Аннотация: Сначала была песня. А потом мне захотелось чтобы все было не так. Ведь в жизни же может быть и по-другому.
Она уходила. Рыжий локон выбился из-под капюшона, зеленые глаза слезились от ветра и блеска снега на солнце. Вот уже в который раз Алисии приходилось бросать все и бежать как можно дальше. А потом жить в ожидании, когда на ее след вновь выйдет инквизитор. Пять лет, с тех пор как пути их пересеклись в одной богом забытой деревушке, она жила с оглядкой. Обычная травница, которую преследовали с неимоверным упорством. Только она успевала обжиться в очередной деревушке, как вновь появлялся он. Брат Кристиан с маниакальным рвением преследовал ее. Алисия знала, что следующая их встреча обернется для нее костром. Женщина, умеющая лечить при помощи трав, объявлялась ведьмой. И не важно, что городские коновалы, гордо именующие себя лекарями и врачевателями, не могут даже царапину правильно обработать. Значение имел лишь диплом университета, где по большей части учили богословию, а не врачевательству. А значит впереди у Алисии опять дорога, и остается лишь молиться, чтобы инквизиция не настигла ее. Соседи обещали задержать преследователей до утра. А ночью будет метель, и они уже не найдут ее следов. Только бы соседи сдержали свое слово, только бы...
Метель застала Алисию за несколько десятков лиг от покинутого дома. Мохнатенький конек нес свою хозяйку, полагаясь на чутье. Девушка завернулась в плащ и надеялась лишь на то, что скоро жилье. И что преследователи, наконец, отстанут, решив, что она замерзла насмерть, заблудившись в снежной круговерти, или что ее сожрали волки, а кости растащили лисы. Может хоть теперь инквизитор, наконец, перестанет преследовать ее. Скорее бы найти хоть какое-то жилище, где можно будет обсушиться и переночевать в тепле. Девушка то думала о пристанище, то молилась, что бы преследовавший ее ненавистный брат Кристиан уверовал в ее смерть. Где-то глубоко внутри она понимала, что еще немного, и преследовать и вправду будет некого.
Внезапно впереди забрезжил огонек. Коник, прядая ушами, потянул воздух, и потрусил в направлении света. Вскоре Алисия увидела избушку, из окон которой лился свет. Девушка сползла с коника на крыльцо, постучала и без сил сползла по стене.
Конец апреля выдался на удивление теплым. Лес, не успев попрощаться с последними сугробами, одевался в летнее зеленое убранство. Алисия часами бродила с корзинкой между белыми стволами берез, стройными соснами, темными шалашами елей, собирая первые травы, молодые побеги, прошлогоднюю бруснику и кислицу. Приютившая ее знахарка перебралась в дом дочери, а свою избушку на отшибе оставила Алисии. В деревушке девушку приняли. Старая Ивонна сама представила ее жителям, сказав, что та будет заместо ее. В последние годы той уже тяжело было - глаза стали хуже видеть, ноги не выдерживали долгой ходьбы, руки с трудом удерживали хрупкие листочки. Да и дочери помощь нужна, за детьми приглядеть, по хозяйству что сработать. На это старуха еще годилась. А вечерами она приходила в свою прежнюю избушку и рассказывала Алисии все, что поведали ей в свое время бабка и мать, да что сама узнать успела.
Ездившие в город на последнюю зимнюю ярмарку мужики узнали, что инквизитор, столько лет преследовавший Алисию, вернулся в монастырь ордена. Ведьму же объявили мертвой. Да и сама девушка удивлялась, откуда у нее нашлось столько сил, чтобы в такую метель живой добраться до жилья. Не иначе как светлые силы хранили ее. Уже на следующий день она встала и помогала Ивонне по хозяйству.
Корзинка с первыми лесными дарами уже ощутимо оттягивала руки, и Алисия решила возвращаться, когда до ее слуха донеслось конское ржание. После зимы в лесу оставались капканы на волков, и девушка поспешила на помощь лошадке. Каково же было ее изумление, когда рядом с переступавшим с ноги на ногу конем она увидела лежащего на земле всадника в монашеском облачении. Судя по всему, конь шел галопом, уходя от волков, когда случайная ветка выбила всадника из седла. Мужчина был еще жив, жилка на шее чуть заметно билась. Но если не помочь сейчас, то ночью в лесу он будет беспомощен перед стаей волков. Алисия перевернула монаха и вскрикнула от изумления. Перед ней лежал брат Кристиан.
Сознание то возвращалось, и тогда начинало казаться, что рядом сидит рыжеволосая ведьма, то вновь гасло, уступая свои права вязкой и жаркой темноте. Когда он, наконец, окончательно очнулся - была глухая ночь. Тугая повязка на сломанных о ветку ребрах не давала глубоко вздохнуть, но вместе с тем не причиняла боли. Еще одна повязка на голове, видимо разбил, когда упал с коня. Но где же он? Последнее, что осталось в памяти - бешеный галоп коня, испуганного стаей волков, и внезапный удар о ветку. Судя по ощущениям, он лежит в постели. Кто-то снял с него рясу и сапоги, оставив лишь штаны. Брат Кристиан открыл глаза. Комната в избе, в углу перед темной иконой горит лампада, в печи потрескивают поленья. Чуть теплится огонь в лампе на столе. Перед иконой на коленях женщина шепчет молитвы, прося у Господа и Богородицы исцеления для него. Но кто эта женщина, откуда она знает о нем.
Монах попытался сесть, но ребра тут же взорвали грудь болью. Со стоном он повалился обратно. Когда перед глазами перестал клубиться туман, он увидел перед собой лицо рыжей ведьмы, за которой безуспешно гонялся пять лет, и которую счел мертвой прошедшей зимой. Но вот она стоит рядом с ним. Под глазами залегли тени, взгляд усталый, но на лице улыбка. На шее медный крестик на шнурке.
Прохладная ладонь легла на горячий лоб. "Три дня", - ответ на прочитанный в глазах вопрос. Три дня он метался в бреду между жизнью и смертью. Три дня она сидела рядом, не в силах помочь, и лишь читая молитвы, да отпаивая его отваром из трав. И смерть отступила перед хрупкой девушкой, признав свое поражение. Слабыми пальцами поймал ее руку, прижал ладонь к губам. Никогда ему не найти слов, чтобы высказать все, что творится сейчас в его душе. Но ей не нужно слов. Она все прочитала в его глазах. Рука прикоснулась к тонзуре, в глазах нежность и печаль. И хочется упасть перед ней на колени, обнять ее ноги и молить о прощении за все то зло, что он ей причинил.
Алисия взяла со стола кружку с теплым отваром, помогла ему приподнять голову, и уже сквозь сон брат Кристиан почувствовал, как она нежно коснулась губами его лба.
Лес звенел капелью, постепенно оживая с приходом новой весны. Алисия бродила возле опушки, стараясь не удаляться вглубь. Снег еще скрадывал ямы, а в тени стволов прятались от солнечных лучей сугробы. Но скоро уже появится первая зелень. Вот только в этом году Алисии уже не собирать первые травы и цвет. Девушка с улыбкой положила руку на заметно увеличившийся живот.
Скоро год, как она нашла в лесу умирающего монаха. И можно было убежать, но она не могла пройти мимо. Несколько дней она боролась за его жизнь со смертью и победила. Но только через месяц он смог с ее помощью выйти их избушки. В середине лета он уехал. Алисия никогда и никому не расскажет, как металась по пустой избушке, не находя покоя, как плакала ночами, тоскуя о синеглазом монахе. Как страстно молилась, прося Господа избавить ее от греховного чувства. А на исходе лета он вернулся. Верхом на коне, с тюком, притороченным к седлу. Рясу сменил скромный камзол, тонзуру скрыли отросшие волосы. Она бежала к нему через всю деревню, а он поймал, закружил в воздухе, а потом крепко прижал к себе и целовал долго и страстно. Осенью их обвенчал заезжий священник - своей церкви в деревне не было. А в конце мая на свет должен появиться их ребенок.
Кристиан окружил ее любовью и заботой, словно пытаясь искупить все те годы преследования. Но если бы кто-то предложил ей вернуться на несколько лет назад и все изменить, Алисия отказалась бы. Прошлое осталось позади, а впереди у нее еще много лет рядом с любимым и любящим мужчиной.