Аннотация: Евгений едет в далекий городок у моря, где когда-то жила его жена, чтобы разобраться с вопросами наследства. Он вынужден переждать сильный ливень в придорожном кафе, и неожиданная встреча становится для него откровением.
Хмурое небо обрушилось на мою машину немилосердным ливнем, когда я искал нужный поворот с Объездной дороги в Суджук. Предгорья, поросшие кустарником, обложенные психоделической мозаикой автобусные остановки среди линяющей осенней растительности вдоль шоссе, домики с приусадебными хозяйствами в отдалении - все смыло сплошной серой стеной воды, закружило в бешеном водовороте за ветровым стеклом, перемешало краски.
Я словно ослеп, потерял последние ниточки, связывающие меня с реальностью - какой смысл двигаться дальше, если толком не видишь ни дорогу, ни указатели? Съехал на обочину и заглушил мотор, стал слушать, как дождь хлещет холодными плетями по крыше и стеклам. Эта поездка стала прыжком в неизвестность, попыткой собрать по капелькам, по остаточным фрагментам воспоминания о жизни моей жены. Безвременно умершей, покинувшей меня в расцвете лет... Я поймал себя на мысли, что слово в слово повторяю надгробную речь, которую произносил отец Лиды перед тем, как началось последнее прощание. Нельзя себя так мучить, куда же больше...
Последние три месяца с тех пор, как я остался один в нашей холодной двушке в одной из многоэтажек в спальном районе Южной Столицы, я не находил себе покоя. Просыпался с её именем на губах. По привычке искал по утрам её тепло на второй подушке и остатки её персикового запаха на полотенцах в ванной.
Плакал как ребенок, когда случайно находил её вещи. Серьги с нефритом, забытые в кармане плаща, найденного в одном из пакетов на балконе. Замшевые перчатки в моем рюкзаке, с которым я поехал в командировку. Крышечка от крема для лица, закатившаяся между стеной и ванной.
Я бы хотел уметь прощаться, не причиняя боли себе. Не раздавая её вещи незнакомым людям, не просыпаясь по ночам в холодном поту от мыслей, что её больше никогда не будет рядом. Я бы хотел отпускать с радостью, искренне желая счастливого пути освободившейся от земных страданий душе. Но вместо этого я закрылся в себе, убрал все светлое куда-то далеко до той поры, пока не смогу без боли вспоминать о трех годах беззаботного счастья вместе с Лидой.
Её родной город Суджук сегодня встречал меня неласково. Я никогда не был здесь раньше и ориентировался на местности по глючному навигатору и руководствовался ценными указаниями, которые мне дала подруга Лидиной мамы, когда узнала о том, что я еду на их родину.
Очень странная получилась история с этим домом, которым мне отныне предстояло владеть. Несколько лет назад Лиде его завещала бабушка, а моя жена никогда не приезжала, не хотела возвращаться в город, где прошло её детство и часть юности. Похоже, дом так и стоял все это время после смерти бабушки заброшенным и мне предстояла большая работа не только по оформлению документов, но и по ремонту всего, что пришло в негодность.
Страшно ехать в неизвестность, не зная ни людей, ни местности. Я чувствовал себя отважным исследователем космоса, когда заводил машину и выезжал из своего мрачного двора навстречу приключениям. И вот они уже начались с того, что я не могу найти нужный поворот к району Пахановка с Объездной дороги. Проливной дождь не дает мне разглядеть, далеко ли осталось до основного ориентира - кафе у трассы, кажется, оно называется "Уют" и должно выглядеть, как большинство придорожных забегаловок - кирпичный домик со стоянкой для нескольких машин, пластмассовые столы и стулья у входа, облезлые пляжные зонтики над ними...
Мне показалось, что дождь немного утих, по крайней мере, я смог увидеть дорогу перед капотом на несколько десятков метров вперед. Мокрая лента шоссе медленно шуршала под колесами, и вскоре я увидел поворот налево и смог доехать до строения, похожего на то самое кафе. Мне нестерпимо захотелось горячего какао и я решил оставить машину на небольшой стоянке рядом с видавшим виды Pt-Cruiser-ом, обклеенным байкерской символикой. Я ещё усмехнулся про себя: интересно, как выглядит человек, ездящий на подобной колымаге? Крепкий дедок в наколках и потертой косухе, с пивным брюшком и раскатистым голосом? Пацан, которому родители не дали денег на нормальную тачку, и он наколхозил, что сумел, из старой рухляди?
Посмеиваясь над этими мыслями, я поднялся по скрипучим деревянным ступенькам на крыльцо и уперся носом в табличку на двери, гласившую: "Кафе Тени и Сны. Оставь сомненья, всяк сюда входящий". Над буквами, тщательно выписанными от руки красивым готическим шрифтом, мне ехидно улыбалась яркая тыква, нарисованная гуашью. Я вспомнил, что сегодня в Европе отмечают какой-то детский праздник, когда принято наряжаться в карнавальные костюмы и выпрашивать у соседей конфеты. Смешно и нелепо... И странно для приморского городка, где уже закончился курортный сезон. Забавные развлечения у местной публики, однако...
Я не ожидал, что внутри будет так тихо и так пусто. Четыре деревянных столика в темноватом помещении. Несколько полок с потрепанными книгами на стенах. Громоздкие старые кресла, в которых можно утонуть. На одном из столиков тихо мерцала старая лампа с треснувшим стеклянным абажуром. Я не увидел никаких признаков жизни - ни посетителей, ни официантов. Только множество дверей, и на них - странные таблички с разноцветными символами. Один меня особенно заинтересовал - мерцающее светлое перо, и я решил подойти и рассмотреть его поближе.
- Сюда тебе ещё рановато, мой мальчик. Присаживайся пока, а Катерина принесет тебе какао с корицей. - От неожиданности я аж подпрыгнул и поспешил обернуться. За моей спиной стоял колоритный мужчина неопределенного возраста и в странной одежде - то ли на войну с пришельцами собрался, то ли на сцене в клубе фриков выступать. Он хитро подмигнул мне и подошел к столику с зажженной лампой. Я послушно сел в потертое кресло, неловко снял с себя куртку и из кармана на пол выпала плоская шкатулка.
- О, так вот что тебя сюда привело! А я-то удивился, к нам нечасто захаживают столичные жители. Обычно они пьют свой вечерний кофе в более модных и шумных местах. А ты, я гляжу, едешь по поручению своей умершей жены... что ж, удачи. Лидия о тебе много рассказывала... Она знала, где назначить встречу, и я рад, что она в тебе не ошиблась.
-Откуда вы знаете имя моей жены? Я...
-Терпение, Евгений. Ты оказался здесь потому, что тебя позвали сюда. Эта шкатулка привела тебя в мое странствующее кафе, и для тебя тут кое-кем зарезервирован столик. Садись и жди, скоро ты все узнаешь. Кстати, я Влад. Если у тебя будут вопросы, позови меня или Катерину. - Новый знакомый протянул мне ладонь с железными узловатыми пальцами и сжал мою в крепком рукопожатии. Я проследил взглядом за тем, как он вышел на крыльцо, и подумал, что странная машина на стоянке, должно быть, принадлежит ему.
-Ваше какао. - Хмурая девушка с рыжими волосами и в клетчатой ковбойской рубашке бесцеремонно поставила кружку с дымящимся напитком мне под нос. - Палочку корицы бросьте под стол, когда допьете, домовой на неё давно глаз положил.
- Я только набрал в грудь воздуха, чтобы переспросить, правильно ли я её понял, как официантка повернулась ко мне спиной и стремительно скрылась за одной из дверей. Ну и сервис. Интересно, когда я попрошу счет, как он будет выглядеть?
Я грел руки об пузатую керамическую кружку и рассматривал шкатулку. Её мне вручил нотариус во время обнародования завещания Лиды. К моему удивлению, все прошло спокойно и без нервотрепки - родственники ничуть не удивились, что дом в Суджуке достался мне, поздравили и обещали помочь оформить нужные бумаги. Когда мы выходили из кабинета, нотариус попросил меня задержаться и наедине вручил сверток, в котором оказалась эта шкатулка. Я так и не смог её открыть - какой-то хитрый замочек, но ни отверстия для ключа, ни потайной кнопки я не нашел. Нотариус сказал, что в завещании есть ещё один пункт, который он должен прочесть только мне, без свидетелей.
Оказалось, что дом переходит ко мне при одном условии - что я привезу эту деревянную шкатулку в родной город Лиды и здесь буду постоянно держать её при себе в кармане куртки. Коробочка была компактной и легкой, и я подумал, что это далеко не худшее условие для наследника и я без проблем с ним справлюсь.
Я не стал откладывать дело в долгий ящик, взял на работе бессрочный отпуск за свой счет и, как только все формальности были улажены, отправился в путь. Все равно в пустой квартире меня больше ничего не держало, а так появился шанс побывать в городе, о котором я столько слышал и побродить по улицам, по которым гуляла Лида, когда была маленькой. Может, эта поездка изменит что-то во мне к лучшему...
От воспоминаний меня отвлек звук отодвигаемого кресла. Кто-то сел за мой столик. Я не торопился отрывать взгляд от коробочки, украшенной резьбой в форме кленовых листьев - почему-то они меня заинтересовали именно сейчас, раньше я к ним не присматривался.
- Женечка, милый. Спасибо тебе, что приехал... Я не надеялась тебя увидеть тут так скоро. - От звуков почти забытого голоса у меня бешено заколотилось сердце и я почувствовал, как по спине поползла струйка холодного пота. Наверно, у меня были безумные глаза, потому что Лида (а это была именно она) привычным жестом потрепала меня по щеке и ободряюще улыбнулась. - Я вижу, ты привез мою шкатулку. Позволь, я её заберу. Это чудесно, я знала, что ты не подведешь. Весь этот фокус с ещё одной фразой в завещании оказался совсем легким - видишь ли, призраки могут проникнуть туда, куда живому человеку доступа нет.
Тонкие пальцы обхватили маленькую шкатулку. Мне показалось, что дерево просвечивает сквозь них в неверном свете тускловатой лампы, но я отбросил дурацкую мысль и попытался поймать взгляд своей жены. Лида была одета так же, как в тот день, когда я нашел её мертвой на нашей кухне. На ней была льняная салатовая блузка с кокеткой, на шее - изящная серебряная цепочка с подвесками в виде летучих мышей, которую я с таким трудом продал на толкучке какой-то мрачной готессе. Зеленые лучистые глаза, волосы цвета полной луны, нежная кожа, которая кому-то показалась бы бледной, а для меня светилась прозрачностью кварцевых камешков из воспоминаний далекого детства. И неподражаемая улыбка, предназначенная только мне. Как же я был счастлив в эти минуты, когда она сидела за одним столиком со мной и внимательно разглядывала свою шкатулку, время от времени бросая на меня быстрые лукавые взгляды... Будто не было того сердечного приступа и одиночества последних месяцев... На сердце потеплело, и я очень хотел, чтобы эти минуты длились вечно.
-Хочешь узнать, что в шкатулке? Только я знаю её секрет. - Лида легонько щелкнула по одному из листьев на крышке аккуратным ноготком, и шкатулка бесшумно открылась. Внутри лежала маленькая фотография. Жена протянула её мне. Две девочки-близняшки лет десяти обнимали друг друга за плечи. Две Лиды. Но я точно знал, что у неё нет сестры, ведь она была единственным ребенком в семье. Как такое возможно?
-Это Лия, моя сестра. Её убили, когда нам было по шестнадцать лет. Кто-то узнал, что она любит в одиночестве гулять по ночам по нашему саду, спрятался в одну из летних ночей в беседке и попытался её изнасиловать. Мы ничего не слышали, а наутро нашли её мертвой, в растерзанной одежде и в синяках. Следователи скзали нам, что она оттолкнула насильника и попыталась убежать, но споткнулась и разбила голову об один из камней, которыми была по бокам украшена садовая дорожка. Эту сволочь, из-за которой погибла моя сестра, так и не нашли, а мы больше не смогли жить в доме, где все напоминало о её смерти. По ночам я стала видеть её призрак, блуждающий по саду - моя прозрачная сестра появлялась в беседке и скользила по воздуху над кустами бледных роз и тропинками, а я плакала от бессилия и отчаяния, потому что не знала, как ей помочь.
Я смалодушничала и попыталась забыть все о её существовании - сожгла все фотографии, одежду, наши общие игрушки и книги. Перестала общаться с людьми, знавшими нас обеих. Я спрятала эти воспоминания настолько глубоко, что и сама поверила, что всегда была единственным ребенком. Родители и близкие не стали меня разубеждать и подыгрывали поначалу, а потом и сами прекратили вспоминать Лию и тяжко вздыхать. В столице это было сделать легче, чем здесь, поэтому никто из нас не хотел возвращаться в Суджук.
Мне показалось, что в кафе стало темнее, хотя на улице точно был день, когда я сюда вошел. Свет в лампе на столе замигал и на секунду погас, и от этого у меня по спине побежали мурашки. Одна из дверей, та самая, на которой была табличка с пером, открылась и на пороге появилась Лия. Я сразу узнал её. Наверно, так моя Лида выглядела в шестнадцать лет - хрупкая, с прозрачной кожей, огромными зелеными глазами и в облаке лунно-призрачных светлых волос... Я сказал себе, что не буду паниковать - со мной за столиком сидит жена, которую все считают мертвой, а сейчас к нам идет её сестра в голубом летнем платье с рваным подолом, и если она вдруг поднимет руку, то полуоторванная лямка окончательно сползет с её плеча и мне придется отвернуться.
Лия не стала садиться за стол. Она неслышно подошла к Лиде и взяла её за руку. Я заметил, что ладони сестер замерцали голубоватым сиянием, как только их пальцы соприкоснулись. Лида грустно улыбнулась мне.
-Женечка, Лия пришла за мной. Сегодня единственная ночь в году, когда мы с ней можем встретиться. Благодаря тебе я смогла позвать её сюда - для этого мне была нужна единственная сохранившаяся фотография, на которой мы вместе. Когда-то я поддалась слабости и спрятала её в шкатулке, а шкатулку все эти годы хранила в тайнике на антресолях. Я смогла переместить её в сейф к нотариусу и дополнить завещание, чтобы ты привез мне этот прощальный подарок и свидетельство своей преданности. Теперь пришло время для всех нас обрести свободу - я заберу у тебя всю тоску и печаль, потому что ты вернул моей душе целостность и теперь я спокойно могу отправиться вместе с сестрой в мир мертвых. А Лия больше не будет беспокойным призраком блуждать по нашему саду и плакать от одиночества. В этой шкатулке были важные части наших душ, теперь они вернулись к нам обеим и нас больше ничего не связывает с миром людей, мы можем покоиться с миром.
Мне показалось, что я окончательно утонул в кресле и у меня нет сил встать, броситься за уходящими девушками. Две сестры отошли от моего столика и направились к черной двери, которую я не замечал раньше. На ней горел серебром знак бесконечности - восьмерка, опрокинутая на бок. Лия скрылась за дверью первой, улыбнувшись мне на прощание. Лида помедлила, посмотрела на меня долгим, любящим взглядом и послала мне воздушный поцелуй. Когда дверь за ними плавно закрылась, предательская лампа на моем столе снова замигала, словно прощаясь с теми, кто больше не вернется в мир живых.
Я машинально потянулся за своей кружкой и с удивлением обнаружил, что на столе появилась ещё одна - Катерина неслышно подошла к столику и теперь внимательно разглядывала меня.
- У тебя удивительная выдержка для человека, в первый раз увидевшего призраков так близко. Уважаю... Влад угощает тебя вторым какао за счет заведения. Не грусти, путешественник, теперь двери нашего кафе для тебя всегда открыты. Мы ещё не раз встретимся... - Она кивнула мне и поспешила дальше по своим делам.
Я пил горячий напиток в гордом одиночестве и думал о том, что моя жизнь только что изменилась самым неожиданным образом. Как много я не знал о любимой. У меня впереди столько времени, чтобы все осмыслить и познакомиться с этим городом поближе, почему бы не остаться здесь на месяц-другой? В кармане очень кстати нащупался мобильник, и я стал набирать номер начальника.