Летом 2013г я поспорил с Григорием Андреевичем относительно
некоторых "нелогичностей" сюжета, и он любезно предложил мне "перекроить все
иначе" (с).
Ниже приведен результат моих трудов. Он не вполне соответствует
оригиналу, поскольку - повторю - я считаю оригинал внутренне противоречивым (то
есть, действия героев алогичны). Сначала я собирался только устранить
противоречия, но потом все-таки решил набросать обстановку чуть
подробнее (может быть, и напрасно). Естественно, не удержался и от
стилистической правки. А общая идеология вроде сохранена - по этому вопросу у
нас разногласий не было, я только ее немного пояснил (может быть, тоже
зря).
Цветом выделены вставленные или измененные мной слова и
фрагменты. Купюры я по-началу отметил квадратными скобками, но потом стер -
мешают читать. Некоторые слова и фразы переставлены местами - это тоже
никак не отражено.
Итак:
Горбачёв Олег, Неделько Григорий (в обработке Михаила
Чернецкого, июль 2013)
Исторический Момент
1
Заброшенная стройка - это удача. Здесь нет людей,
а значит, проще работать над реальностью и собой.
Грэг очень спешил. Наверное, поэтому мир так
неохотно покорялся ему.
Он остановился,
отдышаться, осмотреться. Заросший
бурьяном котлован, вокруг - старые дома из
почерневшего от грязи и копоти кирпича - равнодушно взирают на
испуганного паренька безглазыми оконными проемами.
Проходы между домами наскоро заколочены досками,
призванными не то спасти случайных прохожих от
падения в яму, не то скрыть неказистые задворки исторической части города от
посторонних глаз.
Грэг постоял еще какое-то время, вбирая в сознание
окружающий мир и себя - белобрысого худощавого парнишку, застывшего возле котлована. Он закрыл глаза, удерживая в сознании убогую картину. Образ паренька поплыл,
фигура раздалась в плечах и ссутулилась. Волосы поредели. Кожа ссохлась. Модная
футболка, джинсы и кроссовки растворились - их место заняли грязные, годами
ношенные вещи.
Грэг открыл глаза, и реальность дрогнула,
признавая его правоту. Отражение сознания Грэга отпечаталось на пустыре
заброшенной стройки. В нос ударил
запах годами нестиранного тряпья, по воспалённой коже
пробежал зуд: худенького паренька на краю котлована
уже сменил бомж.
Нет, не то. Раскусят! Да и убегать в таком виде
трудно. Зато многократные перезагрузки тела - хороший
способ запутать следы. Через несколько секунд бомж обратился дворнягой
серо-коричневого окраса. Живот впалый, левое ухо порвано в давней потасовке. И
только в глазах остался хитрый циничный огонек...
...Из щели между досками
выcунулась голова псины. Дворняга воровато посмотрела по сторонам и
выпрыгнула наружу.
Ясный теплый денек мгновенно сменился пасмурным.
Моросил противный мелкий дождь. Грязь немощеной
подворотни раскисла в липкую, маслянистую жижу. Псина поежилась, вздыбливая
шерсть и брезгливо ступая по лужам, потрусила к выходу на широкую улицу. Люди
[ ] не заметили перемены в погоде. Они зябко кутались
в плащи, прятались под возникшими у них в руках зонтами, спешили по своим делам
и не обращали внимания на облезлого пса. Но перебежать дорогу дворняга не успела. Проход перегородила возникшая из
воздуха фигура мужчины в камуфляжной форме.
Псина бросилась в щель
между домами. Прыжок, поворот, очередной заколоченный
проулок. Заколоченный от людей, но не от мелкой шавки.
Однако шаги за спиной
не смолкают. От этого преследователя не скрыться
за гнилыми досками.
Грэг глянул вперед - и
обмер. Тупик. Слева и справа - глухие стены домов. Впереди - высокий забор и
мусорный бак возле него.
Шаги за спиной смолкли. Пока
преселедователь мешкает, надо спрятаться в мусорном баке... Грэг обернулся, и сердце захолонуло: мужик в камуфляже смотрел на него в
упор, мощная фигура перегораживала выход. Он вроде бы еще больше раздался
в плечах и стал выше.
- Попался, щенок! -
подытожил преследователь и ухмыльнулся.
Он вытянул
вреред руки и пошел на пса. Только теперь Грэг
различил на камуфляжной груди звезду шерифа и запоздало удивился: прошлый раз,
когда за ним еще не гонялась вся стража Европейского Реала, имидж у
правоохранителей был совсем иным: черная ряса, расшитая крестами, звездами и
полумесяцами, и витьеватая речь, пересыпанная культовыми терминами. Впрочем,
почему бы и нет - стражу сменить облик совсем просто, но зачем?..
- Попался, - согласился Грэг и посмотрел на небо.
- Заморозь свой зад!
- выдал "шериф" очередную реплику "настоящего
мачо", - Ты не сможешь взлететь! Этот мир не твой! Ты не властен над
ним!
Кто бы спорил...
Нужно признать - он
довольно-таки посредственный редактор, способный лишь
к небольшим изменениям реальности. Никакого "своего
мира" у Грэга не было и не могло быть, да и обрубить жалкие возможности
вроде "комаром оборотиться" - тоже дело нехитрое.. Он никогда не дрался с
другими редакторами и, тем более, не противостоял Стражам. Нужно же было так
вляпаться!
Грэг судорожно перебирал варианты.
- Может, договоримся? - пятясь к баку,
проговорил он.
- Нет! - прорычал
Страж. - Тля! Сопляк! Кто дал
тебе Книгу?
- Какую книгу? Нет у меня ничего! - огрызнулся
Грэг
Вместо ответа Страж
бросился на него. В этот миг непроглядный мрак
заполнил всё пространство. Пес прошмыгнул между
ног супермена и оказался у спасительного выхода. Хитры Стражи, но всего не предусмотришь - на каждого найдется
свой прием.
Тьма - спасительница беглецов, прикрывала сзади.
Звериные чувства обострились до предела. Неясные силуэты, шорохи помогали Грэгу
выбирать дорогу. Он значительно оторвался от преследователя, когда вдоль улицы
вспыхнули фонари.
- Проклятье! - выругался Грэг и мысленно потянулся
к лампочкам.
Один за другим фонари гасли, слышалось шипение и
лопающееся стекло. Полоса мрака росла, удлиняясь... только всё это происходило в противоположной стороне от
того места, где безродная дворняга кралась вдоль ярко освещенной улицы.
Беглец прислушался: сзади было
тихо. Видимо, крутой боец Реала активировал ночное зрение и теперь ломится по
темной мостовой, преследуя пустоту. Но Грэг не обольщался: Стражи не
оставят его в покое. Слишком высока была ставка. Если бы
Грэг знал, сколь она высока - ни за что бы не польстился...
2
К Анжеле он вернулся только под утро. Открыл держащуюся на соплях
дверь, прошёл в маленькое, пыльное помещение - полупустое, с одиноким диваном, с
трещинами на стенах. Раздражённо бросил:
- Ты меня заложила?!
Как они узнали?!
- Нет... не знаю... -
Девушка отступила назад, потом опомнилась, - Что ты
себе позволяешь?! Что случилось?
Конечно, он смертельно рисковал,
возвращаясь на место преступления. Но путь к спасению проходил через эту
комнату.
- За мной гонятся Стражи!
Чуть не стерли! Откуда они
знают, что мы читали Книгу?
- Не... не знаю... я только
хранительница, для меня ваши, редакторские заморочки - темный лес!..
Грэг прошелся по комнате с видом
затравленного зверя. Остановился напротив сжавшейся в комок девушки.
Похоже, и правда, не знает. Да и зачем ей доносить? Сама вчера хвалилась, что
имеет доступ к Библиотеке: "Хочешь - посмотрим какую-нибудь Книгу - не зря же
над Ними так трясутся!" Книга оказалась обычной беллетристикой - Анже
увлеклась, и он заждался ее в постели. А теперь, значит, "засвечен". И
было бы ради чего - ради сомнительного удовольствия прочесть пару страниц этой
нудятины (Грэг, как все редакторы, видел в литературе лишь источник образов
для изменения реальности)!
- Слышь, Ан, твое настоящее имя,
часом, не Ева? - осведомился он.
- Нет, а кто это?
- Говорят, была такая девушка в
одной из Книг. Охочая до запретного знания. Впрочем, теперь это не
важно...
- Гриш, а правда,
говорят, в Библиотеке хранятся описания всех возможных Миров?
- Правда. То есть, правда, что
говорят.
- Гри-иш, я поняла: эта
книга - всё, что осталось от истинного мира...
Грэг невесело
усмехнулся:
- Анже, детка, я стоял у истоков изменения
реальности. Ты не смотри, что я выгляжу, как юнец, - при помощи своих
способностей я замедлил старение... Я уже полторы сотни лет разменял и
знаю: мир нисколько не походил на лубок из этой
макулатуры...
- Не смей так! -
Анжела, как кошка, бросилась на Грэга, но парень ловко поймал её и усадил
на старенький диван.
- Хорошо. Тебе известно, как люди становятся
редакторами?
- Да. У них открывается дар менять реальность.
- Почти так. Рассказать, как я стал редактором?
Анже кивнула, и Грэг продолжил:
- Тогда только закончилась Вторая Мировая. Наш
царь Петр Четвёртый уступил Польшу и Украину Советско-Американскому Союзу.
Практически вся Европа вступила в соцлагерь. А в России были голод и смерть.
Представь: пустые города и трупы беженцев вдоль дорог. И я, маленький, слабый,
сижу под мостом и мёрзну, мечтая о краюхе черного хлеба. Воображаю, как она
пахнет, как греет мне руки, как крошится и как я набиваю рот этой вкуснятиной. А
затем хлеб появился у меня в руках, просто взялся ниоткуда... Я даже не
удивился. Съел его не задумываясь. Грязь, голод, боль и смерть. Так рождаются
редакторы!
- Я тоже помню мир. В моей реальности Россия была
социалистической, а Америка пошла крестовым походом на Азию. Но в книге описана
совершенно иная история. Истинная! В ней полно пометок других хранителей.
Поверь, Стражи Реала украли у людей подлинный мир, заменив его
суррогатом.
- Допустим. И что дальше?
- Гриша, ты же
редактор! Ты вернешь миру изначальный
облик?
Грэг снова усмехнулся:
- Во-первых, не
нужно вмешиваться в исправно работающий механизм. Сейчас нет голода и войн. Люди
довольны. Не стоит нарушать зыбкое равновесие. Меня вполне устраивает наша
современная реальность. Всего одна война с фашистами и единственное
противостояние трех супердержав - хорошая версия истории по сравнению с тем, что
было. Это плод усилий Ассоциации Редакторов, в том
числе, пресловутых Стражей - цени и пользуйся.
Анжи попыталась что-то
возразить, но Грэг ее остановил:
- Во-вторых - и
в-главных: я не смогу, Анже. Одному посредственному редактору не под
силу такие изменения. Быть может, группа Стражей Реала справилась бы с этой
задачей, но не я...
- Но ведь, возвращать миру прежний вид должно быть
проще, чем создавать новый. Реальность помнит свою форму. Ты только подтолкни
её.
- Молчи, не перебивай! А
в-третьих, и это - самое главное: у меня нет другого выхода. Меня ловят. Не
знаю, почему, но ловят. Долго мне не продержаться. Единственная возможность
ускользнуть - это как-то воспользоваться Книгой
- и плевать, что будет с миром! Поэтому ты
права: давай ее сюда, это мой последний шанс...
Анжела радостно кивнула:
- Держи! - она достала
из воздуха увесистый том и протянула Грэгу.
3
...Грэг даже не заметил, как за чтением прошли
день, ночь и новый день. Он трижды вмешивался в реальность, чтобы снять с себя
усталость и голод. Эту книгу не удавалось познать, возложив руку и сняв
информацию, как делают редакторы. Пришлось читать по-обыкновенному, перелистывая
каждую страницу. Именно в этом и состояла прелесть. А еще -
безумная мысль: может, и правда, это мир "настоящей истории"
- прекрасный и достойный существования.
Анжела сидела рядом, следя за
тающими страницами, или спала, свернувшись около любимого.
Листы появлялись и исчезали по
мере прочтения. Сколько их было и сколько осталось?
Тысяча, десять тысяч? Грэг этого так и не узнал. Стены задрожали,
качнулась люстра. На кухне тонким звоном застонала посуда. Узоры на обоях
поплыли, словно нарисованные гуашью и смытые водой.
Грэг закрыл глаза. Мир, описанный в Книге, крепко
засел в его сознании. "Легко
придумать зеленое солнце - трудно придумать мир, в котором оно выглядит
естественно". Автору это удалось. Поэтому Мир представлялся
невероятно ярким и на удивиление чётким - словно за секунду
до редактирования. Он ждал Грэга по ту сторону
век.
Грэг открыл глаза и отпустил Мир на свободу:
- Живи...
Никогда еще реальность
не поддавалась так легко. Наверное, Анже права: мир помнит свою форму. А, может, дело в самой Книге - вот, почему их прячут от
доморощенных редакторов...
Вокруг всё изменилось. Теперь они
находились в доме, сложенном из грубого камня. У
стены - камин. Из мебели - внушительный деревянный стол и длинная
лавка. Посреди комнаты стоял древний старик с
длинными седыми волосами в простой льняной рубахе до пят. "Правильно, - подумал
Грэг, - я и есть древний, но крепкий старик". С Анже ничего подобного не
произошло: она осталась красивой и молодой. Разве что, острые эльфийские ушки и
длинное зеленое платье указывали, что пермены коснулись и
ее.
- Получилось, - хрипло пробормотал Грэг и не узнал
собственного голоса.
- О чём ты? -
недоуменно спросила Анже.
- Реальность удалось изменить, - Грэг улыбнулся.
Анже посмотрела на него непонимающе.
"Ах да, слишком глобальное изменение, - сообразил Грэг. - Даже хранительница не
помнит о старом порядке вещей. Наверное, сейчас мои возможности
называют магическими, а я, выходит, волшебник...".
С улицы донеслось лошадиное ржание, с ним
переплёлся лай собак. Новый мир приветствовал своего творца.
Грэг вспомнил слова Стража: "Мир не твой!" Теперь мир был "его". Бедный Страж,
как-то он сейчас выглядит, и на каком слэнге изъясняется? - мелькнула шаловливая
мысль. Наверно, так: "За эти слова ты заслуживаешь смерти, и она настигла бы
тебя, не поторопись я с клятвой. Я сожалею о ней, низкорожденный смертный,
научившийся скрытно ползать, как шпионы и рабы!" - как говорил один из
персонажей.
Грэг подошел к столу. На толстой немного
поцарапанной столешнице лежала Книга. Лишь её не тронули изменения. Крепкий
кожаный переплет и полустёршийся рисунок на обложке. Из длинного имени автора
сохранились лишь тиснённые золотом первая "Д" да последняя "н". Но, кто бы он ни
был, он оказался замечательным историком...
...и только одна мысль не
давала расслабиться и целиком отдаться приятным мыслям. Она сидела занозой и
свербила мнительного старика: кто навел стражу? Или никто - сработала
какая-то сигнализация? Тогда почему в квартире не оказалось засады? Его
использовали? Глупость - скажете вы - мелочь, ведь все так хорошо
закончилось! Но старый бродяга знал: мелочей в жизни не бывает. Если звезды
зажигают - значит, это кому-то нужно. Кому? Зачем? И - самое главное - что
теперь будет?..
4
А Тот, Кто Навел, сидел у
окна возносившейся к небесам башни, глядел вниз и,
чрезвычайно довольный, спокойно рассуждал. Сейчас мысль коснулась того, чем
Он всегда управлял отменно - чужого разума. Аккуратно заменяешь цель врага
на нужную тебе, и тот становится твоим рабом. Когда мир меняется, хорошо
оказаться во главе перемен. Еще удобнее, если ты сам подогнал окружающее под
свои желания, правильно выбрав новое воплощение в обновлённой реальности.
Это в сказках могущественный беспринципный злодей
неизбежно проигрывает, тогда как в жизни он руководит умами мракоборцев. И руководит без лишнего труда,
ведь хорошие наравне с плохими испытывают любовь
к выдуманному тексту, в котором
меж строк написано куда как больше, чем черным по белому.
Вроде той эпопеи, которую Он умело подбросил
редакторам через одного местного профессора.
...а крохотные фигурки покорённых и безвольных
продолжают пересекать страны, преодолевать пустыни, переплывать реки, чтобы
подредактировать мир по Его шаблону. И вот уже миллионы людей по всей планете стремятся из "нашего
подлого времени" в старину, когда "в людях жили благородство, отвага,
вера и чистота помыслов, и у каждого достойного было не менее трех
слуг..." или нет - "у каждого бедняка не менее трех рабов"? Он
ухмыльнулся, вспоминая труды своих коллег-Авторов за последние
тысячелетия. Сейчас, похоже, он обыграл их всех. Милости просим в прекрасный
старый мир - мир мудрых магов, отважных рыцарей, темной черни и
страшных лесных разбойников, с которыми могут сравниться лишь не менее страшные
маги, чернь и рыцари. И в этом мире правление Его
будет вечным, Его, владыки Мордора, завоевателя Средиземья, Властелина
Колец.
Все соавторы выражают
признательность друг другу и профессору Джону
Рональду Руэлу Толкину