Любила ночь и лунные объятья,
В глухом лесу пожизненных проблем.
В покровах тьмы любила ждать я
Бессменный танец звездных диадем.
Любила слушать томные сонаты -
Глухое пение кроменшной темноты.
Все ночи были чувствами богаты,
И не было сердечной пустоты.
Но в мраке дней бродило "нечто",
Ни человек, ни зверь - проклятый волк.
Его дыхание согрело мои плечи,
Тогда не ведала я, кто таков.
Его глаза горели пониманьем.
И ветер шерсть его ласкал собой,
Пыталась угадать его желанья,
Когда он испускал протяжный вой.
Взрывал молчание невнытным рыком.
И мне казалось, оборотень - друг.
Я к обществу его уже привыкла,
Кормила, не боясь, я волка с рук.
 Порою страх овладевал душою,
Увидев острые, как лезвия, клыки,
И ночь лежала между ним и мною,
Мы были близки, хоть и далеки.
Смотрел на звезды зверь с немым восторгом,
И я ему вторила в тишине.
И хоть он был ни человеком и ни волком,
Тогда казалось все неважным мне.
Но, видно, чувства зверю чужды были,
Он блыл лишь волком, воющим во тьме.
От воя в венах кровь застыла,
Порою страшно становилось мне.
Но все казалось слишком безмятежным,
Казалось, приручить его смогла.
Но волк не мог быть ласковым и нежным.
Он - дикий зверь, я вскоре поняла.
Когда клыки его вонзились в кожу,
Пронзила боль до глубины души.
Была я с ним такой неосторожной,
В полночной призрачной глуши.
И был укус ударом в спину,
Не ждала злобы от него.
Он выглядел отныне не невинно,
Ведь я о нем не знала ничего...
Мне было страшно до потери пульса,
Он мог загрызть - он дикий волк.
Ждала всего уже после укуса,
И так боялась я тогда его.
Метнулся робко и завыл протяжно,
Исчез во тьме, как и явился мне,
ему все также не было столь важно,
Смогу ли выжить я во тьме.
Но я смогла, сжимая крепко рану.
Подняться на ноги и зашагать вперед.
Я знала, жить не перестану
Хоть боль свое сполна берет.
И сидя у окна. потом смотрела в небо,
Все те же диадемы звезд...
Я слышала. как воют волки где-то
Казалось, вой их вдаль зовет.
И что-то стало вдруг во мне меняться,
Покровы ночи заставляли громко выть,
Я начала в конвульсиях метаться,
Я не смогла на двух ногах ходить.
Я поняла, что вместо кожи- шкура.
Почувствовала мощь когтистых лап.
Нечеловеческой была фигура.
Я стала волком...Может, я спала?
О нет, я видела реальность!
Я ощущала запах едкой тьмы.
Мне не мерещилось и мне не показалось.
Я выгнулась и стала громко выть.
От боли, режущей, как лезвие, я взвыла.
Как мог мой друг так поступить?
Ведь я его, казалось, приручила?
А он хотел безжалостно убить.
И вот теперь сама я стала волком.
Волчицей-оборотнем, воющим в ночи.
Не понимала даже толком,
как мне теперь в таком обличьи жить.
Я ринулась искать ответы,
Путеводителем была луна.
Помощником был лес и ветер.
А в остальном была одна.
И утомившись, снова тихо взвыла,
Не слыша сзади робкие шаги.
Я обо всем тогда забыла,
Проблемы были далеки.
Меня коснулись руки человека.
Узнала волчьи я глаза.
И облик не был мне помехой,
смогла его в мгновение узнать.
Хотелось просто вгрызться в шею,
И сделать больено так, как сделал больно он.
Но поняла, что мстить я не посмею,
Хоть он не слишком был силен.
Могла загрызть его до полусмерти,
Но вспомнила немой наш разговор.
хотите верьте, или же не верьте,
Но стало жалко почему-то мне его.
Он что-то мне пытался объяснять,
О жизни волчьей, о своих страданьях,
Порою было не понять,
В чем смысл этих излияних.
Над нами купол был луны
И звезды также танцевали,
Но в эту ночь уже, увы,
Единым целым мы не стали.
Мне трудно было так простить
Его за то, что он наделал.
Я не хотела волком быть,
Но жизнь, увы, не переделать.
В какой-то миг я поняла,
Что он виной всему бессморно.
Я ночь с ним рядом провела,
Все также в небо глядя гордо.
Он что-то тихо говорил,
И неуклюже извинялся.
Мой каждый грубый взгляд ловил,
И нежно к шерсти прикасался.
Но первый луч встревожил тьму,
Луну лукаво провожая.
Настало время и ему
Стать тем же, кем теперь была я.
Он извивался и кричал,
От боли, что ломила кости.
И снова диким волком стал,
Обличием вражды и злости.
А я познала наготу.
Отбросив шерсти одеянье,
Став человеком на свету,
Ко мне вернулось пониманье.
И встретив взгляд все тех же глаз,
Нашла в душе резервах силы, 
Чтоб навсегда прогнать сейчас
Того, кто сделал несчастливой.
Он ждал сочувствия и ласк.
А я его навек прогнала.
Я помню блеск потухших глаз,
Которые почти не знала.
Щемило что-то на душе,
И ныла боль из ниоткуда.
К нему привыкла я уже, 
Но знала, что грустить не буду.
Быть может, стоило понять
Ни человека и ни зверя?
Он что-то мне хотел сказать,
И душу мне свою доверить.
Он сожалел, что боль принес,
Когда его сжигали чувства,
Я свято верила всерьез,
Что это все отнюдь не пусто.
И может быть, смогла понять,
Когда сама волчицей стала,
Но внять - не значит оправдать,
И потому прощать не стала...
Я часто вою на луну,
Прошу ее об избавленьи,
Волчицей быть я не хочу.
Я - человек! А волки - звери!
Мне одиноко под луной.
Я ночью волк, а днем - девчонка.
Но суждено растить одной
Теперь мне нашего волчонка...