К ним горделивой поступью приближался вождь, раскрашенный, но невооруженный.
--
Вождь один, -- с неудовольствием сказал Кост. - Значит, племя невелико.
--
Должны быть еще другие племена, -- напомнил Нихт, -- не все вам сразу. И уберите диктофон! Неизвестно, на каком они уровне развития.
Кост неохотно подчинился. Остановившись в пяти метрах от них, вождь заговорил, и Нихт повернулся к Спикеру.
--
Вы понимаете его?
--
Конечно! - заявил маленький суетливый переводчик. -- С некоторым трудом, разумеется, ведь прошло больше ста лет, но это очевидно тот же самый язык, на котором говорили до ядерной катастрофы - и здесь, и у нас.
--
Так переведите!
--
Он, предводитель племени шидров, шлет привет нам, пришедшим из-за пустыни, и спрашивает, не враги ли мы.
--
Заверьте его, что мы не враги. Скажите, что мы пришли, чтобы выяснить, как живут люди по эту сторону пустыни и предложить им свою дружбу. Скажите, что там, откуда мы, сохранилось много родственных им племен, и мы мечтаем снова объединиться. Напирайте на старые времена и на общих предков. У них должно сохраниться множество мифов о происхождении пустыни, это нам на руку.
Выслушав перевод Спикера, вождь не проявил признаков ни облегчения, ни радости. Стоящие за его спиной соплеменники казались скорее огорченными. Подумав, вождь что-то коротко сказал.
--
Говорит, что друзья им не нужны, -- произнес Спикер. -- Но приглашает нас в гости.
--
Слава богу! - тяжело вздохнул Кост. - Бедные мои ноги! Говорил я, не надо было оставлять вездеход аж за двадцать километров...
--
Вы прекрасно знаете, что вездеход у нас один, и случись что, это наша последняя надежда отсюда выбраться, -- раздраженно отрезал Нихт. - И кроме того, сколько вам раз повторять, что ввоз более совершенной техники...
--
Не занудничайте, Нихт, -- перебил статистик и потихоньку извлек из сумки диктофон.
Они ковыляли за вождем, а остальные шидры, потрясая костяными браслетами и подпрыгивая, двигались по бокам.
--
Какие они все здоровые и мускулистые! Первоклассные бы вышли солдаты, - отметил Кост и забормотал в свой приборчик какие-то цифры.
Войдя в поселок, они остановились у шалаша вождя. Их провожатые разошлись восвояси, с улыбками помахав на прощанье.
--
Заходите, -- сказал через Спикера вождь и первым полез в шалаш.
Команда забралась следом. Внутри было прохладно, но очень тесно, и им пришлось сидеть скрючившись. Вождь хлопнул в ладоши и отдал своим какой-то приказ.
--
Велел, чтобы нам принесли поесть, -- с удовольствием сказал Спикер.
На полу перед ними, прямо на шкурах, тут же появились сыр, куски вареного мяса и большие лепешки. Вождь улыбнулся и знаком предложил им угощаться. Они не заставили себя долго упрашивать, а он следил за ними с одобрительной полуулыбкой и периодически произносил фразу-другую. Спикер переводил.
--
Он шпрашивает, не хотели бы мы штать их врагами.
--
Так и сказал "врагами"? Вы уверены?
--
Да, и, по-моему, он говорит это ш надеждой.
--
Скажите, что там, откуда мы прибыли, считается, что чем больше друзей, тем лучше!
--
Вовше нет: пищу на многих дружей трудно добыть.
--
Вы уверены, что переводите правильно?
Спикер даже перестал жевать:
--
Естественно! Слово, которое вы слышите как "пыш", является ничем иным, как новым вариантом нашего привычного "пища", образовавшимся, очевидно, вследствие отвердения начального губного согласного и конечного переднеязычного, а также полной редукцией конечного гласного заднего подъема. А?.. Он спрашивает, почему мы не дружим между собой.
Чавканье на минуту стихло. Потом Кост с постным видом сказал:
--
Передайте, что он ошибается. Конечно же, мы друзья. Давние, хорошие друзья. Правда, Нихт?
--
Он говорит, что друзья, -- это те, кто днем делятся едой. Знаете, мне это что-то напоминает... -- Спикер наморщил лоб.
--
Потом вспомните. Быстро, -- прошипел Нихт. - Поменялись кусками!
И они демонстративно поделились друг с другом едой, что, кажется, убедило хозяина.
После обеда Нихт решил прилечь, а Спикер и Кост отправились пошататься по поселку.
--
Постарайтесь выяснить, какую религию они исповедуют, -- поручил Нихт Спикеру. -- А вы, Кост, не слишком увлекайтесь своими подсчетами: многих это раздражает.
--
Вы же знаете, что нам нужны точные цифры, -- огрызнулся Кост. - Точные цифры - общее количество людей, половозрастной состав, число женщин в репродуктивном возрасте, количество детей в каждой семье, верблюдов, число колодцев... Без такой переписи мы не сможем толком ни вести торговлю, ни вербовать в солдаты, ни рассчитывать относительные показатели!
--
Будьте осторожнее, -- повторил Нихт. - Ни на что не нарывайтесь и ни во что не впутывайтесь.
--
Послушайте, Нихт! - огрызнулся статистик. -- Сколько вам повторять, что если вы назначены в нашей группе главным, это еще не дает вам право командовать каждым моим шагом!
--
Вы забываете, что от меня зависит конечное решение по вашему проекту, а я не очень одобряю вовлечение в нашу и без того развалившуюся экономику одичавших племен!
Под любопытным взглядом вождя им пришлось замолчать.
Разбудил Нихта возбужденный Спикер.
--
Вставайте! - говорил он, приплясывая. - Нас пригласили на вечернюю церемонию!
--
Какую церемонию? Религиозную?
--
Не знаю, но какая разница! Идемте же, посмотрим!
У шалаша к ним присоединился Кост, и они стали свидетелями того, как под струнно-барабанный аккомпонимент, с горячими сосудами, источающими аппетитный пар, в руках, все племя торжественным строем направилось к столбам далеко за шалашами.
--
Вот они перед вами, до единого, -- сказал Нихт Косту, когда они пристроились последними. - Считайте, сколько хотите.
Кост, впрочем, так и делал, без напоминаний со стороны, - самозабвенно считал и записывал.
--
А что это за запах? - брезгливо спросил Спикер.
Действительно, чем ближе они подходили к месту назначения, тем сильнее становилось зловоние и больше мух. Тучные синие мухи кружились над большими кучами, гниющими под столбами.
Подойдя вплотную, команда обнаружила, что кучи состоят из остатков еды, а на деревянных столбах можно различить грубо вырезанные подобия лиц. Здесь общий строй распался, и каждый шидра, приблизившись к облюбованному чурбану, стремился поставить перед ним на землю свою посудину и перевернуть ее. Столбов было раз в тридцать меньше, чем членов племени, так что посудоносцы выстроились в очереди.
Когда передние, доделав свое странное дело, отошли в сторону, уступив место другим страждущим, и собрались в кучки, Спикер смешался с одной из них, и вскоре врпипрыжку вернулся к ничего не понимающим товарищам, сияя, как начищенный сапог.
--
Вы знаете, что они делают? Они кормят врага!
--
Объясните! - потребовал Нихт.
--
У них так долго не имелось врагов во плоти, что они понаделали этих чурбанов, ибо еще великим вождем и учителем Шудрахманом было сказано: "Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу", а кто не следует этому завету, тот умирает во цвете лет. А? Каково?
Нихт интенсивно размышлял:
--
А другие племена?
--
Да, -- вставил Кост, -- почему они не кормят соседей?
--
Еще не знаю. Попробую выяснить.
И Спикер снова растворился в толпе.
--
Знаете, -- сказал статистик, -- сдается мне, что если враг для них - тот, кому нужно отдать ужин, мы ничего не потеряем, записавшись во враги. А взамен приобретем доверие. Иначе мы их просто не заинтересуем.
Нихт всегда предпочитал не торопиться.
--
Подождем, что еще выяснит Спикер.
Племя кончило раскладывать перед деревянными обжорами свои дары и теперь, всем миром опустившись на колени, что-то бормотало, подвывая на разные голоса.
--
Молят врага об укреплении здоровья, -- восторженно сообщил Нихту с Костом успевший переговорить с вождем Спикер и, включив свой диктофончик, торопливо забубнил: -- Запись номер семнадцать. Племя шидров кочевало по территории ХХ-07 по меньшей мере тридцать лет, пока не вышло в исследуемую область, где и осело двадцать лет назад. Стычки с соседями имели место редко. Последний вооруженный конфликт закончился в пользу шидров, которыми было завоевано и объявлено врагами племя шмурдов (о понятии "враг" слушай запись номер тринадцать), чему завоеванные, надо отметить, скорее обрадовались, поскольку следовали правилу: "Все полезно, что в рот пролезло". Десять лет спустя последние из шмудров умерли...
--
А отчего? - перебил любознательный Кост.
--
Предположительно от язвы желудка. Конец записи, -- машинально додиктовал Спикер и выключил прибор.
--
Ну, за два-три дня язву мы не заработаем, -- решил Нихт, подумав. - Пожалуй, Кост, на этот раз вы правы. Спикер, найдите вождя и сообщите ему, что мы согласны стать врагами.
Сияющий переводчик убежал за вождем.
--
Вы напрасно думаете, что полудикие племена не принесут пользы экономике, -- сказал Кост. -- Вспомните историю колоний. А конкретно эти смогут прокормить половину вашей родной страны, если дать им волю. Вы посмотрите, сколько добра пропадает!
Ответить Нихт не успел: Спикер уже тащил к ним вождя, довольного донельзя.
--
Я ему все сказал! Он очень рад. А теперь вы подтвердите мои слова официально.
--
Пыш! - ударив себя в грудь, подтвердил Нихт, показывая все, какие мог, зубы.
Вождь тоже расплылся, как лепешка на сковороде, и хлопнул Нихта по плечу.
Назад их вели с куда большим почетом, а в поселке сразу же предложили отдельный шалаш - неслыханная честь! Они устроились поудобнее и, пользуясь вновь обретенными правами, послали Спикера похлопотать насчет ужина.
Когда Спикер вновь вполз в шатер, он больше не сиял.
--
Плохие новости! - объявил он встревоженно. -- Мы поторопились. Я выяснил еще одно условие отношений к врагу. Кормят его только раз в сутки. Поздно вечером.
--
Мы уже решили, что это мы переживем, -- снисходительно сказал Нихт. - Дальше!
--
Но съесть он должен все, что ему принесли, -- продолжал Спикер, утирая обильный пот, -- ибо, как сказал Кшудрий, мудрый помощник великого Шудрахмана, "если враг не съедает, его уничтожают".
Кост и Нихт быстро и всесторонне обдумали поправку.
--
Ну а как насчет торгового договора? - спросил Кост. -- Вы пытались прощупать почву?
--
Да, и боюсь, что парой дней мы не отделаемся. Вождь мне только что сказал, что важные дела быстро не решаются, а требуют неспешных бесед в спокойной вражеской обстановке - месяца полтора-два, не меньше; а нас, долгожданных, он так скоро тем более не отпустит.
Трое старых, добрых друзей уставились друг на друга.
--
Это была ваша идея, Кост, -- произнес Нихт.
--
Но решение-то принимали вы, -- пожал тот плечами.
--
Да прекратите же! - взмолился Спикер. - Послушайте лучше, что я еще узнал. Когда-то здесь проживало пять племен, включая наших... врагов. Но про шмудров вы слышали. Что же касается прочих, то швыдров сейчас нет на обычном месте - у них традиционная ежегодная миграция. Видите ли, их великий мудрец и учитель Брахманудра повелел...
--
Короче, с какой целью они мигрируют?
--
Ветра ищут. В поле, -- слегка обескураженно объяснил Спикер и продолжал: - О шодрах наш вождь давно ничего не слышал, поскольку те всегда избегают остальных, придерживаясь какого-то особого понятия о чести и нравственности.
--
Это четыре. А пятые?
--
Шрудры. Они живут чуть левее шодров и вроде бы более контактны...
Нихт пораскинул мозгами и уточнил у переводчика:
--
К нам не приставили охрану -- значит, в пределах поселка мы свободны. А за его пределы нам выход разрешен?
--
Это сколько угодно. Главное, чтобы к ужину мы были здесь. Тем более что вождь уже отдал распоряжения насчет пира по случаю обретения возлюбленных врагов.
--
Тогда план действий таков: с утра начинаем с шодров, -- заявил Нихт, - потом сразу к шрудрам и, если все пройдет нормально, к вечеру под прикрытием холмов прорываемся на вездеход.
--
А если не прорвемся? - забеспокоился Кост.
Главный в группе, посуровев, отрезал:
--
Должны!
Вождь и вправду не стал чинить им препятствий, и до шодров они наутро добрались без приключений.
Селение состояло из ветхих шалашей, стоящих друг против друга двумя равными рядами. Между ними уже собрались жители, издали завидевшие незваных гостей и теперь поглядывавшие на них не слишком доброжелательно. Все они были почти голы, если не считать редких лохмотьев, украшавших примерно каждого десятого.
--
Здесь же одни старики! - недовольно пробурчал Кост, нажимая на кнопку диктофона.
Нихт подал знак, и Спикер заговорил о пустыне и землях за ней, о людях, которые хотят дружить со вновь обретенными родичами и о выгодах, которые такая дружба сулит.
Шодры не изменили выражения лиц.
--
Спикер, повторите сначала и будьте, прошу вас, максимально убедительны.
--
Никакого эффекта, -- констатировал Нихт. - Может, они просто не понимают шидрянского наречия?
--
Скажите им, что дома у нас имеется много хорошей, совсем новой одежды, вот как на нас, -- предложил реплику Кост, -- и что мы легко оденем так же все племя.
Услышав это, вожди побагровели, гневно выпрямились и заговорили наперебой.
--
До сих пор только законы гостеприимства, -- едва успевал переводить Спикер, -- не позволяли нам сказать нечестивцам из-за пустыни, что своим видом они попирают самые святые заветы наших великих учителей, ибо сказано: "Береги платье снову, а честь смолоду"!
--
Почему же нечестивцам? - возмутился Кост, но Нихт вовремя пихнул его локтем.
--
Они оскорблены тем, что мы сочли их наряд признаком бедности, а не свидетельством благочестия, -- сказал Спикер, -- и приглашают меня посмотреть, как приличные люди относятся к одежде.
--
Сходите! - разрешил Нихт, и старики потащили переводчика по поселку.
--
Как интересно, -- заметил Кост, указывая на параллельные ряды шалашей, -- насколько я понял, правый ряд - мужской, а левый - женский.
--
Честь берегут. Смолоду, -- напомнил Нихт. - Вы же видите, что они вырождаются. Еще пятнадцать-двадцать лет, и племя с честью вымрет.
--
Послушайте, Нихт, -- произнес Кост задумчиво. - Если от мудрости старой цивилизации им достались лишь крохотные частички, которые они к тому же понимают буквально, то не может такого быть, чтобы мы в конце концов не добились от них своего.
--
Неужели?
--
Конечно! Мы-то все-таки цивилизованные люди и обладаем более гибким сознанием.
--
И чем же нам это поможет? - поинтересовался Нихт. - Бросьте, Кост, ваша идея о хозяйственных связях с этими дикарями с самого начала была неудачной.
С дальнего конца селения к ним уже бежал Спикер, за которым еле поспевали старые вожди.
--
Нихт, Кост! Вы не поверите! - восторженно восклицал переводчик. - У них новая, прочная одежда хранится аккуратно сложенной и лежит на почетных местах! Вся!
Шодры гордо качнули головами.
--
И лишь через пятнадцать-двадцать лет, когда она начинает преть и ветшать, они рискуют ее использовать!
--
В определенной логике им не откажешь, -- буркнул Нихт.
--
Но ведь раньше, еще тогда, когда наши прапрадеды говорили на одном языке, хорошую одежду носили все, -- не отступился Кост.
--
Да, все! - подтвердили вожди. - Ибо было то время дикости, отсталости и разврата, и вот к чему это привело!
На это Косту возразить оказалось трудно.
--
Ну что, убедились, как здесь полезна гибкость, -- поддел его Нихт, -- или желаете еще поспорить? Спросите, где поселок шрудров, -- велел он Спикеру.
Вожди молча махнули на север и повернулись к нечестивцам спиной.
Покинув места обитания праведных оборванцев, команда вздохнула с облегчением.
--
Ну и ладно, -- утешал себя Кост. - Все равно они не дали бы нам ничего ценного. Что бы они могли предложить, выжившие из ума старики и старухи, -- свою ветошь?
Из-за солнца они не сразу заметили, что навстречу им кто-то движется. Подобравшись, они держались вплотную друг к другу, пока не увидели, что это всего-навсего одинокий подросток, к тому же с черной повязкой через все лицо.
--
Спрошу, кто он. - Спикер шагнул к мальчику, и тот улыбнулся ему такой милой улыбкой, что переводчик тут же расцвел. -- Перед вами молодой представитель славного племени шрудров, -- радостно сказал Спикер, оборачиваясь к товарищам, -- что живет отсюда в двадцати двух полетах стрелы, во-о-он за тем холмиком слева.
--
Дальше, чем хотелось бы, -- заметил Нихт, вытряхивая из ботинок песок.
Спикер обратился с вопросом к мальчику, выслушал его ответное лопотанье и увял.
--
Нихт, знаете, -- осторожно сказал он главному, -- думаю, нам пора бы уже подумать об обратном пути. Ну их, этих шрудров, от греха подальше!
--
Как это об обратном пути! - закудахтал Кост. - Мы еще ни одной сделки не заключили! И как я, по-вашему, буду сдавать отчет? Я еще даже плотности населения не прикинул...
--
Но что он сказал? - перебил его Нихт и устремил требовательный взгляд на переводчика.
Тот набрал в грудь побольше воздуха и медленно произнес:
--
Что их главный жизненный принцип -- "Кто старое помянет, тому глаз вон".
--
М-м-м, -- сказал Кост.
--
Кхг, -- согласился Нихт. - А что это за точки там, вдали?
--
Это всадники, -- перекинувшись парой слов с мальчишкой, объяснил Спикер. - То есть шрудры, его соплеменники. Это их охотничий отряд - пятьдесят человек, и через полчаса они будут здесь.
Команда, явив чудеса синхронности, молча развернулась на сто восемьдесят градусов, и, сразу же набрав приличную скорость, дружно рванула назад, в пески, к вездеходу.