Аннотация: Возможно, малопонятная история. Но на самом деле это рассказ о том, что бывает с героями некоторых произведений после того, как любящие авторы их нежно и ласково отправят на тот свет...
Возрождение
Возрождённым всех времён и миров посвящается
Он умер красиво. Даже, можно сказать, блестяще, что, конечно, свидетельствовало о немалом художественном вкусе его Создателя. Он долго шёл к этой смерти, чтобы она была как раз такой красивой, как нужно. Сначала его никто не знал. Ах, да, до этого он ещё родился, но это несущественно с точки зрения искусства. Да, сначала он был неизвестен, но потом совершил некие деяния и прославился. Потом он сражался, побеждал и проигрывал, поднимался и падал, находил друзей и терял их. Он был превознесён и унижен, превознесён и унижен, снова превознесён и снова унижен - много-много раз. Иногда во всей этой суматохе он находил минутку и радовался жизни. И всё время - страдал, страдал, страдал, так что под конец уже даже привык к этому. А потом, получив некую силу, отказавшись от своей любви и похоронив последнего друга, он дошёл до роковой черты, сразился со своим главным врагом и умер. Победителем. Или побеждённым. В любом случае - красиво. Создатель даже сумел сделать гениальный художественный ход на его последних мыслях, на его торжестве и боли. Потом были ещё горе любимой, а его друзья клялись отомстить... нет, стоп, он же их ещё до этого похоронил. Но что бы ни было, для него уже не было ничего и никого. Он умер.
Да, именно так. Он умер, и не было больше ничего, было только ничто. Не страшное, никакое - ничтошное. А потом оно вдруг сгустилось, это ничто, и из него возникло нечто. Нечто было невысокое и худенькое с волосами неопределённого цвета и с разными - одним тёмным, другим светлым - глазами. Нечто посмотрело на него... он уже ничего не чувствовал, но ощутил этот взгляд - широкий, прямой, полный одновременно удивления, испуга, восхищения и жалости. Это последнее было для него ново. Его ещё никто никогда не жалел. Он ведь был таким сильным, отважным... был героем. Разве его можно было жалеть? Наверное, теперь он мог бы удивиться и даже оскорбиться. Но он не мог. Он был мёртв.
- Тебе больно? - просто и участливо спросило нечто.
- Теперь нет, - безразлично ответил он. - Я умер.
- А было больно?
- Было... - первый раз в жизни, нет, первый раз в смерти он легко и просто признался в этом. - Было больно. Но теперь я выполнил мой долг, меня больше нет, я мёртвый теперь.
- Ой, врёшь! - нечто погрозило ему пальцем. - Ты ведь помнишь, как было. А говоришь - мёртвый.
Это было правдой. Удивительно. Он умер и не был мёртвым.
- Мне больно, - произнёс он, подумав.
- Бедный... - сказало нечто, и из его светлого глаза выкатилась необыкновенно большая и прозрачная слезища.
- Это ничего не значит, - возразил он, желая в то же время и утешить нечто. - У меня была красивая смерть.
- А жизнь? - спросило нечто, склонив голову на бок и глядя на него лукаво.
Что ж, коли он мог вспоминать, он стал вспоминать. Но вспоминалось мало, только становилось больнее и холоднее.
- Нет, жизнь не была красивой, - сказал он, чувствуя, что устал и хочет покоя.
С этими словами нечто схватило его за руку. Он почувствовал силу тонких пальчиков, неожиданно оказавшихся очень цепкими и крепкими. Нечто потащило его за собой.
- Так нельзя! - закричал он, чувствуя внезапный страх. - Так не может быть!
- Может! Так правильно!
- Ты знаешь это?
- Да!
- Ты ведёшь меня жить?
- Да!
- Я опять буду любить и бороться?
- Да!
- И мне опять будет всегда больно?
- Нет!
Выкрикнув это "нет", нечто обернулось к нему и поцеловало его в уголок губ, быстро и ласково, словно благословляя. Два больших глаза, тёмный и светлый, вдруг превратились в угольно-чёрное ночное небо и очень яркую звёзду в нём.
Всё кончилось. А может быть, только началось. Этого он не знал, но понимал, что что-то случилось. Охваченный странными, не ведомыми ему доселе чувствами, он стоял один в широком ночном поле. Не делая ни шагу, почти не дыша, он уже начинал мёрзнуть на ветру. Ветер приносил ему тонкий пыльно-медовый запах трав и звуки ночи. Он слышал пение ночных птиц и журчание невидимой реки. Он был один во всём мире - незнакомом, но не враждебном ему мире. У него не было в руках меча. Мир был странно тих и звёзден.
Он был жив.
Поплотнее запахнув полы куртки, которая вдруг неизвестно откуда появилась на его плечах, он пошёл по полю вперёд. Он ещё не знал, что там его ждут новые друзья, семья, дом и то самое главное, ради чего стоит жить. Не знал он и того, что нечто сдержит обещание, и ему уже не причинят бессмысленной боли. Он просто был жив и знал, что будет жить. В сердце у него было ясно и пусто, как было пусто на Земле на самом краешке самого первого её рассвета.