Аннотация: Иуда - как мученик веры. Программирование человеческой истории. По мотивам Евангелия;))
НОВОЕ НАЧАЛО
-Цирики снуют повсюду, и уже схватили сотню людей,... и среди них наши братья.
Воистину, велика твоя мудрость, Равви. Если бы не отправил ты меня
прислуживать врагу нашему Жруселу, многие беды незамеченными пришли бы к нам.
-Что же ты пришел сказать мне, брат Каин?
-твои песни, которые изменяют рабов, и переворачивают душу...
Они испугали их. Жнецов! И они, и первосвященник Жрусел, и его цирики,.. они страшно боятся нас. Со вчерашней кровавой луны они ищут тебя.
-Так должно было быть, брат.
-Схваченных пытают,.. Я видел сам как дробят кости и заливают олово в уши...
...слабые духом новообращенные братья не выдержат долго...
Но, по невероятной случайности, никто из них не знает имени твоего и лица.
Времени осталось немного, часов пять или шесть, пока по их разрозненным показаниям Жрусел найдет тебя.
Но я знаю пароли, мы уйдем беспрепятственно. Равви, под берегом у нас спрятана рыбацкая лодка...
-Нет, брат.
-Что?
-Мы не уйдем.
-Как..? - Недоумение. Когда рушится тщательно выстроенный план. Когда то, что привык считать черным, на деле оказывается зеленым, и от этого значения слов теряют смысл. Грубые мозолистые ладони стиснули бритый череп. Молчание сдавило глаза.
-Утверждения не словами, но делами требует наша вера.
Каин с трудом разомкнул вдруг спекшиеся губы и протолкнул наружу слова сквозь свою горящую гортань:
-Жнецы сожгут тебя руками рабов.
Те, кто вчера славил Тебя, завтра будут подкладывать поленья...
разве стоит это быдло Твоего пепла?
-Овцы сбиваются в стада,
Волки крадут крайних.
Овцы растят быстрые ноги,
Волки - ненасытные желудки.
Понимаешь, брат?
До тех пор пока овцы останутся овцами, их удел быть пищей волков...
-Разве изменит их Твоя смерть? - кожаный ошейник душил, как душило сейчас негодование. Может быть, впервые он противоречил Ему. И тем больнее была Каину его собственная правда.
-Не смерть, но мысль о смерти. Неназываемая вслух мать свободы, брат.
Мысль. Потому что ты знаешь, и знаю я, что рабство не в цепях,
не в рабских ошейниках и палках цириков, рабство - в душах.
И рабские души должны знать дорогу свободы...
-Рабские души,...Стелятся перед сильными, и лишь насилие чтят.
О, разве стоит это быдло Твоей крови?
В смерти ли бессмертие?! Бежим сейчас, еще есть время.
Братья на Юге укроют нас. Наша вера только набирает силу...
Ты знаешь, братья точат мечи,...ведь именно этого боятся Жнецы.
Ты нужен нам. Через сезон,.. два или три сезона ...мы вырвем у Них
свободу огнем и железом.
-И тирания Жнецов смениться на нашу тиранию, брат? - горькая усмешка на
губах как упрек.
-Наша сила...В чем она, брат?.. Разве в пламени и стали?..
Разве в страхе и ненависти?..
...жизнь свою теперь он будет делить на До и После, и станет его Судным Днем именно этот, сегодняшний День.
Каин, раб по рождению и положению, но Человек по Вере, знал это, как знал, что все уже... решено. Есть путь свободы, и он известен. Есть путь рабства. Имеющий душу лишь выбирает дорогу.
-В презрении к смерти и боли,... наша сила в любви... - теперь смирение холодной ладонью сжало мечущееся сердце. В горле комом застыла боль. И медленно, очень медленно входило тяжелой поступью в Каина понимание. Неотвратимое и непостижимое ощущение истины.
-Зрячий должен вести слепых. Ты как никто понимаешь меня, и тебе только могу я довериться...
Дело наше мертво без наших душ. Жизнями нашими мы пишем историю.
Историю будущих людей, брат. Читая наши дела,.. они научатся свободе.
-Ты знаешь, для чего действительно я отправил тебя служить первосвященнику?
Искра, прячущаяся в голове Каина, ударила безжалостной молнией.
Тишина тягучей ватой забилась в души.
И стали слышны песни цикад и дыхание душной ночи.
-Видит Отец, я скорее бы дал порвать себя живым на куски...
Свобода - это страшная мука,...это страшное иго для имеющих душу...- Каин слабо улыбнулся:
-отчего ты не прикажешь мне резать наших мучителей, пока кровь их не переполнит берега рек? или умереть на копьях? броситься в пламя?
-Но даже в смерти я не могу изменить нашей вере...
Пусть же будет не как я хочу, но как ты скажешь...
-знает Отец, как мне... -только скрипнули зубы, и человек, которого Каин называл Учителем, поднялся на ноги, и следом за ним поднялся на ноги ученик, не отрывая взгляда от побелевших глаз Его.
-но мы должны пройти этот путь до конца.
Тяжела моя ноша...- но твоя тяжелее, брат.
Моя участь, моя смерть - путь к Любви человеческой,...твоя участь...
Каин склонил голову, скрывая влагу глаз, и не по своей душе плакал, но по многим человеческим душам, сиротеющим душам, ...и кожей могучих плеч ощутил вдруг холодные ладони Его, и припал в объятия в прощании...
...когда люди уверуют, ...мысль о рабстве,...Рабство навсегда будет выжжено из их душ.
Рабство будет заклеймено моей смертью ...и твоим предательством, брат.
ПУТЬ ЧЕЛОВЕКА
...Позади остались Двенадцать человеческих королевств, Пограничный Хребет, бескрайние равнины Э и неведомые земли, где воображение картографов селило диковинные народы и невообразимых чудовищ.
Теперь внизу лежало море.
Дирижабль медленно плыл на юго-восток. Азра лежал лицом вниз в штурманской кабине: вновь сомнение и слабость охватили его. Как всегда в такие минуты, разум с безжалостной точностью просчитывал ничтожные шансы на успех, цель становилась недостижимой, и только крах всех замыслов виделся на другом конце пути.
Отчаяние.
В такие минуты тень, вторая натура, эта недремлющая сатанинская сущность, шептала, говорила, кричала о неизбежности поражения.
Преодолеть себя можно только повернувшись к себе лицом. Вглядеться в глаза своей природы. Подставить сердце под ее удар. Отречься от себя. Отречься от своего страха. Надо быть сильнее себя, чтобы иметь право на свободу.
Азра прикоснулся лбом к холодной поверхности, помедлил: стекло запотело от дыхания.
Пар превращается в воду, вода превращается в лед. И если над водой так властно тепло, то над человеком - воля. Слабость превращается в Силу.
Рывком оторвал себя от пола. Сел, и сначала про себя, затем трижды вслух прочитал мантру "Восславление Человека". Слово электрическим импульсом пробежало по его нервам, и мощный разряд мобилизующе потряс тело. Привычно заныли мышцы.
- Вот, теперь снова в норме, - усмехнулся вслух.
Взгляд наискось пробежал по штурманской кабине: все на своем месте.
Впрочем, на стеклянной полусфере не отразилась его минутная слабость.
Таблицы и схемы на стеклах по-прежнему расписывали зависимости температуры забортного воздуха и его влажности, скорости ветра, энергии солнца и составляющих движения воздушного корабля. Все так же извинялся за бесполезность вмонтированный в пол планшет с картой известного мира. Все так же кривлялась искаженными морскими волнами линза Дальнозоркого Глаза. Только карта звездного неба на потолке и хитроумные штурманские приборы внушали некоторую надежду.
Звонко отбил полдень механический хронометр. Самое время сверить показания приборов и проверить общее состояние оборудования.
Его тело из стеклянной полусферы через потолочный люк устремилось в рубку управления.
Не в пример простому устройству штурманской кабины рубка управления на первый взгляд представляла собой нечто невообразимое. Только знающий человек мог увидеть возможность управления в невозможном нагромождении приборов и устройств. Все управляющие механизмы воздушного корабля, основные средства контроля за состоянием внутренних систем и влиянием внешней среды располагались здесь.
Центр комнаты занимало огромное крутящееся кресло; вперед - по направлению движения дирижабля - в окружении манипуляторов светилась линза Дальнозоркого Глаза; назад - круглый зев люка, ведущего в нутро корабля.
Азра вынырнул из люка в полу и занял Капитанское Кресло. Журнал в истертой кожаной обложке лег в руки. Бортовой журнал.
Невольно давно не бритая голова склонилась в ладони: воспоминания комом встали в горле. Вновь лица товарищей, братьев, чередой прошли перед глазами. Люди, один за другим отдавшие жизни, чтобы он продолжил свой путь.
- Помоги мне, Отец, дай сил... - слишком большая была уплачена цена за его жизнь, непренадлежавшую ему, чтобы он мог позволить себе слабость.
Бортовой журнал хранил в себе двести шестнадцать дней путешествия. Историю гибели семнадцати членов экипажа дирижабля "Нессмерсод", историю безуспешных поисков Еретической Библии.
ПОСЛЕСЛОВИЕ/ из монастырского Часослова
... Десять тысяч лет назад Человечество, вернее остатки его, стонало под Игом Жнецов.
Забывшее лицо Бога-Отца, отрекшееся от свободы, Человечество служило и поклонялось расе богомерзких карликов.
Да, именно им, проклятым герлунгам, отпрыскам Сатаны, люди возносили молитвы и приносили человеческие жертвы.
Человеческое мясо было обычной пищей Жнецов, а кровь - питием. Тысячи невинных отроков, тысячи невинных дев каждую луну нескончаемыми караванами спускались в подземный мир. И не было справедливости, не было истины.
Но, вняв стенаниям людских душ, Истинный Отец послал Сына, человека Бога, чтобы спасти род человеческий.
И стали Песни Его оружием в руках учеников Его. Люди научились свободе. Вера крепла.
В ужасе перед лицом праведного человеческого гнева Жнецы искали способ погубить Сына божьего.
Но тщетны были их усилия.
Только предательство лже-апостола Каина, нижайшего из рабов, прислужника Врага, позволило цирикам, рабам Жнецов, схватить и предать мучительной казни человека Бога.
Да будет навеки проклят Каин, Раб, таящийся в каждом из нас!
Только смерть физическая ничто по сравнению с бессмертием духовным.
Пламя веры, разнесенное настоящими апостолами, раскалило сердца людей. Братья преследовались и уничтожались, но крепла сила Человеческого братства.
Назвавшись Еретиками, "людьми новой веры", апостолы выжгли рабство из человеческих душ.
Еретическая Библия - тексты, надиктованные пророками, - дали людям совершенное знание, а значит, власть над миром.
Тысячу лет Еретики боролись со Злыми Силами.
Тысячу лет бушевали войны и катастрофы.
И четыре тысячи лет длилась завоеванная ими Эра Человеческого Братства.
А когда последний из Еретиков-апостолов умер, на землю опустилась Тьма.
И вновь вылезли на Свет Божий твари и мрази, потеряна мудрость, и забыто человеческое могущество.