- Ну, как дела? - В дверях кабины появился Примус, Примаков Устин Валентинович.
- Все нормально, - ответил я, не поворачиваясь. Не до Примуса мне. Если пика разлеглась пополам, я выхожу чистый, если нет - огребу по полной. А Примуса я и с закрытыми глазами представляю: сутулый, долговязый, неопрятный мужчина, форма и та на нем сидит так, словно он в ней спит...
- Ничего не произошло? - Примус вошел, заняв все свободное место. Это никак не характеризует Примуса, только кабину. Панель, три кресла и все. Не разгуляешься! Впрочем, это и не предусмотрено. Для общих сборов у нас - кают-компания, а в рубке обычно сидит дежурный и следит... Ну, теперь просто сидит. Всю работу выполняет ВИТОКОМП. В просторечии Витюша, биокомпьютер, живущий по всему кораблю, сюда на пульт он выводит результаты замеров, девочкам - биометрические показатели, капитану - информацию о положении и состоянии корабля, нам с СемёнМарковичем - по своему самочувствию, а Примусу, я думаю, он показывает цифры, просто цифры, ну я так думаю, а что еще нужно математику?
- Что должно было...? - Уф. Катюша положила на мою девятку даму, а Семен Маркович - семерку. Все. Я - чист, трефа вся у меня! А пасы-то третьи! Ла-ла-ла!
- Ты что? Играешь?! - в голосе у Примуса зазвучало такое возмущение, словно я пускал кораблики в луже пролитого на пульт кофе.
- Нет. Какие игры?! У нас все серьезно!
- Шутишь? А если я доложу капитану?
- Зачем? - я повернулся к нему. (Пока моя очередь сидеть на прикупе, нужно по-быстрому отделаться от гостя! Не люблю его: он все время на грани истерики, у него нет чувства юмора и он не чистит зубы.) - Зачем ты доложишь капитану? - Мой вопрос привел Устина в замешательство. Я вообще веду себя не так, как он ожидает. От этого Примус теряется.
- Не положено. Как ты не понимаешь? Этого же нельзя! - Сам прекрасно знает, что уже почти неделю дежурства наши - чистая формальность.
- Нельзя находиться в кабине, лицам не занятым. - Пришлось добавить в голос металл, иначе Примус мог: во-первых, застрять здесь надолго, а во-вторых... капитан, конечно, человек адекватный, но зачем нарываться-то? Подействовало. Вспыхнувший в глазах Примуса раж погас, и вернулась обычное выражение унылой паники.
- Ничего не произошло?
- Нового, - металл! - ничего. Устин, что мне сказать, чтобы ты успокоился? Чего ты ждешь? - Я чуть смягчился, все-таки сейчас все на взводе.
- Не знаю... Ничего конкретного... Но ты точно?.. Уверен? Может быть, проглядел за игрой? - Я вздрогнул. Игра! Но оказалось, что я пропустил финальный девятерик Витюши, который закрыл пулю. Бойцы перешли к обсуждению партии и сравниванию турнирного положения. Я решил разобраться с Примусом, и потом, без помех, насладиться триумфом. Я на втором месте и сейчас вплотную приближусь к нашему недосягаемому!
- Так. Что я мог пропустить?
- У меня такое чувство... - 'Чувство'?! У Примуса? Я растеряться, не думал, что это слово вообще есть в его лексиконе.
- Хочешь, включу для твоего спокойствия звук у Витюши?
- Конечно!
Я включил. В кабине повисла мертвая тишина. Примус побледнел:
- Ну вот, - произнес он утробно. Голос шел откуда-то из живота и звучало примерно так: 'Уууу ооот'.
- Что 'вот'?
- Компьютер сломался. - Он плюхнулся в кресло капитана. Я посмотрел на него, пытаясь взглядом выковырять его обратно и заодно тем же взглядом выставить за дверь.
- Устин, отставить панику! Просто на борту все в норме. Если бы что-то вышло из строя, канализационный сток, например, знаешь, какой Витюша поднял бы шум!
- Он же был выключен!
- Соображай, что говоришь! Кто может выключить бортовой компьютер? Я выключаю звук.
- Может, он пытался что-то сказать...
- О, боги! - от Примуса просто так не отделаться, он понимает только цифры и факты. - Витюша, сканирование! (По пульту пробежала зеленая волна, и через секунду прозвучало: 'В системе изменений не обнаружено. Повреждения локализованы. Время устранения расчетное'.
- Все понял? Иди, Валентиныч, попробуй построить беспроблемную модель нашего существования?
- Ну, знаешь! - Примус вспыхнул. Я давно заметил, что он легковоспламеняющийся и в критических случаях беззастенчиво пользовался этим. Конечно, он гений и моделирование - его конек, но общаться с ним сущая мука. Вот сейчас. Я прекрасно понимал, чего он приперся. Беда Примуса в том, что он не замечает людей. Причем не только ЧУВСТВА или эмоции, а и самих людей: натыкается, наступает на ноги в коридоре.
К моему изумлению, Примус не двинулся с места, красный, с лицом обиженного ребенка, продолжал сидеть в командирском кресле, ковыряя подлокотник и глядя в монитор на бескрайнюю черноту, которая хоть и неслась на нас или в нас с немыслимой скоростью, ничем себя не выдавала.
- Может, монитор сломан?
- Предлагаешь открыть окошко? - Примус посмотрел на меня испуганно. Нет, шуток он сегодня не поймет. У нас нет окон! Датчики с корпуса передают сигналы на соответствующие мониторы, и Примус прекрасно это знает.
- Устин Валентинович, иди отсюда. ПОКА у меня все нормально, но если сейчас капитан свяжется с рубкой, проблемы будут и у меня, и у тебя. - Подействовало!
- Да?
- Да! - сказал я ледяным голосом, самым холодным, на какой был способен.
- Но ты пойми, сегодня тринадцатый день! - Нет, это чудо! Он всерьез думает, что он единственный, кто умеет считать?!
- Ах, ты об этом! - Я был жесток. - Стыдно! Ты, ученый, математик, а говоришь о таких суеверных пустяках! Стыдись! И никому не повторяй этого. Я - человек деликатный, а другие - засмеют, потом вспоминать будет противно!
- Думаешь?
- Да.
- Тогда я пойду?
- Конечно, - согласился я, кивая для убедительности. Примус закивал следом, как ученый слон. Кивая, он выбрался из кресла, поковырял еще ручку, зачем-то постучал по спинке, протиснулся в проход, постоял, кивая, и, наконец, добрался до двери!
Я остался один. Странный этот математик, и странно, что именно его включили в команду. Неужели не нашлось адекватного человека среди математиков? Среди добровольцев-математиков? И как, интересно, он прошел психологические тесты? Непонятно.
Желающих поучаствовать в первой экспедиции, целенаправленно брошенной в черную дыру, было не так уж и мало. Космос давным-давно изъезжен, исхожен. Но черные дыры остаются белыми пятнами на маршрутных картах. Вокруг них ставят 'ограждения', 'заборы' и все такое. Дыры изучают, конечно, но издалека, с планет или научных баз.
Естественно, команду формировали только из добровольцев, ведь мы шли на верную погибель. Такие скромные герои космоса.
Экспедиция готовилась почти сто лет, после того, как спасли живого человека, прошедшего либо через Дыру, либо около нее. Появилось доказательство возможности таких полетов, и ученые приступили к штурму.
И вот объявили о наборе добровольцев. Сбор и подготовительная программа проводилась на Земле. После всех фильтраций и тестирований на профпригодность оставили человек двадцать и устроили такой летний семестр по изучению корабля и теории черных дыр. Мы, как в школу, ходили на уроки. Нам снова подробно расписали теорию Густава-Примакова о возникновении закручивающихся Черных дыр.
Я это все еще в школе сдавал, но нас заставляли ее заучивать вновь, потому, что именно на нее опирались конструкторы корабля. Собственно, это не корабль, так, лодочка-челнок. Без единой металлической детали, космическая луковица, многослойный мячик для регби, внутри которого весьма скромных размеров помещение для нас, героев! И никакого топлива и никаких двигателей. Бессчетные дублирующие и страхующие друг друга наборы гироскопов (кроме основных внутри корабля, комплекты между всеми слоями корпуса!). Волчок, одним словом. Хотя и с мощнейшим интеллектом на борту. Я имею в виду не команду. Я имею в виду компьютер, который соорудили, вернее сказать, вырастили специально для этой конструкции. Два месяца мы все это изучали. Перед 'выпускным' мой коллега, тоже программист, сказал, что будут отсеивать еще и по какому-то секретному критерию, и он точно знает, что я не пройду, потому что ни разу в космосе не был, а возьмут только летавших. Не взяли его. Что это за критерий мне не удалось разузнать.
'В дыру не лезьте!' - напутствовал нас руководитель проекта, когда мы собрались на космодроме, откуда отправлялись на исследовательскую базу, огромный лайнер, находящийся у цели нашей экспедиции - Закручивающейся Черной Дыры. Там нам дадут волшебный пендель, и наш мячик поплывет туда, куда до нас по своей воле не отправлялся никто.
В идеале мы должны были пройтись 'по краю', но уверенности, что это удастся, не было ни у кого.
Полет до базы длился месяц, делать было абсолютно нечего, во всяком случае - мне, всего же нас в команде шестеро героев. Я развлекался тем, что изучал личные дела спутников. Там-то я и увидел, что Примус все бумажки подписывает так: 'Прим. Ус.', так что это не я придумал ему прозвище, он сам так назвался!
Почти вся команда набрана из космических жителей, ученых сотрудников нашей базы или одной из ее космических сестер, там люди живут годами, некоторые фанатики даже в отпуск не уезжают, забыли, как Земля выглядит, Но нет, не все. Стало быть, так.
Капитан. Он не ученый, он космонавт, анахронизм, но лучше слова для него не подобрать. Он всю жизнь в космосе - испытатель, летчик, и вот теперь с нами.
Потом Катюша. Ученый. Хоть и ненамного меня старше. Химик-генетик, чего она только ни выделывает со своими препаратами! Я в ее лаборатории частенько сидел, любовался. Она растила наши 'смеси'. Как она это называет. 'А вот оторвет тебе руку, и что будешь делать? Тут же ко мне примчишься! Почини! А я тебе отвечу, погоди, пусть прорастет? Кто будет кораблем заниматься? То-то, не мешай!' Радужные перспективы, обнадеживающие! Хотя, в сущности, я тоже не целый. Однажды в Хибинах отморозил мизинец. То ли ботинки оказались малы, то ли за время похода ноги выросли, но я тогда еле спустился. Боль адская. Палец отрезали и новый сочинили. Так я к нему месяц, если не больше, привыкал! Все казалось, пристало что-то к ноге или на ней шесть пальцев!
А Катюха не то что палец или руку приклеить, она может собрать человека из кусочка. Вот наш Капитан, по-моему, уже практически и не человек - сборная модель. Он ничего не рассказывает, но я еще в школе слышал жуткие кровавые истории, в которых он был главным действующим лицом. Историческая личность! Может, и семьи у него нет оттого, что древние химгены что-нибудь не так свинтили? Впрочем, семей нет ни у кого. Это одно из условий. Но вот Семен Маркович своих мужских подвигов не скрывает. А про семью говорит так: 'Рано мне остепеняться, не дорос пока!' 'Не дорос'! Я залез к нему в анкетные данные, он на три года отца моего старше, мальчишка! Семен Маркович, как и Капитан, почти всю жизнь в космосе, но он и на Земле себе дела находит, не только амурные, но и по специальности. Механик! Капитана на Землю только по частям возвращали, а соберут - лишний день не отдохнет, обратно, в небо.
Так. Дальше. Лариса Михайловна, тоже химик, но биолог. Кормилица наша. Как положено кормилицам, женщина крупная, но ей уже почти сорок. Она давний житель базы.
Ну и Примус. Это землянин, стопроцентный вариант. Он, наверное, из дому-то редко выходил, судя по тому, какой он общительный.
Ах да, я еще есть, чуть не забыл. Я тоже землянин. Ввязался я в эту авантюру по самой простой причине: на Земле скучно. Отработал больше года в лаборатории и не имел никаких шансов слетать не только в космос, но даже в отпуск на Луну. На зарплату лаборанта по космосу не нагуляешься, а тут такой случай! Мы с Семен Марковичем технари. Но он в мозги старается не лезть без нужды. А я как раз наоборот, мне проще договориться с компом или кофеваркой, чем ножку к столу привинтить.
Вероятность того, что мы вернемся, была близка к нулю, а теперь... Ладно, хватит о грустном, а то я как Примус.
Потом, кто знает, ведь мы еще живы, может, проскочим дыру, пройдем как в сказке через горизонт - обновленными и похорошевшими...
Оказалось приготовлено два челнока, запас - карман не тянет! Мы пробыли на базе пять дней, но их я не запомнил - почти все время спал. Стартовали без происшествий и замечательно прожили на краю Дыры почти четыре месяца (полет рассчитан был на полгода).
Сбились с маршрута мы в конце прошлого месяца.
Мы боролись. Бились как львы.
Примус считал, я переводил его расчеты Витюше, пытаясь заставить гироскопы двигаться по новым данным, но те совершенно обезумели и крутились не сообразуясь с Примусовыми расчетами, тогда Примус сравнивал то что есть и что должно быть, корректировал, я вводил. Получалось незапланированное. Примус обсчитывал графики движения, смотрел, как гироскопы реагируют на команды... Примус дымился, а они каждый раз откликались непредсказуемо. Примус обрастал данными, модели становились все громоздче, команды то усложнялись, а то наоборот. Но эти чертовы вертушки не поддавались ни логике, ни математике, они услышали зов Дыры и жили собственной жизнью. Мы ждали, молились, заклинали, когда Примус перешел к отчаянным действиям, по его команде послушно бегали с борта на борт, потом на корму, потом собирались в кают-компании.
Бой длился неделю.
И вот Примус вышел к нам со словами: 'Параметров недостаточно. Информация, поступающая снаружи, не позволяет мне обосновать изменения движения. Я могу только констатировать, что мы - открытая система, и я не знаю, как она, то есть мы, поведем себя в следующее мгновение'. Сел. Посмотрел на наши молчащие лица и добавил: 'Не помню, сегодня уже обедали или только завтракали? Кушать что-то хочется'. Времени было три часа ночи.
Собственно, мы знали, на что шли. Билеты брали в один конец, но ведь нельзя же не верить! Ведь могли же полетать по краю воронки... Ведь могли бы... И вот приходит человек и говорит: зря надеялись. И просит жрать... Причем ему при этом еще и хуже, чем нам, он уверен в том, что говорит, а мы еще можем надеяться на ошибку.
Капитан потребовал Примуса к себе, они потолковали о чем-то своем, и с утра жизнь на нашем челноке пошла обычным порядком.
Что самое неприятное - это то, что ничего не изменилось. Сошли с ума только гироскопы. Радиация, давление - все осталось в пределах нормы. Надвигающаяся смерть ничем себя не проявляла. По большей части это заслуга нашего кораблика, все-таки сто лет конструкторских усилий дают себя знать.
Итак, сегодня действительно тринадцатый день, как наша экспедиция окончательно приобрела статус научной, и на ее борту уже можно написать размашисто 'Во имя науки!'...
Шутки шутками... но умирать не хочется. Конечно, мы добровольцы, но ведь не самоубийцы? Или да? Если человек жертвует жизнью во имя науки он кто? Герой или самоубийца? Не дали нам в команду духовника, сейчас бы его расспросить... Впрочем, разговоры о смерти запрещены! Как и разговоры о возвращении, да и вообще планы. Такой закон. Жизнь идет нарочито спокойно. Эксперименты, наблюдения, дежурство.
Тринадцатый день, чертова дюжина. Интересно, черти здесь выживают или нет, если нет, то и число не сработает, а если им черная дыра - нипочем, может, вытащат нас отсюда, так, из чувства противоречия?
Мы отвлекаемся от дурных мыслей как умеем, вот затеяли турнир по преферансу. Математик Примус отказался, ему некогда! Действительно...
А может, зря я выгнал его? Вдруг он вычислил что-то конкретное? Хотя - если и так, я не хочу знать заранее! Пусть все идет как идет, пусть будет сюрприз!
За бортом уже не вакуум, мы летим, грубо говоря, в толпе. Наши сигналы больше не долетают до базы, теперь я пишу практически для себя, ну и, возможно, для тех, кто найдет нашу капсулу, как тогда, сто лет назад, нашли потерявшийся грузовичок, переживший контакт с черной дырой. Он был практически сплющен, на борту не осталось ничего целого, все слиплось в единый комок, но в этой металлической каше сидел живой человек, пилот этого самого грузовика. Хотя живой он был весьма условно. История этого счастливчика тривиальна: он занимался нелегальными перевозками, однажды его заметил полицейский (сохранился рапорт), по-видимому, уходя от погони, грузовичок не там свернул, как дело было дальше - неизвестно, но, судя по всему, к дыре он подлетел без капли горючего и практически без кислорода, иначе вместо холодного пресса он вместе с кораблем превратился бы в мгновенную вспышку, тем бы дело и кончилось. Сорок лет после этого счастливого спасения его мучили ученые и врачи, но вернулись к нему только рефлексы, да и то не сразу. Он дышал самостоятельно, кормили его по часам. Вот и думай, что лучше, погибнуть или так выживать...
Однако черти здесь, похоже, водятся, я сдавал вахту Семен Марковичу, когда прозвучал общий сбор. Мы включили Витюшу в режим 'автопилота', а сами направились в кают-компанию.
Капитан был хмур. Как только мы вошли, он начал:
- Вы все знаете, что мы находимся в непосредственной близости от ядра Дыры. Впрочем, скорей всего это название придется пересмотреть в свете теории Устина Примакова. - Капитан кивнул на Примуса, все повернулись к нему, он рассматривал нашивку на рукаве. Батюшки, теория Густава-Примакова! Так это я Примуса в школе изучал! Понятно, почему он не 'учился' с нами, понятно, почему он освобожден от дежурств и вообще находится на привилегированном положении, непонятно только, почему его взяли в полет!
- Впрочем, не будем отвлекаться на термины, - продолжил капитан, - согласно теории Примакова при контакте с крутящейся Дырой у капсулы, подобной нашей, есть шанс, ничтожный, но есть шанс выжить. Но для этого должны сложиться, так сказать, благоприятные условия. Если бы сейчас она начала распадаться, может быть нас могло бы вытолкнуть, но вероятность этого, ничтожна. Мы даже не можем измерить скорость вращения принимающей нас Дыры, показания приборов дают слишком большую амплитуду, чтобы считать их достоверными.
Все, что говорил капитан, мы и так знали. Что скорость внешней обшивки колеблется от нуля до нескольких скоростей света, выскакивая за пределы шкал наших измерителей, знали все, ведение 'Дневника наблюдений' входило в обязанности дежурного. И за последние три дня эту чехарду с цифрами уже успели и отметить и обсудить члены нашего небольшого экипажа. Ясно было, что капитан подводит к чему-то важному и начал издалека.
- Даже если случится 'холодный распад', опять-таки, неизвестно время его начала... Хотя я лично сомневаюсь, что такое огромное ядро может развалиться на куски без взрыва...
- Может. - Примус бросил ковыряться с эмблемой. - Я просчитал: если оно будет разлетаться на мелкие, очень мелкие осколки, энергия разойдется партиями и взрыва не будет. Погасится, нагревая и раскручивая осколки...
- Как чертово колесо? - Меня в детстве водили на фейерверк в парке.
- Что? - повернулся ко мне Устин. Его, понятно, не водили, а сам-то он точно никогда аттракционы не посещал.
- Ну, фейерверк такой, шутиха, чертово колесо. Крутится и во все стороны огненные брызги разлетаются. Фейерверк.
- Огненные брызги. Да. - Задумчиво повторил Устин.
- Я помню, в парке крутилась такая штука, - вступила в диспут Лариса Михайловна - На фоне черного неба она, как солнце, сверкала и разлеталась, праздник какой-то был, разные шары горящие запускали...
- А у нас дома все больше салюты, ракетницы... - Катюша взмахнула рукой, изображая салют. Все задвигались, вспоминая и показывая, какие они видели аттракционы.
Через несколько мгновений капитан попробовал осадить нас, остановив поток воспоминаний:
- Мы отвлеклись, я собрал вас по другому поводу.
Но атмосфера уже разрядилась, кто-то хихикнул про ревизора, кто-то подхватил, никто не хотел возвращаться мыслями к тому, что мог сказать капитан. Серьезным оставался только он сам. Да Примус что-то сосредоточенно обдумывал. С Примусом все понятно, он вообще вряд ли замечает, что вокруг него еще кто-то, а вот почему капитан не останавливает нашего веселье, а терпеливо ждет? Это пугает. Наконец все успокоились или, как я, насторожились опять.
- Повторю. Нам не известно, когда именно начнет разлетаться или взорвется эта Дыра, но в любом случае рассчитывать на благоприятный исход не стоит, а что с большой долей вероятности нам известно... - тут все опять посмотрели на Примуса, впрочем он и на этот раз не заметил всеобщего внимания к своей персоне. - ...известно, что мы находимся в опасной близости от собственно поверхности. Уже зафиксированы случаи деформации обшивки, вышли из строя несколько сканеров. - Хм. Про обшивку я не знал! Интересно, в чью это вахту случилось? Кто не раскололся? Я посмотрел на Семен Марковича и встретился с ним глазами, ага, стало быть, не он, девочки тоже оглядывались, похоже и не они, значит капитан, больше не кому. Так я заступил сразу после него, моя вахта прошла. Минимум шесть часов мы уже находимся в самом прессе, нас уже жует... Плохо дело.
- Мы находимся уже в самом прессе - прочитал мои мысли капитан. - Больше ждать нечего. На следующем этапе все мы должны погибнуть, причем весьма мучительной смертью. Я не могу вам приказать, но считаю более гуманным, если вы сейчас поместите себя в коматационные камеры. - Он замолчал. Мы потеряли дар речи.
'Коматационные камеры' он специально использовал официальное название! Мы старались называть их 'кроватями', потому что использовали их ежедневно именно в этом качестве (в нейтральном режиме, естественно).
То есть мы преспокойненько уснем вечным сном, а он в одиночку будет снимать показания с погибающих датчиков, плавиться вместе с кораблем...
- А вы? - спросила Катюша.
- Я продолжу наблюдения... - мы переглянулись, похоже, все думали одну мысль, стоило ли затеваться, если в последний момент вот так позорно сбежать.
- У нас, в принципе, еще турнир не завершен... - Семен Маркович, оглянулся на меня, я закивал одобряюще:
- Еще бы я на втором месте! Какой спать!
Девушки наши, умницы, тоже подхватили Катюша: 'Я эксперимент с мышами затеяла, хочется завершить...', Лариса Михайловна: 'А у меня рассада высажена...'.
- Одним словом, капитан, - подытожил я, - вы как хотите, но нам спать некогда, вот разве что гений. А, Устин Валентинович?
- Что? А шутиха эта крутилась? - Ну, молодец! Ну, красавец! Тут его как щенка усыпляют, а он велосипед изобретает!
- Капитан, вы видите, нам некогда всем! - сказал я деловито поднимаясь...
Но договорить мне не пришлось. Корабль тряхнуло, мы попадали. 'Всё, обшивка окончательно нарушена и повреждена гравитационная установка'. - это была последняя мысль, потому что по моим ощущениям на меня упал дом, я не мог больше пошевелить ничем, даже мыслями, и потерял сознание.
---
Как вам дневник покойника?
Почитали? С интересом?
А если теперь я скажу вам, что жив и здоров?
Бросите читать? Живых слушать не так интересно? Или скажете байка?
А если я скажу, что мне присвоено звание инженер-испытатель? И меня без экзаменов взяли в институт - за заслуги? (Предлагали в аспирантуру, но я отказался!) Что вы на это скажете? Не поверите?
Если честно, когда очнулся, сам не поверил, что жив. Открыл глаза, поднялся, пошел по кораблю, смотрю, люк открыт, ну, думаю, дверь в другое измерение, Черная дыра нас в себя впускает! Жутковато, но, прикинул, раз уж не помер, чего бояться-то! Выглядываю, и что, по-вашему, вижу? Коридор базы! Откуда мы улетели почти пять месяцев назад! И по этому коридору ко мне идет Катюха веселая, в платье разноцветном: 'Ну что, герой, выспался?'. 'Мы где?' - спрашиваю, глазам не веря. 'На базе! Мы и не улетали с нее!'. 'Приснилось все?'. 'Нет!' - смешная такая. Нравится ей смотреть, как я мучаюсь! 'Ты, небось, есть хочешь?' - тут я понимаю, что прямо таки умираю от голода, живот о позвоночник трется и урчит, я кивнул, а сам пытаюсь вспомнить, когда ел, что меня так крутит. 'Пойдем, я тебя накормлю, заодно и расскажу, что с нами приключилось'.
Столовая на базе нормальная, большая: восемь столов, накрыты скатертями, никого нет, значит, время не обеденное,
- Кать, а сколько времени сейчас? - Она щелкает клавишами у окна раздачи:
- Суп будешь?
- Какой?
- Пять утра. Есть солянка мясная, холодный борщ вегетарианский, бульон с фрикадельками...
- ПЯТЬ УТРА? - так, сменялся я в шесть вечера, не могу я быть таким голодным... - А число какое?
- Суп?
Ее не собьешь!
- Борщ, и котлету по-киевски... две!
Котлет, таких как здесь, я нигде не ел!
- Садись! - Катерина поставила на стол тарелки и поведала, что случилось на самом деле. Я был поражен не столько громадиной замысла, сколько коварством ученых, затеявших этот эксперимент.
Садился за стол я голодным и счастливым героем космоса, а ко второй котлете уже был сытым и злым. Впрочем, котлету я доел, взял еще пирог и кофе на десерт. Пирог был с клубникой, а история такая: монстры химгены, сотворили наших клонов, посадили их во вторую 'запасную' капсулу и отправили в дыру, погрузив 'исходники' в коматоз. Эдакими сомнамбулами мы двигались здесь, на базе в 'запасном' челноке, ощущая все, что испытывали там... Тут я запросил кофе.
Я ненавидел ученых затеявших этот эксперимент! Выходит, пока я героически жертвовал собой ради науки, они тут, хихикая, наблюдали за моими потугами и заглядывали в мои карты!
- Нас использовали вместо лабораторных мышей!
Но Катя не поняла о чем я, она гордилась:
- Мы были первыми, понимаешь! Ты только подумай! Человек может своими глазами теперь увидеть всё!
Наука в Катином лице - ликовала! Подопытный кролик, подходящий науке по возрасту и полу, в моем лице - допивал кофе. Так себе напиток. Какие богатые перспективы открываются! Действительно! Любой недотёпа, вроде Примуса, что даже шнурки завязать не умеет, сможет героически рисковать суррогатным телом в любой точке Вселенной, я так понимаю, что само понятие 'героизм' уползет в прошлое. Заманчиво.
- Ты только подумай, какой гениальный проект! Они вырастили нам дубли, склеили нас как сиамских близнецов...
- Как?
- Ну, спинами, у нас получилось как бы общее тело, потом дубль отрезали, вернее родное отрезали, как отмороженный палец, 'убили', или заставили мозг в это поверить!
Я ненавидел науку, ученых скопом и отдельно, очень сильно химгенов, всех! Они смотрели за каждым моим шагом, каждым движением! Я гордился собой! А они смотрели... Гадость. Один химген сидел передо мной:
- Кать, а ты знала? - Спросил я угрюмо.
- Глупенький! - Катя улыбнулась мне, как маленькому,- Как же ты не понимаешь! Если бы возникло хоть малейшее подозрение, ничего бы не вышло! Мозг бы тут же дал сигнал... к возвращению в тело!
- Ты хочешь сказать, что у меня на спин огромный шрам?
- Нет, парень со шрамом остался в Черной дыре...
- Жаль его...
- Но ты представляешь, какие открываются перспективы, раз ученые смогли добиться такого...
Она увлеклась, глаза блестели, у нее красивые глаза, красивые руки, и перед ней открывались перспективы...
- Конечно, представляю! Скоро в гардеробе всех толстосумов будет висеть парочка запасных тел, для ночных прогулок по неблагополучным районам или кладбищам...
- Фу, что за ерунда! Это же почти бессмертие! Пойми!
Мне не хотелось с ней спорить, или фантазировать, больше я не хотел играть в азартные игры с наукой.
Позже я даже думал отказаться от награды, но поразмыслив, согласился, получил, и на эти деньги мы с Катюхой сыграли свадьбу, теперь живем очень далеко от Земли, растим двоих детей. Я надеюсь, что они не станут учеными, мне до сих пор, стыдно воспоминать о своем героическом прошлом.
Почему я вдруг всё-таки вспомнил? Я закрываю этот блог, похоже, планируется новая 'экспедиция', потому что все, что касается нашей - поместили под гриф. Насколько мне известно, ещё не придуман легкий способ перемещать сознание из тела в тело, так что, если вы собираетесь подавать заявку на участие в полете к Черной дыре - немедленно забудьте все, что сейчас прочли! А про секретный критерий я вам не говорил, а сами вы не догадались, что это был отмороженный мизинец! Так что - прощайте, и удачи!