ГОРБАТЫЙ

Осень свернула тоски полотно. 
Дворник сметает опавшие листья.
Я приоткрыл на балконе окно:
Надо проветрить квартиру и мысли.

Что-то не катится жизни клубок.
Ловко запутаны, скомканы нити. 
Баба ночами глядит в потолок, 
Видно, мечтает о новом корыте.

Мне же не надо дворцов золотых, 
Гнется дуга на вопросах иначе:
Станет ли лучше и чище мой стих? 
Сядет ли мне на колени удача?

В холод потею и зябну в жару.
Зла не терплю, не приемлю насилья.
Пусть называют горбатым в миру.
Это не горб... это сложены крылья.

 
    В НОЧЬ НА ПАСХУ

Луна светила с двух до трёх,
Потом ушла за тучи. 
Кобель соседский, пустобрех, 
То лаял, то канючил. 

Я прожил тридцать с лишним лет, 
Но стал ли крепче духом?
Не лезет в голову Завет, 
А в глотку бормотуха. 

Попутав зеркало с окном, 
Смотрю на мир нечистый.
Одно я понял: крепким сном 
Спят только атеисты.




 
        * * *

От упавшей звезды 
Только огненный след на прощанье. 
От сгоревшей свечи
Только дым и расплавленный воск.
От погибшей любви
Только память о первом свиданье.
От разбитой мечты
Только знаньем отравленный мозг.

О потерянных днях 
Никогда не жалей, ведь сознанье, 
Словно в царстве зеркал, 
Отражает преломленный луч.
Все изгибы судьбы 
Предначертаны были заранее.
Постарайся на всё, 
Что случилось, иначе взглянуть. 

В миг паденья звезды
Кто-то влёт загадал три желанья. 
У сгоревшей свечи
Кто-то ночью писал нам стихи.
От погибшей любви
Для чего-то родился землянин.
Может быть, для того, 
Чтоб исполнились наши мечты.

 
         ШТОРМ

Хлещут лицо, словно плетью
Солёные брызги волны.
Навстречу грядущим столетьям
Несутся мои корабли.

Когда я себя презираю, 
Когда я себя предаю,
Их море, как щепки, бросает, 
И тянет пучина ко дну.

И рвётся душа моя - парус.
И мечется разум - штурвал.
Я брошен на палубу. Старость
Рисует клюкой мой финал.

Но что это? Благостный ветер
Наполнил мои паруса.
Так что? Не один я на свете, 
Покуда со мной небеса. 

На кровью залитых коленях
Стою, и себя мне не жаль.
Простите меня за сомненья. 
Верните же мне мой штурвал!

Чтоб снова, ударившись плетью, 
О взбешенный гребень волны, 
Навстречу грядущим столетьям 
Мои понеслись корабли.

 
        * * *

Как безмятежен ветра век!
Но я не ветер, человек.
Я жизнью странною живу, 
Бросая всех, ищу одну.

Под вечер от забот и дум 
К спиртному тянется мой ум.
И на столе, совсем как встарь, 
Играет гранями хрусталь.

Резвится ветер за окном, 
Его глухой, протяжный стон
Как будто хочет подчеркнуть
Моих дорог нелёгкий путь.

Как он смеётся надо мной, 
Свободный, ветреный, хмельной. 
Но ветер, листьев господин, 
Ведь ты, как я, совсем один...

                           
 
          * * *

Несётся мой корабль межзвездный, 
Бросая тень на млечный путь.
Хочу пожить, пока не поздно, 
Красиво, а не как-нибудь.

И пусть смеются вслед невежды
Из тех, кто мерит всё рублём.
Пока я жив - живёт надежда, 
Что я ещё найду свой дом.

Простившись с суетой земною, 
Открою в мир иной окно, 
В котором, разделив по двое, 
Бог счастье дал на всех одно. 

 
         КРОВОПИЙЦА

Зачем же я родился кровопийцей?
Который год всё не могу напиться!
Который год меня сомненье мучит:
Какая группа крови пьётся лучше?

Ничто уже меня не вгонит в краску:
Всегда надета равнодушья маска. 
Везде расставлены мои капканы.
Не от любви - от вкуса крови пьяный. 

И не страшны любые злые ветры:
Меня всегда мои согреют жертвы, 
Связав покрепче, перережу вены, 
Окрасив алым цветом пол и стены.

Но, слава Богу, не один я в мире:
Куда не кинешь взгляд - кругом вампиры.
Лишь солнца диск за горизонт садится,
На запах выползают кровопийцы.

А, может, я в душе большой художник?!
И только времени и бытия заложник.
Зачем же журавля убил синицей, 
В угоду подлецам и кровопийцам?..
 
      СОЛНЕЧНЫЙ УДАР

Тот день запомнится навечно
Своей великой простотой.
Я у ворот стоял. Беспечно
Слонялись люди предо мной. 
И думал я, что этим лицам, 
Всем этим братьям и сестрицам, 
Намного легче. В жаркий день
Их укрывает веток тень.
Забыв про Рим, в жару такую 
Дороги все ведут в пивную.

Томить вас более не стану.
В большой семье "СовпластИтал"
(Открою вам святую тайну)
Я те ворота охранял.
Который год и в зной, и в стужу, 
Ломая лёд, гоняя лужи, 
Хранимы летним ветерком, 
Поодиночке и вдвоём
Стояли мы в плену зевоты, 
Вина и водки патриоты.

Но что за чёрт? Вот это новость!
Вдруг начал думать в рифму я.
Чужих газет, забыв про совесть, 
В горячей спешке рву края.
И в возрасте довольно зрелом
Я стал поэтом, грешным делом. 

Как согрешил, так и грешу:
И день, и ночь стихи пишу.
Так вот за что сильней пожаров 
Боятся солнечных ударов. 

 
         * * *

Я обивал порог редакций:
Стихи свои хотел отдать.
Казалось мне, что не отнять
В них красоты и чувства страсти, 
Полёта мысли, глубины, 
Запутанных клубков фантазий, 
Благих намерений, да разве 
Опишешь их - так велики!

Одна красивее другой
Вставали предо мной картины:
Что лучшие сыны России
Почтут за честь пройтись со мной.
Что, раскаляясь до красна, 
(Нашли Ванька писать задаром), 
Трещит мой стол от гонораров. 
Так ценятся мои слова. 

Но словно мордою о стол, 
Прошу "пардон" за выраженье.
И чей-то суд без сожаленья
Мне вынес строгий приговор:
За то, что данный мне талант
Я не хотел умножить в десять.
За то, что я стоял на месте, 
Сверля лишь дырки для наград.
Отныне, не считая дней, 
Фальшиво, грубо ковыряя, 
Гитару бедную терзая, 
Борюсь с бездарностью своей.
 
        * * *

Даже звёзды уже не те.
Надышались космической пыли.
В непроглядной густой темноте
Пригорюнились, приуныли.

Подзабыли закон светил
Освещать всем заблудшим дорогу. 
Как хотите, а я б их простил:
Всё же звёзды поближе к Богу.

 
 ДУМЫ В ПОХОРОННОМ БЮРО

Гробы, внушая страх другим, 
Стоят неброскою полоской.
Пока не вижу я причин
Торчать на жизненных подмостках.
У всех дорог итог один - 
Клочок земли и номер карты. 
Был весел ты иль нелюдим, 
Забав искал, иль жаждал правды, 
Бросал ли в трудный час друзей
Или стоял за них горою, 
Сильней греха был иль слабей - 
Одной прикроют всех доскою. 
Тогда какой же в этом смысл?
Зачем невидимой рукою, 
Лишь подарив, отнимут жизнь, 
Перемешав нас с перегноем?
Зачем веков круговорот
Нас топит, гнёт и бьёт о скалы, 
Когда спасенье нас не ждёт 
И счастье не зовёт с причала? 
Одна надежда: может быть 
Судьба Христа - совсем не враки, 
И кровь Его с креста не смыть.
Тогда и нам не быть во мраке, 
Тогда и мы в урочный час 
Лишь поменяем оболочку. 
Тогда и я сейчас для вас 
Не зря писал все эти строчки. 

 
     БРЕД 

Красные краски
С белой бумаги.
Лживые ласки, 
Пни и овраги.
Царство Небесное
Делят на зоны.
Подлые бесы 
Топят иконы.
Прыгаю в лодку - 
взрывают мосты.
Тянутся к глотке
И люди, и псы.
Снег серебрится...
Я маюсь в бреду.
Значит, не спится 
И чёрту в аду. 
 
            * * *

Когда б я знал, что будет дальше, 
За той могильною плитой? 
Что там котлы? И черти пляшут, 
Снимая головы рукой?

Уже убитых убивают - 
Ни милосердья, ни стыда - 
Калечат, грабят, унижают
И ставят к стенке без суда. 

А может быть, путём тоннельным
Пройдя, как пыль, сквозь сито звёзд, 
В каком-то мире параллельном
Тащить опять всё тот же воз?

И улетят надежды клином, 
И станет явь кошмарней снов
Без теплоты, без глаз любимой, 
Без добрых песен, без стихов.

Нет! Говорят, там все едины.
Цветут сады, кругом светло, 
Везде зовут, всегда обнимут, 
Смеётся радуга в окно.

И тут я понял: сквозь столетья
Ведёт одна и та же нить:
Колодец мой на этом свете, 
На том с него придётся пить. 

 
                                                                * * *

Твоё присутствие незримо
В опавших листьях за окном.
В прохожих, что дождём гонимы, 
И в доме мрачном и пустом. 

Твоей рукой вершат планеты
Свой справедливый высший суд. 
Уходят на дуэль поэты
Надеясь в тайне..., что убьют.

Твои Слова не смоет время. 
Не надо траурных венков.
Какое сладостное бремя
Сгореть дотла в огне стихов!

Я, как слепой иду по краю, 
Но знаю, что не упаду.
Да, я Тебя не понимаю, 
Но всё же верю и люблю. 

 
         * * *

Теперь я знаю, что обман - 
Все сказки о России нищей, 
Не просыхает, мол, стакан, 
В карманах только ветер свищет.

Но только дело не в деньгах!
А в чем? В озоне, в атмосфере:
Глотнул свободы в полной мере
Колосс на глиняных ногах.

 
       КОНЕЦ ВЕКА

Двадцатый век смыкает веки
Покрылся потом, как росой, 
У изголовья время - лекарь:
Отходит грешник на покой. 

Раскаты грома, маясь в тучах, 
Ворчат, но терпят до поры.
Народ великий и могучий
Метёт хозяйские дворы.

Надев рубаху не по росту, 
Иду дорогой столбовой, 
Холмы сгорбатились. Погосты, 
Завидя, машут мне рукой. 

Двадцатый век смыкает веки, 
Природа замерла и ждёт, 
Когда иссохшийся калека
Испустит дух и отойдёт.

 
         МЫСЛИ С ПОХМЕЛЬЯ

Если у друга ангина, 
		То чем не причина, 
А пить по причине уже не считается пьянкой. 
Бросив избитые темы о том, 
		Что все жены мегеры, 
А править страной смог бы, каждый второй. 
Ясно давая отчёт в том, 
		Что вечен порок, 
И за эти пороки себя нам так искренне жалко. 
Мы разливаем вино
		И всё дальше уходим на дно
Но, на дне мы найдём свой душевный покой. 
Видя, как бьются о стены 
		Все наши идеи, 
И только осколки от них разлетаясь 
		Кого-то поранят. 
Глас, вопиющий в пустыне, 
		Никто не услышит,
А если услышит, то вряд ли поймёт. 
Я не уверен ни в чём, 
		Только кажется мне:
Время всех по местам и по рангам расставит.
Ну а пока своё место займём в кабаке, 
		Затерявшись в толпе, 
Что имеет смешное названье - народ.

 
             * * *

Я бросил пить, и это неспроста:
Мой пьяный мозг терзает неизменно
Один кошмар, что всё мне по колено
И по плечу любая высота.

Я так устал от пьяной болтовни.
Хочу быть скромным, маленьким
			И мудрым,
Ходить в собор, чтить классиков, а утром
Будить жену признанием в любви. 

 
       ЭГОИСТ

За стойкой бара эгоист.
На жизнь глядит в упор.
Хорош собою и плечист
Годам наперекор.
В глазах читается тоска, 
Усталость от побед.
Да серебрится у виска 
Примета долгих лет.

Он жизнь, как поле, перешёл, 
Не разбросав корней, 
Но что искал, то и нашёл:
Ни дома, ни гостей.
Пусть кто-то скажет: "В чём печаль?
За дело получил!
Я честно в срок свой долг отдал, 
А он гулял да пил..."

А мне близка его стезя, 
И для него мой стих, 
Ведь, если не любил себя, 
Как полюбить других?!
У книги жизни каждый лист
Подшит - и строг учёт.
Так не печалься, эгоист,
Придёт и твой черёд.

 
            ЯБЛОЧНЫЙ ПИРОГ

В Небесной Канцелярии сегодня выходной, 
Они, как не крути, ведь тоже люди.
И даже Сам..., боюсь сказать, 
			С утра пьёт чай с женой,
И яблочный пирог лежит на блюде.

Пора бы обсудить свои семейные дела, 
И так уже последний срок просрочен.
Кого из сыновей послать для нового креста, 
Чтоб разорвать паденья круг порочный.

Заранее известны все реакции жены.
(Да что я говорю, ведь всё Ему известно).
- Да, в этот раз не обойти мне острые углы.
Поставлю, наконец, её на место!

Послушай, дорогая, чайку ещё плесни.
О, яблочный пирог, а я и не заметил.
Ко мне вчера с докладом ворвался Гавриил.
Паскудные дела творятся на планете:

Про рай забыли начисто, теперь поклоны бьют
Иным "богам", у них попроще нормы.
Меня уже не славят, а если помянут, 
То лишь в церквях, и то в шутливой форме.

Да ладно, что не славят, давно готов мой кнут.
Не грех ещё - дыханье с перегаром.
Но только то, что спьяну они невинных бьют, 
Собой клянусь, им не прощу задаром. 

Но знают во Вселенной, что нет меня добрей.
И, чтоб не слышать злых насмешек в спину, 
Сегодня ж без оркестров и траурных речей 
В последний раз не пожалею Сына.

Короче, долг мой выше любых семейных пут.
Пускай ночами совесть будет мучить.
Они Его узнают, поймают и распнут, 
Покаются - и сразу станут лучше.

На небе что ни муж, то всемогущ и строг, 
Поспорь с таким, себе же будет хуже.
Но слышу: "Положи на место мой пирог
И сам себе готовь обед и ужин!"

В Небесной Канцелярии сегодня выходной, 
Богам ведь, как и людям, нужен отдых.
И даже Сам..., боюсь сказать, обедает с женой, 
На после отложив свой ратный подвиг. 
 
              ПРИМЕТЫ

Ночное небо строем звёзд давало знаки:
"Купи гитару, скоро станешь рок-гигант".
Купил. И что ж? теперь смеются вслед 
					собаки
И тычут лапами: "Нашёлся музыкант".
В соседнем дворике нашел в траве ромашку.
На слове "любит" пал последний лепесток.
Как разводился, всё отдал вплоть до рубашки.
В гробу я видел красоту всех женских ног.

Чтоб знать судьбу вперёд, 
			на картах раз гадали.
Забота выпала и золота мешок.
Насчёт забот мне карты не солгали, 
Вот только золота пока не дарит Бог.

С тех пор уже не верю я в приметы
И не бросаю в море пятаков.
Не те дела поэтами воспеты.
Отныне на земле закон таков:

Богатство не падёт небесной манной.
Сломав замок, в чужой проникни кров.
Озолотись насильем и обманом
И купишь всё - и славу, и любовь. 

 
     ПСАЛОМ ОПТИМИСТА

Что ни день, то солнце светит.
Этим светом и богаты.
Как прожил, и не заметил - 
От аванса до зарплаты.

Пролистал газет страницы:
Стройки, пленумы, парады, 
Школы, выставки, больницы - 
Всё для нас, а мы не рады. 

Что глаза на мокром месте?
Брось петлю, Фома - Иуда.
У тебя за этот месяц
Было минимум два чуда:

Раз - в трамвае прищемили,
Но не голову, а ногу.
Два - могли, но не убили.
Аллилуйя! Слава Богу!

     
           ИГРОК 

Что жизнь? Игра. Вот катит масть
Враги с тоски запили, 
А если вздумалось упасть, 
Соломки подстелили. 

Но даже с чёртом шутит бог, 
А чёрт в отместку с нами.
Мы все отдали жизнь в залог
Свободе... с кандалами.

Мне лучше драться в западне, 
Чем бегать в стаде от волков.
Сама природа не в себе, 
Когда шестёрки бьют тузов.

Кому-то легче жить в цепях, 
А я их с мясом, но сорву.
На ваших карточных столах
Хочу сыграть свою игру. 

 
          РАСИЗМ

Толпа зевак. Повсюду "охи":
- Упал с балкона человек!
- Седьмой этаж, делишки плохи.
- А кто он, русский? - Нет, узбек.

Не заплатил за стол - татарин.
Не хочет дать взаймы - еврей.
Чечен - бандит, русак - бездарен.
А видел кто хохла вредней?

Что ни народ, то недостаток.
Люби лишь свой, но знай, на дне
За сотни лет найдешь осадок
В любом изысканном вине.

Расизм не знает наказанья. 
Но как в чужом разрезе глаз
Не видеть горя и страданья?
Ведь в тех глазах частичка нас. 

 
          ЗОВ СМЕРТИ

Словно магнитом, притянет петля.
Встретит отец - старик.
Выпьет приятель, поплачет родня.
Срок у печали - миг.

Настежь распахнута дверь на балкон.
Сверху не видно лиц.
Хоть на мгновенье нарушу закон:
Крылья только для птиц.

Уксусный запах?! Отставить прыжок!
Сделаю всё, не спеша.
Вот мне и легче: я органы сжёг, 
Но уцелела душа. 

Сколько же нас на пути в мир иной
Ждут - не дождутся виз!
Господи, сжалься, ворота открой, 
Вместе споём на бис:

Если не в силах чаши испить, 
Режь кислородный кран.
Вечный вопрос уйти или жить, 
Каждый решает сам. 

 


      БЕЗДОМНЫЙ 

Пятиэтажка... на крыльце... 
Жильцы пинками будят.
Усмешка на его лице, 
Но радости не будет.

Сидит ворона на ведре
Как он в сугробе жалок!
Получит небо в декабре
Бездомного в подарок.

Он с вами хоть не наравне
Но человечьей расы 
Имеет угол на земле
В подвале теплотрассы.

И голод заглушив вином
Ушел невольник странствий.
Найдется каждому свой дом
В заоблачном пространстве.




           * * *

Любой из нас проститься вправе
С утехами прошедших лет.
В них только горький вкус отравы, 
А смысла не было и нет.
От них одни предубежденья.
Неосторожные влеченья, 
Неосторожные слова
Забуду начисто. Края 
Иных страстей меня тревожат.
И, если случай мне поможет, 
Благословенная земля, 
Прими и возроди меня. 

 
                  * * *

После долгих, а может, и тяжких трудов
В чисто поле опять же за делом
Вышла Смерть, отгоняя косой комаров.
Следом Жизнь - исключительно в белом.

Убедившись, что вряд ли их смогут узнать -
Ветер воет, да лает собака - 
Закурили, присели (не век воевать!).
И пошла философская драка:

- Захочу, истреблю миллиардную рать.
Стрелы в теле отравлены ядом. 
- Но лечить надо раненых. - Нет, добивать!
Жизнь калеки сравнима лишь с адом.

- Если верить, то можно любую беду
Победить, и притупится жало, 
И тогда даже смерть отойдёт... - Не уйду!
Так проспорив не много не мало, 
А до третьих уже крикунов - петухов.
Вдруг опомнились: "Как же вендетта?"
И по принципу добрых и злых колдунов
Разделились на стороны света. 

Вроде общий вели разговор и пустой, 
Только как-то гляжу между делом:
След по шее у Жизни, как будто косой, 
Да и Смерть перепачкалась в белом. 



 
            * * *

Всю жизнь завидовал поэтам, 
Умевшим с милой простотой
Писать небесные портреты:
И упиваться красотой
Своей любви, её движений.
Призывы губ, порыв влечений
Их обвенчали с миром снов.
Но разве сон и есть любовь?

Как им удобно забываться 
В плену накрашенных волос, 
Смеяться, плакать, задыхаться...
Мои стихи... Сейчас мороз
Пройдёт по коже, только вспомню:
Чертей, болото, колокольню, 
Вампиров ряд, потоки лжи...
Но я, как вы ищу любви. 

Так для чего же безобразным 
Рисует мир моя рука?
Неужто всё в нём только грязно, 
Неужто за свои права 
Всегда бороться только плёткой?
Но Правда, что бывает кроткой, 
Напоминает вновь и вновь:
Отмоешь грязь - найдешь любовь.

 
          * * *

Мой друг! Когда заметишь вдруг 
В себе поэта дар
И ангелы касаньем рук 
Зажгут в тебе пожар, 

Марать бумагу не спеши.
Не будь, как я, смешон:
А если крик твоей души
Не впишется в шаблон?

Нарушит гласных череду
И построенье фраз - 
Изъяном этим на беду
Я сам страдал не раз - 

Поверь: в редакциях сидят 
Акулы от пера.
Твои творенья расчленят, 
Как трупы, на слога.

Ведь вдохновенье есть полёт
Неопытной души, 
Ты не пророк, а рифмоплёт, 
Отсюда и пляши.

А вот и главный мой совет:
Хоть мы с тобой друзья, 
Скорей забудь весь этот бред
И слушай лишь себя.

 
             СОН ВО СНЕ

Утром проснулся, почувствовал: стало легко
Любовь - загадка.
Стрелы амура летели всегда в молоко - 
И вот десятка!

Чтоб не будить, я из спальни прошел босиком
Любимой ради.
Вдруг в тишине, как знамение, с молнией гром - 
Наверно, к свадьбе?!

Каждый мужчина в душе - принц на белом коне, 
А не насильник.
Что за химера! Навязчиво кажется мне:
Звонит будильник.

...Снова проснулся, оделся. Бардак на столе.
И дождь по крыше.
Так я и думал: нет правды на этой земле.
А есть ли выше?

 
     ПОДОЗРИТЕЛЬНЫЙ

Я знаю женщин и их повадки:
Жадны до денег, на тряпки падки.
Не все, конечно, но если в целом - 
Припрячут душу и пашут... телом. 

Пора смириться. Мирюсь. Но всё же!
Одно сомненье грызёт и гложет, 
И точит разум, и треплет нервы:
А был ли первым Адам у Евы?

 
            * * *

Едешь с работы...
	Солнце устало, 
		Набок упало, 
			Лучами косит...
Господи! Как же всё это достало!
Правда, не рвёт, 
	Но уж больно тошнит.

Каждую ночь - 
	Один в одеяле, 
Вроде не старый 
	И денег не жаль...
Как это в книге?
	"Все твари по паре".
Только вот я - 
	Одинокая тварь!

 
          * * *

Любовь не знает ни сомнений, 
Ни злых насмешек, ни утрат, 
Ей всё равно, глупец ты, гений, 
Она любых ведёт в свой сад.

Любовь не знает ни пределов, 
Ни расстояний, ни цепей.
Едва своим крылом заденет - 
И ты уже в плену у ней. 

Любовь не ведает разлуки:
Она всегда живёт в тебе.
Ей не страшны любые муки.
Её не сжечь в любом огне.

Любовь всегда с тобою рядом.
И жарче в жилах льётся кровь.
И нет другой такой награды...
Но где она - моя любовь?
 


    КОЛЬЦА И КРУГИ

Чем дерево старше годами, 
Тем больше на срезе колец.
Чем чаще охвачен стихами, 
Тем ближе поэта конец.

Бросая прибрежные камни
На водную гладь от тоски, 
Я понял: чем больше мой камень, 
Тем дальше от камня круги.

И, нежась на ласковом солнце, 
Вдруг вывел вопрос на песке:
Копить ли, как дерево, кольца
Иль сгинуть, как камень на дне?

 
          СОАВТОР

Это было, есть и будет...
Кто поймёт, а кто осудит.
Получив указ с небес, 
(То ли благо, то ли крест).
Пишут бедные поэты
Оды, притчи и сонеты.
Подогнав к строке строку.
Глушат водку и тоску.
Или вдруг, придя под вечер, 
Жаркой рифмой душу лечат.
Как-то странно: лекарь душ
Чей-то сын, отец и муж...
Да, поэты - только люди
И по форме, и по сути.
Водит сердцем и рукой
Их соавтор - Дух Святой.

 
              ПОЭТУ

Запомни! Творческие сети
Должны быть с кровью на узлах.
Не тот поэт, кто в высшем свете 
(В чинах и званьях, как в шелках)
Несёт подол злодейки - моды.
Запомни! Ты иной породы.
Пусть за умеренную плату, 
Но по призванью, не по блату, 
Устройся в творческой шараге
Гонять Пегаса по бумаге.

 
      * * *

Ты не ушла, ты здесь
Скрываешься за дверью...
А мать ещё не верит
И просит дать поесть.

Из боли и крови 
Её пирог прощальный.
Прости, что мы молчали, 
Мы дрались, как могли.

На сердце лютый страх -
Где корень там и ветки - 
И раковые клетки, 
Как петли на столбах.

Ты не ушла, ты здесь, 
Скребёшься в дверь косою.
Не жди. Я не открою.
Пока надежда есть. 

 
           НЕБЫТИЕ

Быть может, рай и есть небытие?
Я положил бы голову на плаху.
Но плётка всё гуляет по спине.
Кромсая в клочья кожу и рубаху. 

Да чёрт с ней с кожей, совесть не чиста. 
Я прекращу бесчинства! Эти муки...
Но поздно, мне уже связали руки.
И наложили вето на уста. 

Кипит и пенит жизни океан.
А я уже и не могу без плётки. 
Вдруг впереди на гребне чей-то стан
Сильней волны без вёсел и без лодки.

Он подошёл неслышно по воде.
Промыл мне раны бережно и ловко, 
Потом сказал: "Давай, грызи верёвки!
Успеешь ты в своё небытие". 



            * * *

Иной поэт сравнялся с небом вровень
Но пала башня в древнем Вавилоне.

Внесли коня, и загуляла Троя
Так на столах вино смешали с кровью.

Приняв зерно, а шелуху отсеяв 
Я отложил Гомера с Моисеем.

Подвержен я поэзии и пьянству
И потому мне ближе Христианство.

 
       * * *

За дела непорочные 
И за правильность слов 
Будут реки молочными 
И кисель с берегов. 

Только знаю заведомо,
Если втянет в струю, 
Буду я не востребован 
В этом сладком раю

Не сгибаем метелями, 
Крикну ветру: - остынь!
Отлететь бы от тела мне 
Да влететь в монастырь. 

Чтоб следя за основами, 
Соблюдая посты, 
Быть навек замурованным 
В золотые кресты.


 
        НЕНАСТЬЕ

Небо умылось потоками вод, 
Ветер с листвой закружил хоровод,
Спрятали головы серые камни...
Спать!
Но в ладони захлопали ставни:
Жить!
Но ненастье к развязке текло
Сладким душком потянуло от морга
Ветер крепчал, и, дрожа от восторга,
В сильную долю разбилось стекло.


 
          * * *

От сотворенья мир наш груб: 
За око - око, зуб - за зуб. 
А я стремлюсь в заоблачные дали,
Читаю главы от Луки 
И разжимаю кулаки,
Хоть и провел семь лет в боксерском зале.

Искусно сложенная вязь 
Втоптала имя друга в грязь,
Но я не бью и непобитым буду.
К чему пустая трата слов: 
Добро лишилось кулаков, 
Когда Христос благословил Иуду.


 
   РАЗГОВОР С ЧЕРТОМ

Когда, ровняя с подлецом, 
Явился черт с моим лицом, 
Я закричал: "Материя вторична!
Не знаю, на каких правах 
Ты строишь замки в облаках, 
Но поступил ты неэтично".

И сел насупившись, как сыч
Но черт поставил магарыч:
"Не заводись, ведь мы же дома,
А пожелай тебе я зла,
Так говорил бы за глаза,
Что мы с тобой давно знакомы".

А я читаю между строк
Сижу - один сплошной комок -
"Сейчас начнет склонять к измене"
Но черт всплакнул, потом затих, 
Потом прочел свой новый стих,
Ломая руки, как на сцене:

"Я сотни брюк сносил до дыр,
Чтоб переделать этот мир.
Никто меня не понимает.
Не ждут родимые края..."
Да этот черт, пожалуй, - Я,
Вот только тени не хватает.


 
      ЗАБЛУДШАЯ ДУША

Моя душа, за что мне эти муки?
С дороги сбился, валит с ног метель...
Возьмешь других: все просто - дети, внуки,
Горячий ужин, мягкая постель.

Я знаю, гамму чувств и силу слова
Мы познаем порой на склоне лет. 
Но кажется, что ничего святого 
В душе моей заблудшей больше нет.

Моя душа, где истина зарыта?
За тем ли ты разделась донага, 
Чтоб видеть крыловидные копыта 
И нимбом обрамленные рога?..



            * * *

Не знаю, направлен ли чьей-то рукой
Имел ли свои мотивы, 
Но я, овладев путеводной звездой, 
Связался с конем ретивым.

И я словно бог, держался в седле,
И небо рвалось на части, 
Когда мы носились по грешной земле
С конем моим в поисках счастья.

Я больно вбивал ему шпоры в бока, 
Не зная ни сна, ни лени, 
Но как-то возвысить решил седока,
Поставив коня на колени.

Полжизни пропало в пустой беготне.
На гриве заметна проседь
Мой конь не желал ходить в кабале
И все норовил меня сбросить.

И как-то он вышиб меня из седла.
С ладони вселенной, обмылок
Скользнула, упала моя звезда
Разбив о камни затылок.

Не знаю, направлен ли чьей-то рукой,
Имел ли свои мотивы, 
Но новый седок с путеводной звездой
Связался с конем ретивым.



 
             ПАСТУХ

Он был свободен мыслями и слогом, 
И первым делом закалив свой дух,
Водил овец заблудших по дорогам, 
Но был при этом больше чем пастух. 

Он не делил дорогу на отрезки, 
И не страшил его девятый вал. 
Не жаждал крови, даже фарисейской. 
А если били - падал, но вставал. 

А нам любое дело не с руки, 
И раздирает дух противоречий, 
То вдруг по-волчьи обнажим клыки,
То обрастаем шкурою овечьей. 

И только ночью обратившись в слух,
Когда смолкают все мирские звуки, 
Мы сердцем слышим, что идет пастух, 
И к небесам протягиваем руки. 

Когда припрет - обзаведись сумой.
Прощай других с себя спроси построже. 
В конце дороги стань самим собой 
И будь хоть в чем-то на Него похожим.


 
            * * *

Идя по солнцем выжженной пустыне,
Глотая с хлебом слезы и песок, 
Я размышлял: "Как были мы невинны,
Пока из яблока не брызнул сок".

Горячей пеной исходили кони, 
Все ближе к нам заветные места.
А я уже примеривал ладони,
Уже готовил спину для креста.

И я бы был провозглашен пророком, 
Навечно памятью людской храним, 
Но не хватило мне осла под боком, 
Чтоб въехать гордо в Иерусалим.



 
  ПИСЬМО ИЗ МОСКВЫ

Не лезьте с кулаками -
Москва встречает сладко
Златыми куполами
И пивом без осадка.

Смотрю на звезды редко
И женщин не целую,
А по зеленой ветке
Лечу на кольцевую.

И так весь день в движенье...
На старте, выпив кофе,
Лишь ловят отраженья -
Негреческий мой профиль.

Как трудно быть не местным:
Все девушки капризны, 
Поэты повсеместно
Болеют модернизмом.

Долбаю ломом стену 
И думаю: "Ну, суки!
Пусть даже лопнут вены, 
Не опустить бы руки!"

Писал вам это ночью,
Похмелье пересиля,
Поэт - разнорабочий
Классического стиля.



 
              СУДЬБА

Мы всегда подолгу спорили с судьбою,
То ли от безделья, то ли с перепою,
И судьба ворчала: "Мир в окне спрессован 
Оттого, что слишком ты закомплексован.  
Всем не быть звездою по салонам модным,
Но твоя сияет, так за горизонтом".
Я собрал пожитки, помолился Богу
И, простясь с друзьями, двинулся в дорогу.

Подкатила к сердцу сладкая истома:
Принимай, Отчизна! Наконец, я дома
Улыбаясь соснам, ездил в электричке, 
Но судьба ворчала, видно, по привычке:
"Мне сдирает кожу этот ветер вольный, 
буду жить с тобою лишь в Первопрестольной,
Пусть у снежных хлопьев там сильна кислотность,
Нам необходима населенья плотность.
Чтоб в душе у многих разгорались свечи,
Уж такое хобби - говорить о вечном".

Мы теперь не спорим. Я так занят делом:
Разношу коробки с лифта по отделам.
Чтоб язык наш русский стал еще могуче...
И судьба довольна - ей теперь не скучно:
То подбросит в небо, то ударит оземь,
Чтоб не стал уж слишком я амбициозен.



 
  ПЕРЕД ДВЕРЬЮ "НЕХОРОШЕЙ КВАРТИРЫ"

Откройте!
		Я хочу к нечистой силе.
Это не стих,
		А стихийная фраза.
Я раздвоен.
		Я запутался в стилях.
Дай, Азазелло, 
		Своей мне мази.

Глупо искать 
		Истины свет
В хитрых сплетеньях
		Словесных узоров.
К Черту стихи!
		Он мне даст ответ, 
Кто я лицом:
		Человек или боров?

 
              МИЛЛЕНИУМ

В полночный час, по булькам и на глаз. 
Торжественно и чуточку картинно. 
Мы разливали "Голубой топаз", 
Зажав в руке по дольке мандарина.

Я ощутил в своей душе уют, 
Под залп орудий содрогнулись стены, 
И новогодний, праздничный салют 
Разлил по небу огненные вены. 

Но я увидел, будто страшный бес, 
Подкравшись сзади, подло,  к изголовью, 
Вдруг перерезал горло у небес,
И вся планета захлебнулась кровью.

Меня спустил на землю сердца стук.
Зажав в ладони горлышко бутылки,
Я отступил, чтобы унять испуг
И защитить моих друзей затылки.

Кривлялась тень фонарного столба.
Мороз крошил слова на междометья.
Все танцевали, пели у гроба,
Загнав последний гвоздь в тысячелетье 


 
            * * *
               "Москва, как много в этом звуке..."
                                   А.С.Пушкин  

Прощай, Москва, где нет мне места, -
Здесь много водки пролилось. 
Я долго шел к богемным креслам,
В душе надеясь на авось.

Познал премудрости стихов, 
Сквозь строй веков до нас дошедших: 
Москва не любит дураков,
Москва не верит сумасшедшим.

Иная жизнь здесь бьет ключом.
Но вот загадка мирозданья:
Я посмотрел через плечо - 
И вдруг подумал: до свиданья!

 
 
        * * *

В час, когда луна зевая 
В небе свой явила лик 
Всадник латами играя
Мчался полем напрямик.

Ни души в безлюдном поле
Гордо он в седле сидел.
Чуя близость скорой воли
Конь хрипел, да ветер пел.

Только снова под луною 
Чёрный ворон закружил.
Конь буланый встал, и воин
Меч булатный обнажил... 


                        
 
          ЛИРИЧЕСКИЙ

Под шум дождя мы сели в поезд скорый
И познакомились под стук колес.
Нас провожал хромой, бездомный пес,
Как представитель всей бродячей своры.

Висела в небе глупая луна,
Дрожал стакан под ложкой чайной,
Быть может, под влиянием вина,
Но встреча не казалась нам случайной.

Был в дураках невидимый крупье,
Когда под стол спускались наши пальцы
И мы сплетались ими в странном танце,
Поскольку были не одни в купе.

Мы, словно птицы, собирали крошки
С родной ладони... только поутру
Стыдливо прятали глаза в окошко,
И занавеска танцевала на ветру.

                         


 
    ПОСТУПЬ ВОЙНЫ

Мы азиаты по крови своей: 
К черной душе - черный флаг!
Даже строптивых наших коней 
Держит в узде сам Аллах.

Ветер поднимет костры до небес,
Верой права даны,
Скоро услышит славянский лес
Поступь священной войны.

Гордая Русь, попрятав кресты,
Выгнет под плеткой спину, 
Кто остановит нас? Может быть, ты
Рясою христианина?

Встав в стремена на ходу в полный рост,
Жалость гоню из сердца:
Будет построен до рая мост 
Из черепов иноверцев.




 
       * * *

          А. Файнбергу.

Когда за пахотой земля 
Зерна уже не приняла,
И добродушная змея 
Ползет под сердце.

Когда без комплекса вины
Библейский образ сатаны
Хвостом отмерит ваши дни,
Вы ей не верьте!

Заставив все углы вином,
Покиньте с Богом старый дом,
А пить отраву за столом 
Оставьте смерти.             
 

        НА РУСИ

Пусть земля лениво вертит 
Кругом тело на оси. 
Как религия на свете, 
Вечна слякоть на Руси.

Край великий и убогий...
И в распутицу дорог 
От собора к синагоге 
Не нашел дороги Бог.

Фавориты и изгои
Во дворце и в шалаше -
Все мечтают о покое
В заблудившейся душе. 

На Руси свои законы!
Бог построил два моста:
От темницы до иконы - 
От собора до креста. 


   

 
ОСЕННЯЯ ДЕПРЕССИЯ

Отзывалось гулко 
Эхо у окна.
Бродит в переулке 
Пьяная луна.

Плачет у дороги:
"Не приди, тоска, 
К людям в их берлоги, 
К нам, за облака. 

Обойдите беды! 
Не приснись карниз.
Чтоб не рваться в небо,
Чтоб не падать вниз.

Надоели речи,
Слаще, чем елей,
Зажигайте свечи -
Чтобы всем светлей.

Рассудите мудро,
В чём моя вина..."
Но явилось утро 
И взошла луна.

Отхожу под душем
Вот и весь итог?
"Никому не нужен",-
Плачет в кране Бог.




   ПРОЩАНИЕ С "НАЛИВАЙКОЙ"

По наливайкам раскидав дела, 
Я, как на пытку, шёл к себе домой.
Мой минус в том, что мама родила 
Меня в каком-то времени другом.

Здесь омывают душу не водой, 
И потому в глазах у всех вода.
Философы с немытой бородой - 
Создатели дороги в никуда.

Я нарушал законы этих мест. 
Но не приду я к ним, не повинюсь.
Виной тому поэзия - мой крест.
А крест по форме, так похож на плюс! 

 


          * * *

Мне от похмелья горек хлеб.
Со мной не дружит разум.
К тому же болен с малых лет
Душевною проказой.

Я не хватаю с неба звезд 
К прилёту стаи птичьей 
Не буду вить на ветках гнёзд 
Поскольку мне привычней:

Цедить по кружкам сок берёз 
Бродить по лесу с лешим 
Я не хватаю с неба звёзд...
Я их туда повешу. 




            * * *

                     С. Есенину.

Куда ушел безвременно поэт,
Просунув в петлю голову хмельную?
На кладбище гниёт его скелет - 
По кабакам его душа лютует.

То сбросит скатерть с розовым вином,
То к потолку табачный круг загонит.
Летит к окну и слушает тайком, 
Не по душе ли колокол трезвонит.

Пропала жизнь, когда талант зарыт,
"И нет за гробом ни жены, ни друга"...
Зачем же по ночам он жарил спирт 
И загонял свою Фортуну в угол?

Сменился век, но на его портрет 
Несут цветы, и загуляет снова,
Как прежде, в паре стоптанных штиблет
Хмельным поэтом сказанное Слово!

 
 ИСТОРИЯ ОДНОГО ОГРАБЛЕНИЯ

Завистники как не кляли 
И как не смешил обывателей,
Но сказано было в те дни:
"Ты принят в Союз писателей".

Собрал корешей на почин:
"Давайте за Галича с Визбором".
Проснулся в ночи один 
И нет на столе телевизора.

А рядом мой шкаф, как гроб,
Раскрылись дверные вежды,
Облегчили мне гардероб
Осеннее-зимней одежды.

Прорвался наружу стон
Да это жестокость свыше!
Похитили магнитофон
Любимый, проверенный "Фишер".

Осталось напиться и лечь
Я голый и мир этот скотский...
И только, опершись на меч,
С портрета смотрел Высоцкий.


 
 
          КАМЕНЬ

Среди нагроможденья скал
Его случайно отыскал
Зрачок луны безглазой ночи.
С тех пор до формы валуна
Неугомонная волна 
Из года в год тот камень точит.

Крепка порода, но пока
Крошат от сырости бока,
Залижет раны ветер вольный, 
Заметно сгладились углы...
Но если все же камень ты -
Ты должен стать краеугольным.