акварельной водою тучи 
растеклись по холстам Москвы.
эти сумерки так тягучи - 
чай под масленый вкус халвы.

от макушки до самых пяток,
словно карту сокровищ знать, - 
между смуглых твоих лопаток
целовать тебя, целовать, 

панк-молебном в иконном храме
на крещендо срываться в крик,
а потом в полуночной ванне
упираться скулой в кадык,

рисовать твои руки тушью - 
на запястьях шифровки вен.
я любой твоей Вэнди лучше,
одаренный мой Питер Пэн,

если нужно, я стану белым
негативом твоих идей.
а ты в джинсах на голое тело 
пьешь рубиновый каркаде

и кошачьим движеньем важно
нажимаешь на хром курка: 
я хочу быть стеклом той чашки,
что сейчас у тебя в руках.