К чему мне простой деревянный ящик, когда я хочу саркофаг,
С тигровыми полосами, с золотой посмертной маской,
Круглой, словно луна, и пусть она  приковывает взгляд. 
И пусть я буду той, кто увидит их, когда они придут,
Выбравшись из царства корней и безгласных горных пород.
Я уже вижу их - неясные, бледные лица, далекие, будто звезды. 
Сейчас они ничто, они даже не младенцы,
В моем воображении у них, точно у богов, нет ни отцов, ни матерей.
Они спросят у меня, было ли в моей жизни что-нибудь значимое?
Мне нужно засахарить и сберечь уходящие дни, словно фрукты! 
Но зеркало затуманивается от дыхания...
Еще вдох, еще выдох,  и отражения в нем навсегда исчезнут. 
Цветы и лица обратятся в пустую белизну листа. 

Я не верю душе. Белым паром она ускользает во сне 
Через глаза, через рот, и разве мне по силам остановить ее бегство? 
Настанет день, и она не вернется назад. Как не похожи на нее осязаемые вещи. 
Они остаются со мной. В их матовом особенном блеске - повседневное тепло. 
Они - мурлычут.
И если у меня замерзнут ноги, я знаю, синие глаза моей черепахи пообещают мне:
все будет хорошо.
Так пусть же остаются со мной мои медные кастрюли, пусть мои красные кастрюли
Цветут вокруг меня, словно ночные цветы с приятным ароматом. 
Они спеленают мне тело набальзамированными бинтами, они сохранят мое сердце 
В крошечном свертке у ног.
Нет, я не узнаю себя. Сгустится темнота,
Но сладостней, чем лицо Иштар, будет сияние этих маленьких привычных вещей.