Чернин Михаил Матвеевич : другие произведения.

Монолог (Диалоги) ч. 2.1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  
  
  
  МОНОЛОГ
  (ДИАЛОГИ)
  
  ЧАСТЬ 2.1
  
  НАТАША
  
  - Пожалуйста, выслушайте молча. Не бойтесь - я не сумасшедший. Если мои слова будут вам неприятны, я сразу же оставлю вас в покое - дайте только знак. Антракт скоро закончится...
  Быть может, вы уже заметили меня раньше, так как я старался обратить на себя ваше внимание еще в прошлом сезоне. Долго не решался подойти к вам, не хватало смелости. Филармония - не самое удачное место для знакомства, но я не знаю, где еще могу встретиться с вами.
  Впервые увидел вас на внеабонементном концерте, а потом вы исчезли. Это было два года назад. Но в прошлом году - так распорядилась судьба - мы купили один и тот же абонемент. Вы сидели не очень далеко от меня, в антракте вы не вышли из зала, остались сидеть в своем кресле. И так почти всегда - на следующих концертах. А я трусливо сбегал - боялся подойти к вам и заговорить, а сидеть, не глядя в вашу сторону, было выше моих сил...
  Вы, естественно, меня не замечали... Ради бога, не отвечайте. Позвольте, пожалуйста, высказаться до конца, я безумно волнуюсь...
  Однажды во время исполнения скрипичного концерта Бетховена, когда посмотрел в вашу сторону, встретил гневный взгляд и решил, что я - причина вашего недовольства. И как же обрадовался, поняв, что вы возмущались перешептыванием соседей ...
  Сегодня ночью проснулся и решил раз навсегда покончить с кошмаром ожидания следующего концерта - встречи с вами, когда в очередной раз не смогу слушать музыку без того, чтобы не думать о вас. Поклялся себе, что в антракте подойду к вам... Я подготовил речь, отшлифовал каждую фразу до запятой. И все забыл, едва увидел вас сегодня. Вот вам и приходится выслушивать этот горячечный бред.
  Из-за того, что все мои мысли и чувства заняты вами, я не могу слушать музыку, хотя, с другой стороны, некоторые произведения, соответствующие моему настроению, воспринимаю особенно обостренно.
  Каждый раз, когда я замечал ваше необычное состояние - достаточно любой детали - ерзанья в кресле, перемены положения рук, наклона головы, - я болезненно приписывал это своему присутствию, мешающему вам слушать музыку, - я часто ничего не мог поделать с собой, чтобы не взглянуть на вас.
  Я понял, вы любите музыку. Она спасала меня, одновременно отвлекая и притягивая к вам. Я никогда еще так не сходил с ума. Наверное, я обманываю, когда говорю, что не сумасшедший...
  Дали первый звонок, а я так ничего толком не сказал. На четвертом концерте нашего с вами абонемента в вашем кресле сидел какой-то мужчина атлетического телосложения, я решил - это ваш муж или друг. И пал духом. К счастью, на следующем, пятом, концерте я вновь увидел вас одну и благословил судьбу - возможно, вы свободны...
  Можете только представить мою радость, когда буквально неделей позже я снова увидел вас на обычном концерте ( абонементного пришлось бы ждать месяц). Вы не видели меня - я сидел на хорах, а вы - в партере. Но зато я мог, не боясь, наблюдать за вами. Вы были околдованы музыкой - исполнялась вторая симфония Малера, одна из его лучших. А я был околдован и вами, и музыкой...
  Простите мою бессвязную речь. Второй звонок. Пока не дали третьего, я должен, наконец, объясниться. Я влюблен в вас - совершенно безнадежно, глупо, смешно, как несовершеннолетний мальчишка. Если только мои слова не оттолкнули вас от меня, если вы еще способны верить людям - не отравлены скепсисом, если не претит моя навязчивость, если свободны, наконец, назовите свое имя. А то сейчас начнется второе отделение, и весь мой пыл пропадет зря... Ведь вас как-то зовут? Или я давно уже обязан оставить вас в покое, вы слушали меня из одного такта, робости, страха, что этот идиот может выкинуть какой-нибудь финт, если его остановишь? Как вас зовут?
  -Наташа... Извините, вы так ошеломили меня...
  -И все? Это все, что вы можете мне ответить?
  -Я не знаю, что вам сказать...
  -Можете встретиться со мной?
  -Если хотите.
  -Завтра.
  -Где?
  -Где угодно. Под часами.
  -Под какими?
  -Есть в вашем районе какие-нибудь часы?
  -В нашей новостройке? Не помню.
  -Они есть у Думы.
  -У Думы? Хорошо. В семь часов?
  -В семь часов. Благодарю вас... Сейчас начнется второе отделение. Я мешаю людям пройти на свое место. Можно проводить вас после концерта?
  -Простите, я хочу побыть одна... Да, а как вас самого зовут?... Вас самого как-нибудь зовут?
  
  НАТАША
  
  -Я жутко боялся, вдруг вы не придете.
  -Спасибо за цветы.
  -Куда пойдем, Наташа? У вас очень красивое имя... Нам не повезло - дождь...
  -Сводите меня в кафе-мороженое. Люблю настоящее мороженое, могу съесть хоть килограмм... Кажется, мое предложение не встретило у вас особого энтузиазма?
  -Напротив... Здесь совсем рядом, идемте... Наташа, я хочу извиниться за свою "пламенную" речь, был вне себя...
  -Я долго размышляла над тем, что услышала, и буду откровенна...
  -Очень спешил вчера, не дал вам рта раскрыть. Боялся, сбежите, не дав объясниться. Теперь со страхом слушаю ваш приговор.
  -Я люблю музыку. И согласна с вами, Филармония - не лучшее место для знакомств. А какое лучшее? Со мной и в более подходящих местах давно уже никто не знакомился по-настоящему. У меня очень мало времени для себя. Дом, работа, дом. И очень редкие концерты, спектакли, выставки... Тот концерт, о котором вы говорили, я пропустила из-за болезни близкого мне человека...
  Не скрою, я обратила на вас внимание - кажется, на третьем концерте нашего абонемента. Вы так часто оглядывались... Сначала это меня раздражало, но позже сама стала ждать и боялась выдать себя...
  Не так давно я видела вас на обычном концерте с очень красивой женщиной. Оценила ваш вкус. Но мне откровенно не понравилось, как вы в ее присутствии смотрели на меня, благо мы оказались в одном ряду. Я решила, вы развлекаетесь. И - по меньшей мере - огорчилась. Нашли место, подумала я, строить глазки женщинам.
  Тем неожиданней стало ваше вчерашнее объяснение. Скорее всего, вы не повеса и не сумасшедший. Возможно, чуточку романтик и одновременно любитель женщин. Прямая противоположность мне. Я реалистка и не любительница сильного пола - и на то, и на другое есть причины.
  -Мы пришли.
  -Закажите мне шоколадное, грамм сто пятьдесят.
  -Шоколадное?
  -Вы удивлены?
  -Мой приятель любит именно это мороженое. Совпадение.
  -А вы? Вообще не любите никакого?
  -Люблю. Причем, шоколадное. И еще крем-брюле.
  -Крем-брюле и я люблю.
  -Тогда закажу и то, и другое.
  -Мне тогда два по сто.
  -И шампанское. По случаю знакомства и вообще - с мороженым это вкусно. Не возражаете?
  -Хорошо.
  -Вы свободны?
  -В каком смысле?
  - У вас никого нет?
  - Я не совсем свободна.
  -Но мы можем встречаться?
  -Изредка.
  -У вас кто-то есть?
  -Не то, что вы думаете.
  -Не знаю, что и думать, Наташа. Полное безрассудство - потерять вас теперь, когда с таким трудом нашел... Если даже есть препятствия...
  -Петя, я не возражаю против наших встреч... Закажите, пожалуйста...
  -Да, конечно, простите... Два по сто шоколадного и бутылку полусладкого или полусухого. Наташа, какое шампанское вы предпочитаете?
  -Полусладкое.
  -Заказ принят? Спасибо... Скажите мне правду, Наташа, я вам не совсем безразличен?
  -Кажется, не совсем.
  -Больше ни о чем не смею спрашивать.
  -Мне и нечего больше сказать. В голове настоящий сумбур... И есть немало трудно разрешимых проблем.
  -Я не могу их как-то...
  -Это только в моих силах, Петя. Но нет полной уверенности в том, что я смею...
  -Как же так? Я не могу вас потерять!
  -Я сама не хочу этого. Но мне нужно время.
  -У меня хватит терпения ждать сколько угодно... И все же поймите меня...
  -Первое время мы встречаться не сможем...
  -Значит, это конец...
  -Вовсе нет. Я должна привести свои мысли в порядок.
  -Скажите, что гложет вас. Или я еще не заслуживаю вашего доверия?
  - Не сейчас. В другой раз, позже. Дождитесь моего звонка, у вас есть дома телефон? Что вы молчите?
  -Мороженое принесли...Выпьем, Наташа, за наши встречи, если они только возможны.
  -У вас, Петя, такой обреченный вид, что хочется плакать. Вы когда-нибудь плачете? Или мужчины не плачут?
  -Еще как ревут, Наташа! Слышите, я люблю вас, и моя дальнейшая жизнь целиком в ваших руках... Иначе, как штампами, я объясняться не умею... Я так никогда никого не любил...
  -Завидую вам...
  -Чему? Моей безответной любви? Меня Бог за все наказал...
  -Что вы?! Это такое счастье - любить. Редкое, неслыханное счастье...
  -Вы любили?
  -Да... В прошлом... Довольно об этом...
  -Вам неприятны воспоминания, простите... Я совсем спятил...
  -Так есть у вас телефон?
  -Да. А у вас?
  -Нет, к сожалению. Напишите мне свой номер. На какую фамилию?
  -Штаркман.
  -Штаркман?
  -Вы удивлены?
  -Нет...Ваш отец не работает в газете?
  -Нет, а что?
  -Вы похожи на одного моего знакомого, он тоже Штаркман.
  -Все Штаркманы похожи друг на друга.
  -Как горько произносите эти слова... Только вы совсем не похожи...
  -Видимо, мне основательно повезло.
  -Зачем так говорите? Я ненавижу антисемитов.
  -Простите, Наташа. Это, к сожалению, не единственный мой комплекс.
  -У всех их с избытком... У каждого свой. " В каждой избушке свои погремушки".
  -Теперь у меня прибавится еще один - самый страшный - потерять вас.
  -Напрасно... Скажите лучше, чем занимаетесь. Мы ведь ничего друг о друге не знаем.
  -Больше двух лет как я работаю после окончания института. Самый обыкновенный научный сотрудник, без степени. Защититься не смог. Никаких лавров не сыскал. Хвастаться нечем. Вам повезло больше?
  -Увы! Работаю в бюро переводов. Перевожу, в основном, с английского. Говорят, неплохо. Что, впрочем, не дает никаких шансов претендовать на что-либо серьезное. Как видите, и я лыком шитая.
  -Замечательно. За это стоит выпить.
  -За мою посредственность?
  -За нашу обыкновенность. Я ужасно боялся, что не гожусь вам даже в подметки.
  -Нет, Петя, давайте лучше выпьем за то, чтобы нам удалось выбиться из посредственностей. Я самолюбива. А вы?
  -Я?... Я люблю вас, только и всего...
  -Мне очень давно никто не признавался в любви. Так, чтобы можно было поверить... Хорошо, за любовь!
  -За нашу любовь?!
  -Изумительный напиток.
  -Вы позвоните мне?
  -Я же обещала.
  -Я не хочу с вами расставаться...
  -Я не привыкла к такому натиску.
  -Натиску? У меня сердце в пятки ушло и не выходит оттуда.
  -Какой же вы тогда, когда оно возвращается на прежнее место?
  -Не помню, когда оно там обретало.
  -Вы, как дитя.
  -Я и есть дитя - весь в вашей власти. У меня не осталось ни разума, ни воли.
  -Что вы?
  -Целую ваши руки.
  -Вы знаете, в каком веке живете?
  -Я не знаю, живу ли вообще, когда вы рядом.
  -На нас смотрят... неловко...
  -Простите... Я никого, кроме вас, не замечаю.
  - Вы опасный человек, Петя.
  -Мое место в клетке... Но я и так в ней сижу.
  -Такое впечатление, будто я намного старше вас.
  -А у меня такое ощущение, что вы совсем еще юная девушка, которая боится своих чувств.
  -Ошибаетесь, Петя. Я далеко не юная девушка. Но чувств боюсь. На то есть серьезные причины. Когда-нибудь поймете...
  -Спасибо. Вы оставляете мне надежду... Давайте выпьем теперь за наши надежды, чтобы они сбылись. За мою надежду, которая станет нашей общей?
  -Вы так торопитесь...
  -А вы так осторожны... Очевидно, жизнь не слишком баловала вас?
  -Давно не радовала...
  - Но счастливы были?
  -Да... Очень...
  -Что же мы не пьем?
  -Действительно...
  -Вы любили.
  -В прошлом. Давно.
  -Мне будет трудно пробиться через заслоны...
  -Не знаю... Прошу вас - больше ни слова...
  -Простите меня... Наверное, я слишком настырен.
  -Сами признаетесь, что продолжаете натиск.
  -Как всякий больной, заслуживаю снисхождения. И осуждения, что задаю бестактные вопросы... Я должен дать вам время - хотя бы пару дней - обдумать, что дальше делать со мной...
  -А вам оно не повредит, чтобы встряхнуться, ослабить наваждение, фантазии, сойти на землю.
  -Без вас мне ничего не нужно.
  -Есть же у вас друзья? И не только...
  -Есть. Друг. Он женат, двое детей, все время занят. Ему не до меня.
  -А ваша приятельница? Та, что была с вами?
  -Мы перестали встречаться. Вы тому причина.
  -Я?
  -Женщины очень чуткие существа, хорошо чувствуют, когда они нам нужны и когда мы в них не нуждаемся.
  -Вы, действительно, опасны, я не ошиблась.
  -Я и муху не в состоянии обидеть.
  -Муху, возможно. Но не женщину... Я шучу.
  -Закажем еще мороженое?
  -Спасибо, Петя.
  -Мы вдвоем не съели и пол килограмма.
  -Уже поздно. Мне далеко добираться до дома.
  -Я провожу вас.
  -Из моей новостройки тяжело возвращаться. Транспорт ходит через час с чайной ложкой.
  -Доберусь назад, не беспокойтесь...
  
  НАТАША
  
  -Вы избегаете меня.
  -Разные обстоятельства не позволяют мне встречаться с вами чаще, извините.
  -Вы не вполне можете распоряжаться своим временем?
  -Именно. Вот и сегодня еле выбралась. Даже звонила вам на работу, но вы уже ушли. У меня всего лишь час свободного времени.
  -Находился, к несчастью, в местной командировке.
  -Мне сказали.
  -Тогда я провожу вас, чтобы продлить наше свидание.
  -Встретимся в другой день. Я договорилась...
  - С кем? О чем?
  - Это не имеет значения.
  -Коль скоро мы решили встречаться друг с другом, нам следует больше доверять друг другу.
  -Вот и расскажите о себе.
  -Мне совсем нечего рассказывать. Родился, учился, работаю, холост, живу с родителями. Вся моя биография.
  -С этой краткой биографией я уже знакома. Но даже краткая биография товарища Сталина была несколько подробнее.
  -Так то ж была биография великого вождя, отца народов, кормчего, зодчего, гения. А я - скромный советский инженер, к тому же беспартийный и без перспектив.
  -Думаете, одно с другим тесно связано?
  -В определенной степени. Впрочем, на моей работе это едва ли может отразиться.
  -Поэтому вы и не вступаете в партию.
  -Тогда как вы в ней состоите.
  -Нет, меня туда не приглашают, а я не навязываюсь. Жду, когда позовут.
  -Настолько притягательны ее идеи или дела, или все вместе?
  -Хорошие, правильные идеи. Даже слишком.
  -Слишком, чтобы соответствовать человеческой природе?
  -Они рассчитаны на идеальных людей. Мы, к сожалению, далеки от них.
  -Простите, но вы уходите от ответа.
  -Почему так считаете?
  -Вкладывали иной смысл в слова "даже слишком", и тон высказывания это подтверждает.
  -Вы, Петя, не психолог по совместительству? Или инженер человеческих душ?
  -Увы, я заурядный инженер советского разлива.
  -Не прибедняйтесь, пожалуйста. Скромность украшает человека лишь до определенных пределов.
  -И где они, если не секрет?
  -Там, где начинается нескромность.
  -Я не в ладу с понятиями. Это ведь как считать. Объясняться вам в любви было нескромно?
  -Скорее, смело.
  -Вот видите. А мне показалось - нескромно. Но я просто ничего не мог поделать, не совладал с собой, И не жалею о том.
  -И часто подобное случается с вами?
  -Как часто у меня едет крыша, хотите сказать? Чаще, чем хотелось бы. Но это уникальный случай - когда крыша у меня не едет, а летит.
  -Настолько дурно я на вас влияю?
  -Преступно. В один прекрасный день вы обнаружите, я окончательно свихнулся.
  -Чем будет прекрасен этот день?
  -Существованием "всадника без головы".
  -В кавычках или без оных?
  -У Фрейда, я сейчас плохо помню, есть образ всадника, который подчиняется лошади, так как сам не в состоянии управлять ею.
  -То есть он едет туда, куда она его понесет?
  -Вот-вот. Так и я сейчас не владею собой.
  -То не моя вина. Ведь и я не могу сладить с вами, когда вас заносит.
  -Вы имеете большую власть надо мной - этого более чем достаточно для того, чтобы подчинить меня даже в том случае, когда вы не пользуетесь ею.
  -Вы преувеличиваете мое влияние, я совершенно к этому не стремлюсь.
  -Очень жаль.
  -Вы находитесь в плену собственных иллюзий, Петя. Они, а не я лишают вас того, что называете крышей. Образ и реальность ничего общего между собой не имеют.
  - У меня другой случай. Мой идеал соответствует действительности.
  -Могу ошибаться в первом, но никак не во втором.
  -Вы слишком самокритичны. Впрочем, о каком соответствии можно говорить, если вы не имеете точного представления о моем идеале.
  -Но ваше представление о реальном положении дел еще менее точное, чем мое - о вашем идеале. Похоже, мы оба не совсем понимаем сути вещей, о которых говорим.
  -Потому я и хочу, чтобы мы лучше узнали друг друга.
  -Тогда вы лишитесь большей части своих иллюзий.
  -А вы - своих сомнений в моей оценке положения вещей. Но в одном не сомневайтесь, пожалуйста, - в моей полной искренности.
  -Я не сомневаюсь. Надеюсь, что не поплачусь за это.
  -Ручаюсь головой.
  - Не пожалею?
  -Тут я никаких гарантий дать не могу. Но в любом случае вы от меня легко не отделаетесь.
  -И это утверждает всадник без головы?!
  -Безрассудный человек, цепляющийся, как утопленник, за любую соломинку.
  -Утонуть не боитесь?
  -А что я, по вашему, делаю, как уже не тону. А вы наблюдаете...
  -Мне кажется, вы тонете так не впервые.
  -Так серьезно - впервые.
  -Но каждый раз безрассудно?
  -По-всякому бывало.
  -Совсем неделикатный вопрос - часто бывало?
  -К счастью, редко. Разве я похож на любителя приключений?
  -На любителя - нет. Но, если вы и впрямь безумны, то можете неоднократно бросаться в воду, не зная брода.
  -Вы плохо знаете меня - я слишком люблю себя, чтобы рисковать жизнью.
  -То есть не столь уж сумасбродны?
  -Без основательной причины в пропасть не кидаюсь.
  -Вам кажется сейчас, что находитесь на ее краю?
  -К сожалению, вы делаете все, чтобы я находился от нее как можно дальше.
  -Это вам только на пользу.
  -Возможно. Но я хочу, чтобы вы увлекли меня в пропасть за собой.
  -Я бы не хотела идти туда впереди вас.
  -Тогда не обессудьте, что я тяну вас за собой. Не сопротивляйтесь так упорно, я не двужильный.
  -Как-нибудь посильнее меня.
  -Только физически. Этого недостаточно. Будем считать, я вас убедил.
  -Это меньше всего похоже на убеждение.
  -Пожалуй, особой логики в моих словах нет, рассудительная женщина - Наташа.
  -Мы уже скоро приедем, а ведь я так ничего о вас не узнала, мастер скрывать о себе все.
  -Помилуйте?! Разве не поняли, что я человек исключительно нелогичный, нескромный, неуравновешенный, неуправляемый и безрассудный?
  -Только что вы заверяли меня, будто я правлю вами, как лошадь всадником.
  -Я поправился - вы имеете надо мной большую власть.
  -И что не раз пожалею об этом, если от нее не откажусь. Из чего следует, в наших общих интересах я должна как можно скорее прекратить с вами всякие отношения, если не хочу угодить в пропасть, куда вы меня изо всех сил тянете.
  -Так может говорить только рассудительная женщина.
  -Не настолько, чтобы прервать наше знакомство.
  -Это превосходно!
  -Что так хитро улыбаетесь? Будто не догадываетесь, что я клюнула на вашу удочку. Теперь вы торопитесь подсечь, чтобы рыба не сорвалась с крючка. Раньше я считала, меня нелегко сбить с панталыки.
  -Что это за штуковина - панталыка?
  -Не знаю. Потому до вас никто меня легко не мог с нее сбить.
  -Легко? Я мучительно долго, нудно и тяжело сбиваю вас, но вы вцепились в противную панталыку мертвой хваткой и держитесь за нее всеми зубами. Быть может, есть основания упираться. Но не я тому причина, правда?
  -Не вы, Петя, не вы... Я слишком мало вас знаю...
  -Начали во здравие. Зачем же кончили за упокой? Вы что-то серьезное скрываете, да? Очень важное. Или только из деликатности, щепетильности и сочувствия совсем не избегаете меня?
  -Петя, я, в самом деле, не могла встретиться с вами два вечера. Была занята...
  -Но это не мужчина?
  -Не мужчина. Я еще не опустилась до того, чтобы встречаться с разными мужчинами.
  -Уже отлегло от души. Может быть, сделаете еще один шажок по направлению ко мне?
  -В другой раз, не сейчас.
  -Вы не замужем?
  -Не замужем! Что еще?!
  -Простите меня, я не имел права задавать этот вопрос. Я ничего не должен требовать - вы сами вольны или не вольны сказать, что вас связывает...
  -Я пока не готова, Петя...
  -Я постоянно навязываюсь вам. Так со мной еще никогда не было. Простите меня.
  -Мне это, скорее, льстит, чем наоборот.
  -Что я навязываюсь?
  -Что именно на меня клюнули в Филармонии.
  -Вам бы только смеяться над бедным влюбленным.
  -Нет, в самом деле... Мне не может не льстить, когда я сравниваю себя с той красивой женщиной, которая была с вами на концерте.
  -Далась вам эта женщина...
  -Признайтесь, Петя, вы не однолюб?
  -Так-то я все и сказал... Если серьезно, я сам не знаю, кто я.
  - Вы ведь не только романтик?
  -Я далеко не романтик. И если показался таковым, то лишь потому, что встретил вас. Ради одного этого следовало полюбить музыку.
  -Что вы во мне нашли? Я самая обыкновенная женщина.
  -Я еще не нашел - ищу.
  -Это-то меня и пугает. Вы живете в мире иллюзий и обмана в поисках вовсе не меня, а другой. Вы не за ту меня принимаете, опомнитесь, Петя.
  -Вы не даете мне опомниться, я...я... Вы мне нравитесь с первого дня, когда вас увидел, я все время, сутки напролет, только о вас одной и думаю, меня скоро выгонят с работы из-за вас, так как я не могу ничего делать ни головой, ни руками, я люблю вас, неужели это трудно понять?! Боже, как все это банально звучит. Я не умею говорить...
  -И хорошо. Что толку в словах?...Но прежде оглянитесь и снимете пелену с глаз...
  -А если я не желаю оглядываться по сторонам?
  -Напрасно. Вы слишком безоглядный и эмоциональный молодой человек.
  -А вы?
  -Что я?
  -Вы всегда управляете своими эмоциями или только тогда, когда это дается без особого труда?
  - Лишний раз нахожу подтверждение тому, насколько вы опасны. С вами необходимо держать ухо востро.
  -Больше того, за мной нужен глаз да глаз. Никуда вы все равно от меня не денетесь, сколько ни станете приглядываться и прислушиваться ко мне.
  -Что я и пытаюсь делать время от времени.
  -Не очень часто.
  -Когда могу...
  -Вы сняли с меня кальку, а сами немы, как рыба. Я ничего про вас не знаю.
  -Скальпель? Что вы такое говорите?
  -Пока только кальку, слава богу.
  -Это не опасно. Копия есть копия, не более того.
  -Я желаю слушать вас, вас - а не себя! Расскажите о себе.
  -Как вы. Родилась, училась, работаю...
  -Дальше, дальше!
  -Рядовая переводчица.
  -С английского...
  -Главным образом. А вы владеете языками?
  -Немецким - что со словарем, что - без оного.
  -Как это?
  -В равной степени плохо.
  -Тогда нам придется искать общий язык на основе нашего родного - русского. Не так уж он плох - особенно для нас, русских.
  -Для всех русскоязычных.
  -Простите, я увлеклась...Вы так не похожи на еврея, что я забылась.
  -Я хуже, чем еврей.
  -Хуже?! Что может быть еще хуже?
  -Не издевайтесь. Настолько хуже, что рожден русской матерью от еврея - отца.
  -Сами решили стать евреем? Взяли национальность и фамилию отца. Это на вас
  очень похоже.
  -Я комплексую, согласен, но в тоне вашего голоса слышится некая укоризна.
  -Люди многих национальностей, особенно вашей, комплексуют без всяких на то оснований. Причем одновременно гордятся и стыдятся. Это глупо. Лично я не замечаю в нашей стране никакой дискриминации по национальному признаку. У нас все равны.
  -Но русские равнее всех прочих.
  -Вы прочли Оруэлла?
  -Кое-что о нем слышал. Вы, конечно, читали его в подлиннике.
  -Пришлось... Писатель прекрасный, но не со всеми его посылами можно согласиться.
  -С чем, например, все же согласны?
  -С тем, что связано с нашим прошлым. Но это не имеет отношения к сегодняшнему дню. Его "1984" к нынешнему времени имеет весьма отдаленное отношение. Он - не провидец.
  -То есть, вы вполне одобряете курс партии и правительства, связанный с нарушением в СССР прав и свобод граждан?
  -Это чистая абстракция.
  -Расправы с диссидентами, война в Афганистане, всевластие номенклатуры - все это вражеская пропаганда?
  - Везде, знаете, свои тараканы. На наш Афганистан у них был свой Вьетнам, на наших диссидентов - их левые, не имеющие доступа к СМИ, а относительно власти номенклатуры, их чиновник не лучше нашенского, доморощенного.
  -Не будем спорить, а то еще поссоримся. Я в этом крайне не заинтересован. Я не вполне, скажем так, одобряю образ ваших мыслей, мне любо в вас нечто иное.
  -Не надо спорить на политические темы. Я нетерпима к политической трескотне. Может быть, мы доживем до так называемой демократической смены власти и убедимся на собственной шкуре, что она ничем не отличается от коммунистической. Человек, Петя, не изменится оттого, что его перелицуют.
  -С этим, пожалуй, я согласен. И все-таки ... Давайте лучше вернемся к нашим баранам - к вам. Вы живете с родителями?
  -Нет, мама живет отдельно, а папа умер несколько лет тому назад от... Впрочем, это неважно.
  -Простите, я не знал...
  -Я живу в собственной квартире.
  -Что вы переводите?
  -Техническую документацию.
  -А художественную - пытались?
  -Нет. К приличной боюсь подступиться. Да и не вижу смысла, заказ все равно не получу. И нет у меня нужного таланта. А вы - помимо работы - чем увлекаетесь?
  -Ничем особенно. Я не чувствую в себе никаких задатков, чтобы замахнуться на что-либо серьезное.
  -Стыдитесь признаться, что пишете стихи?
  -Я - стихи? Никогда не писал их.
  -Верится с трудом.
  -С чего вдруг?
  -Человек вашего склада просто должен был пытаться выразить себя в стихах.
  -Видимо, я из другого склада - например, мебельного.
  -Вы не такой прямой человек, как представляетесь.
  -Я достаточно откровенен с вами, и ничего не скрываю.
  -Я и не задаю лишних вопросов.
  -Камешек в мой огород?
  -Нет. Ни у кого из нас нет права требовать излишней откровенности.
  - Я по горло сыт вашей скрытностью и собственной наглостью... Я хочу узнать о вас больше, чем мне известно.
  -Но я и так уже сказала о себе слишком много!
  -Простите мою вспыльчивость...
  -Мне не следовало этого говорить...
  -Я сам виноват - спровоцировал вас на самозащиту.
  -Мне не от кого защищаться. У меня нет врагов. Вы менее всего можете попасть в их число.
  -Приятно слышать...
  -Начался взаимный обмен любезностями.
  -Заглаживание вины, которой нет и в помине.
  -Вы очень ранимы.
  -Я ощериваюсь лишь тогда, когда тот, кто мне небезразличен, выпускает против меня шипы. Конечно, на то она и роза, чтобы иметь шипы...
  -Последняя поправка обнадеживает...
  -Я не мастер говорить комплименты. Веду себя с вами, как несмышленый мальчишка.
  -Вы и есть мальчишка. Кто еще, скажите, в вашем возрасте так смущается и краснеет?
  -От стыда, что не могу преодолеть преграду, стоящую между нами...
  -Нет, нет, Петя, это не нужно...
  -Вот видите - лишнее доказательство того, насколько я прав.
  -Я отвыкла от ухаживаний, объятий и поцелуев...
  -Если только одно это...
  -Есть и другие - более важные причины держаться подальше от них.
  -У меня в мыслях нет навязываться вам. Тем более с поцелуями...
  -Давайте лучше покинем это минное поле. Мы оба можем взорваться на нем.
  -Я ухожу с него первым.
  -Как настоящий джентльмен.
  -Прикрывающий бегством свою растерянность и беспомощность, трусость и наглость...
  -Деликатность и такт.
  -Видите, в каком широком диапазоне функционирует этот приемник.
  -Скорее, передатчик.
  - И то, и другое. Человек - существо, обладающее одновременно противоположными свойствами.
  -Верно. Вам показалось недостаточным подтрунивание над собой, и вы дополнили растерянность и беспомощность наглостью, что в известной степени близко к истине.
  -Вы, Наташа, очаровательны и мудры в одно и то же время. Вдобавок исключительно добры.
  -Приписывая вам деликатность? Я констатировала в вас данное свойство - не более того.
  -Пусть, в малой степени.
  -Чуть в большей, нежели наглость.
  -О, вы совсем не знаете меня!
  -Что, по-вашему, наглость?
  -Не знаю. То, что мне ею не кажется, вы можете посчитать за крайнее нахальство. Например, вас целовать...
  -Это нельзя считать наглостью. Всего лишь глупое, ничем не оправданное желание, быть может, привычка, попытка самоутверждения, все что угодно, только не наглость.
  -Пойдем дальше.
  -Дальше, пожалуй, не стоит.
  -Вы меня не поняли. Так далеко я пока не смею загадывать.
  -Это вы меня не поняли. Я совсем другое имела в виду... Вы меня смутили и запутали. Одним словом, я думаю, мы слишком увлеклись...
  -Хорошо, оставим поцелуи в покое. Пусть будет по-вашему.
  -Вам явно хочется идти по этому полю дальше.
  -Просто я чувствую себя на нем несколько увереннее, хотя риск покалечиться неизмеримо выше, чем на поле фальшивого благочестия.
  -Однако дальше рисковать побаиваетесь.
  -Кто? Я?!...
  -В следующий раз буду выбирать выражения. Я чуть не задохнулась от вашего поцелуя.
  - Все потому, что мне трудно оторваться от вас, такой сладкой женщины... Я решительно не желаю с вами расставаться, Наташа. Ни на день, ни на час, ни на минуту. Будь я проклят, если хоть на крупицу вру!
  - Я не привыкла к такому яростному напору...
  -Вы еще ко многому не привыкли. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы привыкли. Зря вы так упорно сопротивляетесь - не на того напали...
  -Я напала?! Побойтесь бога, Петя... Я стою на месте, боясь с него сдвинуться.
  -Заняли боксерскую стойку. Что это, как не решение одним ударом отправить меня в нокаут?
  -Складывается впечатление, вы прекрасно освоили ринг, применяя вашу терминологию. Я прижата к канату и нахожусь под градом ваших ударов.
  -Нет, вы только послушайте, что она говорит?! Я, побывавший в нескольких нокдаунах в течение первых двух раундов, так от них и не оправившийся, всего-навсего стараюсь избежать поражения с разгромным счетом.
  -Оно и видно. В последнем раунде вы перехватили инициативу и сбили мне дыхание, нанося чувствительные удары - в том числе запрещенные. И как это рефери позволяет вам это?! Вы его подкупили, признайтесь.
  -Это как сказать? По-моему, вы убедили судей, что время поединка истекло, и празднуете победу раньше, чем положено... Мы уже приехали, сейчас вы уйдете с поднятой головой и рукой, выкинутой вверх со сжатым кулаком, означающими мое очередное поражение. Я снова проиграл по очкам.
  -Странно. Мне кажется, на этот раз вы переиграли меня. Но я не слишком огорчена.
  -Ласкающим мои уши признанием вы облегчаете мою участь погрузиться через минуту в полное одиночество.
  -Хорошо, что улыбаетесь. Иначе бы мне пришлось подыскивать утешительные слова.
  -С вами ни на секунду нельзя расслабляться...
  -Так вы меня задушите...
  -Видите, я перестал улыбаться.
  -Мне плакать по этой причине?
  -Ответить мне в том же утешительном духе. Поцелуйте меня.
  -Это не со мной, а с вами нельзя расслабляться.
  -А вы попробуйте.
  -Мне нужно время.
  -То самое проклятое время... Впрочем, мне следовало бы выйти из своей шкуры и влезть в вашу...
  -Оставайтесь в своей, только не торопитесь...
  -Я люблю вас, Наташа. Если это не может служить мне прощением...
  -Вы постоянно спешите...
  -Возможно. Я никогда не бросаюсь такими словами...
  -Никогда?!
  -Вам бы только насмехаться надо мной.
  -Сколько раз в своей жизни вы не бросались такими словами?
  - Вы меня на чем-то пытаетесь поймать?
  -Уже, Петя. Вы сами себя поймали. Сказали: "Я никогда не бросаюсь такими словами". Никогда не говорите никогда - это вам хороший урок.
  -Черт, я просто оговорился... Но я же не говорил, что не бросался. Вы пользуетесь моим смятением, я никогда не бросаюсь, а не никогда не бросался...Так мы никогда не сдвинемся с места, Наташа.
  - Потому что не надо играть словами, Петя.
  -Я ими защищаюсь.
  - И атакуете, опережаете события.
  -Или, не дай бог, стараюсь эти события предотвратить или хотя бы замедлить.
  -Скорее, ускорить - в желательном для нас направлении.
  -Вы не оговорились?
  - Для нас, Петя. Для нас. Только не гоните лошадей.
  -Что мне делать, скажите?
  - Отпустить. Вам долго ехать отсюда до дома.
  -Сейчас...
  -Разыгрывали из себя робкого, застенчивого паренька, притворялись... Все это перестает мне нравиться. Слышите, Петя! Я ведь могу и рассердиться, совершенно серьезно, прошу вас, отпустите меня. Да, оставьте вы меня, наконец, в покое! Здесь малолюдно, но это ровным счетом ничего не значит. Мы же с вами не подростки...
  -Кажется, до меня дошло, что такое наглость. Прошу прощения.
  -Ваше смирение меня теперь не обманет. Не прикидывайтесь овечкой.
  -Почему бы глупому барану не перевоплотиться в овечку?
  -Вы не баран.
  -Хуже.
  -Может быть, лучше. Мне это неведомо.
  -Я больше не буду, обещаю.
  -Больше не буду...
  -Не передразнивайте меня, у вас это звучит иначе.
  -Только того не хватало, чтобы перенимать тембр вашего голоса.
  -Не только. И - тон.
  -Не морочьте мне голову. Идите домой.
  -Можно мне с вами?
  -Нет. Я позвоню, когда смогу встретиться с вами.
  -Опять я должен ждать. Позвоните?
  -Я же сказала.
  -Только не исчезайте.
  -Куда теперь я от вас денусь, когда вы оборвали все пуговицы на моем пальто.
  -Не сочиняйте.
  -Можете сами убедиться.
  -Действительно, двух не хватает. Они где-то здесь поблизости. Я их найду.
  -В этих потемках? Не смешите меня...
  -Что я говорил? Одну нашел.
  -Благодарю. Другую не ищите. У меня есть запасная... Ваш автобус, Петя. Ждать вас не будет. Дайте я вас поцелую на прощание... Все, бегите...
  
  ЛЮДА
  
  -Петенька! Приятная встреча в святых стенах храма музыки! Представь меня своей очаровательной спутнице.
  -Наташа, познакомьтесь, пожалуйста. Это Люда, моя бывшая коллега.
  -Наташенька, вы позволите взять моего бывшего... коллегу под руку... с другой стороны? Я ненадолго, только засвидетельствую ему свое почтение, и оставлю вас наедине... Вы нам нисколько не помешаете - останьтесь.
  -Наташа, не принимайте всерьез то, что говорит Люда, насмешливая, обладающая не только замечательной внешностью, но и острым язычком коллега.
  -Вашему приятелю, Наташа, с которым вы, возможно, знакомы не менее близко, чем я, накоротке, тоже палец в рот не клади, он - парень не промах, тот еще бонвиван - мальчик, любящий жить в свое удовольствие. Хочу вас предупредить как женщина женщину, будьте с ним внимательны и осторожны, он может вскружить голову любой из нас, прикинувшись ангелочком с розовыми щечками. То, что иногда предпочитает уличным знакомствам театральные или филармонические, лишь подтверждает, насколько он опасен. Остерегайтесь его, дружеский вам совет.
  -Наташа, Люда так шутит со всеми, такая у нее манера...
  -Мы Наташе слово не даем ввернуть. Петя, надеюсь, я не выдам тайну, знакомство с Наташей никак не отразилось на твоей связи с Валечкой? Или ты ее бросил? Прости, кажется, я поступила бестактно, Наташа не в курсе твоего романа...
  -Валечка благополучно здравствует. Если бы она знала, что мы встретимся здесь, непременно передала бы тебе привет и самые лучшие пожелания, к которым присоединяюсь и я.
  -А как Олежка, Валечкин суженый? Он не ушел от тебя или вы по-прежнему дружно живете втроем?
  -Нет, Олег как ушел от Валечки, так и не вернулся.
  -И от тебя сбежал?
  -Мы пока друг друга не беспокоим. А как твоя жизнь, она заметно изменилась?
  -Сергеев, в отличие от Олега, покинувшего Валечку и сына, от меня никуда не делся. Помнишь его?
  -Как же. Рад за вас обоих. На днях прочел его рассказ в журнале, совсем недурно, передавай ему привет и поздравления по случаю первой публикации.
  -Непременно, мой мальчик, передам. Больше ничего ему не говорить?
  -Как только оповестите о рождении вашего чада, буду рад поздравить вас обоих и по этому поводу.
  -Неужели заметно? Портниха заверяла меня, что... Впрочем, это никому неинтересно... Наташа скучает, слушая нашу болтовню. Прими и ты мои искренние поздравления по случаю... Вы - прекрасная пара, великолепно смотритесь, будьте счастливы. Наташа, я давно и хорошо знаю своего бывшего коллегу. Конечно, даже на солнце бывают пятна. Но он скрывает такие достоинства, если вам до сих пор еще не удалось их обнаружить, что они перекрывают и даже смывают любые неприятные свойства, можете мне поверить. Не могу гарантировать вам вечного счастья с ним, но временное удовлетворение от общения с ним вы, скорее всего, получите... Чао, не буду вам мешать наслаждаться общением друг с другом.
  
  НАТАША
  
  -Я жалею, что не ушла и слушала грязные намеки вашей подружки. В следующий раз, если он настанет, избавьте меня, пожалуйста, от подобных встреч, предупредите заранее, чтобы мое присутствие не мешало вам вспоминать сладкие минуты, проведенные вместе.
  -Я хочу извиниться перед вами, Наташа, за этот дешевый спектакль, учиненный Людой - моим бывшим руководителем...
  -Меня не интересует, кто, кем, когда, где и как руководил. Я не хочу ничего знать о ваших предпочтениях в вашей частной жизни. Как чувствовала, за вашим красивым фасадом кроется куда менее приятное внутреннее убранство. Надо отдать вам должное, вы обладаете должным красноречием, чтобы напускать дурман на женщин.
  -Вы все сейчас поймете и снизите накал своего гнева, сдерживаемого с таким трудом. Люда - известная в нашем институте язва. Ее хлебом не корми, дай почесать языком и перемолоть чьи-нибудь косточки. При этом она делает это достаточно искусно - в глаза говорит гадости тому человеку, который ей не нравится. И особенно вдохновенно входит в раж тогда, когда может испортить этому человеку жизнь. Не нужно обладать большой проницательностью, чтобы понять, при каких обстоятельствах лучше всего изливать желчь, накопившуюся у нее за достаточно долгую жизнь. Против вас она имеет зуб еще с тех давних пор, когда я всего лишь мечтал о нашем знакомстве. Я имел несчастье быть с ней на концерте и не проявить к ней должного внимания, которое...
  -Отвлекали в мою сторону. Я это заметила тогда и недоумевала, как вы могли себе позволить подобную дерзость в присутствии женщины, с которой вас связывали пусть даже дружеские или приятельские отношения. При всей антипатии, которую она внушила мне сейчас, должна вам сказать, вы вели себя не по-джентльменски. Возможно, этот момент отразился в моем подсознании, что позволило мне не доверять вам целиком. В конечном счете, я должна поблагодарить вашу любовницу за предостережение, неважно какими мотивами при этом она руководствовалась. Видимо, остатки воспитания не позволили ей публично выцарапать вам глаза, стоило ей увидеть женщину, которая, как она ошибочно решила, не просто отняла у нее любовника, но и была той самой, что давно обратила на себя его внимание. Не думайте, что я устраиваю вам сцены ревности, вы их недостойны. Я больше не желаю вас знать...
  - Постойте, Наташа! Вы же не дали мне объясниться...
  -Вы однажды уже объяснились! Вы - низкий обманщик, лицедей, обольститель... Не нахожу слов из нормативной лексики, чтобы выразить свое отношение к вам. В сущности, эта ваша Люда права, она, судя по всему, любила вас, вы ставили ее мужу рога...
  -Что за фантазия?! Она только недавно вышла замуж...
  -Недавно? За нелюбимого человека, так как вы сбежали от нее. Не удивлюсь, если она носит вашего ребенка. Иначе трудно объяснить ее агрессивность. Она мстила вам единственно доступным ей способом.
  -Теперь вы уже защищаете ее. Дайте мне хоть слово сказать!
  -Что вы себе позволяете? Уже начали на меня кричать! Я вам не жена!
  -Очень жаль.
  -Можно только представить, как вели бы себя, будь я вашей женой?! На вас креста нет!
  -И, правда, нет. Но я невинен. Дайте объяснить.
  -Сейчас опять будете врать.
  -Клянусь жизнью - своей, родителей - не буду.
  -Хорошо, врите дальше.
  -Что вы, право, за человек, Наташа? Я к вам всей душой, но никак не могу прорваться...
  -Еще не придумали?
  -Ох, эти женщины?!
  -Как я от них устал.
  -Не передразнивайте меня. Сейчас закончится антракт, я еще ничего не сказал.
  -Сказали тогда - в том антракте.
  -Могу повторить слово в слово. Я вас бесконечно люблю... Да, выслушаете вы меня, наконец, или нет?
  -На Людином фоне вы, Петя, выглядели довольно бледно.
  -Что - правда, то - правда. В искусстве черноречия мужчинам трудно состязаться с женщинами. И это не входило в мою задачу. Мне одного жаль, что оно задело вас.
  -Меня? Оставьте, благодаря Люде я узнала, кто вы. Мало вам Люды, так еще какая-то Валечка и Олежка, перешедший вам дорогу.
  -Но это просто смешно, вы же ничего не знаете...
  -Напоминание о Валечке застигло вас врасплох, тогда вам было не до смеха.
  -Просто я посчитал глупым отвечать на плоские остроты Люды.
  -Коль скоро я стала свидетельницей разоблачения, внесите ясность относительно некой Валечки, благополучно здравствующей и по недоразумению забывшей передать через Люду привет мне. Должно быть, у вас очень теплая компания - вы, Люда, Валечка, Олежка...Только не подумайте, что я устраиваю вам скандал. Слава богу, до этого дело не дойдет.
  -А я, простофиля, продолжаю надеяться... Не на скандал, а на создание... семьи.
  -Это уже нечто новенькое. Главное, вы говорите подобные вещи весьма своевременно и походя...
  -Несвоевременно, но, походя - на ходу, мы уже давно ходим по одному кругу. Антракт закончился.
  -Идемте отсюда, мне сейчас не до музыки.
  -Идемте. Люда испортила нам весь вечер. Надеюсь, не жизнь...
  -Такому весельчаку и любителю сладкой жизни, как вы, трудно что-либо испортить.
  -Нет, я решительно ничего не могу противопоставить женским фантазиям.
  -Аргументам и фактам, Петя, а не фантазиям.
  -Нет ни того, ни другого.
  -Факты не перестают быть таковыми лишь по причине их сокрытия. Они - упрямая вещь, как известно, особенно, когда их подают внезапно и в жареном виде.
  -Сами признаете, что они - жареные.
  -Это не значит, что не подлинные.
  -Жареные, моя дорогая, значит, жареные.
  -Аргументировано как нельзя лучше. И я для вас ни дорогая, ни дешевая.
  -Когда вы злитесь, я еще больше люблю вас. В конечном счете, я благодарен Люде за то, что она разыграла нас.
  -Нас? Она вас разоблачила. О чистоте ее намерений говорить излишне.
  -Люда помогла мне раскрыть новую черту вашего характера.
  -Очередная маска! Вы запутались во лжи, мелкий интриган.
  -Улыбка выдает вас.
  -Ничего кроме улыбки, ваша ложь вызвать не может.
  -Придется мне все же поведать вам печальную повесть о Валечке.
  -Нет повести печальнее...
  -Валечка и Олег - герои моего бедного воображения, персонажи Людиного злопыхательства, издевок, на которые она большая мастерица. В ЛИТО, где мы вместе с ней и ее будущим мужем Сергеевым короткое время пребывали, она разделала меня под орех, но, стреляя в меня, задела и себя. Это отдельная тема, когда-нибудь, если пожелаете, я вам ее расскажу.
  -Чем ваша Валечка ей не угодила?
  -Люда считает себя натурой возвышенной и интеллектуалкой. А Валечка - особа приземленная, из самых низов, полный ее антипод. Люда, действительно, была моей женщиной. Нас связывали общие интересы - работа, литература - мы оба пишем. Валечка вместе с Олегом - ее женихом, впоследствии мужем, ушедшим от нее, угодила под жесткий каток Людиной критики. Из-за этой писанины мы, в конечном счете, поссорились, хотя это был только повод. Мы не любили друг друга, хотя, кажется, она хотела выйти за меня замуж, предпочитая Сергееву, члену бюро ЛИТО, которое мы все посещали тогда. Сергеев был в нее влюблен. После того, как мы расстались, она вышла замуж за Сергеева и ждет от него ребенка. Я к нему никакого отношения не имею.
  -Вы все равно не оправдались, так как считаете себя правым.
  -Да, ничего я не считаю. Разве я виноват в том, что полюбил вас, а не ее?
  -Если вы ее не любили, тогда зачем...? Только потому, что она подошла вам...
  -Боже, что у вас за дикие представления?
  -На литературной почве вы и разошлись?
  -Мы не сходились и не расходились. Мы вместе трудились и "творили".
  -Творили - теперь это так называется?
  -Глупо, я, словно оправдываюсь в тяжком грехе.
  -Конечно, глупо. Ваша бывшая любовница, которую вы бросили под предлогом ссоры из-за разных литературных предпочтений, вышла замуж за другого мужчину, дабы просто выйти хоть за кого-нибудь, кто ее любит. И не удивлюсь, если потому, чтобы у зачатого вами ребенка был отец. Теперь она насмехается над вашим прошлым, а вы - вместо того, чтобы как-то успокоить ее...
  -Что я слышу? Такова женская солидарность - вас облили грязью, а вы защищаете ее? В силу своего несносного характера - беременность его скверные качества лишь усилила, - она пыталась разрушить наши с вами и без того нелегко складывающиеся отношения, когда мы на ощупь идем навстречу друг другу...
  -На ощупь?! Можно подумать, кто-то другой поставил мне синяк на шее? До сих пор не научились целоваться...
  -Лишнее доказательство моей безгрешности.
  -Продолжайте, лгун и лицедей.
  -На чем я остановился?
  -Что сделала ваша любовница в силу своего характера?
  -Она хотела нас поссорить, вызвать взаимное недоверие, а я, по-вашему, обязан был ее подбодрить, улучшить настроение, подыграть ей. Она меньше всего нуждается в моем сочувствии. И перестаньте убеждать меня в том, что ее будущий ребенок от меня. Этого не может быть, потому что не могло быть никогда. Люда - исключительно разумная женщина, если в ее планы и входил ребенок, то меньше всего от человека, который ее не любит.
  -Вы выкинули ее из головы, из сердца, из печенок - одним словом, выбросили за ненадобностью вон, и она - совершенно естественно - не хочет с этим смириться. К тому же встречает с вами меня, по ее мнению, разлучницу. Если я видела ее на том концерте, отчего ей не заметить меня? Наши взгляды дважды пересекались в тот вечер.
  -Мой с вашим - и то единожды.
  -Наши с нею два раза, и они были достаточно красноречивы. Я понимаю ее нынешнюю реакцию. Будь я на ее месте... Впрочем, мне достаточно своего.
  -Я разбит и уничтожен. Мне нечего сказать. Любым моим словам нет веры.
  -Ваше прошлое мне не интересно. Намеки Люды меня не задели. Как женщину, любившую вас, мне ее, скорее, жалко, тем более, беременную неизвестно от кого.
  -Вы - большая фантазерка, но правы - мы не должны на нее обижаться. Важнее, чтобы вы не изменили отношение ко мне... Может быть, перейдем на "ты", чтобы улучшить его?
  -Еще что придумал! Наконец-то, с Людиной помощью я тебя раскусила.
  -Ты даже не представляешь, до какой степени я люблю тебя, Наташа. Тебе на собственной практике знакомо выражение: "Сердце выскакивает из груди?".
  -Знакомо, Петя.
  -Расскажи мне о нем.
  -Я не хочу сейчас об этом говорить. И не требую того же от тебя...
  
  ТАНЯ
  
  -Мама не разрешила никому открывать. Вы - кто?
  -Девочка, Нестерова тут живет?
  -Я - Нестерова.
  -Твою маму зовут Натальей...
  -Натальей Максимовной. А тебя, кто спрашивает, как зовут?
  -Петром Григорьевичем.
  -Не знаю такого. А ты откуда маму знаешь?
  -Мы не так давно познакомились. У вас на двери есть цепочка?
  -Есть. Только я боюсь открывать дверь чужим дядям.
  -Не бойся. Зачем иначе маме было заводить со мной знакомство?
  -Ладно, открою. Но, чур, посмотрю на тебя и сразу закрою.
  -Хорошо. Посмотрим друг на друга и закрывай.
  -Сейчас... Я думала, ты взрослый, оказывается, совсем невзрослый. Хочешь, открою по-настоящему? Подождешь маму, она скоро придет.
  -Наталья Максимовна не станет ругаться за то, что впустила незнакомого человека?
  -Какой ты незнакомый или соврал, за дешево берешь? Шутишь - знакомый. Щеки розовые, веснушки на лице. Тебе сколько лет?
  -Давай сначала познакомимся, как подобает. Извини, пожалуйста, ты себя уже назвала.
  -И ты. Забыл? У тебя, память, что ли плохая? Еще молодой, чтобы не помнить. Тебя обязательно надо звать по отчеству? Двадцать есть?
  -А если больше?
  -Тогда придется звать Петром Григорьевичем. Больше двадцати - еще не старик, но мужчина. А если меньше - не намного старше меня.
  -Тебе уже исполнилось шестнадцать?
  -Смешной ты, Петя. Мне только шесть скоро будет.
  -Тогда почему я лишь не намного старше тебя?
  -Бабушка говорила маме, что она родила меня совсем девчонкой, ей не было двадцати. Хочешь знать, что еще случайно подслушала?
  - Это очень интересно, но лучше не рассказывай.
  -Ты тоже считаешь, подслушивать плохо?
  -Никуда не годится. И нельзя рассказывать первому встречному.
  -Как ты сказал? Не понимаю. Говорил, будто мамин знакомый.
  -Мама придет - убедишься, что знакомый. Но мама может не захотеть, чтобы я знал больше, чем расскажет она сама.
  -Значит, ты ее плохо знакомый. Выходит, она тебе ничего не сказала. И про меня ничего не знал.
  - Наташа обещала сегодня познакомить нас.
  -Зачем, Петя, говоришь неправду? Мама говорит, если врать не умеешь, лучше не ври. Мы сегодня уходим к тете Вале, и ни про какого Петю я от нее не слышала.
  -Я сам решил с тобой познакомиться. Теперь, когда мы с тобой лично знакомы, нам легче будет уговорить маму отменить визит к тете Вале. Поможешь мне?
  -Как я могу отменить? Шутишь? Разве могу что-нибудь отменить, если мама сама заметила, куда идти?
  -Наметила?
  -Я и говорю, она ни за что не останется дома, если что-то наметила не дома. Я просила ее остаться и поиграть со мной. Еще как просила! Ничего не помогло.
  -Теперь мы оба попросим. Когда я уйду, будет поздно, и мама останется с тобой дома.
  -Зачем тебе уходить? Оставайся. Если со мной не очень скучно.
  -Так интересно, что забыл к кому пришел - к Наташе или к тебе. Однако придется уйти - дела.
  -Неотложные?
  -Ужасно.
  -Скажи правду, ты ведь придумал, что хотел познакомиться со мной? Ничего обо мне не знал.
  -Знал. Давно. С самого начала.
  -С какого начала? Когда родилась? Ты же знаешь маму недавно.
  -Мы знаем друг друга уже много дней.
  -Когда я обманываю, мама говорит, у меня концы с концами не сходятся. И у тебя. Может, придумаешь еще, что ты чей-то папа? Сам понимаешь - не можешь им быть.
  -Почему?
  -Бабушка говорит, мужчины, если они не дураки, женятся после двадцати пяти лет, не раньше. Тебе сколько лет?
  -Двадцать пять исполнилось.
  -А выглядишь, как мальчишка. Значит, если не врешь, можешь быть чьим-то папой. Теперь я должна называть тебя Петром Григорьевичем и на "вы"?
  -Пожалуй, не стоит. Не станем нарушать установившийся между нами близкий контакт.
  -Не будем. Про какой близкий такт сказал? Тот, что мы подружились, и нас теперь никто не поссорит?
  -Точно. У нас установились теплые отношения.
  -Хочешь стать моим первым взрослым другом?
  -Да, очень.
  -Расскажи про моего папу. Не бойся, я не буду плакать, если он на самом деле умер. Он жив! Вы все меня обманываете. Я знаю, он жив. Только он не хочет знать меня, вредный папка. Ни разу не видел меня. Молчишь? Совестно врать?
  -Прости, Танечка, я не знаю.
  -Не знаешь?! Маму знаешь давно, а про папу - ничего? Врешь. Раз так, какой ты друг? Уходи! Мама не велела мне никому чужому открывать. Уходи!
  -Танечка, не плачь. Разве бы я не сказал, если б знал? Поверь. Успокойся, родная. Обещаю, буду самым верным твоим другом.
  -Может, ты мой папа? Только не знаешь, как это сказать. И не говори, не надо... Не плачь, я тоже не буду. Теперь я знаю, ты мой папа. Мама знает, что ты придешь? Виделся с ней? Она у нас молодая, красивая, тебе понравится... Отпусти меня, я тяжелая. Какой ты сильный! Больше не уйдешь от нас? Когда мама позвонит или сама откроет дверь, спрячься, пожалуйста, за шкаф... Скорее прячься, она идет... Мама, мама! К нам папа вернулся! Наш папа...
  -Наташа, простите меня, пожалуйста...
  -Мама, папа говорит, будто ему двадцать пять лет. Может быть, ему усы отрастить, а то ему больше двадцати не дашь. Никто не поверит, что он мой папа. И пусть не верят. Лишь бы мы сами знали, что наш папа - наш и ничей больше...
  -Не сердись, Наташа. Не смог дождаться, когда позвонишь, запомнил адрес и пришел. Так даже лучше, что мы с Таней познакомились сами.
  -Таня, иди - погуляй. Нам с дядей нужно поговорить наедине... Нет, не с папой. Твой папа умер, ты знаешь. Не плачь! Разве дядя сказал, что он твой папа? Потом мы все обсудим... Оделась? Подожди, застегну пальто. Далеко не убегай, скоро позову назад. Теперь иди.
  - Напрасно, Наташа, лишаешь ребенка надежды. Она поверила в меня.
  -Зачем ты ее...
  -Я ей ничего такого не сказал, она поверил не мне, а в меня. Это еще важнее.
  -Девочка должна знать правду. Мы честны друг с другом.
  -Тебе виднее. Но есть правда, которая вернее и глубже того, что дается повседневной жизнью. Я хочу стать отцом твоей дочери не из милости, а так как полюбил и тебя, и ее. Что мешает всем нам быть вместе? Только одно...
  -Я давно хотела сказать тебе, Петя, что я не одна. Мой муж - ее отец погиб в автомобильной катастрофе еще до того, как она родилась. Я любила Сашу и не предполагала, что смогу полюбить другого мужчину. Но ребенок должен знать, кто ее отец.
  - Извини, Наташа, я никак не думал...
  -Наше знакомство произошло достаточно романтично, но отсюда вовсе не следует, что мы можем игнорировать реальную жизнь и обстоятельства. Даже твой опыт отношений с Людой говорит о том, что романтический флер, которым ты окутал наши отношения, не единственное твое достоинство. Ты готов взвалить на себя любую ношу, исходя из своих романтических представлений о жизни, но когда сталкиваешься с ее реалиями, начинаешь считаться с ними и забываешь красивые слова...
  - Какие основания я дал тебе так сурово судить меня?
  -Неужели трудно понять, если я не встречаюсь с тобой ежедневно, значит, не без причин. Тебе не надо было приходить ко мне. Сколько раз я повторяла тебе, чтобы ты не спешил со своими кавалерийскими наскоками. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к новой для себя ситуации, я не уверена в том, что серьезные перемены в нашей с Таней жизни необходимы моему ребенку...
  -Твой ребенок - в отличие от тебя - сразу и безоговорочно принял меня.
  -Потому что ты создал у Тани вредную иллюзию, будто ее отец.
  -Я даже не заикался на эту тему. Но ребенок нуждается в отце (как ты не хочешь это понять?), потому не желает свыкнуться с мыслью, что его нет, что он умер.
  -У тебя хоть кол на голове чеши, ты опять за свое. Танин отец погиб! Человек, давший ей жизнь, погиб, ни ты, никто другой ей его не заменит.
  -Я не претендую на эту роль. Разве я уговариваю тебя врать ей? Зная, что ее отец погиб, она может полюбить меня, я это чувствую. Скорее, чем ты...
  -Что я? Неужели ты сам не понимаешь, кем стал для меня? Почему ждешь признаний в любви? Думаешь, мне легко изменить памяти мужу. Мы любили друг друга... Извини, но так, как я любила его, никого другого полюбить не смогу. Ты должен это знать.
  -Я знаю - еще до того, как пришел к тебе сегодня. Но я люблю тебя, и не жду того же взамен в нашем браке.
  -Ты делаешь мне предложение? Довольно любопытную форму избрал.
  -Считаюсь с реалиями, отбрасываю романтический флер.
  -Какие же вы, мужчины, бестолковые! Все-то вам надо поставить на стол и разжевать.
  -Ты уже разжевала, и я съел. Я не то еще съем, лишь бы стать твоим мужем.
  -Я подумаю над твоими словами, Петя...Мы с моей дочерью должны уйти - нас ждут. Встретимся завтра. Я тебе еще позвоню. Будешь проходить мимо, позови Таню - пусть возвращается домой.
  
  ТАНЯ
  
  -Дядя Петя, мама скоро придет, она за хлебом ушла.
  -Танечка, поздравляю с днем рождения.
  -Спасибо. Какой-нибудь стих знаете? Меня всегда стихами поздравляют.
  -Можно немного подумать?
  -Думайте.
  -Сейчас... Мы стихов не сочиняем
  А других, увы, не знаем.
  С шестилетьем поздравляем
  Нашу дружбу предлагаем...
  -Мишка! Мишенька! Мишутка! Какой ты большой, почти с меня ростом. Это ты хочешь со мной дружить?
  -И я, и Петя. Мы с ним недавно познакомились и стали большими друзьями, но нам двоим грустно - втроем будет веселей. Понимаешь, Танечка, Петя работает и почти на целый день оставляет меня одного, только вечером уделяет внимание - и то не всегда. Разве это дело? Целый день ждешь его - хоть плачь.
  -Не надо плакать, Мишенька. Мы с тобой никогда не расстанемся - ни днем, ни ночью. Петя - взрослый, он не может взять на работу такого большого медвежонка. А если возьмет, начальник играть с тобой ему не разрешит. Он должен работать. Я тебе скучать не дам, в беде не брошу. И накормлю, и напою, и спать уложу. Мама тебе костюм сошьет. Как ее увидишь, сразу влюбишься. Она скоро придет, увидишь, какая она хорошая у нас. И бабушка придет, она про тебя много сказок знает - рассказывала мне, когда я была маленькой. Теперь я расскажу их тебе.
  -Когда я шел сюда, знал, что нам вместе будет интересно. Одно меня беспокоит - стану редко видеться с Петей, моим взрослым другом.
  -Он разве не сказал тебе, что мы с ним друзья, хотя познакомились недавно. Мы с тобой попросим дядю Петю приходить к нам чаще, если мама не станет возражать. Она хорошая, но строгая.
  - Таня, почему ты называешь Петю дядей? Друзей, даже взрослых, лучше называть по имени и на "ты".
  -Я называла. Но мама не разрешает.
  -Ну и что? Я называю его Петей. Если можно мне, почему тебе нельзя?
  - Мишенька, ты еще многого не знаешь. В прошлое воскресенье мы с мамой были у папы - он разбился насмерть, когда я еще не родилась. Я первый раз пришла на кладбище. Я все не верила, думала, он жив. У папы день рождения через месяц, пойдем к нему с мамой?
  -Если мама позволит.
  -Она разрешит. Ты же мой друг. Мама ценит настоящих друзей. Думаешь, ей легко без папы? Если бы он не умер, она была бы еще красивее.
  -Она и так самая молодая и красивая на целом свете.
  -Миша, ты разве видел ее?
  -Петя рассказывал. Я с его слов знаю маму и люблю ее.
  -И меня полюбил с Петиных слов?
  -Очень сильно. Иначе бы не расстался с Петей.
  -Если захочешь, Петя возьмет тебя к себе на выходные. Только мне будет трудно без тебя заснуть. Миша, а как ты спал у Пети - сидя?
  -Стыдно признаться, но Пете в голову не приходило положить меня в кровать рядом с собой.
  -Бедненький, мерз, наверное.
  -В Петиной комнате тепло, но одиноко.
  -Надо было подсказать ему. Взрослым надо часто говорить некоторые вещи, сами не догадываются.
  -Петя сразу предупредил меня, кто будет моей хозяйкой. Когда я пожалел его, что ему придется расстаться со мной, он понадеялся, что ты будешь иногда вспоминать того, с кем я приду.
  -Скажи ему, я, как только увидела его, сразу полюбила. Ведь он самый любимый мой друг из взрослых. Только маме это пока не говори. Она считает, что нельзя сразу влюбляться в других людей. Миша, как ты считаешь, разве нельзя любить Петю и помнить папу, который умер? Я его никогда не забуду, своего папу...
  Петя, а эти цветы ты принес маме? Как они называются?
  
  НАТАША
  
  -Здравствуй, Петя. Извини меня, пожалуйста. Забыла купить свежий хлеб.
  -Добрый день, Наташа. Это тебе.
  -Спасибо, красивые цветы... Таня, какого очаровательного мишку тебе подарил дядя Петя! Как удалось выйти из положения со стихами? Я так завертелась, что не сказала о Таниной причуде.
  -Еле выпутался.
  -Вспомнил что-нибудь по случаю?
  -Оказалось, легче придумать самому.
  -Забыл, что именно?
  -Только не смейся. Я никогда не рифмовал слова - результат самый плачевный.
  Мы стихов не сочиняем,
   А других, увы, не знаем.
  С шестилетьем поздравляем,
  Нашу дружбу предлагаем.
  -Для мишки совсем неплохо...Мама придет с минуты на минуту. Таня, не хочешь познакомить мишку с куклами?...Петя, я обещала дать тебе сегодня ответ, но не могу...
  -Я понимаю.
  -Когда думаю о тебе, перед глазами стоит Саша. Прошло много лет, но я не в силах забыть его. Раньше не брала Таню на кладбище - боялась травмировать ребенка. Несколько дней тому назад мы там были. Чувство вины перед мужем не покидает меня все эти дни. Мы с ним учились в одном классе. Едва исполнилось восемнадцать лет, вышла за него замуж. Не прошло двух лет, он погиб. Это самая большая утрата в моей жизни. Если бы я не должна была родить, могла наложить на себя руки, так тяжело переживала его смерть. Не осуждай меня за нерешительность.
  -Я буду ждать столько, сколько нужно.
  -Ты поймешь меня, если любил.
  -Тогда я не умел ждать, хотел получить все сполна и сразу. Многого не понимал.
  -Стал старше и мудрее. Только и всего.
  -Тебе кажется, я заблуждаюсь в своих чувствах к тебе?
  -Возможно, преувеличиваешь их.
  -Я люблю тебя. И полюбил Таню как родную дочь.
  -Прости меня. Совсем запуталась. Я не могу вычеркнуть из памяти то, что было в моей прошлой жизни... Ты легко простился со своим прошлым?
  -Я очень долго шел к тебе, Наташа.
  -И все забыл?
  -Помню до мельчайших подробностей.
  - Как же мы сможем любить друг друга? Каждого из нас будет неотступно преследовать прошлое.
  -Я со своим - благополучно покончил. Правда, мне в этом помогли.
  -Я не желаю знать деталей, как тебе удалось выйти сухим из воды.
  -Тебя мучает твое прошлое, ты не можешь от него избавиться. Но кто требует от тебя покончить с ним? Оно принадлежит только тебе одной. Однако жизнь продолжается, ставить ей подножки бессмысленно.
  - Вы, мужчины, привыкли мыслить логически.
  -Но и ты, кажется, не слабая женщина.
  -Не забудь, у меня дочь.
  -Я хочу стать ее отцом.
  -Танин отец умер!
  -Умер не для того, чтобы ей это постоянно напоминать. Если это устраивает тебя больше, я стану Таниным отчимом.
  -Прости меня, Петя. Девочка привязалась к тебе, мне стоило немалого труда убедить ее называть тебя дядей Петей, а не Петей.
  -Смешно называть своего отчима дядей. Между прочим, в большинстве еврейских семей дети взрослых зовут по имени и на "ты", что лишь сильнее привязывает их друг к другу, делая их отношения менее формальными и более родственными...Таня, ребенок, многие сложные вещи понимает лучше нас, взрослых, так как не задумывается о понятиях.
  -Мама пришла. Я познакомлю ее с будущим зятем, раз ты напрашиваешься стать им.
  
  НАТАША
  
  -Петя! Таня заболела. Мы не встретимся, как договорились.
  -Что с ней?
  -Жар. Все время в бреду. Очень высокая температура и почти не падает.
  -Врач был?
  - Что врач? Сказал, сильная простуда. Выписал лекарства и ушел.
  -Ты их получила?
  - Мама принесла - пришлось ей приехать. Я потом позвоню тебе домой.
  -Подожди, не вешай трубку. Я отпрошусь с работы и приеду к вам.
  -Как знаешь. Я - плохая мать. У меня больна дочь, а думаю не только о ней. Таня в бреду повторяет твое имя.
  -Сейчас я договорюсь с начальством и приеду.
  -Не думай, будто я позвонила только из-за Тани. Я не знаю, что говорю. Я тебя люблю. Ты слышишь? Я не могу быть ни хорошей матерью, ни хорошей женой, если изменяю Саше с тобой.
  -Ты сама, словно в бреду. Сейчас поймаю такси и приеду. Возьми себя в руки. Я вас, тебя и Таню, люблю сильнее жизни!
  
  НАТАША
  
  -Я же говорила, что плохая мать и жена. Теперь сам видишь, плохая дочь. Маму оставила с больной Таней, чтобы целоваться с тобой.
  -Она уже поправляется. Кризис прошел...
  -Подожди. Я не могу так долго. Дыхания не хватает. Ты многих целовал и любил? У меня дочь больна, а меня интересует, скольких ты любил. Мы оба сошли с ума...
  -Тебе нужен отдых. Иди - поспи. Я посижу с Таней. Если она проснется, я тебя разбужу.
  -Нет, ложись ты. Сорвала тебя с работы, ты же не ел ничего. Я пойду на кухню, что-нибудь приготовлю.
  -Я ел перед твоим звонком. Не беспокойся. Лучше сама поешь.
  -Я не голодна.
  -Поставить чайник?
  -Да, пожалуйста. Я пока постелю тебе...
  -Таня спит. Дыхание ровное. Кризис миновал, точно.
  -Маму будить не станем. Пусть поспит. Она очень устала.
  -У тебя совсем молодая мать.
  -Мы обе рожали рано. Она стала бабушкой - ей сорока не было.
  -Чай будем пить на кухне?
  - Да. Не закрывай дверь. Услышим, если что не так.
  -Ты всегда такая беспокойная, когда Таня заболевает?
  -Такого еще никогда не было. И я такой не была. Сама хуже больной. Все одно к одному.
  - Мы все больны - каждый по-своему.
  -Я - тобой. Это когда у меня больна дочь. Лучшего времени не нашла.
  -Я страшный эгоист. Меня радуют твои слова, хотя я беспокоюсь за Таню.
  -Ее болезнь обострила мою.
  -Мою - ничто обострить не может. Я уже думал, что моя любовь безнадежна.
  -Петенька, родной...
  -Что же ты плачешь, любимая моя? Это ж такое огромное счастье - любовь.
  -Мне страшно, Петя...Я чувствую себя предательницей вдвойне. Предала мужа, теперь - дочь.
  -Мы никого не предаем. Ты была верна ему столько лет после его смерти.
  -Мне нет прощенья. Я позволила себе влюбиться в тебя. Ты снишься мне. Я все время думаю о тебе. Мне тебя не хватает... Обними меня, я хочу тебя целовать, стать твоей женой, прямо сейчас. Я сумасшедшая... Только, пожалуйста, тише... Мы их разбудим... Какие у тебя жадные руки... Подожди, я сама ... Раздевайся, ложись...
  -Мы, как воры.
  -Тебя что-то смущает?
  -Я так давно мечтал об этом... Что ж ты так долго?
  -У тебя еще есть время одуматься. Прости, я сама не знаю, что говорю.
  -Ради одной этой минуты я готов отдать жизнь...
  -Ослабь свои объятья...Извини, мне нужно привыкнуть к тебе - к твоему телу, запаху, прикосновениям, даже к твоим губам, целовавшим только мое лицо...Ты можешь полежать немного времени спокойно?
  -Конечно. Я понимаю. Все так внезапно. Такое счастье для меня...
  -Не отстраняйся, я нуждаюсь в жаре твоего тела...
  -Ты вся дрожишь.
  -От жуткого волнения. Словно ты мой первый мужчина. Мне трудно объяснить свое состояние.
  -Не нужно ничего объяснять, родная.
  -Понимаешь, после Саши у меня никого не было. Обними меня, крепче...Не знаешь, куда девать руки?... Нет, потом...Я не могу сразу... У нас с Сашей были достаточно целомудренные отношения. Тебе с твоим темпераментом будет со мной нелегко.
  -Не волнуйся. Я ведь все прекрасно понимаю. И Таня не здорова.
  -А я вместо того, чтобы сидеть у ее постели, лежу с тобой и позволяю себя ласкать. Но к твоему телу прикоснуться не смею - я еще к нему не привыкла.
  -Я, кажется, начинаю осваивать твое тело, хотя и не без дрожи в коленях.
  -У тебя было немало женщин, да?
  -Почему спрашиваешь?
  -Мне так кажется...
  -Ты заблуждаешься.
  - У меня нет опыта.
  -И у меня он весьма скромный.
  - Это даже к лучшему. Только я тебе не верю. Мне достаточно было увидеть Люду.
  -Как женщина она ничем особенным не выделялась.
  -Тебе уже трудно сдерживать себя. Я, наверное, недостаточно горяча.
  -А я боюсь растаять от любви к тебе. И потому так неловок. Я не хочу показаться тебе в нашу первую ночь слоном в посудной лавке.
  -У тебя такое горячее тело, твое тепло передается мне. Если ты уже с трудом сдерживаешь себя...
  -Я впервые испытываю такое состояние. С одной стороны, безумно хочу овладеть тобой, а, с другой, жаль разрушать мир покоя - такой сладкий и многообещающий.
  -Ты не боишься, что вдруг наши тела, вопреки всем ожиданиям, отторгнут друг друга?
  -Это невозможно. Я дорвался до такого редкого лакомства, о котором даже мечтать не мог.
  -Мне всегда хотелось знать, что чувствует мужчина, когда, чуть ли не с первого взгляда определяет женщину, которой хочет обладать. Выискивает из тысяч других...
  -Мне кажется, в этом отношении женщины не отличаются от мужчин, хотя у последних нюх более обостренный.
  -Как у обыкновенных самцов. Все же это ужасно...
  -В природе все предопределено.
  -Мужчины - существа в большей степени животные, чем женщины.
  -И те, и другие бывают самыми разными. Нельзя всех стричь под одну гребенку.
  -Я заговариваю тебе зубы. Может быть, лучше уже...Нет, поласкай меня еще чуть-чуть. И я еще хочу поближе ознакомиться с твоим телом. Ты можешь потерпеть?
  -Если по правде, мне дается это нелегко...
  -У нас разные темпераменты. Видишь, как долго я устраиваю тебе пытку.
  -Целую вечность и миг одновременно. Ты даже не представляешь, какая это сладкая пытка. Предвкушение полной близости с любимой женщиной трудно с чем-либо сравнить. Отдаляя - приближаешь...
  -Полежи - отдохни. Моя очередь для более короткого знакомства с твоим телом. Я постараюсь не злоупотреблять твоим терпением. Хватит какой-нибудь минутки...
  -Если чего я больше всего боюсь сейчас, так растаять раньше времени.
  -Значит, придется кое-что пропускать на пути по твоему длинному телу.
  -Да уж, пожалуйста, поспеши...
  -Кажется, я уже знала это тело.
  -Разве что в прошлой жизни. Или оно напоминает тебе другое.
  - Ничего подобного. Я путешествовала по нему в своих снах и не ошиблась - оно было именно таким.
  - И как далеко мы заходили в твоих снах?
  -Не очень далеко. Я... не вовремя просыпалась.
  -Это хорошо. Боюсь не выдержать конкуренции с тем парнем, что тебе снился.
  -А я тебе снилась?
  -Мои сны были откровеннее твоих, но, на свою беду, я и в сновидениях знал, что это сон, а не явь. И это всегда во сне омрачало мое настроение, отдаляя явь, делая ее почти невозможной. Ты не можешь представить себе, как безотчетно и сильно я тебя люблю. Слова "до потери сознания" ничего не говорят, так как я уже давно потерял разум...
  -И я люблю тебя, хотя чуточку отчетливее, так как все время думала о прошлом...Но не сейчас. Сейчас я целиком в твоей власти. Настолько твоя, что нисколько не стыжусь нашей наготы: мы пришли в мир нагими, нагими будем предаваться любви и нагими уйдем... Я уже готова к самому высокому наслаждению, какого не знала много лет...
  -Я все еще не верю себе... Об этом проникновении моей плоти в твою я не мог даже мечтать... Самая сладостная минута в моей жизни...
  -Я отдаляла ее, так как боялась, что мы все испортим. Это так восхитительно, мой дорогой! Я безумно счастлива оттого, что ты нашелся. Мне тебя сам Бог послал. Я уже ни на что подобное в своей жизни не рассчитывала.
  -Я просто млею от своей любви к тебе, от нашей близости...Наяву мне даже много лучше, чем во сне...
  -Я стыдилась признаться... Мы были близки в моих снах... Я не могла совладать собой, и бесстыдно отдавалась тебе, отвергая тебя как мужа. Словно таким образом оставалась верна Саше... Видишь, какие признания можно вырвать у женщины, когда она любит и наслаждается любовью... Вот, что ты наделал, любимый...
  -Не знаю, можно ли это говорить в такие потрясающие мгновения любви. Я иногда просыпался после нашего соития, словно мальчишка, испытавший первый в своей жизни оргазм... Кажется, я зашел слишком далеко в своих откровениях. Ни с одной своей женщиной я не хотел, чтобы она знала обо мне все. Настолько я растворился в тебе.
  -То, что мы делаем сейчас, доставляет мне огромное наслаждение. Должно быть, твои женщины не могли не нарадоваться, каким любовником они обладали. Я не оговорилась... Нечто подобное мы испытывали с Сашей. Но в нашем с тобой случае это обладание носит более ярко выраженный характер. Мы с ним были близки по темпераменту, менее откровенны в интимной сфере.
  -Другими словами, чище?
  -В тебе, Петя, удивительное сочетание возвышенного и низменного. Это тебя не шокирует?
  -Ты права. Мне трудно что-либо возразить. Возможно, страсть меня даже погубит.
  -Что ты такое говоришь?
  -Ты должна знать, за кого выйдешь замуж.
  -Ты - уже мой муж. Позднее признание...
  -Прости меня, я слишком долго был на пределе сил...
  -Все замечательно, любимый. Я думала, тебя не хватит значительно раньше. Я слишком долго удаляла то, чего мы оба желали...
  -В нашу первую ночь я обязан быть лучше.
  -Не клевещи на себя. Ты дал мне больше, чем я ожидала. У меня исчез страх перед твоим горячим и страстным телом, я освоилась с ним как с родным прежде, чем ты проник в меня и подарил полное наслаждение.
  -Каждый изгиб твоего тела, все его выпуклости и впадины я предчувствовал, но узнал только теперь. И также рад тому, что, прежде чем погрузиться в короткое небытие, мы совершили длительную и сладкую прогулку...
  -Совсем не короткое. Мне его достало сполна.
  -Если я не слишком утомил тебя, хотелось бы через некоторое время реабилитироваться.
  -Потому что в этом нуждаюсь я? Я уже всем довольна.
  -Мне самому этого хочется.
  -Не нужно спешить. Разве тебе не хорошо сейчас?
  -Прекрасно. Но...
  -По-твоему, я довольно холодна?
  -Ничуть! Как такое пришло тебе в голову?
  - Я чувствую...Так знай, чтобы испытать тот восторг, который сошел с твоих губ позже, мне оказалось достаточно твоих необыкновенных ласок, которых я не знала раньше. Моя душа простилась с телом уже тогда... Что - не в последнюю очередь - побудило меня не спешить с финалом. Тебе, милый, удалось разбудить во мне новую, до сих пор мне самой неизвестную женщину. Так что я не столь холодна, как тебе могло показаться. Ты озадачен?
  -Я счастлив, если на самом деле доставил тебе новое наслаждение. В таком случае нас ждут новые открытия в любви.
  -Хочешь сказать, что в твоем арсенале имеются и другие средства "доставки" удовольствия?
  - Кое-что есть.
  -Мне бы не хотелось тебя разочаровывать, но ни в каких изобретательных приемах я не нуждаюсь - хотя бы по той причине, что считаю их...извращениями. Моей природе противоречит все то, что нуждается в искусственном подогреве.
  -Еще не вечер в наших интимных отношениях. Не будем опережать события. Единственно, что могу сказать по этому поводу - я никогда не стану делать с тобой то, чего ты не захочешь.
  -Я не захочу! Если для тебя так важны разные ухищрения, давай сразу поставим точку. Пока еще не поздно.
  - Я обещаю всегда считаться с твоим целомудренным отношением к тому, что называют "заниматься любовью".
  -Более отвратительных слов я не знаю. Пожалуйста, постарайся впредь не повторять их.
  -Мне самому они не нравятся. И я слишком сильно люблю тебя, чтобы произносить их...
  -Таня спит. Кажется, ей стало легче. И лоб не такой горячий. Температура явно спала.
  -Я рад. Что ни говори, нашей любви никак не содействовала ее болезнь.
  -Я забывала о дочери, а когда вспоминала, кляла себя последними словами. Я, действительно, плохая мать, если позволяю себе наслаждаться тобой в такое время... И не позволяю тебе... Если не ошибаюсь, ты...
  -Такой я жуткий тип. Ничего не могу с собой поделать. Я всегда буду хотеть тебя. Ты возненавидишь меня за это.
  -Я сама тебя хочу, и все жду, когда ты подашь сигнал к действиям. Нам нужно договориться о том, что мы не будем слишком деликатны в этом вопросе. Если одному это надо, а другому - не очень, дождемся лучших времен. В противном случае, можем их совсем не дождаться.
  -Этот постулат любви я принимаю безоговорочно...
  -Можешь сейчас не терять время на ухаживание...
  -Ты лишаешь меня блаженства от ласок.
  -Ну, если...Хватит... Потом... После... Я люблю тебя...
  -И я... Очень...
  -Я на том свете...
  -И я... Вместе с тобой... Кто говорил о своей мнимой холодности?...
  -Я, кажется, на самом деле не так холодна, если не подумала о том, чем может закончиться для нас обоих эта ночь.
  -Ты меня пугаешь.
  -Чтобы сразу убить тебя наповал, скажу, Таню мы зачали в одну из первых наших попыток. Но тогда я была молода и неопытна.
  -Как и сейчас, что меня только радует. Ты больше не хочешь испытывать судьбу?
  -Смотри сам. Если уже не поздно...
  -Тебя что-то беспокоит в этой связи?
  -Только одно - твое беспокойство.
  -Второй ребенок еще больше сблизит нас. Я - большой эгоист. Тогда я, наверняка, удержу тебя навсегда.
  -Ты нужен мне не меньше. Чтобы не сбежал, когда я тебе надоем, отдадимся на волю случая.
  -Я буду рад, если родишь мне сына. Назовем его Игорем. Если родишь дочку, дашь ей имя ты. Договорились? И не спорь. Один раз будет так, как я говорю.
  -Кажется, я хочу связать свою жизнь с ненормальным.
  -Я хочу от тебя сына... Был хороший рассказ под таким названием. Я читал его совсем мальчишкой и запомнил. Вот и я хочу сына - сына от тебя. И чем быстрее, тем лучше.
  -И сколько, по-твоему, я должна родить детей? Целую дюжину?
  -Столько мы на свою нищенскую зарплату не прокормим. Для начала, думаю, нам хватит Тани и Игоря.
  -А если ими окажутся Таня и Маша?
  -Пусть будет Маша, коль скоро она наша. Такой вот экспромт.
  -Иногда ты - сущий ребенок.
  -С тобой я теряю голову, а с ней - взрослость. Ты бы хотела иметь такого сына, как я?
  -Такого же безумца? Нет. Мне нужен более разумный сын. Я говорю совершенно серьезно.
  -Что ж ты тогда полюбила сумасшедшего?
  -Чтобы разбавить свою нормальность.
  -Ты считаешь ее минусом?
  -Скорее, плюсом. Но уравновесить его не мешает. Немного перчика не помешает.
  -Но плюс на минус дает минус, как знаешь.
  -Приходится рисковать, когда любишь минус.
  -Мне повезло больше - я люблю плюс.
  -Главное, чтобы в сумме это не дало ноль... Пойду взгляну на Таню.
  -Лежи. Я оденусь и посмотрю, как спит наша дочь.
  -Это моя дочь, Петя! Пока - только моя.
  -Хорошо, Наташа. Я ей - никто.
  -Ты - ее хороший старший друг. Пожалуйста, запомни, у нее есть, если тебе угодно, был отец. Она не должна его забывать...Что с тобой?
  -Я принял к сведению твои слова - только и всего.
  -Я обидела тебя - ты отстранился от меня.
  -Мне не нравится - даже тогда, когда, казалось бы, наша плоть торжествует, - мы не находим общий язык в далеко не второстепенных вопросах.
  -Прости меня. Во мне сидит дьявольский дух противоречия. Как джин, он каждый раз норовит выскочить из бутылки.
  - Я сам виноват - полез в бутылку. Ведь знаю твою позицию...
  -Наше с Таней прошлое - существенная часть жизни, я не желаю вычеркнуть его одним росчерком пера.
  -Как ты не можешь понять, я не посягаю на твое прошлое, и не допущу ни чьего посягательства на свое. Но жизнь не стоит на месте....
  - Прости мне этот рецидив моей старой болезни...
  -Проехали, Наташа. Забудем. Я тебя люблю...
  -Страшно подумать, мы могли бы не встретиться.
  -Могли бы жить в разных городах, странах, галактиках, в разное время - вот это было б настоящей катастрофой.
  -Хотя мы бы о ней даже не знали... Возьми меня, возьми, чтобы я перестала думать о такой дикой возможности... Я так люблю тебя, что признаюсь - мне никогда еще не было так хорошо. Я должна осудить себя за такие слова, так как еще сильнее предаю память о Саше. Вот она теневая сторона любви...
   Ты совсем не любил Люду?
  -У нас был достаточно короткий роман. Она с самого начала знала, что я не люблю ее. Я ни разу не обмолвился, что питаю к ней глубокие чувства.
  -Но она тебя любила?
  -Возможно, ей так казалось. Но, по моим представлениям, так не любят.
  - Ничего, что я спрашиваю?
  -Нам не вредно больше знать друг о друге.
  -Одному - другого.
  -Да, так точнее.
  -Теперь, когда наши тела насытились, вернее, насладились друг другом, я хочу говорить с тобой, чтобы узнать тебя.
  -Мы только то и делаем, что говорим. Даже когда предаемся любви.
  -Ты со всеми так?
  -Как?
  -Любил и беседовал. Мне раньше казалось, что одно должно мешать другому.
  -Мне помогает.
  -Разговор позволяет контролировать себя?
  -Я хочу большего слияния - не одних только тел.
  -Но ведь любовь отнимает не только силы, но и разум. Поэтому человек в такой ситуации может дать ложную информацию о себе, хотя уверен в том, что обнажает навстречу любимому существу свою душу.
  -Главное - не то, что он сообщает о себе, а как. Если человек искренен, можно простить ему любые ошибки.
  -Мы с Сашей были беспредельно искренни друг с другом, но, любя, разговаривали мало. Были сосредоточены на самой любви, не желая под ее влиянием говорить мало соответствующие действительности слова. Хотя мы отличались значительно меньшей эмоциональностью, чем ты.
  -Значит ли это, по-твоему, что чувственность подменяет мои чувства?
  -Нет, у меня не складывается такое впечатление. Но, возможно, ты принадлежишь к тем, кто не столько обманывает других, сколько - самого себя. Тело не обманывает, это - наверняка. Ему можно больше доверять, чем словам.
  -Тогда я должен был наговорить целый короб приятных слов Люде.
  -Не сомневаюсь, ты произносил их немало, но не говорил самого главного - что любишь ее. Интересно знать, по какой причине.
  -По самой простой - я не хотел обманывать и обнадеживать ее.
  -Только, пожалуйста, не обижайся, может быть, подстраховывал себя, свою совесть, благо твоему телу не угрожала опасность лишиться ее тела? Ты же не станешь отрицать, что получал удовольствие от близости с нею?
  -Не стану. Со своей стороны, я старался, чтобы и она его получала.
  -Однако, если она любила тебя, давала тебе больше, чем ты. Ты не задумывался на такую - не заслуживающего твоего внимания - тему?
  - Альтруистов среди нас мало. Почему вы, женщины, считаете себя жертвами, не отказываясь получать от мужчин максимум того, что они могут вам дать даже тогда, когда знаете, что вас не любят? В конце концов, как правило, именно мужчины расходуют в сексе больше сил и здоровья.
  -Зато женщины зачастую не получают и десятой доли того удовольствия, что мужчины.
  -Отчасти потому, что многовековая традиция укоренилась даже в сознании современных женщин, рассматривающих себя неравноправными партнерами. Желая сохранить своих мужчин, они почти во всем потакают им. Люда была не из них, так что можешь ее не жалеть.
  -Учти, я, столь непохожая на Люду, так же не из их числа.
  -Я это понял с первого дня. Это, пожалуй, к лучшему. Мы будем в большей степени гармоничной парой.
  - Надеюсь... Теперь о менее серьезном. Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя красивая попа?
  -Что-то не припомню. Просто она у меня не такая тощая, как все остальное.
  -Наверное, твои женщины уделяли ей немалое внимание.
  -Их было слишком мало у меня, чтобы я мог делать по этому поводу далеко идущие выводы. Но если мой зад мне к лицу, я этим обстоятельством не очень расстроен.
  -А я расстроена.
  -Почему?
  -Ты и без того бонвиван, как отметила Люда. Учти, дорогой, я никогда не потерплю твоих измен. Лучше тебе знать это заранее.
  -Наташа, ты первая женщина, которой я сделал предложение, и знаю, на что иду. Мне никто, кроме тебя, не нужен.
  - Скажи, что ты, страстный мужчина, нашел во мне - такой холодной? Теперь, когда познакомился со мной столь близко?
  -Ты, Наташа, либо плохо знаешь себя в этом отношении, либо кокетничаешь. На самом деле ты страстная женщина. Что особенно ценно, зная о твоей сдержанности.
  -Холодности!
  -Пока твоя плоть дремлет, требуется некоторое время, чтобы ее разбудить. Зато потом можно заживо сгореть в огне твоей страсти. Тогда ты забываешь об условностях и стереотипах, к которым привыкла.
  - Но я консервативна в определенных моментах, это тебя не смущает?
  -Нет. До сих пор меня все устраивало в тебе.
  -До сих пор, Петя. Это может стать проблемой между нами.
  - Вы с моей Валечкой, вызвавшей ненависть Люды, такие разные женщины, но обе торопитесь заранее сообщить о себе то, что может не понравиться вашему мужчине. Не нужно спешить, дай времени расставить все очки над i.
  -То есть ты надеешься на благожелательные в этом направлении перемены.
  -Меня устраивает и устроит в будущем то, что мы можем предложить друг другу. Я не какой-нибудь насильник...
  -Я бы не акцентировала эту деталь, если б не твоя чрезмерная сексуальность..
  -Есть у меня такой грех - я очень часто хочу тебя.
  -Если он единственный, я как-нибудь смирюсь с ним, тем более что разделяю его.
  -У меня немало других пороков. Я жутчайший эгоист и упрям, как черт.
  -Значит, найдет коса на камень.
  -Я уже давно понял, ты - не подарок. Мы во всем будем великолепно дополнять друг друга - и не в самом лучшем.
  -Еще одно наблюдение, с которым хочу поделиться. По-моему, ты не привык добиваться поставленной перед собой цели, если вообще ее имеешь.
  -Не добиваясь быстрого успеха, падаю духом и не на многое способен.
  -Только не в любви.
  -Твоя наблюдательность делает тебе честь. У меня не только очаровательная и сексуальная, но и умная жена. Что ж? Это не так плохо. У тебя масса и других достоинств, поэтому я и полез в петлю.
  -Главным образом, потому что тебе захотелось в нее лезть... Я, пожалуй, приму душ.
  -Мне также не помешает остудиться.
  -После меня. Но если хочешь, иди первым.
  -У нас мало времени. Идем вместе.
  -Ты с ума сошел! Забыл, что мы не одни?
  -Все спят.
  -Представляю, как ты нагишом идешь в ванную и сталкиваешься с мамой. А рядом в том же виде шествую я.
  -Если я пойду один, будет лучше?
  -Для меня, да.
  -Тогда я одену смокинг.
  -Ладно, иди в трусах, надеюсь, успеешь проскочить.
  -Зажги свет. Я ничего не вижу в этой темноте. Ладно, надену брюки.
  -Не понимаю, зачем тебе меня сопровождать?
  -"Я хочу видеть этого человека!"
  -Ты совсем еще мальчишка! Сколько тебе лет? Обманул, что стукнуло четверть века. Таня права.
  -Меня стукнула ты, а не четверть века...
  -Ненормальный! Уронишь меня. Я тяжелая. Темень. Наткнемся на стулья. И Таню разбудим.
  -Тише, не говори под ноги. Я знаю, как обойти рифы.
  -Таня встанет и увидит нас.
  -В кромешной тьме?
  -Ты спятил? Мама не спит. У нее бессонница.
  -Поздно. Мы уже в дороге. Назад пути нет.
  -Ты оделся?
  -Я в брюках, ты в халатике. В таком виде можно хоть на Бродвей.
  -Что ты стоишь?
  -Кажется, пришли. Где тут свет?
  -Отпусти меня, наконец. Я найду выключатель... Прошу, пан.
  -Только после вас, пани.
  -А это к чему?
  -Зачем сюда пришла? Разве не мыться?...
  -Что скажете?
  -Ничего нового.
  -Что-о-о?!
  -Как я и ожидал. Можно ослепнуть! Лучше, чем во сне.
  -Плут! Не тяни ко мне свои лапы, и убирайся прочь. Не мешай мне.
  -Я тоже хочу встать под душ.
  -Тогда я уйду.
  -Мы тут поместимся.
  -Исключено. Петя, я замерзла. Уходи!
  - Я раздеваюсь.
  - Пожалуйста.
  - Куда ты? Я пошутил. Раз настаиваешь, я уйду.
  -Как ребенок. Мама в любой момент может выйти...
  -Уже.
  -Идет?! Запри дверь! Тише!... Лжец! Гнусный обманщик. Я чуть не умерла от стыда.
  -Трусишка...
  -Петя, хватит дурачиться. И перестань таращить на меня глаза. В конце концов, мне не по себе, я еще к тебе не привыкла...
  -Тише. Мать разбудишь.
  -Катись отсюда! Лучше не зли меня. Петя, я серьезно.
  -Обещаю, я буду стоять здесь, как соляной столб. Выйду и наткнусь на маму, что ей скажу? Здравствуйте, я ваша тетя?
  -Фигляр.
  -Я, как настоящий джентльмен, проводил вашу дочь и возвращаюсь домой.
  -Петя, довольно!
  -Я просто беззвучно постою тут, пока ты моешься. Не двинусь с места, честно. Залезай в ванну, воды достаточно, чтобы в нее лечь.
  -Я даже при муже никогда не мылась.
  -Теперь я твой муж... Ты напоминаешь мне одну из купальщиц - то ли Дега, то ли Сезанна. Но ты великолепнее всех их - и того, и другого, хотя здесь плохое освещение. Трудно устоять перед таким потрясающим живым полотном.
  - Ты же обещал...
  -А что я делаю?
  -Собрался.
  -С чего ты взяла. Я стою и дывлюсь на тебя.
  -А кто расстегнул молнию на брюках?
  -Разве?
  -Испугался?
  -Меньше всего хочу, чтобы ты видела меня сейчас нагишом.
  -Да? Ты не прекращаешь меня удивлять.
  -Саша не стеснялся в первую вашу ночь?
  -Нет. Это произошло днем, когда мы вернулись из загса. Глупо, что не раньше?
  -Напротив, еще романтичней.
  -И никаких глупостей и ухищрений. Не так, как с тобой...
  -Мойся, мойся. Я же обещал тебе не мешать.
  -Одним тем, что глазеешь, смущаешь меня и мешаешь. Удивительная у тебя способность добиваться своего... Куда ты?
  -Ты абсолютно права. Кажется, я, действительно, слетел с тормозов.
  -Иди сюда, ближе... Я тебя люблю. А такого растерянного - еще больше.
  - Я только чуть-чуть помою тебя губкой. Больше ничего.
  -Сними брюки.
  -Зачем?
  -Не затем, конечно... Где мы возьмем другие брюки, если эти намокнут? Давай живее. Вдвоем мы здесь не поместимся. Я встану, а ты садись.
  -Не поскользнись. Упрись в мои плечи. Я помою тебя здесь, хорошо? Боже, какая у тебя восхитительная лохматка... Шелковистые, вьющиеся волосики прикрывают нечто такое, отчего можно сойти с ума. Настоящий Восток! Раскрывшийся бутон чайной розы!
  -Петенька, любимый! Я сейчас упаду.
  -Осторожно. Я буду паинькой. Только не впивайся в меня ногтями - я не позволю тебе упасть.
  -Ужасно стыдно и хорошо. В твоих глазах я вижу свое отражение, и оно кажется мне лучше, чем я есть на самом деле. А твои прикосновения еще приятнее, чем в постели.
  -Повернись ко мне попкой... Конец света уже наступил! Я готов смотреть на тебя снизу вверх всю свою жизнь.
  -Я хорошо запомню эти слова. И не стану лишать тебя такой возможности. Не щиплись! И не пускай в ход зубы. Зализываешь? Нет, нет... Там не надо, я тебя прошу...Не при свете...
  -При свете менее приятно?
  -Стыдно...Представь себя на моем месте.
  - Не мешай пустыми разговорами...
  -Все, хватит. Я больше не могу... Держи меня крепче, я сейчас упаду, в полном изнеможении - вот, что ты наделал. Вставай и спусти воду. Нужно встать по душ - под проточную воду...
  -Так?
  -Слушай, Петя! Сколько можно? Убери куда-нибудь подальше от меня свою палочку.
  -Одно из двух - либо я держу тебя, чтобы ты не свалилась, либо ...
  -Для того, чтобы держать меня, совсем не обязательно прижиматься ко мне. Хватит возбуждаться самому и возбуждать меня - я и так уже без сил.
  -Твое предупреждение несколько запоздало.
  -Вижу. Посмотрел бы ты на себя со стороны.
  -Козел?
  -Все. Помылись. Выходи из воды и дай мне руку.
  -У меня кружится голова.
  -Головокружение от успехов?
  -От провала... Можно, я тебя вытру?
  -Только без глупостей.
  -Само собой.
  -Петя? Что ты за человек?! Ты ж обещал... Пожалуйста, тише. Хватит. Я уже сухая. Теперь моя очередь тебя вытирать. Повернись ко мне попой. Не приставай. Стой спокойно. Еще один ребенок на мою голову. Нагнись - мне до тебя не дотянуться. Ты сам никогда не вытирался? Дай руку... Теперь другую... Подними их вверх. Стой смирно. Все, с меня довольно. Ниже пояса - сам. Не маленький... Оставь в покое свои грязные брюки. Попробуем пробраться так. Погаси свет в ванной. Дай руку. Иди за мной. Тихо и осторожно, чтобы ни на что не наткнуться... Иди ложись, я зайду к Тане...
  Да, мама. Это я. Ты уже проснулась? Не спала? Да, я знаю, только что заходила к вам. Таня, кажется, в порядке. Она спит? И хорошо...Нет, Петя не ушел. Я его не отпустила - очень поздно. Спит, что еще! Как где? В моей постели. Я? Там же. Что ты говоришь? Он сделал мне предложение. Рада за нас? Значит, будем радоваться вместе...
  -Наконец-то. О чем можно говорить ночью так долго?
  -Скоро утро, милый. Она все поняла. Теперь ты в капкане, дорогой. Знаешь, как это называется? Сексуальное домогательство в первой степени.
  -Как это?
  -Почти изнасилование, карается законом примерно одинаково... Ты опять за свое? Дай хоть несколько часов поспать.
  -Выспимся. Завтра - уже сегодня - суббота.
  -Тебе, видно, невдомек, сколько сейчас времени?
  -Вдомек. Часа два ночи.
  -Четыре, милый, четыре.
  - Всего то? Лишнее доказательство того, какой я счастливый человек.
  - У тебя, как у мамы, бессонница?
  -У меня, Наташа, большая любовь.
  - Ни о какой любви сейчас не может быть речи. В конце концов, кто-нибудь пожалеет меня в этом доме?
  -Мы все тебя любим и жалеем... Что мама?
  -Ругалась, что еще. Она права. У меня дочь больна, позвала мать на помощь, а сама развлекаюсь с любовником. Угомонись, мне нет от тебя никакого покоя.
  -Покой нам только снится, как сказал поэт.
  - Убери руки, сколько можно?
  -До бесконечности.
  -Даже под душем пристаешь к женщинам.
  -Ты энергично отвергла мое ухаживание.
  -Во-первых, я сказала тебе, что измотана. Во-вторых, тебе придется считаться с моими принципами, можешь считать их пережитками, стереотипами, недостатками, но так занимайся сексом с кем угодно, только не со мной.
  -Хорошо, заметано. Больше не буду. Ничего ведь и не было.
  -Писатель?! Что у тебя за словарь?... Завтра принесешь мне свои рассказы, посмотрим, что у тебя там, а сейчас прекратили разговорчики, спим. У меня впереди тяжелый день. И тебе придется рано встать. Не могу же я допустить, чтобы она увидела тебя в моей постели, даже если догадывается обо всем.
  -Я - твой муж, пусть знает...
  -Уже знает... Повернись на правый бок.
  -Там нет тебя - стена.
  -Что за голос - настоящая иерихонская труба. Живо на бок!
  -У самой голос не лучше. Ты же кричишь - не говоришь.
  -Что прикажешь, если ты глухой.
  -Мне так до утра не заснуть.
  -Не так - тем более...
  -Обними меня.
  -Диктатор! Я же не засну.
  -Природа возьмет свое. Спим. Спокойного утра...
  - Таня, ты еще не поправилась, лежи в своей кровати... Петя! Мы совсем рехнулись. Да, проснись же ты!... Папа? Какой папа? Петя? Здесь твой Петя, с нами. Куда он денется? Не плачь. Петя, она зовет тебя.
  -Кто? Мама?
  -Таня. Петя, она хочет лечь с нами. Только этого не хватало.
  -Придется нам потесниться. Пусть ляжет сбоку.
  -Мало мне одного ребенка в доме. Соображаешь?! Что говоришь? У нее жар! Таня, ложись сюда. Не между нами, сюда. Петя, она лезет через меня. Ты одет?
  -Не совсем...
  -Ненормальный! Понимаешь, что ты говоришь? Очень смешно! Все трое ненормальных. Не было у бабы хлопот...
  -Так ты все-таки купила порося?
  -Еще смешнее. Что за ребенок, не может подождать.
  -Это ты о ком?
  -Таня, повернись ко мне, пощупаю лоб. Балуем девчонку, все ей позволяем. И я хороша, вместо того, чтобы сидеть возле больного ребенка...
  -Успокойся, Наташа, ничего страшного не случилось.
  -Да? Дождалась, она к матери повернулась спиной... А ты почему лег лицом к стене?
  -Тише, Таня уснула. Я, я...
  -Тебе смешинка в рот попала?
  -Посмотри, пожалуйста, где-то там, на стуле, если не упали, мои трусы.
  -Совсем ума лишился?!
  -Я не помню, ночью был в трусах.
  -Ты голый?
  -Не совсем. Успел найти майку, обмотался снизу. Чего ты так испугалась? Она - ребенок.
  -Зато ты не ребенок! Возьми, осторожно, не разбуди ее.
  -Прижалась ко мне, не отцепить.
  -Может быть, отнести ее в ее кровать?
  -Проснется. Пусть спит. Не волнуйся, я сумею привести себя в порядок.
  -Знаю я твой порядок. Сумел втереться ребенку в доверие.
  -Глупая, никак ты ревнуешь ее ко мне?
  -Вы давно сговорились друг с другом. Она меня уже и знать не хочет.
  -Шутишь. Как она может тебя не любить? Как мы можем не обожать такую маму и женщину?
  
  НАТАША
  
  - Как восприняли твои родители, что целую неделю пропадал у меня? Что им сказал?
  - Что я влюбился в одну прекрасную женщину. Люблю, и буду любить ее до гроба, сделал ей предложение и желаю видеться с ней с вечера до утра и с утра до вечера.
  -Так и сказал?
  - Слово в слово.
  -В той же последовательности?
  -Что-то не так, Наташа?
  -С вечера до утра и с утра до вечера.
  -Что даже если так? Хотя, скорее всего, я сказал в обратной последовательности.
  -Они поняли, что ты во мне нашел.
  -Я же сказал - прекрасную женщину.
  -Меня серьезно беспокоит отношение твоих родных. Возможно, они привыкли к частым отлучкам взрослого сына, смотрят на них сквозь пальцы, но я не хотела бы оказаться в ряду тех, кто...
  -Наташенька, милая, о чем ты говоришь? Неужели за то время, что мы вместе, не поняла, как сильно я к тебе привязан, как безумно люблю?
  -Все так. Но тот романтический молодой человек, который боялся признаться мне в своих чувствах, куда-то исчез.
  -Я разочаровал тебя, жаль.
  -Нет, Петя. Твоя пылкость, страстность, нежность стали приятной для меня неожиданностью, я уже не рассчитывала на то, что испытаю подобное наслаждение. Мы стали хорошими любовниками, но я забросила дом, перестала по вечерам заниматься с Таней, не высыпаюсь, допускаю тьму ошибок в переводах. Меня спрашивают, уж не влюбилась ли я...
  -Надеюсь, ты подтверждаешь, да, влюбилась.
  -Так и отвечаю. Наших женщин трудно обмануть... Несусь домой за несколько минут до окончания рабочего дня, чтобы успеть забрать Таньку из садика, по - скорому приготовить обед, поесть, помыть посуду, и уединяюсь с тобой... Забываю о своих обязанностях матери, хозяйки... Подходит срок окончания левой работы - а у меня конь не валялся... Так дальше продолжаться не может.
  -Это я виноват. Внес в твою спокойную, умеренную жизнь хаос, беспорядок. Требую внимания к себе... Ты еще хлебнешь со мной немало горя...
  - Перестань лизаться, поговорим хотя бы один раз серьезно.
  -Первый серьезный вопрос: когда подадим заявление в загс? Сколько можно говорить одно и то же.
  -Успеем. Не это главное.
  -Разумеется. И все же... Пора как-то легализовать наши отношения. Ставим родителей в щекотливое положение. Раньше вы с Таней проводили все выходные с матерью, из-за меня этот порядок нарушился, едва ли она этому рада.
  -Я звала ее к нам.
  -К нам звать их ты не могла. Я ей хуже, чем никто. И своим родителям ничего определенного сказать не могу. Выходит так, что ты раздумываешь над моим предложением, а не приняла его.
  -Они страшно обрадуются невестке с готовым ребенком.
  -Не говори ерунду.
  -Петя, я не так наивна. Ты, единственный сын у родителей, свет в окошке, связался женщиной с ребенком.
  -Наконец узнал, почему ты не желаешь, чтобы я представил им вас.
  -Будет замечательное представление, как в "Ревизоре".
  -Наташа, мы поссоримся, если будешь продолжать в том же духе.
  -Все?
  -Я люблю тебя без памяти, только ты одна мне нужна. Я с таким неимоверным трудом прорвался к тебе, добился твоего расположения, даже любви, никогда не был так счастлив, не испытывал подобного восторга от жизни... А мы говорим о том, что скажут мои родители, что они подумают... Идем к ним и никаких разговоров!
  -Таню оставим с моей мамой?
  -Как тебе только не стыдно такое говорить? Таня пойдет с нами. Ей тоже надо познакомиться с бабушкой и дедушкой.
  -У нее они есть - со стороны Саши.
  -Их никто не отменяет, во-первых. Во-вторых, они живут в другом городе. В-третьих, я категорически возражаю против того сопротивления, которое ты оказываешь моим близким контактам с дочерью.
  -Я не желаю, чтобы она слишком сильно привязывалась к тебе.
  -Полный абсурд! Ты не передумала, часом, стать моей женой?
  -Петя, тебе хорошо со мной?
  - Волшебно, но мне этого мало. Я хочу, чтобы мы всегда были вместе - а не так, на птичьих правах. Я не желаю покрываться испариной при одной только мысли, что мы можем расстаться из-за какой-нибудь ерунды. Я это не допущу, заруби себе на носу! Теперь и поныне веков я - твой господин, ты - моя госпожа, и мы оба - Танины слуги.
  -Мне не нравится то, что ты позволяешь ей сидеть у себя на голове. Все плоды моего строгого воспитания пошли насмарку за какой-то неполный месяц.
  - В каком преступлении мы повинны? Что плохого, если отец немного балует ее, дает поблажки после твоего пуританского воспитания.
  -Таня знает, кто ее отец!
  -Саши нет, нет, понимаешь! Таня даже не знала его. Он погиб до ее рождения. Ей это известно, она чтит его память, помнит, кому обязана появлением на свет. Но жизнь продолжается, девочка растет и нуждается в отцовской ласке. Избавь своего ребенка от собственных комплексов, если сама не в состоянии их избежать...
  -Почему ты так черств? Как не можешь понять, что я не могу в одно мгновение начать свою жизнь с чистого листа?!
  -Тебе это трудно, понимаю. Но зачем навязывать дочери лишнюю горечь и сомнения? У нее их будет навалом, выше головы без нашей помощи. Чего ты испугалась? Что мы сразу потянулись друг к другу, что нам нравится вместе играть, веселиться, дурачиться, обсуждать серьезные вещи... Ты запретила мне забирать ее из садика, хотя я возвращаюсь с работы раньше тебя. Хорошо, тебе неловко, кто-то что-то подумает, распустит сплетни. Но тогда почему ты препятствуешь гулять с нею, сводить куда-нибудь? В прошлое воскресенье ты была занята, Таня хотела пойти со мной на аттракционы, но ты запретила. Как это понимать?
  -Я уже ответила. Не хочу, чтобы она слишком сильно привязывалась к тебе. Я не разрешаю ей входить в нашу комнату. И что? Она, как ни в чем не бывало, заходит к нам в любое время. Тебе это доставляет особое удовольствие?
  -Да, есть проблемы. Но не наказывать же ее за это!
  - Тогда объясни ей как-нибудь, почему девочке нельзя ночью или рано утром входить в комнату, где в постели лежит ее мать с мужчиной.
  -Этот мужчина давно желает лишь одного - стать мужем и отцом. Всякие объяснения будут излишни, как только мы станем мужем и женой.
  -Проще, по-моему, врезать замок в нашу дверь. Надеюсь, это ты умеешь?
  -Хуже, чем все остальное.
  -Доволен! Тебе не стыдно? Плут, обманщик, лгун, опутал бедную женщину лестью, красивыми словами, окрутил, добился ее любви...
  -У нас так мало времени, а мы теряем его на выяснение отношений.
  -Месяц не прошел, как я стала твоей. Чего ждать дальше?
  -Впереди у нас длинная дорога навстречу друг другу. В постели она куда короче.
  -Не принимаем ли мы эту дорогу за другую? У нас так много нерешенных проблем. А мы создаем новые.
  -Мне казалось, мы приняли взаимное решение по этому вопросу, если имеешь в виду Игоря.
  -Боже, с кем я связалась?!
  -Разве это проблема? Пусть все идет своим чередом.
  -Сама виновата, должна пенять на себя. В ту ночь должна была думать...
  -Думать никогда не вредно. Но не думать иногда приятнее.
  -На тебя решительно нельзя положиться. Впрочем, вы, мужчины, так созданы, что не привыкли отказывать себе в получении максимальных удовольствий. Кроме того, ты желаешь сжечь все мосты назад.
  -Ты на этот счет иного мнения?
  -Тогда бы думала заранее.
  -Зря переживаешь раньше времени.
  -Безалаберность погубит нас.
  -Она позволит нам жить полной жизнью.
  -С нашими заработками?
  -Не в деньгах счастье. Когда едешь по мосту, видишь, такие слова их кто-то написал краской на щите. Я сним полностью согласен.
  -Ты никогда не повзрослеешь. Мальчишка, не нюхавший пороха.
  -Я - младший лейтенант, мадам. Прошу помнить, я ваш защитник.
  -Запаса, милый. Всего лишь.
  -Лучше скажи мне, что мешает тебе пойти со мной в загс?
  -Я боюсь.
  -Чего, глупышка?
  -Своей любви. Твоей. Нашей. Твоих родителей боюсь. За Таню боюсь. Всего на свете боюсь. Я - ужасная трусиха.
  -Бояться надо нелюбви. Прожить всю жизнь без любви - вот что страшно. Мои родители полюбят вас с Таней не меньше, чем меня, они - очень хорошие люди, можешь поверить мне пока на словах, позднее сама убедишься. Таня признала меня своим в "доску", дети редко когда не распознают своим чутьем друзей и врагов. И чего можно бояться с любимым и любящим, даже таким никудышным, как я?
  -Большего трепла не встречала за всю свою жизнь.
  - О, ты еще не знаешь многих моих достоинств! Жизни не хватит для одного знакомства с ними. Кто сказал, что только женщина - загадка?
  - Я уже заметила, стоит тебе увлечься чем-то или кем-то, идешь напролом, используя самые невообразимые средства, пленяя любого противника.
  -Я горжусь тем, что пленил тебя, оказавшую упорное сопротивление моей любви. И даже сейчас пытаешься по инерции брыкаться. Очередные задачи советской власти - не дать тебе, пленительной женщине, оказавшейся у меня в плену, вырваться на свободу. Как говорил Лукич, главное - не захватить власть, а удержать ее.
  -Какой еще Лукич, трепач?
  -Он же Ильич. Разве не слышала второго его псевдонима?
  -Впервые слышу.
  -Страна должна знать своих героев, сколько можно повторять?!
  -Из чистого любопытства хочу спросить, скольким девчонкам ты так же дурил головы?
  -Больше всего дурил не я им, а они мне. Вечно попадаешься в расставленные сети и с трудом отыскиваешь в них маленькое отверстие, чтобы улизнуть. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, но от тебя, моя красавица, так и знай, ни за какие коврижки не уйду.
  -Я сама тебя никуда не отпущу. Раз напросился, то мой. Будешь моим пленником до тех пор, пока не встречу принца.
  -А пока у тебя нет иного выхода, как вместе с Таней засвидетельствовать свое почтение моим предкам, а затем правильной дорогой идти со мной и сопровождающими нас лицами в загс.
  -Я, разумная женщина, готова рискнуть и пуститься с тобой в эту авантюру. Прошу только об одном - будь хоть немного серьезнее, женившись на нас с Таней.
  -Как только, так сразу...
  
  МАТЬ
  
  -Почти месяц не появлялся. Как прикажешь это понимать?
  -Я часто звонил. И не месяц, а три недели. Ма, прости меня, виноват, исправлюсь.
  -Конечно, ты взрослый, мы с отцом не вправе вмешиваться в твою личную жизнь, тем более что много раньше снисходительно смотрели на твои многочисленные романы...
  -Не фантазируй, всех моих женщин можно пересчитать на одной руке.
  -Однажды я спросила, куда ты направляешься. Помнишь, что ответил?
  -Нет.
  -Что утром вернешься, только разик - другой хвостиком махнешь. Шалопай был, шалопаем остался. Не пойму, в кого ты такой.
  -Генетика - продажная девка империализма. Она тому виной.
  -Трепач. С годами становишься им еще больше. Твоя последняя женщина лучше тебя не сделала.
  -Ма, она не последняя моя женщина.
  -Что я слышу, Петя?!
  -Ма - она единственная и неповторимая моя женщина. Ты даже не представляешь себе, как мощно ее люблю. Есть только три человека, кто мне дороже всех на свете - ты, отец и она.
  -Так я тебе и поверила. Для нас с отцом времени нет, весь - там, у нее. Такую девушку упустил, столько времени дружил с ней, любили друг друга. Имел бы сейчас близнецов, хорошую семью, не носился за юбками...
  -Что делать, если у образцовых родителей оказался такой непутевый сын. Но я всегда ценил вашу исключительную тактичность и понимание, вы помогли мне выстоять и не терять присутствие духа. И Бог простил меня за все мои грехи, наградил любовью и позволил Наташе полюбить такого балбеса, как я.
  -Разве ты не любил Лену?
  -Как я понял это только несколько месяцев тому назад, не любил. Дружил, был влюблен, желал, мучился, но не любил. По-настоящему, взросло я люблю только Наташу.
  -Надолго ли хватит у тебя этой любви. Как она, эта Наташа, ловко окрутила тебя - даже дома не показываешься. Хотела бы я на нее поглядеть хотя бы одним глазом.
  -Увидите обоими глазами. Мы хотим нанести вам дружеский и родственный визит. Только не падай в обморок, я женюсь на Наташе.
  -Значит, уже жена.
  -Да, если только она даст окончательное согласие на брак с твоим бестолковым сыном.
  -Она еще думает...
  -У тебя это как-то смешно прозвучало - как у еврейских мам.
  -У еврейского сына русская мать станет еврейкой, когда услышит такую "приятную" новость.
  -Разве не замечательно, твой оболтус, наконец, женится, остепенится, станет серьезным семьянином, прекратит искать приключения на стороне...
  -Трудно поверить... Знаю я, как вы теперь женитесь. Уже почти женился, влюблен до сумасшествия... Подожди, не торопись, поостынь хотя бы. Столько раз обжигался о свою любовь. Если она сама раздумывает и согласна жить с тобой дальше, живите, делайте, что хотите. Дайте себе время хорошо подумать.
  -Ма, мы же только подадим документы. Что ты расстраиваешься, право, они там - в загсе - дают столько времени на размышление, что дети успевают родиться.
  -У вас будет ребенок?!
  -Что ты так всполошилась? Сразу и ребенок. Нельзя пример привести.
  -Доведешь своими примерами до инфаркта... Рано тебе иметь детей. Сам еще большой ребенок. На что жить будете с детьми, даже с одним? На твою зарплату м.н.с.? Когда еще диссертацию защитишь? Или твоя Наташа - миллионерша?
  -Ма, проживем мы не хуже других.
  -Ты проживешь. Целый день можешь не есть, питаться всухомятку.
  -Наташа прекрасно готовит. Конечно, не так, как ты, тебя никто не переплюнет...
  -Льстец, подлиза. Хочешь мать задобрить.
  -Очень хочу, ма. От тебя многое зависит - вся моя будущая жизнь. Мне скоро двадцать шесть. Я взрослый мальчик, мне уже пора обзаводиться не только женой, но и детьми.
  - Не скрывай, она беременна от тебя? Тогда понятно, как человек чести ты не можешь не жениться. Так бы прямо и сказал, горе мое.
  -Слово нельзя сказать. Наташа не ждет, но я хочу от любимой женщины иметь любимого ребенка. Он лишь укрепит наш брак.
  -Очень часто дети укрепляют брак в другом значении этого слова.
  - Я тебя не узнаю, мать. Вы с отцом родили меня, будучи Ротшильдами?
  -Твой отец, Петя, в этом отношении - не образец для подражания. Типичный советский интеллигент, что с него возьмешь?
  -Однако ты любила его.
  -Я его и сейчас люблю, мой великовозрастный мальчик. Что ты предпринимаешь, чтобы закончить свою старую работу? Ждешь, когда она устареет и ее нельзя будет защитить?
  -Могу порадовать вас с отцом, как часть общей темы ее включили в план лаборатории. Шеф обещал мне поддержку, будет моим руководителем и не станет загружать другой работой. Так что у меня есть шанс через пару лет защититься. Я уже штудирую Ильича "Материализм или эмпириокритицизм" и вспоминаю немецкий язык.
  -Хоть что-то доброе можно о тебе сказать, если, как обычно, не врешь.
  -Ма, ты меня обижаешь.
  -Слишком много свободы мы давали тебе с отцом, излишне либеральничали, выполняя "Декларацию прав защиты ребенка" - вот ты и вырос, черт знает каким болваном. С твоими способностями...
  -Не лей мне кровь на раны, ма..
  -Ты когда станешь серьезным, Петя?
  -Изучу товарища Ленина, так сразу. И когда женюсь. Ты плохо знаешь Наташу. Это настоящая железная леди, хотя необыкновенно красива.
  -Все твои любовницы были красивыми. Что тебе это дало?
  - Эстетическое ощущение прекрасного.
  -При безобразном поведении.
  -Ты стала ворчуньей, но я все равно тебя люблю.
  -Наташу ты любишь, а не меня.
  -Казни меня, раз я так безнадежно влюблен.
  - Поднимись с колен! Шут гороховый! С тобой серьезно не поговоришь.
  -Я серьезен, ма, как никогда. Наташа для меня - дар божий, подарок судьбы. Если она откажется выйти за меня, я свихнусь, попаду в психушку.
  -Не знаю, какой дар у твоей Наташи, у тебя талант обращать всех в свою веру. Может быть, тебе на самом деле пора жениться, и тогда возьмешься за ум. Остепенишься - в буквальном и переносном смысле. Только куда там - ты влюблен, весь дымишься... Кто она, твоя божественная любовь?
  -Обыкновенная необыкновенная женщина, моя ровесница, образование высшее, русская, переводчица, проживает в двухкомнатной квартире, правда, без телефона.
  -Разумеется, писаная красавца, умна, нежна, никого до тебя не любила.
  -Красавица, хотя никто ее еще не писал. Умна, нежна... Была любима и любила сама.
  -Чета тебе. Приходите, посмотрим, на ком ты собираешься жениться.
  -Ради бога, не говорите о браке. Я лишь хочу вас познакомить.
  -За кого ты свою мать принимаешь? Когда хотите прийти?
  -Если не возражаешь, в эту субботу... Втроем.
  -Я не ослышалась?
  --Нет, ма. У нее шестилетняя дочь от первого брака. Муж погиб до рождения Тани.
  -Главный сюрприз ты приберег под конец. Только его всем нам и не хватало. Ты настоящий иезуит, сын.
  -Извини, ма. Я знал, это тебя расстроит.
  -Напротив, я невероятно обрадована. Мой сын еще не успел жениться, а у нас с отцом внучка вот-вот пойдет в школу. А я никак не могу взять в толк, почему она, твоя большая, необыкновенная любовь, тянет и не ведет тебя немедленно к алтарю, выжидает.
  -Ты несправедлива, мать!
  -Уже и не мама, не ма, а мать. Дожила.
  -Извини, мама. Но даже тебе я не позволю оскорблять мою жену. Вы поладите, если ты перестанешь настраивать себя против нее... Я понимаю, обухом по голове - такое известие. Но ты сама полюбишь Таню - она прекрасно воспитана, вежливая, нежная...
  -Все они у тебя нежные. С годами не стал умнее. Каждый раз, стоит тебе влюбиться, теряешь голову и совершаешь глупости одна другой больше. Казалось бы, собственный горький опыт должен был чему-то тебя научить, так ведь нет, сейчас взваливаешь на свою шею такое ярмо...
  -Хватит, мое терпение кончилось! Если любишь меня, полюбишь и их. Прости, я погорячился.
  -Что ты за человек, Петя?! У тебя слезы на глазах... Все, все, ты разжалобил меня, я сдаюсь...
  -Если б отец имел дочь, ты пошла бы за него?
  -Не забудь, я женщина.
  -А я мужчина. По-твоему, мужчине не дано так же сильно любить? Мужчина должен держать в узде свои чувства и поступать исключительно по расчету? В этом мире так мало места отведено для любви, что бежать от нее, поступая разумно, - не любить себя, поступаться собой, жить, как живет толпа.
  -Глупый! Женщина, любившая однажды, никогда никого не полюбит так же сильно, как в первый раз. И ребенок, рожденный в любви, всегда будет напоминать ей о первом муже. Твой разум так затуманен, что ты не понимаешь элементарные вещи. Быть может, Наташа не мчится стремглав с тобой в загс именно по этой причине.
  -В любом случае ты отвергаешь ее. То она стремится меня окрутить, то не любит меня и потому не мчится со мной в загс.
  -Подождите, не спешите. Она благоразумнее тебя, если не настаивает на немедленном браке. Что меняет запись в паспорте?
  -По существу ничего. Я сам хочу обрести покой, знать, у меня есть любимая жена и дочь, которая прекрасно относится ко мне. Я желаю, чтобы все мы стали друзьями и полюбили друг друга. Это несбыточная мечта?
  -Как сразу ты всего хочешь? Удивительное нетерпение. Ты же не сомневался в том, что я встречу твою новость в штыки?
  -Тогда как встретила всего лишь прикладом.
  -Сам чувствуешь, кто из нас прав.
  - Я прав, ма. Тот редкий случай, когда я не ошибся.
  -Знает ли твоя Наташа, за кого идет замуж? Разве ты создан для семейной жизни, да еще с ребенком? Намучается она с тобой. Может быть, хотя бы теперь прекратишь встречаться с Соколовым? Прекрасно знаешь, у нас не приветствуют общение с людьми, находящимися в отказе и к тому же постоянно настаивающими на своем выезде. КГБ злопамятен, скорее всего, ты взят на заметку, что может сказаться на твоей будущей карьере.
  -Делать им нечего, как следить за всеми, кто бывает у Соколова. Я не могу плевать на человека, с которым нас связывают добрые отношения. Перестану себя уважать.
  -Отец знает, на ком ты надумал жениться?
  - На этот раз я решил начать с тебя. Главное, чтобы невестку приняла свекровь. Свекор как-нибудь перебьется. Шучу.
  -Тактик! Чего хорошего она от тебя ждет?
  - Она ужасная трусиха, ма. Всего боится. Даже меня.
  -Тебя-то больше всего и должна бояться. Ей с тобой жить. Что мы? Перебьемся, правильно ты "пошутил".
  -Конечно, райской жизни у Наташи со мной не будет. Чего ждать от советской интеллигенции?
  -Особенно, если ее не интересует материальная сторона жизни. Вместо того, чтобы заниматься наукой, тратил время на любовные интрижки и писал никому ненужные рассказы. Твоей пассии это известно?
  -Ма, я не нуждаюсь в такой рекламе.
  -Тогда я посвящу ее в некоторые детали твоей никчемной жизни. Пусть знает, на что идет.
  -С тебя станется. Впрочем, ничего особенного ты поведать ей не можешь.
  -Не думаю, что она обрадуется, когда узнает, каким измотанным ты возвращался от своих женщин, если вообще возвращался, - особенно от последней своей любовницы.
  -Даже шутить так не смей.
  -Ты сказал, что расположил к себе девочку. Как это удалось?
  - Получилось само собой. Ничего специального я не предпринимал.
  -Ты мастер на такие дела. Все выходит само собой. А в итоге - ничего путного.
  -Я понимаю, ты расстроена. Но зачем же постоянно тычешь меня мордой об стол?!
  -Потому что люблю тебя. У меня нет другого сына. И когда я вижу, что ты делаешь с собой, не могу выступать в роли стороннего наблюдателя.
  -Извини, я все сказал. Нам приходить в субботу?
  -Лучше не будет, если не придете. Приходите.
  -Такой ответ меня не устраивает. Если не можешь изменить свое настроение, тебе не стоит нас принимать.
  -Дожила, я принимаю собственного сына. И он еще кочевряжится. Глаза б мои на тебя не смотрели!... Нечего теперь меня обнимать, психолог. Дождался моих слез. Обнимайся со своей женой и дочерью...Лицемер! Последний раз ты целовал меня в пионерском лагере, когда я приезжала тебя навестить. И то оглядывался по сторонам, стыдился матери. Это было двенадцать лет назад. Любящий, нежный у меня сынок.
  -Ты окончательно втоптала меня в грязь. Поделом мне. Видимо, я слишком многого захотел, когда впервые в жизни почувствовал себя таким счастливым.
  - Я тебя не упрекаю, Петя. Мне просто обидно...
  -Ты любишь меня и ревнуешь к другой женщине. Это нормально. Как нормально и то, что я не меньше люблю тебя, и потому до последней минуты откладывал этот тяжелый разговор, понимая, какое впечатление он произведет. Несколько недель у меня поджилки тряслись от страха, как ты все примешь. Не зря тряслись... Если бы я меньше любил тебя, разве стал объясняться и просить твоего благословения? Я всю жизнь гордился вами, своими родителями, нашим взаимопониманием и дружбой и хочу это сохранить и умножить. Мне самому за себя стыдно, что с детства не проявлял к вам должного внимания, стеснялся поступать не по-мужски, боялся выглядеть маменькиным сынком. Но и став взрослым, по инерции продолжал вести себя так же. Но я всегда, клянусь жизнью, любил и люблю вас. И потому огорчать тебя и отца мне так тяжело. Но, ма, у меня просто нет другого выхода... Разве ты будешь счастлива, если несчастным стану я, твой сын?
  -Я уже насмотрелась на то, как стойко ты переносил Ленино замужество. До сих пор не пойму, как она могла переметнуться к твоему другу.
  -По моей вине, ма. Я ее очень сильно обидел.
  -Другая женщина? Думал, я не догадывалась о ее существовании, когда вы с отцом морочили мне голову? По этой причине ты не порвал с друзьями.
  -Поначалу мне такая дружба давалась с огромным трудом, но позже, когда у них родились мальчишки, Танины ровесники, боль начала отходить. Может быть, я ее, Лену, не любил. Может, она... Трудно сказать. Только от нашей любви остались одни рожки да ножки. А друзей сохранил.
  -А в этой - своей последней - любви ты не знаешь сомнений?
  -Я уже большой мальчик, ма... Я научен собственным горьким опытом. Знаешь, где я познакомился с Наташей? В Филармонии. Я ее два сезона высматривал и не знал, как к ней подступиться, пока не решился одним разом объясниться в любви - прямо в антракте.
  -Она не вызвала милицию?
  -Я ее настолько ошарашил, что она забыла про нее. И даже не сочла меня психом.
  -А могла бы. В кого ты у нас такой - импульсивный, подверженный рефлексии?
  -А бис его знает? Сам удивляюсь тому, как она меня такого полюбила.
  -Какого такого?! Ты умен, хорош собой, честен, порядочен. Выйти замуж за такого парня должна считать за честь любая, самая обаятельная и красивая женщина.
  -Я - твой сын. И этим все сказано.
  -А что? Нам нечего стыдиться друг за друга. И не перед кем. И перед твоей Наташей. Так ей и передай. Таня любит сладкое?
  -Она все ест, ма.
  -Ест все, а что любит? Не знаешь?
  -Сладкое, соленое, горькое. Конфеты, пирожные, купаты, селедку... Да, еще мороженое...
  -Изверги, чем вы потчуете ребенка?! Креста на вас нет!
  -Точно, нет. На мне. У Наташи видел маленький крестик.
  -Что ты видел? Что ты знаешь? Жаль, нет таких законов, которые бы запрещали вступать в брак таким олухам, как ты.
  
  НАТАША
  
  -Где ты так долго пропадал? Обед остыл, сам будешь разогревать. Мы тебя не дождались.
  -И хорошо сделали. Я случайно освободился рано, забежал к матери. Извини, что задержался.
  -Мог подумать, что тебя ждут.
  -Я полчаса ждал автобуса, потом он сломался. Ты же знаешь наш транспорт.
  -Мой руки, садись. Я быстро подогрею...
  -Спасибо. Не мог отказаться - меня накормили.
  -Естественно. Было бы странно, если бы отпустили голодным.
  - Отец куда-то ушел, я его не застал. Разговаривал с матерью.
  -Она тебя не поколотила?
  - Нет. Хотя есть за что. Столько времени к ней выбирался, пришлось выслушать немало справедливых слов в свой адрес. Гнев - праведный.
  -Все-таки мать.
  -Что ты злишься, Наташа?
  -Скажи еще, мне и так пришлось туго.
  -Непросто. Не все матери спешат избавиться от своих сыновей.
  -Тогда как большинство не спят ночами, как бы поскорее сплавить дочерей, особенно, если они с... довеском.
  - И тебе нисколько не стыдно? Откуда извлекла это мерзкое слово?
  -Через месяц-другой услышишь не такое, если не передумаешь взять меня в жены.
  -Это ты берешь меня в мужья. Не думай, я от тебя не отстану - в моей черепной коробке накопилось не меньше всякой дряни...
  -Дверь открыта, ненормальный!
  -Что страшного? Дочь увидит отца, целующего мать в щечку.
  -В губы. Совершенно не умеешь вести себя при детях и посторонних.
  -Иногда они мешают нам жить...Посторонние.
  -Проговорился...
  -Ты не поняла. Жить - заниматься... любить.
  -Снова проговорился. Ты все сказал матери?
  -Даже то, чего нет.
  -Перестань паясничать!
  -Как я и ожидал, твои страхи оказались напрасными. Я тебе говорил, у меня классные предки.
  -Разумеется, твоя мать пришла в бешеный восторг, когда узнала о моей дочери.
  -В восторг они придут в субботу, когда познакомятся с ней воочию.
  -Как в субботу? В следующую?
  -В эту, моя дорогая. Хватит тянуть кота за хвост.
  -Зачем ты устраиваешь нам этот экзамен? Таня что-то не так скажет, посмотрит, возьмет, съест... Я не так улыбнусь, промолчу или скажу. Тебе совсем нас не жалко?
  -А кто меня пожалел?
  -Если тебе дома хорошо досталось, то за дело. Нечего жениться только потому, что влюбился без памяти. Вернется память - что тогда? Твоя мать права - как всякая разумная женщина должна была хорошенько всыпать тебе по попе или, хотя уже поздно, вправить мозги. Не удалось? Ты призвал на помощь все свое красноречие и уговорил мать не ломать тебе жизнь? Признайся, примерно по такому сценарию шел ваш разговор. Потому ты и "задержался".
  -Гладким разговор не был, но мне не стоило большого труда убедить ее в своей правоте. Она любит отца до сих пор, поэтому поняла меня.
  -Знаю, как ты умеешь пудрить мозги. Притворялся ангелом, юлил, изворачивался, ласкал слух нежными речами - мелкий бес!
  -Чего уж там - сущий дьявол! Всех обвожу вокруг пальца - тебя, родителей, Таню. Ее особенно - она невинное дитя.
  -Себя в первую очередь. Факты, не вписывающиеся в систему твоих координат, ты с ходу отбрасываешь за ненадобностью.
  -Еще немного, услышишь от меня нецензурную брань. Есть один непреложный факт - мы любим друг друга. Не жареный, объеденный - настоящий факт. Очень скучный, набивший оскомину от частого напоминания.
  -Я никогда не поверю, что твоя мать смирилась с другим фактом - менее скучным, но более неприятным - наличием у меня дочери.
  -Смирилась, Наташа.
  -По принципу - никуда не денешься.
  -Я ее сын, она меня любит. И полюбит тех, кого люблю я. Только и всего.
  -Она расспрашивала о Тане?
  -Что ей нравится, какая еда. Я сказал, все любит - сладкое, соленое, горькое, мороженое, конфеты, пирожные, купаты, селедку. Обозвала нас извергами.
  -Спасибо тебе огромное, ты великолепно представил меня, "лучше" не придумаешь. У тебя мозги есть?
  -Мать понимает, что с мужика взять, даже если он ее сын. Так что ты здесь ни причем. Я тебя не подставил.
  -Распустила уши в Филармонии, внимала мальчишке, а на поверку он оказался обыкновенным мужланом.
  -Извини, если я обвел тебя вокруг пальцев.
  -Как же ты обидчив, Петя? Что я сказала?
  -Иногда мне кажется, мы принимаем друг друга не за тех, кто есть. В большей мере это относится к тебе.
  -Я запуталась. Я принимаю тебя за другого? Мальчишку за мужлана или мужлана за мальчишку? Вся беда в том, что я уже приняла тебя любого. Мне не вырваться из твоего плена...
  -Тогда зачем мы мучаем себя и друг друга? У меня был нелегкий день, я вернулся довольный тем, что убедил мать, а моя жена встречает меня ледяным душем.
  -Петечка, прости...
  -Дверь, между прочим, никто не закрывал...
  -Пусть... Тане не привыкать, что ее мать путается с одним типом...
  - К счастью для этого типа, он нравится ей самой. Будь Таня старше, отбила бы меня у тебя.
  -Извращенец! Как только такое могло прийти в твою голову?! Теперь близко дочь к тебе не подпущу.
  -Тогда мы с ней устроим тебе обструкцию.
  -Петя, я ужасно боюсь. Твоих родителей. Нельзя как-нибудь иначе - без экзекуции.
  - Бери пример с меня, и ничего не бойся.
  -С тебя?
  -Забыла, как познакомила меня со своей матерью?
  -Тебя спасла больная Таня.
  -Особенно тогда, когда ты оставила ее с Таней, а сама через два часа легла спать со мной.
  -Так и знала, что ты мне это припомнишь. Теперь всем станешь говорить, это я уложила тебя в свою постель.
  -Я лег сам - ты мне только постелила.
  - Чтобы затем лечь рядом. Все, больше это не повторится.
  -Мы - идиоты, правда?
  -Круглые.
  -Это хорошо?
  - Ужасно... Особенно, если подтвердится, что я беременна.
  - Это замечательно!
  -Боже, за кого я собираюсь выйти? Он радуется, как ребенок. Возможно, я ошибаюсь. Есть еще надежда...
  -Никаких надежд! Мне нужен сын, Тане - брат. И баста! А пока не успела родить нам сына и брата, познакомьтесь с моими родителями. А то как-то неловко, у меня двое детей, а они ни слухом, ни духом...
  -Не вздумай им брякнуть, что я ...
  -Пожалуй, не станем спешить. Сами заметят, когда выберемся к ним в следующий раз.
  -Тихо, Таня идет...
  
  НАТАША
  
  -Я же говорил, твои страхи оказались пустыми, а ты мне не верила.
  -Надо признать, твоя мать - мужественная и тактичная женщина.
  -Ты ей понравилась. Она - прямой человек. Если кто-то ей не по душе, это видно.
  -Твой отец прямо-таки вцепился в Таню - не отлипал.
  -Он очень любит детей. Хотел второго ребенка - дочку. Мать воспротивилась.
  -Были основания?
  -Я не знаю. Родители любили друг друга, но иногда ссорились.
  -Вот и мы с тобой только начали жить вместе, не всегда находим общий язык.
  -Что верно, то верно... Таня вела себя прекрасно.
  -Поначалу. Пока твой отец не стал с ней играть. Это твоя вина.
  -Опять я виноват.
  -Ты приучил ее всех взрослых называть по имени и на "ты".
  -Отцу это было в кайф. В его семье так принято, как и в большинстве еврейских семей. Такое общение между взрослыми и детьми лишь объединяет всех их. Отец уже стал дедом, чему только рад.
  -Как бы он скоро не стал им - в самом деле. Обычно цикл у меня день в день, прошло три лишних дня.
  -Тебя это сильно беспокоит?
  -Я хочу ребенка. Но перед нами сразу встанет столько проблем - самых разных.
  -Осилим. Подари мне, пожалуйста, парня.
  -Мне страшно. И как Таня отнесется к брату или сестре. Будет ревновать. Хватит ли нам денег, придется отказаться от многого. От той же Филармонии - во всяком случае, на первых порах. Мы даже отпуск не успели провести вместе.
  -У меня все отступает на задний план перед желанием иметь от любимой женщины ребенка. Не сомневайся, я нисколько не меньше буду любить Таню. Не дам ей ни малейшего повода ревновать меня к тому, кто у нас родится.
  -Все же зря мы положились на волю случая. Может быть, я паникую напрасно. Но с сегодняшнего дня начнем вести себя предусмотрительно.
  -Об этом должен позаботиться я?
  -Ты бы не хотел?
  -Я не о том. Не понимаю, к чему все это. Мы оба хотим ребенка, зачем с ним тянуть?
  -Если уже не поздно, год-два лучше подождать. Тем более к тому времени, может быть, и твои дела на работе продвинутся вперед. Защитишься, у нас будет больше денег...
  -Хорошо, с завтрашнего дня принимаю меры...
  -У тебя сегодня - выходной?
  -Если только нет другого выхода.
  -Игра слов?
  -Один день мало что изменит. Завтра же зайду в аптеку, надо еще их найти - у нас со всем, за что ни возьмись, дефицит. Впрочем, я могу обойтись...
  -Раньше стеснялась спросить, ты иначе не привык?
  -Такой вопрос у нас не возникал.
  -А ты ставил его перед собой?
  - Задумывался, но всерьез не рассматривал, так как хотел ребенка и надеялся на тебя.
  -Надеялся? На то, что я все просчитала заранее и знала, чем все у нас кончится?
  -Не нужно ловить меня на словах. Я не ставил развитие наших с тобой отношений в зависимость от рождения ребенка.
  -Хорошо... Но я - не первая у тебя женщина. Как раньше ты вел себя в этом отношении?
  -По всякому. Как правило, этот вопрос передо мной не ставили.
  -Потому ты не усложнял свою жизнь.
  -Если нет необходимости, я ничего не усложняю. Такой вот эгоист. Я тебя предупреждал.
  -Благодарю за откровенность.
  -До меня ты с подобным не сталкивалась, рад за тебя... Но при твоем желании я могу стать иным.
  -Но не при своем... До тебя у меня был только Саша. Таня родилась не случайно.
  -Извини, Наташа.
  -Твой вопрос уместен. У меня ведь могли быть и другие мужчины.
  -Ужасно неприятный разговор. Прости меня за бестактность... Впредь можешь рассчитывать на меня. Будем считать, это моя проблема. С сегодняшнего дня. Я проявлю осторожность...
  -Я бы не хотела усложнять нашу любовь, заключать ее в какие-то рамки. Сама позабочусь обо всем.
  -Это тебя не стеснит?
  - Не стеснит. Кроме того, наша промышленность выпускает некачественные изделия, говорят, полностью им доверять нельзя. С учетом твоего темперамента я, пожалуй, возложу все заботы на себя. Ты не возражаешь?
  -Не возражаю. Тогда к чему был весь этот разговор? Ты меня проверяла?
  -Уточняла отдельные моменты. Без такого разговора я не могла прийти к одному мнению.
  -Другими словами, мои ответы однозначно толкают тебя к самозащите?
  -Не однозначно, не толкают, склоняют. Считай, такого разговора между нами не было. Я люблю тебя и желаю, чтобы тебе максимально хорошо было со мной, чего лучше всего достигнуть в том варианте, который мы приняли.
  -Я обескуражен, по правде говоря.
  -Но настроение твое приподнялось.
  -Оно всегда у меня такое, когда ты рядом со мной.
  -Каждый раз мы заканчиваем наши беседы, независимо от их характера, одним и тем же. Тебя это не удивляет?
  -Когда начну удивляться, поставлю на себе крест.
  
  НАТАША
  
  -Убедительный итог нашего безрассудства - у нас будет ребенок. Врачи подтвердили.
  -Чему я только рад.
  -Может быть, пока не поздно, сделать...
  -Даже не заикайся.
  -Твоя мама и так смотрит на меня косо, будучи не в восторге от нашего брака.
  -Смотрит она на тебя прямо, и еще лучше будет смотреть, когда родишь ей внука. Так что теперь нас связывает больше чем любовь - будущий ребенок.
  -Твоей матери чуть больше сорока пяти, в этом возрасте не так просто становиться бабушкой. Некоторые женщины в этом возрасте сами рожают.
  -Тебя больше всего беспокоит моя мать?
  -Я сама боюсь, что с нами будет.
  -Не мы первые, не мы последние, у кого больше одного ребенка.
  -Для начала надо еще его родить. Думаешь, это так просто?
  -Тут я тебе мало, чем могу помочь.
  -Уже помог. Удивительно, до чего все мужчины, когда это их не касается, не хотят понимать некоторые вещи.
  - У тебя есть конкретное предложение, как избежать рождения ребенка?
  -Я тебе его предложила, но ты взъерепенился.
  -Хорошо, Наташа, я беру свои слова назад. Делай, что хочешь. Аборт, так аборт.
  -Ты сказал это, прямо скажем, без особого энтузиазма.
  -Мой энтузиазм испарился. Все, оставили эту тему. Решай сама, я приму любое твое предложение.
  -У меня еще есть время подумать.
  -Думай.
  -Это никак не скажется на твоем отношении ко мне?
  -Меньше тебя любить я не стану - это просто не в моих силах.
  -Спасибо. То, что ты сказал сейчас, очень важно для меня. Даже не представляешь, насколько облегчил принятие непростого решения...
  
  ТАНЯ
  
  -Петя, не знаешь, кто у мамы в животике - мальчик или девочка?
  -Я хочу мальчика.
  -Мама тоже так говорит.
  -А каково твое желание?
  -И я хочу братика.
  - Принято единогласно, но мы ведь не станем унывать, если мама родит тебе сестричку?
  - Не станем, но лучше братик. Он когда должен родиться?
  -У мамы не спрашивала?
  -Летом. Долго еще.
  -Всему свое время.
  -Я еще об одном спрашивала, но мама не ответила. Может быть, ты скажешь?
  -Если смогу.
  -Почему у меня будет братик или сестричка? И как родилась я?
  -Дети рождаются от любви мам и пап. А как, узнаешь, когда немного подрастешь.
  -Ты сам, когда все узнал?
  - Не все, а кое-что. Я был тогда на несколько лет старше тебя.
  -Кто тебе сказал?
  -Мой папа.
  -А мой папа умер. А тебя мама запрещает звать папой.
  - Ты хотела бы называть меня папой?
  -Да.
  -Я думаю, пройдет немного времени, мама разрешит.
  -И я родилась, потому что мама и папа хотели, чтобы от их любви родилась я?
  -Можешь не сомневаться.
  -Петя, раз я родилась не от твоей любви к маме, значит, не могу быть твоим ребенком. Только тот, кто родится летом. Какими же мы будем братом и сестрой?
  -Не так уж все сложно. Ты можешь считать себя моим ребенком, а я тебя - своей дочкой, так как мы любим друг друга. Ведь я люблю тебя как собственного ребенка, все равно, что от моей и маминой любви. Кроме того, тот, кто родится летом, в любом случае будет твоим родным братом или сестрой, так как мама у вас одна.
  -А папа? Если я тебя даже очень сильно люблю, мама все равно не разрешает мне называть тебя папой.
  -Твои родители познакомились раньше, чем я увиделся с мамой. Они очень сильно любили друг друга, и от их любви родилась ты. Мама никогда бы не полюбила другого мужчину, если бы твой папа был жив. После твоего папы ей было очень нелегко полюбить меня. Если бы мы с тобой почти сразу не полюбили друг друга, мама ни за что не вышла б за меня замуж. Она поняла, я - благодаря нашей с тобой любви - могу стать ее мужем и твоим отцом, но пока ей еще трудно привыкнуть к тому, что я могу даже на словах стать твоим папой. Нужно подождать. Мне кажется, когда появится на свет новый ребенок, маме будет легче принять, что мы с тобой отец и дочь. Это непросто понять даже взрослым. Ты кое-что поняла из моих слов?
  -Поняла. У меня два папы - Саша и ты. Я - твоя дочка. Правильно?
  
  НАТАША
  
  -Наташа, он так, представляешь, и написал в своем сочинении: "Мой любимый герой - главное действующее лицо трилогии "Малая земля", "Целина" и "Возрождение". В классе сочинение вызвало переполох, хуже девичьего. А учительница созвала родительское собрание.
  -И что тебя удивляет? Реакция учеников?
  -Ты не поняла. Повторяю, сын моей сотрудницы написал сочинение на тему...
  -Я не глухая и еще соображаю. Разве автор воспоминаний, получивших признание у нас и в других странах, не может стать героем старшеклассников?
  -Ты всерьез полагаешь, что мальчишка не отмочил глупую шутку? Не сомневаюсь, таким способом он решил обратить на себя внимание соучеников. И угадал - девочки стали его примечать, хотя до этого не обращали на неказистого парня никакого внимания.
  -Петя, мне уже давно не нравится твое отношение к некоторым вещам. Ты недоволен существующими в стране порядками. Никто не скрывает, недостатки есть и не маленькие. В любом трудном деле не избежать издержек. Наши руководители - обыкновенные люди, не ангелы, и они допускают ошибки.
  -Поэтому заслуживают того, чтобы становиться героями нашей детворы. Не утратила ли ты чувство реальности за последнее время?
  -У меня все в порядке, беременность протекает нормально. Если сын твоей сотрудницы решил блеснуть остроумием, то его сочинение - дурацкая и недостойная выходка недоросля, заслуживающая осуждения. Но почему ты исключаешь, что он действительно так считает, как написал?
  -Вполне возможно. Во всяком случае, его мать утверждает, что он горячо поддерживает все без исключения решения партии и правительства, а товарища Брежнева считает выдающимся деятелем ленинского типа и героем Великой Отечественной войны. Однако когда учительница процитировала классу выдержки из этого сочинения, ученики встретили их смехом и зубоскальством, посчитав отличной шуткой. Что касается самого автора сочинения, его лицо выражало недоумение, ни один мускул не дрогнул - он ничем не выдал себя.
  -Что не помешало классу не поверить в его искренность?
  -Значительный перевес оказался на стороне скептиков, не поверивших товарищу и одобривших его сочинение как хохму.
  -А кто ему поверил?
  -Староста класса, секретарь комсомольской организации - те, кому по должности положено верить. К ним присоединилось несколько учеников, чьи интересы требовали не омрачать за год до выпуска репутацию отличников. Лишь в искренности трех человек нельзя усомниться, они поддержали "сочинителя". Именно тот факт, что они остались в меньшинстве, побудил администрацию школы вызвать на ковер родителей, плохо воспитавших своих наследников.
  -Родители скептиков приняли сторону меньшинства?
  -Разумеется. Они единодушно возмутились поведением своих отпрысков и обещали принять необходимые меры, чтобы дети впредь не издевались над святыми идеями и людьми, их олицетворяющими. Один отец посетовал на то, что мало порол сына, когда тот был совсем зеленым юнцом, хотя никогда не поздно преподать неучу нужный урок ремнем. Одна мамаша заявила в сердцах, что перестанет давать своей дочери деньги, тогда она быстро поймет, как правильно вести себя в стране развитого социализма. Кто-то сказал кратко и ясно - много стали нам всем позволять, при Сталине никто бы - самый последний дурачок - не посмел бы даже пикнуть. Он же порекомендовал матери "героя" всыпать тому по первое число, чтобы тому впредь неповадно было писать такие издевательские сочинения.
  -А как вела себя учительница?
  -Она все ждала, когда кто-нибудь из родителей заявит, что сочинение написано без всякого злого умысла.
  -Неужели не нашлись те, кто понял все правильно?
  - Голоса двух родителей - тех, кто не нашел в сочинении парня крамолы, потонули в хоре его хулителей, не сомневающихся в том, что тот написал пародию на вождя.
  -Самой матери парня нечего было сказать в его защиту?
  -Она была потрясена и не проронила ни слова. И только натолкнувшись на молчание сына, решила, он написал то, что думал. Когда она рассказывала эту историю в нашей лаборатории, рассчитывала на поддержку, но не встретила ее. Кто-то ограничился пожатием плеч, кто-то усмехнулся, лишь шеф сказал матери, что разделяет ее переживания, не пояснив при этом суть дела.
  -А как ты прореагировал на это?
  - Сказал, что большинство привыкло думать одно и говорить другое.
  -Надеюсь, не добавил, что в нашей стране?
  -И так ясно.
  -Представь, в твоей хваленой Америке ученик напишет, что хочет брать пример со своего президента, его засмеют?
  -Если на нынешнего, не засмеют. При нем страна процветает. Но дело не в нем, а в системе, которая не позволит маразматику находиться на вершине власти и сажать любого своего критика в психушки и тюрьмы.
  -Брежнев - старый и больной человек, издеваться над ним просто негуманно. Что касается критики, она должна быть конструктивной, а не направленной на борьбу с существующим строем. Ты общаешься не с теми людьми и поддаешься влиянию западных голосов, вещающих на всю страну.
  -А ты наивно веришь газете "Правда", которая беспардонно врет... Слушай, что у нас нет других тем для разговора?
  -Действительно, еще поругаемся на этой почве. Делать нам нечего.
  -Тебе нельзя волноваться, скоро родишь мне сына.
  -Не беспокойся, я не нервничаю. Политика меня не интересует, поэтому я никогда не спрашивала у тебя, что ты думаешь по тому или иному поводу. И ты предпочитал говорить со мной на более приятные темы. Пожалуйста, следуй принципу медиков: "Не навреди". Не встревай в политику, ты все равно ничего не изменишь, тем более что далеко не всегда прав. Скажи, зачем тебе надо было говорить на работе, что люди думают одно, а говорят другое. К чему эта пустая бравада? С одной стороны, ты говоришь, что у нас недовольных режимом несправедливо сажают, а, с другой, - сам лезешь туда, куда тебя не просят. Из-за таких болтунов никто ничему не верит. Несем всякую чушь, где и как придется, а потом удивляемся, почему плохо одно, не удалось другое. Лучше бы каждый делал, как следует, свое дело, а не спустя рукава. Кстати, как продвигается твоя диссертация?
  -Через год, надеюсь, состоится защита. Дело на мази. На днях сдам последний экзамен.
  -К черту!
  -Все будет хорошо. К черту!
  
  ДИССИДЕНТ
  
  -Это дело вашей совести, Петр Григорьевич, подписывать или не подписывать письмо. Мы обратились к вам лишь потому, что вы давно знакомы с Соколовым, понимаете мотивы его поведения. Он находится в отказе так долго, что его дело получило широкую огласку не Западе.
  -Я, действительно, хорошо знаю Соколова как честного и порядочного человека, но в последние месяцы не виделся с ним.
  -Он ничуть не изменился. До сих пор не может получить разрешение на выезд из страны.
  -Я не знаю последних обстоятельств дела, но ему уже давно должны были разрешить уехать.
  -Владимир Александрович не совершал противоправных действий, он - один из самых спокойных отказников. Ничего не требовал, сидел и спокойно ждал визы. Но теперь даже он отчаялся и понял, что ему ничего не светит. Из-за настойчивого хождения по инстанциям недавно потерял последнюю работу и остался без куска хлеба. Этому издевательству нужно положить конец. Мы решили вступиться за него.
  - Он в курсе того, что вы собираете подписи в его защиту?
  -Мы убедили его в необходимости такого шага. Под лежачий камень вода не течет. Ничего незаконного мы не совершаем. Каждый человек имеет право просить у избираемых им органов власти рассмотреть его предложения.
  -Да, это не нарушение уголовного кодекса, который чтил Остап Бендер.
  -Вы можете подписать письмо?
  -У вас есть семья?
  -Жена.
  -Дети?
  -Бог миловал.
  - А меня миловал двумя детьми.
  -Мой пример ничего не говорит. Среди подписантов большинство имеет детей.
  -Мое влияние ничтожно. Я никому не известен, высокого положения в обществе не занимаю. Не думаю, что мой голос сыграет какую-нибудь роль в деле Соколова.
  -Письмо подписали самые разные люди. Неизвестно, кто больше рискует. Пролетариату, как известно, терять нечего - разве только цепи. Помните классиков марксизма?
  -Не забыл. Только вы избрали не самый лучший способ агитации. Не хочу говорить, что одни марксисты - порядочные люди, но еще меньше могу принять обратный тезис.
  -То есть вы не станете подписывать письмо?
  -Лихачество в подобных делах - не лучший способ их решения.
  -По-вашему, письмо бессмысленно?
  -Пользы тому, ради кого оно составлено, не принесет.
  -А вред подписантам принести может - это хотите сказать? Предлагаете ничего не делать. Пустить все на самотек.
  -По-вашему, главное - разыскать ту самую мышку, которая вслед за кошкой, Жучкой и компанией вытянет репку?
  -Знаете, чем всегда грешила русская интеллигенция? Она пыталась подменить мужество иронией и скептицизмом.
  -Однако руководители революций - интеллигенты. И делали они их, снимая лайковые перчатки. Но далеко не все революционные действия дали ожидаемые всходы. Революции пожирают своих детей, как знаете.
  -Мы не призываем к революции, наше письмо носит вполне мирный характер.
  -Бессмысленно лезть на рожон. Но я подпишу письмо, так как мне глубоко противно все то, что у нас происходит. Народ делает то, что ему говорят. Стадо идет за пастухом, повинуясь его хлысту. Покорность - самое скверное свойство толпы. Мне противно ей уподобляться.
  - К сожалению, недовольства народа нынешним режимом дожидаться долго. Царит безразличие, апатия, равнодушие.
  -Они будут царить при любой власти. Россия и при так называемой демократии останется во мгле...
  
  КАПИТАН ОРЛОВ
  
  - Добрый день. Штаркман. Явился по повестке.
  -Здравствуйте, Штаркман Петр Григорьевич. Будем знакомы. Капитан Орлов Сергей Иванович. Садитесь, пожалуйста. Надеюсь, долго вас не задержим.
  -Я весь внимание.
  -Извините, но данным посещением нашего учреждения вы обязаны только самому себе. Догадываетесь о причине получения вами повестки?
  -Очень смутно. Не помню, чтобы совершал когда-либо действия, идущие в разрез с нашими законами.
  -Вы ошибочно полагаете, что мы имеем дело только с одними преступниками. Не редко встречаемся с вполне добропорядочными гражданами. Иногда приходится привлекать их к раскрытию отдельных правонарушений. Некоторым раскрываем глаза на ошибки, совершенные случайно, по недоразумению, под дурным влиянием. К сожалению, есть взрослые люди, которые ведут себя, как дети.
  -К какой группе принадлежу я?
  -Это нам предстоит выяснить. Приступим к делу...
  -Пожалуйста. И у вас, и у меня времени в обрез.
  -Верно, Петр Григорьевич. Взгляните, узнаете свою подпись?
  -Моя.
  -При каких обстоятельствах вы ее дали?
  -Увидел обращение, прочел, согласился с его содержанием и подписал.
  -Нашли его самым, что ни на есть справедливым?
  -По сути, да. Человека, в защиту которого оно составлено, нужно с миром отпустить туда, куда он желает уехать.
  -Я так и думал. Вам, видимо, не сказали, что существуют очень веские причины, не позволяющие выдать ему визу.
  - Срок давности его секретности прошел.
  -Конечно, вам лучше, чем нам, знать, каков он на самом деле. Соколов причастен к разработкам, которые устареют очень не скоро.
  -Если это даже так, общественность имеет право просить власти страны рассмотреть ходатайство в защиту Соколова, потерявшего самую обычную работу в связи с его делом.
  -Соколов не нуждается в защитниках, может сам постоять за себя, чем настолько активно занимается, что поставил всех на уши.
  -В любом случае письмо не повредит ему.
  -Разумеется, если не он инициатор или составитель. Насколько нам известно, не он.
  -Что предосудительного в этом письме?
  -Вы наивны, объяснить все и входит в мою задачу. После чего, надеюсь, между нами не останется никаких вопросов друг к другу.
  -Скажите, пожалуйста, люди имеют право ходатайствовать друг за друга перед органами власти?
  - Не только имеют, но и широко пользуются этим правом. Вопрос, каким способом они это делают. Ваши "ходатаи" уже не впервые избирают метод, мало соответствующий принятым в нашем обществе нормам поведения .
  - Не понимаю.
  -Вам, человеку с высшим образованием, вот-вот защищающему диссертацию на степень кандидата наук, нет нужды рассказывать, в каком сложном мире мы живем, о существовании двух систем, одна из которых возглавляется заокеанским империализмом и ведет целенаправленную пропагандистскую войну против нашей системы - системы мира и социализма. Кое-кто внутри страны не избежал соблазна подыгрывать классовому врагу, пользуясь терпимостью, проявляемой нами к людям, совершающим действия, стоящие на грани нарушения закона. Предостеречь, помочь разобраться таким наивным и доверчивым людям, как вы, в истинных целях и причинах появления некоторых групп, маскирующихся под разными "благовидными" предлогами разными вывесками, но неизменно служащих интересам империалистов всех мастей, - такова, вкратце, наша роль. Я постараюсь конкретно показать вам, в чем состоит ваше заблуждение, если вы не избрали путь конфронтации со своим народом и государством.
  -Я подписал письмо с единственной целью - привлечь внимание соответствующих органов к судьбе человека, которого давно знаю с самой лучшей стороны.
  -Верю в искренность вашего заблуждения, иначе бы разговаривал с вами иначе. Соколова вы знали очень давно и не слишком хорошо. Ваше общение с ним ограничивалось занятиями в институте и несколькими музыкальными вечерами в его доме. И все - не так ли?
  -Ваша осведомленность делает вам честь. Думаю, вы знаете и о том, что я встречался с Соколовым позже, уже после окончания института, поскольку у нас общие музыкальные пристрастия.
  -Хорошо, если только они.
  -Вам, должно быть, известно, меня привлекали к "разоблачению" Соколова в институте...
  -Нежелание помочь органам - ваше личное дело, никто не преследовал вас за это. Практика собраний, на которых осуждались люди, покидавшие страну с корыстными целями, была позже отменена. Но с моральной точки зрения трудно понять поддержку этих людей. Чем вас обворожил этот человек?
  -Он - честный человек, знающий и любящий свое дело, никогда не вмешивался в политику. Желание уехать с женой по вызову родственников - не преступление перед нашим народом и государством.
  -Знаем мы этих родственников. Они и ведать не ведают, кто Соколовы. Проживая в сионистском государстве Израиль, никогда не увидятся с теми, кому выслали вызов, так как "сородичи" изберут местом своего жительства отнюдь не "землю обетованную".
  -Однако Соколов едет не в Израиль, а в США.
  -Он работал в оборонной промышленности, в интересах безопасности страны его просьбу о выезде удовлетворить возможным не сочли. Это хорошо известно и ему, и тем, кто проявляет столь трогательную заботу о нем. Но этим людям - составителям и подписантам письма - важно поднять шумиху за рубежом, отсюда у письма растут ноги. Вы задумывались об этом, когда так беспечно ставили под ним свою подпись?
  -Соколов не представляет интереса для иностранных разведок и военных. Прошло слишком много времени с тех пор, как он работал в военной промышленности.
  - Любой толковый специалист, занимавшийся - пусть давно - разработкой новых вооружений, будет полезен врагу. Он представляет интерес для Пентагона.
  -Так каждого толкового инженера, научного сотрудника, уезжавшего за границу, можно рассматривать как потенциального предателя.
  -К сожалению, мне не удалось переубедить вас. Вы остались при своем мнении. Что ж? Ответьте так же искренне, вы не сожалеете о том, что подписали письмо, которое не только не поможет Соколову, но даже навредит ему и вам самому?
  -Я поступил по совести.
  -Что вы запоете, когда это письмо попадет за рубеж, и о нем начнут вещать разные голоса?
  -Это крайне нежелательно.
  -Лично вы к этому не стремились?
  -Ни с какой стороны.
  -Однако о возможных последствиях не подумали.
  -О подобных - нет.
  -Вот видите, молодой человек. Ваши идеологические приятели провели вас. Прослушайте записанный нами отрывок из сообщения диктора "Голоса Америки": "Как уже сообщалось, группа лиц из Ленинграда обратилась в Верховный Совет СССР и ЦК КПСС с письмом, в котором убедительно просит разрешить выезд бывшему преподавателю Ленинградского Политехнического института Соколову. Он относится к числу тех, кто продолжительное время не может получить визу на выезд из СССР, что стало постоянной практикой нарушения прав человека..." Можно не продолжать. Что скажете?
  -Очень прискорбно, что письмо попало за границу и используется в пропагандистских целях.
  - Его отправила туда, по-вашему, нечистая, потусторонняя сила? Ее переправили ваши друзья, которым вы открыли нараспашку свою душу. Они подставили вас, как не можете это понять?
  -Нельзя исключить такую возможность.
  -Если бы знали, не подписали б письмо?
  - Скорее всего.
  - И только?
  -Соколов не виноват в том, что его имя используется в неблаговидных целях.
  -Мы в вину ему это не ставим. Больше того, складывается впечатление, что он вообще не знает о существовании этого подметного обращения граждан. Тем важнее знать его инициатора и составителя, втершегося в доверие честных людей с незапятнанной репутацией. Кто его состряпал?
  -Имя автора мне неизвестно.
  -Кто принес вам письмо на подпись?
  -Ни в чем не могу подозревать этого человека. Возможно, он сам доверился тому, кто позднее переслал письмо за рубеж.
  -Если он не виновен, никакие неприятности ему не грозят.
  -Вызовете его на беседу и только?
  -Не исключено, что мы с ним уже разговаривали. Его фамилия?
  -Я ею не интересовался.
  -Запомнили, как он выглядит?
  -Обыкновенный человек - такой же, как мы с вами.
  -Никаких примет?
  -Абсолютно.
  -Не нужно играть с нами в кошки-мышки. Взгляните на фото, узнаете его?
  -Здесь нет этого человека.
  -Уверены?
  -Да.
  -И никаких его примет не сообщите?
  -Я уже сказал...
  -Какого он возраста?
  -Старше меня и моложе вас. Но могу ошибиться, я плохой физиономист.
  -Цвет волос?
  -Как-то не обратил внимания.
  -Но что-то ведь запомнили? Нос, длинный или короткий, картошкой или горбатый, рост, с бородой или усами, какая стрижка - короткая или как у битников...
  -Я к нему не приглядывался, прочел письмо и подписал, после чего он ушел.
  -Когда он был у вас?
  -Точно не помню, давно.
  -До рождения сына или после?
  -До.
  -Когда жена находилась в роддоме?
  -Кажется. У меня тогда было много разных забот, ни до чего и ни до кого...
  - Поэтому, чтобы поскорее отвязаться от пришедшего к вам с визитом, быстро, не вчитываясь и не вдумываясь в текст письма, подмахнули его?
  -До подписи подумал. Но рассматривать пришельца не удосужился.
  -Вы нисколько не удивлены, откуда он узнал про вас, почему включил в свой список, как нашел ваш адрес?
  -Как ни странно, не пришло в голову спросить его об этом.
  -За кого вы меня принимаете, Петр Григорьевич? Задумайтесь на досуге, к чему может привести ваше легкомысленное поведение. Если пожелаете продолжить нашу беседу, вот мой телефон. Возможно, мы в любом случае встретимся снова. Но вы должны быть откровенны с нами. Перестаньте играть в одни ворота.
  -Я не знаю, чем еще могу быть вам полезен.
  -Давайте вашу повестку, отмечу ее. До свидания.
  -Прощайте.
  -До свидания, Петр Григорьевич. Посоветуйтесь с женой. Жду вашего звонка.
  
  КОЛЛЕГА
  
  -Мне ничего, Петя, не известно. Но я уверен, под тебя никто не копает. Шеф не позволит. Он не потерпит, чтобы твоя защита не состоялась.
  -Палец о палец не ударит.
  -Кому это надо? Не будь мнительным. Со дня на день тебе сообщат дату защиты.
  -Еще месяц назад шеф обещал назвать ее через несколько дней. И вдруг, словно в рот воды набрал.
  -Знаешь, как это у нас бывает? Кто-то заболел, например. Шеф молчит, не желая сбивать тебя с толку. Кого еще ему проталкивать? Благодаря тебе создана группа, мозговой центр, как он ее называет. Твое имя повторяется им через слово. Прямо таки культ Пети. По его словам, на твоем материале могут защититься двое. Он вложил в твою диссертацию свои время и силы. Поговори с шефом. Ваши отношения позволяют тебе не такое.
  -Не хочу унижаться. Он ощетинится, если ему нечего сказать. Решит, что я ставлю под вопрос его авторитет и могущество, будет недоволен. Пока у меня шло все хорошо, он любил говорить о моих достижениях. Но если вмешается кто-то свыше и прикажет спустить дело на тормоза, он сочтет полезным выждать, а то и вообще ради собственного спокойствия махнет на меня рукой. Зачем ему рисковать?
  -По-моему, ты страдаешь манией преследования. Или у тебя есть веский довод для сомнений?
  -Есть один, хотя он далек от науки.
  -Можешь его назвать?
  -Между нами, хорошо? Несколько месяцев назад я подписал одно письмо властям с просьбой рассмотреть вопрос выезда на постоянное место жительства в США моего бывшего преподавателя, которого уже много лет не выпускают к родственникам.
  -Ты поступил неразумно, могли обойтись без тебя.
  -Я хорошо знаю этого человека.
  -У тебя на носу защита, жена родила...
  -Месяц назад меня вызвали повесткой на Литейный, я не назвал фамилию человека, явившегося ко мне с письмом, не указал его примет.
  -Зря. Они все равно все узнают. Не от тебя, так от других.
  -Из этого не следует, что я должен стать стукачом.
  -В подобном деле трудно давать советы, каждый поступает сообразно собственной логике.
  -И совести!
  -В некоторой мере.
  -Логика, по-твоему, важнее?
  -Без сомнения. Когда на карту поставлено все, нужно руководствоваться не эмоциями, а разумом. Ты влип в это дело случайно. Не потому что сражался за гражданские права, свободу и справедливость. Политика не стоит ломаного гроша и тем более того, чтобы портить себе жизнь. Люди, подписавшие письмо, не идиоты - знали, что оно поможет вашему отказнику, как мертвому припарки. Они больше всего хотели привлечь внимание к себе, любимым. А раз так, какого лешего выгораживать их? Пока не слишком поздно, кончай эту бодягу - и скорее. Будь уверен, комитетчикам за прошедший месяц стало известно даже больше, чем тебе.
  -Прийти к ним с раскаянием? Ни за что. Не вижу за собой вины.
  -А они видят. Не будь дураком. Кому нужно твое раскаяние? Позволь им проявить великодушие к тебе, а за это назови им Полишинеля. И добавь от себя - я больше не буду. И все.
  -Только и всего. Занять достойное место - доносчика.
  -Неужто всерьез думаешь поколебать устои? Подумай о семье и шефе, наконец. В какое положение ставишь его? Он справедливо не простит тебя, если твоя глупая выходка скажется на нем самом. Он слишком горд, чтобы сказать тебе об этом, но на его помощь не рассчитывай. С какой стати он станет рисковать своим честным именем ради тебя, дурака? Прости, Петя, я умышленно утрирую, но кому охота бросаться под каток? И было бы ради чего?
  -Может, ты и прав. Не пристало "теленку бодаться с дубом" (Я слушал фрагменты романа Солженицына). Однако спасаться самому, подставляя под удар другого, равно как всю последующую жизнь чувствовать себя подонком не в моих привычках.
  -Хорошо, что тебя не слышит жена. Подумай о ней и детях.
  -Впредь никогда не стану лезть в политику, но ничего менять не буду.
  -Мир, в котором мы живем, не терпит раздвоения личности. Кто не с нами, тот против нас, по Горькому.
  -Ты серьезно?
  -Можешь не соглашаться с известной линией, но не смей ей перечить и тем более идти на конфронтацию. Сморозил глупость, найди смелость в ней признаться. Сначала себе, а потом тому, кому это нужно: я ошибся и больше не буду. И верно, ошибся и больше не будешь. Разве не так?
  -Если и так, то что? Кроме того, им этого мало.
  -Пусть узнают от тебя имя совратителя. Не лишай рекламы тех, кто ее жаждет. Давал присягу, что будешь молчать?
  -Напротив, мне предложили не держать язык за зубами, если понадобится.
  -Что ж тогда разыгрываешь трагедию на пустом месте? Сегодня же иди и кайся.
  -Не дождутся. Такой ценой мне ничего не нужно.
  -Дурень! Поговори с шефом, он подскажет, как себя вести.
  -Предложит то же, что ты. А какие инструкции получил, не скажет. Не стану ставить его в глупое положение. И подлость не совершу. Ни моей жизни, ни жизни близких, чтобы совершить такой гнусный поступок, как предательство, смерть не угрожает.
  
  НАТАША
  
  -Ты не такой, как обычно. Неприятности на работе?
  -Прежняя рутина.
  -Тебя не водят за нос, не назначая день защиты готовой работы?
  -Сам толком не знаю. Никогда не понять "кухни", на которой варятся грешники - кандидаты в кандидаты.
  - Ты бы спросил у шефа, в чем причина его молчания?
  -Нет желания.
  -Гордость не позволяет?
  -Уважение к себе.
  -Гордыня.
  -Не хочется унижаться.
  - У тебя есть враги?
  -Нет. Никому поперек дороги не стоял и не стою.
  -Так в чем может быть дело?
  -Могла измениться конъюнктура.
  -С чего вдруг?
  -Скажем, тема утратила актуальность. Теперь шеф ищет пути для маневра, чтобы выйти из трудного положения. Впрочем, это одни предположения.
  -Они имеют под собой реальную почву?
  -Автор не может объективно судить о значимости своих "творений". Мои этюды никому не нравились, кроме меня самого. Лишь спустя время понял, какой галиматьей занимался.
  -Не вижу аналогии между твоими графоманскими увлечениями и работой, о которой никто не сказал ни одного плохого слова.
  -Тот редкий случай, когда мне удалось ввести в заблуждение не только себя.
  -Такое впечатление, что ты уже знаешь о том, что защита не состоится. Известна и причина?
  -Ничего не ясно. Но защита, по меньшей мере, откладывается до лучших времен.
  -Не отменяется?
  -Подожду два-три месяца и наведу справки у шефа.
  -Поздно не будет?
  -Не поздно сейчас, не будет поздно и потом.
  -Шеф дорожит тобой, ты помог ему создать коллектив.
  -Коллектив был создан задолго до моего появления в нем.
  -Однако именно ты объединил вокруг себя группу, названную в шутку мозговым центром.
  - Случаю угодно было меня вознести, он же может от меня отвернуться и поставить на прежнее место. Запасемся терпением. А если защита не состоится совсем, не станем же мы рвать на себе волосы, исходить великим плачем? Мы не сделали в жизни ничего такого, что отменили бы заранее, состоится моя защита или не состоится. И Танька, и Игорь были бы все равно, отношения между нами, надеюсь, от этого не ухудшатся. Проживем и без кандидатских корочек.
  -Проживем. Но ты не должен так просто сдаваться. Жаль труда, времени, сил, надежд, чтобы плюнуть на все это. Есть же в тебя капля честолюбия?! Самолюбия, в конце концов. Нельзя быть размазней, Петя.
  -Давишь на моральную сторону дела, умалчивая материальную...
  - Мужчина ты или нет?
  -Готов хоть сейчас развеять твои сомнения и доказать, кто я.
  -Петя, мне не до шуток. Вырастет сын, как объяснишь ему свои промахи на работе, если не доведешь дело до конца?
  -К тому времени, когда Игорь вырастет, либо ишак сдохнет...
  -Хватит, говори правду!
  -Я, Наташа, сказал все, что знаю. Возвращаться к этой теме больше не будем. Наберись терпения.
  -Как хочешь. Твоя работа, твоя диссертация, твое самолюбие.
  -Пусть все катится к чертям собачьим, лишь бы ты и дети не упрекнули меня за то, что я поступал не по справедливости.
  -Что ты натворил? Договаривай, раз начал.
  -Я сам не знаю, что происходит. Узнаю - скажу...
  
  НАТАША
  
  - Не бери его на руки. Покричит - перестанет.
  -У тебя, Наташа, каменное сердце. Парень надрывается от плача, багрового цвета, а ты на него ни капли внимания...
  -Петя, я знаю, что говорю. Я - мать, и опытнее тебя.
  -Ничего не возразишь. Пас...
  -Есть какие-нибудь новости?
  -Тишина.
  -Ты окончательно успокоился.
  -Увы, ничем похвастаться не могу. Принимаю реальность как таковую.
  -Я же вижу, ты от меня что-то скрываешь. Никогда не поверю, что просто так сдался без боя - без всяких на то оснований.
  -Основание, Наташа, в нашей советской системе, которая кого жалует, кого наказывает.
  -Без причин сейчас не наказывают. Не думай, будто тебе не позволяют защищаться из-за твоей национальности. Сам говорил, у вас в институте много докторов и кандидатов наук - евреев.
  -Так много, что больше не надо. Впрочем, я не думаю, что дело в этом.
  -Ты так и не поговорил с шефом?
  -Сейчас не время.
  -Ты же обещал.
  -Передумал. Неприятно разговаривать на такую щекотливую тему. Если он молчит, значит, есть причины. Со временем ситуация прояснится.
  -Твое будущее зависит от того, что он скажет.
  -Наше будущее зависит от нашей готовности быть рабами системы или отказаться ими быть.
  -Что сделал ты, чтобы система, которую ты постоянно хаешь, стала лучше?
  - Я в ее игры не играю.
  -Если ты живешь тут, должен считаться с ее правилами, нравятся они тебе или нет. Год назад под благовидным предметом отказался вступать в партию. Такие предложения, Петя, поступают исключительно редко. Как видишь, это не пошло тебе на пользу.
  - Я не желаю быть членом организации, которая попирает права людей.
  - Это чистой воды демагогия. Не думаешь о себе, подумай о детях.
  -Как могу, я подрабатываю, поеду в отпуск с геологами - меня обещали взять.
  -Все это слезы. Мне стыдно принимать помощь от твоих родителей и своей матери.
  -Они помогают нам от чистого сердца, зная, что мы нуждаемся.
  -Можно подумать, скоро перестанем нуждаться.
  -Если в ближайшее время ничего не изменится, я перейду на другую - более оплачиваемую - работу. Уже провожу кое-какую рекогносцировку.
  -Если ты сейчас же не скажешь мне все, что тебе известно, я узнаю сама.
  -Как узнаешь, если не знаю я.
  -Поговорю с твоим шефом. Очень милый мужчина, делал мне комплименты на последнем институтском вечере.
  -Ты была тогда то ли на пятом, то ли на шестом месяце.
  -На третьем. Не уходи от темы.
  -Так вот, Наташа. Я запрещаю кому бы то ни было, даже тебе, вмешиваться в мои рабочие дела.
  -На место! Так я должна тебя понимать?
  -Не создавай мне дополнительных проблем. Зря обижаешься. Представь, я пришел в ваше бюро и начал качать права, что твои переводы - лучшие в мире, и пора тебя повысить или - на худой конец - заключить с тобой договор на перевод Оксфордского словаря. Будь благоразумна!
  -Моего благоразумия хватило взять халтуру.
  -Впервые слышу.
  -Сегодня мне позвонили, могу ли я отредактировать большой доклад, с которым будут выступать в Вашингтоне. Правда, не знаю, сколько получу за эту работу, может быть, гроши.
  - Это надо отпраздновать.
  -Чему обрадовался? Жалким копейкам. Сегодня же проучу тебя.
  -Тогда завтра подам на развод.
  -А я не дам согласия.
  -Суд примет мою сторону. В случае невыполнения одной из сторон супружеских обязанностей, согласие на развод не требуется (статья 45¹ СУК РСФСР).
  -Нет такой статьи в нашем законодательстве. Как называется кодекс?
  -Супружеский уголовный кодекс - СУК. Не слышала о таком?
  -Злостный обманщик.
  -Пока ты рожала Игоря, юристы родили СУК.
  -Разработчик - Петр Штаркман. Теперь ясно, чем ты развлекался вместо того, чтобы заниматься своей диссертацией. Получишь дополнительный срок - не только сегодня, но и завтра будешь сидеть в отказе.
  -Это удар ниже пояса.
  -Что делать, если другие удары тебя не достигают.
  -Играешь с огнем. Тебе это даром не пройдет.
  -Пустая метафора, Петя!
  -Видишь? Больше не увидишь!
  -Получил зарплату? Гони деньги. Нам жить не на что.
  -Сегодня, какое число? То-то. Денежки мои, они заработаны потом и кровью, слева. Налево их и потрачу, коль скоро мне отказывают в главном праве человека - праве на жизнь. Или берешь свои слова назад, или ты так меня и видела.
  -В интересах семьи, голодных детей придется тебе уступить. Давай деньги. Сколько их? Ничего не прикарманил? Все до копейки клади на стол!
  -Прав старик Фридрих - мужчина для женщины - средство...
  -Энгельс такие слова не говорил. Во всяком случае, мне.
  -Срамота! Бедняга Ницше, так и вижу, в гробу перевернулся.
  -Не тех читаешь - вот и достукался.
  -Если бы стучал - не достукался.
  -Это такая игра слов? Никто ни на кого стучать тебя не заставляет. Ляпнешь где-нибудь такое - пиши, пропал.
  -На деревню дедушке. Что ты так разволновалась, я обещал - только дома, в шкафу, закрывшись изнутри...
  -Ты слишком однообразен, муж. Извини, я сегодня устала, чтобы вести с тобой пустые разговоры. Игорь все время ревмя ревет, Таня на меня дуется - не то ей сказала, мама выговаривала по телефону, чтобы я к тебе не цеплялась... А мне так больно, так горько за тебя... Думаешь, из-за денег? Гори они огнем! Ты явно скрываешь от меня что-то важное. Ты - гордый, не пойдешь на поклон, если в чем-то виновен.
  -На поклон не пойду. Извини, поздно уже. Сегодня у нас выдался не самый лучший день...
  -Ложись спать. Я успокою Игоря.
  
  КАПИТАН ОРЛОВ
  
  -Может быть, вы объясните мне, что стало причиной инкриминирования мне хулиганского поступка? Вечером на улице меня остановили два милиционера и препроводили в участок. Якобы за то, что нецензурной бранью оскорбил пожилую женщину. Таковая не замедлила явиться для дачи ложного показания. Она еще добавила, будто я пытался ее избить. Вам, конечно, известно, что все это - клевета.
  -Предположим. Однако имеется заявление пострадавшей и двух свидетелей. Доказать, что вы не совершили поступка, подпадающего под принудительные работы в течение пятнадцати суток, тяжело.
  -Не трудно догадаться, в чем смысл этого фарса.
  -Вот и прекрасно, что вы такой сообразительный молодой человек. Только от вас зависит снятие обвинения. Никто - даже жена - ничего не узнают, если пообещаете впредь не подписывать никаких текстов, отречетесь от подписанного по наивности пасквильного письма, попавшего к нашим врагам, назовете фамилию человека, заманившего вас в ловушку. Мы все еще продолжаем верить в вашу невиновность, хотя до сих пор вы делали все, чтобы убедить нас в обратном.
  -Благодарю за откровенность. Капитан, вы теряете со мной время. Передайте своим людям вручить мне метлу.
  -Вы так говорите, поскольку уверены в своей безнаказанности. Вам плевать на родных и близких, на работу, коллег по институту, своего руководителя.
  -Я не нарушал законов. А предъявление мне обвинения в хулиганстве - грубое нарушение социалистической законности. Когда меня освободят, буду требовать наказания виновных, хотя понимаю их роль как простых стрелочников.
  -Как заговорили?! Подпись под грязным письмом, переданным вашими друзьями на Запад, - свидетельство патриотизма и верности Закону? Вы упорно не желаете замечать нашего желания вам помочь. В своем антисоветском озлоблении не видите нашего стремления предупредить преступление, а не наказать за него.
  -Я протестую против попытки приписать мне антисоветизм.
  -Хотите, не хотите, вы уже встали под знамена антисоветчиков, сделали первый шаг к предательству Родины. Ничто не снимет с вас вины, если не сделаете соответствующее признание. Пеняйте на себя, если не одумаетесь. Вас отведут туда, откуда привели. Вы тщательно проанализируете все и найдете в себе мужество чистосердечно изложить на бумаге:
  обязательство никогда в будущем не подписывать противозаконные письма и обращения, якшаться с так называемыми правозащитниками и диссидентами;
  фамилию или приметы человека, пришедшего к вам с письмом;
  -заявление о своем отказе от подписи, сделанной под давлением, и согласие выступить по телевидению со словами раскаяния.
  Через два часа мы снова встретимся, а еще через час, если будете благоразумны, пойдете домой. Ваши служебные дела только выиграют, если честно признаете свою вину.
  -Я не торгую своей совестью, могли бы понять это еще раньше. Даже в том случае, если угожу за решетку...
  
  БАТЮШКА, КАПИТАН РЕЙХА, КАПИТАН КГБ
  (Сны)
  -Теперь понял, сын мой, что должен отречься от религии Моисея и принять религию Христа? Помни, ты отвечаешь за спасителя, замученного твоими предками по отцовской линии. Скорее решай, какая религия истинная!
  - "Я не знаю, кто тут прав, -
  Пусть другие тут решают,
  Но раввин и капуцин
  Одинаково воняют".
  Мне, батюшка, нечего добавить к словам Гейне.
  -Берешь на свою душу большой грех, повторяя слова Антихриста, вложенные им в уста жидовского поэта. Даже твой любимый безбожник Монтень писал: "Существуют грехи, которые увлекают нас стремительно, неодолимо, внезапно". Так же увлекает тебя от истинного бога безверье. От незнания, отсутствия любви твое богохульство. Раскаешься в свое время, да поздно будет.
  -Монтень, отец, писал дальше вот что: "Раскаяние только тогда возьмет верх над грехом, если перевесит его на чаше весов". И еще: "Раскаяние, в сущности, не распространяется на те вещи, которые нам не по силам".
  -Но ты помнишь, как он продолжил? "Тут следует говорить только о сожалении". Неужели, сын мой, не испытываешь сожаления оттого, что не знаешь раскаяния, не чувствуешь своих грехов, не веришь в чудеса и не готов терпеть вечные муки?
  -Монтень был "согласен со святым Августином, что относительно вещей, которые трудно доказать и в которые опасно верить, следует предпочесть сомнение".
  -Твой Монтень - еретик. Пути господни неисповедимы. Всемогущество Бога позволяет ему творить чудеса. Христос сказал: "Дела, которые отец дал мне совершить, самые дела сии, мною творимые, свидетельствуют о мне, что отец послал меня".
  -Чудеса должны доказывать существование Бога или они - проявление божьей воли?
  -И то, и другое, глупец. Наш бедный разум не в состоянии постигнуть божественную тайну. Откровение не поддается оценке разума, чудеса непостижимы для ограниченного человеческого познания, как бы оно ни продвигалось вперед с развитием науки и технического прогресса. Существуют сверхъестественные чудеса, независимые от прогресса познания, например: "Христос насытил пятью хлебами пять тысяч человек, и при этом осталось двенадцать корзин крошки". Это чудо и многие другие не требуют доказательств. Что невозможно для людей, по силам Богу. Для чуда нужна одна лишь вера! Но у тебя ее нет. Христос из-за неверия жителей Назарета не совершил многих чудес и Ироду отказал, так как тот хотел видеть, как Христос творит чудеса. Я буду бороться за тебя, сын мой, ибо чувствую твое искреннее желание творить добро и справедливость, за которые принял смерть Спаситель. Тебе далеко до святых, но сказал Христос: "Верующий в меня, дела, которые творю я, и он сотворит, и больше сих сотворит".
  -Отец, уж не готовишь ли ты меня в святые, что творят чудеса?
  -Не богохульствуй! Вера творит чудеса! Я заблуждался, полагая, что ты можешь найти спасение в Вере. Нет, тебе никогда не достигнуть блаженства!
  -Не достигну, батюшка, правда твоя. И не желаю, так как вера твоя несвободна, она приказывает человеку, связывает его своими путами, пусть даже из самых лучших намерений. Я не ищу блаженства раба, чья вера зиждется на страхе вечных мук. Если все же Бог есть, пусть он лучше покарает свободного человека на вечные муки за безбожие, чем наградит раба блаженством за слепую веру в Бога.
  -Гордыня опутала тебя, сын мой. Лучше проникни в сердце свое и скажи, повторил бы ты эти слова во времена святой инквизиции? Или, мучимый сомнениями, страхом за жизнь, боязнью боли, отрекся бы от себя, еретика?
  -Нет, не отрекся бы из-за сомнений и страха за жизнь. Но не уверен, хватило бы у меня сил не отречься от слов своих из-за плотской боли, причинять которую были великие мастера отцы-инквизиторы. Одно дело - так называемые вечные муки от Бога, никогда не верившего человеку и требовавшего от него слепой веры, и другое - реальные муки, исходящие от людей, карающих от имени Бога. Если бы я не выдержал пыток и отрекся, то лишь от одного себя, никого не предав при этом. И это было бы мне слабым утешением...
  
  -Лейтенант Штаркман не имеет претензий к нашему медперсоналу? Кажется, так называют у вас, в России, врачей? Радуюсь вместе с вами, что спаслись - находились на волосок от смерти. Не удивляйтесь, русский - мой второй язык после немецкого. Я родился на вашей родине. Мать - немка, отец - русский. Благодаря своим корням работаю в разведке. Слышали о Канарисе? Величайший разведчик всех времен и народов. Стараюсь походить на него, быть его достойным учеником, хотя не мечтаю превзойти учителя. Мы, немцы, прагматики. Вы познакомились с моей краткой биографией. Не оставайтесь в долгу. Попробуем забыть, что идет война, что нас разделяют идеологические разногласия, принадлежность к разным враждующим сторонам.
  -Не вижу необходимости в нашей беседе. Жалею, что выжил, что не погиб в бою. Не понимаю, зачем вам, немецкой разведке, понадобилось спасать меня от смерти.
  -Ценю ваше мужество. Я - такой же солдат, как вы. И точно так же мог, будучи без сознания, попасть в ваш плен. Скажу сразу, без всяких предварительных условий, что скрою вашу национальность. К счастью для вас, вы не обрезаны, как ваши сородичи. Внешностью почти ариец. У нас, увы, существует ложная установка, согласно которой, преследуя еврея, нужно убедить себя, что он плох и заслуживает ненависти. С началом еврейских погромов мы потеряли больше, чем приобрели, так как лишились ценнейших кадров. Мы еще не раз пожалеем об этом. Видите, я откровенен с вами, но не потому, что хочу заслужить ваше доверие (втереться, как у вас говорят) и развязать вам язык. Желаю, чтобы между нами состоялся разговор двух солдат, волею судеб и обстоятельств оказавшихся в противоположных лагерях, быть может, по чистой случайности, по ошибке. Кто знает, как сложилась бы наша судьба, поменяй нас местами. Так или иначе, я остаюсь преданным солдатом рейха, хотя не все одобряю. Желая содействовать вашему скорейшему освобождению, должен попросить о небольшой услуге. Не измените своему народу, если сообщите незначительные сведения, носящие чисто формальный характер и не имеющий принципиального характера для великой, можно сказать, исторической битвы двух замечательных народов. Параллельно - это грамотно по-русски? - замечу, то, что вы можете нам сообщить, уже не является тайной, мы хотим лишь подтвердить свои предположения. Итак, освобождение и возвращение в ряды своей армии за небольшое сообщение. А если пожелаете - на чисто добровольных началах - сотрудничество с нами, работа в немецкой разведке.
  -Вы - человек широких взглядов?
  -Да. Меня не волнует, что в вашей родне кто-то еврей. И не меня одного. За примером далеко ходить не надо. У фельдмаршала Генриха Мильха, правой руки Германа Геринга, не то бабушка, не то дедушка были евреями. Итак, свобода и даже сотрудничество за незначительную информацию о дислокации вашей дивизии и времени, на которое запланировано начало контрнаступления.
  -Понятия не имею.
  -Не знаете, где находится ваша дивизия?
  -Где находится сейчас, откуда мне знать?
  -Где находилась, когда вас взяли в плен?
  -Там ее уже нет.
  -Обычная схема. Каждый раз - одно и то же. Вы, русские, не отличаетесь оригинальностью. До известного предела.
  -То же самое можно сказать о вас, немцах. Обычная схема допроса: сначала ласковое обхождение, а если оно не дает нужного эффекта, вызываются Ганс или Фриц, умеющие вправлять мозги кому угодно. Теряете время, капитан, приступайте ко второй стадии допроса.
  -Ошибаетесь, лейтенант. Здесь не пытают. Разведка этими делами не занимается. Мы пытаемся, не пытая, мирными способами добывать информацию. Но если это нам не удается, тогда, не обессудьте, передаем своих клиентов в гестапо. Пеняйте потом на себя, все равно расколетесь, окажетесь сговорчивее.
  -Наконец заговорили на своем языке. Ваши методы известны. Фюрер призывал, с одной стороны: " представить народу небо адом и, наоборот, самую убогую жизнь представить как рай", с другой стороны, "мы должны сознательно проводить линию на сокращение населения". Видимо, разведка специализируется на разговорах, гестапо - на сокращении.
  -Однако перед сокращением гестапо силой вырывает признания. Напрасно упорствуете, пока не поздно, договоримся по-джентльменски. Раз попали к нам, для своих - вы предатель. Верный выход - работать с нами.
  -То же самое могу предложить вам. Войну проигрываете. Вы - опытный разведчик, переходите на нашу сторону.
  -Не смешите меня. Не нужно разыгрывать здесь эпизод из ваших военных фильмов. Взгляните на эти фото, такая судьба ждет вас, если будете молчать. Слово солдата, других вопросов, кроме номера дивизии, места ее дислокации, даты контрнаступления, не будет. Как только подтвердится ваша информация, получите реальную свободу.
  -Вы, капитан, не солдат, а маклер по купле - продаже чести и свободы. Я ценой предательства свободу не выбираю.
  -Назовите свою цену. В менее интимной обстановке уверенность в себе вас покинет.
  -Вы проявляете ко мне трогательную заботу, словно мы старые друзья.
  -Хочу стать одним из них, таким, как Виктор, но не встречаю взаимности с вашей стороны. Однажды мужество вам уже изменило, правда, тогда вы были без сознания. Именно вы сообщили данные, которые я желаю сейчас получить в их подтверждение. Вдруг вы ненароком что-то перепутали в бреду. В госпитале, крича от боли, что не можете выдержать раскаленного шприца на своих ранах, без всякого принуждения дали любопытную информацию.
  -Очередная уловка - я в нее не попадусь.
  -120 дивизия, посмотрите на карту - она находится здесь. Что скажете?
  -Ничего. Психологические эксперименты ставьте на других. Передавайте меня в гестапо.
  -Узнаете, кто это? Ваша санитарка Лена. Симпатичная девчушка, отчаянная. Пыталась вас, раненого, перенести к вашим. Но оказалась ранена в ногу, не успела спасти ни вас, ни себя. Девушка благодаря вам попадет в солдатский публичный дом. Без сознания, как это ни парадоксально звучит, вы были разумнее. Девушка спасала вас, а вы ее подставляете.
  -Мерзавцы!
  -Шеф гестапо сказал мне, что первая экзекуция, ожидающая вас, произойдет в присутствии Лены. Вы подвергнетесь легкому телесному наказанию, но если будете молчать, на ваших глазах гестаповцы изнасилуют девчонку. Будете дальше молчать - сфотографируют вас, насилующего Лену. Затем Лену заставят прикоснуться к вашим половым органам раскаленным шприцем - ровно столько раз, сколько понадобится. Листовки с этими фотографиями отпечатают и разбросают там, где находится ваш полк. Девушка будет обесчещена, "тайна" вами выдана.
  -Поделитесь своими фантазиями с гестаповцами, получите приглашение перейти к ним на службу. Шеф не откажет вам в удовольствии воплотить в жизнь задуманный план. Капитан, вы получаете удовольствие от одного разговора на эту тему - тешите свои садистские наклонности.
  -После провала контрнаступления сами убедитесь, что еще раньше дали показания. Даю для размышлений два часа. Вы не один, помните о Лене. У вас нет выбора, будьте благоразумны. Вечером, если не напишете то, что должны, отправитесь к шефу гестапо и десятку его головорезов. Не прощаюсь...
  КАПИТАН КГБ
  -Чистосердечно признайте свою прошлую связь с Троцким и назовите остальных шпионов, с которыми выдавали секретную информацию иностранным разведкам.
  -Я никогда не занимался политикой, не имел никаких связей с фракционерами. Знал о них только из газетных публикаций. И вообще не понимаю, как мог встречаться с Троцким, когда родился через тридцать лет после его смерти?
  -Так же, как только что передал капитану рейха место дислокации своей дивизии, хотя родился после войны. А перед тем старался выглядеть в глазах попа воинствующим атеистом, так как догадался, что он проверяет тебя. А, между тем, скорее веришь в Бога.
  -Так и он служит у вас?
  -Много будете знать, скоро представитесь. Вернемся к нашим баранам.
  -К Троцкому? Он - мой внук.
  - У нас другие сведения.
  -Просветите меня, пожалуйста.
  - Вам известно о прошедшем процессе по делу врачей. Вы один из них.
  -Да, совсем забыл сказать, что они - это я.
  -Что вы тут Ваньку валяете? Прикидываетесь сумасшедшим? Не выйдет! Вас расстреляют как врага народа. Или, если проявят свойственную нам гуманность, отправят в ГУЛАГ. Ваша жена, если у нее хватит ума, порвет с вами. Иначе ваших детей отдадут в детдом. Никто не рискнет поручить женщине, связавшей свою жизнь с врагом народа, воспитание советских детей. И они отрекутся от вас, как уже не раз бывало в подобных случаях. Не упирайтесь, скажите капитану Орлову все, что он от вас требует, будете на свободе. Наш народ карает, но он же великодушно прощает того, кто оступился и не успел совершить акт саботажа, подложить бомбу, выдать секрет врагу или пойти на связь с ним за тридцать иудиных серебряников.
  -Чудовищное недоразумение. Такое в самом дурном сне не приснится. В чем я должен признаться, если не знаю за собой никакой вины? Я не знаком ни с одним троцкистом.
  -А кто, по-вашему, Соколов?
  -Мой бывший преподаватель.
  -Одно другого не исключает, Петр Григорьевич.
  -Бред какой-то.
  -Васильева знаете?
  -Из-за которого меня не оставили в аспирантуре?
  -Он дал против вас показания.
  -Что он мог показать против меня?
  -Говорили ему, что у нас бесследно исчезают люди?
  - Ему? Никогда!
  -Какие слова произносили, что он так их истолковал?
  -С ним мы разговаривали только на рабочие темы.
  -А с Соколовым? Он подтверждает слова Васильева.
  -Клевета, Соколов не мог такое сказать.
  -Прочтите его показания. Или желаете, чтобы я вызвал его для очной ставки?
  -Делайте, что хотите.
  -В камере найдете бумагу и карандаш, изложите свои признания и раскаяние в письменном виде. Через два часа мы встретимся. Батюшка, уведите Штаркмана к капитану рейха, пусть он передаст его в гестапо, а то мои парни ушли в отпуск, и не могут им заняться...
   КАПИТАН ОРЛОВ
  -Поговорим спокойно, без лишних эмоций. Чего вы добились своим глупым упрямством? Неужели и теперь, когда близится к концу ваше пребывание у нас, все еще не осознали порочность своего поведения? Вместо того, чтобы сосредоточить усилия в науке, вы бесплодно растрачиваете себя на сомнительную деятельность, которая не делает вам чести и осложняет вашу жизнь. Наташа, надо отдать ей должное, мягко говоря, не разделяет ваши взгляды и будет крайне недовольна тем, что вы подрываете устои нашего государства и своей семьи, обрекая ее на полуголодное существование. Впрочем, мы поняли, что вы не представляете серьезной угрозы обществу и не станете впредь выступать против существующего строя в нашей стране.
  -Я никогда и не ставил перед собой цель бороться с ним. Могли в этом убедиться без превентивных мер, предпринятых против меня.
  -Знаете, на чем основаны наши выводы?
  -Ход ваших мыслей меня не интересует.
  -Зато ход ваших - заинтересовал, благодаря чему мы многое узнали.
  -Подслушали мои сны? Или научились творить неведомые чудеса?
  -Нашли чудо?! Нашей науке подвластны истинные чудеса, что она неоднократно доказывала всему миру. Мы освоили космическое пространство, как поется в песне, "наш Вася первым будет на Луне", что уж там говорить о проникновении в мысли простых смертных! Ваши мысли стали доступны, зря скрывали их от нас.
  -Слышали мы эти сказки.
  -Не верите? Вспомните свою беседу с попом - ту, что вели с ним неделю назад. Удивлены? Сейчас еще больше изумитесь. Отец церкви утверждал, что вера творит чудеса. И это правда. Только не вера в Бога, а вера в правоту дела, которому мы служим. Чудо Христа, накормившего пятью хлебами пять тысяч человек, бледнеет перед чудесами, доступными разуму советских людей. Рубежи, намеченные нами, успешно выполнены.
  -Никак уже догнали и перегнали Америку по производству мяса, молока и масла?
  -Волюнтаризм Хрущева партия осудила. Наша страна занимает первое место в мире...
  -По выплавке чугуна и стали, производству цемента и минеральных удобрений... Слышал. Только по-прежнему разоряются села, оставшиеся в них мужики беспробудно пьют, везде, кроме больших городов, нечего жрать, а в остальном все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо.
  -Зато в науке мы значительно опередили наших недругов, в частности, в постижении мыслей людей.
  -Чушь несусветная!
  -Верно, чушь, если иметь в виду вашу беседу с капитаном рейха и следователем. Но из этих разговоров мы сделали любопытные выводы - оба они не имеют конца. Почему? Вы не уверены в том, что сумеете вынести испытания. Вы - не борец, всего лишь человек с надломленной психикой. Лечиться нужно - встаньте на учет в ближайшем псих. диспансере, как только выйдете отсюда.
  -Что вы несете, капитан?!
  -Если человек психически не здоров и занимается при этом антисоветской деятельностью, он обязан пройти принудительное лечение, если откажется от него добровольно.
  -Я абсолютно здоров. Не знаю, каким образом вам удалось проникнуть в мои сны, но они не дают вам ни малейшего повода для подобного вывода. У меня хватит сил противостоять вашим угрозам.
  -Не скрою, ваше бессознательное приоткрылось благодаря сеансам гипноза. Слабовольный человек не в состоянии оказать сколько-нибудь серьезное сопротивление воле гипнотизера и сообщает тому утаиваемую раньше информацию. Для достижения результата перед гипнозом испытуемый получает вместе с пищей разработанное нашей наукой безвредное для здоровья вещество, помогающее раскрыть скрытый смысл сновидений человека. Я в этом плохо разбираюсь, но специалисты сказали, что ваши сновидения - простые, никаких особенных смещений акцентов в них не наблюдалось, явное содержание мало чем отличалось от скрытого за ним бессознательного. Я и без всяких сновидений понял, что вы испытываете страх, боязнь, хотя делали все для того, чтобы скрыть их. Сеансы гипноза дали обнадеживающие результаты. Я предоставлю вам последний шанс для спасения. Назовите сами фамилию человека, принесшего вам письмо.
  -Если гипнотизер зафиксировал ход моих мыслей, вы и так все уже знаете.
  -Да, ценность сегодняшнего показания при теперешних условиях свелась к нулю, и раскаяние не перевесит греха на чаше весов, как сказал бы Монтень, но признание позволит удостовериться в признании вами вашей вины и в будущей лояльности государству и народу. Вы молоды, талантливы, вся ваша жизнь впереди. Эпизод со злополучным письмом обогатит ваш опыт, в конечном счете, пойдет на пользу. Итак, в последний раз - фамилия того человека.
  -Назовите ее сами.
  -Ничего не стоит. Но я не хочу лишать вас возможности выйти сухим из воды. В беседе с немецким разведчиком вы, будучи раненым, не пожелали подтвердить слова, сказанные в бессознательном состоянии. На что надеялись? Чего это стоило Лене и вам? Впрочем, у вас хватило благоразумия подумать - не доводить дело до пыток. Хитрец, боязнь того, что не выдержите боли, позволила вам не досмотреть все до конца. Остановились у порога самого страшного. Так часто бывает - мы не досматриваем свои неприятные сны, даже в них проявляя осторожность, спасая собственную шкуру от неблагоприятных внешних обстоятельств (в вашем случае - от тюрьмы или психлечебницы).
  -Ваш гипнотизер узнал лишь то, что лежит на поверхности. Капитан рейха так и не услышал от меня того, что хотел узнать, даже если знал это из других источников, например, вытянул из Лены номер и место дислокации нашей дивизии, но дату контрнаступления она не знала, как никто, кроме меня, не знает человека, принесшего мне письмо. Как только вы стали допрашивать меня, я его забыл. Докажите, что я не забыл, какая у него фамилия?
  -Кто кого здесь допрашивает?
  -Не знаете! Чудо - не накормить пятью хлебами пять тысяч человек. Чудо - не проникновение в души людей благодаря последним достижениям науки. Чудо - не поверить в ваши чудеса, не встать перед вами на колени, вытеснить из своего сознания то, что вы, заслуженные мастера Зла, всеми правдами и неправдами пытаетесь узнать, расставляя разного рода ловушки, попирая человеческое достоинство...
  
  - Гражданин Штаркман! Петр Григорьевич! Проснитесь! Жаль вас будить, но сегодня мы с вами временно расстаемся.
  -Что еще вы от меня хотите?
  -Если позволите, последняя дружеская беседа перед прощанием. Вы объявили голодовку в знак протеста протии незаконного ареста (ваше выражение, мы его не разделяем). Правда, через три дня вы пошли на компромисс, согласившись принимать пищу в обмен на получение книг, будто мы отказываем своим подопечным в чтении. Надеюсь, у вас нет к нам претензий. Надеюсь, вы не совсем потеряны для общества, еще можете стать ему полезны.
  -Нетрудно догадаться, что скрывается за вашими словами.
  -Предлагаю работать с нами.
  -Без отрыва от производства?
  -Это хорошо, что вам не изменяет чувство юмора. На вашей работе никто не узнает, где вы находились, - мы позаботимся об этом. Ваша научная карьера не только не пострадает от сотрудничества с нами, но и получит нужное ускорение - все препятствия устранятся вмиг. Общественная деятельность во благо нашему обществу должна поощряться. От вас требуется совсем немного - сообщать о людях, которые вредно и опасно говорят и мыслят. Инструкции получите после вашего принципиального согласия. Не говорите "нет" сразу, подумайте над нашим предложением.
  -Я разве давал повод считать, что могу стать стукачом?
  -Повод дала самая жизнь. Нами задержан человек, давший вам письмо. Его фамилия - Смирнов. Он сказал, будто вы подписали письмо, будучи навеселе. Пусть так оно и будет.
  -И это дало вам основание...
  -Смирнова задержали через три дня после вашего первого появления у нас. Для друзей вы потеряны, кто еще мог сообщить о Смирнове? Они не сомневаются - Смирнова выдали вы. Подумайте о своем будущем и семье. Еще один неверный шаг отбросит вас в пропасть.
  -Ради достижения известных благ осведомителем не стану.
  -Что ж, как хотите. Мы с вами сегодня не встречались, не советую распространяться о нашей беседе даже с женой. О подлинной причине вашего задержания рассказывать коллегам и приятелям не рекомендую. Вас арестовали за оскорбление пожилой женщины. Можете сочинить, что она спровоцировала вас на нецензурную брань... Не подвергайте себя риску еще одной встречи со мной. Прощайте. Не будем говорить друг другу до свидания.
  
  ТАНЯ
  
  -Таня, скажи, за что ты ударила девочку?
  -Папа, она получила за дело.
  -Нет такого дела, за которое можно бить человека.
  -Ты никогда не дрался за правду?
  -Мальчишки часто дерутся, в целях защиты иногда приходилось пускать в ход кулаки.
  -И я пустила их для нашей защиты.
  -Какая обида нанесена нам? Иных путей не нашла?
  -Я ударила ее всего один раз. Пусть не врет, будто ты...
  -Продолжай.
  -Будто ты сидел в тюрьме пятнадцать суток. Тогда как на самом деле ездил в командировку. Куклу, которую ты привез из другого города, она обозвала дочерью преступников. Тогда я ее и ударила...
  -По-твоему это метод?
  -Что ты сказал?
  -Нельзя переубеждать человека силой.
  -Зато не станет больше врать и обзываться. Разве ты стал бы молчать, если какой-нибудь знакомый дяденька сказал тебе, что твоя дочь - преступница, сидевшая в тюрьме.
  - Я постарался бы выяснить это недоразумение без драки.
  -Нечего выяснять. Ее маме сказал знакомый милиционер, что ты сидел в тюрьме. И еще заявила, что ты мне не родной отец и лучше будет, если мы тебя бросим. А если это не сделаем, все вчетвером должны уехать в какой-то Зраиль.
  -Израиль - есть такая страна. Не самая плохая. Но мы живем у себя дома, нам незачем никуда уезжать. Не обращай внимания на злых людей, не дружи с ними.
  -Как же не обращать внимания, если люблю тебя, маму и Игоря, ты самый родной - такой же мне папа, как Игорю, почти такой же...
  -Все так. Я одинаково сильно люблю тебя и Игоря. Только, пожалуйста, не распускай руки, когда захочешь вступиться за нас. Если человек не находит других аргументов в свою защиту, кроме рукоприкладства, то он тем самым фактически признает себя неправым. Понимаешь?
  -Я была не права, раз ударила Зинку?
  -Вы обе оказались не правы. Она сделала тебе больно словами, а ты - руками.
  -Значит, я должна спокойно слушать, как она обзывается?
  -Лучше б ушла, может, тогда ей стало бы стыдно - и за себя, и за свою мать.
  -Слишком хорошо о ней думаешь! Не станет ей стыдно.
  -Тем более, должна была уйти. Зачем она тебе такая? Лучше никого не иметь, чем таких подруг.
  -А если б ты на самом деле не ездил в командировку, Зинка имела право такое сказать?
  -Как подруга, думаю, не смела. Бросать в лицо близкому человеку жестокие слова правды - то же своего рода запрещенный удар.
  - Если даже тебя посадили в тюрьму, это все равно неправда, потому что ты хороший и не должен никогда туда попадать.
  
  
  НАТАША
  
  -Поговорим серьезно. Оставь ты свои руки в покое. Ни о чем другом не могу думать, пока не обсудим положение, в которое ты по собственной милости попал.
  -Я благополучно выбрался из него. Наконец дома.
  -Так больше продолжаться, Петя, не может. Ты должен взяться за ум - у тебя семья. Ты понимаешь, что натворил?! Твоя диссертация готова, а защитить ее не можешь. Трудности, которые возникли у тебя на работе, не случайны.
  -Лишь бы они не возникли между нами, Наташа.
  -Довольно ставить подножки машине (твое любимое выражение), которая может переехать не только тебя, но и всех нас.
  -Я много думал об этом, находясь там. Но во всех случаях жизни главное - сохранить самоуважение, иначе ты - живой труп.
  -Скажи прямо, на этом твои конфликты с государством закончатся?
  -Я не ищу с ним встреч. И впредь не стану их искать. Обещаю не лезть на рожон. Но если на моих глазах начнет тонуть человек, я, умея плавать, постараюсь его спасти.
  -Рискуя собственной жизнью?
  -Никакая серьезная опасность нам не угрожает.
  -Ты святой? Или у тебя помутился разум? Что за странное желание бороться с ветряными мельницами? Хотя бы ради нас не конфликтовал со всем миром!
  -По-твоему, долг каждого порядочного семьянина - плыть по течению, независимо от того, куда оно может его занести?
  -Тебе кажется, что ты плывешь в правильную сторону, затрачивая последние силы на борьбу с течением, тогда как сам толком не знаешь, куда тебя несет. Какой смысл подставлять себя для спасения падающего с крыши многоэтажного дома? И его не спасешь, и себя погубишь.
  -Бессмысленные поступки - непозволительная роскошь для нас. Но из этого не следует, что мы вообще должны отказаться от всякого участия в жизни, если она непосредственно не затрагивает нас.
  -Твой капитан правильно сказал, в тот день ты был навеселе - пьян от безумия, безответственности и упрямства. Ты столь часто декларируешь нелепые принципы, что поневоле вынужден подтверждать их еще более бессмысленными поступками. Непродуманно насыщая свою прожорливую совесть, лишаешь семью средств существования, а сам можешь попасть "в места не столь отдаленные", а то и весьма отдаленные отсюда.
  -Ты призываешь меня быть равнодушными ко всему, что у нас происходит?
  - Бесполезный разговор. Говорим на разных языках. Устала. Давай спать.
  -Благодарю за теплый прием после длительной разлуки.
  -Если ты...
  -Нет, нет. Мы люди или животные? Будем спать. Утро вечера мудренее.
  -Семи еще нет?
  -Без пятнадцати... Я долго не могла заснуть... Подписав это дурацкое письмо, ты поступил глупо, политически безграмотно, бессердечно.
  -Далеко не во всем разделяю твою позицию...
  -Глупо потому, как бесполезно для Соколова, может быть, даже во вред ему. Политически безграмотно, так как не знаешь истинных причин, почему его так долго не выпускают, и в результате становишься слепой игрушкой в руках людей, которым нечего терять и которые заигрывают с Западом. Бессердечно, поскольку совершил свой поступок за три недели до того, как меня положили в роддом (надо ж было именно в это время пойти в консультацию?!) О какой любви ко мне тут может идти речь? Тебе захотелось порисоваться перед собой - я честный, принципиальный, смелый, справедливый... Чего ты добился?!
  -Я ничего не добивался, Наташа. Ничего! Согласен, глупо и наивно добиваться справедливости в нашем тоталитарном государстве. Но разве умнее трусливо прятаться в кустах, когда можешь попытаться помочь человеку, с которым тебя долго связывала дружба? Многие отказники со стажем выехали, так как им помогли именно такие письма. Нашему руководству лишний шум не нужен. Политическая безграмотность - вера и служение идеям так называемой партии, совершившей переворот в семнадцатом году и доведшей страну до экономической депрессии, которая не переросла в кризис только из-за высоких цен на нефть. Политически безграмотно безропотно наблюдать за тем, как мы шаг за шагом катимся в пропасть. Что касается бессердечности, то я поступил, должно быть, нечестно по отношению к тебе и детям, так как слишком многим рисковал. Моя научная карьера не состоится. Но я не мог отказаться от подписи, как ты не можешь это понять, самый близкий мой человек?! Никакой гордости за этот поступок я не испытываю, но и презирать себя не придется, так как от страха, что с нами будет, не наложил в штаны. Да ничего с нами не будет! Живем и будем жить, не раболепствуя, не кланяясь, не донося, не предавая.
  -Все так просто. Главное, по-твоему, выглядеть честным перед собой. Остальное - не так уж важно. Как тогда относиться к другому твоему постулату - относиться к ближним не хуже, чем к себе самому?
  -Муж - подонок, по-твоему, лучше?
  - Не надо громких слов, Петя. Когда я выходила за тебя замуж, думала, что ты на первое место будешь ставить интересы семьи. Такая я мещанка. Можно придерживаться любых убеждений - правых, левых, центристских, коммунистических, социалистических, националистических, реакционных, прогрессивных - каких угодно. Но прежде всего муж и отец должен думать о доме - том единственном месте, где он хозяин, а не побрякушка. Халвы не будет, если много раз повторять слово "сладко".
  -Этим ты хочешь сказать...
  - Настоящей семьи не будет у нас только потому, что ты ежеминутно говоришь мне о своей любви.
  -Извини, Наташа, я учту это твое замечание и буду менее болтлив.
  -Ты хотел сына. Но с необыкновенной легкостью забыл о нем, вообще забыл, что не один.
  -Когда Игорь вырастет, он поймет, почему его отец так поступил.
  -Если его голова будет набита теми же опилками, что твоя, я ему не позавидую. Не для того я его рожала, чтобы он с твоей помощью превратился в такого же инфантильного и рефлексирующего типа, как ты.
  -Наташа, одно из двух - что-нибудь одно.
  - Обычно ты инфантилен, но когда хочешь что-то доказать себе, поступаешь, рефлексируя,.
  -Что же ты во время не разглядела меня?
  -До брака ты был импульсивен, но не инфантилен. Поставив перед собой решение сверхзадачи, не позволял себе не то что лень, а простую передышку.
  -И как только достиг грязной цели, овладев тобой, стал самим собой. Мне искренне жаль: твоя проницательность тебя подвела, теперь трудно что-либо исправить. Что делать?!
  -Могу дать совет, вот только прислушаешься ли ты к нему, вопрос.
  -Стать благоразумным, не пробивать стену лбом, наплевать на свои принципы...
  -Это все пустые абстракции, Петя. Есть истинные ценности - семейные. Ты должен бросить им хотя бы одну кость, чтобы они успокоились и оставили тебя в покое.
  -А именно?
  - Обещай им, вплоть до подписки, что впредь не станешь заниматься политикой.
  -Им только палец протяни, они руку оттяпают. Они желают сделать меня осведомителем.
  -Это - та же политика. Можешь отказаться от нее.
  -Плохо знаешь этих товарищей. Они до тех пор будут перекрывать мне кислород, пока я не донесу на кого-нибудь. С ними нельзя вести игру по правилам. Человек, попавший в их лапы, не отмоется за всю свою жизнь. То, что ты предлагаешь, в конечном счете, приведет к предательству и отступничеству. Я на это никогда не пойду.
  -Всего лишь небольшое раскаяние.
  -Они в него просто так не поверят. Если только публично - через газету, телевидение.
  Ты напрасно беспокоишься. Капитан завел на меня дело и забыл о нем. У него таких дел вагон и маленькая тележка. На крючке не только я. Один сорвался, другой клюнул, третий проглотил наживку. Не боись, и в нашем институте найдут комсомольца-добровольца.
  -Жаргончик у тебя. Не иначе, как сокамерники научили.
  -Любой уголовник лучше кагэбешника. Прежде чем оставить меня одного, подсадили глухонемого. Все бы ничего, но он оказался педерастом. К счастью, особой силенкой он не отличался, удалось отбиться.
  -Он к тебе приставал?
  -Пробовал. До той поры, пока не дал ему в морду.
  -Боже! В какую историю ты влип. Они не оставят тебя в покое.
  -По всякому брали на испуг. Не получилось. Теперь я им больше не нужен.
  -Это лишь начало.
  - Нет. Они поняли, голыми руками меня не возьмешь. И вообще я для них - мелкая сошка. Не исключаю, плюнут на меня и даже позволят защищаться.
  -Этого не дождешься. Карьеру погубил окончательно.
  -Какие действия предпримешь против меня теперь, лишившись всяких иллюзий на мой счет?
  -Действие, Петя, равно противодействию.
  -Ты не сможешь меня простить?
  -Ни помочь, ни помешать тебе я не могу. Ты связал меня по рукам и ногам. Мне ничего другого не оставил, как надеяться на то, что впредь станешь вести себя не так безоглядно.
  -Постараюсь. Пора вставать.
  -Завтрак на столе. Успеешь.
  -Лежи, Наташа... Я сам...Не нужно, времени нет...
  -Даже не желаешь меня обнять. Можно подумать, я виновата в том, что ты оскорбил старушку...
  -Все, Наталья. Мне не до шуток. Я не могу опаздывать на работу.
  
  НАТАША
  
  -Защиты не будет - ты это должна знать.
  -Бог с ней. Меня значительно больше беспокоят наши взаимоотношения. Между нами утрачен прежний контакт. Я виновата перед тобой, была недостаточно чутка, когда ты вернулся оттуда.
  -Скорее, виноват я, а не ты. Твои претензии ко мне справедливы. Что до понимания, то его нам и так отпущено сверх меры.
  -Ты больше не любишь меня.
  -Праздный вопрос. В равной степени можешь задать его себе.
  - Меня невозможно простить.
  -Успокойся, ты вела себя целесообразно. Если и дала почувствовать мне холодок, я на тебя не в обиде - это от усталости и желания не ухудшать жизнь нашей семьи.
  -За последние две недели тебя словно подменили. Ты подчеркнуто внимателен и исполнителен - даже в постели.
  -Пройдет время, страсти поутихнут, придем в себя, помня о детях и нашем недавнем прошлом. Войдем в колею и начнем жить, как все здравомыслящие люди.
  -Без любви?
  -Без излишнего обожания и восторга. Тогда удастся избежать горечи утраты того, что мы называли любовью.
  -Я так не могу, Петя. Мы предаем себя. Постарайся забыть тот ужасный день.
  -Мне давно пора перестать витать в облаках и спуститься на грешную землю. К сожалению, к такому выводу я пришел поздно, наломав дров. Теперь, навсегда поставив крест на своей диссертации, я стану вести себя осмотрительно и разумно.
  -Что-то еще произошло на работе?
  -Ничего. Просто стало окончательно ясно, защита не состоится. Придется тебе примириться с этим.
  -Так легко говоришь об этом, словно за диссертацией не стоит огромный труд и научная карьера. Из-за одного нелепого поступка...
  -Прости, мы продолжим наш разговор позже, я должен уйти. По важному делу.
  -На ночь глядя? До утра вернешься?
  -Надеюсь, я еще не вышел у тебя из доверия?
  -Иди, куда знаешь. Делай, что хочешь.
  -Обещаю, ничего дурного со мной больше не случится. Степень не получу, зато остепенюсь. Через час я встречаюсь с одним типом по поводу новой работы.
  -Постарайся вернуться до утра.
  -Обязательно вернусь, можешь не сомневаться.
  
  ТАНЯ
  
  -Ты, почему не спишь? Что стряслось? С мамой?
  -Тетя Люба вызывала ей неотложную помощь. Сердечный приступ - сказал врач. Она спит. Ей лучше. Где ты так поздно ходишь? Поссорился с мамой, да?
  -Таня, что за чушь ты несешь?!
  -Не несу я чушь. Ты стал другим, Петя. А теперь еще и из дома ушел.
  -Иногда приходится работать вечером, Таня. И запомни - я твой папа.
  --У тебя нет вечерней смены.
  -Поговорим на эту тему завтра. Иди спать. Игорь не просыпался?
  -Я ему песенки пела, он уснул. Папа, когда мама проснется, скажи ей... Ты знаешь. Обещай.
  -Знаю. Скажу. Иди - ложись...
  
  НАТАША
  
  -Устроили инсценировку. Зря вызывали неотложку. Таня испугалась, когда я закричала. Побежала к соседям, Люба поспешила...
  -Сейчас лучше?
  -Боль ушла. Только вот здесь что-то лежит. Сколько времени? Второй час? Добирался на такси? Устал, ложись. Не волнуйся за меня, ничего страшного. Немного сдали нервы...Не нужно меня целовать...
  -Прости меня, Наташа. Не верь тому, что я наговорил тебе вечером. Это все нервы.
  -А что? Ничего страшного не сказал... Испугался? Ерунда - обычная женская истерика.
  -Прекрати наговаривать на себя. Вот и глаза у тебя на мокром месте...
  -Раздевайся, ложись. Поздно.
  -Сейчас.
  -Обними меня, крепче. Холодный, как ледышка. Знаешь, чего я хочу больше всего? Как в нашу первую ночь... Но боюсь...
  -Я люблю тебя, Наташа. И то же хочу и боюсь... Просто полежим, обнявшись, забыв все наши невзгоды. Все у нас наладится, мы выдюжим не такое...
  -Не представляешь, как ты нужен мне... Можно чуть - чуть...Осторожно...Я без тебя, как дом без хозяина.
  -А я не могу быть хозяином без твоего дома. Я никогда не разлюблю тебя, запомни это на всю жизнь... Что сказал врач, ты мне так и не сказала?
  -Они всегда говорят одно и то же, Петя. С вашим сердцем... Любому сердцу нужно только одно, чтобы всегда было так, как сейчас. И чтобы ему прощали некоторые слабости. Вот и эту... Прости, устала... Нет, сердце не болит. Слабость...
  -Мне очень хорошо с тобой, просто лежать рядом...
  -Замечательно... Я не ошиблась, кажется, хозяин выполнил свои обязанности по дому?
  -Слишком поспешно, прости. Я безумно боялся...
  -Ничего не понимаешь. Мне давно не было так хорошо с тобой, как сейчас... Что тебе сказал твой тип?
  -Предложил место ведущего инженера в проектном институте, зарплата в полтора раза больше, чем я получал. Соглашаться?
  -Науку бросишь, не жалко?
  -Свою тему я исчерпал. За новую - браться не хочу, тем более, с заведомо известным результатом. Они никогда не дадут мне защититься.
  -Наверное, ты прав. Только бы потом не пожалел. Будем спать, да? Повернись на другой бок, я тебя обниму. Иначе мне не заснуть. Спокойной ночи, дорогой.
  -Спокойной ночи, любимая.
  
  ЛЕНА
  
  -Почти четыре года не приезжала в Ленинград. Столько же мы не виделись с тобой. И больше восьми лет, как оставили друг друга. Хотя никогда по-настоящему не были вместе. Прошла целая вечность. Ты счастлив? Я не очень состарилась?
  -Как удалось вырваться в Питер? Почему не приезжаете с Виктором и детьми? Из ваших писем я так ничего и не понял. Как живете в своей провинции?
  -Почему больше года не писал? Что-нибудь случилось? Девочка уже учится?
  -А твои близнецы?
  -Давай по порядку. Вопрос - ответ. Иначе нам не выбраться из вороха вопросов. Я сильно изменилась?
  -Выглядишь еще лучше, чем прежде. С такой женщиной будет счастлив любой мужчина. Кстати, как дела у твоего мужчины?
  -Виктор? Всем доволен. Уже майор. А ты?
  -По-прежнему младший лейтенант. Хвастаться нечем. А что у тебя? Твоя филология?
  -Пригодилась для воспитания сыновей. Они знают несколько английских фраз. Ты счастлив с Наташей?
  -Мы любим друг друга, хотя нам далеко не всегда легко в этой жизни. Через два месяца моему сыну исполнится год.
  - Ты о нем почти ничего не писал нам. Как он?
  -Игорек - совсем еще маленький. С его рождением забот у нас прибавилось. Всего мало - времени, денег... А как ты сама?
  -Нормально. У Виктора много работы. Я занята домом, детьми. Всего хватает - и времени, и денег. Однако немного скучновато. Витя часто неделями пропадает, остаюсь одна с близнецами. А вы всегда вместе? Тебе не хочется уехать от жены хотя бы на несколько дней?
  -Не хочется. Но изредка уезжаю в командировки, ненадолго.
  -Меня совсем забыл?
  -Как можно?
  -Прошлое уже не вернуть... Если тебе неприятны воспоминания...
  -Почему? Напротив...
  -Ты никогда не жалел о том, что все между нами закончилось столь нелепо? После знакомства с Наташей ни разу не вспоминал того, что у нас было? Это звучит глупо, знаю, но я... Не могу обмениваться одними ничего не значащими фразами о здоровье, детях, муже, жене...
  -С тобой стряслась какая-то беда? Я могу чем-нибудь помочь?
  -Спасибо, ты уже ответил на все мои больные вопросы. Поняла, я забыта тобой навсегда. Наташа вылечила тебя и от меня, и от Веры, и еще от тех, кого я не знаю. Извини, Петя, я все та же взбалмошная девчонка, которая почему-то казалась тебе рассудительной. Вот и сейчас задам вопрос, подтверждающий мою сумасбродность, можешь на него не отвечать, но, ответив, скажи правду...Ты хотя бы однажды изменял жене?
  -Мне нечего скрывать, Лена, я люблю Наташу и никакой потребности в других женщинах не испытываю.
  -Завидую тебе, ты все еще мальчишка моего детства. Любовницы бывают у мужчин и тогда, когда они любят своих жен. Виктор, к примеру, именно так и поступает. Не просто случайно изменил мне, а постоянно изменяет. Удивлен?
  -Не очень. Ты сама, вероятно, ему не верна.
  -С чего ты это взял?! Я ни разу не изменяла ему. Только сейчас попыталась ввести тебя в искушение, преданного мужа своей жены, впрочем, без всякой на то надежды.
  -Видимо, ты неверна ему в мыслях, не смогла стать близкой по духу. Зачем вышла за него замуж? Как могла кинуться из любви к одному в нелюбовь к другому? Извини, с моей стороны жестоко и отчасти несправедливо так говорить, но я не могу изменить прежнего мнения. Ты сыграла на чувствах моего друга, не любя его. Прости, это не могло бесследно пройти для вас обоих.
  -Предположим, я его не любила, но всегда оставалась ему верна. Старалась быть и была хорошей женой, любовницей, матерью его детям. Что еще надо ему, твоему другу? У него отличная работа, мальчишки. Я делаю все, чтобы угодить ему, а он... Да, что там говорить? Вы, мужики, всегда стоите друг за друга. Нашла, кому рыдать на плече?!
  -И потому только, что Виктор изменяет тебе, можешь сама...
  -Да, могу. И не с кем-нибудь, а с тем, кого любила и люблю, если хочешь знать. Но теперь вижу, я ошиблась: ты уже не тот, кого Вера называла импульсивным ребенком. Ты - разумный мужчина, набитый истинами. Не опасайся, никто не собирается вырывать тебя из объятий жены. Оставайся в них до конца жизни. Но кто дал тебе право поучать меня, как мне жить? Зачем казнишь меня, когда я всю свою жизнь - с тех самых пор, как ушла от тебя к Вите, хожу с петлей на шее?! У меня, может, только одно и было в жизни - две ночи с тобой. Ты стал толстокож, впрочем, был им всегда. А я любила и люблю только одного тебя. В свои двадцать семь ничего не могу с собой поделать. Как просто ты рассудил? Виктор изменяет Лене, она же в отместку надумала изменить ему, притом с его другом, любящим свою жену. Заодно эта Лена может пощекотать себе нервы, вспомнив о былой любви. Так подумал, признайся?!
  -Я подумал о том, что сломал твою жизнь. С того самого дня, когда Виктор сообщил о вашем решении вступить в брак, я не находил себе места. В один день я потерял все - и твою, и Верину любовь. Высокопарно выражаясь, меня настигло возмездие. Я был безумно счастлив с тобой обе наши ночи, ты это хотела знать? Так знай. Испытывал гордость, полагая, что и ты меня любишь никак не меньше и так же безмерно счастлива, как я. А ты лишь испытывала себя, меня и Виктора. Этакий пасьянс. В тебе тогда победила не любовь, а ревность. На миг забылась и пожелала от меня дочку, но тут же опомнилась. Тебе не нужны были ничьи жертвы, своя собственная показалась куда привлекательнее. Твое бегство от меня - не блажь, а расчет. Но ты ошиблась в своих расчетах, так как своей изменой убила во мне прежнюю любовь. Хотя я продолжал еще долгое время любить тебя по инерции - но то совсем другая любовь, горькая, ревнивая, страдательная...
  -Наверное, ты прав. Жесток, резок, груб, но, в конечном счете, прав. В целом, но не в деталях. Я любила тебя и ничего заранее не рассчитывала. Да, надеялась, что простишь и прибежишь. Сгорала от ревности, что не хуже, чем со мной, может быть, даже лучше ты чувствовал себя с другой, с Верой - опытной в любви женщиной. Не могла понять, как ты мог одновременно любить обеих. Я пришла к тебе не от отчаяния и не из расчета. К несчастью, в ночь нашей полной близости мне показалось, что имею власть над тобой. Из-за ревности я потеряла голову и решила отдаться Виктору. Своего рода месть. Я погубила себя, обещав ему стать его женой, но надеялась, ты этого не допустишь, простишь и спасешь меня. Но ты не пошевельнул пальцем, так как никого не любил. Мы оба, каждый по-своему, оказались несостоятельны в любви. Только тебе потом повезло - ты любовь нашел, а я от своей - сбежала.
  -Прости, Лена. Но теперь поздно что-либо исправить.
  - Все так. Вернуть себя, восемнадцатилетнюю, сейчас, когда прошло столько лет, невозможно. Твой Гераклит прав - нельзя войти...
  -У тебя есть кофе?
  -Откуда? Моя мать его не пьет, ей запретили. Если хочешь, рядом с моим домом есть кафе-мороженое. Ты уже разлюбил мороженое?
  -Я его никогда не переставал любить. Пойдем - возьмем грамм по двести шоколадного...
  - А потом возвращайся домой. Прости, что так глупо получилось. Я не хотела тебя совращать. Просто до сих пор все еще люблю того мальчишку, которого звали Петей...
  
  НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА КАДРОВ
  
  -Добрый день. Я к вам от начальника механико-конструкторского отдела. Он вам звонил.
  -Здравствуйте. Петр Григорьевич? Садитесь, пожалуйста. Анкету заполнили?
  -Да. Вот она.
  -Прекрасно. Сейчас оформим... Штаркман Петр Григорьевич... Трудовая книжка у вас с собой?
  -Нет, я еще не ушел с прежней работы.
  -Где работаете?
  -В НИИ.
  -Так вы исследователь? Какая досада! Наш институт - проектный.
  -Серов знает, где я работаю. Он считает возможным принять меня к себе.
  -Вы ведь никогда раньше не занимались проектированием?... Жаль, очень жаль... Не имея опыта проектной работы, трудно рассчитывать на должность ведущего инженера, не так ли?
  -Для этого существует испытательный срок.
  -Так то оно так, но... На другую должность согласны?
  -На более низкую, нет.
  -Вот видите. Накладка вышла. Оставьте анкету, нужно согласовать с дирекцией. У вас есть телефон?
  -Думаете, есть смысл?
  -Смысл всегда есть.
  -Кажется, вас что-то смущает в моей анкете?
  -Лишь отсутствие опыта в проектировании.
  -Не моя фамилия?
  -Что за фантазия?
  -Видите ли, фамилия у матери звучит иначе.
  -Нас это не интересует. Но можете дополнить анкету, если хотите.
  -Это не повредит?
  -Не повредит.
  -Скорее, наоборот?
  -Простите, я очень занят. Не стесняйтесь, пишите. Вот тут... Хорошо. Мы вам позвоним. Пустая формальность. Согласуем с руководством. Хорошие специалисты нам нужны. Серов знает, кого берет...
  
  ШЕФ
  
  -Я откладывал этот разговор с вами, Виктор Леонтьевич, сколько мог. Но сейчас обстоятельства требуют говорить с вами напрямую. Я должен знать, располагаю ли какими-то шансами, если они известны.
  -После того конфуза с вашим задержанием трудно сказать что-либо определенное. Не ожидал этого от вас. Стоило немалого труда замять этот случай.
  -Очень признателен. Но дело не в нем.
  -И в нем, голубчик. Я даже не подозревал о некоторых фактах, когда столкнулся с определенными проблемами, добиваясь назначения даты защиты вашей диссертации. Могли бы поставить меня в известность... Может быть, хотя бы сейчас скажете мне, что натворили?
  -То, что я "натворил", не имеет никого отношения к науке, которой я занимался.
  -Вы уже не так молоды, чтобы не понимать известные вещи. Мы живем не в вакууме, Петр Григорьевич. Именно в интересах науки, если желаете ей служить, должны проявлять сдержанность и взвешивать каждый свой поступок, дабы не повредить главному делу.
  -Интересы науки не обязывают человека забывать об элементарной порядочности.
  -Рассказывайте все по порядку.
  -Я не проявил, как вы изволили выразиться, сдержанности и подписал одно письмо. В нем не было никаких выпадов в чей-либо адрес, высказывалась лишь просьба и надежда, что высшие органы власти рассмотрят вопрос о выезде из страны на постоянное место жительства к родственникам жены одного хорошо известного мне человека - бывшего моего институтского преподавателя. Это письмо и навлекло на меня все беды, последняя из которых вам известна.
  -То есть вы никого не оскорбляли и вас задержали без всяких оснований, вернее, на основании данной вами подписи?
  -Потому что отказался отречься от своей подписи и выдать того, кто пришел ко мне с письмом.
  -Мда... Это слишком. И все же по зрелом рассуждении вы не должны были вмешиваться в эту историю. Нельзя одновременно заниматься такими разными делами, как наука и политика. Точнее сказать, нельзя отнимать у науки время и силы.
  -О каком времени вы говорите, Виктор Леонтьевич? Разве в нем дело?
  -Голубчик, вы хорошо знаете, как я вас ценю. У вас прекрасная работа, ее хватило бы на докторскую, если еще поработать над ней и дополнить новыми исследованиями - и они вам по силам. Зачем пошли на риск и создали препятствия, когда следовало думать только об одном, как лучше и полнее отразить то, что сделано. Наука не терпит конкуренции со стороны посторонних занятий, какими бы они ни были.
  -Причем тут наука? В чистом виде она не существует. Но и чистую науку нельзя делать грязными руками.
  -Я не против лирики, однако, вернемся к языку фактов. Дело сделано. Теперь нужно подумать, как его исправить. Ваша работа не из тех, что завтра утратит интерес, но лучше, если ее защита состоится не через два - три года, когда все само собой забудется и вы, в свою очередь, воздержитесь от ненужных поступков. Необходимо защититься в течение года.
  -Что для этого требуется от меня?
  -Вам надлежит поступиться собственной гордыней и дать тем, кто с вами беседовал, соответствующие заверения, что впредь будете лояльны...
  -Это слово "впредь" в разных вариантах я уже неоднократно слышал...
  -Дослушайте меня, не возмущайтесь. Я прожил более долгую жизнь и понял, целеустремленность, воля, упорство в достижении поставленной задачи не менее важны, чем способности и знания. Ради дела, науки необходимо отречься от всего, подчинить себя одной цели, убрать с пути все возможные и невозможные препятствия и ни в коем случае не создавать их самому. Я вовсе не советую вам использовать для этого любые средства - нечестные приемы, подхалимаж, дачу взяток и прочее. Но иногда, когда это жизненно необходимо, следует пойти на компромисс, уступить - чтобы устоять на ногах и двигаться вперед.
  -Компромисс компромиссу рознь. Но то, что вы предлагаете, граничит с предательством.
  -Не передергивайте! Разве я предлагаю называть кого-либо? Я могу обещать вам действенную поддержку при условии, что вы найдете общий язык с теми людьми. В противном случае, вам придется ждать долго - пока холодные ветры сменятся более теплыми. Если вы напишете требуемое заявление, климат изменится.
  -На это я не способен.
  -Значит, наука не является для вас тем, без чего ваша жизнь теряет всякий смысл.
  -Видимо, есть вещи не менее важные. Эти люди требуют от меня невозможного, я не могу отречься от себя, предав к тому же других людей. И не могу находиться слишком долго во власти неопределенности. Потому я вынужден перейти на другую работу - где больше платят. У меня семья, ее нужно кормить и одевать. Если не возражаете, позвольте мне уйти сразу, без отработки положенного времени.
  -Конечно, голубчик, держать вас не стану. Вот и вы решили покинуть меня. Простите, если что не так. Напрасно надеялся на то, что наука вас не отпустит, убедит, удержит, примирит... Плохо, вероятно, знаю людей. Примерно два года назад ушла Козлова, бросила лабораторию по каким-то личным мотивам. Чего-то я не понимаю. Разве не должен человек, по-настоящему увлеченный наукой, преодолевать любые путы и оставаться верным своему делу? Нет, не любите вы науку, или я окончательно выжил из ума, даже не дожив до пятидесятилетнего возраста.
  
  ТАНЯ
  
  -Папа, что ты сейчас делаешь?
  -Пишу.
  -Что?
  -Всякую ерунду.
  -Зачем?
  -Сам толком не знаю.
  -Мама тоже не знает?
  -Еще больше, чем я.
  -Тогда не пиши. Давай лучше поговорим.
  -Тебе скучно?
  -Невесело. А тебе?
  -И мне чуточку грустно.
  -И Игорю. Он лежит один в кроватке и грустит.
  -У него животик болит.
  -Кто тебе сказал? Игорь?
  -Он еще не научился говорить.
  -Другие дети в его годы говорят.
  -Какие у него годы, если ему чуть больше одного года?
  -Я в его возрасте не разговаривала?
  -Надо спросить у мамы. А некоторые мужчины с самого детства не любят болтать.
  -Какой же Игорь мужчина, папа? Он еще совсем маленький мальчик, который только плачет и смеется.
  -Так маленькие дети выражают свои чувства.
  -Ночью он сильно плачет?
  -Иногда, не очень часто. Ты ничего не слышишь?
  - Я крепко сплю. Папа, ты не будешь возражать, если кроватку Игоря поставят в моей комнате? Только не говори сразу, нет. Теперь, когда мама работает, вам обоим нужно высыпаться. Даже бабушка говорит, что на вас обоих лица нет.
  -Она шутит.
  -Я понимаю, лицо у вас всегда есть. И все же... Если понадобится, я разбужу и позову вас.
  - Тебе тоже не мешает, как следует высыпаться перед школой. Так что не будем ничего менять.
  -Я уже предлагала маме...
  -Что она ответила?
  -Будто оставлять Игоря со мной рановато. Я ведь уже большая. Мне скоро исполнится восемь лет.
  -Никто не умаляет твой возраст. Однако, Таня, я, как и мама, склонен думать...
  -Ты сам подумай, без мамы. Тебе ее не жалко? И себя пожалей. Сейчас вы оба просыпаетесь, когда Игорь будит вас плачем, а так стану просыпаться только я одна - редко, меня пушкой не разбудишь - знаешь ведь, какой у меня сон.
  -Игорь разбудит!
  -Я с ним поговорю, он сразу заснет. Скорее, чем вы станете уговаривать его и просить. Ты мне не доверяешь?
  -Доверяю.
  -Тогда поговори с мамой. Она тебя послушает... По рукам?
  -Игорю исполнится два года, тогда...
  -Ты же не ждешь, когда ему станет столько.
  -Не понимаю связи...
  -Сказал, что пишешь всякую ерунду. Если бы на самом деле так считал, то не писал, во всяком случае, сейчас, когда Игорь такой маленький.
  -Все равно не понимаю.
  -Тебе так сильно хочется писать, что даже маленький Игорь не может помешать. Так и мне он не помешает. Наоборот, я еще лучше буду учиться. И он быстрее заговорит, увидите. Услышите. Пожалуйста, уговори маму. Папочка, милый...
  -Хорошо, я поговорю с мамой, попробую.
  -Ты будешь на моей стороне?
  -Предложу небольшой испытательный срок. Вдруг получится?
  -Обязательно получится. Всем нам будет лучше, а Игорю - лучше всех. Это ведь только кажется, что он совсем маленький. На самом деле он все понимает.
  -Учти, Игорь - не кукла, с ним будет нелегко.
  -Я понимаю.
  -Найти общий язык с таким малышом даже маме трудно.
  -Мы с ним найдем.
  -Только не ночью.
  -Ночью мы оба будем спать. Крепко, крепко. Обещаем. Сами увидите.
  -Ну, если обещаете... Тогда какой может быть разговор...
  
  НАТАША
  
  -Твое увлечение сочинительством, Петя, сдается мне, не слишком серьезно. Похоже на то, что вспомнил забытую игру и снова решил развлечься ею.
  -Я недавно где-то прочел, что люди обладают свойством превращать все аспекты своей жизни, независимо от степени их глубоко или легкомысленности, в игру. Когда убеждаешься в том, что жизнь - игра, начинаешь считать занятие, представлявшееся ею раньше, более серьезным делом, чем подозревал.
  -Ты всегда находишь на все готовый ответ. Однако от фактов никуда не деться: ты, насколько это в твоих силах, устраняешься от настоящего дела, и свободное время, которого остается в гулькин нос, тратишь на пустые забавы. При этом заклинаешь себя, будто они серьезнее, чем есть на самом деле.
  -Я не требую от тебя, чтобы ты разделяла мои увлечения.
  -Все бы ничего, если б ты так же относился к своей работе.
  -Я работаю добросовестно.
  -Не более того. Мы совершили ошибку. Тебе не следовало уходить из науки, не исчерпав в ней всех своих возможностей. Я говорю не о защите диссертации, хотя и она могла рано или поздно состояться.
  -Мы договорились, Наташа, не возвращаться к данной теме. Я покончил с наукой, а она - со мной.
  -Не самый удачный афоризм. Что мешает тебе так же увлечься проектной работой? Или она, на твой взгляд, недостаточно творческая?
  -Да. Кроме того, я не могу одинаково увлеченно заниматься разными делами.
  -Но твоя литература - всего лишь развлечение.
  -Если тебе так удобно, считай, я внушил себе, будто мое "развлечение" серьезнее, чем ты предполагаешь.
  -Именно внушил! На безрыбье, как знаешь... Когда ты был поглощен наукой, не возвращался к своим диалогам.
  -Диалогам?! Верно!
  -Что верно? Не понимаю.
  -Ты одним словом определила жанр, который меня занимает.
  -С каких это пор диалоги стали жанром? Поистине у тебя не хватает элементарной образованности в предмете, которым с такой страстью увлекся.
  -Диалоги, Наташа, единственный жанр, который мне по душе и которым я хоть как-то владею.
  -Посмотрел бы ты на себя со стороны. Вечерами и ночами сидишь над ними, хотя все это вхолостую. Стоят ли твои диалоги затрачиваемых усилий? Напиши и сотню самых блестящих диалогов, они останутся лежать и пылиться в твоем столе. А те, что написал, очень слабы.
  -Разве в этом дело?!
  -Ты растрачиваешь себя по пустякам. Когда-нибудь поймешь это сам.
  -Лучше считай мои диалоги игрой.
  -Это - полумера. Твоя игра мне не нравится. Перестань играть, мальчик, пора взяться за ум, дяденька. Сколько тебе лет, Петя?! Займись настоящим делом. Стал проектировщиком, так посвяти всего себя проектированию, добейся в нем большего, не останавливайся.
  -Выбросить диалоги в мусорную корзину и перестать думать о них?
  -Не будь смешным. Держи их в письменном столе хоть до самой глубокой старости. Но не трать время на всю эту писанину.
  -Мне придется разочаровать тебя. Я поступлю вопреки твоему настоянию.
  -Совету, Петя, совету!
  -Совету, высказанному настоятельным тоном.
  -Жаль, не переубедила тебя. От твоей игры в диалоги страдает дело - твоя работа, в которой ты можешь преуспеть, если по-настоящему отдашь ей все свои силы и время.
  -Я честно выполняю свою работу, ко мне нет никаких претензий.
  -Не хочется об этом говорить, но и дома ты мог бы делать больше...
  -Тут ты абсолютно права, я учту твое замечание. За мои удовольствия от работы над диалогами расплачиваешься ты и дети.
  -Мне трудно понять, как ты можешь получать удовольствие от такой ерунды? Неужели сам не видишь, каких результатов добиваешься, когда посвящаешь своей игре все свободное время?
  -Как это ни смешно, я доволен, хотя вижу недостатки своего письма.
  -Я внимательно прочла твои старые этюды и последние - диалоги. Очень хотела, но так и не смогла во всем этом найти рациональное зерно, свидетельствующее о наличии у тебя не то что таланта, а просто дарования. Прости, что так резко высказываю свое мнение, но любовь к тебе не позволяет мне смягчать его... Тебе это трудно понять... Все у меня шиворот - навыворот, не как у людей...
  -Напротив, мы должны быть предельно откровенны друг с другом. Только таким образом можно как-то приблизиться к более полному взаимопониманию.
  -Мы отдалились друг от друга с тех пор, как... не буду, не буду...
  -Аналогичную оценку моего "творчества" высказывали до тебя и другие достаточно близкие мне тогда люди, чьи суждения меня интересовали. Подобное отношение к моей писанине - для меня не новость.
  -Эти люди так повлияли на тебя, что ты долгое время не писал.
  -Тому - иные причины. Занятие другим.
  -Но ты и сейчас не свободен.
  -Да, конечно. Однако в настоящее время я испытываю дефицит времени, а не желания писать.
  -Помнится, ты увлеченно рассказывал о толковании почитаемым тобой Фрейдом понятия "сублимация". Может быть, и ты оказался во власти аналогичных превращений? Небольшой самоанализ тебе не повредил бы.
  -Что ты имеешь в виду?
  -Тебе все приелось: работа, жена, быт, дети. Но свою энергию нужно куда-то девать, ее запас слишком велик и ей нужен выход. Подсознание вытаскивает на божий свет старую игру, позволяющую нормализовать создавшееся положение. Все выглядит достаточно благопристойно, подтасовка не выглядит таковой, поскольку игра носит творческий характер и не является вновь приобретенной - она уже владела воображением своего хозяина и вернулась к нему после долгих странствий в закоулках его памяти. Кажется, эта игра ни на что особенное не претендует. Только служить тебе... Служить до тех пор, пока из служанки не превратится в полновластную хозяйку. Позиции этой дамы сильны сейчас, как никогда ранее. Мне и детям остается перед ней только ретироваться.
  -К странным выводам, однако, ты пришла, Наталья. Даже затрудняюсь что-либо возразить, настолько любопытен ход твоих мыслей. Но главный твой посыл в корне ошибочен. Отчего ты решила, будто я охладел к тебе и детям? Только потому, что стал уделять вам меньше времени из-за писания диалогов?
  -Ты ничего не замечаешь. Твои мысли заняты не нами. Об этом не принято говорить, Петя...
  -Ты прекрасно знаешь, что нужна мне сегодня никак не меньше, чем вчера. Конечно, часть моего свободного времени занята другим, но когда я с тобой, забываю обо всем на свете. Разве это не так?
  -Да, в нашу постель твоя игра пока не забралась. Ты оставляешь ее за порогом спальни, так как она дает тебе наслаждение совсем иного порядка, чем испытываемое, когда находишься со мной.
  -По-твоему, я гонюсь за одними наслаждениями? Больше ничего не видишь?
  -Умеешь быть благодарным, никогда не забываешь давать, получая.
  -Значит, я меркантилен.
  -Эгоистичен. Как многие люди, особенно мужчины.
  -Верно, эгоистичен. Мои диалоги - лишнее тому доказательство.
  -Главное, чтобы ты не связывал их с пустыми чаяньями.
  -Успокойся, я не льщу себя никакими надеждами. Пишу ради одного удовольствия писать.
  -Возможно, я глупо ревную тебя к диалогам. Они владеют тобой больше, чем я. Когда бы дело... А то всего лишь игра. С годами я не становлюсь лучше. Мне остается только одно - надеяться, что и твоя игра утратит свое великолепие. Я сама законченная эгоистка, а сужу тебя. Как долго ты сохранишь верность мне и детям, а не только диалогам?
  - Мечтаю, чтобы так продолжалось до конца моей жизни.
  -Как и всякая другая игра, эта должна тебе наскучить. Не можешь же ты вечно играть в оловянных солдатиков. Пусть с запозданием, примешься за настоящее дело, которое принесет и тебе, и нам как удовлетворение, так и пользу.
  -Такое едва ли случится.
  -Прискорбно это слышать...
  -Что решим относительно предложения Тани, может быть, рискнем? Мне нравится идея дочери - ее осуществление еще больше привяжет детей друг к другу. Именно в детские годы, особенно самые ранние, закладываются главные связи между людьми.
  -Хорошо, пусть будет по-твоему. Попробуем сыграть в придуманную вами очередную игру.
  
  МУЗЕЙНЫЙ РАБОТНИК
  
  -Молодой человек, можно вас отвлечь?
  -Да, пожалуйста.
  -Мы проводим анкету. Не откажите в любезности ответить на ряд вопросов. Вы уже бывали в Эрмитаже?
  -Да, конечно.
  -Ленинградец или гость нашего города?
  -Я с детства живу здесь.
  -Работаете и кем?
  -Инженер.
  -Пришли сюда ради выставки картин Цорна? Вы слышали раньше об этом художнике?
  -Нет. Его живопись, по правде говоря, не в моем вкусе.
  -Что именно вам не нравится в ней?
  -Не могу сказать, что не нравится, не очень интересна.
  -Почему?
  -Не современна, не интересна по цвету, манере письма.
  -Когда началась, по вашему мнению, современная живопись?
  -Не буду оригинален, с импрессионистов.
  -Почему не современен Цорн - для своего времени?
  -Слишком реалистичен, на мой взгляд. Напоминает наших передвижников, не совсем их... Может быть, Архипова...
  - И все же, какая-нибудь картина Цорна хоть немного показалась вам интересной?
  -Немного? "Ночной эффект". В ней художник - живописец. В картине есть свет, воздух, цвет.
  - Ваш возраст?
  -Скоро исполнится двадцать восемь лет.
  -Вопрос не из анкеты - та девочка, которая следит за нами, не ваша дочь?
  -Да, моя. Таня.
  -Вы позволите мне взять у нее короткое интервью.
  -Пожалуйста. Таня, подойди к нам.
  -Последний вопрос к вам. Что, по-вашему, есть живопись, и чем она отличается от литературы, киноискусства, музыки? Что дает живопись?
  -Затрудняюсь ответить на эти вопросы.
  -Почему?
  - Они слишком простые, и потому на них труднее всего ответить.
  -Разве?
  -Тогда скажите вы.
  -Простите, мне важно услышать ваше мнение.
  -Могу лишь сказать, что объединяет все виды искусств. Они утоляют нашу жажду жизни. Каждое по-своему. Живопись - не исключение... Таня, с тобой хотят поговорить...
  
  НАТАША
  
  -Петр Григорьевич, вам пишут.
  -Кто, Наталья Максимовна?
  -"Работница". Скрываете от жены свой роман с ней, нехорошо.
  -Вскройте конверт, узнаете - между нами нет никаких романических отношений.
  -Решили попытать счастья в женском журнале?
  -В порядке эксперимента выбрал самый нелитературный журнал и отправил туда свой старый "опус". Забыл, когда, так давно это было. Прочти, что они ответили, очень забавно.
  -Сначала, если позволишь, прочту сам "опус", который они любезно прислали тебе назад - вдруг пригодится. Можно прочесть вслух?
  -Только с выражением, пожалуйста.
  -Постараюсь.
  Отцы и дети
  Проблема "отцов и детей" изжила себя, но вопросы воспитания не утратили своей актуальности. В этом можно убедиться на примере одной из благополучных семей. Папы, мамы и сына.
  Папа и мама любят радио и телепередачи. Кроме того, папа интересуется последними известиями и спортивными матчами, мама...
  Мама знакомится с этими новостями в очереди. Она работает в две смены и ведет хозяйство в доме. Любит слушать легкую музыку и смотреть фильмы.
  Папа не признает легкого жанра, но считается со вкусами мамы и не выключает приемник, когда эфиром владеют песни и арии из оперетт.
  Родители выключают приемник, когда в перерыве между последними новостями и концертами легкой музыки исполняются симфонии, сонаты, квартеты, квинтеты... Они не очень жалуют классиков, считают, серьезная музыка и отдых после тяжелой работы не совместимы. Сын такую точку зрения не разделяет.
  Сын любит классическую и джазовую музыку. Ненавидит легкий жанр, не хочет слушать последние известия и смотреть спортивные передачи.
  Папа и мама осуждают сына. О джазе говорят с презрением, повторяя некогда крылатую фразу, что он - музыка толстых. Родители знают и другие цитаты.
  Папа с тревогой смотрит на сына - представителя "хорошенького поколения, идущего нам на смену".
  Сын просит оставить его в покое.
  Трудно всем троим жить в одной комнате. Но у них нет второй.
  -Нет и не надо. Есть дела и важнее, чем квартирные, - утверждает папа.
  -Мы стоим на очереди, - говорит мама, словно извиняясь перед сыном.
  Сын - квалифицированный рабочий, специализируется на ответственных заказах.
  -И на упрямстве, - подчеркивает мама. - Разве можно противоречить начальству?
  -Глупо, - соглашается с мамой папа. - Человек не зря занимает такой высокий пост. Всяко не дурнее мальчишки. И вообще начальник всегда прав, пора это уразуметь и не лезть всякий раз - без повода и по поводу - в бутылку.
  -Родителям ничего не втолкуешь, - считает про себя сын.
  Он идет на свидание со своей девушкой.
  Год назад у него не было никого. Мама разводила руками: " Как только не надоест сидеть дома? Встречался бы с кем-нибудь".
  - С кем? - спрашивал сын.
  -Мне было восемнадцать лет, а я уже ухаживал за мамой, - вспоминал папа.
  -Сейчас молодежь не женится так рано. И правильно делает, - предостерегала мама.
  Теперь у сына есть девушка. Мама ворчит, что он возвращается домой слишком поздно.
  -Взрослый парень. Имеет право приходить и позже одиннадцати. Лишь бы вел себя порядочно, - произносит папа.
  -Целоваться можно? - спрашивает сын.
  -Если уважаешь девушку, сам... - папа смотрит на сына поверх очков, пытаясь понять, куда сын клонит.
  -Не иронизируй над отцом, он говорит правильные вещи, - мама догадалась, что имел в виду сын.
  -Родители всегда говорят золотые слова, - заявляет сын маминым голосом.
  -Не смей смеяться над матерью! Молокосос! - папа поднимается со стула или с дивана, откладывая в сторону газету.
  Сын становится перед родителем по стойке "смирно".
  -Болван! - беззлобно произносит папа и снова утыкается в газету.
  -Разрешите идти? - спрашивает сын.
  -Иди уже, - говорит мама.
  -Ко всем чертям, - без гнева добавляет папа.
  Сын идет на встречу со своей девушкой. Они гуляют весь вечер по улицам города, не зная куда приткнуться. Договариваются, что выходные дни проведут за городом, взяв с собой палатку.
  Сын сообщает родителям о предстоящей поездке.
  -Никуда не поедешь! - решительно заявляет мама.
  -То есть как? - возмущается сын.
  -Так! - убедительно отвечает мама.
  -Молодой человек обязан думать. В какое положение ты ставишь девушку, собираясь с ней неизвестно куда неизвестно насколько?
  -Извини за назойливость, в какое такое положение я собираюсь ее поставить? - ехидно спрашивает сын.
  -Прекрасно понимаешь, не маленький, - папа мерит сына холодным взглядом.
  -Почему не уехать в субботу утром, вечером вернуться домой, а в воскресенье снова поехать? - находит компромиссное решение мама.
  -Зачем? - спрашивает сын.
  -Что зачем? - переспрашивает мама.
  -Зачем нам ехать, возвращаться и снова ехать?
  -Спроси у себя, зачем туда едешь с ночевкой?! - взрывается папа.
  -Не нервничай, у тебя больное сердце, - мама умоляюще смотрит на папу, а затем на сына.
  -Никто не должен нервничать. Завтра уезжаю, - заявляет сын.
  -Он плюет на нас! - кричит папа.
  -Не связывайся с ним. Пусть едет, куда хочет и с кем хочет, - плаксивым голосом заявляет мама. - Запомнишь этот день на всю жизнь! - обращается она к сыну.
  -На всю оставшуюся. Дай что-нибудь пожевать, - примирительным тоном произносит сын.
  -Еда на столе.
  -Пусть греет сам! - папа еще не остыл.
  -Оставь его. Читай свою газету, не вмешивайся не в свое дело. Мы сами с ним разберемся, - говорит мама.
  -Нечего тогда попрекать меня тем, что я плохо воспитывал сына, - обижается папа и демонстративно отворачивается от мамы и сына.
  Мама уходит на кухню, греет и подает сыну еду. Тот ест, и ложится на диван. ( Папа перебирается на стул.)
  Сын засыпает, ему снится сон.
  Большой светлый зал. Он дирижирует большим симфоническим оркестром. Мендельсон. Концерт для скрипки с оркестром. Солист - Давид Ойстрах...
  Сын просыпается от папиного возгласа: "Опять эта скрипка! Мать, выключи ты это проклятое радио!...
  Вам скучно читать о том, как живут мама, папа и сын? Но с чего вы взяли, будто они живут веселее?
  -Прочла, Наташа? Теперь читай ответ "Работницы", почему она вернула фельетон.
  -Фельетон? Я представляла себе фельетон несколько иначе. А что думает по этому поводу уважаемая "Работница"? Почитаем ее ответ "фельетонисту".
  Уважаемый тов. Штаркман! Просим нас извинить, что слишком долго не отвечали на присланную вами статью "Отцы и дети". По поводу ее были в редакции разговоры, выражались различные суждения. Но, к большому сожалению, напечатать ее так и не удалось.
  Житейский пример, приведенный Вами, довольно ярок и характерен. В этой семье нет самого главного - внутреннего уважения друг к другу, тактичности и терпимости к взглядам другого человека. И потому взрослого парня пытаются водить на помочах, не считаясь с его взглядами.
  И дело в данном случае не в воспитании. А ведь Вы именно с этого начинаете свою статью: "Проблема "отцов и детей" изжила себя, но вопросы воспитания не утратили своей актуальности". Слишком общие рассуждения. А ведь из жизненного материала, приведенного Вами, можно было сделать куда более глубокие выводы.
  Еще раз извиняемся за несвоевременный ответ.
  По поручению редакции В. Харитонов.
  -Петя, знаешь, какие более глубокие выводы можно сделать, исходя из твоего жизненного материала?
  -Догадываюсь. Никогда впредь не иметь дела с печатными органами.
  -Почему? Тов. Харитонов считает твой житейский пример довольно ярким и характерным. Может быть, не позволь ты себе общих рассуждений о воспитании, статью напечатали бы. Как ты сам считаешь?
  -Наташа, еще одно слово, сниму ремень и в воспитательных целях решу проблему мужа и жены, раз не сумел решить проблему отцов и детей.
  -Станешь разговаривать с позиции силы, оставлю тебя без обеда.
  -Не оставишь.
  - Оставлю... Петя, не сейчас... Дети...
  -Проблема отцов и детей изжила себя...
  -Но вопросы воспитания не утратили своей актуальности.
  -Слишком общие рассуждения. Из жизненного материала, полученного мною, пришел к более глубокому выводу, я хочу тебя и притом незамедлительно. И никаких возражений! Игорь спит, Таня гуляет. Никаких проблем!
  -Петя, пока раздеваешься, ответь мне на один вопрос: "Тебе не скучно было писать о том, как живут папа, мама и сын"?
  -Ни скучно, ни весело.
  -Зачем же тогда писал свою "статью"?
  -Захотел и написал. Потом подумал, эту "статью" вполне можно отправить в журнал. Не в солидный, разумеется. Решил, "Работница" вполне подходит. Вот и все.
  -Всегда у тебя так - захотел и все.
  -Ты имеешь что-нибудь против?
  -Имею, но не сейчас. Я - женщина слабая, беззащитная. И, как это ни странно, хочу тебя... До чего же мы глупые, Петька!
  
  ВТОРОЕ Я (ПЕТЯ)
  
  -Мужик, скажи, чего ты хочешь? Если не можешь определить линию своей жизни на деле, назови в словах. Или и это тебе не по силам?
  -Будто не знаешь, что у меня на уме.
  -Леший тебя знает. Можешь быть со мной откровенным. Валечка и Кº оставили, наконец, тебя в покое?
  -Им давно было подать в отставку.
  -Пора, мой друг, пора. Нельзя бесконечно долго насиловать этих недоумков.
  -И ты того же мнения, что другие?
  -Разумеется. Здесь не может быть двух мнений. Валечки не стоят твоего внимания, старик. Храни бережно свои реликвии, кто против. Но поставь на них точку. Образ жизни, который ты ведешь, - излишество. Или уже не можешь не писать, принявшись за "Диалоги"?
  -Похоже на то. Я замахнулся на нечто такое, о чем сам имею смутное представление. Но это становится моей жизнью, лишаться которой я не желаю.
  -Однако несколько лет ты спокойно занимался другими делами - и куда более полезными. Правда, наломал дровишек по глупости и недомыслию. Но с кем не случается по молодости. Стал старше, обзавелся детьми, пора браться за ум. Наташа, как понимаешь, несравнимо выше и интереснее Валечки, не случайно выкинул из головы последнюю, познакомившись с первой. Плод твоего литературного воображения оказался слишком банальным по сравнению с реальным женским воплощением.
  -Наташа настолько сильно завладела мною, что ни на что другое ни сил, ни времени у меня не оставалось.
  -А теперь есть и то, и другое? Не смеши меня, приятель. Ты просто освободился от последнего дурмана и вернулся к прежнему. Заполнил вакуум. Твои "Диалоги" - очередной самообман. И они, как Валечка, заведут тебя в тупик.
  - Не Валечка меня туда завела, а я - ее. Нам пришлось расстаться, чтобы обмозговать переход от нее на следующую ступень.
  -Может быть, все обстоит намного проще. Потерпев фиаско в науке и не отдавшись целиком проектированию, ты решил попытать счастья на старой стезе - гальванизировать Валечкин труп?
  -Я никогда не считал ее трупом!
  -Не горячись, Петя. Это же я - твой лучший друг, ты сам. Не считал Валечку трупом, молодец. Считал возможным увидеть ее напечатанной?
  -Когда писал, питал слабые надежды, что она может заинтересовать кого-то, кроме меня.
  -А о печати не помышлял? Старик, мы же свои люди.
  -Помышлял, черт побери! Но очень скоро понял, дальше моего стола ее пускать нельзя.
  -Тебе помогли это осознать, сам не догадался.
  -Нашлись помощники. Я-то был пьян своей Валечкой. И долго.
  -Тебе было довольно того, что найдется несколько человек, которые найдут Валечек достаточно интересными для себя.
  -Не сами по себе, а как значительная часть нашего народа.
  -Но одумался, когда Люда разделала тебя под орех своим "подражанием" Штаркману.
  -Не одумался. Утратил веру.
  - Веру ты потерял раньше. Вместе с Леной.
  -Не смешно.
  -Не обижайся.
  -На себя не обижаются.
  -Себя очень любят. Настолько, что не видят никаких своих изъянов. А если замечают, прощают. И продолжают жать на педали своего "я", как прежде, хотя и едут не в ту сторону. Добро бы такая езда была безвредна!
  -Знакомые слова. Слышал.
  -Правильные слова от частого употребления не утрачивают смысла.
  -Как бы то ни было, они набили оскомину и не воспринимаются вопреки здравому смыслу.
  -Ты готов воспользоваться любой зацепкой, лишь бы дальше гнуть свою линию.
  - Если память мне не изменяет, раньше ты упрекал меня в отсутствии всякой линии.
  -Не всякой, старичок, а определенной, четкой, постоянной, ясной.
  -Такой еще не выработал. К ней только на подходе. Стремлюсь к ней.
  -Вздор! Твое увлечение писательством - линия вредная и ведет тебя в Ничто.
  -Дорога в Никуда? Возможно. Но я не могу иначе...
  -Где твоя воля, птенчик?
  -Понимаешь в чем дело? Банка с вареньем небольшая, но само варенье очень вкусное.
  -Воспоминания детства? Тогда, помнится, не хватало воли не съесть варенье, так как наступила твоя очередь - до тебя пали жертвами безволия другие. Тебе ничего не оставалось - не гоже отставать от коллектива. Но тогда никто не пострадал. Одной банкой варенья больше, одной меньше. Зато вкусно! И все ребятишки оценили мамин талант, чем ты очень гордился, облизывая губы. Мама не осудила тебя за тот поступок... Вкус нынешнего твоего варенья близкие не разделяют, и их можно понять.
  -Возвращаешь меня к тому, что я не один. А если бы у меня не было семьи?
  -Тогда глупи себе на здоровье, сколько влезет. Если ты свободен и не можешь шалить без Валечек, почему не поволочиться за ними, среди них встречаются очень симпатичные телки. И даже тогда, чем заниматься любовью с ними, полезнее почитать, побегать трусцой, поиграть в волейбол. Здоровые люди лучше владеют собой и чаще добиваются успеха в жизни.
  -Идут в ногу со временем?
  -Представь себе. Тот, кому дорого время, не теряет его понапрасну и не ищет обходных путей там, где кратчайшая дорога - прямая. Жизнь коротка, малыш, чтобы не ценить каждую ее минуту. Кто без царя в голове, тому все одно, куда топать - в ногу или не в ногу. Такому не грех и развлечься с Валечками...
  -Я для них - блестящая партия?
  -У тебя, малыш, было призвание и серьезное дело. Если бы не твои игры с политикой, мог состояться в науке, и никакие Валечки в твою башку не полезли. Чего в результате добился? Наука по боку, политика - туда же. Теперь Валечки трансформировались в новую разновидность, которую ты надумал вывести в "Диалогах". Так или иначе, изменяешь всем - работе, жене, детям, себе, наконец.
  -Только не себе. Литература - главное для меня. Без нее я никто.
  -Но и в ней тебя нет. И не будет. Никогда не будет. Ты не способен создать то, что нужно другим людям. Не найдешь и десятка человек, которым придутся по нраву твои "Диалоги". Не говоря уже о том, что не скажешь кому-то новое слово, не пробудишь в них свежее чувство, не встретишь отклик в их сердце...
  -Это моя главная беда. Но я хочу найти то целое, что от меня ускользает. Смешно звучит, но Валечка для меня - плацдарм к недостигнутому, но достижимому, как мне кажется. Если не продолжать писать, я ни к чему не приду.
  - Попробуй объяснить это Наташе.
  -Она не поймет приблизительное, зыбкое, чуждое реальности и здравому смыслу. Она знает каждую клеточку моего тела, я могу проявить слабость в постели, утратить на время мужество, но то, что наболело, что гложет меня, я выказать не могу и не умею.
  -На что тогда ты надеешься?
  -Если у Наташи хватит терпения и любви, она не станет мне мешать.
  -А если...
  -Не знаю. Даже самому близкому человеку я не позволю покушаться на свою жизнь. Но постараюсь минимизировать потери, неизбежные при занятии литературным трудом.
  -Не только Наташа, но и дети, когда вырастут, не поймут смысла твоей литературы, в лучшем случае, назовут ее чудачеством. Они не мешают тебе писать?
  -Требуют немало времени, но они же дают пищу для размышлений. С их помощью я сумею, возможно, что-то сделать.
  -Каким образом?
  -Еще сам толком не знаю. Недавно у меня родился план написать в диалогах книгу о нашей семье. О том, что могло бы с нею случиться и произойти в будущем при других обстоятельствах.
  -Как это?
  -Один из вариантов нашей жизни - такой, какой она могла бы быть без всяких прикрас.
  -Как долго должна продолжаться эта история?
  -Всю жизнь. Если только я не утрачу интерес к семье и к теме как таковой.
  -Такое вот преодоление Валечки? Не хочешь, как она, быть маленьким человеком.
  - "Я есмь то, что я есть". Неделю назад ездил командировку в Таллин. Случайно услышал проповедь в церкви Оливисте. В ней упоминалась самая большая в мире маленькая аптека. Такую вывеску дал бразильский аптекарь своему заведению. Каждый человек, маленький или большой, прежде всего, должен оставаться самим собой. Но нет ничего плохого, если кто-то желает быть неповторимым - самым большим в мире маленьким человеком.
  -С одной стороны "я есмь то, что я есть", с другой, - если маленький, то непременно самый большой в мире маленький?
  -Что здесь удивительного? Стремление к совершенству. Обычное желание стать лучше, чем ты есть, оставаясь при этом самим собой.
  -У всякого стремления должны быть разумные пределы. Иначе оно может привести человека к неповторимо худшему.
  -Мне больше нравится другое: стану лучше для себя, буду лучшим для других.
  -Пока все получается с точностью наоборот.
  -Пожалуй.
  -Ты обыкновенный эгоист.
  -Очевидно. И все же я есмь то, что есть, но хочу быть лучше. И, в первую очередь, для самого себя. А, следовательно - и для других.
  
  ТАНЯ
  
  -Здравствуйте, мои дорогие мамочка, папочка и Игорек. Как вы живете? Я живу плохо. Заберите меня, пожалуйста, из этого лагеря. Сегодня 12 июля. Каждый вечер я пишу вам письма. А утром опускаю в почтовый ящик. Ваши письма получаю реже. Завтра 13 июля в 17 часов 30 минут нам покажут спектакль "Судьба барабанщика". В лагерь приедет театр.
  Сегодня мы купались четыре раза. Каждый раз по пять минут. Утром три раза и вечером один раз. Вы, конечно, скажете, почему тебе тут не нравится, для вас тут и кино показывают, и театр приезжает, и купаетесь много раз. Но я все равно жду, не дождусь, когда уеду отсюда.
  Посылаю вам рисунок льва.
  До свидания. Привет всем. Целую крепко! Крепко! Крепко! Таня.
  Пишите и заберите меня. Очень вас прошу.
  
  Танечка! Мы с мамой обсудили твое последнее письмо и решили не посылать тебя в лагерь на третью смену. Так что ждать тебе осталось совсем не долго. После того, как получишь это письмо, не больше недели.
  В самом деле, первая мысль, что нам пришла, была та же: чего тебе не хватает - и кино, и театр, и озеро, и лес, и друзья... Да, видимо, есть такое, о чем мы не подумали, когда посылали тебя в лагерь. И о себе не подумали то же. Сильно скучаем без тебя. Теперь ждем, когда ты вернешься домой.
  Вот только не представляем, что будешь делать в городе. Все дети, кто куда, разъехались. Ладно, что-нибудь сообща придумаем.
  Когда Игорь узнал, что ты скоро вернешься домой, очень обрадовался. Если бы это от нас зависело, мы все никогда не расставались друг с другом.
  Рисунок льва всем нам очень понравился. Игорь повесил его над своей кроватью на самом видном месте. Никак не может им налюбоваться. Он и сам попытался нарисовать львенка или тигренка, получился какой-то неведомый зверюшка. Ты же понимаешь, он только начинает рисовать. По его просьбе посылаем тебе его рисунок...
  Мы все тебя любим. Целуем крепко, крепко и ждем твоего возвращения домой.
  До скорого свидания. Мама, папа, Игорь.
  
  ИГОРЬ
  
  -Игорь, вспомни, о чем мы только что договаривались.
  -Не -а...
  -Никаких не-а... Прогулка закончена, идем домой.
  -Хочу гулять.
  -Сколько можно?
  -Не можно больше? Почему?
  -Так не говорят.
  -А как?
  -Больше нельзя?
  -Больше нельзя? Можно.
  -Нет, нельзя. Мама и Таня давно ждут нас с обедом.
  -Не давно.
  -Мы им обещали вернуться через час после того, как ушли из дома.
  -Ну и что?
  -Прошло два часа, вдвое больше положенного времени.
  -Пусть и они идут гулять.
  -Они не могут никуда уйти, так как ждут нас. Кроме того, не хотят гулять. Или не могут.
  -Таня делает уроки? Мама не делает.
  -Мама занята на кухне. Наш обед уже остыл.
  -Не хочу есть.
  -Зато все другие хотят.
  -А я не буду. Не хочу.
  -Желания людей не всегда совпадают. Я, например, голоден, и хочу есть.
  -Из-за того, что ты большой.
  -Привык есть в это время. И мама тоже.
  -А Таня?
  - И Таня.
  -Зато я не привык. Что же делать?
  -Совсем не хочешь есть?
  -Больше хочу гулять.
  -После обеда Таня с тобой погуляет.
  -Обманываешь. После обеда мама заставит меня лечь спать, а я не хочу.
  -Что еще за разговоры?! Существует порядок, который никто не смеет нарушать. Ты - не исключение.
  -Не понимаю.
  -Не хнычь. Каждый обязан подчиняться порядку, без исключений.
  -Не хочу никому подчиняться.
  -Так дело не пойдет. Если все...
  -Не все. Я.
  -Для тебя писаны особые правила?
  -Я маленький. В садике говорили, что родители должны уступать своим детям.
  -Кто так говорил?
  -Нянечка Ирина Петровна.
  -Кому она говорила?
  -Воспитательнице Вере Семеновне. Я слышал.
  -Услышал и намотал на ус?
  -На какой ус?
  -На будущий. На тот, до которого еще далеко. Обрати внимание, то, что тебе выгодно, запомнил сразу.
  -Я все помню.
  -Что же тогда забыл обещанное маме?
  -Не забыл. Только скучные и неинтересные обещания вспоминать не охота.
  -То, что тебе не нравится - скучно и не интересно?
  -Ну, да. А что?
  -Мне, к примеру, не нравится то, что ты не сдержал слова, сказанного маме. Из-за тебя и я провинился перед мамой и Таней.
  -Тебе не нравится, потому что ты не хочешь больше гулять.
  -Ошибаешься. Хочу, но нельзя. Главное, Игорь, если дал слово, держи его.
  -Еще пол часика.
  -Хватит. И без того нам должно быть стыдно перед мамой и Таней.
  -Мне не стыдно.
  -Очень плохо. Нашел, чем гордиться.
  -Не стыдно, что поделаешь.
  -Идем, бесстыдник, может, по дороге поймешь, хорошо ли мы с тобой поступили.
  -Хорошо, папа.
  -Ты уверен?
  -Подумаешь, не сдержали какое-то слово. Зато нагулялись, можно еще, все равно мы, по-твоему и по-маминому, виноваты.
  -А, по-твоему?
  -Нет. Дети должны чаще бывать на воздухе.
  -Это чьи слова?
  -Мамины, не помнишь? Она их сказала, когда уговаривала тебя идти со мной на улицу.
  -Не помню. Сочиняешь, сын.
  -Ты не помнишь, потому что с самого начала не хотел гулять.
  
  НАТАША
  
  -Петя, ты чересчур балуешь Игоря. Он сидит у тебя на голове, все ему сходит с рук. Вот и сегодня...
  -Наташа, ничего страшного не произошло. Не поднимай шум из-за пустяков.
  -Намного позже вернулись, после обеда Игорь пошел спать с криком и плачем - это не пустяки. Получается, ты - хороший, я - плохая.
  -Ничего страшного не произошло. Он - мальчишка. Какой же из него мужчина, если будет ходить по струнке.
  -Слишком много мы вам, мужчинам, позволяем, а потом удивляемся. Я не хочу, чтобы наш сын вырос эгоистом, думал только о себе.
  - И я хочу того же, что ты. Однако из одного пустякового факта не делаю далеко идущих выводов.
  -Игорь упрям - весь в тебя. Ты ему во всем потакаешь.
  -Мальчишка проявляет характер, но это не упрямство.
  -Смотри, как бы твоя любовь и снисходительное отношение к его поведению не обернулись в будущем нежелательными последствиями. Воспитательница в садике уже жаловалась на Игоря.
  -Наташа, не становись брюзгой. Игорь - обычный мальчик, к тому же толковый и сообразительный. В его возрасте можно простить ему некоторые шалости и нежелание укладываться в рамки нудных предписаний.
  -Все же ты как отец должен вести себя с ним строже.
  -Слушаюсь и повинуюсь.
  -Петя, я не шучу. У меня не остается времени на его воспитание, хоть бы ты им занялся.
  -Я не знаю, в чем заключается истинное воспитание.
  -Оно и видно. Таня лучше тебя понимает суть воспитания. Но и она балует брата. Ей это простительно, но тебе, отцу...
  -Что я такого сделал?
  -Ничего не сделал. Позволяешь сыну все, что тому заблагорассудится.
  -Хорошо, я больше не буду.
  -Тебе все смешно.
  -Обещаю впредь держать парня в строгости и послушании. Не позволю ему подрывать родительский авторитет, заставлю выполнять все инструкции и наставления матери. Если посмеет безобразничать, сниму ремень и всыплю в воспитательных целях по первое число.
  -Если бы у меня были силы и время, я бы для начала занялась отцом Игоря. Его папа удивительно легкомысленный типчик, ему б самому не мешало всыпать с первого по последнее число включительно, чтобы кое-чему научился перед тем, как браться за сына.
  -В чем дело, Наташа? Всыпь - я всегда к твоим услугам.
  -Наш папа - глупыш. Надо так ему всыпать, чтобы никогда больше этого не захотелось.
  
  ВИТЯ (ПЕТИНО ВООБРАЖЕНИЕ)
  
  -Ты все тот же чудак, Петя. По-твоему, я бросаю часть, жену, близнецов и мчусь в Ленинград с острым желанием знать, зачем я тебе понадобился? Ты, верно, забыл, что мы с тобой сто лет не виделись, лишь переписываемся изредка, сообщая друг о друге самую общую информацию. Мы уже давно отдалились, зачем я тебе?
  -Разве нас не связывала многолетняя дружба?
  -Было дело, но нас разбросало в разные стороны, каждый обзавелся своей семьей - я, правда, не без твоей помощи.
  -Это упрек? Я в свое время предупреждал тебя, что из вашей с Леной затеи ничего путного не выйдет.
  - Кое-что вышло. Моя жена - холодная, как лед, родила мне сыновей в полном несоответствии с дореволюционной книжкой, которой мы зачитывались в детстве.
  -Помню: пол ребенка зависит от горячности родителей в момент их близости. Большая горячность со стороны женщины приводит к потомству мужского пола и наоборот.
  -А если супруги поженились быстро (как мы с Леной), у них обычно рождаются девочки. И если женщина выходит замуж против своей воли, ее ребенок женского пола. Наша практика - полное противоречие с теорией. К счастью, мои парни похожи на меня, иначе бы я не сомневался, что их отец - ты.
  -Лена вышла за тебя замуж по собственному желанию.
  -Она хотела досадить тебе и действовала в соответствии с твоими интересами.
  -Какая чушь!
  -Оставим это, теперь ничего не исправишь... Продолжаешь марать бумагу?
  -Редко, не хватает свободного времени. То, что получается, меня не удовлетворяет, слишком приблизительное.
  -Кто-нибудь читал твои рассказы?
  -Наташа пробовала и бросила, ей активно не нравится. Я сам то, что настучал на машинке, не перечитываю. Нет желания. И будет ли оно когда-нибудь, не знаю.
  -Зачем тогда продолжаешь истязать бумагу?
  - Это выше меня.
  -А зачем тебе понадобился я?
  -В тридцать лет не до сантиментов, но сегодняшний майор - мальчишка моего детства, мы почти не имели секретов друг от друга.
  -Тот малый был изрядно глуп и всегда находился на вторых ролях, что вполне устраивало тебя.
  -Я никогда сознательно не ущемлял твоих прав.
  -Ты сам сейчас признался. Я всегда находился в твоей тени. Ты же постоянно метался между своими страстями и моральными установками, а окружающие становились твоими игрушками.
  - Это не так, но я не стану спорить.
  -Помнишь Фрейда и его образ всадника с лошадью? Я ближе к всаднику, обуздавшему лошадь, а ты, не желая с нею расстаться, ведешь ее туда, куда ей заблагорассудится с постоянной оглядкой на свою совесть, чтобы не испытывать чувства вины.
  - Ты его никогда не испытываешь?
  -Бывает, но редко. Перед Леной разве что.
  -Ты ей изменяешь?
  -Не всерьез. А ты, конечно, чист? Или не представлялось возможностей?
  -Я не испытывал потребности их использовать.
  -До сих пор влюблен в жену, стал однолюбом?
  -Так точно, товарищ майор.
  -Я свою тоже люблю, но когда попадаются молоденькие и горячие, приятно чувствовать себя молодым двадцатилетним парнем. Вы с Наташей дружны, не ссоритесь?
  -Неизбежно ссоримся и миримся.
  -Она совсем не интересуется твоей литературой?
  -Ничуть, но ее нетрудно понять.
  -Как она может оставаться для тебя самым близким человеком, если не разделяет главного в твоей жизни?
  -Мое увлечение мешает работе, которая кормит нас. То, что я написал, кажется ей низменным. Достаточно того, что она терпит мои привычки.
  -Ты обманываешь самого себя. Если дома не встречаешь понимания, рано или поздно наступает охлаждение. У меня есть опыт в таких вещах, хотя мое дело всегда шло на благо семьи.
  -Я сам далеко не всегда понимаю себя. Часто я ненавижу свое занятие, готов бросить его и никогда к нему не возвращаться. Мои "опусы" не стали всепоглощающей страстью. Лишь недавно зародился некий план, который, возможно, по-настоящему увлечет меня. Но как его реализовать, ума не приложу.
  -Расскажи подробнее.
  -Начал писать в форме диалогов свою жизнь и жизнь своего окружения, не используя ни одного факта из нашей реальной жизни.
  -Там найдется место и мне?
  -Разумеется. С тобой связана значительная часть моей жизни.
  -Как меня назовешь?
  -Все мы будем зваться своими именами.
  -Охота тебе ворошить прошлое?
  -Я же сказал, все факты выдумаю. Но отталкиваюсь от себя и от вас.
  -Странно, но я почти завидую тебе.
  -Ты - всадник, оседлавший коня, обуздавший его дикий норов, подчинивший узде и нашедший в нем друга?
  -Моя служба - мой конь - пресна. Жена мне верна, ничего не скажу, но холодна и обязательна. Еще ни разу не было так, чтобы суп - не горяч, картошка - не досолена, компот - не сладок, хлеб - не свеж, икра - не черная или не красная. Я выглажен, выстиран, выбрит, застегнут на все пуговицы - и все это благодаря моей преданной жене. О детях и говорить нечего - они словно херувимчики, явившиеся из рая. Где Лена умудряется доставать новые тряпки для их облачения? И твоя жена такая?
  -Она работает и устает. У нее меньше времени для того, чтобы всех нас обихаживать.
  -И денег немного, совсем забыл, извини. Но тебе крупно повезло.
  -Что мало денег?
  -Что Наташа не успевает все вылизать...Поздно уже. Спи. Твоя жена уже давно видит сны. Завтра прилечу, обо всем поговорим. Столько лет не виделись...
  
  ВИТЯ
  
  -Как человек военный и привыкший говорить прямо и откровенно, скажу так: я далек от всего того, что ты описал. Армейские будни вытряхнули из меня все лишнее и ненужное.
  -Ты не на маневрах.
  -В твоих вещах нет главного - характеров. Отдельные реплики любопытны, но сами по себе, в отрыве от тех, кто их произносит. Выстроил карточный домик, поселил в него своих персонажей, но все это сооружение вот-вот рассыплется. Твои бездействующие лица занимаются мышиной возней, не вылезают из окопов своей бледной, как спирохета, оболочки. Прости, я как солдат, что думаю, то и говорю.
  -Именно такая оценка мне и нужна.
  -Пойми, дружище, все в нашей жизни должно иметь смысл. Все, что мы делаем, должно иметь выход. В любом деле, как на войне, результат превыше всего. Забудь о цензуре, может ли хоть один твой этюд выйти в свет? Сам по себе, в силу собственных достоинств можно его печатать? Если не можешь выбраться из этой бесполезной тематики, бросай это занятие. Недавно подавал надежды в науке, еще не поздно взяться за настоящее дело. Мой жизненный опыт дает мне право давать такой совет
  -Как ты, думают все здравомыслящие люди. Ты прав. Но я скроен из другого материала. Слава богу, не в армии, могу поступать нелогично, непутево, не по уставу жизни.
  -Тебе было бы невредно послужить в армии - сразу избавился б от своей дури. С хорошей головой у нас не пропадешь. Правда, приходится трудиться в поте лица своего - на пользу Отечества и себя. Каждому по труду - настоящий социализм.
  -Рад за тебя, ты всем доволен.
  -На службе полный порядок. Никто не затирает, не мешает, палки в колеса не ставит. Вкалываю на полную катушку - звездочки просто так за красивые глаза не дают. Думаешь, майор хвастается? Обычный солдафон, бывший твоим другом? А сейчас выдает параграфы, словно из гарнизонного устава. Думаешь про себя, хорошо, что меня Господь избавил от армейской каторги. Думаешь! Хотя интеллигентно не высказываешься на этот счет, вижу, какие мысли бороздят твое чело. Спешу заверить, майор не так прост, как кажется. У меня внутри тоже кое-что бьется, а прямолинейностью своих суждений я обязан суровой жизни, практике, опыту. Жизни, а не тем отвлеченным понятиям юности, которыми мы столь щедро обменивались, часто не слыша друг друга. Шарахаться в наши лета, мой милый, бессмысленно и себе дороже. Мы должны четко знать, чего хотим и что можем. Я, например, уже не тот боец, что прежде, в двадцать, чаще приходится отдыхать... Хотя к стенке меня прислонять еще рано... А ты все тот же наивный юнец, хотя отец семейства... Твои этюды полны сочувствия к маленьким людям, диалоги не так плохи. Но тебе уже тридцать, Петя, а ты буксуешь на одном месте, тратишь себя впустую. Я требую от себя и мальчишек не терять дни и часы на мышиные переживания, не ныть и не хлюпать носом, не распускать слюни, держать себя в руках, быть мужиками. Похоже, их не мучают те вопросы, что занимали нас. Или им еще рановато их задавать? Нет, не рано. Просто растут здоровые парни. Всякая дурь им в голову не лезет. Придет время, не спрашивая родительского благословения, сами найдут простейшее решение мучительных вопросов пола. А мы, взрослые, тем более, должны находить самые прямые пути, не обременяя лишними проблемами ни себя, ни близких. Лишнее - непозволительная роскошь. Я это хорошо усвоил еще совсем молодым. И тому же учу ребят.
  -Я к такой простой правоте не пришел. И боюсь, никогда не приду...
  -Хочу спросить тебя, Петя... Это, конечно, ерунда... Как-то в ссоре Лена бросила фразу, что пыталась несколько лет назад соблазнить тебя - когда в последний раз приезжала сюда. Это правда или глупая шутка?
  -Надеюсь, ты не поверил ей? Она решила разыграть меня, испытать, но ни к какой измене не склоняла. Я такие вещи чувствую.
  -Она меньше всего думала о тебе. Ей захотелось изменить мне - и не с кем-то, а именно с тобой. Она знает, что я изменял и изменяю ей. Имеет полное моральное право наставить мне рога. С моим другом лучше всего. Я рогат?
  -Солдатская шутка?
  -Офицерская. Офицерские жены не знают, куда девать свою энергию. Я бы даже хотел, чтобы Лена с кем-то переспала, мне ее честность стоит поперек горла как вечный укор.
  -Тебе не следовало разглашать свои похождения.
  -Я любовниц не афишировал, но и не пытался скрывать. У нас нет ночных смен, частые отлучки просто так не объяснишь. Мальчишки, конечно, знать ничего не должны, а перед Леной я себя виноватым не чувствую. Во всяком случае, отчитываться перед ней не считаю нужным.
  -Она требует отчета?
  -Если бы?! Меня больше всего как раз и бесит ее безразличие. Ревность ни к чему, но ее холодность выведет из себя кого угодно. Именно безукоризненность, любезность, предупредительность раздражают больше всего. Фактически мы не ссоримся. Та ссора, когда она поведала мне о попытке обесчестить тебя, почти откровение, я был даже рад ее срыву.
  -Хотел поверить в ее измену?
  -Вопрос не из простых, однозначно на него не отвечу. Ее измена показала бы, что она, по крайней мере, не бесчувственна. Конечно, я не был бы в восторге, переспи она с тобой, это слишком дорогая цена за мои развлечения на стороне. Я не тащил ее силой в загс, она сама захотела выйти за меня замуж. Я бросил учебу на дневном, перевелся на вечерний, работал в "ящике", пошел в армию - все для того, чтобы всем нам было хорошо. Пожить для себя не успели: работа, учеба, мальчишки. Ленины родители помогали, но они сами работали. Элементарной благодарности - и той я не заслужил со стороны жены, равнодушие домработницы. Меня, толстокожего и самоуверенного, физически мучило ощущение, что я виновник всех наших бед. Я любил ее, люблю до сих пор, но вижу ее бесстрастное отношение ко мне. Даже в постели...
  -Теперь вы оба мучаете друг друга, зачем?
  -Она не подозревает, каково мне. Замкнулась в себя, на мои интрижки смотрит сквозь пальцы, как на сброс лишнего пара. Однажды заявила, что стара для меня и не удивляется моему блядству - так и сказала - очень спокойно, словно речь шла о чужом муже. Я бы перестал трахаться с другими бабами, если б моя жена испытывала ко мне десятую долю того чувства, которое питаю к ней я... Целую речь толкнул, извини, что меня так прорвало. Нахлынула слезливость, не смог удержаться...
  -Да что ты, ей богу. То, что мы можем спустя много лет снова стать сами собой, это здорово. В своих письмах мы лишь информируем друг друга о внешних событиях жизни, а то, что творится внутри нас и стремится выйти наружу, остается взаперти. Наша дружба чего-то стоит, если мы можем, невзирая на пройденные годы, прорваться через все препятствия. Что может быть дороже дружбы, любви, природы и искусства?! Я счастлив, что судьба дарит мне дружбу с тобой, это новоявленное чудо близости нас, уже взрослых. Прости меня, что я открыл шлюзы сантиментам и романтическим излияниям, словно в дешевых романах. Но и меня прорвало тебе навстречу...
  -Понимаю тебя. Я, сухарь, люблю давать идиотские советы, просто одержим манией навязывать всем свое мнение. Но и меня можно размочить, стоить задеть за живое. Командовать, распоряжаться, властвовать приятно, все это позволяет выявить свои способности, знания, возможности, наполняет верой в себя, силой, возвращает молодость даже тогда, когда валишься от усталости и ответственности. Но иногда хочется расслабиться, перестать быть начальником, ментором, хозяином, выслушать живой человеческий голос. Иногда необходимо позволить себе беспомощность, испытать радость детства, которой я никогда по-настоящему не знал. И к женщинам я уходил в надежде получить пусть кратковременную, но любовь, и в этой непродолжительной страсти почувствовать себя способным проявить свою силу, обнаружить слабость и вину, чтобы затем исправить положение, доказав, как в юности, что можешь отдаваться дальше и радоваться, когда восстанавливаешься и даришь себя вновь, получая в ответ любовь... Я не заблуждаюсь, какая это любовь... Но была у меня одна женщина, она давала мне больше, чем физическое наслаждение, нам было хорошо вместе и тогда, когда мы не занимались любовью. Однако я не мог предать мальчишек, и Лену оставить не мог - я все еще люблю ее... Изменяю и люблю.
  -Может, потому и изменяешь, чтобы меньше любить? Чтобы избавиться от этого наваждения и отстоять себя? Того себя, который подсовывает чужого вместо истинного? Стоит ли тогда бежать от себя настоящего?
  -Нет, это слишком простое объяснение того, что со мной происходит. Ведь мне часто бывает хорошо с другими, а с Леной... Любовь без взаимности - мучение. Я завидую вашей с Наташей любви. Мне трудно представить себе, что можно быть верным одной женщине. Видимо, потому что Лена не любит меня. Я достаточно хорошо знал тебя, чтобы легко поверить в твою стопроцентную верность даже любимой жене. Ты ничего от меня не скрываешь? Неужели вы так близки друг с другом, что у тебя не появляется мысли испытать близость с другой женщиной? Или просто такая женщина не встретилась тебе?
  -Наташа - единственно желанная мне женщина, Витя. Мы не достигли и, видимо, никогда не достигнем полного взаимопонимания - да и бывает ли подобное чудо? - но, несмотря на трудности быта, разницу в характерах, обстоятельства, мы бережем и ценим то изначальное, что толкнуло нас навстречу друг другу. Были возможности для неверности, моменты, когда между нами происходили серьезные размолвки, но и тогда я не мог предать все еще остававшегося мне близким человека...
  -Потребности в другой любви ты не испытываешь, это замечательно. Тем легче тебе дался отказ от предложения Лены. Но что ты чувствовал при этом?
  -Я знал, она не нуждается в моей любви.
  - Она ведь только одного тебя и любила.
  -Не уверен в том, что мы действительно любили друг друга. Нам это только казалось. Иначе бы она не сбежала от меня, иначе бы я боролся за ее любовь.
  -Не знаю, как бы я повел себя на твоем месте...
  -Витя, я люблю только Наташу, и не намерен ни с кем изменять ей. И у меня нет никого из друзей, чтобы я мог предать тебя.
  -У меня нет оснований не верить тебе, Петя... Кажется, начинается посадка на самолет. Давай лапу. Пиши.
  -Рад, что мы встретились, что помним друг друга, что верны нашей старой дружбе. Привет Лене, мальчишкам... Когда теперь будет следующая встреча?! Пока.
  -Пока, Петя.
  
  ВИТЯ (ПЕТИНО ВООБРАЖЕНИЕ)
  
  -Что скажешь, Петя, такой ты представлял себе нашу встречу?
  -По правде говоря, она превзошла самые лучшие мои ожидания. Мало надеялся на то, что нам вообще удастся восстановить прежние дружеские отношения.
  -Я на минутку расслабился, а ты рад. Вечно выдаешь иллюзорный мир за действительный. Я пустил слезу, а ты счастлив... Тебе нравится твое имя, Петя?
  - В каком смысле?
  -В самом обычном.
  -Имя как имя. Не я его выбирал.
  -Свое - да. Но главному герою "Диалогов" разве не ты дал это имя?
  -Так вот ты о чем!
  -Наделил другого парня своим же именем и любуешься зеркальным изображением. Зачем все это? Мало сочинять себя, придумываешь и нас - меня, Лену, Веру, Наташу. Придумываешь массу биографических, психологических деталей нашей жизни и убеждаешь себя в нашей достоверности.
  -Создавая вас такими, какими вы мне представляетесь, я создаю и самого себя. Мое стремление к объективности не противоречит собственной субъективности.
  -И потому приукрашиваешь себя, мало заботясь о привлекательности остальных.
  -Ничего подобного. Использую одни и те же краски для изображения всех нас. Другое дело, что главный герой - я сам, но на большее не претендую. И нисколько не желаю использовать вас в качестве темного фона. Часто он будет светлее того, кто на нем появится.
  -Однако ты совсем не похож на себя.
  -Биографией?
  -Сутью! Твой персонаж Петя живет своей жизнью не только в деталях повседневной жизни, но и в главном.
  -Он отталкивается от меня реального. Самостоятелен этот Петя ровно настолько, насколько может обойтись без меня - своего родителя. Я ничуть не огорчусь, если он станет жить и развиваться иначе, чем я. Кое-что он унаследовал от меня, а дальше пусть растет сам, живя по своим законам.
  -Потому не решаешься сейчас, загодя, предугадать дальнейший ход его жизненного пути?
  -Я свой - не могу предвидеть заранее. И вообще нет смысла загадывать нашу жизнь на много лет вперед. Может быть, мы с моим Петей до того времени не доживем, вдруг последуем твоему совету - бросим к чертям собачьим нашу писанину и займемся настоящим делом.
  -Ты недавно говорил, что не в состоянии бросить это "хобби". Твой Петя, похоже, не из тех мальчиков, что так легко отцепится от своего папочки, он вытянет из тебя все жилы, прежде чем оставит в покое. Будешь тянуть лямку своего героя - мало настоящей семьи. Раз впрягся, пошел!
  -А как же твой совет - кончать с этой бодягой?
  -Я делился своим опытом, ирреальное мне чуждо. Мое мышление с детства обросло материальной плотью, в нем нет места для того, что находится по ту сторону разума. А разум требует одной приверженности - верности этому миру, а не потустороннему. Так что твои потуги писать - обкрадывать себя, родных и друзей - изначально бесплодны.
  -Творческий подход к делу для моего Виктора отрицаешь?
  -Если он ирреален - да. Я человек настоящего дела, мне тесно и неуютно в стенах дома, заселенного духами воображения. Мой совет - либо выкини меня из своих "Диалогов", либо перепиши заново. В мире, создаваемом тобой, я заживо погребен. Это не жизнь!
  -Вопрос не в том, жить или не жить, а быть или не быть, по-гамлетовски.
  -Для тебя - писать или не писать? Иначе стать не можешь. Ближе по времени другое высказывание: важно быть, а не казаться. Живя только для себя и в себе, ты кажешься!
  -Для тебя и других - кажусь. Для себя - есть, пусть какой-никакой. И буду, пока мой Петя и все вы волнуете мое воображение, отвлекаете от повседневной жизни, быта, даже близких, как бы сильно я их ни любил. А они - меня. И будет ли им за что любить меня, если я стану другим, предам самого себя? Я и без того утратил часть себя, занимаясь литературой урывками.
  -Уж не грех ли то, что работаешь и кормишь своих детей?
  -Ты так ничего и не понял. Как мучают тебя твоя не совсем удавшаяся личная жизнь и нелюбовь Лены, так и меня терзают поиски в деле, без которого я себя не мыслю.
  -Вчера я попал под власть гипноза - города, в котором родился и жил, нашей дружбы, откровенной беседы, твоей личности, наконец. Я никогда не мог избавиться от твоего влияния, но, вернувшись домой, освободился от всего призрачного и окунулся в обычную жизнь, понял правоту того себя, которым был всегда - всадника, оседлавшего свою лошадь и держащего ее в узде. Мои личные неприятности - мои и только мои, никому не должно быть до них дела, даже тебе. Их не следовало выставлять напоказ. Они умрут со своим хозяином, смешаются с его прахом, что будет захоронен. Те, кто любил и уважал меня, просто помнил дело, которому я отдал свою жизнь, изредка взглянут на табличку плиты, на которой останется мое имя - если случайно окажутся на кладбище. Того, кто жил для себя, создавая нечто неопределенное и аморфное, ждет полное забвение после смерти. Никому нет дела до того, что тебе кажется или казалось. Твои рукописи затеряются в куче хлама, а случись доморощенному потомку случайно обнаружить их, он выкинет все на помойку. Вот на что уходит лучшая часть твоей жизни.
  -Мрачная картина. Ты - плод моей фантазии и мысли, не рядовой майор, радеющий о долге, одном долге и чинах. Было бы горько обмануться в друге. Вчера ты показал мне лучшие свои черты. Твой двойник не станет хуже тебя.
  Мне не безразлична судьба моих рукописей - я предпочел бы их славную жизнь, а не кончину в груде хлама на помойке. Однако столь печальный финал наступит лишь после моей физической смерти. До нее я буду писать свои диалоги, если только не выдохнусь. Они станут книгой бытия моих героев - большей части моего собственного существования. Быть может, я замахнусь так далеко, что напишу о каждом из вас свою - вашу книгу. Каждая новая книга станет лучше предыдущей, так как есть надежда, что удастся избежать предыдущих просчетов. В твоей книге - книге Вити - сохранятся мои разговоры с тобой из моей первой книги - книги о себе. То же будет в Наташиной, Лениной книгах. Создам сотни диалогов, которых нет в моей книге, которые могут быть только в ваших книгах. Но творцом всех этих книг буду я, реальный Петя.
  -Продолжаешь витать в облаках. Я прочел диалоги, что ты уже написал. Твой Петя - совсем другой парень, с тобой его связывает только одно - ты писал его на руинах собственного "Я". Не понимаю смысла давать этому типу свое имя? Сплошная путаница и только. И недовольство реальных людей, которые вправе предъявить тебе претензии, с какой стати ты так неуклюже и грубо использовал их имена.
  -В самом деле, когда Петя рождался в моем воображении, а затем начал делать первые шаги, я ворошил собственную память в надежде использовать факты своей биографии. Парень был гол, мне требовалось одеть его, чтобы он не заболел и не умер обычной смертью. Но как назло, ни одна одежка из моего старого гардероба ему не подходила. Я всю жизнь пытался оторваться от себя, когда писал этюды, а теперь не мог заставить новоиспеченного юнца, которого задумал сделать своим вторым "Я", хотя бы примерить платье, что сам раньше носил. И тогда, когда ему грозила смерть, а меня мучила творческая несостоятельность, я перестал рыться в воспоминаниях, стал подыскивать Пете - имя его уже менять не стал, все еще надеясь сохранить в нем свою суть, - его собственные мысли, чувства, поступки. И он начал расти, развиваться. Снисходительно ухмыляясь надо мной, таким несовершенным с его точки зрения. Я полюбил его, и многое прощал, как любят и прощают своим биологическим детям их недостатки отцы. А Петя, со своей стороны, с каждым днем все больше и больше стал любить и прощать меня - ведь родителей не выбирают. Я заронил в него свое творческое семя - все же он мой главный ребенок, и потому сохранил за ним имя, данное в начале "Диалогов". До того, как Петя сравняется со мной годами, он наломает больше дров, чем я, будет удачливее, но не счастливей меня. И последнее будет роднить нас - разных. В его биографии не встретятся факты из моей жизни, кроме... В память об одной своей знакомой со значительными изменениями я привнесу в Петину жизнь свои встречи с ней. Он станет вести себя с этой женщиной не лучше и не хуже меня. Я умышленно не стану перекладывать на его плечи груз своей невольной вины - он никогда не узнает то, что знаю я, - трагический конец ее жизни, которая могла бы сложиться иначе, будь я с нею. Эта история никак не отразится на Петиной жизни, но свяжет меня с ним и позволит мне в какой-то мизерной степени искупить свою вину, вину, которая останется со мной навсегда, хотя ее не было. Вину, которую я не столько осознаю, сколько ощущаю... Эта история, не оставившая сколько-нибудь заметного следа в Петиной биографии, - единственная, взятая им у меня.
  Действительно, имело ли смысл давать моему герою свое имя? Да, имело. Я никогда не должен забывать, что он - я.
  -Понял, вы оба обречены жить в иллюзорном мире. Так что Петя связан с тобой куда более прочными узами, чем единой юношеской историей: ты ищешь в его жизни подтверждение возможности жить так, как живешь сам, - безответственно и эгоистично. Взвалив на него дополнительный груз разных обязательств, пытаешься защитить не столько его, сколько свою точку зрения на жизнь. В этом - главном - вы идентичны. Я был не прав, когда не увидел в вас существенного сходства. А другая Петина биография - свидетельство в его пользу: зачем ему плестись за тобой. Он, быть может, станет интереснее тебя, мой друг. Так что я, пожалуй, не откажу ему в своей дружбе, если ты, писака, не сделаешь своего Витю хуже меня, настоящего. Посмотрим, что у тебя выйдет из твоего, мягко выражаясь, странного замысла. Пока ничего определенного сказать нельзя, так как все они - наши "одноименцы" лишь в начале пути...
  
  ИГОРЬ
  
  -Игорь, что за шум?! Сам не спишь и Таню разбудишь. Поздно, спи.
  -Папа, давай, как тогда: я закрываю глаза, а ты рассказываешь сказку. Потом я. Снова ты. Я. Ты. Я и усну.
  -Уговор дороже денег?
  -Дороже. Начинай.
  -В некотором царстве, в некотором государстве...
  -Жил был царь...
  -У этого царя был сын Иван - царевич...
  -На самом деле его звали Игорем...
  -Когда Игорем, когда Иваном...
  -Игорем! Иваном звали Иванушку-дурачка. Игорь дурачком никогда не был.
  -Положим... Впрочем, как хочешь. У Игоря-царевича был отец, да умер. Соседние цари прознали про то, и пошли на царевича войной.
  -Царевич всех их побил. А отец умер? Нет, он отлучился по своим делам, уехал в дальнюю командировку, из которой не успел вернуться.
  -Пусть так. Говоришь, царевич всех врагов побил? Побил-то он побил, да не сразу. В первый раз, как увидел вражескую рать, надел Игорь кольчугу, шлем, взял в руки меч, оседлал доброго коня и...
  - Понесся на чужого царя, выхватил меч из ножен и поразил его, а потом и его войско. Потому что силы царевич был необыкновенной, никто не мог его победить.
  -Только не так уж легко далась ему эта победа. Настолько устал, что, вернувшись домой с поля битвы, лег спать и проспал трое суток кряду. Оно и понятно, откуда бы иначе царевичу таких сил набраться, тем более что его отец, хотя и вернулся из командировки, захворал.
  -И было так тихо в моем... в его государстве, что слышно, как муха летает.
  -Такая стояла тишина...
  -А дальше? Папа, ты уснул?
  -На четвертый день Игорь проснулся, потянулся, расправил свои могучие плечи, глянул в окно в чистое поле - а там другое, еще большее вражеское войско его дожидается.
  -И снова сел царевич на своего боевого коня, выхватил любимый меч и побил всех врагов до одного.
  -На что ему и его боевой дружине понадобился целый день. И так он устал, что сразу заснул, стоило ему прикоснуться к подушке...
  -Проспал после боя шесть суток и проснулся свеженьким, как огурчик.
  -Огурчик, ты спать собираешься?
  -Не скоро сказка сказывается, папа, ты же знаешь.
  -Наоборот, быстро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
  -Правильно. У царевича дел еще было не впроворот. Когда он проснулся и посмотрел в чисто поле, кто на этот раз его дожидается, увидел такое большое - пребольшое вражеское войско, что конца ему не было видно.
  -Но и эту силу великую одолел царевич, да так устал, что ...
  -Проспал десять суток. Вот какой богатырский сон оказался у царевича!
  -Спи, малыш, спи...
  -Проснулся царевич через десять дней и ночей...
  -Но, видно, так устал от старых сражений, что на новые сил уже не осталось. А враг стоял у ворот его дворца. Но прослышали друзья царевича, что ведет он неравную борьбу с полчищами врагов, подоспели ему на подмогу. Завязалась тяжелая битва. Враг бежал!
  -Спать теперь было некогда. Нужно принимать друзей. У одного друга была очень красивая сестра, которая сильно любила царевича...
  -Игорь раньше ее не видел, но теперь, когда друг познакомил его с красно девицей, она сразу полюбилась ему, доброму молодцу.
  -И они тут же поженились, как раз в это время и царь - отец выздоровел. Сыграли свадьбу. На ней было много народу, и все пили мед и пиво, по бородам текло и во рты попало.
  -Всем, кроме Игоря, который обещал лежать с закрытыми глазами, а сидел с открытыми. Но при условии, что он закроет глаза, повернется на правый бок и постарается заснуть, ему обязательно приснится хороший сон. Увидит Игорь себя за свадебным столом с невестой и друзьями жениха, и будут литься молочные и винные реки...
  -А рядом с царевичем сидят мама, ты и Таня...
  -Пьем мед-пиво за здоровье молодых... А пока спи, малыш... Спишь?...
  
  ВИТЯ
  
  Петя! Особенных новостей нет. Недавно встречались. Решил написать несколько слов по поводу нашего последнего разговора.
  Не жалею о нем, но уже в самолете понял, что в спешке мы говорили с тобой слишком эмоционально, чему есть оправдание: находились под впечатлением встречи, состоявшейся через много лет и подходившей к концу - когда еще снова увидимся?
  Потому забыли, мы уже не те Петя и Витя, что дружили детьми. Забыли о реальности и своем нынешнем возрасте. Уж я-то должен помнить об этом и о том влиянии, под которое часто попадал, общаясь с тобой. Не обошлось без него и на этот раз.
  Ценю твое участие и расположение, но хочу, чтобы ты не придавал значения сказанным мной тогда словам. Я расслабился и пустил слезу. Моя благоверная ее не заслуживает. Любовь к ней я сильно преувеличил. Иначе бы не искал утешения у молоденьких и симпатичных девчонок.
  В будущем нам следует держаться земли и не поддаваться гипнозу воспоминаний и посторонних влияний.
  Едва сел в самолет, почувствовал себя голым - гадкое ощущение, не привык я при людях разгуливать нагишом. Теперь осуждаю себя за проявление слабости, и тебя призываю не вызывать у меня эти глупые эмоции, от которых никакой пользы - один вред. Мы, мужики, должны держать себя в руках и расслабляться только с женщинами в постели.
  Моя жена тебе кланяется. Мальчишки помнят дядю Петю. Может, махнете с нами в отпуск на юга? Подумай с Наташей. Привет ей и граду Питеру. Виктор.
  
  Витя! Коротко отвечаю на твое письмо. И у нас без новостей. Не скрою, твое письмо меня огорчило. Как просишь, впредь не стану вызывать тебя на эмоции, но не могу не сказать, что, к сожалению, искренность даже между друзьями - дар исключительно редкий, и рассчитывать на его продолжительность не приходится.
  Нам почему-то всегда становится стыдно за себя - за тех, кто проявил подлинность своих чувств. Стыдно не того, что были голыми, а того, что показались себе таковыми через некоторое время, взглянув на себя со стороны. Увы, наше самолюбие часто бывает уязвлено истинным проявлением чувств, обычно тщательно конспирируемым. Я не стану отрекаться от своих "слез", хотя они и выглядят не мужественно.
  Тебя я не осуждаю. Желание освободиться от всего лишнего мне понятно. Более того, согласен с реальным майором, держащимся земли - кормилицы. Но у меня это получается неважно.
  Надеюсь, разговор в аэропорту плохих последствий для нашей дружбы иметь не будет. Что ни говори, кое-что нас связывало.
  Наташа и Кº передают привет всему вашему семейству. Всего доброго. Петя.
  
  ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР ПРОЕКТА
  
  -Советую тебе как главному инженеру проекта не подписывать акт приемки завода.
  -Для этого должны быть очень веские основания, Петя. За последние два месяца здесь проделана огромная работа. Остались незначительные недоделки, которые можно устранить.
  -Какие недоделки?! Больше половины оборудования не сдано наладчикам, а в эксплуатацию - вообще ни одна единица.
  -Формально ты прав. Существует положение, согласно которому объекты должны приниматься без всяких недоделок. Но тут особая ситуация.
  -Слышал. Республика приняла на себя соцобязательство пустить завод на месяц раньше срока. Хотя и через два месяца после него завод не сможет дать первую продукцию.
  -Первый секретарь республики дал слово Брежневу, он не позволит сорвать пуск. Представляешь, сколько голов полетит?!
  -Значит, ты подпишешь?
  -При определенных условиях. Мы их обязаны жестко оговорить. Есть о чем подумать.
  -Не понимаю, как можно принимать завод.
  -Республиканская пресса ужу опубликовала сводку статистического управления, где наш завод числится введенным в строй. Остается чистая формальность: скрепить акт несколькими подписями.
  -Фантастика!
  -Реальность. Прочти сам, если не веришь. Вот тут, подчеркнуто.
  -М-да. "Факты" - упрямая вещь...
  -И мы обязаны смотреть им прямо в глаза.
  -Как только акт подпишут, строители и монтажники уйдут со стройки.
  -Что ты предлагаешь?
  -Мы должны получить четкие гарантии. Что они останутся и доведут дело до конца.
  - Напиши все замечания, внесем их в протокол. Но не мелочись.
  -И без мелочей получится целый трактат.
  -Сколько времени, на твой взгляд, понадобится для устранения недоделок?
  -При работе без выходных не меньше двух - трех месяцев. Если не закончат монтаж оборудования, наладчики его не примут. У них для этого есть веские причины.
  -Объективные?
  -Не только. Наладчики заключили с заказчиком договор на огромную сумму. Освоить ее они могут только в том случае, если будут тянуть время. Поэтому они не спешат. Придираются к каждому пустяку. Пуско-наладочное управление не заинтересовано в подписании акта приемки завода и тем более в его преждевременном пуске. Оно здесь никому не подчиняется и пользуется любым поводом, чтобы затянуть приемку оборудования от монтажников, которые, как всегда, делают все далеко не идеально. Так что первым условием должно стать условие приемки оборудования из монтажа до даты подписания акта госприемки.
  -Это реально? Сам говоришь, что больше половины оборудования не сдано в наладку.
  Или это потому, что наладчики придираются по мелочам?
  -Если бы только это? Есть множество объективных факторов, из-за которых они не могут принять оборудование - из-за отсутствия необходимых узлов и деталей, которые то ли не поступили на стройку, то ли просто разворованы (ты же видел, как все лежит - бери, не хочу), из-за халтурного качества монтажа и т. д., и т. п.
  -Как тогда обязать наладчиков принять оборудование?
  -Так же, как нас - подписать акт. Необходимо обоюдное "желание" всех сторон.
  -Но у наладчиков такого желания нет.
  -Нет. Но их могут заставить, убедить, обязать... под соответствующие гарантии. Тогда и нам можно будет смягчить позицию.
  -Нечто подобное уже обсуждалось. Главный инженер завода под давлением партийно-государственных властей обещал принять оборудование из монтажа, если наладчики заартачатся.
  -Он понимает, на что пойдет?
  -У него нет другого выхода. Если не обеспечит ввод завода на бумаге, полетит не только он один.
  -Потому он готов пойти на мнимый ввод любой ценой?
  -Не он первый, не он последний. В конце концов, наладчики свое дело знают и доведут его до ума. За деньги сделают и то, чего не успели монтажники... Нам наплевать, если уж на то пошло, кто закончит работы. Главное, чтобы к институту не было претензий. Наш главный дал мне указание - подписывать.
  -Претензий к институту не будет, если завод не даст продукцию в ближайшие месяцы?
  -Даст, куда ему деться.
  -На бумаге?
  -Как ввели, так и продукцию дадут. Пусть об этом болит голова у местных товарищей.
  -А за что она должна болеть у нас?
  -За обеспечение реального ввода завода в реальные сроки. Чтобы липовый пуск не позволил строителям и монтажникам удрать с площадки. Я напишу председателю комиссии докладную с обоснованием отказа подписать акт приемки, даже если его подпишут все остальные члены комиссии.
  -Перестаю тебя понимать. Ты не подпишешь?
  -Там видно будет. Думаю, что, в конце концов, подпишу. Но шороху наделаю. Докладная ляжет на стол председателя комиссии - зам. министра. Тот, пожелав получить мою подпись, без которой акт недействителен, даст положительный ответ на каждый пункт докладной. Если же он это не сделает, значит, вариант задержки с пуском возможен, мы проявили законную принципиальность как хорошие специалисты своего дела.
  -Кстати, почему председателя до сих пор нет на стройке?
  -Очевидно, зная положение дел, он занял выжидательную позицию. Мне заявили, будто он находится в срочной командировке в Москве - на ярмарке - и вылетит сюда лишь за день до пуска.
  -Находчивый товарищ.
  -Но и мы не лыком шиты. И не пальцем деланы.
  -Кому все это надо? Понимаю, вопрос чисто риторический.
  -Не для печати: инструктора райкома, партийные чиновники обманывают партию. Слышал, как распинался здесь один такой деятель?
  - "Партия никому не позволит, чтобы из-за пустячных недоделок сорвали ввод важнейшего объекта пятилетки. Каждый член комиссии должен сознавать, какую ответственность возьмет на себя, если поставит под вопрос труд сотен рабочих, которые без устали и днем, и вечером, без выходных делали все от них зависящее, лишь бы выполнить взятые на себя обязательства по досрочному вводу завода". Днем я их еще видел, а вот вечером - не припомню.
  -Все же за последний месяц сделано очень много - едва ли не больше, чем за полгода. Если бы ты приехал сюда всего полтора месяца назад, понял... Нашу стройку курируют два зам. министра республики. Один, можно сказать, работает прорабом. Результат, знаешь, налицо.
  -Это разве порядок?
  -А где ты его видел? Здесь его не меньше, чем повсюду. Пиши существенные недоделки для докладной.
  - Что сделает председатель, получив докладную?
  -Укажет сроки устранения недоделок, строители на уровне зам. министра их завизируют.
  -Поставят большие печати.
  -Самые крупные, какие есть.
  
  ЗАМЕСТИТЕЛЬ МИНИСТРА
  
  -Рад видеть представителя проектного института союзного значения. А где ваш главный?
  -Неожиданно заболел, лежит в гостинице с высокой температурой. Поручил мне сопровождать вас по площадке и вкратце изложить нашу позицию.
  -Подпишите акт?
  -Существует множество "но"...
  -Трудности, имеющиеся на стройке, мне известны. До вылета в Москву я был тут. К сожалению, пришлось поехать на ярмарку, на наши изделия недостаточный спрос. Кое-что удалось протолкнуть, но не все. У других республик дела обстоят еще хуже... Жаль, что главный инженер проекта заболел. Простудился? Что ж вы, товарищи, проглядели, не уберегли? Врач был?
  -Да, конечно.
  -Осмотрю завод, навещу его. У нас с ним это не первая стойка, до сих пор все вопросы решали благополучно. Тоже бывали трудности. И какие!... А вы у нас впервые?
  -Мне приходилось несколько раз бывать здесь по авторскому надзору.
  -И как?
  -Без восторга.
  -На пусках бывали?
  -Несколько раз.
  -И как там обстояли дела?
  -По-всякому.
  -Эта стройка - не худшая?
  -Разумеется. Здесь многое сделано.
  -И еще много предстоит сделать. И, будьте уверены, сделают. Кровь из носа, сделают, как надо. Комар носа не подточит, так сделают... Посмотрите на эти полы. Сколько раз нужно говорить одно и то же?! Обещали переделать и что же? У них на все один ответ. Что бы ни спросил, на любую работу просят не больше часа. В течение одной недели составляли несколько протоколов и каждый раз со дня на день переносили сроки устранения недоделок. Причем срок брали сами... Вот и полы до сих пор не переделали... Не подпишу акт, пока пол не исправят! Идемте дальше.
  -Мы на такие мелочи, если будет позволительно их так назвать, внимания не обращали. Есть много вопросов, куда более серьезных.
  -Какие?!
  -Не сдано не только в эксплуатацию, но и в наладку технологическое оборудование, без которого завод работать не может.
  -Имеется несколько единиц, знаю. Главный инженер примет их от монтажников и своими силами устранит дефекты. Утром мне показали готовое изделие - пробовали одну готовую цепочку по всем переходам. В принципе завод может выпускать продукцию.
  -В принципе.
  -Что-то мне не очень нравится ваш тон, молодой человек. Говорите яснее, мы здесь не на сессии Верховного Совета, извиняюсь.
  -Заказчик не должен принимать оборудование, не законченное монтажом. Монтажники уйдут со стройки, своими силами заводу не справиться с устранением брака в их работе. Не говоря о том, что заводским рабочим не удастся сдать это оборудование наладчикам. Для всего этого у завода нет ни специалистов, ни времени.
  -У меня нет основания не доверять своим людям... Понимаю ваши опасения, но другого выхода не вижу. Акт надо подписать - кровь из носа!
  -Считаете возможным обойтись без сдачи оборудования наладчикам?
  -В ближайшие дни они его примут - никуда не денутся. Пусть попробуют отказаться. И на них управу найдем. Уже заготовлена правительственная телеграмма с просьбой прислать других наладчиков, так как эти сознательно срывают пуск первой очереди, о котором уже официально сообщили нашему народу. Обманывать народ нельзя, это политически неграмотно. Так что примут, они к тому же в этом заинтересованы. Договор с ними составлен в их пользу, им невыгодно покидать стройку, да еще со скандалом. Дома их начальство по головке не погладит...
  -Значит, они примут оборудование до подписания акта приемки завода госкомиссией?
  -Вам нужны гарантии? Мы готовы их дать.
  -Да, гарантии необходимы.
  -Хорошо. Это уже деловой разговор. Лично меня больше беспокоят полы, протечки, безобразная отделка стен - то, что уже никто не исправит. Итак, ваш главный подпишет акт, если будут даны гарантии?
  -Приемка наладчиками оборудования - одна из главных проблем, если монтажники уйдут со стройки.
  -Куда они уйдут? Как миленькие будут работать. Что еще?
  -Я передам вам докладную, где все указано.
  -Оставьте мне. Я ознакомлюсь и заверяю вас, никаких препятствий для подписания акта не будет. Ваш институт не меньше нас заинтересован в досрочном пуске завода. Думаю, хорошая премия никому не помешает.
  -Несколько членов комиссии, в частности, представитель стройбанка, отказывается подписывать. Пока они не подпишут, мы...
  -Можете не сомневаться, подпишут. Ваша и моя подписи будут последними - после всех остальных. Я прилетел вчера вечером и звонил министру домой. Завод обязаны принять.
  -Вам, видимо, целесообразно для окончательного решения вопроса посмотреть докладную и встретиться с нашим главным инженером проекта. Если все ее пункты будут приняты, можно надеяться, институт пойдет вам навстречу.
  -Я посмотрю докладную, как только обойдем завод. Неудобно беспокоить больного лишними вопросами. Но что делать?... Вы уже взяли обратные билеты?
  
  
  НАТАША
  
  -Витя с Леной предлагают Тане провести у них летние каникулы. В лагере она прижиться не смогла, торчать в городе - удовольствие маленькое. Если она согласится, нужно воспользоваться приглашением.
  -Можешь не сомневаться, Петя, она откажется, - тем более, уехать так далеко от дома.
  -Поговорим с ней.
  - Если даже уговорим, поставим твоих друзей в глупое положение. Наша дикарка не найдет общего языка с их сорванцами.
  -Мне в этом году отпуск летом не дадут, и у тебя он осенью. Что ж, дочка будет все лето сидеть в городе? Без подруг, одна?
  -Какие подруги? Много ты знаешь у нее друзей? У других дети как дети. А Таню н ичто, кроме книг, не интересует. Никто ей не нужен. Поговорил бы ты с ней, может быть, к тебе она прислушается хотя бы к тебе?
  -Последнее время разговор между нами что-то не клеится. Такое ощущение, она отдаляется от меня.
  -Она со всеми молчалива. Слова из нее не вытянешь.
  -Она чувствует себя одинокой. Акцентировать на себе наше внимание не хочет. Она взрослее своих одиннадцати лет, ей вполне можно доверить воспитание Игоря. Может, у нее появилась своя девичья тайна, и она скрывает ее от посторонних, которыми становимся и мы, ее родители, занятые своими проблемами?
  -Думаешь, Таня влюбилась? А что, в тихом омуте...
  -Вдруг, в самом деле, вздыхает по какому-нибудь маленькому рыцарю?
  -Ничего похожего за ней не замечала. Но все возможно. Я в ее годы сохла по одному мальчику, а тот не смотрел в мою сторону.
  -И чем это кончилось?
  -Его перевели в другую школу, и мне ничего другого не осталось, как выкинуть свою первую любовь из головы.
  -Однако ты его помнишь.
  -Как забыть? Высокий, стройный, красивый, умный. Спортсмен, отличник, эрудит. За ним увивался длинный хвост девчонок, а он ни на кого не обращал никакого внимания. Я боялась показать ему, что по уши влюблена, и страдала молча.
  -А что если и Таня...
  -Детская любовь, как любая детская болезнь, как корь, свинка, коклюш, пройдет сама собой. И чем Тане поможешь, если она безответно любит какого-нибудь статного шестиклассника?
  -Тебе как матери нужно поговорить с ней по душам. Даже если она не влюблена, что-то ее явно мучит. Может быть, и скрытна потому, что мы далеки от ее интересов и мыслей.
  -Не умею я, Петя говорить с детьми. Вот у тебя получается. Игорь от тебя не отлипает. И Таня раньше на тебе висла. Попробуй сам расшевелить ее.
  -Я мужчина.
  -А Таня, по-твоему, женщина? Она ребенок. Что надо, я ей объяснила. Все прочее может исходить как от меня, так и от тебя. А любовь ее ты выдумал. Мы бы заметили.
  -Каким образом?
  -Чутьем. Ты, конечно, зарылся в своих бумагах и давно потерял нюх. Но я еще в состоянии уловить эти бациллы. От Тани они не исходят. Можешь говорить с ней, не бойся. Считай, что говоришь с Игорем.
  -С ним скованно я себя не чувствую.
  -Он порой забывает, кто ты ему - отец или приятель.
  -Мы с ним почти не видимся в будни.
  -Зато, когда вы вместе, он не слезает с твоей головы.
  -Когда нужно, он слушается меня.
  -Оставь. Делает все, что правая пятка захочет. Твой сын весь в тебя, такой же непослушный и дерзкий мальчишка. В один прекрасный день доведете меня до того, что одновременно отлуплю вас обоих.
  -Одновременно не стоит, это не педагогично. А врозь, пожалуйста. Можешь начать с меня хоть сейчас.
  -Старый дурак. Очень нужны мне ты и... твоя попа.
  -А мне вы нужны. Очень.
  -Ненормальный, не сейчас...
  
  ТАНЯ
  
  -Тебе поступило интересное предложение. Обдумай его со всех сторон и дай ответ. Витя и Лена с мальчиками приглашают тебя погостить летом у них на Урале. Мы с мамой не возражаем, если ты согласна.
  -Папа, можно, я не поеду?
  -Не спеши. Подумай, как следует. Витины ребята - твои ровесники. У них хорошая компания мальчиков и девочек, вместе ходят в лес, купаются, катаются на велосипедах, дружат...
  -Им со мной будет скучно. Неинтересно.
  -Тебе это кажется. Есть о чем рассказать им, ты родилась в Ленинграде, много знаешь...
  -Мальчишкам безразличны разговоры о нашем городе, они не были здесь с малолетнего возраста, ничего не помнят. В любой книжке, если захотят, могут прочесть...
  -Лучше узнать от живого человека.
  -Я не живая. И не хочу быть живой. Я вообще не хочу разговаривать с мальчишками, ни о чем не хочу.
  -Почему?
  -Не хочу и все! Хоть летом можно от них отдохнуть? Они мне в школе надоели. Не нужно навязывать их общество.
  -Никто ничего тебе не навязывает. Но твоя неприязнь к мальчикам непонятна. У нас с тобой хорошие отношения, а ведь и я был мальчиком.
  -Ты другое дело. Если б все были такие...
  -Витя мой друг с самого детства, неплохо, если его дети станут друзьями моей дочери. Ты понимаешь меня? Витя о своих близнецах самого хорошего мнения.
  -Конечно, он же их отец. Ты считаешь, что у меня нет недостатков. А на самом деле их сколько угодно.
  -Есть отдельные недостатки. Ты очень замкнутая девочка. Но это поправимо. Я и хочу, чтобы ты поехала на Урал, чтобы с детьми моего друга стала более общительной. Самой станет легче жить, а, главное, интересней. Мы много теряем, когда варимся в собственном соку. Каждый человек по-своему интересен и может дать другому то, чего тот не имеет. Есть достаточно много людей, которые не только могут, но и хотят давать - такие становятся друзьями.
  -Я бы хотела, но другие не захотят. Уже не хотели.
  -Сразу друзей не найти. Бывает, проходит вся жизнь, а друзья не отыщутся. Но если не искать, откуда им взяться? Здесь же сам случай дает возможность их встретить. Неужели мы его упустим? Я почти уверен в том, что Витины мальчишки могут стать твоими друзьями. Я их не знаю, но они - Витины дети, и этим многое сказано. Рискни, если тебе почему-либо там не понравится, погостишь неделю и вернешься домой. Идет?
  -Я подумаю... А где я возьму велосипед?
  -Мы купим его. Я получил огромную премию за ввод завода на Кавказе.
  -Я не умею кататься на нем.
  -Научишься.
  -Не сумею.
  -Весной мы с тобой этим делом займемся.
  -А если я не захочу ехать на Урал?
  -Одно другому не противоречит. Все равно купим и научимся.
  -Папа, ты, когда чего-то сильно хочешь, бываешь хитрым.
  -Капельку. Совсем немного.
  -Если твоя хитрость не пройдет?
  -Я все равно буду тебя так же сильно любить.
  -Мне не хочется от вас уезжать. Никуда. Разве это плохо?
  -Если расставаться с любимыми, то ненадолго. Так оно и получится.
  -Для всех нас?
  -Если ты удачно проведешь лето, загоришь, поправишься, увидишь новые места, нам с мамой будет от этого не меньше пользы, чем тебе.
  -И это вся польза для вас?
  -Не стану хитрить. Когда Игоря и тебя нет с нами, мы очень скучаем без вас, но если вам хорошо, забот у нас не прибавляется.
  -Остается больше свободного времени?
  -В некотором роде.
  -Для того, чтобы мог писать свои рассказы? А мама могла отдохнуть, почитать.
  -Верно.
  -Папа, ты не пробовал писать для детей?
  -Я еще не научился писать для взрослых.
  -Для детей сложнее?
  -Чтобы для них и о них писать, нужно хорошо знать то, чем они живут, постигнуть мир детской души, понять ее и суметь отразить в доступной форме. Необходимо передать этот мир живо и интересно, чтобы ребенок - читатель не заснул на первой странице.
  -Ты считаешь, что недостаточно знаешь нас?
  -Собственные дети остаются для меня загадкой. Что тогда говорить о других? Например, мой ключик далеко не всегда подходит к твоей двери. Правда?
  -Не всегда.
  -В этом, наверное, виноват я сам.
  -Нет, я.
  -Очевидно, мы оба. Тот ребенок, которым я был когда-то, мало походил на тебя. Во-первых, я был мальчишкой, во-вторых, более общительным, имел друзей - мне повезло, - и они остались ими до сих пор. Проблем у меня хватало, казалось, неразрешимых. Но проблемы рассасывались сами собой и с помощью родителей - первых моих друзей. Они не всегда находили ко мне нужный подход, и все же им было легче со мной, чем мне с тобой. Мой замок оказался проще твоего, и потому не так трудно открывался родителями. Кроме того, мне самому очень хотелось впускать в свой дом тех, кто желал мне добра. Хотя и не все, как хотелось, многое получалось.
  -Я бы тоже хотела так, но у меня не выходит.
  -А ты постарайся.
  -Может, не сразу, не сегодня?
  -Можно и завтра. Поздно не будет и завтра... А о приглашении с Урала время подумать еще есть. Я собираюсь ответить на письмо друзей только завтра.
  
  НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА
  
  -Выбор у тебя нелегкий, но в обоих случаях приятный. Идешь в гору, делаешь заметные шаги, продвигаясь по служебной лестнице. Так сложилось, что буквально в ближайшие месяцы можешь стать главным специалистом отдела, но больше нужен на Кубе. А через два года - как раз к твоему возвращению оттуда - освободится вакансия в техническом отделе, станешь первым кандидатом в главные специалисты института, если не оскандалишься на Кубе, во что я не верю. Советую принять кубинский вариант, не пожалеешь. Поедешь туда с семьей, заодно поправите свое материальное положение. И для твоей жены найдется работа, если она знает испанский.
  -Знает. Но я не пройду через частокол проверяющих инстанций.
  -Тем, что по глупости взял фамилию отца? Это не имеет значения. От нашего института на стройках Кубы уже работают Штейн и Файнберг, прошли без заминок.
  -У них не было приводов в милицию.
  -У тебя были? Вот те на! Это для меня новость. Что ты такое натворил?
  -Перед рождением сына подписал одно письмо, которое кое-кому не понравилось. Поскольку не пошел на попятную, чуть позже, по клеветническому заявлению одной пенсионерки, отсидел две недели за ее оскорбление. За хулиганство - по протоколу, за письмо - по существу.
  -Отказался признать себя виновным?
  - Больше того, не назвал фамилию "пришельца" с письмом.
  -На тебя похоже. Что за письмо?
  -Ходатайство перед властями за моего бывшего преподавателя, получавшего отказ в получении визы для выезда в США к родственникам.
  -Письмо помогло?
  -Как мертвому припарки.
  -А тебе потрепало нервы. И сейчас может повредить твоим интересам.
  -Я спокойно обойдусь без поездки на Кубу.
  -Я пекусь не столько о твоих интересах, сколько об институтских. Право, не знаю, как с тобой быть.
  -Никак. Подыщите другую кандидатуру.
  -Искали - не нашли.
  -На мне свет клином сошелся?
  -Сошелся, Петя. Выручай.
  -Ценю ваш юмор. Но я же сказал...
  - Я слышал.
  -И к какому выводу пришли?
  -Обсудим в верхах, если не возражаешь.
  -Не желательно. Ничего хорошего мне это не даст.
  -Руководство института твой старый грех во вред тебе не обратит, ручаюсь.
  -Так не бывает. Конъюнктурные соображения забудутся, а...
  -А грех останется в памяти администрации? Если опасаешься последствий...
  -Ничего я не опасаюсь. Но знаю, ничего в нашем мире не остается бесследно. Кроме того, не желаю тешить себя напрасными иллюзиями, от коих с незапамятных времен освободился не без труда.
  -И все же рискнем? Знаю одного типа - при немцах совсем юнцом служил полицаем, после войны отсидел свой срок, вышел, через пять лет закончил институт, а сейчас работает зам. главного инженера солидного завода.
  -Он же совершил несерьезное преступление и - по молодости лет.
  -Ничего не имею против шуток. Но твое преступление не столь велико. Возможно, ты уже прощен. Или на том не остановился и продолжал совать нос туда, куда не надо?
  -Как можно-с? Вел себя тише воды, ниже травы. Не высовывался.
  -Значит, ничем плохим свое досье не пополнил. Есть шанс. Будем бороться. Никаких поблажек никто тебе не делает. Это нужно нам, ты только соглашаешься. Поговори с женой и дай ответ.
  - Результат известен заранее.
  -Я тебя не убедил?
  -Разве что уговорили, хотя плыть против течения глупо.
  -Поколебал, уже хорошо.
  -Пусть так.
  -Если жена даст добро, завтра же выйду к директору, он у нас дока в таких делах. Если удастся поколебать и его, наше дело в шляпе.
  -Скорее, шляпой окажусь я. Пилю сук, на котором сижу.
  -Гарантирую, не выйдет с Кубой, через несколько месяцев распишешься в приказе о назначении главным специалистом нашего отдела. Руководство до сих пор считалось со мной, и ты у него - тем более после удачного решения вопроса о пуске завода - на хорошем счету. Иначе бы не стал тебя обнадеживать.
  -Иначе бы я не дал своего согласия.
  
  НАТАША
  
  - До какой степени наивности нужно дойти, чтобы в такое поверить? Когда только жизнь научит тебя чему-нибудь? Всего несколько лет прошло с тех пор, как пошла прахом твоя диссертация, забыл, с чем это было связано?!
  -Начальник отдела все знает, я от него ничего не скрыл.
  -Удивительные люди! То не принимали тебя на работу из-за пятого пункта в анкете, то предлагают командировку на Кубу на два года.
  -Сам удивляюсь.
  -Почему выбор пал именно на тебя, никого другого не нашли?
  -Если верить шефу, я - самый подходящий специалист.
  -Только так и узнаешь правду о своем муже. Оказывается, он лучший работник.
  - Не иронизируй. Не лучший, разумеется, но дело знаю, выполняю его добросовестно, в срок, как принято говорить, с первого предъявления, рекламаций и жалоб со стороны заказчиков ни разу не имел.
  -Решал все деликатные вопросы при авторском надзоре, не подводил институт, так?
  -Если и так, то что?
  -Вот я и говорю, ты - великий проектировщик. А я критиковала тебя, будто не прилагаешь усилий в "деле, которому служишь".
  -Служу не хуже других, сама могла бы догадаться.
  -Догадалась только сейчас, самый скромный проектировщик всех времен. Что дальше?
  -Шеф вышел к директору. Они решили меня рекомендовать, невзирая на мои старые "заслуги".
  -Куда смотрела ваша партийная организация?
  - На партбюро дал подробные объяснения.
  -Покаялся, так хочется лететь на Кубу.
  -Изложил суть дела, не давая ему оценки.
  -И прошло?
  -Один старпер спросил, не раскаиваюсь ли я теперь, став старше и мудрее, понял ли, какую опасность представляют для общества индивидуалисты, становящиеся игрушками в руках наших злейших врагов.
  -И как ты выкрутился из положения? Продал душу дьяволу или просто заложил ее на короткое время?
  -Наташа, мне не нравится твой тон.
  -Извини, пожалуйста, продолжай.
  -Ответил, что получил хороший урок в прошлом, и после этого никогда не вмешивался и не стану вмешиваться не в свои дела.
  -Ловко ты их... Или себя... Но выкрутился... Тебе не кажется странным, что все они утвердили твою кандидатуру?
  -Я удивлен и только. Чего не бывает в нашем благословенном крае? В конце концов, разве я враг и чем-то опасен?
  -Опасен, раз так размышляешь. Правда, кто сейчас про себя не размышляет - иногда даже вслух под одеялом, обнимая жену и лаская ее, чтобы отвлечься от нахлынувшей страсти и не расплескать в один миг свои чувства.
  -Если это упрек в мой адрес, я его не заслужил. Не помню, чтобы когда-нибудь поступал подобным образом. Таким или каким-то другим. Ты сомневаешься?
  -Нет, что ты! Я меньше всего имела в виду тебя. Ты лучше сошлешься на усталость, занятость, на все, что угодно, только бы не изменить своей пресловутой искренности.
  -Ты несправедлива...
  -Я поняла, и райком тебя утвердил. Невероятно!
  -Кубинцы уже несколько месяцев требуют, чтобы мы прислали к ним специалиста. Все сроки вышли. Заводы, которые мы строим, не принадлежат к засекреченным объектам, разделы, которыми я занимался, допуска не имеют.
  -Так дело осталось за обкомом?
  -Последняя инстанция. Министерство мою кандидатуру поддержало.
  -Обком тебя не пропустит.
  -Скорее всего. С другой стороны, иногда у нас происходят необъяснимые вещи. Не выпускают из страны людей, не занимавшихся серьезными делами, и выпускают тех, кто недавно работал в оборонной промышленности.
  -В твоей характеристике указан тот инцидент?
  -Да. О нем сказано, как о недоразумении. Заслуги, перечисленные далее, явно перевешивают этот единственный грех.
  -Большую нелепость трудно вообразить.
  -Курьез.
  -Что скажешь, когда все встанет на свои места, и тебя отметут как неблагонадежного. Куба находится рядом с Америкой.
  -Совсем близко.
  -Как ты бесстрастен. Даже не расстроишься, если тебя не пустят?
  -Ничуть.
  -Сильный мужчина!
  -Штаркман!
  -Мне нравится твое отношение к этому делу. Бросишь живописать нашу семью, цены тебе не будет.
  -Всему свое время, дорогая. Пока не доставлю тебе такое удовольствие.
  -О столь мужественном поступке приходится только мечтать.
  -Немного терпения, не все сразу.
  -Когда надо лететь на Кубу?
  -Вчера.
  -Мы еще раньше обсуждали наши семейные дела, но я и сейчас сомневаюсь в целесообразности оставления своей работы ради Кубы. Никуда мы не полетим.
  -Мы ничем не рискуем.
  -Тебе льстит доверие, оказанное институтом.
  -Не каждый руководитель рискнет навлечь на себя гнев партийного начальства ради меня.
  -У тебя есть дублер?
  -Думаю, есть. Если не пустят меня, запустят его.
  -Мне с детьми надо лететь обязательно?
  -Этот вопрос можно уточнить.
  -Ты все равно полетишь?
  -Да, Наташа. С такими вещами не шутят.
  -Придется и нам лететь. Опасно отпускать мужчину на целых два года, и запрещено оставлять женатого без жены - мало ли что ему придет в голову в отсутствие супруги, когда его окружают горячие кубинки.
  -И жену на долгий срок оставлять без мужа не стоит, мало ли кто встретится с ней в его отсутствие.
  -Никуда никто из нас не полетит. Выбрось это из головы. Глупость какая-то, такое можно придумать только в твоих "Диалогах".
  
  НАТАША
  
  -Наконец-то все встало на свои места.
  -Мы этого ожидали.
  -Что собираешься предпринять?
  -Ничего. У меня сложилось впечатление, что мою кандидатуру отвели совсем по другой причине. Главный инженер заявил, что на Кубу должен лететь только член партии.
  -Надеюсь, ты ему не поверил?
  -Разумеется. Больше того, я пытался получить разъяснение в обкоме партии.
  -Совершенно нелепый поступок. Я бы тебя от него отговорила.
  -Я хотел убедиться в верности своих предположений. Меня заверили там, что причина отказа моя беспартийность. Это чепуха. Насколько я понимаю, они остановили меня из-за национальности. Я прямо в лоб спросил, так ли это. Получил ответ, что на провокационные вопросы они не отвечают.
  -Какая реакция в институте?
  -Кто сочувствует, кто радуется. Большинство не комментирует никак.
  -А руководство?
  -Шеф неприлично выругался. Он должен срочно подыскать мне замену из партийных, но они не пригодны для работы на Кубе. На этом мои неприятности не кончились.
  -Что еще?
  -Меня могли назначить главным специалистом отдела. Но теперь директор, обжегшись на молоке, дует на воду. Несмотря на настойчивые уговоры моего начальника отдела и главного инженера он уперся.
  -Его можно понять - из-за отказа обкома пустить тебя на Кубу. А тут ты еще ходишь и выясняешь истину. Ему сделали соответствующее внушение - поставили клизму за неправильную кадровую политику. И чего ты в результате добился?
  -Директор - осторожный человек. Он и раньше держал евреев подальше от руководящих должностей, тем более что моего брата предостаточно среди главных инженеров проекта и главных специалистов. Один такой пару лет назад уехал. А тут еще эта история со мной.
  -Полное фиаско. Второй кубинский кризис. Правда этот никакой угрозы миру не представляет. Слегка обидели одного неплохого человека, добровольно пожелавшего в свое время нести крест еврея, хотя мог нести русское знамя.
  -Наташа, последний раз, чтобы я слышал эти слова. Я не несу ни креста, ни знамени. Я тот, кто есть, и не желаю быть другим.
  -Извини. Ты молодец. Только не понимаю, почему становишься ходоком за правдой и удивляешься тому, как с тобой поступили?
  -Я не удивляюсь. Живу в полицейском государстве. Если оно принимает против меня санкции, все в порядке, ждать от него другого не приходится. Я - часть целого, и меня это касается не меньше, чем других.
  -Ты бы сразу объяснил мне, глупой женщине, где мы живем. Тогда бы я все поняла и не цеплялась к тебе. Теперь я значительно легче перенесу эту небольшую неприятность. Главное, найти причину. Следствия - пустяки. Нас унизили, а ты... Что тут говорить?!
  
  НАТАША
  
  - Соколова выпустили. Мне передали письмо от него.
  -Что он пишет?
  -Нормально устроился в Штатах, предлагает нам подать заявление на выезд в Израиль с последующим переездом в Америку. Обещает помощь.
  -А что, мне нравится его предложение.
  -Ты серьезно?
  - Серьезнее некуда. После того унижения, которому подвергли тебя, ничего хорошего нас здесь не ждет. С твоей головой не пропадем. И я - не пустое место.
  -Наташа, я родился тут, и никуда отсюда не уеду.
  -И я родилась не на Луне. Люблю Россию и наш город. Больше того, раньше во многом разделяла политику, проводимую нашим правительством, и никогда не вступала с ним в конфликты. С твоей помощью прозрела. Поняла, наши шансы в этой стране равны нулю.
  -Их не будет даже в Америке.
  - Почему ты так считаешь?
  -С моим менталитетом там делать нечего. Кроме того, здесь есть хотя бы мизерная возможность найти читателя "Диалогов", если я когда-нибудь закончу их. В Штатах мне будет не до них. Но самое главное, Наташа, это моя привязанность к России, русскому языку, Ленинграду, без которого я себя не мыслю. Находясь в командировке всего лишь неделю, начинаю некомфортно чувствовать себя, настолько важен для меня сам воздух этого города. Даже в Москве я не мог бы жить, что тогда говорить о другой стране. И не забудь, я совсем не знаю английского, и о том, что придется расстаться, быть может, навсегда с родителями.
  -Мое мнение о твоем увлечении писательством известно. Так что избавление от него пойдет тебе только на пользу. Язык выучишь, я тебе помогу. Что касается ностальгии по России и Ленинграду, это действительно серьезная проблема. Но она бледнеет перед необходимостью жить с постоянным попранием наших прав. Если можешь смириться со своим унижением, подумай о детях. Они не простят тебя, узнав о том, что ты отказал им в возможности жить в свободной стране, где можно реализовать свои способности, не находясь в постоянной зависимости от партийных и государственных чиновников тоталитарной державы. Родителей со временем перевезем туда, где будем жить и работать, как только устроимся сами.
  -Мы еще не стары, Наташа. Так слишком долго продолжаться не может. Мы с каждым годом все больше и больше в экономическом развитии отстаем от стран Запада, превратившись в его сырьевой придаток. Как только цены на наши сырьевые ресурсы, особенно на нефть и газ рухнут, наступит коллапс. Режим будет вынужден измениться. И учти, уже начался информационный бум, все большее количество наших людей, особенно молодых, даже карьерных комсомольцев требует существенных изменений.
  -Я не перестаю удивляться твоей наивности и инфантилизму. Даже тогда, когда маразматиков у власти сменят молодые комсомольские львы, ничего по существу не изменится. Нами по-прежнему будут править партийные и государственные бюрократы, а народ - отдавать им на выборах свои голоса или игнорировать эти выборы, понимая всю бесполезность своего участия в общественной жизни. Наши люди безучастны, инертны, ленивы. Поголовное пьянство, воровство достигли таких масштабов, что потребуется смена нескольких поколений, чтобы искоренить эти и другие наши пороки. Ни Таня, ни Игорь не доживут до тех времен, когда мы приблизимся к нашим соседям финнам, которых когда-то называли чухонцами. Посмотри, в чем ты ходишь на работу. В финских брюках. Выходной костюм? Финский. А то, что производят у нас, никуда не годится. Над нашей обувью и одеждой смеется весь мир, мы ничего, кроме военной техники и сырья, не производим. Трубы для перекачки нефти и газа - и те не наши. Раскрой глаза, Петя! Я окончательно все поняла, когда прочла Солженицына и Гинзбург. Мы по-прежнему живем и будем жить в Гулаге и на крутом маршруте, в какие бы формы они ни рядились.
  -Я не оспариваю того, что ты говоришь. Наш народ освободился от крепостного права только в 1861 году, привык к подчинению, верит добрым сказкам правящих ими царей и генсеков, которые используют в своих целях славные страницы истории России...
  -Забывая темные. У нас мало кто верит в Бога, но многие благодушествуют от гордости, что они - чуть ли не соль земли, и потому вправе диктовать миру свой образ мысли и отвергать чужой. Наши правители привили народу нелюбовь, а то и ненависть к другим странам как к врагам, которые спят и видят, как бы уничтожить нас. Если даже произойдет чудо, когда в стране сменится строй, коммунисты утратят власть, им на смену придут люди, исповедующие похожую идеологию под другой вывеской, как это сделал нынешний режим, придя к власти, заменив культ веры в Бога и царя верой вождям Ленину и Сталину.
  -Да, мы унаследовали уверенность в собственной непогрешимости, ленивы, терпеливы, ожидая манны с небес, и нетерпимы к чужому мнению, принимаем сущий ад за небесный рай, но все же не желаем менять тоску на родине на тоску по родине.
  -Может быть, ты просто боишься, что со своим характером не выдержишь конкуренции с более сильными? Я тебе помогу, справишься. Там у нас тоже будет свой дом, земля, небо, деревья, блаженство и тревоги, тебе не придется уходить в подполье своего эгоцентризма - из-за того, что тебя не признали, не поняли, не оценили. Там просто невыгодно не брать от человека то, что он может дать. В условиях конкуренции человек мобилизует все свои внутренние ресурсы, а у тебя они есть.
  -Что нам известно о том мире? Земного рая нет нигде.
  -Я не утверждаю, будто там сад Эдема. Однако если ты преодолеешь инерцию и романтические бредни, столь характерные...
  -Другими словами, изменю себе. Ради чего?
  -Прежде всего, ради самого себя!
  - Уж не хочешь ли ты принести себя и детей в жертву, чтобы устроить мне мифическое благополучие? Чего не сделаешь, лишь бы я стал человеком?!
  -Не говори чепуху - я сама желаю уехать от...
  -Себя? Меня? Детей? Родины?
  -Не бойся произносить последнее слово тихо.
  -Я не боюсь. Родину не выбирают, как не выбирают родителей и детей.
  -Родиной может стать и другое место, если захочешь родиться на ней заново.
  -Неужели мы так плохи, что должны перерождаться? Настолько, что можем разлюбить друг друга?
  -Я люблю тебя и такого, какой ты есть. Но еще сильнее буду любить того, кем ты станешь там.
  -Тебя не смущает, что при этом я перестану любить себя? Я останусь здесь, Наташа, - никудышный, инфантильный, бесперспективный, без денег и желания перерождаться в сверхчеловека.
  -Я поняла, Петя, мы останемся здесь, в стране, которая не обеспечивает потребность своих граждан не только в свободе, но и в... туалетной бумаге - последнюю, правда, еще можно достать, простояв в очереди, если неожиданно наткнешься на нее.
  -Ты ожесточена, тебе изменяет твой обычный здравый смысл. Я понимаю причину твоего недовольства, но именно сейчас мы должны научиться держать себя в руках.
  -Только бы ты сам не пожалел о своем решении оставаться здесь.
  -Даже Антей, оторвавшись от своей матери Земли, потерял силу.
  -Тогда окончательно перестань витать в облаках - тот же Антей погиб, оказавшись в воздухе.
  -На него нашелся Геракл.
  -На каждого Антея всегда найдется свой Геракл.
  -Только не выступай в его роли - в нашем случае.
  -Я - всего лишь женщина, не героиня и не богиня. Лишний раз убедилась в том, что ты неисправим и будешь делать то, что хочешь, заботясь о своей семье в самую последнюю очередь.
  -Делаю, Наташа, что могу. Если плохо получается, не обессудь.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"