|
|
||
Глава 15. С Ярославского вокзала в столице мы с Никитиным сразу поехали на Третий Знаменский переулок передать Степана Рябого. Ехать всю дорогу настороже, ожидая, что Рябой рванёт в сторону или устроит переполох для отвлечения внимания, было напряжённо. В милиции, отвязавшись от подобного сопровождения, мы зашли доложиться Розенталю: - А, Никитин с Кузнецовым! Здравствуйте, здравствуйте! - произнёс обрадованный комиссар милиции. - Не чаяли вас уж увидеть. До нас дошли сведения о восстании и городских боях. Очень удачно, что вы вернулись. Как ваша задача? - Успешно, товарищ комиссар, - ответил Павел. - Рябого привезли и сдали с рук на руки. Пока займёмся другими делами, и так в Ярославле надолго застряли. - Давайте, давайте, - выдал напутствие Розенталь, и мы вышли. - Погоди минутку, я сейчас, - остановил я Пашку, направившегося в нашу общую комнату отдела, и, пройдя по коридору, открыл дверь и заглянул в канцелярию. Лиза сидела за печатной машинкой со сжатыми губами и с опущенной головой и резкими движениями молотила по кнопкам. Оказывается, я очень сильно по ней соскучился. Я стоял и просто смотрел на неё и не мог насмотреться. На открывшуюся дверь оглянулись две девушки, зашушукались, кто-то тихо охнул, соседка окликнула Лизу, та подняла голову и встретилась со мной взглядом. Я не ожидал, что моя девушка может так быстро срываться с места. Сметя со стола ворох бумаг и чуть не опрокинув стул Лиза через секунду влетела в меня, заставив шагнуть назад и отступить в коридор, обхватить Лизу руками, не давая упасть. Я тихо гладил любимую девушку по голове, по спине, а она прижималась ко мне, будто её собрались отрывать. - Ну, солнышко, будет, будет, - ласково проговорил я ей на ушко. - Я немытый, грязный, пропахший... - Пусть, - отвечала Лиза куда-то мне в ключицу, - пусть пыльный и потный, зато живой и со мной! И я был полностью согласен с Лизой в важности её приоритетов. Пашка стеснительно топтался рядом, отводя глаза в сторону. Лиза вскоре и сама заметила моего товарища: - Паша, здравствуй! Я так рада, что вы вернулись! - Мы тоже рады, - ответил Паша, улыбаясь, и поздоровался с девушкой. Пашкина стеснительность не отняла у него способности шутить. - У нас тут такие страхи рассказывали про то, что в Ярославле творится. А вы там пропали, - продолжала Лиза. - Солнышко, да что с нами будет, - ободряюще сказал я. - Мы ж такие опытные кадры уголовно-розыскной милиции. Смычка рабочего с крестьянином, кому молотом по башке, кому серпом по... - тут я состорожничал и остановился. Лиза с подозрением посмотрела на меня, но не стала уточнять. Паша, кивнув мне и попрощавшись с Лизой, понимающе оставил нас одних, а сам отправился в отдел. Через некоторое время мы с Лизой смогли оторваться друг от друга, и я присоединился к Павлу - надо было в ходить в курс дел, что произошло пока нас тут не было. Кроме нашей милицейской текучки событий и в стране произошло не мало. Впрочем, не все из них случились во время нашего с Никитиным пребывания в восставшем Ярославле. Некоторые состоялись и ранее, но известия о них дошли до нас только сейчас. В Сибири, например, на данный момент с властью была не совсем полная ясность. Главным руководящим органом Советской власти на всей этой необъятной территории был Центросибирь - Центральный исполнительный комитет Советов Сибири, созданный в ноябре 17-го на Всесибирском съезде Советов. Кроме возникавших в различных населённых пунктах Советов, подчинявшихся Советской власти, существовало ещё как минимум три не признававших друг друга антибольшевистских Сибирских правительства. Самое "старое" из них было Временное Сибирское правительство лидера Омских эсеров П.Я.Дербера. Оно возникло в конце января 1918 года на нелегальном собрании в Томске, где к тому времени установилась Советская власть. Исполнять свои функции на территории Советской власти оно не могло и поэтому перебралось в Харбин и Владивосток, где поддерживалось Японией в своих стремлениях отделения Сибири от России. Мятеж чехословацкого корпуса привёл к тому, что в захваченном ими Омске создалось второе Временное Сибирское правительство под управлением эсера П.В.Вологодского, уже имевшего портфель министра в первом Временном Сибирском правительстве Дербера, которое к тому времени находилось во Владивостоке. Оба Временных Сибирских правительства не признали друг друга и объявили себя единственной законной властью в Сибири. Более "легитимным" в итоге оказалось второе Временное Сибирское правительство в Омске по простой и понятной причине - у него была поддержка участвующих в военных действиях частей чехословацкого корпуса и создавались собственные вооруженные силы. К осени правительство, созданное Дербером, как мы узнали позднее, самораспустилось. Кроме этих двух было еще правительство генерал-лейтенанта Д.Л.Хорвата, бывшего комиссара Временного правительства Керенского на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД). Управлявший КВЖД и обширной территорией вокруг генерал Хорват враждебно встретил Октябрьскую революцию, и сначала пригласил китайские войска для охраны железной дороги, а затем создал собственные русские вооруженные силы в количестве трёх полков, в том числе имел в подчинении атамана Семёнова. В июле 1918 года Д.Л.Хорват задолго до адмирала Колчака объявил себя временным Верховным правителем России до тех пор пока не будет восстановлена государственная власть. А сам адмирал Колчак, бывший в то время вне России и поступивший на службу к английскому правительству, исполняя полученное в английском посольстве поручение, находился уже на Дальнем Востоке, повстречался в Харбине с генералом Хорватом, успел не найти общего языка с казачеством, в частности, с атаманом Семёновым, и отбыл в Японию, в которой и пребудет до осени 1918 года. Страны Антанты, поняв, что генерал Хорват имеет монархические взгляды и будет стремиться к восстановлению в России самодержавия, перестали оказывать генералу поддержку и всячески старались ограничить его деятельность рамками КВЖД, вплоть до заслона против него из частей чехословацкого корпуса. Все эти события, насколько я помнил, приблизительно повторяли течение истории в прежней моей реальности. Естественно, с тем существенным отличием, что в новом варианте истории в европейской России частей чехословацкого корпуса в момент его мятежа уже не оставалось, в Самаре сохранилась Советская власть, и никакое эсеровское правительство КОМУЧа на Волге сейчас, в отличие от моей бывшего прошлого, не возникло. Так же можно было надеяться, что белочехи в этой реальности не дойдут до Уфы, и в местном варианте истории не будет никакой Уфимской Директории, которая создалась в моей предыдущей реальности в сентябре 1918 года как попытка компромисса и объединения эсеровских "всероссийских" правительств Самарского (КОМУЧ) и Омского (Временное Сибирское). Однако вот в самой Сибири обстановка сейчас была всё же не лучше, а, возможно, и несколько хуже, чем в моей прошлой истории, так как количество чехословацких легионеров там прибавилось за счёт успевших перевалить через Урал и расползтись по Транссибу частей. В Новониколаевске в одном из первых была сметена Советская власть, вскоре были захвачены Омск, затем Иркутск на востоке и Тюмень на западе. Военные действия стали приближаться к Уралу. Из Екатеринбурга в Пермь были заранее вывезены под конвоем бывший Российский император и члены его семьи. Советское правительство в условиях меньшего по сравнению с моим бывшим прошлым накала Гражданской войны и антисоветских восстаний ещё не решилось на расстрел Николая Романова, тем более непосредственной угрозы его захвата белыми частями пока не предвиделось. Хотя и в прошлом варианте истории освобождать бывшего самодержца на самом деле никто не спешил, и восстановления самодержавия желало очень малое количество из настроенных против большевиков людей. Если во французской революции противниками революционеров были роялисты, желающие восстановления монархии, то в России в Гражданской войне столкнулись две революции - февральская и октябрьская. Что было главным побудительным мотивом для Советов в прошлой реальности бессудно расстрелять Николая Романова вместе с семьёй можно только гадать. Ненависть ли к царскому режиму, нарастающее ли ожесточение в Гражданской войне, охватившей к тому времени всю Россию, опасение ли освобождения бывшего императора белыми войсками и стремление "сжечь мосты", хотя, возможно, это было самоуправство местного уральского Совета или желание ограбить венценосную семью, или всё в комплексе. Документы тех лет, как я помнил из прошлой жизни, говорят о планах лидеров большевиков, и Ленина в частности, судить бывшего самодержца публично в столице. Екатеринбуржский Совет и уральское население было настроено более радикально, и местный Совет ещё ранее давил на центр, желая попросту расстрелять Николая Романова. О семье Романова, планах суда над ними или их расстреле речи в документах вообще не идёт. По многим признакам, убийство бывшего царя вместе с семьёй и приближёнными людьми в прошлой реальности было ярым желанием и всё-таки самодеятельной инициативой местных уральских левых большевиков, а центр тогда поставили перед свершившимся фактом, обосновав якобы готовящейся попыткой побега и подходом войск противника. Здесь же, в другом мире, Советская власть имела пока более спокойную голову, и убийства императорской семьи в этой истории еще не случилось. Однако, всё было не так уж радужно, как хотелось бы надеяться. Угрозы на советский центр России двигались со всех сторон света. На севере грозила интервенция в Мурманске и Архангельске, и на этом направлении Советы должны были держать отряды Красной армии, хотя и самые слабые и малоподготовленные. На западе, несмотря на Брестский мир, вынужденно держалась "завеса" против германских войск, оккупировавших Белоруссию и Украину. На юге велись постоянные боевые действия против Деникина и Краснова, и скоро, если я правильно помнил, Добровольческая армия выступит во второй свой поход на Екатеринодар. На Северном Кавказе уже отметился казачий партизанский отряд полковника Шкуро. В терском крае шло восстание терских казаков под руководством братьев Бичераховых. Один из братьев эсер Г.Ф.Бичерахов стал главой очередного Временного правительства. На Южном Урале атаман Дутов второй раз Оренбург взять не смог, но казачьи набеги приносили довольно много беспокойства. Советы так и не смогли выработать правильную линию поведения с казаками, а казаки требовали самоопределения, особых прав и неприкосновенности территории, которую считали своей. А на востоке фронт подступил к Челябинску и Екатеринбургу, Красная армия откатывалась под ударами белочехов и белогвардейских отрядов. Среди них снова, как и в моей прошлой реальности, выдвинулся подполковник В.О.Каппель, каким-то образом перебравшийся с Волги за Урал. Среди же красных командиров я вспомнил В.К.Блюхера, который до этого уже выбил один раз атамана Дутова из Оренбурга в январе 1918 года, а сейчас действовал на восточном фронте против чехословацкого корпуса. Мне стало интересно, проведёт Блюхер в этом мире какую-нибудь выдающуюся операцию, как когда-то он сделал в моём прошлом, когда он объединил разрозненные красные отряды Южного Урала в количестве несколько тысяч штыков и сабель, оказавшиеся в окружении в результате мятежа чехословаков на Волге и в Сибири, и провёл в боях рейд длиной более 1500км, соединившись с Красной Армией в районе Уфы, за что и получил в прошлой реальности орден Красного Знамени N 1. В результате тяжелого для Красной армии положения на Восточном фронте Советская власть всё-таки и в этом мире, хоть и с запозданием, так же объявила мобилизацию, так как добровольный принцип формирования РККА уже не удовлетворял растущих требований к численности красноармейцев. Объявление мобилизации и приближение частей белочехов к Уралу подтолкнуло Ижевское восстание, о возможности которого я совсем забыл. В официальной советской истории с упрощенным взглядом на вещи об этом восстании замалчивалось, так как оно выбивалось из примитивной картинки "рабочие хорошие и за нас, а буржуи плохие и за них". В Ижевске и находящемся рядом с ним Воткинске были одни из самых высокооплачиваемых рабочих в бывшей Российской империи, к тому же имевшие большие личные подсобные хозяйства, приносившие приличный доход. Политический вес большевиков был небольшим, а большой авторитет имел "Союз фронтовиков" численностью несколько тысяч человек и партия эсеров. Лозунги большевиков и радикального течения эсеров-максималистов, выгнавших из местных Советов меньшевиков и эсеров, население привлекали слабо, а местные перегибы и злоупотребления отталкивали многих. Мятеж чехословацкого корпуса и приближение его к Уралу, возможно, вселило некую надежду, а требование мобилизации зажгло стихийный митинг. "Союз фронтовиков" под управлением полковника Федичкина снова идти на фронт не хотел, тем более за Советскую власть. Присутствующих на митинге милиционеров побили и убили, и митингующие захватили на военном заводе несколько тысяч винтовок. Сначала стали расстреливать представителей и работников Советской власти, затем их родственников и сочувствующих. За проявление сочувствия расстреляли даже священника. Восставшие образовали очередное местное Временное правительство членов Учредительного Собрания, о созыве которого говорили в то время все антисоветские политические партии, от кадетов справа до эсеров слева. Необходимых сил Красной Армии для подавления Ижевского восстания у Советской власти сразу не нашлось, что ещё больше подстегнуло начавшуюся мобилизацию. Меня, понятно, такая ситуация встревожила. Что же здесь будет, не пойдут ли все небольшие улучшения этого мира прахом, повторяя предыдущую копию, только немного позже по времени? Придя домой, первым делом набрал воды, вымылся и сменил бельё на чистое. Почувствовал себя помолодевшим по возрасту нынешнего тела, выстирал ношеную одежду, повесил на верёвке сушить. Наш с Лизой ужин из пшенки с рыбой и чай с хлебом пошёл у нас "на ура". Убрав со стола и вымыв посуду, я и сам не заметил, как мы обхватив друг друга руками, оказались на кровати. Не думал, что можно снимать одежду, не размыкая объятий, но оказалось, что можно. Или мы уже просто не замечали ничего, кроме друг друга. И разговоры тоже были, как же без них. Лиза у меня выпытала подробности наших с Пашкой приключений в Ярославле, надо будет предупредить его, что не стоит рассказывать про то, как нам вдвоём от семерых белых повезло там отбиться. И сама Лиза мне рассказывала, как они в милиции узнали о ярославском мятеже, от нас ни слуху ни духу, как она испереживалась и терпела буквально стиснув зубы. Рассказывая мне, пережила всё по второму разу, только, к счастью, слабее, я же был уже рядом, но успокаивать всё равно пришлось, разными методами. Я утром так и проснулся с её рукой на мне и её головой, уткнувшейся в плечо. Утром в уголовно-розыскной милиции было общее собрание, созванное комиссаром Розенталем. Комиссар, стоя у стола, застеленного темно-красным полотном, не скрывая от слушателей, рассказал о тяжелом положении Советской власти, подробно остановился о нашей "молодой Социалистической республике в кольце врагов", что полностью соответствовало действительности, и тому, что я узнал вчера, и тому, что помнил по своему давнему прошлому. Закончил Розенталь такими словами: - ... В условиях тяжелых боевых действий и нехватки личного состава в нашей рабоче-крестьянской Красной Армии Московский Совет принял решение о частичной мобилизации работников городской милиции. На собрании Совета решено обратиться к партийным организациям и призвать их отправить на фронты по защите нашей родной власти трудящихся половину членов местных ячеек. Кроме того, мобилизации подлежат молодые сотрудники милиции, не имеющие детей и не кормящие семью. Я тут сейчас зачитаю список, товарищи, от нашей уголовно-розыскной милиции. Прошу всех названных товарищей выйти сюда к столу. Повисла короткая тишина, потом все подобрались, Розенталь стал называть фамилии, и люди с суровыми лицами стали выходить вперёд. Ивана Гуся назвали одним из первых, и он лихо, заломив на затылок бескозырку, вразвалочку подошёл к комиссару. Свою фамилию я услышал в середине списка, вскоре вслед за мной была названа и фамилия Паши Никитина. С горящими глазами и с воодушевлением на лице Пашка протискивался за мной сквозь людей к стоящему впереди столу. У меня же единственной воодушевлявшей мыслью было: "Как хорошо, что у меня морда всегда кирпичом". Иначе я не смог бы предсказать, какая гамма чувств отобразилась бы на моём лице, от паники до глубокого возмущения. Какого хрена?! Я ж не воевал никогда, не считая пару-тройку деньков в Ярославле, да какая же то была война! Всю прежнюю жизнь до старости мирно прожил, без участия в боевых действиях, в Афган в своё время не попал, в военных конфликтах не участвовал, никакого боевого опыта нет! Погибну просто так, ни за здорово живёшь! Я тут геройствую напропалую, страну, можно сказать, спасаю, а они?! В голову запоздало пришла мысль: "Милицию вроде не призывали? Не должны!" Потом вспомнил, что милиционеров перестали призывать в Красную Армию только в 1919 году, да и то при наступлении Юденича на Петроград на защиту города тогда уходили целые милицейские отряды. https://youtu.be/eVp2t_C2B00?list=PLxxyo8ELdIOT7ZD2tpKMqQuTOKhkuaJ7K&t=3442 Кадры из фильма "Рождённая революцией." 1я серия. Какой-то голос зловредно нашептывал: "Так-то тебя отблагодарила Советская власть! Старался для неё, старался, всё стремился уменьшить количество жертв, и что? Сгинешь ни за понюшку табаку." Другой голосок тоненько причитал: "Ну, всё пропало! Все усилия насмарку. А больше ничего и не смогу, там либо снаряд, либо шальная пуля, либо казацкая шашка. А то и от болезни загнуться можно, столько там небоевых потерь в Гражданскую было." За метанием мыслей почти не слышал слова Розенталя. Расслышал только, что сбор послезавтра. Павел как-то внезапно повзрослел. Ему было за что умирать. Он действительно был готов идти на фронты Гражданской и оборонять свою родную Советскую власть даже ценой своей жизни. Это была его народная власть, порядок которой он, рискую жизнью, защищал на службе в милиции. Ради которой надеялся вступить в партию большевиков. Об устройстве справедливой и счастливой жизни в которой он мечтал в нынешние голодные годы. Мы распрощались с Павлом, разойдясь по каким-то дневным делам, а я всё никак не мог утихомирить мешанину бурлящих в голове мыслей и мятущихся чувств. Никитин готов отдать жизнь за Советскую власть, он вырос здесь, смолоду пошёл работать на завод, жил бедно, испытывал нужду, и Советская власть дала ему возможность изменить жизнь к лучшему, причём не для себя, а для всех, для кого Павел и многие другие, подобные ему, считали справедливым. Его Советская власть дала ему надежду на лучшее будущее, пусть даже не для него лично, а для своего народа, или даже для всего человечества. А я, я считаю эту Советскую власть своей? Честно вынужден себе признаться, что всё же нет. Я не голодал в этом мире с детства, не был вынужден трудиться, потому что родители не могли нас прокормить или тихо угасли в нестаром еще возрасте от болезней и тяжелой жизни, и я не должен был кормить младших братьев или сестёр. Я не испытывал унижений, меня не била разница в положении между мной и другими сословиями по праву рождения, между вынужденными продавать за копейки свой труд, чтобы прокормиться, и не испытывавшими нужды состоятельными людьми. Я не испытывал эту пропасть в положении, которую было не перескочить, далеко не все могли получить образование и "выбиться в люди". Были такие случаи, были, и не так уж мало, и много известных людей в России были из крестьян, но основная масса населения империи так и оставалась нищей, бесправной, неграмотной, и периодически вымиравшей от неурожаев и болезней. Мелькнула чья-то искушающая мысль: "Раз тебя бросают на чужую войну, так может сменить сторону?" Тут же появилась другая мысль, напомнившая ответ известного гасконца одному влиятельному лицу о том, что все мои друзья, все, кто мне дорог, и даже просто хорошие знакомые находятся здесь, а все враги, с кем я вынужден был сражаться до сих пор как за свою жизнь так и за свою страну, все являются врагами и Советской власти. Это было бы подло по отношению к друзьям, и на меня дурно посмотрели бы враги, вздумай я переметнуться. Кроме того, в отличие от того гасконца, я не рвался проявить себя и стать знаменитым, не гнался за личной карьерой, я действительно зная, что будет в будущем, пытался как мог сделать это будущее менее кровавым и более счастливым. А ведь сколько я еще не сделал, "красный террор" еще не предотвратил, "белый террор" не сильно-то уменьшил... Что же теперь будет? В тяжелых раздумьях, мыслями уже на войне, я обнаружил себя стоящим перед дверями небольшой каменной московской церквушки, стоявшей между особняками и купеческими домами. На фронте атеистов нет, как я читал где-то, и я, сняв фуражку и перекрестившись, зашёл в прохладу храма. Шла служба, солнце проникало сквозь узкие и высокие стёкла, но светило неярко. Прихожан было немного, виднелись седые головы стариков и фигурки согнутых годами пожилых женщин, и три или четыре женщины помоложе. О ком они просят в молитве, о брате, муже, женихе, а может о родителях? В этот момент старенький священник, служивший без диакона, тихим старческим голосом произнёс один из возгласов ектении: - О Богохранимой державе Российской и правительстве ея Господу помолимся... Хор из трёх женщин и одного подростка в поношенной гимназической форме, которая была ему коротка, высоко пропел: - Господи, помилуй. В этом месте ранее поминали государя-императора, помазанного на царство. Но после отречения Николая Второго в феврале семнадцатого поминать оказалось некого. Не делать же буквальную замену "О державе Российской и Временном правительстве ея", как предложил кто-то в Синоде. Такое выражение коряво звучало, отдавало юридическим формализмом и вносило политическую мирскую неопределённость в порядок Богослужения, что естественно, вызвало протесты у священников и простых верующих. В итоге благочинные Москвы весной 1917 года решили установить такую формулу "О Богохранимой державе Российской и правительстве ея", которая по всей видимости прослужила около десяти лет, пока в 1927 году местоблюстителем патриарха митрополитом Сергием не была предложена и утверждена форма, использующаяся и поныне: "О богохранимей стране нашей, властех и воинстве ея". У некоторых в семнадцатом году возникли было недоумения, как же так, раньше молились за помазанного государя-императора, а теперь будем за непонятное правительство, в котором могут быть люди других вероисповеданий или вовсе атеисты. Особенно эти недоумения и возражения усилились после установления Советской власти. Однако подобные недоумения были разъяснены с помощью слов послания апостола Павла, в котором он во время гонений римских императоров на первых христиан писал: "прежде всего прошу совершать молитвы ... за всех человеков, за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте..." Я посмотрел на икон Нерукотворного Спаса справа на стене. "Я непонятным образом перенёсся сюда в это время, выжил, обрёл своё место, любимую девушку, друзей. Слава Богу, конечно, что всё произошло именно так. Но что же дальше?" "У меня появилась цель, большая цель, жить не просто для себя, а и для своей страны. Попытаться сделать принявший меня мир и жизнь людей в нём хоть немного лучше, насколько хватит моих сил и ума. Но сейчас всё может сорваться из-за этой красной армии!" "Что же теперь, всё зря? Не успеть ничего сделать? Погибать?" В этот момент священник с непокрытой седой головой прочёл: - А́ще же сѣ́но се́лное, дне́сь су́ще и у́трѣ въ пе́щь вмета́емо, Бо́гъ та́ко одѣва́етъ, не мно́го ли па́че ва́съ, маловѣ́ри? Мои мысли остановились, поражённые произошедшим совпадением, как полученным ответом, и приняли другое направление. А и вправду, есть народная поговорка "что ни делается, всё к лучшему". Откуда мы знаем, что на самом деле к лучшему? Может, меня убьют в ближайшей шальной перестрелке с очередной бандой, останься я в Москве? Или может все те "улучшения", что планировал никакой пользы не принесут, а только вред, откуда мне знать? Послезнание моё работает только в нетронутых изменениями областях, моделировать последствия трудно, а ошибиться легче лёгкого в бурлении событий Гражданской войны. Может, так и лучше. Надо, значит надо. Ничего не поделаешь, на фронт так на фронт. Мрачное смятение мыслей сменилось надеждой и небольшой уверенностью в будущем. И ещё запоздало пришла мысль: "А Лизе-то как тяжело одной придётся. Из-за Ярославля только что вот она как испереживалась, а тут на войну. Надо что-то для неё придумать..." Из раздумий меня вывел старческий голос: - О чём задумался, воин? Я оглянулся. Рядом стоял тот самый седой сухонький батюшка с бородкой, что вёл сегодня службу, которая незаметно для меня завершилась. - На войну ухожу, - просто сказал я. - На Дон идёшь? - кротко поинтересовался священник, печально глядя на меня выцветшими от возраста глазами. - Нет, - мотнул я головой, - в Красную Армию мобилизуют. Старичок помолчал, склонив голову, вздохнул, а потом произнёс: - Иоанн Креститель говорил приходящим к нему воинам: "Никого не обижайте, не клевещите и довольствуйтесь своим жалованьем". Иди, воин, выполняй долг свой и уклоняйся от зла. Да спасёт тебя Господь. С этими словами он перекрестил меня и повернувшись медленно направился к выходу. Вечером мы с Пашей и Ваней завалились к нам. Ваня заговорщицки улыбаясь извлёк из подмышки бушлата зелёную четырёхгранную бутылку с коротким горлом: - Вот, полуштоф добыл, - с гордостью произнёс он, - неполный, правда, - посокрушался Ваня. - По такому случаю, как поход на защиту нашей, ну и мировой тоже, революции. Мы с Лизой выложили варёную картошку на всех нас четверых и по куску хлеба, Пашка развернул коричневую бумагу с солёной рыбой. Разлили по четырём мутноватым гранёным стаканчикам водку, взяли их в руки. - За победу революции и за наше светлое будущее! - провозгласил тост Ваня, и мы выпили. В нос шибануло запахом спирта, по пищеводу прокатилась горячая волна. Лиза, выпив, поморщилась и стала заедать горячей картошкой. - Ну, по второй? - Ваня посмотрел на свет сквозь темно-зелёное стекло. Разлили остатки по стаканчикам. - Чтобы вы вернулись живыми, - тихо произнесла тост Лиза. - И с победой. Мы согласно кивнули, опрокинули емкости в горло и накинулись на еду. Завязалась беседа. Лиза сидела рядом со мной, вцепившись в мой локоть, как будто я собирался уходить прямо сейчас. От водки или от переживаний у неё в уголках глаз стала скапливаться влажность. - Солнышко, дай-ка я музыку возьму, - осторожно высвободил я свою руку. Встал, прошёл к стене, где стоял футляр с баяном, вынул оттуда инструмент и вернулся к столу. - Сыграешь? - обрадовался Пашка. - Давай про море! Знаешь? - загорелся Ваня Гусь. - Сначала песню для своей родимой, - отмёл я все предложения, глядя на Лизу. Моя девушка вопросительно посмотрела на меня, и я продолжил: - Что-то ты загрустило, солнце моё. Так слушай! Эта песня для тебя. Я раздвинул меха баяна, извлёк первые звуки и запел молодым хорошо звучащим голосом, куда лучшим того, что был в прошлой жизни: Ты ждешь, Лизавета, от друга привета. Ты не спишь до рассвета, все грустишь обо мне. Одержим победу - к тебе я приеду, На горячем боевом коне. Первый куплет пропел я старательно окая и округляя глаза. Слушая слова песни, печаль из лизиных глаз постепенно исчезала, оставляя место смешинкам. Наверное, она представляла, как я въеду на коне в милицию или в нашу комнату, а может вообразила мою неуклюжую посадку на лошади - я как-то признался ей, что не умею ездить на лошадях, и буду на них как собака на заборе. Следующий куплет я спел уже не дурачась, а вполне серьёзно: Приеду весною, ворота открою. Я с тобой, ты со мной - неразлучны навек. В тоске и тревоге не стой на пороге. Я вернусь, когда растает снег! В лизиных глазах зажглась надежда, и она поверила, что так и будет, я вернусь, и ничего плохого не случится. Третий куплет вышел у меня со всем моим чувством: Моя дорогая, я жду и мечтаю. Улыбнись мне, встречая, - был я храбрым в бою. Эх, как бы дожить бы до свадьбы-женитьбы, И обнять любимою свою! Эх, как бы дожить бы до свадьбы-женитьбы, И обнять любимою свою! https://texty-pesen.ru/lizaveta.html https://www.youtube.com/watch?v=GoKJgIHLTsg ИСТОРИЯ ПЕСНИ - "Ты ждёшь, Лизавета" https://www.youtube.com/watch?v=mOb9In_ruPI Лиза смотрела на меня сияющими глазами, из которых исчезли подавленность и страх неизвестности. Эх, товарищи Долматовский и Богословский, у меня нет слов, как я вам благодарен! Пашка мечтательно произнёс: - А я вот тоже хочу победить эту, гидру, этой самой контрреволюции, вернуться и тоже встретить свою девушку. И жениться, понятно, вас всех на свадьбу позвать. - Э, брат, сначала я! - смеясь возразил Ваня Гусь. - Моряки завсегда у барышень антирес вызывают поболее вас сухопутных. - А и лады, мне не жалко, - не стал спорить Пашка. - Давай сперва ты всех на свадьбу зови, а потом вскорости и я. На следующее утро в последний день нашей работы в милиции меня внезапно вызвал к себе Розенталь: - Кузнецов, отправляйся в ЧК нашего района, там тобой товарищ Петерсонс интересуется. Останешься в его подчинении, сколько скажет. - А как же мобилизация? - удивился я. - В ЧК всё скажут. Всё, давай, двигай, - отмахнулся Розенталь, и мне ничего не оставалось как выйти из кабинета и отправиться в ЧК Городского района, сказав перед уходом об этом Никитину. Интересно, что в ЧК понадобилось? К Петерсонсу меня пропустили без вопросов. Он, увидев меня в своём кабинете, на секунду наморщил лоб, припоминая, а потом поприветствовал: - А, товарищ Кузнецов, заходи, заходи. Я поздоровался, и он продолжил: - До нас дошли сведения о твоих грамотных и находчивых действиях против белогвардейской сволочи в Ярославле. - Ну так я не один там был, - возразил я, - с напарником, товарищем Никитиным. - В телефонограмме больше про тебя сказано, - отметил чекист. - Ярославский военный комиссар очень тебя нахваливал. Такие люди в борьбе с контрреволюцией нам нужны. - Милицию мобилизуют, - напомнил я. - Завтра в Красную армию уходим. - Не вы одни, - сурово сказал Петерсонс. - Мы тоже совместно с латышскими стрелками формируем сводный отряд на очень важное для нашей Советской республики направление. Пойдёшь с ними. Розенталю я позвоню. Через два дня сбор, за неявку спросим по всей революционной строгости. Всё понятно? - Так точно, - вырвалось у меня. Петерсонс посмотрел, но ничего не сказал, только кивнул, что, мол, свободен. Я только уточнил, куда и когда явиться. Сообщил об этой новости Лизе и Пашке с Ваней. Парни даже огорчились, думали, вместе воевать будем. Мне тоже было не очень уютно идти без друзей, но что поделать. Паша даже попросил: - Придите хоть с Елизаветой нас проводите. Песню свою спой, очень она понравилась. - Само собой, придём, - пообещал я. Назавтра был сбор уходящих в армию милиционеров со всех участков милиции Москвы. Собирались у Моссовета, у наскоро сбитой дощатой трибуны, над которой висело красное полотнище "Все на защиту завоеваний революции!" Части Красной Армии формировались по территориальному или профессиональном принципу, из рабочих одного завода или жителей одного населённого пункта, и эти полки потом так и назвались. Так и милиционеры шли в свой полк Народной Милиции, который с этой площади должен был отправляться на вокзал и грузиться в эшелон. Я пришёл с Лизой проводить наших ребят, неся на плече футляр с баяном. Какой-то оратор эмоционально говорил речь, не запинаясь и безо всякой бумажки. "Умеют же люди!" - удивился я, - "Так долго говорить по делу и не сбиться." Собравшиеся внимательно слушали, кивали, поддерживали оратора согласными выкриками, и были словно захвачены той энергией, исходившей от неизвестного мне общественного трибуна. Как же это не было похоже на позднесоветские речи по бумажке с тяжеловесными канцелярскими оборотами, с пустыми застойными глазами и полным равнодушием позднесоветских слушателей. Речь окончилась, все оглушительно захлопали, и милиционеры стали выстраиваться в колонну по четыре. Оркестра не было, и я, поймав Пашкин взгляд, растянул баян. Над площадью разнеслась звонкая и душевная мелодия и раздались слова песни "Ты ждёшь, Лизавета..." Сводная милицейская часть словно ждала только этой музыкальной команды и двинулась вперёд, попадая шагами в такт музыке. Нестройный хор голосов стал подхватывать повторяющиеся две последние строчки куплетов, среди которых я различал уверенные партии Пашки и Вани. Мы прошлись по Тверской вместе с ними, мне пришлось играть и петь "Лизавету" еще раз, иначе народ от меня не отставал. Но вот закончилась и ещё раз песня, наши ребята уходили вдаль, маршируя не в ногу, а мы с Лизой, остановившись, смотрели им в удаляющиеся спины. Когда мы ещё свидимся? Паша Никитин исполнит свою мечту о путешествиях. В боях он пройдёт по Сибири до Манчжурии, вернётся к Чёрному морю, выдавливая остатки Добровольческой армии из Новороссийска в Крым, побывает в Средней Азии, воюя с басмачами. Вобщем, вдоволь попутешествует по нашей необъятной стране. А мне на следующий день предстояло явиться к Петерсонсу в районное ЧК. Куда нас пошлют, на какое важное направление, я не представлял. ****************************************** Интересные ссылки: В.Горелик. Вслед за белочехами https://www.proza.ru/2018/05/06/1010 В.Горелик. Между чехословаками и океаном https://www.proza.ru/2018/05/20/820 Политическая деятельность генерал-лейтенанта Д. Л. Хорвата в 1917-1920 гг. https://cyberleninka.ru/article/v/politicheskaya-deyatelnost-general-leytenanta-d-l-horvata-v-1917-1920-gg Кожемяко В.С. "Расстрел бывшего царя и его семьи." Разговор со старшим следователем РФ по особо важным делам Владимиром Соловьевым. https://www.e-reading.club/chapter.php/1020304/18/Kozhemyako_-_Deza._Chetvertaya_vlast_protiv_SSSR.html Егор Яковлев про расстрел царской семьи, часть первая. https://www.youtube.com/watch?v=Ht6bp9XApFo&list=PLQCYG6lKBuTY0EL2hFGwk-DhrTLn9p0PU&index=44 Егор Яковлев про расстрел царской семьи, часть вторая. https://www.youtube.com/watch?v=wqSQl0OOdVw&list=PLQCYG6lKBuTY0EL2hFGwk-DhrTLn9p0PU&index=43 Создание и деятельность Завесы; "лица Генштаба" на службе в системе Завесы (весна - лето 1918 г.) и их дальнейшая служебная занятость в РККА. http://istmat.info/node/39820 В.Горелик. Кубанский поход против Железного потока https://www.proza.ru/2018/05/29/708 Лобанов В.Б. Терское антибольшевистское восстание. Современный взгляд. https://cyberleninka.ru/article/v/terskoe-antibolshevistskoe-vosstanie-iyun-noyabr-1918-goda-sovremennyy-vzglyad В.Горелик. Наступление Дутова https://www.proza.ru/2018/05/14/800 В.Горелик. Отступление красных с Урала https://www.proza.ru/2018/05/19/764 В.К. Блюхер в годы гражданской войны на Южном Урале. http://1762.рф/v-k-blyuher-v-gody-grazhdanskoj-vojny-na-yuzhnom-urale/ В.Горелик. Ижевское восстание https://www.proza.ru/2018/05/27/856 В.Горелик. Изгнание КОМУЧа https://www.proza.ru/2018/06/01/996 Щербаков А.Ю. Гражданская война. Генеральная репетиция демократии. Глава 11 "Братцы-славяне" https://www.litmir.me/br/?b=215213&p=45#section_72
|