Они, девочка и мальчик двумя годами младше, проживали вместе с родителями в двадцатиметровой комнате в большой коммунальной квартире. Приобретение отдельной квартиры семья позволить себе не могла, так как мать работала воспитательницей в детском саду, а отец - преподавателем физкультуры в школе. Зарплаты обоих с трудом хватало только на самые насущные траты.
Брат и сестра являли собой полные противоположности.
Болезненный, низкорослый, со слаборазвитой мускулатурой, узкоплечий, с узкой грудной клеткой, так что можно легко пересчитать ее ребра, некрасивый, застенчивый, робкий, нерешительный - мальчик. Он трудно приходил в гнев, когда колебался, следует ли ему сердиться. В то же самое время покорялся другим людям только с виду; когда этого хотел, мог приспособить волю родителей и даже сестры к своей воле. Как это часто бывает с такими подростками, он сам воспитывал в себе характер, память, эрудицию и ум, хорошо учился, большую часть свободного времени посвящал чтению.
Девочку, напротив, отличало хорошее здоровье, привлекательность и красота, высокий рост, стройность и развитость не по годам фигуры - все считали ее, как минимум, на два года старше. Она была импульсивна, активна в стремлении к немедленному осуществлению своих желаний и создании себе более сильных позиций, вспыльчива, эмоциональна, легко возбудима, "самозаводящаяся" и неуравновешенная. Она любила других людей тем сильнее, чем скорее те уступали ей, в чем редко когда преуспевала, и приходила в далеко не тихое бешенство, что не может вывести того же брата из равновесия. Едва ли не с пеленок она интуитивно пришла к выводу, что ее внешние данные скорее позволят ей завоевать мир, нежели упорство в получении знаний и развитии интеллекта. Потому не желала тратить усилий на учебу, удовлетворяясь низкими оценками своих знаний. Она считала, для достижения успехов довольно обладать ее внешними данными и житейским умом. Девочка с малолетства слыла у родителей трудновоспитуемым ребенком, а когда она достигла переходного возраста совсем уж неудобной для перевоспитания.
Несмотря на то, что их отец сам занимался многими видами спорта и вел физкультурные занятия в школе, ему так и не удалось привить сыну интерес к тому, что больше всего занимало его. Если дочь прекрасно плавала и ходила на лыжах, играла в баскетбол и волейбол, чему способствовал ее рост и физическая выносливость и сила, сын избегал всего этого, предпочитая спортивным и прочим играм чтение хороших книг.
Различия между братом и сестрой состояли к тому же еще в том, что девочка родилась от другой матери, умершей при родах. Ее отец через год после рождения дочери и смерти жены вступил в брак с женщиной, давно его безответно любившей. Очень скоро у них родился сын, на которого они направили большую часть забот и любви. Родители скрыли от дочери тайну ее происхождения, не желая травмировать ребенка, тем более что она и без того чувствовала неравноценность отношения к ней родителей. Мальчику всегда доставался лучший кусок, и не только еды, его часто ставили в пример дочери. Последнее обстоятельство особенно вызывало неприязнь к брату, она большей частью видела сплошь и рядом его недостатки, нежели достоинства. Не злая от природы, она не могла умерить свой темперамент, по причине чего отпускала в адрес брата язвительные замечания, касающиеся приоритета, которым он пользовался у родителей.
Отношения между детьми не сложились с самого начала. Как только мальчик родился, девочка сразу стала ревновать его к родителям.
Разница в характерах, темпераментах, наклонностях и внимании родителей нередко приводила к тому, что девочка срывалась и ссорилась с братом, в ярости обзывая его недоноском (он родился недоношенным), гадким утенком, редкой уродиной. Иногда ей удавалось вывести брата из терпения, он отвечал словами, которые только смешили ее - тогда она праздновала викторию и смиряла гнев на милость.
Компенсируя недостаток, как она считала, родительской любви к себе, она довольно рано для своих лет стала заводить дружбы с мальчиками - старшеклассниками (девочки не жаловали ее за заносчивость и пренебрежение к ним). Она пользовалась успехом у ребят, которые даже дрались под окнами ее дома, оспаривая свое первенство. Она не принимала эти поединки всерьез, но вместе с тем отдавала предпочтенье победителям. Один из них, на три года старше ее, тогда четырнадцатилетней, стал кавалером, с которым она целовалась и считала своим женихом. Правда, "жених" переехал в другой район, стал учиться в другой школе, и их свидания на этом прекратились. Впрочем, она не переживала, тем более что вскоре нашлась ему замена в лице другого старшеклассника. Тому поцелуи показались недостаточными, однако девочка не позволяла ему заходить слишком далеко, да и он сам знал себе меру, опасаясь осложнений. Как бы ни был он увлечен прелестями "невесты", головы не терял. Их дружба-любовь продолжалась больше года и ничем особенным не омрачалась. Но вдруг она сама охладела к парню, ей стало с ним скучно. Поэтому, когда через полгода в ее жизни появился студент - весельчак (в это время ей исполнилось почти семнадцать лет, а выглядела на все девятнадцать: предмет ее гордости - стройные ноги и высокая грудь - не давали покоя поклонникам, с которыми девушка всего лишь флиртовала), она проводила с ним почти все свое время. Приходила домой не раньше девяти - десяти часов вечера. И все же, сколько студент ни уговаривал ее и словами, и действиями, не торопилась расставаться с девственностью. Она его не любила, и считала, уж если кому доставаться впервые, так только любимому. Студент ей, в общем-то, нравился, но не до такой степени, чтобы именно он стал ее первым мужчиной. К тому же у него не было своей "хаты", а заниматься любовью, которая представлялась ей в значительной степени романтическим действом, урывками и там, где студент на короткое время получал ключи от чужих квартир, она не хотела. Сколько-нибудь большой потребности в сексе она не испытывала, ее вполне устраивали игры, затеваемые со студентом, которому позволялось почти все, кроме секса. Ей импонировало, когда он медленно раздевал и ласкал ее, доводить его до точки кипения. Тем самым, полагала она, лишний раз подтверждалось, как она хороша, если, судя по всему, многоопытный и обожающий ее студент не так уж ропщет, хотя страдает от любви. Она с удовольствием наблюдала за тем, как от сладострастия меняется цвет его глаз, лоб покрывается испариной и как он сглатывает слюну, каждый раз надеясь, что за свои приятные, но нелегкие испытания получит максимальное вознаграждение. Читая в его глазах разочарование, когда он терпел очередное фиаско, она испытывала нечто похожее на экстаз и даже на... Тут она только терялась в догадках, так как не знала, каким бывает оргазм от секса.
Мать - мачеха, подозревавшая дочь в "легкомысленном" поведении, пыталась влиять на нее, уча уму-разуму. Она боялась того, что ее повзрослевшая девочка утратит целомудрие, которое уже давно считалось немодным в молодежной среде, а то и - что хуже -забеременеет.
Старший брат знакомца студента сотрудничал с журналом для мужчин, и ей за хорошие деньги предложили сняться в нем полуобнаженной. Но, подумав и не возражая по сути (а почему бы и не показать миру свое великолепное тело, даже целиком обнаженное?), она отказалась, не желая терять остатки любви и доверия родителей (соображения брата она в расчет не принимала). Когда намаявшийся с нею студент окончательно понял, что ему не обломится то, чего он так долго добивался, он переключился на менее привлекательную, зато более сговорчивую ровесницу и без всяких обиняков сообщил нашей героине, что он не какой-нибудь лох, чтобы попусту терять время, занимаясь с ней онанизмом. Такой демарш последнего "жениха" произвел на самоуверенную девушку самое дурное впечатление. Выходило, что не так уж обворожительна ее красота, и вообще, причем тут слово "лох" - ведь она не обманывала его, он хорошо знал, она ему не отдастся. Получалось, на ее взгляд, не только родители, но и ухажеры отказывали ей в полноте своей любви (она забыла, что сама "кинула" второго из них, а первого потеряла по уважительной для него причине). В голове девушки возникло подозрение, что, как бы красива и обаятельна она ни была, без секса ни один уважающий себя стоящий парень не станет попусту терять на нее время...
Как раз в эти трудные дни брат, спавший в том же конце комнаты, что родители, случайно проснулся ночью и услышал, что отец шепотом говорит матери. Речь шла о целесообразности сообщить, наконец, достаточно взрослой дочери, кто его родная мать, похороненная там то и там то, "все же нехорошо, когда он один навещает ее могилу". Жена, и так не находящая общего языка с дочерью, доказывала мужу, что подобное известие только травмирует все еще неустойчивую психику девочки, " она лишь выглядит взрослой, на самом деле еще дитя". В конце концов, муж согласился с доводами жены и повернулся к ней на другой бок.
Мальчик, несмотря на всю свою флегматичность, оказался потрясенным раскрытием тайны, о которой ни его сестра, ни он не догадывались. И хотя дружбы между детьми не водилось, сестру пожалел. И если раньше никогда не задумывался о родительском предпочтенье, отданном ему, а не сестре, отнес теперь его в большой степени на фактор их происхождения.
Переживающая после измены пусть нелюбимого, но своего парня, "кризис переходного возраста" девушка на другой день придралась по сущему пустяку к брату, будто он не так на нее посмотрел. Брат должным образом не отреагировал на выпад (промолчал), что вызвало у сестры негодование и приступ неистовства. Она назвала брата гаденышем, отнявшим у нее все, включая родителей. И он, не слыша своих слов, тихо произнес, что она ему никто, чтобы постоянно его оскорблять.
-Я твоя старшая сестра, молокосос! Что значит, я тебе никто?
-Никто, ясно, старшая сестренка. Научись разговаривать с людьми, а потом требуй от них признательности.
-Видела я твою признательность в гробу вместе с тобой.
-Ты желаешь мне смерти?
-Чтоб ты сдох!
-Не хотел тебе говорить, но теперь скажу...
-Ну, смелее. Что заткнул свой паршивый рот?
-Нет, не скажу. Не могу.
-Жалкий тип. Даже защитить себя не можешь.
-Пусть так.
-Не выводи меня из себя, говори то, что хотел сказать.
-Как-нибудь в другой раз. Позволь мне уйти.
-Куда, мерзавец! Нашкодил и в кусты?!
-Хорошо, я не стану скрывать, что знаю... Ты мне не родная сестра.
-Что это еще за выкрутасы, маленький негодяй?!
-Сегодня ночью случайно слышал разговор отца с матерью...
-И что ты услышал?
-Что ты.... Что тебя родила другая женщина, умершая после родов.
-Не выдумывай, этого не может быть!
-К сожалению, я ничего не сочиняю... Прости меня... Пожалуйста. Я не имел права...
- Ты ничего со сна не перепутал?
-Нет. Мне очень жаль, правда. Но ведь это не так много значит, ты все равно мне родная сестра. Еще раз, пожалуйста, прости меня... Я презираю и ненавижу себя за то, что нанес тебе удар ниже пояса!
-Все остальное меркнет перед этим сообщением.
-Такое нельзя простить, ты окончательно возненавидишь меня и будешь права.
-За что тебя прощать, братик?! Я сама во всем виновата, довела тебя своими оскорблениями... Как же мне теперь жить?... Понятно, почему твоя мать не любит меня. Я ей не дочь, а падчерица. А отец?
-Папа через год после твоего рождения женился на маме.
-У нас один отец?
-Да, конечно.
-Что мне теперь делать? Уйти?
-Не придумывай. Мама любит тебя ничуть не меньше, чем меня. А если уделяет мне больше внимания, то лишь потому... Сама знаешь... Ты такая красавица, а я - урод...
-Ничего подобного. Я была несправедлива к тебе, унижала твое достоинство, а ты терпел... Можешь меня простить? У меня ведь никого на свете нет - только ты один...
-Что ты, что ты? Ну вот, теперь мы оба плачем...
-Тушь потекла... О чем я думаю, дура?!
-Это очистительные слезы, сестренка. Теперь мы никогда не позволим себе говорить ничего плохого друг другу. Я уже давно хотел предложить тебе дружбу, только не знал, как к тебе подойти.
-Нашел время, дружок...
-И вправду смешно. Смешно и горько.
-Мне не хочется жить, братик. Везде, куда ни глянь, меня преследуют неудачи. Ничего хорошего в жизни меня не ждет...
-Напротив, тебя, такую красивую женщину, ожидает большая любовь и счастливое будущее. Не то, что меня... Это я никому не нужен. У меня даже приятелей нет, не то, что друзей. Я уже не помню, когда смеялся. Если кому плохо живется, так это мне. Ты нужна мне куда больше, чем я тебе. Ведь на самом деле я очень люблю тебя, хотя мы такие разные.
-Можешь не верить, но и я люблю тебя. Это звучит неправдоподобно, но все мои оскорбления в твой адрес идут от любви к тебе, братик. Если б ты был мне безразличен, я бы никогда, как мегера, не набрасывалась на тебя, такого беззащитного и слабого.
-Если ты и мегера, то неправдоподобно прекрасная мегера.
- Ценю твой юмор. Прекрасной была опереточная Елена...
-Ты так красива, что твои фотографии можно помещать в самых модных журналах...
-А что ты думаешь? Мне уже поступило одно предложение - сняться в журнале для мужчин. Видел такие журналы?
-Да - случайно, один раз. Гадость!
-Отчего же?
-Нельзя на всеобщее обозрение выносить свою наготу, как бы хороша она ни была.
-Все же хороша? Ты когда-нибудь видел обнаженных молодых женщин?
-Нет. Но имею кое-какое представление.
-По фильмам?
-Не только. По картинам и репродукциям, взять того же Энгра или Ренуара.
-Совсем еще ребенок. Значит, по твоему мнению не стоит сниматься в журнале для мужчин?
-Голой?!
-Не совсем. Дают огромные деньги. Может, согласиться, хорошенько кутнем с тобой?
-Не шути так, не надо. Не продавай свою красоту - она бесценна.
-Тоже мне сказал - бесценна... Не такая уж это тайна, выложу тебе в знак нашей дружбы: мой студент меня бросил. Променял на какую-то шлюху.
-Кретин! Если у меня когда-нибудь появится девушка, хоть капельку похожая на тебя, я приложу все силы, чтобы она стала моей...
-Вот и он прикладывал все силы, чтобы сделать меня своей.
-Ты не поняла, я не то хотел сказать.
- Я нисколько не любила его - только поэтому...
-Подлец!
-Отчего ж?! Все мужчины больше всего озабочены тем, чтобы переспать со своими подружками. Иначе на фиг они им нужны?
-Ты ведь не думаешь так, верно?
-Они так думают. Не хочу сказать ничего плохого про тебя, но и ты через несколько лет пусть в мыслях станешь думать только о том, чтобы трахнуть свою на тот момент девушку.
-Это неправда!
-Правда, милый. Все вы, мужчины, - похотливые самцы. И ты не станешь исключением, когда подрастешь.
-Мне достаточно много лет, чтобы утверждать, это не так. Существует подлинная любовь, когда всеми помыслами и чувствами мы желаем...
-Все вы желаете одного...
-Не все такие, как твой студент. Поверь мне...
- Скажи еще, что никогда не думаешь о том, чтобы трахнуться?
- Меньше всего думаю об этом.
-Все же думаешь. Ладно, не сердись, и я думаю... С любимым... Можно задать тебе один деликатный вопрос? Не захочешь - не отвечай.
-Какой вопрос?
-Как давно ты мастурбируешь?
-В каком смысле?
-В самом прямом. Или не понимаешь, о чем идет речь?
-Понимаю. Видишь ли... Мне не хотелось бы обсуждать эту тему.
-Я мастурбирую с тринадцати лет.
-И я примерно тогда же.
-Как часто?
-Иногда.
-Когда совсем невмоготу?
-А ты?
-Я первой спросила.
-Когда без этого трудно обойтись.
-Видишь, кое в чем мы с тобой все же похожи. Я, как и ты, когда очень хочется... И ничего предосудительного в мастурбации, если она не становится идеей фикс, нет; она только всем нам, девственникам, на пользу - это во всех смыслах медицинский факт.
-Вот, ты смеешься и становишься еще прекраснее. Слов не нахожу, до чего ж ты красива.
-Дурачок, что ты понимаешь в женской красоте? Я не так уж красива, как тебе кажется. Иначе бы мои "любовники" не бросали меня.
-Так ты...
-Любовники в кавычках. Я же сказала, первому встречному отдаваться не стану. И второму, и третьему... А ты?
-Что я?
-Как представляешь себе свое превращение в мужчину?
-Честно говоря, плохо представляю.
-Чисто гипотетически, можешь стать мужчиной без любви?
-Не знаю.
-С такой же красивой девушкой, как я?
-Если она полюбит меня, возможно, не устою.
- Просто согласится с тобой переспать.
-Ну, и вопросы ты задаешь!
-Неразрешимые?
-Нелегкие... Не ручаюсь, что смогу пересилить себя. Но сам никогда не стану добиваться близости от своей девушки, как твой развратный студент - от тебя. И тем более менять ее на какую-то шлюху.
-Может, она вовсе и не шлюха. Просто захотела отдаться ему. От безделья, от одиночества, от желания - он видный парень, разбитной и красив, как бог. Видел бы ты его?
-Как-то видел вас вместе. Ничего особенного, на мой взгляд.
-На твой. Ты не женщина. Мужчина. Тебе мужская красота безразлична. Если, конечно, ты не гей в душе.
- У тебя есть сомнения на этот счет?
-Ничего зазорного в однополой любви нет.
-Так ты сомневаешься во мне?
-Я даже в себе сомневаюсь, если хочешь знать. Когда вижу красивых женщин, прохожу мимо них не без содрогания.
-Я понял, это шутка.
-Вовсе нет. Если хочешь знать, наша, женская красота превосходит вашу, мужскую. В любом виде.
-Это естественно. За это мы вас и любим. В вас есть то изящество, привлекательность и обаяние, которого у нас нет и в помине. Мы, по сравнению с вами, грубые животные. Никакой красоты в мужчинах нет, даже если некоторые из них кажутся вам красивыми.
-Другими словами, ты, мало сказать, равнодушен к мужчинам?
-Разумеется, что в них хорошего!
-Ты и в себе не находишь ничего такого, чтобы нравиться себе?
-Посмотри на меня - во мне ничего мужского нет. Я - страшен, как черт.
-Вовсе нет. Если хочешь знать, в твоей внешности есть некая изюминка.
-Страшилы божьей.
-Ничего подобного. Вот немного подрастешь, у тебя от нашей сестры отбоя не будет.
-Сказала тоже, отбоя. Кому я такой понадоблюсь?
-Ты совсем еще ребенок... Я видела тебя с одной девочкой, ты нес ее рюкзак. Миленькая, у тебя хороший вкус... Не красней, я ничего плохого не имею в виду.
-Девчонка как девчонка. Мы учимся в одной школе. Только и всего.
-Если это не большой секрет, скажи, целовался с ней или не посмел?
-Как тебе сказать...
-Не говори, если не хочешь.
Я - не посмел. А она...
-Оказалась храбрее тебя?
-Однажды поцеловала меня, я хотел ответить, но не успел - она убежала.
-Поздравляю, малыш, ты ей нравишься. Если она не безразлична тебе, береги ее. Судя по всему, твоя девочка - такая симпатяга - влюбилась в тебя.
-Не сочиняй!
-Глупенький, так просто она б тебя не поцеловала.
-Подумаешь, клюнула в щеку.
-Но ты сразу клюнул на это, хотел поцеловать ее в ответ. Она так влюблена в тебя, что убежала.
-Потому что побоялась, что я еще подумаю то, чего нет.
-Это такая редкость - любовь, даже если она только в зародыше.
-Ну, до любви у нас очень далеко. Кажется, мы нравимся друг другу. Когда вместе, нам хорошо и спокойно.
-Не теряй ее дружбу, братик. Это не меньшая редкость, поверь мне. У меня по ее отсутствию огромный опыт. Все время мне попадаются не те...
-А я думал, у кого, у кого, у тебя от настоящих женихов и друзей нет отбоя. Если бы ты не была моей сестрой... На тебя даже больно смотреть, такая ты красавица!
-Теперь, когда мы знаем, что я прихожусь тебе сестрой только на половинку, будь осторожней... Не бойся, я шучу.
-Понимаю.
-Не обижай и не обижайся на свою девочку.
-Разве мы посмеем обидеть друг друга?
-Не то, что я тебя...
-Ты - моя сестра, это совсем другое дело. Прости...
-Маленький мужчинка - а я и не догадывалась... Можно тебя поцеловать? Мы столько лет прожили вместе под одной крышей, но никогда не целовались - только ругались.
-Буду только рад...
-По-взрослому... Как тебе?
-Здорово!
-Теперь ты поцелуй меня так же.
-Я не смею.
-Не робей, братик. Считай, что перед тобой живой манекен. Научишься целоваться, как следует... Не так, дурачок... В губы! Представь себе, это не я, а она - твоя девочка. Ну, не смущайся.
-Я, я...
-Не хочешь?
- Не дерзну. Ты такая необыкновенная красавица...
-Ну, поцелуй, поцелуй меня!
-Хватит дурачиться.
- Я не дурачусь.
-Ну, если хочешь...
-Подожди, миленок. Так дело у нас не пойдет. Выходит, я напрашиваюсь на твой поцелуй...
-Я не отважусь...
- Смелее, братик... Кто ж так целует женщину? Сжал свои губы, словно целуешь змею.
-Я не умею.
-Открой губы и зубы, просунь свой язычок, как я, когда целовала тебя...
-Так?
-Уже лучше... Ладно, довольно. Научился. Всю меня обслюнявил.
-Прости...
-Чего уж там. Ты и в самом деле, если и любишь меня, то лишь любовью брата, как Онегин Татьяну.
-"А, может быть, еще сильней".
-Это уже не надо. Мы ведь не извращенцы какие-то.
-Так у поэта.
-Ну, тогда другое дело, братик. Ты сам, часом, не пишешь стихи?
-Так, иногда...
-Прочти какой-нибудь стих.
-В другой раз, хорошо? Мы и так слишком... Будешь смеяться надо мной и все испортишь.
-Не стану, клянусь!
-Нет, не сейчас.
-"Остановись, мгновение. Ты прекрасно". Так что ли?
-Вроде того. Мы ведь впервые так ...
-Близки?
-Да.
-Испугался?
-Не хочется лишаться всего того, что возникло между нами.
-Ты прав. Хорошего понемногу... Обними меня.
-Ты этого хочешь?
-Обними... У тебя опять на глазах слезы...
-Тебе показалось.
-Поклянемся друг другу в вечной братской любви.
-Клянусь своей жизнью.
-И я - своей. Ты - мой единственный любимый братик.
-А ты - моя единственная любимая сестренка.
-Сейчас и я заплачу. Но мне нельзя - снова тушь потечет.
-Разреши мне сказать тебе одну вещь?
-Ушат прохладной воды?
-Напротив. Ты так божественно красива, что тебе не следует краситься.
-Так считаешь?
-Уверен.
-В данном конкретном случае ты не прав. Все уважающие себя женщины применяют косметику, чтобы выглядеть еще лучше.
-Ты и без того выглядишь прекрасно!
-Это тебе только кажется. Если бы я на самом деле была так красива, как ты говоришь, мой студент не бросил б меня, да еще так внезапно и мерзко.
- Что с б... взять? Ты необыкновенно красива!
-Повторяешься, братец-кролик.
-Я могу повторять эти и похожие слова, не греша против истины, миллион раз.
- Не влюбись в меня по-настоящему как мужчина в женщину. Особенно теперь, когда мы с тобой обогащены новым знанием. Я прихожусь тебе сестрой на половинку.
-Только одно меня и останавливает, что ты мне все равно сестра.
-Нахаленок! Знаешь, когда ты улыбаешься, сразу становишься красивей.
-Страшила не может становиться красивей.
-По-своему, ты красивый мальчик. В тебе есть неповторимая мужская красота, которая должна нравиться женщинам.
-Неповторимое уродство, как у Квазимодо.
-Особенно красив, когда смущаешься, когда не злишься, скрываясь под маской равнодушия. Не зря твоя девочка втюрилась в тебя по самые уши.
-Сколько можно повторять, мы с ней только дружим! И то недавно.
- Уже весной ваши чувства, позволю себе такое сравнение, набухнут, как почки на деревьях, а летом расцветут.
-Все это - твои сплошные фантазии.
-А ты их начисто лишен? Представь себе, вы наедине и она позволяет тебе больше, чем носить свой рюкзак...
-Это уже пошлость, сестра.
-Это, дорогой брат, жизнь.
-Наша жизнь, сестра, во многом зависит от нас самих. При любых обстоятельствах можно, даже нужно оставаться людьми.
-У тебя, малыш, несколько превратное представление о некоторых радостях жизни, которые рисуются тебе в мрачных тонах. Ты, пожалуйста, не сердись, даже мастурбация доставляет нам с тобой усладу. Так почему не получать в многократно раз большее наслаждение естественным путем? Ведь я не призываю тебя ложиться в постель с первой попавшейся девкой, хотя и от нее, наверное, можно испытать удовольствие определенного рода. Я разговариваю с тобой как взрослый человек с взрослым, в наш век пятнадцатилетние дети знают и понимают больше, чем таблицу умножения.
-Однако если верить тебе, сама ты бережешь себя, и это звучит совсем не смешно, для любимого человека. Противоречишь самой себе.
-Нисколько. Вспомни, что я сказала вначале. Если ты хотя бы немного любишь свою девочку, а она любит тебя, что плохого в том, что вы позволите себе больше, чем невинные поцелуи в щечку. Или все дело в том, что вы все еще не выросли из детских одежек?
-Сам разговор на эту тему вносит муть в чистые отношения между мной и моей девушкой. Неужели тебе это не понятно? Или ты, прости, позволяя раздевать себя своим мужчинам на час и дотрагиваться до своего тела их грязными руками, уже не способна понять меня?
-Да, кажется, я зашла слишком далеко в разговоре с тобой. Все это из-за моей излишней экспансивности. Забыла, с кем говорю. Мало того, что ты приходишься мне братом, пусть сводным, так к тому же не дорос до понимания таких только с виду простых вещей.
-Может, ты и права. У нас ведь найдутся и другие темы для бесед, не правда ли?
-Конечно. Только плюс на минус дает минус, учти это. Со мной опасно иметь дело, предупреждаю тебя.
-Я люблю тебя, сестренка, чтобы задумываться над тем, кто из нас плюс, а кто минус.
-Хочешь сказать, в тихом омуте черти водятся?
-Они водятся кругом.
-Поставим на этом жирную точку?
-Как хочешь. Я не против обсуждения любых тем. Просто наши мнения по некоторым вопросам не совпадают.
-Это нормально... Тогда продолжим... Иди знай, сможем ли мы в другой раз говорить друг с другом так откровенно.
-О другом разе можно только мечтать. Я ведь ни с кем еще не разговаривал так, как с тобой.
-Представь себе, я тоже. Вот узнала такую ужасную для себя новость, затмившую все остальные, но ты каким-то образом нашел ключ к моей душе, и мне захотелось раскрыться перед тобой. Быть может, я бесстыдница, но никакой срамоты в своих словах не ощущаю.
-Я очень благодарен тебе за твою искренность, и сам отвечаю в том же духе. Между нами не должно быть лжи. Скрытность, да, но не ложь...
-И что ты от меня скрываешь?
-Только то, чего не понимаю сам. Прежде должен разобраться...
-Ты влюблен, братик?
-Не знаю...Только когда ее вижу, во мне рождается такой свет, которого я никогда не знал.