- Вован, друг! Как хорошо, что я тебя застал дома. У меня к тебе неотложное дело. Выручай.
- Не могу. Я сейчас солю помидоры, а потом у меня по плану уборка. Кстати тоже мог бы поучаствовать, после твоего последнего визита с этими тремя, работенки хватит для нас обоих.
- Вован, не гони пургу. Твой друг в беде, а ты мне про помидоры.
Это звонил Петюня, мой стародавний приятель еще со школы. Человек, живущий довольно наполненной легкомыслием жизнью. Слова "беда", "горе" и прочие применялись им исключительно при определенных обстоятельствах. Исходя из этого, я переложил телефон в другую руку и взял следующий бутыль.
- Так ты едешь? - продолжал ныть Петя.
- Давай так. Ты сейчас приезжаешь, делаешь уборку, а потом я еду тебя спасать.
- Заметано.
Я даже удивился этому ответу. Разумеется, невозможно было даже сфантазировать себе ситуацию, при которой Петюня приехал бы ко мне убирать квартиру, но с другой стороны так быстро отстать он тоже не мог.
Оставалось только ждать или еще лучше просто забыть об этом звонке. Но не тот человек Петюня, чтобы дать о себе забыть тогда, когда ему от вас что-то нужно. Не прошло и получаса как в мою дверь позвонили.
- Вуаля!
Конечно, это был он и вместе с ним в мою квартиру вошли две женщины.
- Вот, Вовчик, отдаю тебе, правда на время, самое ценное, что есть у меня. Эти две женщины приносят покой и уют в мою убогую жизнь, но сегодня они твои. Раиса Макаровна займется уборкой, Таисия Павловна твоими, ненавистными мною, помидорами. Ты мой, ураааааа!
Петя был из очень состоятельной семьи. Он давно бы уже погряз в грязи и нищете, если бы не его домработница и повар, работу которых, как и все его причуды, с завидным терпением оплачивала его семья.
Пока я переодевался, Петька бегал тут же по комнате и тараторил:
- Телочки, я тебе скажу, блеск. Питерский вариант, обе светленькие, сисястые, причем, что удивительно обе красивы и изящны. Не то, что как обычно, одна дурнушка, а вторая Фимина. Так что это не твоя жертва, а можно сказать моя.
- Так и брал бы обеих.
- Вы меня обижаете, Владимир. Как я могу такое предложить дамам?
Я посмотрел на него, скорчив гримасу.
- Ну, ладно. Говорю тебе честно. При беглом рассмотрении, я пришел к выводу, что одна могла бы и согласится, но вторая это явно не мой размер. Таких девушек нужно трахать через мозг. Вот тогда я и вспомнил о тебе, о своем единственном и верном друге.
Мы шли по длинному перону и я радовался, что Викин вагон располагался в голове поезда, а значит наше расставание отдалялась еще на несколько десятков шагов и дарило мне еще несколько драгоценных минут.
Вчера по дороге к Петьке, мы заехали в магазин, чтобы пополнить явно оскудевшие запасы спиртного. Не зная вкус девушек, он сгреб половину содержимого прилавка в любезно предоставленные нам пакеты. Закинув все это в его довольно вместительный бар, мы сразу помчались на выставку цветов, где он договорился о встрече с ними.
Девушек звали Вика и Ксюха. Причем представилась она не как-нибудь Ксения или Ксюша, а именно Ксюха. Я сразу определил, что именно она стала плодом вожделения моего приятеля. Длинные ноги, короткая юбка, высокая грудь, голубые и совершенно блядские глаза и как дополнение всего, не чувственный а именно рабочий рот, при виде которого ни о чем кроме как о миньете думать уже не можешь.
Я и Вика поняли друг друга с первого взгляда. Вечные вторые номера, друзья и приятели путешественников по сексуальной жизни. Да, мы всегда должны быть спутниками тех, кто не желает в одиночку карабкаться с одной сексуальной ступеньки на другую, теряя при этом азарт от своих побед и поражений. Мы громоотводы, подушки, жилетки, заборы, стенки итд.
Успокоившись, что свои пошлые комплименты, а также жалкие остатки эрудиции можно оставить при себе, я пригласил Вику пройти вдоль аллей. Свободные от сексуального недомогания, мы действительно наслаждались диковинными цветами и вот уже подходили к оранжерее с орхидеями, когда нас нагнала вторая парочка.
- Викуля, выставка довольно заурядная и скучная. Петр приглашает нас к себе послушать музыку и попить кофе, но я вот не знаю... Ты как?
Доехали мы до Пети довольно быстро, искусно обогнув все пробки. Ксюха и Петька, прямо с порога готовы были умчаться в спальню, прихватив с собой бутылку вина. Но видимо сделав вид, что помнят о каком то приличии, решили отложить свое действо, мудро решив, что все равно уже все состоится и чашка кофе никому не помешает.
В комнате настала тишина. Действительно, о чем говорить, когда двое отсчитывают последние глотки до своего соития, а мы с Викой предоставлены друг другу, тоесть можем считать себе совершенно свободными, и если даже мы тут же улетучимся, то этого никто не заметит.
Вика встала и прошла вдоль стеллажа с книгами, проведя пальчиком по корешкам, она взглянула вниз и заметила там гитару.
- Кто-то из вас играет? Или тоже как дополнение интерьера?
- Ой, Викуся сыграй. Пожалуйста. Ребята, она так чудно играет.
Я готов был услышать потоки горюющей, соплеглотающей, завывающей в своем любовном не удовлетворении современной эстрады. Но все произошло не так.
- Свеча горела на столе. Свеча горела.
Я впервые внимательно взглянул на Вику. Потом гитара перешла в мои руки, затем вновь пела она. Потом еще и еще. Эти двое куда-то пропали. Когда это произошло мы толком не заметили. Мы сидели близко друг от друга обволакивая друг друга новыми аккордами и вечномолодыми и близкими сердцу стихами. В какой -то момент только гитара находилась между нами, но вот и она рухнула, издав отчаянный визг, и мы соединились.
- Я приеду. Вот только решу все свои дела и сразу же приеду. Снова и снова повторяла это Вика и мы снова целовались. Я прижимал ее крепко к себе и слышал, как отчаянно бьется ее сердце, или может это было у меня в груди, разобрать было трудно. Да и вообще я мало что понимал, а еще меньше соображал в эти секунды.
Наша близость была как отчаянно абсурдна, так и неведома желанна. Поэтому, когда после ночи любви, она сказала, что ей необходимо срочно утром возвращаться в Питер, я впал в отчаяние. Я слушал и не понимал ни слова из ее рассказа о какой-то запутанной истории про ее мать, отчима, сводного брата и бывшего мужа. Я ненавидел их всех вместе, независимо от того, какую, положительную или отрицательную, роль они играли в жизни моей любимой девушки.
- Все это так некстати. Но суд был назначен еще полгода назад. Я не думаю, что все это затянется. И как только я освобожусь, то сразу приеду.
Банальная неразбериха с жильем отрывала нас друг от друга не позволяя насладится полностью своим счастьем. Плевать, что потом мы может охладеем друг к другу, пускай мы потом поймем, что это было только мимолетным увлечением, но сейчас мы должны быть вместе.
Я расстегнул ей кофточку, чуть задрал лифчик и принялся целовать сосок. Она прижимала мою голову к своей груди, свободной рукой расстегнув молнию на моих брюках.
- Молодые люди, вы что с ума сошли. Прекратите сейчас же! Я сейчас милицию вызову.
Проводница средних лет, с широко открытыми от возмущения глазами, пыталась урезонить нас, а смущающиеся пассажиры огибали нас, что протиснутся в ненавистный мне вагон.
Вика поправила на себе кофточку, но вот поезд пришел в движение, а мы все еще не могли разъединить свои руки. Так держа ее за кисть, я двигался вместе с поездом, который все набирал обороты.
- Да отпустите же руки. Вы же так убьете ее.
Эти слова возымели на меня действие. Нет, она не может умереть, она будет жить вечно, вот съездит на пару дней и мы опять будем вместе. Я шел параллельно поезду, потом он обогнал меня, а я все двигался не замечая, что иду уже не по перону, а по путям и только когда весь состав превратился в маленькую точечку, я огляделся и понял, что вокзал остался далеко позади и теперь мне остается только ждать.
Я поглядел на часы. 14апреля 10.43. Сколько минут продлится мое одиночество я не знал, но сейчас как никогда я понял, что действительно самое тяжелое в жизни это ждать и догонять.
Мелкими сажками, никуда не торопясь, я поплелся в обратный путь, уговаривая себя, что вот возможно послезавтра или может даже завтра вечером она позвонит и скажет, что уже приезжает. Конечно позвонит думал я... И тут стоп. О, какой ужас! Куда позвонит? Кому позвонит? Ведь в суматохе всего, что произошло за последние часы мы забыли обменяться телефонами. Я пытался заставить непослушный мне сейчас мозг заставить работать в нужном направлении. Что я о ней знал? Конечно она великолепна и это великолепие затмило все то, что предшествует сближению людей. А именно знакомство. Ни фамилии, ни адреса в Питере, ни номера телефона я не знал. Единственное, что было мне известно, что Вика вернется питерским поездом в неведомый мне день и час. Нет, хуже не бывает.
Я вытащил телефон и позвонил Петьке, пытаясь у него хоть что-то выяснить.
- А что произошло, братан? У тебя пропало что-то? Или может намотал? Говорил же я тебе, чтобы пользовался презиками. Впрочем нет, если бы намотал, то знать об этом еще не можешь. Тогда что случилось?
Я длиной и не совсем цензурной тирадой попытался заткнуть словесный фонтан своего приятеля и заставить его меня слушать. Он заткнулся, но к моему огорчению, выслушав меня ничегошеньки не понял.
- Стой, Вовчик. Ты на вокзале? Стой там, где стоишь, я уже еду.
Петька еще раз затянулся, потом швырнул сигарету на землю и хорошенько растер ее каблуком.
- Да объясни ты мне толком чего ты хочешь?
- Я ее хочу.
- Но ведь она уехала.
Я кивнул.
- Уехала и когда будет неизвестно. Ни телефона, ни адреса ее нет. Так что ты предлагаешь, жить тут на вокзале до ее приезда?
- А может у тебя остались координаты этой ее подружки Ксюши?
Петька постучал себе по лбу и развел руками. Да, предположить подобное было нелепо. Он мог неделями добиваться какой-нибудь бабенки, но стоило ему переспать с ней, пусть даже это самая шикарная женщина на свете, то сразу терял к ней интерес. А в данном случае, когда его Ксюха без предварительной подготовки сама влезла на его член, как акробат без лестницы, надеяться на то, что он взял у нее номер телефона было глупо.
- Послушай, она знает где я живу. Когда снова приедет, то наверняка зайдет ко мне, если уж вы так прикипели друг к другу, а я сразу дам тебе знать. Так что пошли отсюда.
- Мы к тебе привезли их на машине. Город они не знают. Так что она врядли запомнила твой адрес.
Петя еще раз взглянул на меня, пусть и снисходительно, но всеже как на идиота.
- Тогда давай пойдем и узнаем, как часто прибывают поезда с Питера.
На это я согласился. Петька пошел в справочную, а я как вкопанный стал перед расписанием прихода и отправления поездов. Надписи хорошо знакомых и не очень городов вспыхивали, менялись местами, совсем гасли. Впервые я наблюдал за всем этим как за нечто живым. Мне никогда и в голову не приходило, что за этими буквами и цифрами стоят чьи-то жизни, надежды, радости и разочарования.
- Поезд с Питера прибывает ежедневно в 12.30.
- Сейчас 12.15. Давай пойдем и встретим.
- Идиота кусок. Совсем мозгами поехал. Ты же только проводил, как она может оказать в этом поезде?
- Петюня, ну пожалуйста, сделай мне одолжение.
Я вновь стоял на перроне, но на этот раз поезд ворвался на вокзал, преодолев многие километры, которые разделяли теперь меня и мою любимую женщину. Люди покидали свои купе. Кто налегке, возле некоторых суетились носильщики, торгуясь за свои услуги, цветы встречающих, объятия, встречи. Все это было сотни раз на моей памяти, но впервые я ощущал это так остро. Нет, у меня небыло никакой надежды увидеть ее тут, но эти люди привезли с собой частичку того города, где скоро будет она и мне от этого стало чуть легче.
На следующий день, продираясь через пробки, бросив автомобиль почти по центру дороги, я в нужное время стоял на пероне с огромным букетом цветов. С надеждой я вглядывался в лица прибывших, но тщетно, Вики не было.
Тоже самое было и еще через день и еще. Петька пытался со мной говорить, но я не был способен ни слушать его, ни рассуждать логически. Это приятное, мучившие меня наваждение полностью овладело мною, разделив мою жизнь на периоды до и после этой встречи.
Через неделю это уже начало входить в привычку, еще через месяц к моим поездкам уже все привыкли. На работе просто перестали обращать внимание, Петька извлек и из этого выгоду, зная где и когда меня можно точно застать, хотя, разумеется, теперь он не мог надеяться на мою помощь для окучивания подруг, даже работники вокзала, относившиеся ко мне в начале с подозрением, привыкли, а потом узнав, что я каждый раз приезжаю, чтобы попытаться встретить девушку, с которой был знаком всего пару часов, прониклись ко мне уважением, особенно их женская половина.
Пришла зима. В моем расписании ничего не изменилось. Все также в определенное время с цветами в руках я приезжал на вокзал и ждал питерский поезд.
И вот, привычно разглядывая лица людей только прибывшего поезда, я вдруг увидел ее. Нет, мне показалось, что это была она, но я кинулся, выкрикивая ее имя. Она остановилась. Я подбежал поближе, разумеется смена одежды, особенно теплая шапочка, сильно мне мешали, но глаза, эти незабываемые глаза были все теже.
- Викуся, здравствуй!
Она посмотрела на меня с недоумением, силясь понять, что мне нужно. Я снял свою шапку, она еще раз на меня взглянула и наконец узнала. Но в глазах ее я увидел скорее удивление, чем радость.
- Ты что тут делаешь?
- Тебя встречаю.
- А как ты узнал, что я сегодня приеду?
- Так ведь поезд приходит только один и только в это время.
Мой ответ явно ее не устроил, она все также удивленно смотрела на меня, с одной стороны не желая меня обидеть, но с другой совершенно не понимая в какой розыгрыш или игру ее пытаются втянуть.
Я протянул ей цветы, он приняла их неохотно, пожала плечами и видимо что-то для себя решив сказала.
- Так я пойду. У меня немного времени, а дел полно. Спасибо за цветы.
Не встретив никакого сопротивления с моей стороны, она пошла в сторону вокзала.
Я тряхнул головой, наваждение прошло. Все также ярко светило солнце, я стоял на путях, вокзал был далеко позади меня, а мои часы показывали 14 апреля 10.45.
- Да пошла она на хер! - громко выругался я и позвонил Петьке. - Петюня, я уже освободился, какие планы на вечер?