В дачном посёлке переполох: у ларька, куда ранним утром привозят молоко с ближайшей фермы, кто-то положил крохотного щенка. Он тихонько лежал на клочке старого ковра и почти не шевелился, лишь изредка поднимал шарик головы с висячими ушками. Дачники с бидонами и трёхлитровыми банками окружили живой подарочек неизвестно от кого и стали обсуждать это событие.
Щенок был так жалок, что у девочки Лизы слёзы навернулись на глаза. "Мама не разрешит", - повторяла она, и было понятно, что действительно не разрешит. Задние лапки у подкидыша были почему-то сильно вытянуты, и кто-то посетовал: "Да не жилец он!". Все дружно согласились. Подгребла с дальней дачи и Наталья Сергеевна с бидоном, расписанным красными цветами. Шла, тяжело опираясь на клюшку, и остановилась, шумно дыша:
- Что тут у вас?
Она была нестарой женщиной: светлая коса вокруг
головы, гладкое лицо и живые глаза. Аккуратно подвязан
пёстрый, "вырви глаз", передник. Только вот неловко ушибленное колено мучает второй год и поубавило подвижности, отчего и располнела не в меру. О главном её горе знают, как и положено в тесном мирке, все. Три года назад при каких-то испытаниях погиб единственный сын. Одна растила. Только отметили сорок дней, как невестка "выкинула номерок" - взяла двоих внуков и навсегда уехала
на свою Украину. Заявила: "Мама, мне от Вас ничего не надо". Значит, и сама "мама" не нужна. С тех пор ни слуху. Даже адрес не оставила. Так и живёт Сергеевна одна: зимой - в городе, летом - в стареющем щелястом домике. Свою однокомнатную квартиру сдаёт, и дополнительные деньги помогают ей содержать участок в приличном виде. Чтобы копать, сажать, косить, полоть приходится нанимать местных.
Сергеевну уважают все, особенно дети. Калитка у неё всегда нараспашку, а за забором сразу же начинается небольшое поле, где с утра до вечера пацаны носятся с мячом как угорелые. По несколько раз в день мяч оказывается на её грядках - никогда не ругается, ещё и воды вынесет запаренному футболисту.
- Сергевна! Что делать-то с бедолагой? - задал вопрос мужик, прокуренный до кепки. Может, возьмёшь?
Стоит, думает. Вдруг несчастная крохотулька напряглась и, подтягиваясь коготками, поползла прямо к Наталье Сергеевне. Задние лапки волоклись по коврику.
- Господи! Да у него, видно, позвоночник повреждён. Тут дел много... Лизка! Позови Петра Ивановича.
Девочка, не спрашивая зачем, шустро побежала к ближней дачке, у которой стоял красный потрёпанный, кое-где подбитый ржавчиной "жигулёнок".
Вот вам ещё одна нередкая фигура для дачного кооператива - брошенный мужчина. У Петра Ивановича семья есть, да он там никому не нужен. Это мужик-то с золотыми руками, непьющий, работяга до одури! На участке у него всё растёт и кустится - глаз не отвести. О дорожках, скамеечках, беседках и говорить нечего - столяр со вкусом. Осенью - урожаи завидные. Да только и они никому не нужны. Жена с двумя дочерьми приезжали всё реже. Он тоже в город не ездил, в их трёхкомнатной квартире стало тесно от зятьёв и внуков, деду там негде даже раскладушку поставить. Вскоре родные даже перестали интересоваться, как он там один. Хотя пенсию со сберкнижки жена забирает исправно, мол, на детей-внуков. А зачем ему? У него запасы, а на бензин подработает.
Об этом все в посёлке знают и по любой нужде обращаются к худому молчаливому мужику. Он и возьмёт не-много, и сделает по совести. Только на чай не зайдёт, стесняется расспросов или отвык от светских бесед. Понятно, почему Наталья Сергеевна позвала именно Петра Ивановича. Безотказный. Пришёл тут же, продолжая вытирать тряпкой руки от краски:
- Чего, Сергевна?
- Петя! - так его звала только она - Машина на ходу? Надо к ветеринару съездить в деревню. Лиза! Постереги бидон.
Она сняла передник, завернула в него пищащий комочек и поковыляла к "жигулёнку". Небольшая группка провожала с интересом. Помогли сесть на переднее сиденье, провожали глазами, пока автомобильчик не скрылся за поворотом.
Такие поездки стали ежедневными. Взыграла одинокая душа, никаких денег не пожалела на визиты к врачу, на уколы и лекарства, на спецпитание. Загорелся и Пётр Иванович. Проглянулись доброта и безмерная заботливость Сергевны, тем более что приветливость и теплота перепадали и ему. Перестал брать деньги "за услуги" и участвовал в лечении почти на равных. Получилось, что выхаживали вместе, объединённые нежностью к малышке.
Разумеется, Найда (какое другое имя найдёнышу?)
не только поправилась, но и достигла неземной красоты. Это в глазах спасителей. А так - небольшая, весёленькая, ясноглазая, умненькая собачка, ровного светло-коричневого окраса, с признаками разных пород. Но в руки никому
не давалась, на чужой двор зазывать бесполезно. Привязалась к своим хозяевам, только им была предана.
Собачий день проходил теперь в постоянном движении от дачи Петра Ивановича до дачи Натальи Сергеевны. Только покрутится около одного, тут же бежит к другому крыльцу. Боялась, что будут обижаться на невнимание, ночевала у "родителей" по очереди.
Больше всего ей нравилось, когда Пётр Иванович, надев чистую рубашку в крупную клетку, приходил на самовар к Сергевне. Молча и не спеша попивал пахнущий мятой кипяток и терпеливо слушал бесконечную болтовню хозяйки. Тихо улыбался, видать, речь-то её журчащим ручейком казалась. В такие часы Найда замирала от счастья на коврике: два её любимых существа рядом, можно ненадолго успокоиться.
- Петя, - как-то сказала Наталья Сергеевна. - Вот что я думаю. Хватит тебе столько лет морозиться. Давай зимуй у меня в квартире, кухня большая, там стоит хороший диван. А то ты тут загнёшься со своим радикулитом. Да и мне веселее. Можно тебе и небольшую работу найти на это время.
Замер Пётр Иванович. Заволновался. Что-то новое входит в его мрачную повседневность. Почувствовала это и Найда. Она подошла к нему, встала передними лапами на колени и стала лизать щёки.
- Наташа! Кто знает, как лучше...
Но этот разговор не прошёл даром. Что-то рождалось между ними, двумя людьми и одной собакой. Как назвать субстанцию из трёх одиночеств, встретивших друг друга? Существуют же такие разноцветные воздушные шары - короток их век, зато сколько радости.
До поздней осени пока было далеко. Постепенно
укреплялась уверенность, что всё возможно. И хоть разговоры крутились вокруг Найды, но в подтексте подразумевались планы на зиму. Они становились всё реальнее. Дачники не спеша перевозили некоторые общие припасы в городскую квартиру. Диванчик Петру Ивановичу очень приглянулся. Чистенькая ванная, балкон крытый, можно ещё утеплить и поставить ларь для картошки-морковки. И место для Найды хоть куда - коридорчик с "аппендиксом". "Почему бы и нет? - размышлял брошенный мужик - Я ей во всем буду помогать. Нога у неё все хуже. Работу найду, в тягость не буду, чего не попробовать".
Наталья Сергеевна всячески способствовала положительному решению. Представляла, как она будет ухаживать за "внучкой" Найдой и положительным, обстоятельным мужчиной, который умеет слушать и без дела не сидит.
Окончательно согласился Пётр Иванович в начале октября. От первых холодов опустел посёлок, пришла пора отвезти в город последние необходимые вещи и возвращаться за Найдой. Попрощались с ней ненадолго и оставили умницу у того самого ларька, где её "бог послал". Выкрашенный в ярко-голубой цвет малюсенький домик первым встречал приезжающих, от него до большой дороги крутой съезд метров сто. Умница уселась на трухлявое бревно и стала, не отрываясь, смотреть в одном направлении. Приготовилась ждать.
Дел в городе оказалось больше, чем предполагали, - накопились за лето. Возвращались почти затемно. У Натальи Сергеевны вся душа изболелась за свою маленькую подружку. Она чувствовала, как та страдает.
- Петенька, пожалуйста, побыстрее.
Вскоре показались невдалеке дачки, хорошо видные с шоссе сквозь поредевшие деревья. Вот и съезд, а через минуту - силуэт собаки, сидящей на фоне голубого ларька.
Увидела их и девочка-лапонька. Рванула к своим и буквально превратилась в ракету. Мчалась, прибавляя в скорости и, не сумев остановиться, влетела под переднее колесо.
Что-то страшно хрустнуло, "жигулёнок" резко остановился и отъехал немного назад. На жухлой траве неподвижно лежала Найда, а её переполненное любовью сердце ещё билось в полной и очень короткой тишине.
...Если вы зимой поедете из Москвы по Симферопольскому шоссе, вдоль которого чередой проносятся дачные посёлки, то ближе к Туле заметите и этот кооператив, где летом произошла радостная и грустная история. Домики, конечно, по уши засыпаны снегом, но если присмотреться к застывшему пейзажу, то можно увидеть, как над одной из крыш кудрявится дымок. Это Пётр Иванович варит себе похлёбку..............