Подкуренный косяк и не косяк вовсе, а жмых, сохранившийся в колбе вапорайзера, который для травокуров, как медицинский спирт для алкаша - говено, но лучше, чем трезвость. Балкон квартиры, собственница которой еще не знает, что денег за аренду последнего полугода нет, хоть они и планируются, просто пока непонятно как. Стоит легкий флер травы, благовоний и собачьей мочи. С 24 этажа видно все, но особенно четко виден гаражный массив - аккурат под окнами. Но если сменить взгляд чуть правее, можно увидеть одну из центральных улиц, на которой пробка уходит с закатом, а вместе в ним просыпаются местные гонщики на своих дырявых Марках. Дырявых, но сексуальных. Трахаться за деньги или нагибаться каждый год, выпрашивая повышение на 10 тыщ? Бля ну короче, с самого начала
2015 год. Осень.
-Без рецепта не продадите? Ну ничего, спасибо. Закон жизни номер один - мне везет, везет абсолютно всегда. Вот и фармацевт это чухнула, окликнув меня, как только я потянула ручку двери.
- Ну хорошо, если вам так сильно это нужно - продам, только в следующий раз приходите с рецептом.
Что еще может заставить так пиздеть, если не зудящая хотелка?
- Я, на самом деле, к вам часто хожу, но с вами ни разу не встречались. И рецепт показывала вашим коллегам, они меня запомнили.
Какие вещи укрепляют нашу зависимость? Думаю, основополагающих фактора два: ход и соратник. По воле судьбы и моей упрямости, в этой истории оба пункта выполняются. Побочный эффект передозировки, за которым я погналась, хоть он и оценивался как маловероятный, сработал именно на мне - тотальное отсутствие аппетита. Если бы кто сказал, что на этом приколы только начинаются.
Утро. Глотаю две таблетки, запиваю, чувствую себя отлично. К обеду начинаю ощущать, что возможность концентрироваться притупляется, мысли свободны, а ты расслаблена. Понимание, что пребывать в таком настроении - наиболее удачный вариант, не покидает, и в ход идут еще два колеса. Передозировка, а до вечерней порции еще далеко. Аппетита нет, ровно как и продуктивности на пару с желанием что-то делать. Большую часть дня кажется, что я нахожусь в двух мирах одновременно. Первый - настоящий, тот, из которого я желаю бежать со всех ног, не оглядываясь, попадая во второй, тот в котором все, ранее тревожащие меня проблемы кажутся несущественными мелочами и наступает полное умиротворение - мир флу.
Но не торопитесь романтизировать мир антидепрессантов, до тех пор, пока обратная его сторона скрыта и вы понятия не имеете, какие чудища возжелают схватит вас за жопу.
Первый монстр в команде флуоксетина - анорексия. Она может казаться совершенно незаметной, до первого голодного обморока, который, как показала практика не заставит себя долго ждать. Если это случилось, как только вы встали с кровати или после утренней сигареты - считайте, что вытащили счастливый лотерейный билет, избежав лишних вопросов и косых взглядов и начинайте привыкать, рецидивы будут случаться так часто, что станут привычными, до тех пор, пока вы не соберетесь с силами вылезти из этой чертовой ямы зависимости. Вопреки распространенному представлению, анорексия - это не визуальное истощение. Анорексия - синдром, заключающийся в полном отсутствии аппетита при объективной потребности организма в питании - вот как это описывают доктора. Вот как считаю я: анорексия проникает к тебе в голову максимально тихо и безболезненно, становясь едва ощутимой лишь спустя пару недель, когда оказывается, что кто-то перешил все вещи на пару размеров и с каждым последующим днем накрывает тебя сильнее и сильнее, вызывая лишь зеркальную болезнь и вагон ненависти к себе. Эти ощущения становятся основными, потому, как других попросту нет. Это второй монстр - искусственное бесчувствие.
- Сказать по-правде, десятилетие спустя, мне сложно представить как это - отказаться и ничего не ощущать, хоть я оставила в библиотеке памяти минуты того времени в картинках. Пощекотать нервишки? Оставить напоминание о том, как не надо?
Так или иначе, хорошие эмоции неизбежно сменяются плохими, а плохие - хорошими и, как оказалось, нет установленных временных рамок, потому мы не можем знать наверняка, как скоро произойдет смена черного на белое и наоборот.
- Может кто-нибудь ей скажет?
Тогда я прикинула, что наилучшим решением для сохранения ментального равновесия будет попытка закрыться от всего, что я чувствую, чтобы не испытывать боль в то время, когда "хорошее" сменяется на "плохое". Я предпочла отказаться от всего спектра во имя такого желанного спокойствия и, к сожалению, преуспела в этом. Сначала было очень круто - "Победа, сучки! Хотите научу как?". Но за фанфарами пришла тупая ноющая боль - "И что теперь?". Ты из себя что-то выдрала, и не понятно где кровоточит - "Что с этим делать?!". Оно само все зажило и затянулось пока ты спала в этом долгожданном "штиле" и оставило тебе в виде шрама страх от ощущения бездны. По ходу привыкания к таблеткам гипертрофированность проходила, но оставила на сладкое ощущение, что я на границе двух миров, ни в один из которых не могу попасть. Но это все временно, по границе долго не походишь - предъявите документики и определитесь вам куда. Третий монстр вышеупомянутой зависимости - селфхарм, прошу любить и жаловать - это страж границы. Он, как выяснилось в дальнейшем, ещё и монстр времени, тот, кто не исчезает бесследно, на веки вечные оставляя после себя рубцы импульсивных действий и решений - шрамы. В случае, если вам вообще хватит сил покинуть это гребаное чистилище, а для этого, простите за мой французский, надо быть чуть ли не долбаным Гудини или оказаться на грани смерти. Кто на серьезных щах думает о крайне неприятной перспективе отправиться на обзорную экскурсию в тартарары до тех пор, пока не сталкивается с ней лицом к лицу? Кто-то из двух лагерей, по которым разбегаются, словно тараканы, господа селфхармщики - лагерь недоносков нетакусиков, отчаянно желающих привлечь к себе как можно больше внимания и лагерь идиотов, отключивших эмоции, желающих в последствии ощутить хоть что-то, пусть и посредством боли. Особо одарённые, присутствующие и в том и в другом лагере, как завещал естественный отбор, оказываются в третьем - на кладбище. Я заглянула в каждый, надолго нигде не задержавшись. Такая себе залетная девица, даже чемоданы не разбирала - Я, мол, забежала поглядеть, как у вас тут живут и даю по съебам. Но это было не то место, в которое можно заглянуть через щелку для остроты ощущений. Ты не оставляешь прощальных записочек потому, что их оставляют на тебе, чтобы потом, спустя много лет, ты все ещё терялась, пытаясь выдавить историю, отдаленно похожую на правду, как можно умудриться во время уборки разбить зеркало в ванной и порезать порядка пятидесяти процентов кисти.
- Спасибо тебе, родная, что не вдоль и не поперек. Огромное, ебать, человеческое спасибо!
Парадокс: я сверкая пятками бежала от эмоций из-за панического страха ощутить боль, а после готова была пойти почти на все, чтобы почувствовать хотя бы ее. Делать, а после - думать, к несчастью, прерогатива практически каждого подростка, которого в дальнейшем, временами, так и буду накрывать флэшбеки своей импульсивности. С момента наступления тотального безразличия до момента, когда просыпается желание ощутить хоть что-то проходит не так много времени, но его бывает достаточно, чтобы наступило понимание - откатить куда проще, чем построить. Попытка вернуться обратно без помощи - соразмерна надежде выжить, играя в русскую рулетку с полным барабаном. А кто ж мы, блядь, такие, чтобы просить помощи? Корона гниет, эго не хочет в отпуск. Одним порезом дело не ограничится, как бы не хотелось. Вечер, ванная, трясущаяся рука с лезвием и первый, но далеко не последний штрих. Физическая боль провоцирует вспышку ментальной, а после отпускает. Ты накормила свою тень, она сыта, собаки на цепи, но, кто сказал, что в скором времени они не возьмут добавки без твоего согласия? - Доедаем тебя изнутри!
Тот, кто говорил, что смерти не существует, пока мы живы, видимо, не сталкивался с зависимостью в любом из ее проявлений, иначе откуда ему знать, что ты умираешь изо дня в день, в тщетных попытках разорвать этот дьявольский замкнутый круг, снова и снова проигрывая голубым таблеткам и собственной глупости.
Приоткрыв завесу зависимости, спешу сообщить, что поезд прибывает на станцию "Интервенция". Убедительная просьба - не лапать протагониста и его душу. Пристегните ремни и придержите слюни, дамы и господа, мы взлетаем.
Я начала утрачивать надежду выбраться из этого всего, и боялась просить веревку спасения, *не веревку и мыло, уже неплохо* думала, что ниже падать уже некуда, до той самой ночи. Знаете, есть распространенное убеждение о том, что со временем мы начинаем походить на своих друзей, перенимая их повадки и привычки. Дружба тех лет у меня стояла на двух китах. Первый - мой друг меня выше, и я хочу быть с ним одного роста. Второй - это чмо будет моей прислугой, а я по доброте научу его жизни. В данном случае, я наделила своего друга высоким ростом и намеренно-ненамеренное подражание приняло слишком крутой оборот. Ви, на правах моего друга и соупотребителя стала за достаточно короткий промежуток времени единственной, кто понимал че к чему, а в отсутствие язвительных советов и грубых нравоучений оказалась и островком безопасности моей души. - Души? - Ахаха. Ви уже поела говна, распрощавшись с девственностью в 14 и выработав какой-никакой толер к паленому алкоголю. В комбо с флуоксетином, конечно же. Она любила внимание и трахаться, видимо оно так у нее закреплялось. В тот день она вытащила супер инвойс - январская вечеринка старших мальчюков, самой крутой компании города. Ви ехала туда потрахаться и самоутвердиться - как будто после этой вечеринки эта же компания перестанет брезгливо отказывать ей в кальяне или бутылке по кругу - никто не хочет облизывать шлюхин рот. А я стремилась стать с Ви одного роста.
Место встречи изменить нельзя, вот и мы, по обыкновению, встретились у Ви. Мы и внушительный пакет алкоголя. Такси. Съемная квартира. Десятки отдаленно знакомых или незнакомых вовсе лиц. Приятный парень, отделившийся от общей массы, чтобы вам двоим не было так неловко, мы ведь большую часть имен и не запомнили. Он наполняет бокалы. Пьете. Снова наполняет. Бесконечный круг. Ухажер Ви, из-за которого мы и притащились на этот гребаный праздник жизни, уводит ее трахать и последнее, что ты помнишь, как невнятно киваешь головой, желая познать все прелести вписки, смиренно ожидая, когда состав "Бронепоезда" прибудет на стол. А далее происходит то, из-за чего следующие четыре года ты в адском пламени будешь метаться в поисках правды - чем же все это было? Но опустим моралистические монологи о совершенно несовершенных людях. Ты открываешь глаза, лежа полураздетой в пустой темной комнате и, все еще будучи изрядно пьяной, ловишь себя на мысли, что никакие таблетки не помогут унять боль произошедшего и отчаянно желаешь оказаться на пороге машины времени. Но ты не веришь в сказки и кинематографические шедевры, потому встаешь с кровати и, еле-еле держась на ногах добираешься до окна. В лицо дует ледяной январский ветер и даже он не способен помочь тебе протрезветь, взбираешься на подоконник, понимая, что пять этажей - слишком мало, но не останавливаешься, надеешься, что вот-вот все закончится. Слезы катятся по лицу, ты смотришь вниз, просишь прощения у всех родных и близких, ни на секунду не осознавая сколько, на самом деле, причинишь им боли. Говоришь "Прости" за то, что слабая, за то, что не включала голову и безбожно напилась, отрекшись от здравого рассудка. Слез так много, что картинка размывается, а ты все хуже и хуже видишь край подоконника, но боли куда больше. Ее так много, что уже не страшно, ты искренне веришь в то, что худшее позади. Пытаешься воссоздать картину произошедшего, но хронология смешалась, часть сцен вырезал синий "соавтор" и все этого говнище превратилась в дешевый пленочный фильм с заиканием. Его лицо, свое "Нет", потом "Да", потом снова "Нет". Отключаешься. Физической боли было мало, а душевная выла сбитой собакой. Ненависть к себе, бутылке егермейстера, этой отвратительной квартире и, конечно же, бесконечное ощущение грязи и стыда.
- Канонично
Инстинкты самосохранения "ВЫКЛ", ты будто делаешь шаг и входит Ви, которую ты будешь любить, за то, что не дала так легко уйти и одновременно ненавидеть за ваше проклятое знакомство ранней весной, переломившее тебе хребет. Она пьяна так же сильно, потому, быть может, до сих пор не знает, что спасла одну маленькую жизнь от того самого променада в местный морг, а следом на кладбище. Спасибо, Ви.
Следующая неделя проносится словно дорогущий спорт-кар по туманной трассе, а в памяти кусочками отпечатываются детали вроде беспокойного пробуждения, головной боли, как будто голова живет в кастрюле и самые злые боксерские руки со всей дури пиздячат по ней чем-то чугунно-тяжелым или, на сладенькое, порицающих взглядов кассира, которая уже не удивляется количеству купленных тобой бутылок водки, энергетиков и красного Мальборо. В моменты буйного синего помешательства ты проклинаешь Ви, не давшую выключить эти мучения, а запив добрую половину матраса* флу обильным количеством спиртного ощущаешь, что тебе, в общем-то, абсолютно плевать, мертва ты или нет, все и так понятно. Но, как говорилось ранее, тьма рассеивается, сменяясь светом. Главное, чтобы без поправок на свет в конце тоннеля, который следующей ночью оказался неприлично близко, только протяни руку.
Не могу сказать, что события вышеупомянутой ночи стали удивительными хоть для кого-то из наблюдавших за моим саморазрушением, как сложно говорить и о том, что по их спинам не пробежал мертвенно-холодный *прямо как ты* ужас. На часах далеко за полночь, под кроватью не осталось места для пустых бутылок, предательски звенящих при каждой попытке замести следы и как можно дольше оставаться не пойманной, а в спортивной сумке, которая прежде не видела ничего кроме кроссовок и спортивной формы огромное количество пустых пачек препаратов - флуоксетин, фенозепам, фенотропил. Первое - чтобы не больно, второе - поспать, третье - для полноты картины. В тебе уже не держится алкоголь, а желудок, к слову, не встречался с едой последние сколько-то-там-дней. Все, о чем ты можешь думать - добраться до ванной как можно тише, избегая столкновения с углами и стульями. Прибыв по месту назначения кажется, будто все закончится через пару минут, кажется, что вот-вот станет легче и ты оказываешься права пятьдесят на пятьдесят. Последнее, что ты запомнишь - судорожное, лишенное всякой надежды "Мам, помоги".
Осмотревшись, замечаешь, что постельное белье на кровати свежее, а твоя одежда не воняет сигаретами и спиртом. К слову, пребывая в депрессии, сопровождающейся постоянным алкогольным и фармакологическим опьянением, тебя совсем не парит, во что ты одет, на чем спишь, как пахнешь и как долго это продолжается. Амбре бомжа, таскающееся за тобой по пятам становится едва уловимым, а спустя несколько дней и вовсе исчезает. Открывается дверь и в долю секунды ты ловишь этот модный "инсайт", который вытаскивает твою голову из задницы. Или практически вытаскивает.
- Завязывай, либо собирай шмотки, в мои планы не входит спасение еще одного наркомана.
Конечно, ведь предыдущий отъехал, и все кто был вокруг тоже. Сомнительная семейная традиция - подохнуть в наркотическом трипе лежа на полу сортира в собственной блевотине.