Пора, думаю, сделать несколько комментариев о сложной сексуальности Гоголя, обратившись к классическим примерам из его произведений: "Вий", "Вечера на хуторе..", "Ревизор", "Мертвые души", "Тарас Бульба"...
Удивляет наивность Вакулы, оставившего Оксану и отпправившегося за черевичками к императрице вместо того, чтобы отправить сватов, а на ее каприз засмеяться, ну, посмеялись бы вместе. Однако не все так просто, и он не был столь наивен. Самохвальством Оксаны он удивлен, в то время как не скупится на комплименты императрице - ножки у нее, дескать, как сахар. Сладкие? Ну конечно же... Черевички его явно заинтересовали. Как и Екатерина заинтересовалась им во дворце, а когда казаки стали уже подталкивать его к ней, сунул руку в карман - и был таков. Вернувшись, он женился и имел молоденькую в черевичках старухи.
Хлестаков - ему нужны одновременно и мать, и дочь. Причем ни одна из них по отдельности не нужна. Пик страсти, когда они вместе и он делает предложение обеим, уже мало что соображая от волнения и страсти.
Ну, "Вий", там понятно. Молодуха-старуха носила его по лесам и долам, он стегал ее поленом. "Он схватил лежавшее на дороге полено и начал им со всех сил колотить старуху. Дикие вопли издала она; сначала были они сердиты и угрожающи, потом становились слабее, приятнее, чаще, и потом уже тихо, едва звенели, как тонкие серебряные колокольчики, и заронялись ему в душу". Приятнее? Колокольчики? Что это? Старуха становится после "колочения" молодкой.
Хотя, если присмотреться к деталям, Хома возжелал изначально именно старуху, потому что когда она шла на него, у него и в уме не было, что сожрать, убить, нет, именно греховные мысли - первые. Только... Есть же приличия....
"Эге-гм! -- подумал философ. -- Только нет, голубушка! устарела".
И "Мертвые души". Чичиков лег у Коробочки спать полностью раздетый, и на него, голого, смотрели и Коробочка, и служанка. Что за странная деталь? Почему он не спал больше ни у кого в гостях, как Манилов не настаивал, а предпочитал экипаж свой.
Как быть с Андрием? Он вроде как и не желал старухи, которая его вела к его паночке, однако она вела его к знакомой паночке, которой он раньше любовался платонически, ныне же воспылал страстью. "Царица! -- вскрикнул Андрий, полный и сердечных, и душевных, и всяких избытков". Всяких? Почему же не раньше? Не потому ли, что очень важно, кто проводил сюда его.
Подколесин. "Подумаем, подумаем, матушка. Приходи-ка послезавтра. Мы с тобой, знаешь, опять вот эдак: я полежу, а ты расскажешь...". Эротические фантазии о молоденькой через старуху? Или в этом все мыслимое и немыслимое удовольствие?
Ясно одно: старуха подстегивает всех этих героев к молодухе, а не наоборот.