Многие путают старинное знание ведовства с прочими способностями. С ведьмачеством, травознаньем и даже с целительством. Эти ошибки конечно, смешат настоящих ведуний, но они никому не объясняют и не собираются объяснять истинный смысл этих понятий и полнейшее различие между ними. Оставляя всем их грубейшее заблуждение ради сохранности тайны своей особенности.
Семнадцатое сеноставня
Приграничный городок Заленс.
Дилли.
***
-Ой... Дилли... кажется к тебе гость...
В растерянном голосе Соны, белошвейки из соседнего салона, отчетливо слышались изумление и зависть. Едкая, зеленая и древняя как мир женская зависть к подружке, которой внезапно сказочно повезло.
-Семнадцать, восемнадцать... - Дилли невозмутимо досчитала до двадцати, аккуратно ссыпала пилюли в коробочку, запечатала, наклеила руководство и подала сверточек Соне.
-С вас десять серебром.
И лишь получив монеты и заперев кассу, перевела взор на следующего клиента. Вернее, на огромный букет полевых цветов, над которым наливалось жаркой обидой круглое, губастое и носастое лицо колбасника.
-Добрый день, господин Шульт. У вас праздник? -Ее кроткий голосок звучал по обыкновению мягко и приветливо и это подействовало на хозяина колбасной лавки как большая кружка холодной мятной настойки.
-Это у вас праздник, дорогая Дилли, - объявил он, высокомерно задрав нос, - я решил сделать вам предложение. Не благодарите... я не глуп и сам прекрасно понимаю, как вы счастливы. У меня вам не придется столько работать... и ваше доброе имя будет надежно защищено. Я конечно отлично знаю, что у вас нет ни приданого, ни фамильных украшений... но не собираюсь вас за это упрекать. Зато вы скромная и приветливая девушка... и если будете помогать за прилавком, вполне это возместите. Не каждый день, разумеется, только в праздничные, у меня большой дом и его нужно содержать в чистоте.
-Благодарю вас за доверие, -проникновенно произнесла Дилли и поднесла к глазам белоснежный платочек, - я так тронута. Сколько времени у меня есть на раздумья?
-Да чего тут думать? - искренне изумился он, - запирай свою лавчонку и идем в храм. Жрец Парвентий весьма уважает копченые гусиные колбаски, прихвачу корзинку и он сразу проведет для нас обряд единения. Через три дня ярмарка... как раз успеешь вникнуть в дела.
-Простите, уважаемый господин Шульт! - в голосе тоненькой, какой-то бесцветно бледной девицы неопределенного возраста звенели оскорбленное достоинство и обида, - но вы не подумали, что скажут обо мне люди! О нас! Если я сейчас бегом побегу с вами в храм, как нашкодившая дебютантка! Та же ваша соседка, булочница Онесса! И белошвейка Сона, которая вас тут видела! Нет уж. Оставляйте ваш букет и гордо идите домой, сообщая всем, что я, как разумная девушка, попросила два дня на раздумья.
-Но Дилли... - взревел Шульт, уже распределивший на ярмарочные дни задания для всех своих работников, и молодая, аккуратная жена очень удачно вписалась в его планы.
-Ни слова больше! - остановил его гневный взгляд невесты, - Если кто-то скажет, что этого много, поясните, что изначально я просила пятицу, но вы же умеете уговаривать? К тому же я не собираюсь идти в храм в старом платье. И не волнуйтесь, новое я куплю за свои, некрасиво тратить деньги жениха, пока не проведен обряд.
-Ну да, - пробормотал он, сраженный здравомыслием Дилли , втиснул ей в руки свой веник и важно задрав голову, направился в обратный путь.
-Проклятье... - шипела Дилли, разбирая пучок цветов на букетики и выставляя их на подоконнике. - И принесла же его нелегкая...вот приспичило! А я ведь так надеялась пережить тут зиму! Придется менять планы...
Это было не так-то просто, хотя она всегда заранее готовила пути отступления. Ну или побега, если честно. Она сразу знала, что поживет на новом месте годик, полтора и помчится дальше, как улетающий от зимы яркий листок. Зато не было ни слез, ни боли, ни особого разочарования, хотя от жизни в этом небольшом приграничном городке Дилли втайне ждала намного большего.
И ничего тут не поделать, девушки всегда живут надеждами... независимо от того, как они выглядят и какие секреты прячут в рукаве. И ведунья тоже была не против замужества ... даже если жених и не вызывал бы пресловутой дрожи в коленях.
Но хотя бы не был противен до глубины души, не пах чесноком и застаревшим свиным салом и не ковырял в ухе толстым волосатым пальцем. Но раз уж так случилось, нужно воспользоваться вырванной у колбасника форой, и запутать следы как можно надежнее.
Лавку Дилли закрыла пораньше и шла в снятую комнатушку с пышным букетом в одной руке, и неизменной сумкой - в другой. Волнуя знакомых горожан загадочно - мечтательным видом и рассеянной улыбкой, и абсолютно не замечая понимающих и заинтересованных взглядов. Пусть думают, будто она их не видит и не ведает, кто просто завидует, а кто еще и злорадствует, потому что знает, как несладко придется молодой жене в зажиточном доме.
Дома она сначала вытащила изо всех карманов и искусно сплетенного из ромашек туеска, который даже вблизи трудно было отличить от простого букета все свои самые ценные пилюли и мази, а также провизорский инструмент и весы.
Сначала наскоро перекусила, затем быстро переоделась и умело сложила свой багаж. Только самые новые и ценные вещи, остальное раскладывая так, чтобы ни у кого не осталось сомнения, что хозяйка ушла ненадолго и скоро вернется.
И на минуту замерла в раздумьях. Теперь ей предстояло самое трудное, забрать свое имущество так, чтобы никто ничего не заподозрил раньше времени. Разумеется, вынести незаметно пару сундуков и саквояж не удастся никому, но разве обязательно тащить их с собой?
Девушка покосилась на потемневшие от времени, сильно потертые, но крепкие еще сундучки, и сокрушенно вздохнула, признавая неизбежность их потери. Зато можно будет сложить в них все то, что она изначально не собиралась брать с собой. Разумеется, кроме особого, невзрачного, бесформенного поношенного платья, скрывающего любую женщину от мужских взоров надежнее самого сильного наговора. Хотя ей отвод глаз без надобности, ведуньи обходятся своими силами, да и магические вещички и зелья очень дороги.
Черкнув записку хозяину постоялого двора, Дилли отправила ее с хозяйским сынишкой и принялась переупаковывать багаж. Вскоре заполненные старьем сундучки заняли свое место, а перед дверью появились два тючка, в которых любой мог без труда узнать свернутые валиком пуховую подушку и одеяло. И только Дилли знала, что это лишь выцветшие верхние чехлы, набитые ее теплой одеждой. Где-то в середине, надежно замотанные прятались обувь и ценные вещицы, а все остальное уместилось в саквояже.
Громоздкий подсвечник, купленный из-за высоты подставки, пришлось оставить. Зато, оглядев в последний раз комнату, в которой прожила с прошлой осени, Дилли с удовольствием признала, что даже сама не заподозрила бы, что временная хозяйка собирается покинуть ее навсегда.
-Дилли, - постучав, в дверь заглянула хозяйка дома, слегка увядшая дама в домашнем капоте и папильотках. - там прибыл Джис на коляске, ты куда-то едешь?
-Да, дорогая моя госпожа Лота, моя жизнь резко изменилась, - С искренней печалью сообщила Дилли, - господин Шульт сделал мне предложение. Я взяла на раздумье два дня, но на самом деле намерена согласиться. Вы же понимаете, что это очень достойная партия?
-Несомненно, - убежденно кивнула Лота, и сама мечтавшая заполучить в полное распоряжение кладовые колбасника, - но у меня нет денег... вернуть за квартиру.
-Пусть это будет оплатой за вашу доброту, - вздохнула Дилли, страстно мечтая поскорее уйти, - присмотрите, чтобы никто сюда не входил, пока не вернусь. Мне нужно купить платье для свадьбы и заодно отдать поменять наперники, сама я не рискну этим заниматься, весь дом будет в пуху.
-Какое разумное решение, - с энтузиазмом подтвердила Лота, пропуская выходившую постоялицу, легко несущую в одной руке тюк с подушкой, а другой саквояж и скрученное одеяло. - А лавку ты так и будешь арендовать?
-Пока не решила, - с сомнением призналась ведунья, забрасывая на сиденье тюки и устроилась рядом, с удобством на них облокотившись, - жених считает, что мне проще будет иногда помогать ему в делах.
-Ну да, - согласилась хозяйка и, проводив взором резво рванувшую вперед повозку саркастически добавила, - тому жадному коротышке так-то в разы выгоднее.
***
Двадцатое сеноставня
Брагод, столица свободного княжества Онзирского.
Граф Гардант Тровенг
-Лорд Тровенг, - учтиво склонил голову швейцар перед идущим мимо начальником тайного сыска, - вам срочную почту принесли.
-Спасибо, - легко взбегая по лестнице отозвался высокий мужчина из тех, о ком говорят : ладно скроен и крепко сшит.
Особое, экстренное письмо он рассмотрел с порога, узкий конверт с алой полосой не лежал вместе с остальными посланиями на подносе, а был воткнут в подставку для бумаг, так, чтобы не заметить его не смог и самый рассеянный человек. А Тровенг таковым никогда не был, наоборот, отличался внимательностью, быстротой суждения и нестандартностью решений.
Сбросив на спинку стула легкую форменную накидку, Гардант аккуратно разрезал конверт и достал лист бумаги. Всего несколько строк:
"Гард, ты просил оповестить, если у нас будут сведения о женщинах с именем, входящим в твой список. Не знаю, заинтересует ли тебя заявление колбасника Шульта из Заленса, о пропаже восемнадцатого сеноставня его невесты, аптекарки Дилли, худощавой невзрачной девицы примерно тридцати лет. Преданный тебе Санерт ".
-Уже три дня, - сунув письмо в карман, сердито фыркнул лорд, и дернул шнур звонка, - Этот жених не очень-то торопился ее искать.
-Лорд Тровенг? -Секретарь, всегда подтянутый и щеголеватый как княжеский гвардеец, мгновенно возник на пороге ведущей в канцелярию двери.
-Вызови немедленно крылет и Ланса, я улетаю в Заленс, - скомандовал ему начальник, подхватил накидку и направился в личную комнату, где стояла кровать и хранилось несколько комплектов одежды на все случаи жизни.
На этот раз он надел простую форму, застегнул на торсе пояс с оружием и инструментом дознавателя. Прихватил длинную теплую куртку, перчатки и шлем с очками и забросил за плечо походную сумку. В ней было все нужное на случай, если полет не удастся и придется добираться до жилья своими ножками. Хотя и очень редко такое случалось, но лучше не дразнить судьбу.
Вскоре появился Ланс, одетый точно так же и с такой же сумкой, но на крышу здания они поднялись лишь после того, как получили известие, что крылет уже прибыл.
Он и в самом деле уже стоял на чуть наклонной гладкой площадке, удерживаемый замком и погонщик обходил кархов, оделяя кусками мяса, политыми придающим силу и послушание зельем. Мощные птицы не любили своих сородичей, и без этой предосторожности рвались бы в разные стороны. Устроившись полулежа в похожей на плоское корыто люльке крылета, мужчины натянули шлемы, опустили очки и надвинули до глаз полог, наверху было холодно и сильно продувало.
Вскоре вернулся погонщик, устроился впереди, щелкнул рычагом отцепляя замок. Раздалась резкая команда и первая из шести пар птиц ринулась вперед, к краю крыши. Это были самые неприятные для пассажиров минуты, казалось, будто голенастые кархи не сумеют раскрыть тяжелые на вид волочащиеся крылья, не смогут подняться в небо и вместе с люлькой покатятся вниз по балконам и террасам.
Но все обошлось. Срываясь с твердой поверхности отлично выдрессированные летуны мощными взмахами огромных крыльев моментально поднимали себя вверх и занимали свои места в сложной связке. Едва вся стая оказалась в воздухе, а люлька закачалась под ними, погонщик умело развернул крылет на восток и тот, все набирая высоту, плавно устремился к Заленсу.
За несколько часов, пока крылет добирался до Зарта, начальник тайного сыска успел выспаться, проголодаться и промерзнуть. Не спасли ни меховой полог, ни теплая одежда, ни прижавшийся сбоку маг.
-У меня есть фляжка... - часа за два до прилета предложил Ланс, и до Тровенга донесся запах рома.
Хорошего, выдержанного и мягкого, какой варили только травники из Метносы. Гард сделал пару глотков и вскоре ощутил как по занемевшим пальцам ног прокатилась теплая волна.
-Наговоренный?
-Разумеется, - буркнул Ланс, и осторожно осведомился, - а с чего это мы мчимся отыскивать чужую невесту, словно нам своих не хватает?
-Шутник, - фыркнул Тровенг, - откуда у тебя невеста?
Близкими друзьями они не были, мало кто решается подружиться с главным сыскарём его светлости, князя Сайморса Онзирского. Но по делам встречались частенько, приходилось и как в этот раз работать в паре. И потому многое знали о сильных и слабых сторонах напарников, о предпочтениях в еде и быту и разумеется, о личной жизни.
-У меня их четверо, -ничуть не хвастаясь, заявил Ланс, и невесело усмехнулся, - осталось дождаться, пока хоть парочка отсеется.
-А последние две? - лениво спросил сыскарь, уже догадываясь, какой получит ответ.
-Предложу тройной союз. Меня часто не бывает дома... им не скучно будет.
-Заботливый... А не боишься, что объединятся?
-Этого нужно бояться только тому, - убежденно сообщил Ланс, - кто выбирает женщин наглых, вздорных, капризных и непредсказуемых. Лично я таких терпеть не могу. Все мои невесты тихие, покладистые, добрые, не ревнивые... жаль, нельзя жениться на всех сразу.
-Очень правильный запрет... - буркнул сыскарь через полчаса, когда маг уже считал, что напарник забыл и о нем, и о его женщинах, - иначе у таких прохиндеев как ты будут целые гаремы, а остальным не достанется и по одной жене.
И непонятно было, шутил он или прорвалось наружу нечаянное откровение. К тому же Ланс не зря работал на тайный сыск, где все были в курсе чужих секретов, и знали о том, куда иногда ездит с визитами их начальник.
В Зарте они оказались поздно ночью. Ориентируясь лишь по памяти птиц, знавших в этом направлении все посадочные площадки, опустились на крышу самой большой гостиницы.
И едва люлька крылета закачалась в причальной сети, отстегнутая от ринувшихся к кормушкам и поилкам кархов, к прибывшим устремились услужливые, ловкие горничные. Путешествие на крылетах было очень дорогим удовольствием, доступным лишь избранным, и слуги отлично это знали.
Приказав доставить ужин в номер и заказать крылет на утро Тровенг отправился умываться. А когда вышел из ванной комнаты, обнаружил накрытый стол, бутылку темного вишневого ликера и миленькую служаночку в кокетливой крахмальной наколке.
-Уберешь утром, - холодно глянув на нее, бросил лорд на уголок стола серебряную монетку, - и передай хозяину, он лишится лицензии, если ночью возле моей двери начнут петь, скрести пол или вздыхать. Иди.
Горничная обиженно поджала губки, жирная добыча, которую она уже считала своей, уплывала прямо из рук, и судя по колючему, неприязненному взгляду непроницаемо-черных глаз, вернуть ее не было никакого шанса.
Сыскарь запер за ней дверь и сел ужинать. Открывать вино он и не подумал, пробовать соусы и десерты - тоже. Быстро сжевал свежепожаренное мясо с ломтем хлеба, запил бокалом воды, куда бросил особую пилюлю. Такие готовил для него Эрбиус, алхимик князя, уверяя, что она защитит от любого приворота, наговора и яда.
Хотя до недавнего времени Гарт втайне считал, что не только во всем их княжестве, но и в соседних странах не найдется ни одного сумасшедшего, способного поднять руку на его жизнь или честь. Но после того, как на подобное решилась леди Николла, в его убежденности была пробита сокрушительная брешь.
Утро для кархов начинается, едва лишь на востоке посереет небо. Они не ночные птицы, а именно утренние, и выслеживают своих жертв даже в легком тумане. Чаще всего кархи кормятся возле деревень и поместий, и бредущие на выпас овцы, еще сонные куры и гуси их излюбленная дичь . При случае взрослый карх легко уносит за десятки миль в своё гнездо даже теленка.
И потому рассвет - это лучшее время для начала перелета.
Гарт стоял на крыше, жуя толстый ломоть сыра, лично взятый на кухне из большой миски. Заспанное лицо спутника было бледноватым, но за мага начальник сыска не беспокоился. Тот никогда не забывал повесить себе на грудь целую гроздь различных амулетов.
- Ланс, - едва они устроились в крылете и погонщик отправился раздавать мясо, тихо проговорил он тем самым тоном, который заставлял его подчиненных вытягиваться в струнку, - твое дело - найти что-то необычное. Не знаю, что именно, но если вдруг обнаружишь - не подавай виду. Не хмыкай, не дергай бровью и не свисти. Доложишь мне только в тот момент, когда мы будем вдвоем.
-Ого, - присвистнул напарник.
-Так делать тоже не нужно. И имя... придумай другое. Мне тоже.
-Тогда ты будешь Франом.
-Почему?
-Пса я так зову... точно не забуду. А я - просто Том. Амулет личины дать или есть?
-Есть, - хмыкнул его начальник и больше не разговаривал до самого Заленса.
***
Двадцать первое сеноставня
Приграничный городок Заленс
Гардант Тровенг
На крыше ратуши, куда доставил сыскарей крылет, их встречала целая делегация, во главе с мэром. Здесь был и командир городской стражи, и судья и даже глава местной знати, лорд Трилбенз.
Он и начал осторожную беседу, когда столичные гости неохотно представились.
- Меня зовут Том. А мой спутник - Фран.
-Не сочтите за наглость, - сиял радушием лорд, - но наша гостиница несколько... простовата для таких важных гостей. Позвольте пригласить вас остановиться в моем доме? Спальни уже готовы, обед тоже, слуги у меня вежливые и ловкие...
-Где жила невеста господина Шульта? - без разрешения начальника Ланс предпочел не отвечать на это приглашение, а Гард упорно молчал.
-Понятно, - стараясь не показать досады, натянуто улыбнулся лорд Трилбенз, - про невест колбасников вам лучше поведает наш доблестный мэр. Позвольте откланяться? Но если надумаете - мой дом для вас открыт.
- Аптекарка Дилли снимала комнату у госпожи Лоты, хозяйки небольшого прибыльного дома. - провожая столичных гостей к лестнице, деловито пояснял еще бодрый, но уже обремененный заметным животиком командир стражников. - Она лучше всех изучила эту девицу. Но все жители отзываются о ней лестно. Спокойна, вежлива, рассудительна и аккуратна. Я и сам покупал у нее пилюли... могу подтвердить. Да и господин Шульт в нашем городке жених завидный, несмотря на возраст и внешность. И выбор у него был... однако предложенье он сделал Дилли. Все говорят, она была рада... шла домой как на крыльях. Дома сразу вызвала коляску и отправилась в Холмор, за платьем.
-Так где она пропала? - перебил стражника Гард, начиная подозревать, что они зря летели лишних два часа.
-В Холморе и пропала. Коляску отпустила у постоялого дома, обещав вернуться на другой день, с оказией. Но так и не вернулась. Вы не желаете перекусить с дороги?
-Веди нас к госпоже Лоте. А по пути покажи лавку. Помещение она купила или снимала?
-Снимала. У Лоты же. - торопливо пояснял стражник, открывая перед ними двери на улицу, - там все осталось, как было, мы смотрели.
-Протокол дайте, - потребовал Ланс.
- А... Сейчас отправлю человека, он принесет. Но возможно они сделали беглый осмотр... без оформления... - командир стражи стремительно серел, - раз еще нет тела, мы имеем право...
-Принесите указ, подтверждающий это право, - маг не хуже самого Гарда знал все правила и законы проведения досмотров.
-В присутствии родственников... - хватался за призрачное оправдание стражник, - там был жених.
-Ритуал обручения был подтвержден договором? - Ланс терпеть не мог подобного неряшества подчиненных, доставлявшего ему самому море лишней работы.
-Как будто... - командир стражи понимал, что топит сам себя, но уже не мог остановиться и признаться, что упорно лжет начальству.
Простые имена гостей его не обманули, как и ничем не примечательные лица. Не бывает таких у тех, кто прилетает из столицы на срочном крылете.
-Вызовите его в лавку, - скомандовал Ланс, но почувствовал, как его резко дернули за куртку, - впрочем, пока не нужно. Так где эта аптека?
-Вот... - указывая на крохотную, не больше двух шагов в ширину лавчонку, угрюмо пробормотал командир стражи, заранее прощаясь с должностью.
Позавчера шел дождь, и все приходившие в аптеку оставили на единственной ступени, обычно чистенькой как стол, грязные отпечатки.
-Оцепить подходы сетью, опечатать двери и окна ваши люди тоже не додумались? Или был на это указ? - начал понемногу звереть маг.
-Просто никто не верил... - сломался наконец стражник, - что она пропала. Такая разумная и ловкая девица... думали, вот вернется...
-И приготовили подарочек, - съязвил Ланс, - стаскали в ее лавку всю окрестную грязь.
За пять минут, пока ожидали появления старшего стражника, исполнявшего обязанности дознавателя и потому забравшего ключ от аптеки, гости успели осмотреться и сделать собственные выводы.
Городок был точно таким же, как десятки подобных ему. Единственная площадь, на которой в центре засохшего фонтана высилась невразумительная статуя, была окружена лавками, салонами. В самом центре темнел вход в небольшой крытый рынок и Гард, сделав напарнику знак, направился туда. Есть хотелось все сильнее, но идти в гости к людям, которых они сегодня возможно лишат всего достигнутого в жизни, было по меньшей мере неосмотрительно.
За прилавками стояло с десяток торговок, но ничего из товаров привычных взору столичного жителя перед ними не нашлось. Ни горячих пирогов, ни жареных цыплят, ни малосольной рыбы. Только сырые яйца и мясо, овощи и первые яблоки. Да малина в туесках. Лишь чуть подальше под вывеской "колбасы Шульта", стоял лоснящийся довольством статный торговец.
-Это ты - Шульт? - спросил у него сыщик с самым простодушным видом.
-Я приказчик, - важно объявил тот и сунул в рот розовый ломтик ветчины.
-Вкусно? - с неподдельным интересом смотрел на него странный незнакомец.
-Ну да. Ты же не дурак самое дешевое жевать. Взвешивай, не волнуйся.
Через минуту Гард выходил из широко распахнутых ворот рынка с корзинкой, в которой лежало восемь фунтов ветчины, два десятка яиц и пяток сочных, молодых луковиц. Каравай хлеба он купил в замеченной по пути булочной, и оказался возле дверей аптеки как раз в тот момент, когда туда подбежал запыхавшийся дознаватель.
-Можно открывать, ваша светлость, - попытался он польстить гостям, но они не обратили на это никакого внимания.
Оба давно подсчитали, что сразу вылететь в Холмор им никак не удастся, птицы должны отдохнуть хотя бы два, а лучше - три часа. И потому никуда пока не спешили.
-Нельзя, - коротко отказал Гард, - нет сетей, понятых, писаря и бумаги.
Стражники помрачнели, но спорить не решились, отправили посыльного за всем перечисленным, не забыв на этот раз добавить в список лупу, зелья и все прочие мелочи, необходимые для официального осмотра места происшествия.
***
Восемнадцатое сеноставня
Холмор, уездный город
Дилли
Утро еще не наступило, а Дилли уже была на ногах.
С вечера, расставшись с возницей возле крыльца самой невзрачной гостиницы, она успела переделать кучу дел. Сначала, осведомившись у хозяйки о цене комнатки, минут пять изображала сомнения и душевные муки, затем, убедившись, что повозки и след простыл, спокойно покинула гостиницу.
В ближайшей лавчонке Дилли купила слегка поношенную, но вполне еще пристойную шелковую летнюю накидку и неброский, но тоже не самый дешевый баул. И в первой же подворотне, пользуясь быстро сгущающимися сумерками, засунула в него свои тюки и саквояж. А затем, проведя по лицу ладонями, минуту постояла, привыкая к ощущениям и, выйдя на дорогу, смело остановила первого попавшегося извозчика.
-Приличную гостиницу, милок, и не слишком далеко от центра.
Уже через четверть часа, умывшись и перекусив прихваченными в дорогу бутербродами она сладко спала в снятой на ночь комнатке с видом на главную улицу города.
План, как поступить и куда отправиться, был спокойно обдуман ею за те четыре с половиной часа, что они добирались до Холмора. И это при том, что за скорость она доплатила и кучер всю дорогу гнал лошадей.
Внизу было непривычно тихо и пустынно, лишь швейцар дремал в кресле у входа. Вполглаза проследив, как немолодая и явно небогатая постоялица сдает ключ, поднялся и распахнул перед нею двери.
-Извозчики налево, за углом, - сообщил учтиво, не надеясь на награду, но получил мелкую серебряную монетку.
И сел на место, так и не узнав, что дама, шагнувшая с освещенного фонарем крыльца в предрассветную дымку, свернула не влево, а вправо.
Уверенно забросила на плечи баул и быстро направилась по узкому переулку в сторону стоянки дилижансов. Расписание она прочла еще с вечера, выкупая номер.
При подходе к небольшой площади, ярче других освещенной фонарями и оживленной почти как днем, Дилли сняла багаж с плеча и повесила за спину, как делали многие женщины, не способные нанять носильщика. У ведуньи деньги были, в последние месяцы удалось скопить, но носильщика она не брала по другой причине. Не хотелось, чтобы хоть кто-то ее запомнил.
Дилижансы стояли под вывесками, и к каждому уже выстроилась очередь. Куда-то больше, куда-то меньше. На Мшарье было всего несколько человек и это оказалось для Дилли самой неприятной неожиданностью за последние месяцы.
Но она даже не вздрогнула и не приостановилась, так же размеренно добрела до потрепанного ветрами и временем громоздкого экипажа и остановилась в конце жидкой цепочки, с явным наслаждением опустив на скамейку свой баул.
Возле соседних дилижансов шустрые помощники кучеров уже собирали деньги и пристраивали в багажные ящики и на крышу сундуки, мешки и баулы, а здесь пока было тихо. И лишь когда в очереди оказалось более десятка желающих ехать на этом дилижансе, из него вылез сумрачный парень лет двадцати, оглядел путников оценивающим взглядом и объявил:
-Предупреждаем, в доме "У родника" теперь никто не живет. Уже с зимы. Можете поехать, убедиться своими глазами, но запомните, к нам потом никаких обид. И бесплатно обратно никого не повезем. Кто решит ехать, распишитесь, чтобы потом не было спора. .
-А куда они все делись? - возмутилась стоящая впереди дама, в темной вуали.
-Никто не знает. Вроде в гости поехали... и не вернулись. - В голосе парня помимо его воли прозвучала тоска, но он сразу спохватился, прикрикнул бодро, - ну, кто едет?
-Но родник хоть остался? - задумчиво осведомился немолодой господин, судя по выправке - военный.
-Да, - сухо бросил парень, - но в дом не пускают. Сторож там живет, староста указ получил.
-Я не поеду, - вздохнув, отступила в сторону молодая женщина с потухшим взором, - чего бесполезно кататься.
Дилли сейчас тоже надо бы повернуться и уйти, не совать голову в ловушку. Но тлела в душе безумная надежда на оставленный для нее знак, или хоть крохотную подсказку, где его искать. И она недрогнувшей рукой написала на листке - Лиана и поставила витиеватую подпись.
Парень взял двадцать серебрушек, загрузил багаж, выдал ей медный номерок и сообщил, что отправление через полчаса, желающие могут позавтракать и умыться в харчевне напротив. Остановка будет только через три часа.
В Мшарье дилижанс прибыл только девятнадцатого числа, ближе к вечеру. Почти за двое суток пути пассажиры успели познакомиться и определиться с симпатиями, но Дилли в эту игру давно не играла. Точно зная, выпытав чужие тайны и вывалив на голову новой подруги все собственные беды, спутники обменяются адресами и наказами писать и приезжать, но едва расставшись, больше никогда друг о друге не вспомнят.
Поэтому большую часть пути она делала вид будто спит или мучается мигренью. А выйдя из дилижанса и получив свой баул, не пошла вместе со всеми к новенькой гостинице, а направилась вниз по улице, к неказистому трактиру, где сдавали на ночь комнатушки в мансарде.
Разумеется, намного дешевле, чем в просторном двухэтажном здании, воздвигнутом благодаря славе дома "У родника", но сейчас для Дилли главными были вовсе не деньги. В трактире вечерами собирались старожилы и можно было узнать как последние новости, так и все события, произошедшие в поселке за последние двести лет.
Но в это время народу еще было маловато, и Дилли, сняв комнату и переодевшись, отправилась размять ноги. И они сами принесли ее к знакомой калиточке. Такой невысокой и хлипкой, что сразу становилось ясно, либо у хозяев просторного, приземистого дома нет ничего ценного, либо они не боятся никаких воров. И все в поселке были убеждены в верности первого предположения, только Дилли и ее подруги знали, что намного точнее второе.
Пройти внутрь ограды никто не помешал, и девушка, выглядевшая сейчас вдвое старше собственных ровесниц, неторопливо побрела к роднику, попутно оглядывая все, до чего смогла дотянуться цепким, все запоминающим взором.
Деревья и кусты целы, ухожены и политы, дорожки расчищены... вроде мелочь, но очень многозначительная. С одной стороны очень похожа на ловушку, из тех, какие заманивают простаков безмятежным видом и якобы самыми доброжелательными намереньями. А с другой - на извинение, предложение мира и возможно помощи.
Но Дилли точно знала, прежние обитатели дома ничему не поверят и никогда не вернутся. Потому что рискуют не просто своей свободой или жизнью, а будущим детей. И никому не нужно об этом знать.
Она медленно шла по центральной аллее, полого спускавшейся в лощинку и вскоре добралась до замшелого валуна, из-под которого выбивался крохотный родничок. Булькал в выдолбленной давным-давно гранитной чаше, перетекал через край и вскоре терялся в сырой траве.
Здесь тоже видны были следы чьих-то заботливых рук, чаша отмыта, вокруг валуна подметено, а скамеечка для немощных посетителей прикрыта от дождя и солнца новеньким навесиком.
Дилли только невесело усмехнулась, пока тут жили те, кто стали ей семьей, почему-то никто не считал нужным помочь почистить дорожки или соорудить навес. Хотя поселок неплохо кормился на приезжающих к роднику страждущих.
Точнее, ехали-то они к ведуньям, но вслух этого и тогда не говорили, и сейчас лучше не поминать. Заслышав приглушенные шаги, Дилли достала из кармана плоскую фляжку и склонилась над чашей, набирая стекающую воду.
-Она обычная, - ненавязчиво предупредил подошедший от дома мужчина.
-Спасибо, мне это известно, - не поворачиваясь, спокойно отозвалась Дилли.
-Тогда зачем? В гостинице вода ничуть не хуже.
-В память о тех, кто тут жил, - пояснила она и бросила в чашу серебряную монетку, - не убирай деньги. И если другие захотят... пусть кладут. Только не медные.
-Откуда вы знаете? - сразу насторожился собеседник.
-Они сказали, - девушка подняла голову и указала взглядом на дом, - я здесь уже бывала.
-И помогло? - в голосе сторожа, теперь Дилли в этом не сомневалась, звучала едва заметная усмешка.
-Да, - твердо кивнула она, и перевела разговор на другое, - а пройти по дому не разрешается? Раз хозяева его бросили.
-Ну если вы расскажете... как вам помогла эта вода... - деланно засомневался он.
-Когда я сказала, что вода помогла? Тем более, мне? - Дилли с истинным изумлением широко открыла глаза.
Вот теперь ей стало ясно, что никакой он не сторож, хотя именно так и считают все вокруг. Это сыщик... и неважно чей, княжеский или кого-то из гильдии целителей. А может даже и из соседних стран... бродячие сказители и комедьянты зубы съели на байках о всевозможных чудесах. Так ведь иначе их никто бы и не слушал.
-Как... - начал он, запнулся и с досадой стиснул губы, сообразив что с головой выдал себя своими поспешными выводами. - ну хорошо... в виде исключения открою вам дом.
-А разве вы живете не там? - теперь нужно было его успокоить и показать, как мало она придала значения его занятию.
-В домике для гостей... мне хватает места, - он пошел впереди, указывая дорогу.
Хотя Дилли и сама могла бы показать ему, где и что тут располагается, и ни грана не сомневалась, что некоторые сюрпризы очень удивили бы опытного сыскаря.
***
Двадцать первое сеноставня
Приграничный городок Заленс
Гардант Тровенг
Растягивая сети и устанавливая стол для писаря, стражники искоса поглядывали на странных гостей, отказавшихся от роскошного обеда в особняке лорда Трилбенза. И вместо устриц в белом вине и фаршированных рябчиков едят теперь ветчину с хлебом и луком, запивая простым квасом, купленным у случайно проходившего разносчика.
Да к тому же переговариваются на непонятном языке.
-Что будешь делать с командиром стражи? - буркнул маг на древне- лерейском, который тайный сыск использовал как раз в подобных случаях.
Достал из корзинки яйцо, подержал пару секунд в кулаке и бросил в корзинку. Везти с собой на крылете сырые яйца не самая лучшая идея.
-Вкачу выговор... - вздохнул Гард, - некого пока сюда послать. Но проверю... через пару декад... как он понял мою доброту.
Протянул руку, взял еще ломоть тающей во рту ветчины и снова вздохнул. Сейчас лучше бы поспать в мягкой кровати... ведь ясно, что после визита этих дуболомов чистоты картины можно не ждать.
-Ваша светлость... - прибежал стражник, - все готово. Можем открывать?
-Ну идем, посмотрим, что там у вас готово, - Ланс нехотя вытер льняной салфеткой руки и встал со скамьи.
Неторопливо подошел к сети, достал из походной сумки амулет с записывающим кристаллом и повесив на шею, начал невозмутимо диктовать:
-Перед нами аптекарская лавка. Подходы загорожены сетью, стоят предупреждающие знаки. Вывеска обычная, никаких нарушений не заметно. Крыльцо густо заляпано грязью, отчетливо видны следы мужских сапог. По свидетельству мэрии, дождь прошел здесь девятнадцатого сеноставня, а аптекарка Дилли выехала из города семнадцатого сеноставня через три часа после обеда. Письменную версию, кто мог проникнуть за сетку, предоставит командир городской стражи. Дверь не опломбирована, заперта на висячий замок, типа Ам-20. Ключ хранился у штатного дознавателя... - Ланс оглянулся на помрачневшего мужчину средних лет и ощутил укол жалости, но тут же убил в себе это вредное чувство.
Если сейчас не припугнуть их как следует, они и в другой раз, если случится настоящее преступление, поступят как самые последние разгильдяи.
К тому моменту, как маг закончил осмотр, стражники напоминали толпу каторжников перед казнью. Высокий гость не упустил ни одного промаха, перечислил все. И рассыпанные пилюли, и вонь зелий из плохо закрученных фиалов. И в конце, сделав вывод, что невозможно без хозяйки лавки определить, сколько и каких лекарств было похищено злоумышленниками в воинских сапогах, заставил дознавателя при нем запереть дверь и опечатал замок собственной печатью.
А потом кивнул спокойно следившему за ними напарнику и направился в дом госпожи Лоты, проверить жилье пропавшей невесты.
Гард шел рядом, бросив на скамье ненужную корзину. Остатки еды он ловко поделил пополам, и свою долю упаковал в сумку. Ланс молча проделал то же самое, хранить в пути продукты в одном месте их еще в зеленой юности отучили наставники. Хотя у каждого они были свои. Начальник тайного сыска обладал очень незначительными магическими способностями и потому его учил отставной лейтенант княжеской роты.
А Ланса воспитывал магистр из ковена, еще пятилетним малышом купив у многодетной семьи. Одаренные дети встречались не часто, потому родителям платили за них хорошие отказные. Впрочем, дети об этом никогда не жалели. Дома наставников были удобными и просторными а сами они добрыми и заботливыми. Да и не было времени жалеть, когда мир вдруг оказывался таким интересным и разнообразным.
Осмотр комнаты дал чуть больше, но Ланс еще по пути туда сделал знак, означающий, что ему все понятно. И Гард ему поверил, он и сам давно пришел к твердому мнению, что аптекарка сбежала, очень ловко обведя всех вокруг пальца. И все же довел процедуру осмотра и опроса свидетелей до конца, желая преподать наглядный урок обленившимся подчиненным.
И к тому же, нужно же было куда-то потратить три свободных часа?
Поэтому он с огромным облегчением вздохнул, когда погонщик наконец объявил, что птицы готовы к перелету. И вскоре, удобно вытянув ноги в люльке крылета, Тровенг с напарником летели по направлению к Холмору. Мысль о том, что Дилли там долго не пробудет, он старательно отгонял от себя, предпочитая пока решать более простые вопросы.
-Как думаешь... почему она ему просто не отказала?
-Так же как и ты, - лукаво хмыкнул Ланс, - сейчас она считается пропавшей, и ей сочувствует весь город. Да и самоуважение того толстячка ни капли не пострадало. А если бы она отказала...
Маг насмешливо фыркнул и смолк, но Гард и сам все знал и считал точно так же. Не важно, что колбасник на двадцать лет старше аптекарки, если ей на самом деле двадцать восемь, как записано у ее домохозяйки, госпожи Лоты. И ничего не значит, что он ниже ее на полголовы, толст и коренаст, как бочонок. Не имеет также никакого значения, что он пропах чесноком и специями.
Вообще ничто несущественно, кроме одного: по меркам городка колбасник довольно богат, у него большой дом и три лавки. Потому он и считается завидным женихом. И если станет известно, что какая-то полунищая аптекарка настолько обнаглела, что решилась ему отказать, ее прежде всего осудят все остальные незамужние девицы и дамы.
За высокомерие, гордыню, спесь и просто неимоверную, по их мнению, глупость. Но в первую очередь, конечно же за то, что сами они никогда не смогли бы себе этого позволить.
Ну а вслед за старыми девами привередницу осудят степенные матроны и мужчины. Да какое право имеют серые нищие мышки перебирать женихов, тем более завидных? Можно подумать, у нее приданое в сундуках не умещается, или очередь воздыхателей у порога стоит! Если обратил внимание порядочный и состоятельный мужчина - беги с ним в храм и будь счастлива и всю жизнь благодарна, а не показывай дурных примеров юным бунтаркам.
Чуть позже поползут и сплетни, и шепотки и едкие насмешки. И придется вытерпеть назойливое внимание всех слоев населения, от добрых старых леди, до вздорных торговок. Выслушать не один десяток душеспасительных бесед, сотни назойливых советов, лживых сочувствий и неприкрытых издевок. Вскоре это превратится в любимое развлечение скучающих кумушек маленьких городков, и постепенно в откровенную травлю. И аптекарке можно будет забыть обо всяком уважении, и никто больше не будет просить у нее советов. А как следствие - от лавки не станет никакой выгоды. Дилли же далеко не единственная, кто торгует в городке пилюлями и мазями и неплохо зарабатывала до этого только благодаря хорошей репутации.
***
Двадцать первое сеноставня
Холмор, уездный город
Гардант Тровенг
Крылет опустился на крышу монументального старинного здания казарм городской стражи часа за три до заката, и Ланс почти бегом ринулся вниз, где его уже должен был ожидать коллега из ковена.
А Гард, прибывший сюда без личины, неторопливо двинулся к встречавшим знатным горожанам и подчиненным, заранее думая, как бы избежать непременного торжественного застолья и просто спокойно поесть горячей рыбной похлебки, какой славился этот городок. Но в этот раз ему неожиданно повезло.
Неподалеку от сияющей улыбками толпы, стоял, независимо усмехаясь, худощавый, жилистый мужчина средних лет, с жесткими глазами прокурора. Или бывалого дознавателя по особым случаям. Незаметно кивнув ему, Гард на минуту повернулся к градоначальнику и его помощникам.