Чолоков Алексей Георгиевич : другие произведения.

Ардероны из Потешных

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман написан пр своеобразным правилам -как мог бы бытьнаписан роман о конце двадцатого века автором , который жил в его начале (приблизительно 1911-12 гг) Сюжет обын=рывает ситуацию альтернативной истории, в данном случае монархия в России сохранилась и причудливые реалии дворянского века сосуществуют с чудесами техники ( с точки зрения века девятнадцатого. Герои, трое подростков, учащихся привилегированных учебных заведений, оказываются втянутыми в калейдоскопически меняющийся поток событий, где действие переносится из Уральской тайги до поднебесного города на летучем острове, становятся обладателями жгучих тайн и видят уничтожение Сиднея аэрофлотом воздушных пиратов. Воздушные и наземные бои, преследования перестрелки
  А.Г.Чолоков
  ГАРДЕРОНЫ ИЗ ПОТЕШНЫХ.
  
  Роман
  
  Книга первая.
  День Вечного Мира.
  
  ГЛАВА ПЕРВАЯ
  
   Прасковья Семеновна Новосильцова-Гранова была, что называется помещицей старых времен. Почти всю свою жизнь провела она в своем уральском поместье, строго придерживаясь распорядка унаследованного еще от своих родителей. Впрочем, и нужды особой отступать от него не было - имение свое она давно уже сдала в аренду Льняному Тресту, тем самым почти полностью отойдя от дел; подросшие дети напоминали о себе рождественскими и пасхальными поздравлениями по телефоту... Тем самым ничто ее не отвлекало от чисто домашних занятий и простых радостей сельской жизни, с засолкой грибов и огурцов, вязанием кружев, бесконечными телефотными беседами с ближними и дальними соседками... Правда, были еще и внуки, налетавшие в летние каникулы в семейное гнездо, но и те быстро подрастали, уходили в свою, взрослую жизнь... Впрочем, именно о внуках были мысли немолодой женщины в этот, особый день.
   Сегодня весь свет праздновал День Вечного Мира. Почти пятьдесят лет назад прозвучал последний выстрел в Последней Войне, которую вело объединенное человечество против заклятых своих врагов. По этому поводу во всем мире устраивались торжественные молебны, зрелища, парады войск ... Вот по этой причине Прасковья Семеновна несколько нарушила свой обыкновенный порядок утреннего обхода благоустроенной усадебки. И сразу после утреннего кофе надела свой праздничный убор и вышла на крыльцо, где уже ждал ее верный шофер Кузьма, по случаю торжества одетый в свою знаменитую на всю округу кожаную куртку Саратовского Дивизиона Бронесамокатчиков, украшенную знаками Георгиевского креста и прочими наградами. Историю их получения знала наизусть вся округа. Не менее древняя, чем водитель, электрическая машина стояла рядом, у крыльца, готовая к недальнему пути - торжественный молебен должен был быть в Свято-Сергиевском монастыре, куда и съезжались сейчас помещики и хуторяне со всей округи.
   - Позвольте, барыня, - не по годам ловко откинул Кузьма лесенку и подставил руку, помогая хозяйке подняться в кузов автомобиля.
   Машина дернулась и покатила по лесной дороге, петлявшей между гигантскими стволами вековых сосен, чтобы вскорости выехать на асфальтированное шоссе, по которому уже катились во множестве разнообразные машины и экипажи. Мелькали солидные купеческие автомобили и мещанские моторные линейки, щегольские ландо с нарядными дамами и господами, механические и конные омнибусы из ближайших городков и местечек... Всю эту публику как магнитом притягивали величественные стены новостроеной святой обители, которые и показались, наконец, за очередным поворотом. Довольно многие шли к обители пешком, видя в этом исполнение своего христианского долга, таким образом поминая погибших в трех великих войнах двадцатого века. Когда автомобиль Прасковьи Семеновны подъехал к воротам, уже собралась приличных размеров толпа, но ни обыкновенного гомона, ни криков не было слышно - лишь легкий говор нарушал благоговейную тишину. Все тот же галантный Кузьма помог старой барыне выйти на покрытую асфальтом площадку, она сделала несколько шагов, разминая ноги, когда ее окликнули из соседнего автомобиля-фаэтона. Оттуда махала ей платочком Дарья Захаровна Наринянинова, ее старинная подружка, еще с институтских времен, а также недальняя соседка. Если говорить по правде, Прасковья Семеновна именно ее искала среди народа, вглядываясь в толпу не по годам зоркими глазами. У обеих был повод считать этот праздничный день особенным... Троекратно расцеловавшись по-русски, и сказав обычные в таких случаях приветливые слова, старые приятельницы побрели, взявшись за руки, в степенной, умиротворенной толпе, время от времени раскланиваясь с многочисленными знакомыми, начав при этом чрезвычайно важную для обеих бесед
   - Слышала ли ты, голубушка Прасковья, какая у меня новость великая? Васеньку, правнука моего, представляют к Молодому Двору! У меня чуть сердце не разорвалось, когда вчера я получила самые достоверные сведения об этом! Подумай только, представлен как первый по успехам в Пажеском корпусе! - поделилась волнующей новостью Дарья Захаровна
   - Да уж гордость у него отцовская, этого у вас не отнимешь! - вторила ей Прасковья Семеновна, борясь с желанием тут же выложить схожую новость.
   - Да ведь и Сереженьку твоего также должны представить, непременно должны! - как бы утешая, добавила Дарья Захаровна. Этого предполагаемого сочувствия не выдержала душа Прасковьи Семеновны.
   - Не должны, а просто представят, как второго по успехам, - сказала она почти резко, не глядя на собеседницу.
   - Батюшки! - почти с суеверным ужасом произнесла Дарья Захаровна. - В Потешное Войско?
   - В аэробатальон! - подтвердила подруга, - Да чего ж тут удивительного! Грановы никому не уступят!
   - Однако же... Грановы больше статской службой поприще имели... А Сереженька, я слыхала...- залепетала Дарья Захаровна, которая всегда побаивалась своей подружки.
   - Да то-то и оно! - в сердцах сказала Прасковья Семеновна - Ведь ты припомни, ведь как говорили мы ему, чтоб вслед за отцом, в Лицей его дорога... Настоял-таки на своем - в Аэрокорпус, и все тут...
   - Надо же... Говорят ведь, дети родителям не судьи...
   - Да ведь мало того что сам пошел в авиаторы, в этакую страсть, еще и Петеньку Ирочкиного за собой подбил.
   - Помню, помню!.. Тот ведь все за Сереженькой тянулся... Да видно здесь-то их пути разошлись...
   - Уж не знаю, как и сказать... Человек, который мне сообщил эти известия, просил не рассказывать до времени... Да чего уж, через два часа и так весь свет узнает!.. С этого года решено набирать с курса не трех, а пятерых кадетов! А Петенька-то как раз пятым на курсе идет по успехам!
   - Господь милосердный! - ахнула Дарья Захаровна - Выходит молодежь лучше нас, стариков разбирается, какая кому дорога! Чувствуют, души ангельские, чья рука ими водит!
   - Суди нас Бог! - ответила любящая бабушка, крестясь, ибо они уже вошли под своды храма. Расторопный послушник оказался рядом, проводил пожилых дам на их обычное место, одно из наиболее почетных. И вовремя - хрустальный звон раздался вокруг, хор тут же грянул многолетия и в овальном зеркале большого телефота показался образ недавно избранного Патриарха Московского и Константинопольского. Весь народ пал на колени, в ожидании проповеди, которую святой муж должен был произнести в Исаакиевском соборе Петербурга. Провода телефотной связи и волны эфира мгновенно доносили звуки и изображение до любой точки Российской Империи, где только в красном углу, под иконами, мерцало волшебное зеркало телефота. Патриарх начал. В тишине, воцарившей вокруг, зазвучали тихие проникновенные слова, благодарившие Бога за беспримерный пятидесятилетний мир, дарованный измученному человечеству.
  
  *************************
  
   Меж тем в столице, едва закончилось торжественное богослужение, выстраивались вокруг Александрийской колонны слушатели привилегированных учебных заведений. Мальчики, румяные - то ли от волнения, то ли от утреннего холодка, в разноцветных мундирчиках, с золотыми и серебряными позументами, очень праздничные, очень счастливые, стояли в каре, ожидая важнейшую в учебном году, а для некоторых и в жизни минуту: набор в Потешные. Ожидание было недолгим, хотя для тех, кто стоял в строю растянулось в вечность - из особой, присущей закрытым учебным заведениям лихости, полагалось в строю стоять не шелохнувшись, по возможности, не моргнув. Казалось чудом, но когда послышался на набережной шум моторов, а затем, вскорости, под аркой Главного Штаба показался автомобильный кортеж в сопровождении кавалергардов-бронесамокатчиков, мальчики подтянулись еще больше. Впрочем, Сережа Новосильцов-Гранов, который стоял на правом фланге строя Аэро, Е.И.В.Вдовствующей Императрицы Корпуса, успел молниеносно скосить взгляд на своего двоюродного брата Петю Гана, который стоял через три человека от него, и точно также быстро успел глянуть на него, а затем все поплыло перед глазами Сережи - да и не у него одного. Блещущая золотом толпа, впереди которой, отдавая честь, шел генерал-майор в лейб-гусарском мундире и мальчик, ровесник Сережи в мундире штаб-ротмистра гвардейских гусар, под звуки марша лейб-кампанцев, медленно шествовал вдоль разноцветных рядов подростков. "Здравствуйте, господа лицеисты!", "Господа правоведы!", "Господа кадеты!", и в ответ - дружный, совершенно неразборчивый, но чрезвычайно звонкий выкрик "У-р-р-а!"
   - Здравствуйте, господа аэрокадеты! - раздался, наконец, возле самого уха Сергея, негромкий голос, который услышали все, кто в это время был на площади. И Сергей изо всех сил заорал, вместе с остальными мальчиками из своего строя "Здрав желам вашимперторской вличество!" - " Благодарю за службу!" " Рады страться!" У-р-р-а!" Государь - молодой, русобородый, невысокого роста человек, прошел в нескольких шагах от Сергея, ласково улыбаясь, кажется лично Сереже. Цесаревич шел рядом серьезно, внимательно вглядываясь в лица своих будущих солдат. Глаза Сережи и наследника престола на секунду встретились. Он успел подумать, что у цесаревича глаза точь-в-точь как у Пети.
   Надо ли говорить что все, что делалось, на Дворцовой Площади мигом разносилось телефотными сетями по всей империи и за ее пределы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что обе любящие бабушки сидели сейчас в гостиной усадьбы Прасковьи Семеновны, по русскому обыкновению уставленной десятком телефотных аппаратов, и напряженно всматривались в прямоугольник зеркала " Российских Биржевых Ведомостей". Семен Филаретов, репортер телефотной газеты, заливался соловьем, разъясняя очевидцам все тонкости происходящего действа.
   - Закончив обход, его императорское величество предоставляет престолонаследнику приступить к церемонии призыва. Сегодняшний день будет днем нечаянной радости для многих семей - с этого года призываться будут не три слушателя с курса, а пятеро...
  Старушки прижались друг к другу, как бывало в спальне Смольного института, напуганные скрипом половиц или воем ветра в трубе ночью, с ужасом глядя в зеркало...
   - Василий Нариньянинов, - громом прогремел голос унтер-офицера, выкликавшего удостоенных чести. Дарья Захаровна всхлипнула в платочек, спрятала лицо в кружева на плече подружки. Унтер-офицер называл фамилию за фамилией, подростки с каменными лицами выходили перед строем - и вновь гром грянул в уютной гостиной " Сергей Новосильцов-Гранов!"
   * * *
   Церемония продолжалась. Сережа стоял перед строем, через два шага от него стоял Петя. Прошло не так уж много времени - Сережа этого не помнил. Для него течение времени слилось в одно бесконечное мгновение, которое никак не кончалось. Страшными болезненными ударами билось сердце, в ушах шумело, и на него обрушилось небо, когда вдруг он сообразил что, прямо против него стоит наследник престола... Сережа окаменевшим мозгом с трудом постигал, что от него что-то ждут, что он должен что-то сказать, что-то сделать - и не мог шевельнуть ни одним мускулом, тупо глядя в лицо серьезного мальчика, который стоял напротив. Сережа понял, что он погиб. Свита, почетные гости, сам государь, улыбаясь, смотрели прямо на Сергея, a он, растерянно, пытался сбросить столбняк, овладевший всем его телом. "Боже, за что?" - пронеслась единственная мысль. Сергей понял - все пропало. Страшное напряжение сменилось страшным покоем, Сереже стало все равно. Наверное, поэтому, все еще не осознавая себя, мальчик браво и весело, как и полагалось в аэрокорпусе, отчеканил: "Благодарю за честь, ваше императорское величество!" Он заметил, как облегченно вздохнул цесаревич, а потом сразу же торопливо произнес следующую часть формулы призыва: " Готовы ли вы стоять за нашу державу и наш престол?", пристально глядя в глаза Сережи. Волна благодарности, любви, преданности захлестнула аэрокадета. Он хотел, чтобы этот обаятельный мальчик понял как он дорог ему, на какую жертву готов для него... "Готов, ваше величество!", - еле слышно сказал Сережа, но цесаревич услышал. Между тем двое юношей в форме сержантов аэробатальона Потешного Войска, с двух сторон подошли к нему, и стали надевать серебряные полуэполеты с вензелем наследника престола.
   - Господин Новосильцев-Гранов! - продолжил цесаревич, - Призываю вас на службу в наше войско и жалую вам звание гардерона в нашем аэробатальоне! - оркестр грянул "Присягая Российскому Флагу", цесаревич направился к Пете, успев шепнуть при этом " Не волнуйтесь, гардерон, вашей оплошности никто не заметил ". Церемония пошла дальше своим ходом. Сережа стоял, ничего не слыша и не видя.
   - А теперь, уважаемые дамы и господа, предлагаю вам прогуляться по улицам великих столиц, пока заканчиваются приготовления к параду... завершил репортаж с дворцовой площади Филаретов. Зазвучала венская музыка, замелькали в глубине зеркала прекрасные виды дворцов и площадей - две старые подружки молча глядели друг другу в глаза, не утирая счастливых слез.
  
  ГЛАВА ВТОРАЯ
  
  Танечка Новосильцова-Гранова приходилась Сереже родной сестрой, и по этой причине имела все права быть приглашенной на бал в Зимнем Дворце, который каждый год устраивался в честь потешных-новиков. Этот бал считался детским, тем не менее, был одним из важнейших событий сезона, и имел самые серьезные последствия для светской карьеры. Этого, разумеется, могли не знать в Аэрокорпусе, но в Смольном, где училась Танечка, об этом знали отлично. И задолго до того как Сережа, погруженный в предэкзаменационную " зубрежку", вспомнил о том, что он непременно будет на этом балу вслучае успеха, Танечка взяла свои меры. Она с самого начала решила, что от брата толку не будет - в стенах института девочки давно уже решили меж собой что мальчиков, по-видимому, напрасно считают такими уж умными, и что мальчики порой не понимают самых простых вещей. Одним словом, неизвестно, что было сложнее - Сереже получить свои лучшие на курсе отметки, или Танечке успеть приготовиться должным образом к балу - главное, что обоим удалось достичь поставленной цели. Непосвященному трудно понять, чего стоило примерной смолянке, не покидая стен института, приготовить себе и туалет, и украшения, наконец, чего стоило добиться, чтобы скороход с вензелем Двора передал швейцару Института изящный конверт, в котором лежало то, о чем могли лишь мечтать девочки из самых уважаемых домов обеих столиц: сложенный вдвое кусочек мелованного картона, перевязанный шелковой ленточкой. На конверте было написано "Татьяне Владимировне Новосильцовой-Грановой". Танечка держала его в руках, и никак не могла решиться вскрыть: ей не верилось, что она не грезит, что это наяву. Подружки стояли вокруг, полные того же трепета, и не в силах проронить ни слова, глядели на конвертик в Танечкиных руках. Наконец, судорожно вздохнув, Танечка открыла конверт, развязала ленточки и прочитала: "Татьяна Владимировна Новосильцова-Гранова с семейством приглашается на бал, который имеет быть в..." Это была победа. Правда еще предстояло эту победу превратить в триумф... если только Сережка со своими гусарскими ухватками все не испортит.
  Итак, билет был в руках, можно было начинать кампанию. Впрочем, начало было сравнительно удачно - главное препятствие, грозная директриса сдалась без боя, посчитав повод достаточно серьезным, для того, чтобы нарушить порядок трехсотлетней давности и отпустить Танечку на вакации на несколько дней раньше. Это ее даже насторожило: если хорошо началось - дальше жди подвоха. Так оно и получалось. В последние часы перед самым балом все не ладилось. Начать с того, что взял внезапный отпуск шофер маминого мужа, и, чтобы не ехать на наемном моторе, пришлось срочно искать ему замену. Далее, в оранжерее не нашлось красных роз, а по случаю праздника в цветочных магазинах были раскуплены все цветы, новая партия могла быть только к утру, но слава Богу, прадедушка Густав Карлыч выручил - послал в свою дачную оранжерею лакея, и букет прекрасных, темно-красных роз, как нарочно подобранных к рубиновому гарнитуру, который приготовила Танечка, стоял в хрустальной вазе возле трюмо в маминой комнате, которую она на этот случай уступила Танечке в полное распоряжение. Густав Карлыч предлагал даже орхидей из своей знаменитой коллекции, но от этой жертвы, с сожалением, пришлось отказаться. Итак, хлопотливый день подходил к концу. Танечка, одетая в розовое воздушное платье и бальные туфельки с рубиновыми пряжками, с розой в черных волосах, слегка напудренная, благоухающая редкими духами, стояла у зеркала. Она обмахнула заячьей лапкой лицо, поправила цветы в порбуке у пояса, и задумалась: что-то она как-будто забыла... Но тут в комнате появилась бабушка Катя, и улыбаясь, сказала, что пора. Танечка накинула горностаевое манто (подарок мамы, который предназначался за успешное окончание курса, но, разумеется, ради такого случая можно было слегка и поторопиться...), оглянулась по сторонам... Бабушка немного полюбовалась внучкой, которая и теперь была хороша, а со временем обещала быть настоящей красавицей. Танечка в последний раз придирчиво оглядела себя и сказала: "Пошли".
   Ей было страшно и весело, когда, под взглядами мамы и отчима, она выходила из дома и садилась в автомобиль, рядом с бабушкой. Мотор заворчал, машина тронулась, и Танечка окунулась, как в бассейн с шампанским, в праздничный город...
   А праздник бушевал на улицах Северной Пальмиры. На заполненных народом и машинами улицах слышались музыка, песни и крики "Ура!" - когда видели военных и стариков со знаками ветеранов.
   В этот день подобные сцены происходили по всему миру. С уважением и без страха жители Срединной Империи Японии и Китая, Британской Австралазии, граждане Соединенных Штатов Европы, а также и Северо-Американских Штатов, подданные Бразильской Империи, и многих других стран единой семьей праздновали величайший праздник всех времен - день окончания последней в истории всей земли войны...
   Прошел казачий лейб-атаманский полк, и дорога вновь, как по мановению заполнилась автомобилями, мотоциклетами, конными экипажами, украшенными цветами, разноцветными ленточками... И вновь праздничная толпа заполонила все пространство вокруг. Люди пели и танцевали под музыку уличных оркестров и электрические оркестрионы. Вокруг деревьев, в ветвях которых светились искусно вплетенные разноцветные лампочки Эдисвана, стояли накрытые столики, за которыми веселые компании глядели на бушующую вокруг стихию веселья. Сверкали фейерверки, на низких облаках гигантские "волшебные фонари" показывали "туманные картины" - батальные сцены, портреты героев и полководцев, самого Государя (при этом народ единодушно взрывался криками "Ура!") . Тоже самое в этот день происходило на улицах Пекина и Лондона, Нового Йорка и Рио-де-Жанейро... Правительства Великих держав делали подарки жителям союзных столиц - повсюду раздавали бесплатно зернистую и паюсную икру, виноград и ананасы, паштеты и колбасы, рекой лилось баварское пиво и русская водка всех сортов, французское шампанское и ямайский ром. На городских ристалищах состязались кулачные бойцы, мастера русской и французской борьбы, спортсмены разыгрывали футбольные матчи. Театры и кинематографы настежь распахнули двери для всех желающих...
   Навстречу Танечкину автомобилю показались грозные усачи в жандармской форме, вежливо, но непреклонно предлагая освободить дорогу - это выходили из города войска, после окончания парада. Рядом с пугливой смолянкой прокатили ужасающие механизмы уничтожения, с грохотом прошли конные и самокатные полки кавалергардов и лейб-гусар, в то время как в воздухе сурово гудя, проплывали стройными стаями аэропланы-дистраейры и пакетботы, солидные аэронефы, а совсем высоко проплывали невероятные громадины броненосных дирижаблей. Картины, которые могли быть приняты за кошмарное видение, проходили перед глазами Танечки, ее бабуленьки и тысячных толп петербуржцев, и были реальностью, реальным видом современного войска - хранителя Вечного Мира. Но вот войско прошло, оставив народ беззаботно веселиться, как бы говоря всем своим видом - будьте спокойны, ваш покой надежно охраняют...
   Под ужасную ругань шофера и гудение рожка машины, автомобиль, в котором ехали Танечка и ее бабушка медленно пробирался между бензиновыми, электрическими и пневматическими автомобилями, медленно, но верно приближаясь к центру города, где проезд разрешался лишь приглашенным.
   Во всей этой суматохе только броненосцы на рейде оставались воплощением покоя. Хотя корабли и были подсвечены разноцветными фонариками, вид их был далек от легкомысленной игривости.
   Автомобиль подкатил к парадному входу дворца. Путешествие закончилось. Как только шофер и расторопный лакей помогли дамам выйти, и водитель, надев фуражку, собрался освободить место для следующего гостя, как прямо у ног Танечки и Екатерины Густавовны фон Эссен с визгом затормозила мотоциклетка, обдав всех присутствующих снопом электрических искр, а за ней - вторая. С дьявольских машин лихо соскочили два мальчика в парадной форме аэробатальона Потешного Войска: бело-голубые мундиры, белые панталоны, синяя пилотская шапочка с белым журавлиным пером. Едва соскочив с мотоциклетки, еще не скинув автомобильных очков, Сережа приложился к бабушкиной ручке, как крыльями взмахнув синей крылаткой с желто-белым шевроном. Танечка, несмотря на быстроту происходящего, успела заметить за его спиной белокурого мальчика, в точно таком же мундире и крылатке, как и ее брат. Он скромно стоял поодаль, ожидая, когда его представят.
   Пока Сережа прикладывался к ручке, невозмутимый лакей увел мотоциклеты, на котором прикатили бравые гвардейцы. Тем временем Сережа совсем было собрался представить сестре приятеля, но тут пришла в себя после их бравой выходки бабушка Катя.
   - Что же... что же ты Сереженька с бабушкой творишь? С авиаторами своими так шути, негодник! Совсем меня старую напугал!
   - Екатерина Владимировна, клянусь, я только спешил засвидетельствовать вам почтение! - со слишком искренней тревогой в голосе, отвечал Сергей.
   - Уж засвидетельствовал, прости господи, чаяла - сам сатана!
   - Прошу извинить бабуленька! - как бы невзначай сверкнул серьгой в ухе юный гвардеец, - Клянусь, более такого не повторится, слово гардерона!
   - Ах, батюшки забыла тебя поздравить, с великой честью! Дай поцелую внучек!.. Покойник Федор Густавович порадовался бы... - бабушка принялась вытирать слезы, и Танечка с облегчением увидела, что настал черед представиться ей. Петя, старательно делая вид, что он нимало не обеспокоен, и что знакомиться с девочками ему не впервой, двинулся к Танечке, которая в свою очередь сделала вид...
   - Позвольте представить - мой кузен Петя Ган! С сегодняшнего дня мы призваны в Потешное Войско! А это моя сестра Татьяна ! - как и полагалось среди потешных, все, что касается до комильфо, шуток не допускало. Cергей был черезвычайно серьезен и значителен. Петя наклонился было к ручке, несколько быстро, поскольку внезапно стал пламенно красен... Но, опять некстати, вмешалась бабушка.
   - Батюшки, да это же Петруша Ган, а я смотрю лицо знакомое! Танечка, ты не помнишь Петеньку?
   - Татьяна! - испепелив бабушку быстрым взглядом, величественно протянула руку для поцелуя внучка.
   Тем не менее было Танечке как-то не по себе, она еле сдерживалась, чтобы , ни с того, ни с сего не прыснуть. Петя прикоснулся к затянутой в шелк ручке губами...
   * * *
   В то время как у главного входа происходили эти немаловажные события, в здании напротив Зимнего Дворца горели окна. В одном из многочисленных кабинетов Главного Штаба собирались люди, мало расположенные к танцам. Сверкали алмазные звезды и золотое шитье, позвякивало наградное оружие. В основном здесь собрались люди в сине-белых мундирах авиаторов. Единственным штатским среди них был старец с белоснежной "шкиперской " бородой, в сенаторском облачении. К нему-то и обратился молодой генерал, с белым георгиевским знаком на шее.
   - С праздником вас, Виктор Савич! - здороваясь за руку, обратился он к сенатору. - Оторвались от ваших ученых занятий?
   - Признаться да. - улыбаясь, отвечал известный во всем мире ученый, Виктор Савич Петрянов-Соколов. - С недавних пор наблюдаем любопытное явление. Сегодня как раз срок. Если совещание не затянется, возможно, еще успею в Пулково.
   - Это навряд ли, - продолжал генерал Сивцов, один из героев Гератской экспедиции, - Слишком интересная компания подбирается. А что за явление вы обнаружили на нашу голову?
   - Пока сами не можем понять. Заатмосферные молнии - так мы их называем. Гигантские всполохи света на умопомрачительной высоте.
   - А о чем будет разговор? Вы, не в курсе ли, часом?
  Генерал выжидающе смолк.
   - Да так ли трудно догадаться, ваше превосходительство? Одни авиаторы собрались.
   - Пожалуй... - непонятно с чем согласился генерал Сивцов. В это время пожилой адмирал приблизился к говорившим, генерал вытянувшись в струнку, поклонился и отошел в сторону.
   - У меня до вас нужда, Виктор Савич..., - но в этот момент у входа раздалось - Господа поздравляю вас с великим праздником.
   В комнату вошел Государь.
   *********************************
   - Так ты говоришь, где твой батюшка служит?
   - В Сыр-Дарьинской губернии! - преувеличенно громко, как обычно говорят с глуховатыми людьми, ответил Петя.
   - Да ты не кричи, милый, не надрывайся, я еще хорошо слышу. В этакую страсть занесло... Да ты ведь, я чай, в Ташкенте жил, что ж батюшку твоего, перевели что ли?
   - Нет, Екатерина Владимировна, это и есть Сыр-Дарьинская губерния! - вежливо пояснил Петя, меж тем как бабушка собралась спустить ему на руки свои соболя. Но Танечка недаром была одной из первых в занятиях танцами и гимнастикой: благодаря изящному, на первый взгляд несложному, маневру, была совершена рокировка, которая выглядела абсолютно естественно. В результате бабушкины меха принял Сережа, а за спиною Танечки оказался Петя.
   - Благодарю вас, - снисходительно кивнула Танечка, направляясь к входу в бальный зал. Петя хотел было что-то сказать, но сбитый с толку ледяным тоном светской дебютантки, замешкался, и, поколебавшись немного, поплелся искать лакея. Вдруг, неожиданно решившись, сунул ношу в руки оторопевшему кузену, который сам не знал, куда деваться под горой собольих хвостов, и ринулся вслед за Танечкой по лестнице.
   - Могу ли я просить вас о первом вальсе? - холодея от ужаса перед своей решимостью, спросил он Танечку. Девочка, едва не вскрикнув от восторга, как можно равнодушнее протянула,
   - Ну... я право не знаю... мы едва представлены... впрочем... - Танечка потянулась к ридикюлю, открыла его, немного порылась - и подняла на Петю невидящие, полные ужаса глаза. Она вновь обратилась к сумочке, лихорадочно перебирая вещи, еще надеясь на чудо, но уже понимая что все погибло. Когда исчез уже даже призрак надежды, она, скорее прощаясь с надеждой, чем, обращаясь за помощью, прошептала в сторону Пети...
   - Записная книжка...
   - Что? - опешил Петя.
   - Я забыла дома записную книжку, - траурным голосом назвала имя постигшей ее катастрофы Танечка. Петя не знал, что такое для девочки бальная записная книжка, но он видел глаза Танечки и ему все было ясно.
   - Где ваш дом? - с жаром сказал мальчик, - Я привезу вам ее до начала танцев...
   - Вы не успеете...- печально ответила Танечка,- Мой дом на другом конце города...
   - Я успею! Даю вам слово гардерона, я успею! - воскликнул Петя,
  бросаясь к выходу.
   - Ну что же, - печально проговорила Танечка, - Попытайтесь...
  
  *************************
  
   Государь, сидя во главе овального стола, за которым расположились и все прочие приглашенные, слушал доклад военного министра. В комнате стояла напряженная тишина.
   - За последние пять месяцев пиратство на воздушных путях неожиданно резко выросло. Можно сказать катастрофически выросло. Воздушные пространства над Тихим и Индийским океанами становятся похожими на театр военных действий. Аэрофлоты даже великих держав уже не контролируют ситуацию. Начиная с февраля зарегистрированы десятки нападений на военные аэросуда, потеряны сотни тысяч регистровых тонн. Причем не зарегистрировано ни одного боя, в котором над пиратами была бы одержана победа. Как правило, бой заканчивается либо гибелью судна цивилизованных стран, либо его сильным повреждением.
   - Были случаи вторжения пиратов в пределы империи? - задал негромко вопрос государь.
   - До недавнего времени можно было бы сказать, что нет. Но вот буквально неделю назад произошел инцидент в районе Северного Памира. Судно без знаков национальной принадлежности нарушило воздушную границу. Аэроканлодка "Воробей" из отряда пограничной стражи была обстреляна, приняла бой. Хотя удалось воспрепятствовать продвижению противника в глубину территории, погибла пришедшая на помощь канлодка "Снегирь"и несколько дистрайеров сопровождения, канлодка "Воробей" и "Чиж" получили серьезные повреждения.
   - Погибли люди? - продолжал расспрашивать государь.
   - Двое на "Воробье", трое с "Чижа" и вместе со "Снегирем" сгорело пятеро. На аэропланах отделались ранениями...
   - Значит, отогнали...
   - Ваше императорское величество, не было никакой возможности...
   - Вы позаботились о семьях погибших и о награде для героев?
  Начальник штаба военно-воздушных сил, молча вытащил из папки лист и протянул государю. Тот, быстро пробежав глазами написанное, протянул руку, требуя вечное перо.
   -С бантом! - коротко сказал он, вписывая что-то в приказ, - Продолжайте Матвей Петрович. - Уровень и качество боевой техники пиратов необъяснимо высок. Нет точных данных о количестве судов, но косвенные данные говорят, что пиратский флот очень велик. Необъяснимо велик - чтобы развернуть такие силы необходимы средства сопоставимые по крайней мере со средствами крупного государства. Поэтому во многих штабах считают, что за пиратами стоит одна из великих держав.
   - А может быть за ними действительно стоит кто-то? - подал голос генерал Сивцов.
   - Тогда это Россия, - ответил ему адмирал М. - Среди пострадавших судов нет российских.
   - Кроме "Снегиря", - напомнил авиатор-гвардеец.
   - Кроме "Снегиря", - согласился адмирал М.
  
   *************************
  
   Сережа едва избавился от меховой мороки и стал расстегивать крылатку, когда на него коршуном налетел Петя. "За мной!" - только и крикнул он двоюродному брату, и бросился к выходу. Сережа еле поспевал за на себя не похожим кузеном. Быстро набираясь решимости, оба выскочили на площадь, Петя повел взглядом, разыскивая свой мотоциклет... и остолбенел. Перечеркивая всякую надежду, над Невой стояли дыбом разводные мосты. Вниз по реке двигались громады броненосцев, которые возвращались с парада.
   - Где нибудь можно взять лодку, катер? - в отчаянии выкрикнул Петя.
   - Кто же тебя подпустит к военному судну? - урезонил его Сергей - Потопят из пулемета и спасибо не скажут!
   - Плевать! - выкрикнул Петя яростно, впрочем, понимая, что этот путь отрезан,
   - Что же нам делать? - неизвестно, у кого спросил он, поднимая лицо к небу. И как бы в ответ, из низких облаков, с легким гудением, вынырнул белоснежный аэроплан. Петя несколько мгновений смотрел на эту невероятную картину: прямо на набережную в центре столицы опускался летательный аппарат. Петя недолго колебался - он выхватил у оторопевшего лакея рога мотоциклетки, не оглядываясь прыгнул в седло, уверенный что Сережа последует за ним (и не ошибся в этом), и с огромной скоростью рванулся через площадь к арке Главного штаба...
   *****************************
   Возле громадной карты обоих полушарий стоял с указкой сенатор Петрянов-Соколов.
   - Где же могут скрываться эти ужасные люди, если отбросить гипотезу о причастности к разбою великих держав? - задал очередной вопрос государь. Академик поклонился и начал, тоном опытного лектора.
   - Ваше императорское величество, начнем все же именно с последней гипотезы. Исходя из фактов, которые здесь были названы - как будто можно заподозрить Россию в этом преступном промысле. Но так ли уж безупречны прочие государства? Сначала позвольте рассмотреть проблему с точки зрения географа. Вопрос первый - где наиболее вероятно может находиться база пиратов? Очевидно, что раз она не обнаружена, несмотря на усиленные розыски, база эта находится в местах черезвычайно удаленных и малодоступных. Поэтому сначала назначим наименее доступные места земного шара. Из самых близких к России - Сибирь. Как ни странно, но окрестности Северного полюса исследованы лучше, чем некоторые ее обширные районы, отдаленные от судоходных морей. Там среди болот и непроходимой тайги можно спрятать что угодно. Не так давно, если вы припоминаете были обнаружены в районе севернее Енисея стада болотных мамонтов.
   - Да-да, - улыбнулся государь. - Ваши легендарные путешествия до сих пор поражают воображение.
   Сенатор досадливо поморщился, видимо досадуя что напросился на комплимент, и, кашлянув продолжил, слегка насупившись.
   - Далее к югу - Гималаи. Зона, где сталкиваются три великие империи - Поднебесная, Российская и Британская. По этой причине эти места, сами по себе труднодоступные, сознательно игнорируются исследователями, чтобы не возникало непредвиденных осложнений политического характера. Еще южнее - Индокитай, неприступные горные джунгли Сиама и Аннама, в избытке населенные воинственными и мало гостеприимными племенами. Наконец экваториальные джунгли Африки и сельвасы Амазонии, далее к югу громадные пространства Австралии, где есть множество мест куда и по сю пору не ступала нога цивилизованного человека, и наконец Антарктида, о которой мы фактически знаем только то что она существует. Первая и последняя экспедиция, проникшая к полюсу в начале века - экспедиция Амундсена - так и осталась феноменом, поскольку ни одна научная экспедиция в промежутке между Второй Отечественной и Последней Войнами не вернулась, и по этой причине Всемирная Академия наложила мораторий на подобные экспедиции.
   Итак, возможные места дислокации пиратов известны. Осталось выяснить направление поисков. Сибирь отбрасываем сразу, и отнюдь не из одних патриотических соображений. Все гораздо проще - зона операций пиратов - это в основном пространства над Тихим и Индийскими океанами и прибрежными районами, причем наблюдается явное тяготение к экваториальной полосе. Если бы база была в Сибири, в противостояние с пиратами неминуемо были бы втянуты части пограничной стражи и воздушные силы на острове Андре и архипелаге Царевича Алексея, а также части пограничной стражи вдоль Трансполярной трассы, не говоря уже о наших войсках на границе с Китаем и Японией. Даже если предположить, что из конспиративных соображений пираты избегают оказывать себя над континентальными частями империи, под ударом оказывалась бы вся Северная оконечность Тихого океана, побережье Канады, Северо-Американских Штатов... Меж тем вторжений в пределы империи не наблюдается, если не считать незначительных эпизодов, на которые, как здесь стало известно, пограничники реагируют очень жестко. И Североамериканский континент навещается пиратами нечасто.
   - Может быть для того, чтобы легче было скрыть свое истинное местоположение? - спросил генерал-лейтенант который сидел напротив говорившего. - Так сказать, концы в воду...
   - Не думаю. Все равно их заметили бы, а если занимаешься тайными делами, чем меньше попадаешься на глаза, тем лучше. По этой же причине отпадает и Гималайский вариант, и вариант Сиамский. Вряд ли пиратам удалось бы незамеченными миновать образцовую британскую воздушную оборону. Хотя здесь появляются сомнения - возможно, тайное противостояние Британской Австралазии и Французского Аннама. Но временно оставим этот спорный вопрос, поскольку экваториальный вариант гораздо предпочтительнее и в варианте Южной Америки, и в варианте Экваториальной Африки. Но именно потому, что эти зоны черезвычайно удобны для организации пиратства, либо каперства, их следует отвергнуть, по очень простой причине - в этом случае воздушный разбой должен был бы затрагивать по крайней мере, Южную Атлантику. Следовательно, Франция здесь неприем, равно как и Бразильская империя. Наиболее вероятной, таким образом, становится Австралия. Это не так уж невероятно, если вспомнить что Великобритания довольно часто прибегала к услугам каперов в не столь отдаленные времена. Возможен например такой вариант - для каких-то целей была создана полувоенная воздушная организация , типа нашего Добраэрофлота, которая по какой-то причине вышла из под контроля Адмиралтейства. Вспомните знаменитого пирата Кидда. Ведь он вышел в море на государственном корабле с заданием бороться с пиратами.
   - Ну знаете, Викентий Савич,это уж вы...- подал голос кто-то из сидящих...
   - Я ничего не утверждаю. Это лишь предположение, в каких местах прежде всего, могут укрываться пираты. Но я должен отвергнуть и предположение об Австралии. Скорее из соображений здравого смысла, нежели научных. Великобритания не та страна, чтобы можно было утаить такого рода случай. Итак, остается...
  
  *************************
  
   Петя и Сережа мчались, разрезая ночной воздух, лишь слегка отставая от белого аэроплана, который только что развернулся в воздухе, по-видимому, выбирая место для посадки. Предположение было верным: аппарат внезапно спустился, с резким звуком задел колесами по камням, подпрыгнул и плавно опустился на мостовую прямо перед носом мальчиков... Некоторое время аэроплан и мотоциклетка как бы состязались наперегонки, затем бег обеих машин замедлился, Петина мотоциклетка проскочила вперед, второпях Петя так развернулся, что мальчики свалились на землю вместе с мотоциклеткой. Ни мало не обращая внимания на падение, Петя вскочил на ноги и бросился к приземлившейся машине, из которой спускался пилот, в черном пилотском костюме.
   - Сударь! - крикнул мальчик, уже слегка задыхаясь. Человек в черном не останавливаясь повернул голову в его сторону. Петя не отставал. Черный Пилот резко повернулся.
   - Что вам угодно? - отрывисто, с некоторой угрозой спросил он глухим низким голосом, выговаривая слова со странным акцентом.
   - Сударь! - наконец-то стоя на месте, обратился к нему Петя. - Сударь, знаете ли вы, что значит дать честное слово авиатора?
   - Допустим...
   - Я, как и вы, авиатор. И я дал такое слово. Помогите мне сдержать его!
  В темных глазах, неясно поблескивающих из-под шляпы, что-то мелькнуло похожее на иронию.
   - Чем же я могу помочь вам? - спросил он.
  Петя постарался совместить в одну фразу и почтительность, и достоинство, и множество других оттенков - глядя прямо в глаза собеседника, он сказал, совершенно не чувствуя безумия своих слов.
   - Дайте мне ваш аэроплан!
  По-видимому, это было слишком для черного пилота, на мгновение его ошарашила совершенно неожиданная просьба. Но видно непростой это был человек. Искра безумного огня, которым пылал, Петя сверкнула и в его взгляде.
   - Вы хорошо водите самолет? - сдержанно спросил он.
   - Я, и мой двоюродный брат - лучшие на курсе. Я даю вам слово гардерона, что ровно через двадцать минут верну вам ваш аппарат, слово гардерона!
   Пилот ненадолго задумался. Затем коротко бросил:
   - Через двадцать минут на этом месте - ни секундой позже, ни аршина в сторону! - повернулся и зашагал в прежнем направлении. Только здесь, сейчас, Петя осознал, каким безумием было все, что происходило в этот момент, но дело было сделано - он бросился к аэроплану, возле которого стоял наготове Сережа. На бегу Петя махнул ему рукой и крикнул: "Летим!" И через две-три секунды белоснежный аппарат уже взмыл в небо.
  
  *************************
  
   - Ситуация настолько неординарна, что разгадка возможна лишь самая безумная. - продолжал докладывать Петрянов-Соколов. - Поэтому мне представляется, что на самом деле база пиратов находится в приполярных областях Антарктиды.
   В кабинете наступила гробовая тишина. Сенатор-академик стоял напротив этих людей, решительный, готовый дать отпор, и даже указку в руке держал как меч. Первым, как всегда, пришел в себя государь.
   - На чем основано ваше смелое предположение? - мягко спросил он.
   - Не имея точных данных, приходится основываться на аналогиях. Так как в районе Северного полюса, как известно, существует Великая Приполярная полынья, можно предположить что в Антарктиде может существовать аналогичное образование. Против этого обычно приводят то соображение, что земной шар на полюсе относительно возвышается, следовательно, обледенение полярное налагается на обледенение высокогорное. Но почему бы не предположить, что на громадном Антарктическом материке не может быть впадины, своеобразной воронки? Вся беда в том, что мы ничего не знаем об этом месте, поэтому результат возможной экспедиции будет положительным, даже если пиратов и не найдут.
   - Если только ее участники не сложат там головы! - вновь подал голос генерал-лейтенант.
   - Рано или поздно, но придется идти в Антарктиду! - по-юношески горячо воскликнул сенатор, - так не лучше ли сделать это сейчас, когда обстоятельства буквально толкают нас туда!
  Господа, позвольте вмешаться! - раздался уже знакомый нам хрипловатый голос с сильным польским акцентом. Все, кто были в это время в кабинете обернулись. Возле дверей стоял Черный Пилот. Здесь, в ярком свете дуговых лампионов, он производил еще больший эффект.
   Это был еще молодой человек, лет тридцати, с темно-русыми вьющимися волосами. Лицо его было из тех, что запоминаются сразу. Хотя его портили непропорционально выдающиеся скулы, но бледный, цвета мрамора, лоб мыслителя, из-под которого сверкали серые, несколько монголоидного разреза, глаза, в которые трудно было заглянуть дважды, производили огромное впечатление. К тому же он обладал сложением борца, горы мышц буквально распирали черный костюм и водолазный свитер. У этого человека странным образом черты проповедника сочетались с внешностью кулачного бойца. Воспользовавшись внезапно наступившей тишиной, неожиданный гость немедленно начал говорить
   - Господа! Я пришел к вам...
   Взрыв возмущенных голосов прервал его. Боевые генералы недолго пребывали в растерянности. Быстро сообразив, что произошло нечто непостижимое - посторонний, профан вломился в святая - святых русской армии, они были потрясены, оскорблены готовы к любым действиям...
   - Господа! - повелительным тоном произнес гвардеец. Наступила тишина. Присутствующие молча стояли, некоторые, взявшись за эфесы.
   - Прошу вас немедленно покинуть этот кабинет! - негромко приказал гвардейский генерал. Как бы не слыша его слов и не замечая угрозы, неизвестный продолжал говорить, обращаясь к государю. Тот сидел, не меняя позы, с благожелательным выражением лица, не опуская глаз под прямо-таки прожигающим взглядом странного человека.
   - Господа я пришел к вам чтобы предотвратить, огромную ошибку, которую вы можете совершить.
   - Кто вы такой, черт побери! Выйдите немедленно! - сделал шаг к нему взявший команду на себя гвардеец.
   - Господа, этот господин уже послушал нас, так давайте теперь послушаем его. - раздался негромкий голос государя. Адмирал М. опустил голову, сильно покраснев, гвардеец поклонился:
   - Как вам будет угодно, ваше императорское величество.
   - Спасибо, император. - Сказал авиационный варвар. - То, что я сказал вам - лишь часть тайны, которую я могу открыть. И только то, что весь мир стоит на краю катастрофы, заставило меня прийти к вам. Должен сказать откровенно, что до недавнего времени не было у вас и ваших слуг более страшного врага, чем я и мои товарищи...
   Все присутствующие возмущенно заговорили, но повинуясь короткому жесту императора, смолкли.
   - Но с недавних пор на земле, среди людей, появилось нечто столь ужасное и настолько непривычное для наших представлений, что можно твердо сказать - еще не было опасней для человека времени, чем наше. То, ради чего вы собрались здесь, и что представляется вам главной опасностью, на самом деле лишь слабый намек на то, что грядет. Настали времена, когда даже война с тевтонами покажется незначительной стычкой, поэтому как и в Последней Войне, все мы должны забыть свои распри ради спасения человечества. Прошу вас! Нам с огромным трудом удается сдерживать угрозу, в любой момент готовую вырваться на людей. Поэтому прошу вас, заклинаю - оставьте в покое Антарктиду! Ситуация настолько опасна, что мы можем не удержать ее!
   При этих словах адмирал М. поднял голову и внимательно посмотрел на Черного Пилота.
   - Это все, что вы можете сказать нам? - все также негромко, доброжелательно спросил государь, - Насколько я понял, вы не желаете дать подробные разъяснения всему, что вы сказали здесь.
   - Император, даже то, что я сказал, может обернуться большой бедой!
   - И все же, чем вы сможете подтвердить свои слова?
   - Только своим честным словом!
  Государь поднялся, дав знак прочим оставаться за столом. Он в задумчивости прошелся к карте, вглядываясь в нижнюю часть полушарий, затем прошел прямо к гостю. Также молча, он остановился перед Черным Пилотом, глядя себе под ноги. Наступила длительная пауза.
   - Я верю вам! - сказал государь коротко. У многих свидетелей этой сцены сердце забилось учащенно...
  
  *************************
  
   Если судить по внешним признакам, дела у Танечки шли неплохо. Поминутно с ней
  раскланивался какой-нибудь мальчик в белом, зеленом, черном мундирчике. Подходили представляться и приглашать
  на танец. Исподволь наблюдая за тем что делалось вокруг, она уже отметила своих сокурсниц - Сонечку Трубецкую,
  Нинон Шелепину. Очевидно, в зале были и другие смолянки, и просто знакомые девочки, которые уже составили
  список и начали выставлять отметки... И Танечка не сомневалась, что в этом списке ей отведены первые строки...
  На многочисленные просьбы о танце она отвечала - вполне искренне - что еще не решила, будет
  ли танцевать вообще. Странное состояние одновременного триумфа и провала непомерным грузом лежало на маленьком
  сердечке начинающей светской звезды. Время шло неумолимо. Уже перестали дудеть и пиликать на хорах музыканты
  в париках с буклями, и первая скрипка встал и взмахнул смычком. Наступила решающая пауза. Давно составленные пары
  катастрофически быстро выстраивались для полонеза...
   - Не занят ли у вас первый вальс? - спросил у Танечки молодой человек, лет пятнадцати в белом,
  пажеском мундире, с золотой медалью с изображением камергерского ключа. Танечка в последний раз с надеждой бросила взгляд на входную дверь... Движение пар в зале все больше кристаллизовалось для первой фигуры торжественного шествия...
   - Танечка, вот то, что я вам обещал! - как из-под земли вырос рядом с ней Петя, протягивая маленькую записную книжечку в перламутровом переплете. Петя румяный, возбужденный, взволнованный всеми невероятными событиями, что произошли за последние двадцать минут, был просто великолепен. Таня взглянула на него, на книжечку, - и белый свет на секунду поплыл перед глазами. Затем, (она не смогла удержать свои руки,) быстро схватила драгоценную книжечку, и, уже медленным, неторопливым движением, открыла ее, вынула карандашик...
   - Я записываю вас на первый вальс! - сказала она... пажу. И повернувшись к Пете, продолжила тоном неудовольствия, - Я же не виновата, что вас так долго не было!
   А затем, милостиво добавила, - Впрочем, вам я оставляю второй,...нет второй я тоже обещала... Но у меня еще не занята первая мазурка. Я отдаю ее вам!
   И оставив остолбеневшего Петю, проследовала под руку с пажом пристраиваться в полонез, торжественные звуки которого грянули под сводами дворца... Петя, чуть не плача повернулся к окну. За окном мелькнула белая тень аэроплана, который с жужжанием поднялся к низким облакам, и мгновенно зарывшись в них снизу, исчез...
  
  ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  
   Солнечный, почти летний, день царил над Петербургом в это воскресенье. Многочисленные спортсмены - владельцы яхт, лодок, а также аэропланов, орнитоптеров, аэронефов спешили воспользоваться хорошей погодой, чтобы провести время над сверкающими водами Финского залива или среди лебяжьего пуха кучевых облаков. Поэтому господин в сером спортивном костюме, который шел среди многих других гуляющих горожан к причалу воздушных судов, не привлек ничьего особенного внимания. Да и внешность его была то, что называют малозаметна: белесые редкие волосы, бледно-голубые глаза, средний рост, невыразительные черты лица... Единственно чем он был замечателен - энергичной, быстрой походкой, которая выдавала в нем толи бывшего военного, толи человека усиленно занимающегося спортом. Он ловко скользнул за рычаги управления щегольского аэронефа красного дерева, с зеркальными стеклами, хрустальными фонарями, сверкающего начищенной медью и алюминием. Пилотом он был умелым, с места поднял свой аппарат и мгновение спустя уже мелькал высоко среди облаков... И хотя множество подобных машин мелькало и кружилось в это утро в небе столицы, все же полет господина в сером чем-то неуловимо разнился от прочих. Впрочем, скоро стало ясно чем: аэронеф вишневого дерева не вертелся вдоль берега, а разом повернул в сторону моря, и неуклонно полетел туда, куда избегали летать прочие любители воздушных прогулок, опасаясь капризов балтийской погоды. Машина, которую вел господин в сером с огромной скоростью, временами превышая сто двадцать верст в час, глотала пространство в поисках неведомой цели. Не прошло и часа, как пропали за горизонтом шпили и купола Санкт-Петербурга, его знаменитые островерхие "небоскребы" наподобие Ново Йоркских, самая высокая в мире башня Великого Князя Михаила, с которой по всему миру вели радиотелефотные передачи российские телерепортеры. Город ушел за горизонт, как будто потонул в морской пучине, наподобие легендарного города Китежа, и господин в сером остался один над серыми балтийскими водами, на которых лишь изредка показывался океанский лайнер из Америки или сухогруз из Гамбурга, величиной с небольшой остров... Временами казалось, что каким-то чудом путешественник очутился накануне первого дня творения, и один лишь Дух летал где-то поблизости над пустынными водами. Тем не менее, воздушный путешественник продолжал упорно направлять свой аппарат туда, где по-видимому, не было ничего, кроме воды и неба. Шел час за часом, аэронеф казался неподвижно висящим в пространстве, когда наконец обозначилась та цель, ради которой было предпринято это путешествие.
   Высоко над горизонтом, слабо шевеля винтами, висело средних размеров воздушное судно. Дирижабль сильно выделялся в темно-синем небе своей яркой раскраской, в которой доминировали оранжевые и желтые тона. Трехпалубная гондола была украшена на первый взгляд декоративными портами.
   Вопреки международным правилам на флагштоке не было никакого флага, или других знаков национальной принадлежности. Судно, которое издалека казалось безобидной прогулочной яхтой, обладало огневой мощью аэрофрегата, и, по-видимому, превосходила его в скорости. По мере того как приближался к нему аэронеф, и пилоту становились видны детали, очевидной становилась безумная роскошь, с которой был отделан дирижабль. Рамы портов и иллюминаторов из черного и сандалового дерева, гондолы двигателей, украшенные бронзовыми скульптурами крылатых волков и ягуаров, золочеными на огне, адмиральский трап, отделанный мозаичными панно из самоцветов... Как по волшебству причальная площадка у трапа выдвинулась навстречу аэронеф, стоило ему приблизиться к дирижаблю. Все это нисколько не удивляло господина в сером, хотя и нельзя было сказать что он без волнения причаливал к трапу, где его встречали с поклонами два приторно улыбавшихся аннамита в черных ситцевых комбинезонах, хрупкие, похожие на подростков. Закрепив аэронеф в специальных зажимах, пилот выбрался на палубу, устланную бухарскими коврами, и, не оглядываясь на улыбчивых слуг, решительно зашагал внутрь гондолы. Странный этот летучий корабль был настоящим летающим дворцом. Произведения искусства, мебель из драгоценного дерева, богемское стекло и старый китайский фарфор, декоративные колонны из порфира и оникса, инкрустации из самоцветов и драгоценных камней, ковры бухарские, исфаганские, текинские под ногами... запах благовоний и приятного ароматического дымка... Слуги неслышные и темные как тени открывали двери, провожая гостя все дальше и дальше вглубь роскошного поднебесного лабиринта. И вот раскрылась последняя дверь и господин в сером оказался лицом к лицу с чернобородым человеком в златотканом халате, который возлежал на сверхъестественных размеров софе, устланной коврами и подушками. За его спиной, в пропитанной дымом полутьме угадывались фигуры телохранителей, своей неподвижностью и монументальными размерами похожими на статуи.
   Господин в сером, едва переступив порог приемной залы распростерся ниц , прикрыв глаза руками. Было странно видеть человека в самом модном английском костюме в этой позе, однако нельзя сказать, чтобы тот ощущал какое-нибудь неудобство от своего явного унижения. Скорее наоборот, на лице его было странное выражение - смесь страха и сладострастного удовольствия, которое скорее можно встретить на собачьей морде, а не на человеческом лице. А хозяин также не был шокирован. Не говоря ни слова, он несколько раз подолгу затянулся из драгоценного наргиле, и только посчитав что его достоинство соблюдено, буркнул: " Говори!"
   - Господин и отец мой! Антарктической экспедиции не будет!
   Либо это не было новостью для Хозяина, либо он считал унизительным выказывать удивление перед своим рабом, однако известие было принято как должное.
   - Как ты допустил? - почти безразличным тоном спросил он.
   - Встреча, к которой мы готовились, состоялась, но произошло непредвиденное! Он бежал!
   На этот раз хозяин не смог скрыть свои чувства.
   - Ты упустил его?!
   - Господин и отец мой! Вели мне умереть, я достоин смерти!
   Эти слова вызвали у хозяина такой взрыв ярости, что тот поднялся на ноги несколько секунд не находя слов. Слуги, положив руки на рукоятки кинжалов, которые торчали у них за поясами, придвинулись к лежавшему. Но Хозяин потому и стал хозяином, что умел командовать не только другими, но и собой.
   - Казнить тебя или нет - решаю я. Рассказывай!
   - Все было задумано и просчитано по секундам. Мы должны были перехватить его, когда он пщявится возле царского дворца. Но дальше произошло нечто невероятное! Он виделся с Белым Царем?
   - Да! Он прошел прямо на совет, говорил с императором, но был сдержан... об известной вам тайне. Он лишь просил не направлять экспедицию в Антарктиду.
   - И что же?
   - Император поверил ему! Этому человеку удалось его убедить!
   Трудно было представить Хозяина потрясенным, но услышав это, он встал и подбежал к шпиону.
   - Либо ты лжешь, либо у Белого Царя были другие вести...
  Солгать мне было бы проще, чем сказать невероятную правду. Но ты смотришь вглубь вещей, отец мой и хозяин. Потому что его появлению предшествовали некие обстоятельства. Я знал, что Республика Южного Креста имеет агентов, еще неизвестных мне, в Главном Штабе, в правительстве, в Сенате, при Дворе. Но я не предполагал, что у них появились друзья в другом месте...
   Молчащий Хозяин вопросительно поднял бровь.
   - При Молодом Дворе. В окружении наследника престола. Взгляните.
   Шпион достал небольшой альбомчик для фотокарточек, и протянул своему повелителю. Тот открыл обложку - на карточках, в цвете, были сфотографированы все эпизоды бального приключения Пети и Сережи на набережной. Хозяин долго разглядывал румяные лица на фоне Белого Аэроплана, затем непонимающе поднял глаза.
   - Что это значит? Кто эти отроки?
   - Мы ждали этого человека, на всех подходах к дворцу, где только могла проскочить мышь. Но он перехитрил нас. Он прилетел на аэроплане прямо к Зимнему Дворцу. Сразу после посадки, с точностью до секунды, к нему подъехали эти подростки в форме аэробатальона Потешного Войска, назвали пароль и увели аэроплан. Я срочно изменил план операции. Мои люди должны были захватить его во время попытки вырваться из оцепленного центра города, или убить нарушившего слово... Но далее произошло совершенно невероятное - стоило ему выйти из здания ГлавногоШтаба и пройти на набережную, опят, с невероятной точностью, с неба свалился его аэроплан, ведомый гардеронами Потешного Войска, он преспокойно сел в него и улетел. Мальчишки быстро смешались с толпой танцующих в Зимнем Дворце, мы их не смогли обнаружить. Все произошло настолько быстро и ловко, что мои люди просто растерялись...
   Хозяин судна тоже был растерян. Он вертел в руках фотокарточки.
   - И вот эти отроки сделали такое? Поистине странные вещи ты рассказываешь мне... Кто они? Я хочу знать их имена.
   - Это еще одна загадка, которая наводит на важные мысли. На этих юношах мундиры гардеронов Потешного Войска, но в моей картотеке их нет! Это может означать лишь одно - в штабе Потешного Войска появилось новое подразделение - разведки, и окружение престолонаследника вышло на самые верхи Республики Южного Креста. А из этого следует, что либо сам император знает все, либо престолонаследник ведет собственную игру со злодеями. Судя по исходу встречи Збигнева с императором, скорее верно первое.
   - Ты все время говоришь - Потешное Войско, Молодой Двор - что это такое? - скорее удивленный, чем раздраженный, спросил Хозяин. Шпион удивленно поднял глаза на своего обожаемого хозяина.
   - Ведь я давал вам подробное описание структуры власти Российской Империи! - воскликнул он.
   - Да я помню, читал - это мальчишки, которые играют в войну вместе с престолонаследником, чтобы ему не было скучно... Я, кстати, завел подобное "войско" для своих детей - чтобы дети моих адмиралов были у меня перед глазами. Даже в Урусии можно чему-то научиться! - засмеялся опасный собеседник. Его верный пес смотрел на него с выражением ужаса.
   - Мой отец и повелитель! Так вы даже не догадались, какую важную роль играет Потешное Войско и Малый Двор в жизни нашей, - он поперхнулся этим словом, - Российской державы!
   - Вот как? - прищурился Хозяин, - Ну так расскажи, чего я не понял. - и повелительным жестом предложил шпиону, который все еще лежал на ковре, занять место на софе возле себя. Тот даже задохнулся от столь великой чести. Но даже безмолвные приказы Хозяина выполнялись в его доме беспрекословно. Как по волшебству, стоило собеседникам сесть на ложе, заиграла тягучая музыка, полуодетая девушка с вуалью на лице поднесла напитки и сласти на золотом подносе. Все-таки Хозяин знал своих людей - предатель стал толково и увлеченно рассказывать.
   - После окончания Второй Отечественной Войны 1912 - 1916 года, государь-император Михаил III Богоданный был озабочен отсутствием прямого наследника. Пример Петра Великого подсказал ему выход - был принят манифест о выборе престолонаследника царствующим государем. Одновременно, из сирот героев Отечественной Войны было создано Потешное Войско, в котором воспитывались, среди прочих, сыновья великих князей, высших сановников империи и лучших среди учеников привилегированных учебных заведений. Потешное Войско было задумано как временное учреждение, которое смогло бы дать стране любимого государя, а будущему государю - любящих и преданных сподвижников. И этот расчет оправдался - преемник легендарного царя Михаила, Алексей II, который вступил на престол в 1926 году, был единодушно назван царю сходом Потешных. В то время рассудили, что голос детский - это глас Божий. И по-видимому, не ошиблись. Несмотря на юный возраст, новый царь сумел быстро погасить смятение, последовавшее после внезапной смерти всеми любимого царя, укрепить войско, провести несколько важных установлений, подавить движение революционеров. Последовавшие затем победы в Европейской войне 1934 и Восточной войне 1936 года окончательно убедили всех в бесспорности выбора. Поэтому роль Потешного Войска выросла невероятно. Образовался, помимо самого Войска Потешный Главный Штаб, затем Молодой Двор, Дума Кавалеров... К тому времени неожиданно обнаружилось, что и военных делах, и в статских и, даже, в церковных делах бывшие потешные гвардейцы заметно выделялись среди тех, кто обычным путем делал карьеру. Поэтому призыв в Потешное Войско, и до того считавшийся большим почетом, стали рассматривать как важнейшее государственное дело. В России говорят, что победа над Тевтонами в Последней Войне была одержана на Царицыном Лугу, где проходят смотры Потешных. Это особое положение сохраняется и в наши дни. Даже нынешний патриарх - тоже служил в отрочестве в Потешном Артиллерийском батальоне.
   Хозяин слушал все это с видом почти скучающим. Но его выдавали руки - он слишком нервно перебирал драгоценности в чаше у изголовья. Когда рассказ закончился, он долго молчал.
   - И ты хочешь сказать, что судьбу великой державы позволили решить банде мальчишек? - спросил он наконец, - Странные вы урусские люди...
   - Но это еще не все. Членство в Думе Потешных-Кавалеров пожизненное. И есть негласное правило - если большинство Думы несогласно с политикой высочайшей особы, все бывшие потешные гвардейцы подают в отставку со своих постов. Это практически означает, что император должен отречься от престола.
   - Никогда бы не подумал, что в твоей стране такие странные порядки...
   - Я кажется не убедил вас, что Потешные - это то, с чем надо считаться...
   - Конечно, нет! Уж лучше бы ты просто признался что трус и растяпа. Труса я бы еще помиловал. Но провалить верное дело, а потом рассказывать в оправдание нелепые басни... Это уже не трусость, это измена!
   - Отец мой и повелитель! Я служу тебе уже много лет! Вспомни, был ли хоть один случай, чтобы мои известия не подтвердились!
   - То-то и оно. Может быть ты стареешь? Или Божественная пища слишком приблизила тебя к небесным хоромам? А может ты затеял игру с Южанами, за моей спиной? Ты же знаешь, я могу узнать все, хочешь ты или нет...
   - Отец мой и повелитель! - в отчаянии прокричал предатель.
   - Помолчи! мне надо подумать...
  
   *******************************
  
   Солнце светило по летнему, волны балтийского моря игриво бились о борт яхты "Штандарт-IV", которая на всех парах мчалась домой после официальной церемонии, вернее увеселительной прогулки, слегка замаскированной под дипломатическую акцию. На гюйсе, под андреевским флагом, вился вымпел наследника престола. Сам цесаревич стоял на мостике рядом с мичманом ( в Потешном Морском Экипаже это звание приблизительно соответствовало капитан-лейтенантскому в гвардейском), командиром корабля Сашей Минаковым. Только что закончилась встреча между "Штандартом" и "Крона" - яхтой, которую король шведский подарил малолетним кронпринцам в честь Дня Вечного Мира. Это дало им повод устроить маленький парад на водах Балтики, вместе со своими ровестниками из королевских домов близлежащих государств. Новейший корабль Потешного Морского Экипажа не ударил лицом в грязь, равно как и приближенные Малого Двора, среди которых был и Вася Нариньянинов, который чувствовал себя Наташей Ростовой после первого бала. На его счастье возле него находились давнишние знакомые, как не трудно догадаться, неразлучные кузены Сережа и Петя. В этом не было особого везения - цесаревич прекрасно понимал состояние своих новиков, и старался, как можно раньше дать им возможность проявиться в деле. Но если для Васи эти несколько дней на волнах дали возможность продемонстрировать, что ему не зря надели на шею золотую медаль с алмазным камергерским ключом, то гардеронам-новикам приходилось все это время рыть землю в стойлах: два новейших аэропакетбота системы заводов Сикорского - Си-236, которые стояли на рельсах катапульт, в любой момент готовые сорваться в пространство, так и простояли все это время без дела.
   А так как экипажи датского, прусского, гессенского, швелского и норвежского кронпринцев состояли из взрослых, опытных моряков и авиаторов, а пажи из свиты предпочитали общаться в своем кругу, увеселительная поездка показалась несколько затянутой. Впрочем, им хватало дел в кубрике команды, машинном отделении, среди веселых и умелых подростков, до смерти радых, что кончились зимние сидения в Морском кадетском корпусе, и начинается летняя, военная жизнь. Мальчики быстро передружились, так как между моряками и авиаторами не возникло того снисходительно-враждебного отношения, которое характерно для обычных военных - среди юных гвардейцев одной из главных традиций считалось братское единство всех потешных. И все же так хотелось хоть чуть-чуть похвастаться полученным за несколько лет упорной учебы умением. Тем более лучшей погоды для полетов трудно было придумать. Именно это время и заприметил Сережу и Петю Вася. Он быстро подошел к приунывшим гардеронам.
   - Здравствуйте! - если честно, Вася искренне был рад, увидев на борту своих соседей по имению. Во-первых, мальчики дружили все время, пока имели возможность встречаться летом у своих бабушек, а во-вторых ему страшно хотелось похвастаться своими придворными успехами. Абсолютно по тем же причинам Сережа и Петя обрадовались Васе. Начался несколько сумбурный, но оживленный разговор о делах недавних и далеких, вспоминали общих знакомых и т.д. За разговорами подростки не заметили, что за их беседой невольно следил цесаревич с мостика.
   - Нас причислили к фельд-егерям, - жаловался Сережа, - я рассчитывал что будем сбрасывать вымпелы с приветствиями на палубы, но по новому распорядку оказывается, что все переговоры велись по радиотелефотам. Вы, придворные, что-то перемудрили - ведь есть же традиции, иначе зачем вообще эти встречи - можно ведь обо всем переговорить не выходя из гостиной.
   - Да, в воздушных обменах вымпелами с приветствиями есть аромат старины, романтика Второй Отечественной...
   - Вот именно, авиационная война ведется по строгим законам, введенными еще на заре нашего века. Не стоит их ломать ради грошовых удобств. А то я сижу у машины неизвестно для чего - ни разу еще не поднял ее в воздух.
   - А что за машина? - светски поинтересовался Вася.
   - Скоростной пакетбот, дает девяносто верст в час, но мы с Петей знаем, как на них делать сто двадцать... Если кончится горючее, мы можем идти еще некоторое время, планируя. Мечта, а не машина. И главное, когда еще представится случай - лететь по заданию наследника престола!
  Ничего, - тоном умудренного в таких делах человека сказал Вася. - мне кажется вам еще не раз придется выполнять задания цесаревича. Я слышал своими ушами, что он справлялся о Сереже.
   Сережа почему-то не обрадовался этому известию, а наоборот покраснел и отвернулся в сторону моря.
   - Точно? - обрадовался за него Петя.
   - Несомненно! Да вы и сами скоро в этом убедитесь!
   Пророчество Васи сбылось быстрее, чем можно было ожидать. Саша Минаков прокричал в мегафон:
   - Господа гардероны, поднимитесь на мостик!
   Ребятам казалось, что они с достоинством, хотя и немедля, проследовали к командиру экипажа. На самом деле они бросились на мостик, отталкивая друг друга локтями, как деревенские мальчишки... Духом взлетев пред светлые очи мичмана, оба вытянулись в струнку.
   - Господа гардероны! В зоне видимости нашего судна показался неопознанный летающий объект! На наши сигналы не отвечает. Приказываю: догнать, определиться, далее действовать по обстановке. В случае если воздушное судно лишено экипажа и представляет ценность, разрешаю взять как трофей.
   С этими словами он стеком показал на видневшийся в разрывах облаков почерневший от времени аэроплан, явно брошенный своим экипажем в незапамятные времена. Конечно, это были обычные обломки, которых ветры во множестве носили над землей, и интерес представляли не больший, чем пыльный зипун на чердаке старого дома. Секрет интереса к этой таинственной рухляди был прост: неподалеку стоял наследник престола, и, чуть улыбаясь, делал вид, что рассматривает через бинокль чаек и нисколько не интересуется делами командира его яхты. Но в рядах гардеронов привыкли любое дело, которое им поручает начальник исполнять со всей возможной серьезностью, что они и показывали всем своим видом. Оба одновременно козырнули, лихо повернулись на каблуках и бросились выполнять поручение, правда с того мгновения, как прозвучала команда " Выполнять!", началась гонка.
  
  *************************
  
   Почтительный слуга-аннамит согнувшись в три погибели приблизился к зверского вида капитану дирижабля, который стоял у дверей приемной каюты и что-то ему зашептал на ухо. Тот решительно вышел на середину и, положив руку к сердцу, слегка поклонился и сказал несколько слов на языке, несколько напоминающем турецкий.
   - Ты уверен? - встрепенулся хищник. Затем быстро встал, пренебрежительно кивнул головой господину в сером - следуй за мной - и быстро вышел из комнаты. Быстро взбежав по винтовой лестнице, хозяин, капитан и те, кому полагалось его сопровождать, оказались на капитанском мостике. На возвышении стоял небольшой, но мощный телескоп, к которому и направился Хозяин.
   - Где?- коротко бросил он наблюдателю. Тот молча пригласил его жестом к окуляру. Хозяин приник к прибору - и почти сразу увидел Черный Аэроплан, обманчиво крохотный в бескрайней небесной сини...
   Хозяин вновь был потрясен... Он обвел взглядом всех кто стоял вокруг и сказал, скорее, прошептал
   - Это он! Черный Крест!
   ***************************
   Едва хлопнули, одна за другой, стартовые катапульты, как началась гонка. Аэропланы мальчиков, казалось, радовались возможности оказаться в воздухе, и сами тянули своих седоков все выше и выше к белоснежным облакам. Сережа вцепился в рычаг управления, стараясь не упустить небольшую фору, которую получил при старте - мощность моторов и вес пилотов были практически одинаковыми, но Сережа знал, что Петя обладает качеством, черезвычайно высоко ценимым у авиаторов - он " чуял ветер". В почти неощутимой стихии он угадывал пути и тропинки, которые помогали его аппарату выгадывать лишние версты в час, лишние сажени высоты, а это в спортивном состязании никогда не лишнее. Вот и сейчас, Сережа очень точно нацелил свою машину, Петя при старте забрал несколько в сторону и неминуемо должен был бы отстать... если бы не сделал этого маневра по заранее задуманному плану. Он оседлал воздушное течение, прибавив его немалую скорость к своей. Для Сережи казалось не оставалось никакого шанса, но он совершил парадоксальное действие: оставив прямой маршрут, он вместо этого направил машину в восходящий поток у самой поверхности воды, и тот выбросил его мгновенно на самый верх, к подножию кучевого облака, куда еще только предстояло забираться закадычному противнику. Черный Аэроплан показался почти на той же высоте, лишь чуть выше. Какой-то миг Сережа не мог оторвать глаз от этого потрясающего зрелища: было ясно с самого начала, что аэроплан большой, больше, чем могло показаться внизу, но даже здесь, приблизившись к нему на некоторое расстояние, стало ясно, что он не велик - он громаден. И истинные его размеры еще предстояло узнать вблизи... Однако там внизу, терпеливо карабкался наверх Петя, и выбросив на флагштоке флажок "Добро" - на языке авиаторов - "Догоняй!", Серёжа направил свою машину вперед-вниз, без сожаления расставаясь со своим преимуществом высоте, ради того чтобы в снижении, как мальчишка на салазках, набрать скорость, от которых затрещал набор аэроплана. В этой игре важно было начать выводить машину, не теряя высоты больше, чем ее набрал Петя, обогнать его в расстоянии по прямой, которую, не смотря ни на что, свято выдерживал Сережа. Петина машина медленно ушла за спину, Сережа обернулся, чтобы проверить, не пора ли было прекращать снижение и вдруг увидел, что в их соревновании появился еще один участник. В разрыве облаков появилось осиное тело дирижабля, уже знакомое нам. С неумолимой непреклонностью, со скоростью более двухсот верст в час, он двигался прямо к Черному Аэроплану, чье колоссальное тело бессильно провисло в воздушных струях. У крошечных пакетботов не было никаких шансов опередить непрошеного соискателя приза. Но именно это обстоятельство и подхлестнуло гонку. Теперь на карту было поставлено не просто желание превзойти в лихости своего двоюродного брата - само задание, данное явно по поручению обожаемого престолонаследника, находилось под угрозой... Сергей быстро снял флажок "Добро" и выбросил три флажка - "смотри назад-вверх", и, более не отвлекаясь, весь отдался гонке, покачав при этом крыльями, что означало на языке авиаторов "Делай как я!". Петя быстро оценил изменение ситуации, и два моторизированных стрижа бросились в бездну синего неба.
   Меж тем дирижабль ускорил ход. Мальчики решили, что неизвестный соперник отозвался на их усилия - и совершенно напрасно. На мостике зловещего летающего судна, их пока что просто не заметили. Капудан-паша был озабочен обычными командами, предшествующими абордажной высадке.
   Зато на аэропланах гардеронов казалось, винты крутились быстрее от азартного желания пилотов победить. Личное соперничество было забыто - пара машин превратилась в сплоченную команду, которая одушевлена была единой мыслью, и обходилась почти без сигналов, понимая намерения и предостережения друг друга, ловя малейшую струю воздуха, малейшее дуновение ветерка, каждую секунду меняя курс, и при этом, непостижимым образом, с волшебной быстротой приближались к цели. Обвисшие перепончатые крылья, почерневшие от длительного пребывания в воздушной стихии, уже ясно рисовались над самой головой - остался последний шаг чтобы стать ногой на его палубу. Сережу пронзила вдруг ослепительная мысль - силуэт воздушной машины был совершенно ему неизвестен... А в корпусе он считался знатоком авиационных аппаратов, какие только летали в это время в мире...
  
  *************************
  
   Дирижабль, на борту которого все еще не замечали гардеронов, начал эволюции сближения. Капудан-паша - низкорослый, очень широкоплечий человек лет сорока, с выдубленной ветрами кожей, бритой головой, макушку которой пересекал страшный шрам от абордажной сабли, проворчал, косясь в сторону Хозяина, который прилип к телескопу.
   - Мало ли мусора мотается в воздухе, на каждый высаживаться - жизни не хватит!
   - Что ты там сипишь? - негромко, но внушительно поинтересовался Хозяин.
   - Я говорю, когда прикажете абордаж? - светски ответил капудан.
   - Не ворчи, старая калоша! Нам кажется наконец повезло, мы поймали его! Это без сомнений Черный Крест, за которым гонялись еще тевтоны!
   Капудан-паша пожал плечами и крикнул в переговорную трубку: " Абордажная тревога!" Внизу затопали, занимая места у перекидных мостиков, у мортирок с абордажными кошками и прочей сложной машинерией воздушных разбойников, черные как ночь сенегальские и ангольские негры , голые до пояса, в красных шароварах и фесках, с абордажными саблями и автоматическими револьверами за поясами, к тому же почти у всех на перевязи болтались ручные митральезы... Быстро разбежавшись по местам, они приготовились заняться явно привычным делом...
  
  *************************
  
   Готовясь к высадке, пиратский дирижабль сделал крутой реверс, несколько отдалившись от колоссального аэроплана. Это и помогло ребятам выиграть гонку, о которой один из участников все еще не подозревал. Первым, все-таки пришел Петя - расчет и аккуратность взяли верх над напором и лихостью. Мальчик быстро раскрутил абордажную кошку и лихо загарпунил вожделенный трофей. Ни мало не заботясь о сохранности аппарата, гардерон спрыгнул на верхнюю палубу, по инерции пробежал по отполированной, солнцем и ветрами, до зеркального блеска обшивке, каким-то чудом остановившись у самого края. Ни секунды не задумавшись о том, что бы было, шагни он на пару шагов дальше к краю, Петя повернулся навстречу Сережиному аппарату, в надежде облегчить ему посадку. Однако Сережин аэроплан пролетел над самой поверхностью, но не смог правильно рассчитать скорость своего аппарата и скорость Черного аэроплана, и поэтому не сумел приземлиться на его палубу, соскользнул с носового окончания и едва не угодил под киль громадины... Пока он делал второй заход на посадку, Петя оставался один. На него стремительно надвигалась неимоверная, пестро раскрашенная туша дирижабля. Неожиданно Петя увидел, как медленно откидываются бортовые сходни, и оттуда на него сверкает сотнями глаз и скалится тысячью зубов сама тьма... Зрелище, которое должно было приковать к месту и более сильного человека, возымело неожиданное действие: Петя вдруг вспомнил то главное, что он должен был сделать немедленно - выбросить флаг. Он лихорадочно схватился за подсумок, в котором хранились сигнальные флажки и андреевский флаг... и обнаружил что забыл прихватить его с собою, выпрыгивая со своего пакетбота, который как заурядный воздушный змей болтался сейчас в трех-четырех саженях над палубой... Добираться до него, вываживать как матерого сома, сажать на палубу, не было времени - вот-вот с гортанными криками посыплются на палубу беспощадные и умелые убийцы. И тогда, в миг отчаяния, Петя сорвал с шеи желто-белый шелковый шарф, быстро прицепил сорванного с пилотской шапочки черного двуглавого орла, и этот импровизированный вымпел привязал к какой-то балке, которая могла сойти за флагшток. В это мгновение совершил посадку Сережа, выскочил из кабины своего аппарата и подбежал к двоюродному брату. Два мальчика стояли под вьющейся на ветру желто-белой лентой, взявшись за руки, и смотрели на надвигающуюся на них неминуемую гибель...
  
  *************************
  
   Хозяин, втиснув в глазницу каучуковый наглазник телескопа, прищурившись, следил за тем что происходит на палубе беззащитного аэроплана. И вдруг он крикнул -" Остановить атаку! " и потрясенный чем-то, только что увиденным, повернулся к Господину в Сером. " Смотри!" - приказал он, схватив "гостя" за ворот и подтащив к телескопу.
   Тот посмотрел недолго и побелевшими губами прошептал: "Это они!" Хозяин прошелся по мостику.
  - Что это значит? Почему эти мальчишки появляются в тех местах, о которых никому не должно быть известно! Кто меня предал? Ты?! - схватил он за горло шпиона.
   - Но ведь это же я предупредил...- прохрипел в ответ Серый. В его голосе не было страха - его мучила мысль, что его обожаемый хозяин ему не верит.
  - Верно! - пират отпустил горло своего верного раба. - Если бы не твои фотокарточки, мы бы сунулись на эту развалину и наверняка попали в ловушку по всем законам этих недотеп. Они не могут напасть на врага без предлога! Заворачивай судно, уходим! - крикнул он капудану. Тот быстро защелкал ручками машинного телеграфа.
   - А ведь ты спас меня! - через некоторое время, с некоторым удивлением сказал он, искоса глядя на Господина в Сером. - Выбрось сигнал "До скорой встречи!" - крикнул он вновь капудану. Тот с явным облегчением выполнял команды ворча сквозь зубы
   - Слава Истинному, не нравилась мне вся эта затея... Теперь надо срочно уносить ноги.
   - А ты должен мне достать этих подростков. Любой ценой! - сказал он с ненавистью глядя на двух мальчиков, замеревших возле импровизированного флага Потешного Войска на палубе гигантского мертвого летательного аппарата, две крохотные бело-голубые фигурки на черном остекленевшем пространстве...
  *************************
  
   Дирижабль остановился в десятке саженей от аэроплана. Были ясно видны яростные гримасы черных десантников, бородатые лица офицеров на застекленном капитанском мостике, дула орудий в открывшихся портах... Неожиданно двигатели вновь заработали - Сережа стиснул руку Пети, - и дирижабль стал медленно удаляться...
   - Что такое? Почему они уходят? - спросил сам себя Петя.
   - Нас испугались! - хриплым голосом пошутил Сережа, не подозревая, что говорит правду.
  
  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  
   В бескрайних хвойных трущобах Уральской тайги затерялась крохотная станция Южно-Уральской Компании железных дорог, с обычным для послевоенных лет названием " Тихая". На ней не было остановок больших поездов, в случае надобности пассажиров подвозила, время от времени, наемная мотодрезина. Трудно было поверить, что к концу двадцатого века сохранились где-то такие нетронутые уголки, причем в самой близи от трассы Великой Трансазиатской магистрали. В паре десятков верст отсюда чудовищные трехэтажные составы мчались по двухсаженной колее влекомые неимоверными электровозами, - целые города на колесах, где кроме пассажирских купе-кают были и кинематографы, и залы для эстрадных концертов, и танцзалы с электрическими оркестрионами, рестораны на любой вкус, площадки для лаун-тенниса на крыше вагонов, даже бани. Разумеется, подобные суперэкспрессы не делали остановок и в губернских городах - в случае надобности пассажиры заказывали мотодрезину с электрическим, либо пневматическим мотором, которая и доставляла их едва не к домашнему порогу, и тем же способом новые путешественники попадали на нужный поезд из самой отдаленной точки.
   Понятно что сегодня на станции "Тихая" ожидали прибытия гостей. Маленькая, с почти игрушечным вокзальчиком, с собранной из соснового бруса платформой, с буфетом, который занимал едва ли не все вокзальное здание, с усатым начальником, который прохаживался возле зеркально начищенного электрического колокола, что звонил в случае приближения к станции пассажирской дрезины. В буфете на почетном месте, возле сверкающего самовара неимоверных размеров, чаевничал уже знакомый нам шофер Кузьма, одетый также в свою знаменитую кожаную куртку - следовательно по черезвычайно важному поводу. С ним вместе в буфетной было еще несколько окрестных хуторян, заехавших по случаю жаркой погоды выпить рюмку водки или пару чайничков чаю, как водится в это время дня. Они были черезвычайно рады встретить шофера Прасковьи Семеновны, поскольку Кузьма в окрестностях мирной и далекой от событий местности был непререкаемым авторитетом и вообще личностью популярной, как и большинство ветеранов Последней Войны. Поэтому сегодня солидные хуторяне с уважением выслушивали его соображения насчет мировой политики и видах правительства внутри России.
  Казачок-башкирец Федька с обожанием смотрел на своего предводителя, от которого не отходил ни на шаг. А вообще погода была чудная, по низким сосновым веткам прыгали любознательные белки, щелкала и заливалась в ветвях какая-то пичуга, царила та сытая русская безмятежность, которую всегда так не хочется нарушать ... Но зазвонил в назначенное время колокол, и из-за поворота показалась хорошенькая дрезина, цвета свежераспиленных сосновых досок, а в ней , вопреки всяким правилам, рядом с машинистом, прилипли к стеклам бравые гардероны. Около часа назад они покинули гостеприимные стены поезда-суперэкспресса, и не отрываясь, смотрели в окна на такие знакомые вековые боры, прячущиеся за деревьями хуторки с садочками, ржаные и пшеничные поля... Два-три года - как это мало для человека пожившего и как много для подростка! огромный кусок жизни умещается в этот промежуток. И сегодня мальчики как бы возвращались к самим себе, какими они были, покинув эти до боли родные места несколько лет назад. Машинист не желая ударить в грязь лицом перед гостями из столицы лихо остановил свой экипаж точно напротив платформы, проводник выскочил на ходу и мгновенно откинул лесенку и открыл дверцу. Гвардейцы вылетели с визгом и повисли на шее своего горячо любимого Кузьмы, который долгое время был при них кем-то вроде дядьки. В возникшей суматохе встречающие не сразу обратили внимание на то что мальчики приехали не одни: на платформе, возле дрезины, откуда проводник продолжал вытаскивать саки и чемоданы приехавших, стоял мальчик, по виду тринадцати лет, одетый в летнее русское платье, в белом полотняном картузике и хромовых сапожках. Да и сам он отличался, несмотря на легкую смуглость кожи, какой-то особой бледностью, которую подчеркивали длинные иссиня-черные волосы и темно-синие, пронзительные глаза. Лицо его несмотря на голубые глаза, было ближе к азиатскому типу, хотя и не казалось совсем уж непривычным, чуждым. Несмотря на непривычность обстановки он , хотя и выглядел слегка растерянным, особенного смущения не выказывал . Просто терпеливо ждал когда на него обратят внимание. Вобщем, он обладал запоминающейся внешностью. Ростом он был не так уж высок, однако при этом угадывалось крепкое сложение. В нем как-то странно удачно сочеталось крепость и достоинство и некоторая общая неуверенность. Дрезина меж тем дала прощальный свисток, дважды прозвонил колокол, и машина двинулась прочь. Только теперь Сережа и Петя вспомнили о товарище.
   - А это, дядя Кузьма, наш товарищ по корпусу, Броник. Он из иностранной державы и начальство попросило нас за лето поучить его русскому языку!
   - А что же, - с тем опасливым любопытством, с которым на Руси присматриваются к любому иностранцу, глядя на гостя спросил Кузьма, - он совсем по- нашему не понимает
   - Немножко понимаю! - ответил Броник.
   - Ну, тогда милости просим в автомобиль, ваше превосходительство! - не долго опасался Кузьма, и мальчики направился к машине, а вслед за ними - навьюченный чемоданами, безмерно счастливый Федька.
   Древняя машина дернулась, выпустила сноп электрических искр, и бодро потрусила по песчаной проселочной дороге, которая, игриво изогнувшись пару раз, быстро нырнула в лес. Вокруг автомобильчика сомкнулись сосновые дебри. Сумрачные, с неохватными стволами, деревья закрывали зелеными лапами небо над дорогой, не-то пытаясь поймать, не-то защитить путешественников от неведомой опасности. Даже бесстрашные гвардейцы присмирели, оказавшись лицом к лицу с первозданной природой. Странным образом все это повлияло на Броника - он привстал со своего диванчика, оглядываясь по сторонам, и каким-то шестым чувством Сережа и Петя вдруг поняли, что он чувствует... Но в это время, как в волшебном фонаре, вдруг сменилась картинка: из-за разом поредевших деревьев показалась белая усадебка на холме, окруженная английским парком, речка огибала кудрявый садик вокруг, молодая липовая аллея от самых ворот... И улыбающаяся бабушка машет белым платочком с крылечка с колоннами из местного мрамора.
  
   Прошло несколько дней. Военные привычки быстро оставляли юных отпускников. Если в первые два-три дня они вскакивали с пуховых постелей в пять часов, и сразу же разговорчивые маятниковые часы начинали отбивать время, то теперь заслуженному устройству приходилось звонить и семь, и восемь раз - мальчики делали вид, что не понимают в чем дело, кутались в одеяла. Единственное, что пробуждало их совесть, так это неукоснительный педантизм Броника. Он поднимался раньше всех, ложился точно по распорядку, и с некоторой подозрительной наивностью спрашивал время от времени: " А что, сегодня мы не будем заниматься гимнастикой?", "Мы сегодня будем плавать только до берега и обратно?" И мальчики молча натягивали купальные костюмы или понуро брели к полянке, на которой были сооружены гимнастические снаряды. Изредка только они позволяли себе поворчать: "Ты вообще спишь когда-нибудь? Или уже разом за всю жизнь выспался?" Неизвестно, понимал ли Броник смысл их шуток, но во всяком случае никак это не показывал...
   Вот и сегодня, он стоял у окна глядя на восходящее над лесом солнце, и молча ждал когда закончат бить часы. Сережа понимал что притворяться безнравственно, поэтому поднялся над горой подушек, причем его сил хватило лишь на то, чтобы открыть только один глаз, и пробормотал со всем возможным сарказмом:
   - Тебе часы не мешают?
   - Нет, спасибо, не мешают.
   - Это он им мешает, - подал реплику Петя, у которого сил нашлось ровно на три дюйма оторваться от подушки, а раскрыть глаз, несмотря на все усилия, так и не удалось. Оно и понятно - вчера был тяжелый день: утром охотились на зайцев, потом долгий обед, который сменился приемным днем - телефотными, разумеется. Родня со всего света долго и подробно выспрашивала подробности призыва, бала - в общем того, что во всем мире видели всего-навсего несколько десятков миллионов человек. И новоиспеченные гардероны изо всех сил делали вид, что их тяготит это излишнее внимание. Впрочем, удавалось это плохо. Ребята с огромным удовольствием погружались вновь и вновь в подробности этих замечательных событий, о которых каждый их участник будет помнить всю жизнь. Так что за разговорами и телефотным фараоном дело затянулось далеко за полночь. А когда взошло, нежданно-негаданно, солнце, надо было, оказывается, просыпаться, лезть в ледяную речку, крутиться на турнике и т.д. Так и не открыв глаз, Петя опустил ногу на пол и принялся разыскивать спортивный тапок. Сережа преуспел больше - он уже натягивал трико. Поняв, что преодолеть себя просто так не удастся, Сережа заорал: "Гардероны, "Добро"!" и бросился к открытому окну. За ним следом, уже вполне одетый в купальник, вылетел Петя, хотя глаза ему удалось разодрать только на лету. С диким криком апачей, идущих в атаку, они бегом кинулись к обрыву и не глядя кинулись в омут головой, чтобы уже на дне встретиться с Броником. А когда вынырнули - это уже были другие люди. Отмахивая саженками от одного берега до другого и обратно, они еще успевали обмениваться кое-какими соображениями.
   - Что будем делать сегодня?
   - Позавчера мы собирались заниматься подводной охотой! - пояснил Броник, старательно воспроизводя движения непривычного ему стиля плавания - он усердно учился плавать по-русски, потому что его собственная манера плавания была гораздо медленнее. Что не касалось другой области - своеобразной разновидности французского бокса, которой он усердно и беспощадно обучал своих покровителей. Впрочем, отдавал должное и простым барским развлечениям в деревне - вроде подводной охоты на сома или матерую щуку, которую как раз, два дня назад, обложили для них в заповедном омуте, верстах в четырех вверх по реке.
   - Не забывайте, сегодня бабуленька обещала сюрприз! - отплевываясь, напомнил Петя.
   - Да уж, эти бабуленькины сюрпризы... - проворчал Сережа. - Наверняка какая-нибудь корзина конфектов от Ландрина.
   - Ты плохо знаешь бабуленьку! По-моему она считает нас гораздо более взрослыми, чем мы есть! - парировал Петя.
   На этом разговор закончился, потому что наступало время завтракать. Под хихиканье дворовых девушек, которые поутру начинали выгонять скотину, бравые гардероны бегом помчались к усадьбе, где в беседке ожидало их то, что в хозяйстве Прасковьи Семеновны называлось первым завтраком. Только упорные и постоянные гимнастические упражнения, конные и пешие прогулки, и другие не менее мучительные уловки, помогали пока мальчикам сохранять, под натиском бабушкиного хлебосольства, ту бравую выправку, которая так ценится в любой гвардейской части. Но и отказываться от того, что пеклось, варилось, взбивалось, топилось, заваривалось для их удовольствия, было выше человеческих сил - во всяком случае даже Броник не оставлял вниманием произведения провинциального поварского искусства.
   Впрочем, в результате тех же самых занятий на свежем воздухе, аппетит у всех был зверский. Но сегодняшним утром им пришлось на время забыть о еде: предупреждение бабушки о сюрпризе начинало осуществляться. Еще на подходе к саду мальчики заметили целый обоз из грузовых и пассажирских моторов, который занял весь хозяйственный двор. Быстроглазый Сережа раньше кузена разобрался в ситуации, которая для него самого была действительно сюрпризом, и не слишком приятным.
   - Ну, Петька, теперь держись! Кажется, моя мама Таньку привезла!
   И действительно, между мраморными колоннами мелькали несколько фигур в летних женских платьях. Сердце Пети забилось тревожно и болезненно: он издалека разглядел среди прочих воздушное существо. Ноги его налились свинцом, и некоторое время он не мог сделать шаг в направлении дома, на крылечке которого с улыбкой стояли и смотрели на них несколько женщин вокруг которых слуги в ливреях и рабочих комбинезонах таскали какие-то сундуки и чемоданы. Белая автомашина "Волга" с гербом Эссенов на дверце стояла у крыльца, по-видимому ожидая распоряжений. Бабуленька и мама с улыбками наблюдали за приближением мальчиков, рядом действительно стояла Танечка, и у нее не хватало даже духу светски улыбаться - она возрождалась к жизни на глазах. В самом деле, она ехала в непролазную глушь, в деревенскую скуку и вдруг обнаружила здесь ... самое приятное общество.
   - Это ваша сестра? - спросил дотошный Броник. Сережа почему-то смутился и задержался в ответе.
   - Да, по матери. Я вас представлю, ваше величество, если вам будет угодно.
   - Разумеется, Сережа. Буду очень рад.
   Тем временем мальчики подошли к самому крыльцу. Бабуленька улыбаясь, следила за их приближением, меж тем как Сережина мама, несмотря на всю светскость, не смогла скрыть своего волнения.
   - Вот они, наши молодцы! - громко провозгласила Прасковья Семеновна, в то время как Сережина мама не могла глаз оторвать от сына, а Таня ни с того, ни с сего вспыхнула - впрочем точно также как и Петя... Это не осталось незамеченным бабушкой - она нахмурилась. Жизненная опытность быстро помогла провидеть намечающуюся комбинацию, которая ее явно не радовала. Сережа тоже хмурился - приезд матери не то, чтобы был нежелателен, но он явно стеснял его свободу, а также порождал у товарищей некоторые вопросы, ответы на которые ему не хотелось бы давать. Тем более что бабушка тоже была, не слишком обрадована визитом. Летний отдых был под угрозой. Была и еще причина, которая делала нежелательным присутствие дополнительных людей в имении Новосильцовых-Грановых.
   Впрочем, в сложных ситуациях на помощь приходит обычай, а светские правила в данной ситуации предписывали начинать ритуал представления.
   - Позвольте, мама. Мои товарищи по корпусу - Броник, мой кузен Петя Ган.
  - мальчики поклонились дамам.
   - Я имел честь быть представленным вашей дочери на недавнем балу в честь потешных-новиков,
   - едва живой от волнения пролепетал Петя.
   - Очень рада, - непринужденно сказала мама, приветливо кланяясь в ответ. Она быстро
   глянула на пылающую дочь, на хмурую Прасковью Семеновну и не смогла сдержаться от лукавой,
   ... не улыбки, а скорее намека на улыбку.
   - А для вас Петя, у меня еще и гостинец. Ваши родители из Ташкента прислали вам по случаю окончания курса подарок.
   - Постой, постой, - вмешалась бабушка, - а что ж, о потешных у них ни слова? Ты что же, Петька,
  отцу с матерью не сказал, что призван?
   - Я сказал... - опять багровея, ответил Петя, потупившись. И тихо добавил, - третьего дня..
   - Ну, хорош! - начала отчитывать внука Прасковья Семеновна, - Что скажешь? Забыл? Отец твой, поди не забыл!
   - Возможно, Виктор послал подарок заранее, и он просто пришел с задержкой, когда еще он и Ириша не знали о призыве...
   - Ну, разве что... Ступай, переоденься к завтраку! - и повернулась к Сережиной маме и Танечке, - а вас, гости дорогие, прошу в ваши палаты. Завтракать вас ждать или подать прикажете в комнаты?
   - Я лучше с сыном лишний раз побуду. А то сами знаете, в Петербурге все время рядом, а видимся едва раз в месяц...
   - Ладно, будем ждать к столу. Милости просим.
   Гости и хозяева раскланялись, собираясь разойтись по своим покоям, когда Сережа вспомнил о самом главном.
   - Подождите! А что за гостинец?
   Прасковья Семеновна засмеялась.
   - Подожди, ужо... не тебе привезли!
   Так закончилось это утро. Дальше был сверхъестественный завтрак, который по достоинству оценили все, не исключая и возвышенной смолянки. И только Петя за столом оставался томен, нехотя ел, нехотя ронял слова, и отбыв положенное, поспешил укрыться на природе, где его настиг безжалостный Броня, в своей обычной манере задавший неизвестно кому вопрос: " А разве мы сегодня не будем охотиться на щуку?" Сережа, успевший отлежаться слегка после поглощения плодов провинциального изобилия, уже тащил на плече тюки с легкими водолазными костюмами, ничуть не настроенный пойти навстречу Петиным капризам. Петя вздохнул и ребята направились к моторной лодке, которая ждала их у деревянной пристани, на которой заодно постоянно полоскали белье местные бабы.
   Впрочем, стоило Пете облачиться в доспехи подводного охотника, как все сомнения остались позади. Привинтив иллюминатор и проверив герметичность шлема и правильность подачи воздуха друг у друга, каждый взял по остроге и мальчики дружно плюхнулись в воду. Таинственные темно-зеленые глубины омута обволакивали отважных ныряльщиков. Прошло немало времени, прежде чем их свинцовые галоши ткнулись в мягкий донный ил. Не теряясь, Сережа знаками приказал друзьям стать по номерам и начать прочесывание. В зеленой полутьме было очень много мест, в которых могла прятаться щука таких размеров, как описывали им местные ребятишки, не раз встречаясь с ней во время ловли рыбы или раков.
   Охотники медленно шли, разгоняя стайки серебристой плотвы и красноперки, время от времени тыкая в подозрительные места острогой, но кроме легких облачков донной мути, толку пока не было. Стайка раков, грозно шевеля клешнями, отпрыгнула от них задом наперед. Это забавное зрелище несколько отвлекло Сергея, и этот момент стал роковым: хитрая, видавшая виды рыбина метнулась прямо на него, своими размерами и металлическим блеском напоминая торпеду, ударом плавника сбила гвардейца с ног, и была бы такова, если б Броник, как всегда хладнокровный, не метнул в нее своею острогой. Рука мальчика отличалась отменной силой и точностью; несмотря на расстояние, острие достаточно прочно впилось в тело грозного хищника, который потащил его за собой, разматывая шелковый шнур на поясе у юного охотника. Неожиданный поворот все же застал его врасплох, и он не успел вовремя перехватить веревку, чем и воспользовалась подлая рыба. Она метнулась вновь прямо на людей, увернулась от Петиной остроги, вновь ударила в спину Сережу, и запутала в веревке Броника. Ситуация становилась критической - два охотника были обезоружены, третий все барахтался в тине, а гигантская щука, не скрывая намерений, бросилась к Бронику...
   В этот момент не сплоховал Сережа. Он поступил совершенно неожиданно: бросил лежать бесполезную в поднявшейся мути острогу на дне, оттолкнулся изо всех сил от земли, и с голыми руками бросился на взбесившуюся рыбу. Ему повезло - он схватил ее с обеих сторон за жабры, и несмотря на получаемые страшные удары хвостом, держал мертвой хваткой... Дальнейшее с трудом восстанавливалось потом в памяти: подоспевший Петя с охотничьим ножом в руке, черно-красное пятно, которое поплыло перед Сережиными глазами - чья это была кровь - щуки, Броника, может быть самого Сережи - в тот момент он не знал... Опомнились они уже сидя на берегу, стянув с голов медные шлемы. Тяжело дыша сидели на песке с удивлением глядя на саженной длинны чудовище, которое распласталось неподалеку, все еще слегка шевеля жабрами... Зато все дальнейшее было истинным триумфом. Они шли сгибаясь под тяжестью добычи через деревню к дому, вокруг вопили и носились деревенские мальчишки, бабы крестились, глядя на оскалившуюся рыбину, лаяли собаки... И когда мальчики входили на хозяйственный двор усадьбы, Петино сердце согрел вид Танечки, стоявшей у окна и с некоторой растерянностью разглядывающей живописную группу.
   Зато Сергея привлекло нечто иное. Увидев, как с грузовика Русский Фиат сгружают ящики характерной формы, с маркировкой фирмы "Гаккель и сыновья", он бросил свою поклажу и заорал
   - Петя! Это же аэронеф!
   Петя сам едва не бросился к гигантской игрушке, о которой могли только мечтать многие мальчики во всем мире...
   Танечка долго наблюдала из-за занавески, как с веселым треском разлетались янтарно-желтые доски, как из-под вороха стружек появились причудливые приборы, механизмы, которые Сережа, Петя и Броник с интересом сверяли с синими промасленными чертежами. Для девочки все это имело мало смысла, но задумчивое лицо Пети, уже запачканное чем-то черным, все больше привлекало ее...
  Меж тем мама и бабушка вели свои, скучные и неприятные разговоры.
   - Надолго ли к нам? - спросила Прасковья Семеновна, почти приветливо. Сережина мама, не могла скрыть своего волнения.
   - Хотела бы побыть с сыном, сколько возможно... - в ее речи слышны были просительные нотки. Прасковья Семеновна прищурившись смотрела в окно, ее лицо было непроницаемо. Сережина мама перебирала кружево на рукаве, ожидая ответа. Прасковья Семеновна, выдержав длительную паузу, громко сказала:
   - Что ж, живи. Места хватит. - и, чтобы несколько смягчить тон своих слов, добавила - Девочку твою отпоим парным молоком.
   Услышав, что речь пошла о ней Таня повернулась к собеседницам. С некоторым удивлением посмотрела она на мать - никогда ей не приходилось видеть ее такой униженной, жалкой. С пародией на улыбку она бормотала
   - Спасибо Прасковья Семеновна, а то живем с Сережей в одном городе, а видимся едва раз в две недели...
   Прасковья Семеновна, кажется, не слушала. Она стояла у окна. А затем зычным голосом поинтересовалась
   - Ну что, Петя, понравился тебе отцов подарок?
   Петя, отложив инструменты, повернулся к окнам, и обмер, увидав, что за ним наблюдает Танечка. Из-за ее спины видна была улыбающаяся бабушка. Петя на этот раз нашелся довольно быстро.
   - Да, бабуленька! Это замечательный аппарат самой последней модели.
   - То-то... Не забудь позвонить отцу, а того лучше напиши! Почтовый аэроплан будет в пять часов.
   На этом разговор закончился. Бабушка Прасковья отошла внутрь дома, неодобрительно покосившись на Танечку. А Петя, снизу вверх, подойдя вплотную к подоконнику, смотрел на предмет своего обожания.
   - Добрый вечер, Татьяна, - проникновенно сказал он.
   Толи Танечка отвлеклась, толи окружающая природа начала уже оказывать свое благодатное действие, только Танечка ответила просто:
   - Здравствуйте Петя. Вы действительно сможете сделать этот аппарат сами?
   - К вечеру следующего дня приглашаю вас на воздушную прогулку!
   - Вы такой же хвастун, как и Сережа! - смягчив веселой улыбкой, колкость ответила Танечка.
   - Слово гардерона! - привычно сверкнул Петя серьгой.
   - Петя, но вовсе не тороплюсь забраться внутрь машины! - опять же вполне искренне, взмолилась девочка, - Мы почти сутки тряслись в несносном поезде...
   - Может быть, вас тогда позабавит сбор грибов...
   - Грибы? Ой, как интересно!
   - Вот и прекрасно! Правда придется встать утром пораньше... Дворовые девушки каждый день затемно ходят в лес!
   - Непременно пойду! - И с очаровательной серьезностью поинтересовалась - А это не страшно?
   - Что вы! - чуть не засмеялся Петя, - Егеря специально следят, чтобы вблизи жилья не было опасных зверей.
   Беседа дальше текла в том же духе. Несмотря на не очень глубокое содержание, разговор этот и Пете, и Тане казался очень значительным. Сережа, занимаясь сборкой, сердито хмыкал, время от времени поглядывая на двоюродного брата. Броник, напротив полностью углубился в свое занятие, демонстрируя неплохие познания в механике. Сережа терпел недолго.
   - Петька, ты будешь собирать машину, или эту честь ты целиком отдал нам? - крикнул он в конце концов. Петя медленно повернулся, глянул, как бы соображая, чего от него хотят, затем кивнул,
   - Я сейчас Сережа! - и вновь повернулся к Танечке, - Должен вас покинуть. Вы позволите сопровождать вас завтра?
   - Разумеется, Петя! - ответила Таня, сама себе удивляясь. Петя подошел к уже оформившемуся остову аэронефа, Сережа сердито сунул ему в руку гаечный ключ, и мальчики полностью углубились в работу.
   Они отказались и от обеда и от ужина - несмотря на долгие уговоры бабушки, и к вечеру на заднем дворе стоял, поблескивая палисандровыми панелями, новенький аэронеф."Гаккель и сыновья" - фирма, европейски известная, славилась не только надежностью и скоростью своих машин, но и непревзойденным удобством. Закрытый салон, откуда имелся доступ и к моторам, позволял в тепле и уюте проводить любые полеты невзирая на погоду. Было предусмотрено все: электрическая плитка для приготовления кушаний и электрический погребец с охлаждением для их хранения, музыкальная машина, радиотелефот, не говоря о кожаных диванах, фонариках, других мелких приспособлениях... Были здесь и ранцы с воздушными спасательными шарами, при помощи которых можно было безопасно покинуть судно, если оно сломается на большой высоте. Специальный сосуд с жидким водородом был способен почти мгновенно надуть газом особым образом сложенную оболочку.
   Меж собой у них было положено подняться в воздух завтра, когда окончательно будет завершена сборка. Но какая сила могла бы удержать на земле этих подростков, получивших в свои руки машину, которая сама рвалась в воздух... Как будто сами собой со свистом закрутились колеса в алюминиевом кожухе, загорелись рубином и изумрудом фонарики на носу и корме, и плавно ушла вниз темнеющая земля и обняло со всех сторон сапфировое небо... Только оказавшись высоко над землей, ребята ощутили, насколько им не хватало этого чувства полета, парения среди пурпурных облаков. Само собой получилось, что за штурвалом оказался Сергей, который гнал аэронеф все выше. На их глазах заходящее Солнце вдруг приостановило свое движение к горизонту и даже несколько подалось назад по небосклону. Кроваво-красные облака несколько пожелтели и только ранние звезды остались такими же яркими, но перестали мерцать. Огромное пространство под ногами тонуло в серебристо-сиреневой дымке. Чернели мрачные массивы вековых сосен, там и сям их разрывали стального блеска полоски рек и ручьев. Изредка золотыми огоньками обозначались хутора и поместья, с которых доносился лай собак, мычание и блеяние скотины, изредка слышалась музыка и протяжные песни - крестьянские парни и девушки, закончив работы, выходили "на улицу"...Мальчики без слов наблюдали знакомые с детства места, такие необычные и странные с этой невероятной точки зрения... За спиной торжественно, как орган, пел свою песню мотор, сердца трех друзей трепетали ему в такт.
  Неожиданное происшествие прервало их безмятежный полет. Сережа, обходя стороной громадное кучевое облако, развернул машину несколько назад, едва не столкнулся с аэронефом, летевшим следом, и внезапно выскочившим из-за соседнего облака. Аэронеф черного цвета, с погашенными огнями, без вымпела и сигнальных флажков, с огромной скоростью срезал нос Петиному аэронефу и, не замедляя хода, стремительно исчез из виду. Сначала это происшествие вызвало лишь легкую досаду. Сережа даже крикнул вслед, как будто тот мог его услышать: "Сперва летать научись, а потом покупай аппарат!". Неизвестная машина пронеслась так быстро и так близко, что аэронеф гардеронов закачало в его потоке.
   - Что за сумасшедший на нашу голову? - несколько поостыв, спросил Сережа сам себя.
   - А ведь за нами следят...- тихо высказал разгадку Петя. Сережа, помолчав, резко взял штурвал влево, направляя летучее судно к дому.
   - Ты прав. Интересно только кто? - после длительного молчания, сказал он.
   Тем не менее утром Петя, как ни в чем ни бывало, маячил у ворот, одетый для лесной прогулки. Солнце еще только собиралось подниматься, и даже дворовые девушки, а также их подружки с соседних хуторов еще не появлялись. Петя задумчиво прохаживался, отмахиваясь от комаров веточкой. Странное происшествие сильно подействовало на воображение мальчиков. Вчера, едва вернувшись из полета, они не сговариваясь полезли доставать из шкафа кожаные футляры, наподобие скрипичных. Когда они их открыли, там оказались разобранные авиационные карабины. Некоторое время они собирали, смазывали и заряжали это страшное оружие, на сон грядущий. Это были маленькие, с виду едва ли не игрушечные ружья, с непомерно широким дулом. Они предназначались для стрельбы в воздухе тяжелой пулей дум-дум, которая вдобавок, на излете взрывалась сама. Для того, кто оказывался на пути заряда из этого оружия, даже вблизи от него, не было спасения.
  Кроме того, у Сергея и Пети были с собой автоматические револьверы, положенные им как гвардейцам потешным. Добрейшая Прасковья Семеновна и даже родная мать Сережи не подозревали, что Сережа и Петя ни на минуту не расстаются с боевым оружием. И даже сейчас, вслушиваясь в предрассветное щебетание птиц, Петя ощущал за поясом холод тяжелого пистолета. В службах раздалось девичье разноголосие. Походы за грибами были для многих девочек с ближних хуторов предлогом для своего рода клуба, где можно было обменяться с подружками новостями, своими и чужими тайнами, с пользой провести время, а бывало - и жениха найти, поскольку, по необъяснимой случайности, куда бы не направился девичий табунок, на его пути всегда попадались окрестные парни.
  Петя сделал несколько шагов навстречу девочкам, которые шли по дорожке, ведущей к воротам. В глубине души он понимал, что глупо надеяться, что городская девочка подымиться в такую рань, и все же искал в пестрой кучке слегка заспанных, веселых и румяных отроковиц Танино лицо. - Вы уже здесь Петя? - услышал он вдруг ее голос за спиной. Он быстро обернулся, расплываясь в широкой, глупейшей улыбке. Но что делать - он был счастлив. Танечка стояла перед ним наряженная в ситцевый платочек, белую блузочку и красный сарафан. Даже на ее маленьких ножках, привычных к паркету бального класса, а не к песку и траве, красовались прекрасные работы лопаточки - настоящее произведение искусства. Правда онучи были батистые .... Впрочем это было единственное, что отличало ее от деревенских ровесниц - такая же круглолицая, такая же раскрасневшаяся от утренней свежести, она точно также сверкнула белозубой улыбкой, встретившись глазами с Петей.
   -Ну так как, вы не передумали меня провожать? - задала Танечка риторический вопрос. Петя заулыбался еще шире и глупее. -
   - Ну так вы мне все покажите.
   И только-то? Если бы она сейчас предложила Пете прыгнуть с обрыва в омут - он бы не задумывался, прыгнул. Но к счастью эти кровожадные мысли в голову девочке не пришли, и она, под песни и смешки новых подружек, направилась к недалекому лесу. Меж тем, отбыв гимнастическую повинность Сережа и Броник вновь занялись устройством аэронефа. За завтраком Сережа узнал, куда исчезли сестра и двоюродный брат, и это обстоятельство испортило настроение как нельзя более основательно. Даже несмотря на то, что его мама ухаживала за ним (а скорее всего еще и из-за этого), Сережа сделался совершенно не в духе. Так продолжалось до полудня, когда вдалеке послышалось характерное стрекотанье электрической мотоциклетки - Снова гости! - обречено сказал Сережа. - Кого еще бог послал? И действительно из леса выехал мотоциклист. Сережа фальшиво затянул модный романс "Ой красивы на Волге закаты" и еще глубже влез во внутренности аэронефа. Несмотря на расстройство чувств, Сережа и Броник работали слажено, умело, и аппарат был практически полностью готов к полетам. Меж тем визитер въехал во двор, лихо затормозил чуть не у самого крыльца и соскочил со своей машины. Он снял кепку и автомобильные очки и оказалось, что это был старый знакомый - Вася Нариньянинов. Помахав кепкой, он приветствовал Сергея.
   - Сережа?! И ты здесь? Какими судьбами? Сережа поднял глаза и что-то пробормотал. Он попытался затем придать лицу приветливое выражение, и это ему почти удалось
   - А я ехал засвидетельствовать Прасковье Семеновне, и вдруг - нежданно негаданно ... - он осекся на полуслове: из-за аппарата появился Броник. Вася некоторое время растерянно глядел на него, а затем как-то быстро подобрался - почти не меняя ни позы, ни выражения лица, он из славного мальчика превратился в придворного, и даже кепку держал словно камергерскую треуголку. Наступившую паузу нарушил Сережа - Позвольте представить вашему величеству - мой друг и сосед, Василий Нариньянинов, камер-паж, приближенный к Молодому Двору. Он был одним из ...
   - Прошу без церемоний! - мелодичным голосом, решительно прервал его Броник.
   - Слушаюсь, ваше величество! - отчеканили хором оба потешных. Затем Сережа тем же вкрадчивым тоном спросил - - Вы позволите мне удалиться на короткое время, чтобы переговорить с моим другом?
   - Как вам будет угодно - ответил Броник, углубляясь вновь в механизмы аэронефа. Мальчики поклонились и отошли на несколько шагов.
   - Господин камер-паж ! - торжественно начал Сережа, - надеюсь, вы понимаете, что все, что вы видели здесь, не подлежит разглашению?
   - Так вот отчего вы здесь... - проговорил наконец Вася. Вид у него был ошарашенный. Но Сережа продолжал декламировать.
   - Кроме того, должен предупредить, что о происшедшем я обязан подать раппорт начальству!
  Вася выслушал покручивая на пальце чугунное кольцо с надписью "Достоин будь". Затем пробормотал, как-то странно глянул на Сергея.
   - Разумеется, гардерон, при исполнении долга следует... - чего следует Вася так и не сказал. Гвардеец и юный вельможа вновь стали подростками, приехавшими в деревню на время каникул.
   - Петя тоже здесь? - все еще тоном заговорщика поинтересовался Вася. Сережа кивнул.
   - Какая удача, что вы оба здесь! Мой егерь приготовил отличную охоту. Не угодно ли завтра на зорьке на тетеревей?
   - Заманчиво... - ответил в задумчивости Сережа, - Броник, как ты относишься к Васиной идее?
   - Ничего против не имею! - все также роясь в моторе ответил Броник.
   - Вот и отлично! - с несколько наигранной веселостью завершил разговор Вася, а потом в полголоса добавил, - ну чудеса... Хотя конечно чего-то в этом роде следовало ожидать. Одним словом, если не передумаете, сегодня вечером в моем охотничьем домике!
   - Благодарю, непременно будем!
   - Ну поехал отдавать визиты дальше!
   - А ты бы по телефонам!
   - Еще чего! Я все равно езжу мимо, так зачем мне еще тратить время вечерами! - крикнул он уже заводя свою мотоциклетку. Через мгновение только пыль оседала на дороге, по которой он ехал. Сережа, с несколько улучшенным настроением принялся дальше вылизывать аэронеф.
  День пошел по своей колее. Вернулись к обеду Петя и Танечка. Сережа ничего не стал выговаривать кузену, хотя все утро выбирал слова пообиднее - уж слишком потусторонний вид был у обоих. К ужину подали рагу из собранных Танечкой грибов, а там уже пора было трогаться в путь. Мальчики почистили свои охотничьи пневматические ружья, запаслись пищей для неминуемой ночной пирушки, и тронулись в путь. Правда при этом захватили с собой и карабины. Провожать бравых охотников вышла мама. Она попыталась что-то поправить в одежде Сережи, но тот досадно поморщился: - Ах, ну зачем вы мама!...
  Небольшой отряд зашагал по лесной дороге... К цели они подошли, когда уже начинало темнеть. Их собаки весело носились вокруг, в предвкушении долгожданной охоты. И это настроение постепенно передалось самим охотникам. Старые сосновые боры - место мрачное. Даже днем свет с трудом пробивается через хвою, а к вечеру там становится темно задолго до захода солнца. Лесные тропинки были хорошо знакомы двоюродным братьям. Они могли найти дорогу, что называется с закрытыми глазами, но на ночь глядя даже собственная спальня выглядит мрачно и таинственно, что же говорить о ночном лесе?
  Мальчики повеселевшие были на воле, потихоньку присмирели. Раздвигая коленями заросли хвоща они молча шли, сгибая неохватные стволы деревьев, под заунывный комариный гул. В тишине каждый шорох, треск сучка, шум ветра высоко над головами, в кронах казались многозначительными. Поэтому каждый из них почувствовал некоторое облегчение, когда наконец заросли расступились, показалась полянка, а на ней аккуратный охотничий домик. Залаял Баян, Васин ирландский сеттер, и на крыльце появился он сам... Ребята радостно приветствовали друг друга, Лора и Муля тоже бросились нюхаться со своим старинным знакомцем и приятелем Баяном, а гардероны тем временем вошли в домик. Но эту ночь не суждено было провести у охотничьего костра, за дружеской беседой... Едва сбросили с плеч доспехи и поставив оружие в бивачную пирамиду, едва расселись вокруг костра, как залаяли собаки и из темноты вышел юноша в форме потешных егерей. Петя и Сережа инстинктивно потянулись к револьверам, но разглядев трехцветный шеврон с облегчением убрали руки с оружия, засмеялись. Мальчикам было гораздо уютнее в обществе потешных и их не насторожил вид Васи.
   - Так это и есть твой егерь? Это первоклассный розыгрыш! - смеясь, поднялся Петя, оправляя одежду, а вслед за ним и Сережа. Внезапно он заметил какое-то движение за спиной - резко повернулся - вокруг костра стояли вооруженные потешные егеря, целое отделение. "Что это значит?" хотел спросить он, но его опередил молодой человек с полуэпопетами прапорщика.
   - Господин Новосильдов- Гранов? Господин Ган? - и дождавшись, когда гардероны подтвердили кивком его требовательный приказ, произнес :
   - Господа! Прошу передать мне ваше оружие и предупреждаю, что с этой минуты ваши поступки могут быть истолкованы против вас!
  Петя осмотрелся растерянно, ища поддержки, но натыкался на каменные лица мальчиков с оружием наперевес. Сережа повернулся к Васе.
   - Господин паж! Если это все с вашего ведома, то вы далеко пойдете!
   Вася не глядя на него, и по видимому не слыша стал приподниматься. Его внимание было приковано к командиру егерей.
  
  ГЛАВА ПЯТАЯ
  
  По заполненному народом Невскому проспекту неспешной походкой шел молодой человек лет двадцати пяти, одетый поверх платья в летнее пальто и широкополую шляпу, чем несколько напоминал не то художника, не то карбонария. Лицо его скрывалось в тени полей шляпы, да и держался он так, чтобы поменьше привлекать чье-либо внимание. И странным образом, ему это удавалось, несмотря на саженный рост и богатырское сложение. Свернув с проспекта, и поплутав некоторое время по ничем не примечательным улочкам, время от времени резко меняя направление, наконец остановился напротив двадцатиэтажного доходного дома, посмотрел на часы, но вместо того чтобы зайти, повернулся и пошел в кондитерское заведение напротив. Там, заказав чашку шоколада, устроился у окна, некоторое время рассматривал фасад дома через дорогу.
  Из телефотного зеркала доносился голос репортера "Газеты-копейки" Охулова, который игривым тоном описывал какой-то театральный скандал вокруг гастролей мадмуазель Казарес, затем начал читать свою рецензию на спектакль общедоступного Театра популярный критик Свиридов 2-й. В это время прозвонил репетир на часах в кармане у молодого человека. Тот некоторое время колебался, нервно помешивая напиток костяной ложечкой. Затем решительно поднялся и пошел к выходу. Вторично перейдя улицу, он протянул швейцару визитную карточку, на которой по-русски и по-французски было написано: "Леонид Максимович Исаев, частный сыщик ..." далее следовал его адрес и телефотный номер. Швейцар пробежал карточку, и с поклоном открыл двери: "Вас ждут-с". И в этот раз Леонид Исаев заколебался. Однако преодолев сомнения, шагнул в подъезд. Некоторое время тому назад некий господин пригласил его в этот дом, в некую квартиру для встречи по важному делу. Профессия Леонида давала ему множество поводов для тайных свиданий и предложение было достаточно заурядным - но пригласивший передал его с такими значительными ужимками, что молодой детектив заранее почувствовал отвращение и к тому кто ждал его в своем убежище, и к тому делу, которое ему, возможно, предложат расследовать. Была и еще одна причина, из-за которой ему не хотелось в ближайшее время занимать себя работой... Лифт остановился в прихожей квартиры, по виду заурядного меблированного номера. Инстинктивно Леонид отметил, что выйти отсюда без позволения хозяев было трудно, если только кухонный ход на черную лестницу тоже не перекрыт. Тем временем открылась дверь и молодой человек в костюмных брюках и жилетке поверх безупречной сорочки, но без пиджака встретил его как долгожданного гостя. Был он меньше всего похож на хозяина и еще меньше на слугу.
   - Добро пожаловать Леонид Максимович, мы вас ждем!
  Он помог Леониду освободиться от пальто и шляпы, повесил ее на вешалку, где уже висело несколько шляп и пальто. Леонид про себя оценил с какой непринужденностью, если не грацией, молодой человек как бы невзначай проверил его карманы:
   - Я не ношу оружие на деловые встречи ... - не удержался Леонид. Встречающий обворожительно улыбнулся. - Наше дело прокукарекать, а там хоть и не рассветай! - без тени смущения ответил он.
   Леонид не стал препираться дальше, а прошел в комнату. Тот же предупредительный молодой человек проводил его до гостиной, открыл дверь и Леонид оказался в комнате с занавешенными окнами. Посередине стоял круглый стол, который был накрыт самоваром и парой стаканов, в которые уже разлит был чай. За столом сидел какой-то человек, чье лицо тонуло в тени от низкого абажура вокруг электрической лампочки.
   - Присаживайтесь, Леонид Максимович!... - вполголоса предложил он. - Как добрались? Без происшествий?
   Леонид поклонился и присел на высокий стульчик, приготовленный для него, подчеркнуто не гляди в лицо собеседника.
   - Не желаете ли чаю? - как ни в чем не бывало предложил тот. Говорил он мягким задушевным тоном, который странным образом не вязался с петербургским говором. Леонид мельком взглянул на него и обомлел. Перед ним сидел ни больше ни меньше сам адмирал М. - руководитель разведотдела Главного Штаба. От неожиданности Леонид чуть не опрокинул протянутый ему стакан. Он конечно полагал, что дело, ради которого его позвали сюда серьезное, но что серьезное настолько...
   - Как ваши дела? Удачно ли продвигаются? - продалжал ворковать этот непростой и много повидавший человек.
   - Благодарю! - сдерживая дрожь в голосе ответил Леонид. - Последнее свое дело я завершил около двух недель назад, и до конца лета решил взять отпуск.
   - Вот как.., - с искреннем огорчением сказал адмирал. - Мне ведь вас в полиции рекомендовали, это о многом говорит. Не любят полицейские вашего брата.
   - Частный сыск - дело слишком вольное. Полицейский, хочешь не хочешь, возиться с пьяными, драчунами и карманными воришками, а я выбираю дело которое мне интересно, общаюсь с интересными людьми...
   За спиной у Леонида послышалось какое-то движение. По негласному этикету подобных встреч, оглядываться не полагалось. Леонид остался неподвижным, адмирал М. встал и поклонился. Послышались легкие шаги, как будто женские, но без характерного шуршания платья. Скрипнуло кресло, адмирал, как ни в чем не бывало, продолжил тем же непринужденным, отеческим тоном.
   - Да мне бы ваши вольности... Ну да, что говорить. Судя по вашему виду вы меня признали, да и сами вы имеете репутацию человека умного, стало быть нечего турусы на колесах разводить. Речь разумеется пойдет не о краденных шубах и не о бракоразводном процессе. Вас не удивляет, что мы обратились к вам?
   У Леонида были кое-какие соображения на этот счет, но всегда лучше слушать, чем говорить самому. Поэтому он уклончиво ответил
   - Разумеется.
   - Дело в том , дорогой Леонид Максимович, что профессия шпиона, в благословенные наши дни, почти что совсем уничтожилась. Расслабились люди, - как же, время мирное, опасаться некого... Не поверите, с моими тайными агентами их коллеги на улицах раскланиваются! Да чего там, я сам грешный, порой, чтоб избежать лишней переписки, сношусь с иностранными резидентами напрямую. Это не могло добром кончиться. И вот теперь, когда как говориться, вспомнил нас Господь, мы оказались безоружны. Задействовать в расследовании имеющуюся сеть агентов, все равно что распубликовать сведения по радиотелефоту. Поэтому и понадобился нам человек умный, ловкий и самое главное, никому не известный. В наших кругах, разумеется. Сегодня вам будет доверена одна из важнейших тайн Российской империи. Поэтому, прежде чем продолжать, должен просить вас подписать этот документ. - и М. достал из папки листок бумаги.
   "Я, Леонид Максимович Исаев, удостоверяю, что был предупрежден, в случае разглашения... " Леонид перебирал в голове. Одна мысль билась в голове - "Ловушка!" Он отодвинул листок.
   -... В чем бы не заключалось ваше предложение, я не могу его принять. У меня узкая специализация - незаконные операции с произведениями искусства. Было бы опрометчиво браться за расследование дела, в котором я ничего не понимаю...
   - Кто вам сказал, что это не связано с произведениями искусства?
   - Произведение искусства становится жизненно важным для великой державы? - иронически спросил Леонид.
   - Скорее археологическая находка... Поймите Леонид, если мы считаем, что только вы сможете разобраться в этом деле - значит это так и есть. И нечестно отказываться вот так сходу, даже не ознакомившись с сутью!
   Леонид вновь задумался. Наступила пауза. Потом Леонид решительно вынул из кармана вечное перо и поставил подпись. Адмирал напряженно следил за движениями Леонида.
   - Вы слышали о происшествии в имении Новосильдовых-Грановых?
   - Мельком. "В "Биржевых новостях" несколько дней рассказывали о том, что бесследно пропали три мальчика...
   - Четыре. Но об этом позже. А пока... - адмирал поставил на стол карманный фонограф, завел пружину и протянул Леониду ушные трубки. Леонид сунул их в уши, валик уже крутился, слышно было характерное шипение, а затем Сережин голос.
   " ... Убедившись, что угроза абордажа окончательно миновала, мы решили обследовать захваченное судно..."
   ...Только когда дирижабль, стремительно удаляясь, почти скрылся с глаз, Сережа осознал на краю какой беды они стояли несколько секунд назад. Петя рукавом вытер со лба холодный пот. Стояло то безветрие и тишина, которая и возможна только на летящем без моторов летательном аппарате или воздушном шаре. Только тихо гудел натянутый как струна трос, на котором болтался над головами Петин аэроплан. Эта монотонная низкая нота действовала угнетающе. Вокруг, черным лакированным островом среди бескрайнего синего океана небесного, простиралась палуба воздушного левиафана, без единого выступа, вплоть до возвышающегося наподобие обелиска, отполированного ветрами киля. Мальчикам не впервой было видеть летающие машины, в том числе и очень большие, но все вокруг было настолько чужим непривычным, что одна мысль пришла в голову обоим гардеронам.
   - Уж не с Марса он прилетел? -высказал ее вслух Сережа хриплым голосом.
   - Что будем делать? - также севшим голосом спросил Петя. Это вывело из столбняка Сергея.
   - Поищем как забраться внутрь. Может на носу есть капитанский мостик?
  Они разошлись на несколько шагов, глядя под ноги, пошли к носу судна. Довольно скоро люк обнаружился: свальная щель в палубе. Но открыть его небыло никакой возможности. Рукоятки запорного устройства были начисто сточены, едва заметная щель была забита слежавшейся пылью. Сергей попытался поддеть ее кинжалом, но даже острие не смогло проникнуть в шов. Он все еще возился с замурованным люком, когда Петя, перегнувшись через край заметил ступеньки трапа, утопленные в корпус. Приглядевшись, гардероны заметили несколько ниш, к которым и вели скобы, утопленных в корпус.
  - Ну, что попробуем? - поинтересовался Петя. Внизу простиралось бескрайнее пространство облаков, похожие отсюда на снежную степь. Едва видное в разрывах Балтийское море, производило впечатление бездны. Казалось бы, мальчики давно и успешно освоившие полеты в небе, должны были запросто справиться со страхом высоты. Но одно дело мчаться в воздухе на удобной машине, а другое - висеть, цепляясь за скользкую скобу над пропастью, которая глубже всех пропастей на земле.
   - Я полезу! - сказал сквозь зубы Сережа.
   - Сережа! У меня есть более безопасное предложение. Воспользуемся спасательным шаром!
   Сережа непонимающе посмотрел на друга, потом хлопнул себя по лбу и засмеялся. Через короткое время страховой механизм был готов. Дело в том, что все авиационные аппараты обязательно оснащались небольшими спасательными устройствами: особым образом свернутая оболочка маленького воздушного шара, оснащенная взрывным патроном, который, стоило лишь дернуть шнур, мгновенно наполнял оболочку водородом. Авиатор, покинувший гибнущий аппарат, мог безопасно приземлиться, управляя шаром-спасателем, как обычным аэростатом. Сейчас ребята применили эту машину для других целей. Закрепив трос за одну из конструкций, Сережа лихо спрыгнул, прижимая к себе ранец со спасательным шаром, и, падая, дернул шнур. Раздался громкий хлопок и над головой как по волшебству возник ярко-красный шар, который медленно стал всплывать вдоль борта аэроплана. В ход пошла абордажная "кошка", и вот уже Сергей, стоя в нише, свистнул брату, дергая за трос - можно спускаться. Петино предположением оказалось верным - и ниже действительно была дверь. Сережа пытался толкать ее внутрь - она не поддавалась. К этому времени Петя уже спустился. Теперь над пропастью, мальчики попытались выдавить дверь, с тем же успехом. Но совершенно неожиданно, слегка надавив вбок, Петя почувствовал легкое движение...
  - Сережа, эта дверь не открывается, а сдвигается в сторону! - выкрикнул он свою догадку. И действительно, уперевшись ладонями в скользкую поверхность, гардероны, поднатужившись сдвинули казавшийся монолитом стекловидный овал. Перед ними открылась черная свальная дыра, и из которой пахнуло тяжелым, спертым воздухом, запахом тления и клубами пыли. Вновь им пришлось делать усилие для того, чтобы шагнуть в полутьму... Коридор, а вернее сказать труба овального сечения приблизительно в полторы сажени высотой, вел куда-то вглубь корабля. На полу лежал слой слежавшейся пыли в два пальца толщиной, что-то хрустнуло под ногой Сережи, который шел впереди. Он наклонился - это был скелет морской птицы. Он наклонился рассмотреть его поближе - и позабыл о двери. Отпустил ее край. Дверь легко и бесшумно опустилась в свой паз. Мальчики удивленно вскрикнули - темнота не наступила. Казавшаяся снаружи непроницаемо-черной, изнутри дверь была абсолютно прозрачной. Петя постучал по ней рукояткой кинжала.
   - Это не стекло! - уверенно заверил он. Сережа не стал обсуждать это. Впереди их наверняка ждали неожиданности почище. Труба-коридор закончилась дверью, запирающей вход в точно такую же трубу, расположенную под прямым углом к первой. Этот коридор тянулся от носа до кормы аэроплана, освещенный при помощи световых колодцев. Пыли на полу почти не было, т.е. из под пыли просматривалось что-то вроде коврика или циновки. Сережа глянул на своего брата. Он тяжело дышал, держась за стену. Вид самого Сережи был не лучше.
   - Сережа! - сказал Петя. - Мы здесь долго не сможем быть.
   - Что ты предлагаешь?
   - У нас на пакетботах есть кислородные приборы. Давай вернемся за ними.
   Это было разумно. Тяжелая подвальная вонь, нехватка кислорода туманили мысли, заставляли болезненно биться сердце, клонило в сон. Но Сереже не хотелось выглядеть слабаком, в тоже время предложение Пети было очевидно правильным, чтобы от него отмахнуться. Если шевеля губами Сережа приказал:
  - Ступай, принеси, а я пока схожу на нос.
   И с видом молодецким зашагал по ковру в сторону носа. Петя постоял, набираясь сил, и направился к выходу. Сергей остался один. Он тут же пожалел о том, что не пошел вместе с благоразумным Петей. В гулком коридоре зловещей казалась даже его мертвая тишина. Время от времени он заглядывал в боковые двери, но ничего, кроме овальных труб, ведущих к бортовым люкам, точно таким же как и тот, через который они вошли, не обнаружил. Коридору казалось не будет конца
  Сережа вдруг почувствовал себя маленьким и беспомощным ребенком, заблудившимся в незнакомом здании. Ему вспомнилось поверье авиаторов о том, что брошенные в воздухе суда начинают расти. И действительно, размеры и пропорции воздушного корабля были как будто чересчур большими, не совсем привычные и для человека... Тем временем коридор кончился. В конце его не было двери, ни даже светлого окна, просто гладкая черная площадка, а вокруг несколько расступившиеся в виде цилиндра черные гладкие стены. Сережа ощупал и их, но никаких следов скрытых дверей или тайных замков не было. Делать было нечего. Сережа повернул назад, но когда наступил ногой на середину круглой площадки, его нога несколько провалилась, а площадка вздрогнула. Сережа отдернул было ногу, но потом догадался - по-видимому это было что-то вроде лифта с ножным приводом. И, действительно, он нащупал ногами две утопленные в пол педали и со всей силы стал жать на них. Платформа рванулась вверх, вращаясь при этом, как бы ввинчиваясь в потолок. Когда оборот завершился в глаза брызнул поток солнечного света. Некоторое время он привыкал к яркому свету, а затем ему в который раз за это утро похолодело от ужаса. Кажется он потерял сознание на мгновение, это не играло большой роли. Там, где он очутился не было никого, кто способен был принести вред. Это действительно был капитанский мостик. Передняя стена была практически полностью прозрачна. Она состояла из овальных окон, наподобие уже знакомых нам. Помещение было полно предметами, которые лишь отдаленно могли сойти за приборы, необходимые для управления. Более менее узнавались только рулевые колеса. Но главное было не в этом. Неизвестно сколько времени мотали воздушные течения "черный" аэроплан, но экипаж его остался на своих местах. Они и сейчас находились здесь - высохшими руками, мумии пилотов держали рукоятки руля и руля высоты, провиснув на штурвалах. Мертвые пилоты наблюдали как перекатываются бронзовые шарики в хрустальных сферах, уронив голову на лучистую сетку золотистого металла, в которую были вплетены разноцветные камешки. Два трупа лежали на полу припорошенные вездесущей пылью. Все это разом открылось глазам Сережи. Вдруг мумия, руки которой стискивали рукоятки руля направления зашевелились. Сережа еле удержался чтобы вновь не потерять сознание: он быстро сообразил, что по-видимому какой-то автомат повернул руль и слившийся с механизмом труп был лишь сдвинут его движением. Однако зрелище было запоминающееся. Длинные, как бы живые, золотистые волосы, а также голубая шелковистая ткань одежд, ничуть не поблекшие краски цветного шитья не вязались с мертвой кожей и провалившимися глазницами... Мерцал на пальце мертвого капитана огромный кроваво-красный рубин... Сергей взял себя в руки. Все, что он увидел, ступив ногой на палубу этого летучего Левиафана, было настолько невероятным, что оставалось принимать все как есть. В данный момент стало ясно: несмотря на немыслимый возраст, корабль был управляем. Следовало взять управление на себя. Первым делом Сергей подошел к смотровым иллюминаторам и рукавом сбросил серые лохмы пыли, осевшей на стекловидной поверхности. Пыль, плотная как войлок, обваливалась, открывая холодное чистое небо. Сережа закашлялся. В это время с легким шорохом открылась цилиндрическая дверь и в кабину вошел Петя, навьюченный баллонами с кислородом.
   - Сережа? - без особого интереса оглядевшись по сторонам, как будто всю жизнь только и делал, что разгуливал по заброшенным аэропланам, заполненными трупами...
   - Сережа, пойдем, я тебе кое-что должен показать. Сережа молча взял из его рук свой респиратор с кислородными баллонами, и сделал несколько вдохов.
  - Пойдем! - коротко сказал он. В который раз Сергей поразился Петиному умению ориентироваться. Тот вел его по коридорам аэроплана, как по своему дому.
  - Когда я забрался наверх, то подумал, что наверное люки могут сдвигаться, также как боковые. Так оно и получилось. Однако разыскивая тебя натолкнулся на очень интересное место.
  - Что такое?
  - Сейчас увидишь.
  И он увидел. Идти пришлось не долго, потому что помещение куда они попали занимало все пространство в середине аэроплана. Круглый матовый плафон пропускал внутрь достаточно света, чтобы различить мрачное помещение, как бы вырубленное в массиве черного полированного камня. Стрельчатые колоны были похожи на окаменевшие растения, распускавшиеся каменными кронами под куполом. Их тонкие, но очевидно очень прочные каменные ветви переплетались над головой в сложном геометрическом узоре, в котором угадывался какой-то скрытый смысл. Помещение имело вид вытянутого овала, по-видимому эта форма доминировала в архитектуре неведомых создателей этого аэроплана. Амфитеатром спускались вниз массивные ступени, на которых возможно, не только стояли, но и сидели когда-то причастные к неведомым мистериям. В противоположном фокусе овального зала высилось нечто вроде алтаря - ступенчатое возвышение, на котором стоял - или лежал, Саркофаг, в точности такой, каким изображают египетские саркофаги. Сугробы вездесущей пыли скрывали изображение на крышке. Это подсказало дальнейшие действия. Мальчики стали осторожно спускаться, поднимая каждым шагом серые облачка. Плафон находился прямо над саркофагом и белоснежная каменная глыба как бы парила над сумеречным полумраком, скопившимся у подножия. Несмотря на то, что братья насмотрелись многого, попав на борт аэроплана, они непроизвольно замедляли и укорачивали шаги, приближаясь к этому средоточию тайны... Петя взошел на подножие первым - на саркофаге уже были следы его рук. Некоторое время оба старательно освобождали от грязи реликвию. Из-под серых хлопьев появлялась постепенно статуя лежавшего мальчика, изваянная из белого полупрозрачного камня. В струях солнечного света из отверстия на потолке статуя светилась волшебным мягким сиянием. Когда взорам открылось его лицо, и Петя и Сережа ахнули. Художник постарался сделать свое произведение как можно более жизнеподобным, про такие скульптуры говорят только что не дышит. Особенно поражали искусно сотворенные глаза, которые были открыты и смотрели прямо перед собой. Радужные оболочки были сделаны из сапфиров необычайно чистого синего цвета, были видны реснички из тончайшей проволоки и такие же брови. Волосы на голове нуждались в особой очистке, они были сделаны из червонного золота, и в виде десятка тонких косичек обрамляли голову, живописно рассыпавшись по приголовью. Одна рука свободно лежала вдоль тела, вторая на груди, в ней каменный отрок держал шар, величиной с антоновское яблоко, и по-видимому, из цельного топаза. Петя не удержался и протянул руку. Сережа предостерегающе крикнул: "Не трогай!" - но опоздал. Петя опустил руку на драгоценный шарик, и неожиданно легко взял его... поднял. Что-то произошло. На секунду Сереже показалось, что статуя скосила на них глаза. Однако было это или нет, предчувствие не обмануло Сергея: что-то стало происходить. Он даже не сразу понял что. Петя тоже чувствовал что-то похожее: он стоял, растерянно глядя то на брата, то на саркофаг, то на лежавший на ладони золотистый шарик.
  На лакированной поверхности саркофага появились капли влаги, затем струйки, от которых пошел вокруг сильный одуряюще-приторный запах. Обозначилась сперва едва заметная, волосяная щель, которая на глазах стала шириться. Крышка саркофага с чмокающем звуком, приподнялась, из под нее вытекло немного ароматического масла. Сережа и Петя стояли окаменев, схватившись за руки, глядя как всплывает на их глазах в воздухе глыба, которую не сдвинули бы с места пять или шесть гренадеров. Кровавая пелена застилала глаза , пульсируя вместе с ударами сердца, которое готово было разорвать грудную клетку. Они смотрели и не видели, они слушали и не слышали... мысли, слова, звуки, свет - все потонуло в безмерном ужасе, по сравнению с которым страх смерти - ничто. "Мама!" - смог прошептать одеревенелыми устами Сережа... Крышка поднялась на высоту человеческого роста и застыла в воздухе. Перед мальчиками открылась внутренность погребения. На ложе из зеленоватой губки оказалось распростертое тело мальчика, портрет которого был высечен на крышке саркофага, разве что цвет кожи, покрытой влажной маслянистой влагой с запахом напоминающем запах ладана был розоватым, просвечивали голубые жилки. И глаза были закрыты, а губы стиснуты в мучительной гримасе... Из под губки продолжало сочиться масло... Внезапно голова мальчика дернулась, рот открылся, оттуда потекло все тоже масло, она вдруг стала течь из ушей, глаз, носа. Дернулись конвульсивно ноги, это напоминало движение лягушки, которую испытывают электричеством... Открылись глаза. "Как у Пети ..." - пришла вдруг в Сережину голову свежая мысль. Эта мысль убила страх. Он увидел, что Петины глаза невероятного мальчика, были полны чудовищной муки. Они глядели в упор друг на друга. Мальчик с воющем звуком попытался вздохнуть, потом еще... Вряд ли сознавая, что он делает, Сережа выхватил изо рта загубник шланга кислородного прибора и, отжав клапан, сунул его в рот лежавшему перед ним. Тот сделал несколько глотков кислорода и осмысленно повел взглядом вокруг себя. Он вдруг приподнялся, вырвал изо рта шланг и попытался что-то сказать. Он еще раз попытался что-то сказать, но силы оставили его, и он опустился на ложе. Глаза закрылись. Однако это была не смерть. Он спал. Мальчики в изнеможении опустились на землю. На них навалилась свинцовая тупая усталость. Все, что с ними произошло в течении ближайшего часа, было даже слишком для видавшего виды мужчины. И тем не менее
   - Вот это мы с тобой прокатились, я скажу.
   - В жизни больше не сяду на аэроплан! - ответил Петя.
   ***************************************
   Леонид вытащил из ушей трубочки и непонимающе посмотрел на сидящего перед ним.
   - Что это значит ?
   Адмирал медленно налил себе еще чаю и затем произнес.
   - Все это чистая правда. Воздушное судно находится сейчас на одной из секретных верфей. Его исследуют сотни инженеров, химиков, механиков, археологов...
   - Археологов? Ему так много лет?
   - Мнение предварительное... Вы готовы воспринять то, что я вам скажу?
   Леонид промолчал.
   -Двенадцать тысяч лет.
  Леонид сглотнул.
   - Да! Умели строить в старину...
   - И все это время непрерывно летал?
   - Судя по ветровой эрозии обшивки...
   Леонид глотнул из стакана остывшего чая.
   - Мы еще так мало знаем о верхних слоях атмосферы... Возможно еще не один подобный сюрприз ждет самоуверенное человечество...
   - Я слышал, читал, что брошенные аэропланы воздушными потоками заносит на большие высоты, где они дрейфуют иногда месяцами... Но двенадцать тысяч лет?
   - Согласитесь, что даже для розыгрыша неправдоподобно. Вас не разыгрывают, Леонид Максимович.
   Леонид понял: все что ему только что показали - правда. Неправдой было бы то, что ему показывать не стали...
   - Правильно я вас понял, что мне поручают розыск пропавших мальчиков?
   Адмирал молчал, выжидающе помешивая ложечкой в стакане. У Леонида снова создалось впечатление, что тот общается не столько с ним, сколько с тем, кто сидел у него за спиной. Это взбесило молодого сыщика.
   - Благодарю вас за лестное предложение. Будь я человеком безответственным, принял бы его не раздумывая. Но взяться за дело, которое завалю непременно, не позволяет совесть.
   - Леонид! Есть в моей жизни правило - никогда не говори никогда. Подумайте. Вам будет предоставлено все, что в наших силах. Гонорар вы назовете сами, средства будете получать из наших фондов. Не так страшен черт, Леонид Максимович...
   Леонид молча покачал головой. Что-то здесь было не то. Адмирал вновь встал, глядя ему за спину и поклонился. Кто-то поднялся и тихо вышел.
   - Итак, Леонид Максимович разговор наш законченным не считаю...
  Леонид поклонился. Проходя мимо кресла в углу, он не смог не посмотреть на него, как будто мог определить, кто был свидетелем его разговора с главным хранителем тайн империи.
  
  ГЛАВА ШЕСТАЯ
  
   На следующий день Леонид выходил из дачного поезда в одном из небольших поселков к северу от столицы. Тишина и свежесть летнего утра приятно контрастировал с городским шумом и духотой. Но вчерашний день был слишком сильным испытанием для нервов молодого детектива, и его мало радовали буколические картинки ухоженных дачных устройств, садочки с еще зелеными плодами, тучные коровы на недальних холмах и прочие прелести. Леонид несколько раз прошелся по единственной улице, проверяя нет ли слежки, и только после этого направился к одной из усадеб, окруженной непроницаемым забором, высотой в полтора человеческого роста. Слежки не было, улицы были пустынны, но ощущение знакомое многим, связанным с сыском... Леонид чувствовал, что за ним кто-то наблюдает... Однако следовало принимать решение. Леонид стиснув зубы нажал кнопку электрического звонка возле калитки, на которой светилась медная табличка : "Генерал-лейтенант в отставке граф Густав Карлович Эссен".
  Что заставило его приехать сюда в это утро? Вчера он отказался от дела и не жалел об этом... но что-то продолжало беспокоить его в глубине души. Слишком легковесно было сделано это серьезное предложение, слишком невероятно оно было, слишком легко его отпустили... "Кто там?" граммофонным голосом спросил хозяин через внутреннее переговорное устройство, спрятанное за декоративную решетку.
   - Густав Карлыч! Это Леонид Исаев. Меня рекомендовал вам генерал...
   - Да, да я помню... Заходите!
   В калитке щелкнул магнитами автоматический замок, и она плавно открылась. Войдя, Леонид как по волшебству оказался в тропиках. Густав Эссен за любое дело брался со всей возможной основательностью своих шведских предков. В свое время это была живая легенда Последней Войны, руководитель всей разведки Главного Штаба, Шведский Лис, как его прозвали тевтоны. Теперь это тоже была своего рода живая легенда: выйдя в отставку, Шведский Лис занялся коллекционированием орхидей, и преуспел настолько, что стал обладателем крупнейшего питомника этих нежных растений. По роду занятий Леонид не раз сталкивался с разговорами и публикациями о нем и его орхидеях, причем получалось так, что никто толком не знал: самая большая у него коллекция в мире, или только в Европе. Сегодня Леониду нежданно повезло: он оказался в святая-святых собирателя, в его таинственном питомнике, о котором ходило очень много слухов, но который воочию мало кто видел. Над головой простиралось стеклянное небо. По-видимому, чтобы создать своим любимцам наилучшие условия, старый разведчик постарался как можно больше приблизить их к естественному окружению. О том, что они растут в нескольких десятках верст от столицы Северной державы, напоминали разве что таблички на латыни и французском, да выложенная диким камнем дорожка, которая вилась в зарослях. В зеленой полутьме ярким цветом светились кое-где фонарики цветов, праздничный вид которых не вязался с тяжелым болотным запахом вокруг. Остановившись у очередного чуда природы, пораженный видом прекрасного цветка, Леонид еще раз подивился капризу природы. Самые красивые на свете цветы начисто лишены были аромата. И Леонид пошел дальше, очарованный, несмотря на все свои заботы, волшебством этого места. Поэтому, когда из-за очередного поворота показался вдруг маленький аккуратный старичок, в синем рабочем комбинезоне и с бисмарковскими усами, который сидел на детском складном стульчике, с садовым секатором в руках. Он выглядел, в глазах Леонида, истинным дедом Морозом или Паном, скорее персонажем детской праздничной мечты, чем реальным человеком...
   - С кем имею честь? - вернул все на свои места хозяин дома, а это был он. Леонид поклонился и протягивая карточку, представился.
   Хозяин, прочитав карточку, внимательно посмотрел на Леонида, как бы силясь что-то вспомнить. Его не по-стариковски ясные глаза еще больше придавали ему сходство с Паном.
   - Доброе утро Леонид Максимович. Чем могу быть полезен?
   Леонид раздумывал как бы начать, но Эссен вновь перебил его.
   - Странное дело... Я вас не знаю и знать не могу, и в тоже время лицо мне ваше явно знакомо ...
  - Я здесь отчасти как раз потому, что не будучи знаком лично, имею основания надеяться на доброжелательное отношение... -Ну-ка, ну-ка ...- вновь внимательно посмотрел на него Густав Карлыч, на глазах превращаясь из несколько ворчливого одинокого старика - пережитка эпохи, в Шведского Лиса. Даже в густых седых волосах среди серебряных волос, сверкнули два-три золотых ...
   - Изложите же свое дело, коли так уверенны в моем покровительстве... - сказал он, откладывая в сторону секатор.
   - Я по основному роду занятий - частный сыщик.
   - Что, очередное приключение моей Фроськи? - спросил старик огорченно.
   - Я не занимаюсь бракоразводными делами, Густав Карпыч. Тем менее я решился бы залезать в дела вашего семейства. И тем меньше собираюсь заниматься шантажом. В основном я занимаюсь незаконными операциями с произведениями искусств, т. е .... смутился своей оговоркой Леонид, - я разыскиваю похищенные и утраченные картины, нахожу и источники фабрикации фальшивых картин, бывает нахожу грабителей археологических раскопок... Знаете ли коллекционеры бывают истинные маньяки, на что только не пойдут, чтобы овладеть интересующей вещью...
   - Ну так что? Я правда тоже коллекционер, однако мои предметы в старых могильниках не встречаются! - вновь заворчал старый разведчик. - Хотя постойте... Кажется в позапрошлом году много писали о коллекции Монтичелли, о неизвестных картинах Ивана Александрова... "Отрочество Нарцисса" кажется...
   - Совершенно верно ваше превосходительство! - вновь про себя возликовал Леонид. - Только не в позапрошлом, а в прошлом году...
   - Так это целый роман... Похищение ребенка, подставное лицо вместо преступника... Неужели это вы все расследовали?
   - Поневоле пришлось, Густав Карпыч! Виноватым пытались выставить меня!
   - Да, да. По газетным намекам к делу были причастны итальянские храмовники... Вот откуда я вас знаю, оказывается! Ну так что вы стоите, пожалуйста в дом.
   Не спеша хозяин и гость направились по тропинке куда-то вглубь зарослей.
   - Так это было осенью семьдесят восьмого?
   - Точно так.
   - Следовательно, насколько можно догадываться, мои бывшие коллеги предложили вам расследовать какое-то дело...
   - Позвольте мне не отвечать вам.
   - Дали подписку... Вы дворянин?
   - Моему деду был пожалован Владимир за военные заслуги...
   - Деду ... Подождите. Ваша фамилия - Исаев? А отчество... - он достал из кармана визитную карточку. - Ну конечно, Максим Исаев! Так вы его внук! Что ж вы в пинкертоны-то пошли! Неужели на военной службе вам дела бы не нашлось!
   - Дед категорически был против. Насколько я помню...
   - Да, да, с нами всеми обошлись тогда не очень...
   С этими словами оба поднялись на крылечко уютного домика, крыша которого поднималась над стеклянными плитами искусственного неба...
   Леонид перевел дух, ступив под своды жилища отставного шпиона: исчезла выматывающая душу жара и влажность. По-видимому Густав Карпыч не держал в доме прислуги: все необходимые действия выполняли автоматы. Так не успели они войти в гостиную, как из под-пола поднялся накрытый на две персоны стол, посредине которого гудел никелированный самовар. Воспоминание о вчерашнем чаепитие заставило Леонида вздрогнуть. Тем не менее, повинуясь немому приглашению хозяина, он занял свое место перед чашкой чая со сливками.
  - Итак, насколько я понял, вам предложили разыскать этих несчастных пропавших мальчиков. Я прав?
   Леонид промолчал.
   - Вот что, расскажите мне все, что считаете нужным, а дальше будем думать.
   Так Леонид и поступил. Рассказывая свою историю с многочисленными умолчаниями, которые впрочем были бессмысленны с таким человеком как Густав Эссен, он не мог скрыть беспокойства, которое мучило его все впемя.
   - Мне, заурядному сыщику, поручают дело, в котором замешаны самые верхи нашей державы. Впутывают в игру, где каждый шаг может быть шагом в пропасть. Втягивают в игру, правила которой поскромничали сообщить.
   - Итак, вы хотели бы знать, что за роль вам предстоит играть?
  - У меня такое впечатление, что я уже играю роль, хотел выяснить какую?
   Густав Эссен присел наконец за столик, придвинул к себе чашку, помешал сахар.
  - Роль ваша Леонид Максимович, мало сказать незавидна. Это роль червяка на крючке. Да вы наверное сразу догадались об этом.
   Леонид хмуро разглядывал серебряную ложечку.
   - Да, мне очень не хотелось идти на эту встречу...
   - Ну это уж извините. Если бы не хотелось, не пошли бы. Вам любезный хотелось не хотеть. Впрочем, с той минуты, когда на вас пало внимание контрразведки, у вас никакого выбора уже не было. Своих коллег в общем понимаю. У нас, знаете ли работают люди суеверные. И они выше профессионализма ценят везение. А вы, дилетант, за пару недель смогли развалить сверхконспиративную сеть храмовников, будучи к тому же в бегах... Побольше бы мне таких дилетантов, война бы кончилась на год раньше. Есть здесь и второй аспект проблемы. Разведчик должен исходить из того, что любая информация, как бы ее ни секретили, станет известна заинтересованному лицу, скорее всего частично. Поэтому, помимо информации, запускается параллельно дезинформация. В данном случае подлинная информация - это вы, молодой талантливый детектив, который крепко наступил на хвост могущественной тайной организации. Это подозрительно неряшливо засекреченная информация. Ваш отказ в этой ситуации не играет никакой роли, вы уже в игре. Даже если до врага дойдет только известие о том, что вы отказались от дела, он во-первых, тем самым узнает о том, что предложение сделано, во-вторых, вполне может предложить, что ваш отказ - дезинформация, и в любом случае постарается это проверить. Тем самым вы становитесь кусочком сыра в мышеловке. Моим коллегам того и надо - противник начнет действовать, тем самым себя обозначит. Что в этом случае станет с вами - ваше личное дело. Вы один против всех, ваши враги - могущественные тайные организации. Следовательно надо принять сторону одной из сторон.
   - Логично. Все-таки выбор. Либо роль поросенка в мешке, либо охотника. Но я не люблю когда решают за меня. К тому же мне будет трудно сотрудничать с людьми, которые мной манипулируют .
   - И все же, наиболее достойный выход, найти мальчиков и разоблачить их похитителей.
   - С этим не поспоришь. Благодарю вас Густав Карпыч, за хороший совет!
   - Есть правда еще один выход. Изменить фамилию и внешность, уехать куда-нибудь... в Сибирь или на остров Андре, затеряться. Но это возможно лишь постольку, поскольку вам придают значение участники борьбы. Вы ведь сыщик, и наверняка знаете как трудно укрыться на такой маленькой планете, как Земля.
   - Позвольте откланяться, ваше высокопревосходительство! - Леонид поднялся, не глядя на своего собеседника.
   - Если вы примети решение, каким бы оно не было, поставьте меня в известность!...
   - Непременно! - буркнул Леонид, кланяясь и направился к двери. Густав Эссен беспокойно смотрел ему в след.
  
  ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
  
  Первое время не было ни мыслей, ни воспоминаний, ни разницы между кошмарным сном и кошмаром реальности... Были простейшие ощущения - холод, духота, сильный запах горелого металла, и еще мелкая дрожь пола, на котором он лежал. Через некоторое время, когда к Пете отчасти вернулась способность вспоминать и понимать, он понял, что лежит на полу в грузовом трюме воздушного судна, довольно большого, и что он почему-то не может пошевелить ни ногой, ни рукой, вообще их не чувствует. Удостоверившись в этом он вновь он вновь провалился в темноту бесчувствия. При этом он продолжал осознавать себя лежащим, но как бы со стороны. Петя даже сделал открытие, удивившее его: оказывается, он лежал, скрючившись, связанный по рукам и ногам тонкой, толщиной в мизинец веревкой и замотанным шелковым шарфом лицом, только нос торчал, оставляя возможность кое-как дышать. Его почему-то рассмешил свой собственный вид, но он понимал, что его ждет впереди какое-то чрезвычайно важное дело, какие-то руки безмолвно прикасались к нему, поторапливая. Петя повернулся и полетел. Те, кто был рядом, тонули в сумраке, их трудно было различить. Впереди забрезжил свет, как будто выход из пещеры. Прикосновения тех, кто был рядом, учащались, он сталкивался с кем-то постоянно.... Наконец полет прекратился. Он вышел на огромное, слабо освещенное пространство. Вокруг было несметное множество людей, их лица, одежда тонули в полумраке. Все шли, не спеша, в одном направлении в абсолютной тишине. Петя попытался осмотреться. В полутьме угадывались какие-то стены, то ли строений, то ли укреплений, чрезвычайно высокие, сложенные из каменных блоков, без единого отверстия. Неожиданно обернулся к нему человек, который шел правее. Он взглянул и отшатнулся в сторону. То же самое стало происходить с другими пешеходами вблизи Пети. Вскоре вокруг него образовалось свободное пространство. Люди остановливаись, глядя на него со страхом и почтением. Подобно тому, как поздней осенью вода в пруду от легкого толчка может покрыться льдом, толпа внезапно кристаллизировалась, в ней происходило движение, и вдруг перед Петей образовалось свободное пространство, толпа растянулась, освобождая ему дорогу. Он пошел сквозь строй людей, которые неотрывно смотрели на него. Никакой угрозы Петя не чувствовал. От него чего-то ждали.
  Впереди сначала смутно, затем все более четко вырисовывались изваяния чудовищного размера. Статуи юношей, высеченные из камня и украшенные металлическими накладками. Золотистый металл тускло поблескивал в дымчатой полумгле. По мере того, как Петя приближался к ним, стали появляться звуки. Это были едва слышны голоса множества людей, стоявших вокруг и вдоль дороги, и стройный однообразный хор мужских голосов, который перекрывал все остальные. Он однообразно выпевал две-три ноты в разной последовательности, повторяя их бесконечно. Толпа расступилась окончательно, вжимаясь телами в стены, освободив Пете почти все пространство этой своеобразной улицы. А та, в свою очередь, как река в море, влилась в мощеную базальтовыми плитами площадь, которая казалась, лежала от горизонта до горизонта. Каменные воины стояли, глядя куда-то вдаль, таинственно улыбаясь. За их спинами обозначалась черная стена какого-то здания. Все в нем был чрезмерно, громадно, сверхчеловечно. В бронзовые ворота, к которым вел Петин путь, вполне мог влететь линейный броненосец. Стопы статуй, которые охраняли этот вход, были в три раза выше человеческого роста. Головы тонули в низких тяжелых тучах... Пение хора усилилось, ворота, покрытые сложным растительным барельефом распахнулись вовнутрь, потонув в непроницаемой темноте. Петя пошел, за ним, на почтительном расстоянии, прочие люди. Подойдя ко входу в черный храм Петя оглянулся. Рукотворное ущелье упиралось в горизонт. На всем его протяжении видны были люди, невиданные толпы людей. Они терялись в тумане, и как будто над их головами набухало кровавое зарево тусклого болезненного восхода. По всем признакам солнце должно было появиться точно над этой улицей-ущельем. Петя вновь повернулся к черному провалу в стене из шлифованного черного камня. Он знал, что должен войти в него, но ему было страшно. Толпа за спиной затихла, ожидая, хор стал просто громоподобен. "Надо войти!" думал Петя. Зачем, почему? "Надо войти!" И он вошел, медленно переставляя, ставшие очень тяжелыми ноги... Время замедлялось, воздух становился вязким как патока. Каждый шаг давался все труднее... Когда глаза привыкли, в темноте под сводами храма сталь смутно обозначала колонны в виде деревьев, чьи кроны упирались должно быть прямо в небо... Когда Петя прошел до середины помещения, впереди померещилось какое-то возвышение, по-видимому алтарь, над которым возвышалось еще какое-то скульптурное изображение. В это время своды наполнились шумом, странная немая толпа влилась в ворота, занимая все свободное пространство позади Пети. Все также медленно он продвигался вперед к ступеням, показавшимся из мрака и которые вели наверх к черному кубическому постаменту. В это время взошло солнце. Четкая Петина тень легла перед ним на ступени. Толпа ахнула, и вновь смолкла. Петя продолжал свой путь, ступенька за ступенькой. Следом за ним поднималось над горизонтом красное тяжелое солнце. Петя поднялся на самый верх. На черном каменном кубе лежал в небольшом углублении топазовый шарик, дюймов шести высотой. Кровавые блики плавились в его теплой толще. Петя поднял голов - прямо над ним склонился мальчик . Размеры изваяния были велики, но не настолько, как все прочие сооружения в этом месте. Солнце еще не доставало до лица этого божества, но было видно, что изображен был подросток, возлежавший на ложе в виде белоснежного цветка, смотрел на стоявший перед ним кубик-алтарь с топазовым шариком. В одной руке у него был какой-то инструмент, похожий на свирель, в другой он держал двумя пальцами топазовый шарик, размером точь-в-точь как на алтаре. Статуя была сделана очень жизнеподобной. Кожа изображалась бело-розовым мрамором, причем на ней не поленились изобразить папиллярные сосуды, а цвет мрамора был подобран так, что казались видны синеватые прожилки. Ногти были перламутровые, а волосы, ткань одежды либо были сотканы из металлической проволоки, либо столь тщательно прочеканены, что виден был каждый волосок в сложной прическе, состоявшей из множества косичек.
  Петя присмотрелся к шарику, который висел в нескольких аршинах от него, зажатый между каменными пальцами, несколько выше того, что лежал перед ним. Было похоже, что каменный мальчик играет в игру, хорошо известную любому мальчику на земле... Повинуясь внезапному желанию, Петя положил руку на топазовый шар перед собой. Внезапно наступила полная, абсолютная тишина, на половине звука оборвали пение хористы. Петя едва не вскрикнул, увидев как солнечные лучи переломившиеся в шаре, вдруг тронулись с места. Было похоже, что внутри камня пришла в движение жидкость. Но рука Пети не ощущала никакого толчка. А кружение световых волокон все убыстрялось и свет становился все ярче, нестерпимее для глаз... Петя загородил левой рукой глаза. Странным образом, ему даже не приходила мысль убрать руку с поверхности шара. Сила света продолжала прибывать... если бы он посмотрел по сторонам, он увидел бы всю непередаваемую роскошь убранства циклопического храма. Внезапно свет из шара, собравшись в тонкий шнур, выплеснулся в шарик в руках изваяния, и тот загорелся как маленькое солнце. Петин шар потух, стал таким же черным и непрозрачным как базальтовый блок, на котором он лежал. А Петя, загородившись от нестерпимого сияния уже с это стороны наконец смог увидеть лицо статуи. Это заставило закричать его от ужаса: внезапно он узнал лицо возлежащего на цветке. Несмотря на то, что на лбу его горел синим огнем третий глаз. Черты лица были так хорошо знакомы, что Петя не мог ошибиться. Это было...
  Яркий свет электрического фонаря ударил по глазам. Петю грубо сорвали с пола и понесли, громко переговариваясь на непонятном языке. Походя, у него сорвали повязку с глаз и челюстей, тыкая в лицо рефлектором. Некоторое время его тащили как куль по какому- то грязноватому коридору со стенами из клепанного алюминия. Петя с огромным трудом осознал где он и что происходит. Страшно болела голова. Об этом он как раз вспомнил, когда его качнув, зашвырнули в кабину лифта. Свет на какое-то время померк в глазах, а когда Петя снова стал различать его, то первым делом он увидел аннамита в черном ситцевом платье, который ощерясь, по-видимому у него это означало улыбку... наклонился над Петиным телом, сжимая нож. Сил испугаться не было, он только тупо констатировал, что у него на ногах и руках разрезали веревки. Помогло это мало, шевелиться Петя все равно не мог. На какое-то время его оставили лежать на кафельном полу. Что было вокруг неизвестно, у Пети не было сил повернуть голову. Поэтому он просто закрыл глаза.
  
  ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
  
  Леонид поднимался рано. Он был приучен дедом, который заменял ему погибшего отца, к жесточайшему соблюдению распорядка дня. Поэтому несмотря на то, что сегодня должно было произойти немаловажное для него событие, он не отступал от обычая, с раннего утра занимаясь сложной системой гимнастических упражнений. Ровно в семь тридцать, отложив гантели и гири на положенное им место, принял душ, и несмотря на то, что перетаскал за утро не один воз тяжестей, отказался от завтрака, потому что времени на это уже не оставалось. Он оделся, привел в порядок свою прическу и сломя голову помчался на бензиновом мотоциклете, по уже заполненным моторами улицам Петербурга. Ехал он в сторону недавно открытого Европейского вокзала. Глядя на толпы обывателей, прогуливающихся пешком и на машинах по улицам прекрасного города, Леонид постоянно удерживал себя от философских размышлений. По роду своих занятий он слишком хорошо был знаком с теневой, ночной стороной действительности. Теоретически он знал, что от человека - мужчины или женщины, одинаково можно ждать и благородного, и самого подлого поступка, но ему гораздо чаще приходилось сталкиваться со вторым. Поэтому он старался попросту избегать общения с людьми. И даже мыслей о людях, которые напрямую его не касались. Тренировки, чтение, каталоги, научные журналы, а также картины, эстампы, офорты, картоны... к которым тоже прикасались человеческие нечистые руки ... и которых до боли хотелось защитить... Но вот в конце Алексеевского проспекта показался вокзал, целый городок с пятиэтажным залом ожидания, ресторанами, гостиницей, небольшим театром и даже причальными мачтами для небольших пригородных дирижаблей. Несмотря на размеры, стоило только оказаться внутри, чтоб почувствовать, что здесь все же тесновато. Нечто подобное наверное бывало раньше, во времена Нэрона или Антонинов в каком-нибудь левантийском порту. Новгородские купцы и каракиргизы в пестрых халатах, малороссы и орловцы - все были здесь, у всех было дело в столице, а также и англичанам, немцам, бразильцам, туркам в красных фесках, мексиканцев в огромных шляпах-сомбреро, и у кого только еще... Каждые несколько минут звонил колокол, появились на специальных щитах названия экспрессов, приходящих и уходящих в Петербург и из Петербурга... Железнодорожная компания и Леонид соперничали друг с другом в пунктуальности, едва он остановился на втором этаже, как к н перрону подошел поезд, и поездной оркестр грянул "Дорожную песню" Глинки. Из окон высовывались гроздья улыбающихся людей, которые что-то кричали, махали платками... Наметанным глазом Леонид заметил в окошке тех, ради кого он и оказался здесь в этот ранний час. Трудно было ожидать от него такого, но он точь-в-точь как и прочие на вокзале замахал шляпой, и оказалось, что у него открытая, обаятельная улыбка. Поезд остановился, и в толпу на перроне влились еще люди, навьюченные вещами. Неожиданно с криком "Леонид!" в него буквально врезался стройный белокурый мальчик, лет двенадцати-тринадцати, одетый в матроску, короткие едва до колен брюки, и смешной беретик с помпоном.
   - Боно джорно, принчипе - со счастливой улыбкой, вполне подстать мальчишеской, Леонид обнимал своего юного друга. Рядом смущенно переминался с ноги на ногу усатый человек в дорожной одежде с небольшим саквояжем в руках. Он имел внешность циркового борца: неимоверные плечи, прическа ежиком, гренадерские усы, наконец, водолазный свитер из-под воротника пальто... Против ожиданий, это был домашний учитель юного князя Лукки де Висконти (был еще длинный ряд имен и титулов у этого милого черноглазого мальчика). С некоторых пор во всем мире русские потеснили в качестве гувернеров, бонн, воспитателей швейцарцев и англичан, поэтому нет ничего удивительного, что Леонид, пожимая ему руку, поздоровался по-русски.
   - С приездом вас, Борис Павлович! Как поездка?
   - Благодарю, Леонид Максимович. Жаловаться грех. Ехали без приключений.
   С этими словами он подал знак носильщику, нагруженному чемоданами и картонками, следовать за ним следом. Не спеша пробираясь через коловращение вокзальное, Леонид и его гости направились к выходу.
   - Как успехи князя?
   - Я сказал старому князю, что чрезвычайно доволен его успехами. Чрезвычайно одаренный мальчик, особенно в математике, великолепная способность к языкам...
   - Как я говорю по-русски? - встрял юный принц.
   - Великолепно! - отмахнулся Леонид. - А что, с улыбкой повернулся он к учителю, - увлечение новоахтырской борьбой?
   - Тоже успех, но я бы сказал, несколько избыточный. Он заразил своим энтузиазмом своих друзей, борьба вошла в моду среди золотой молодежи Венеции, мне делались предложения. ...Впрочем, уже выписаны профессиональные тренеры от "Русских Соколов".
   - Вот уж не знаешь, где найдешь... вежливо улыбнулся Леонид , - Каковы инструкции старого князя относительно вашей поездки в Россию?
   - Я целиком в вашем распоряжении.
   - Отлично. В таком случае вы в отпуске.
   - Благодарю вас, Леонид Максимович. Мне действительно надо поработать в Румянцевском собрании, а также получить кое-какие консультации.
   - Считайте себя свободным немедленно. Вы - мой гость.
   - В этом нет необходимости. Я могу немедленно выехать в Москву, с вашего позволения.
   К тому времени они уже стояли возле автоизвозчика. Пока татарин-носильщик складывал вещи в кузов, юный князь сердечно попрощался с гувернером. И только сев в автомобиль, проехав какое-то расстояние, он вдруг разрыдался, и ткнулся лицом в плечо Леонида. Тот, явно растроганный донельзя, тем не менее, пытался сохранить сдержанное выражение, потрепал мальчика за плечо.
   - Ну-ну, Лука... аристократам полагается сдерживать свои чувства...
  Мальчик вскинулся, разъяренно.
   - Ты опять? Твоя демократическая гордыня будет почище чем у любого принца крови!
   Леонид тяжело вздохнул.
   - Какая там гордыня... Дай бог ноги не протянуть...
  Лука снова, как по мановению, сменил настроение. Он мгновенно подобрался, внимательно посмотрел на старшего друга...
   - У тебя неприятности?
   - Еще нет. Просто ты кажется прибыл необыкновенно вовремя. У меня новое расследование. И очень нелишней будет твоя светлая голова.
   Лука был сдержан.
   - Что случилось?
   - Возможно, ты видел в газетах историю о пропаже трех подростков на Урале?
   - Похоже на случай со мной?
   - Даже слишком... Похоже настолько, что меня снова подставили под удар.
   - Снова храмовники?
   - Ты будешь смеяться, но их, по-видимому, тоже подставили. После нашего приключения в прошлом году, у меня появилось новое увлечение, как говорят в Англии , "хобби". Я стал собирать все возможные сведения о храмовниках, прежде всего, конечно здесь, в России. Так вот.В этом деле очень мало ясного, кроме одного обстоятельства: храмовники здесь не причем!У нас это бессильная салонная оппозиция всему на свете, сборище ворчунов, у которых слегка поехала крыша. Нет, это не они, это пустышка, ложный след!
   - Ну, не скажи, - рассудительно возразил Лука. - Пустышка - это тоже карта в игре, иногда решающая.
  Это могло прозвучать как банальность, но по-видимому что-то важное крылось за этими словами. Во всяком случае Леонид понимающе покивал. А Лука, откинувшись на подушки кожаного автомобильного диванчика, как бы забыл об окружающей обстановке, устремил задумчивый взгляд черных глаз в пространство.
   - Итак, давай по порядку. Трое подростков пропали. На Урале, я слышал непроходимые леса. Может, просто заблудились?
   - То-то и оно! Была перестрелка, настоящий бой, причем из армейского оружия!
   - Замечательно! Значит, похищение с целью наживы исключается...
   - Волей случая они оказались причастны к одной из величайших тайн двадцатого века! К сожалению, это все что я могу сказать тебе об этом. Кроме...
   - Кроме чего? - мгновенно вышел из созерцательного расположения Лука.
   - Был еще один мальчик. Он и есть эта самая тайна...
   - Подожди! - прервал его юный князь, - Давай, сперва, разберемся с тобой. В конце концов, этих подростков, как их не жаль, я не знаю, а вот твое благополучие для меня важно! Итак, в этом деле должно быть замешана полиция, карабинери...
   - У нас их называют жандармы... - поправил его Леонид.
   - Жандармы, и вероятно, разведка Главного Штаба... Кто играет с тобой? Почему именно тебя выбрали?
   - Главный Штаб. Причем самые верхи. А вот почему... Я говорил с двумя людьми и оба выдали две версии. Если был бы третий, к которому я мог бы обратиться, уверен - была бы третья...
  Наиболее вероятно - династическое мышление наших военных. Дело в том что мой дед служил в Канцелярии Исповеди Новотевтонского Ордена. Естественно как российский разведчик. А мой отец, уже после окончания Последней Войны, по собственной инициативе смог выследить в сельвасах Амазонии тайные монастыри недобитых тевтонов, которые пытались создать невиданное оружие способное разрушать саму материю, и погиб там.
   - Я об этом ничего не слышал!
   - Еще бы! Это одна из важнейших тайн мира. Тевтонам почти удалось создать это мистическое оружие, которое они называли "молот Тора". Все цивилизованные нации заключили между собой договор не только о запрете этого оружия, но даже на исследования в этой области!
   Мальчик был поражен .
   - И ты , причастный к таким тайнам, еще удивлен что тебя привлекли к поискам? Меня скорее удивляет другое ... Почему ты до сих пор жив!
   - Ничего нам не привыкать. А если серьезно, я живу с этим проклятьем уже двадцать лет. Я сознательно не пошел ни на военную, ни на гражданскую службу, чтобы не искушать судьбу, быть понезаметнее...
   - И тем не менее оказался замешан в грандиознейший скандал, связанный с тайными организациями Европы... От судьбы не уйдешь!
   Леонид вздохнул и покивал головой. Меж тем мотор остановился возле подъезда дома в котором жил Леонид. Расторопный швейцар , из бывших унтеров, приветливо улыбаясь, ловко подхватил их чемоданы,. Расплачиваясь с извозчиком, Леонид вдруг заметил, что туман давно рассеялся, и над столицей вовсю сияет солнце.
  
  ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  
   Исаев не держал прислуги, даже кухарки, предпочитая обедать в ресторане, либо готовил сам, кстати, черезвычайно искусно. С тех пор как дед, в день его двадцатилетия подарил ему эту квартиру, он безвылазно жил в ней, бирюком, избегая приглашать гостей, вообще встречаться с кем бы то ни было.
  При этом ему удавалось в своем доме поддерживать идеальный порядок, даже уют, вовсе не холостяцкий.
  Сегодня его жилище было необычно празднично. Посреди столовой царил фантастически сервированный стол, который буквально ломился от серебряной и фарфоровой посуды. Лука увидев все эти супницы, салатницы, судки, горшочки, блюда, заполненные едой ( Леонид решил угостить гостя в "монастырском" духе), растерянно пробормотал : " Неужели я все это должен съесть?"
   - Зачем же... - "не понял" его хозяин, выбирая пластинки у электрического граммофона,- вместе поедим.
   Мальчик с опаской сел за стол и развернул салфетку... Однако дух авантюристов, кондотьеров, исследователей которых так много было в роду юного аристократа, взял свое. Уха стерляжья с растегаями, потом запеченная осетрина, потом... Он как-то не заметил, как опустел накрытый стол, и повинуясь нажатию пружинки , скрылся под полом, а на его место поднялся столик поменьше, увенчанный серебряным электрическим самоваром с медалями во всю грудь...
   - Леонид... - чуть не плача сказал Лука, подняв взгляд полный укора, - Я не могу проглотить больше ни крошки!..
   - Ничего, привыкнешь... Я сам, по своим привычкам москвич, - как бы извиняясь сказал хозяин ,- а ты ступай отдохни.
   И он отвел мальчика в его комнату. Закрывая за собой дверь, он сказал невзначай,
   - А я посижу, подумаю немножко.
   - После такого обеда ты способен думать?! - искренне поразился Лука, один вид пуховика, на котором ему предстояло прикорнуть, вызвал у него непреодолимое стремление упасть и забыться. Ответа он уже не услышал - дорожная усталость и обильный обед взяли свое...
  
  *************************
  
  Исаев, готовясь к встрече гостя заранее наметил туристическую программу - от посещения Александро-Невской лавры до цирка Чинизелли. Однако обстоятельства изменились столь круто, что он со своим юным другом безвылазно просидели в своей квартире несколько суток, перебирая бумажки, фотокарточки , копаясь в папках. Видно не случайно судьба свела итальянского аристократа с петербургским сыщиком - родство душ было очевидным. С одинаковым увлечением оба чертили схемы, составляли списки, запивая все это неимоверным количеством крепчайшего кофе, приготовление которого взял на себя Лука. На третий или четвертый день Леонид отодвинул от себя кучу исписанной бумаги и произнес торжественно:
   - Все! Из этого больше ничего не выцедишь. Пошли в баню.
  И, как следует выпарив из косточек усталость, лежа разморенный в предбаннике, он решил начать подведение итогов.
   - Итак, к чему мы с тобой пришли Лука?
   Лука, лежа на полатях, сделал попытку что-то сказать, и даже двинуть рукой - но не смог.
   - Вот именно. - согласился Леонид , - Так как мы решили с тобой выйти за рамки происшествия, чтобы ситуация стала яснее, начнем с банальностей.
  
   - Первое. Мальчиков похитила какая-то могущественная организация, с практически безграничными средствами. - начал лекцию Лука,- Второе, организация эта до этого никак себя не проявляла. Третье. Если эти люди пошли на риск обнаружить себя, значит то, что они хотят получить от похищенных, им очень нужно.
   - При этом меня приглашают с явной целью подразнить храмовников! -добавил Леонид.
   - Следовательно: храмовники тут ни при чем, и те, кто тебя пригласили об этом знают!
   - Поехали дальше. Здесь они перетончили. Подозрение падает на них самих.
   - Вполне возможно. Мальчиков могут держать сейчас на какой-нибудь тайной дачке и домашними средствами по жилочке вытачивать правду-матку... Вернемся к началу. Что могло привлечь внимание этих опасных людей к гардеронам?
   - Белый Аэроплан. Но это убийственно. Они безусловно связаны с Интернационалом.
   - О котором ни слуху, ни духу не было почти полвека? При том, что ни о их производстве, ни о совещании в Главном Штабе, ничего не было известно еще за два дня до того. Это не говоря о самом бале в Зимнем Дворце!
   - Каком бале? - внезапно встрепенулся Лука
   - Бале в честь потешных-новиков. Традиция, Малый Двор устраивает бал в день производства потешных...- - - -Боже! - схватился за голову Леонид, - Следовательно, о том что они будут в Зимнем Дворце в этот день, было известно по меньшей мере за полгода до того!
   Тягостное молчание воцарилось в обшитом дубовыми досками предбаннике частного сыщика... Лука насупившись глядел на разложенные на столе бумажки и карточки. Вдруг он как-то встрепенулся
   -Подожди! - воскликнул он. - Мы с тобой оказывается не учли еще одно обстоятельство, бал.
   - Ну и что это меняет? - мрачно, хотя и не без некоторой надежды пробурчал Леонид.
   - Очень многое! Бал - это место, где происходят многие необыкновенные события, иногда просто невероятные. Мои кузены, когда учились в Академии Гарибальди, чтобы попасть на бал в Венеции, где у них должна была состояться встреча с двумя сеньоритами, угнали паровоз!
   - И ты полагаешь , что у этого невероятного происшествия есть менее преступные причины?
   - Пока есть надежда... Кроме того! - внезапно пришла в его светлую головку новая мысль, - Подумай , как сложна была эта операция, и насколько безупречно она прошла. Ты же бывал на парадах, на маневрах - как ни старайся , всегда произойдет какая-нибудь ошибка, сбой, как у вас говорят. А в нашем случае секунда в секунду , метр в метр, без единой репетиции, без единой ошибки. А ведь ты понимаешь, как рискованно было все это проделано.
   - Настоящий цирк! - согласился Леонид, - Ты прав, с точки зрения полиции здесь все ясно... Наверное поэтому нас и позвали... Осталось только выяснить, из-за каких таких подвесок королевы разгорелся весь этот сыр-бор.
   - Кстати о кузинах... -юный князь задумчиво вертел в руках несколько фотокарточек с изображением милых девочек - в том числе Тани и Кати.
   - А причем тут кузины7 -искренне удивился Леонид. А затем его осенило, - Ты хочешь сказать, что эти милые девочки обязательно должны были быть на балу, и...
   - Ну не с ротным же унтером они должны были там танцевать! - не удержался ,перебил его Лука.
   - И что они наверняка видели, знают что-то очень важное... -как ни в чем ни бывало закончил мысль хозяин дома. - И это значит...
   - И это значит, что нам срочно нужно придумать предлог, как мне проникнуть в дом Новосильцовых- Грановых!
   - Придумаем... - ответил Леонид, - Только у Танечкиной матери сейчас другая фамилия. Она в разводе с отцом Сергея.
   - Любопытно. - безо всякого интереса сказал Лука.
  
  ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
  
   Танеча вернулась домой, в Петербург почти сразу после страшного происшествия в именииу бабушки. То что произошло, должно было потрясти, сломать ее. Но не столько потрясло, сколько пробудило. Неожиданно то, о чем она только читала во французских романах, о чем шепталась с подружками поздней ночью в дортуаре, - и во что не верила в глубине души, - неожиданно произошло на самом деле. Вера в предчуствие своего особого, необычного предназначения наполнило душу девочки.
  Она с тайным волнением наблюдала за происходящим, ожидая знака судьбы , когда ей - и только ей предстояло выполнить нечто, важное невероятно, что сможет выполнить лишь она одна.
   А пока что в доме надели траур. Мама рыдала, утешить ее было невозможною В доме ненадолго появился Сережин отец - очень некрасивый, лысый , в золотых очках надетых на оттопыренные уши... Ходил по комнатам, говорил как по бумажке, потирая сухие маленькие ладошки... Приезжала Петина мама - опять рыдали весь вечер. Приезжал прадедушка, Густав Карлыч., долго о чем-то тихо говорил с мамой...Поэтому маленьким чудом стал приезд Нариньяниновых - матери Васи , и его сестры Катеньки. Девочки подружились с первых слов. А потом...
   Зазвенел электрический звонок у двери , и в гостиную вошел -скорее впорхнул - юный князь Висконти, За ним следовал мрачноватый, громадный гувернер, который , несмотря на двухсаженный рост и соответствующую мускулатуру мог оставаться незаметным.
   Представившись, Лука немедленно защебетал
   - Могу ли я увидеть моего друга Сергея? Мы познакомились с ним прошлым летом в Ливорно. Я теперь проездом в Петербурге и пришел сделать ему сюрприз... - и мальчик осекся, взглянув на побелевшие лица хозяев, непонимающе перевел взгляд с одного на другое...
   - Боюсь что вы... - начала Танина мама, и запнулась, - Сережа бесследно исчез три недели назад...- и подняла к глазам платок.
   -Не может быть...- пролепетал мальчик, на глазах бледнея. - Разумеется, я прошу вас простить меня , я приношу соболезнования..то есть... я должно быть бестактен....
   Мама вдруг захлопотала
   - О, нет, я прошу вас остаться... Как же можно выставить на улицу друга Сергея...
   - Я не могу вас обременять, Я отлично устроюсь в отеле...
   - Никаких разговоров! - Танина мама собиралась всего лишь оставить гостя обедать,
  но услышанное тут же переменило ход ее мыслей. - Вы останетесь жить у нас1
   Принчипе еще немного поломался и с радостью согласился на гостеприимное приглашение
   Танечка все это время наблюдала за юным принцем - даже по названию. И вдруг ей стало стыдо перед собой и перед Петей. Ей вдруг представилась их прогулка по лесу, не состоявшийся, но все равно восхитительный полет на аэронефе... Она подошла к вазе, стала перебирать лилии , и не сразу услышала как мама велела ей представиться, а затем занять гостя.
   - Если бы вы знали, какие это были замечательные мальчики, особенно Петя! -
   горячо начала Танечка, и вдруг замолчала. На глаза навернулись слезы. Лука деликатно молчал.
   - Петя был настоящий рыцарь, паладин. Ради одного честного слова он был готов
  на любые опасности..
   - Вы говорите был? Вы думаете его уже нет среди живых ? .
   - Нет! - живо воскликнула Танечка. Она действительно была напугана - Он не мог погибнуть! Он способен совершать немыслимые чудеса храбрости и ловкости!..
   - Ради вас? - грустно поинтересовался Лука.
   Танечка молча водила пальчиком по влажному краю вазы.
   - Скажите...- несмело начал гость. - А если...кто-нибудь... допустим другой, другой мальчик... захочет сделать... допустим для вас... что - нибудь для вас, как Петя, что он должен сделать, к примеру...
   - Ну не знаю... - в свою очередь смутилась Таня.
   - Переплыть залив? Убить медведя? - пылко вопрошал принчипе.
   Девочка слегка улыбнулась.
   - Ну, к чему такие страсти...
   - А так вы только полагаете что он мог что-то в этом роде совершить, а в жизни до подобных испытаний не доходило? - с некоторым облегчением и надеждой произнес Лука. Он казался очень искренним. - Просто он водился с замечательными, людьми а сам...
   - Да как вы можете говорить такое! - возмутилась Танечка. - Да знаете ли вы что он рисковал жизнью всего лишь для того чтобы вовремя доставить мне бальную записную книжку!
   - Вы уже выходит в свет? -удивился Лука.
   - У нас это происходит раньше , чем в Европейских Штатах, поскольку существует Младший свет, главным событием которого становятся балы, которые дает Молодой Двор. Как раз на таком балу, в честь новиков Потешного Войска я... и была представлена Пете.
   - Поразительно! - потерял вдруг контроль над собой юный герцог.- Так это из-за вашей записной книжки Петя и Сережа оказались на Белом Аэроплане!
   Танечка была так занята собой, что не заметила, что итальянец что-то слишком много знает о событии, о котором вроде бы слышит впервые.
   - Да! Я забыла ее, собираясь на бал.
   - Поистине..., - озадаченно пробормотал причипе, - Это был необыкновенный мальчик...
   - Да...,- прошептала Танечка, - это необыкновенный мальчик...
   Меж тем позвали к столу. К обеду собрались немногие: Танечкина мама, , новый муж мамы, сама Танечка, а также некая дама в трауре и ее дочь.
   - Позвольте представить вам, ваша светлость, - сказала Танечкина мама, - Княгиня Софья Нариньянинова, княжна Катя Нариьяниова.
   - Мать и дочь несчастного Васи! - догадался Лука.
   Княгиня горестно улыбнулась, что касается Кати, она быстро прошлась взглядом по лицам юного князя и его гувернера, и слегка покраснев, потупилась.Эта белокурая, очень красивая девочка, Танина ровестница, была, как и мать в трауре.Она, казалось была смущена, за все время обеда не произнесла ни слова.
   - Васенька Нариньянинов пропал в тот злочастный день вместе с моим сыном и Петенькой Ганом, его кузеном. - давал пояснения Федор Николаевич, отчим Сережи, вдруг запнувшись, - Вас что-то смущает , князь? - спросил он, заметив удивленный взгляд мальчика, когда тот увидел сервировку стола: бульон , спаржу , что-то еще... в общем обычный обед.
   Лукка растерянно поднял глаза, не зная что сказать
   - Просто я слышал, что в Россиии очень обильно едят!.. - неожиданно для себя сказал он то что думал. Несмотря на тяжелые мысли одолевавшие всех собравшихся за столом, хозяева не смогли удержаться от улыбки, покоренные наивностью и простодушием юного итальянского аристократа. Никто, разумеется не обратил внимания на гувернера, отчего-то смутившегося при этих словах. Впрочем, он по-видимому, был огорчен бестактностью своего воспитанника.
   После обеда Лукка очень мило попросил прощения за необходимость удалиться - следовало сделать еще несколько визитов. И получив разрешение, проследовал по коридору. Он не шел а летел торопясь обменяться со старшим другом получеными сведениями, как вдруг, одна из боковых дверей на мгновение приоткрылась и маленькая белая ручка сунула ему конверт, запечатанный голубым воском. Лукка не успел опомниться, как дверь закрылась и только легкие шаги показали, что таинственный корреспондент поспешил покинуть место происшествия...
   Лукка быстро открыл конверт. Летучим, женским почерком было написано по итальянски:
  " Князь, спасибо Вам! Я не могла даже мечтать, что Ваш друг и вы так скоро откликнитесь на мою отчаянную просьбу! Но теперь я верю, Бог не оставит меня и моего несчастного брата, раз в жизни происходят чудеса! Я незнаю о причине, по которой вы сочли нужным скрываться, но если Вам, или Вшему другу есть нужда поговорить со мной либо с моей маменькой, мы каждый день бываем у обедни в церкви святого Георгия, на Каменном острове. С надеждой, Катя Н."
   Лукка вытер лоб, и посмотрел на Леонида. Тот, в свою очередь, растерянно вертел в руках изящный листок голубоватой бумаги.
  
  ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
  
   Несмотря на возраст, Густав Эссен энергично вшагивал по паркету Зимнего дворца, следуя за решительным лакеем с гренадерской выправкой. Густав Карлыч, как никогда, был похож на лиса, почуявшего добычу. Когда раскрылись перед ним последние двери, и он оказался в огромном, слабоосвещенном зале, он , еще не совсем разглядев невысокого человека стоявшего в глубине, низко поклонился. Человек в гусарском мундире, который созерцал полотно "Последний день Помпеи" был государем-императором Российской империи. Сделав несколько шагов, Густав Карлыч остановился, шагах в десяти от него. Наступило молчание. Государь , не сразу отвлекшись от картины повернулся и посмотрел на него.
   -Зравствуйте, генерал! - наконец обратился он к гостю. - Как обстоят ваши дела?
   - Блгодарю вас, ваше императорское величество! - сдержано, тихим голосом ответил Эссен.
  Государь слегка поморщился.
   - А нельзя ли попросту, без чинов, Густав Карлыч... Присаживайтесь. - сказал он показывая на бархатный диванчик у противоположной стены. Они сели. Государь продолжал рассматривать картину.
   - Гениальное творение... Вся кровавая история двадцатого века в ней. Подумать только, какое провидение. Найдется ли через тысячу лет художник, который также опишет историю нашего времени
  Густав Эссен молчал.
   - Понимаете каково мне теперь... Ведь часть моей вины в произошедшем безуслолвно моя... Известно ли вам происшедшее в День Вечного Мира?
   - Известно, ваше императорское величество...
   - Да, вам как всегда все известно... Мне кажется, в нашей державе вообще не может быть тайн... И что же вы можете сказать мне обо всем этом.
   - Государь! - наконец оставил свой тон Эссен. - Я конечно имею собственное мнение об этом событии, но есть обстоятельства, ставящее под сомнений мою объективность.
   - Мне они известны, поэтому мы с вами здесь. Вашими соображениями прененбрегли...
   - Что ж, государь я человек старый... можно сказать уже , очень старый. Возможно то, что я скажу вам сейчас, будет самым важным в моей жизни. Более того это итог жизни, проведенной среди интриг и заговоров, тайных и явных убийств. Итог жизни проведенной скорее ночью, чем днем. Ночная жизнь страшна, и многим хочется, чтобы опасения опыта оказались просто сновидением. Наверное поэтому, после окончания Последней Войны и создания Ситемы Вечного Мира, когда царило всеобщее воодушевление, мои сомнения отметались, более того, истолковывались как интрига, с целью сохранить влияние на верховную власть. Тогда то я и подал в отставку.
  Государь, не прерывая говорившего, встал и принялся прогуливаться по залу, дав знак старому разведчику оставаться на месте.
   - И все же, в чем состояли ваши опасения, Густав Карлыч?
   - Еще в эпоху Регенства, начинающим офицером Генштаба, я на собственном опыте убедился, насколько широка сеть революционных организаций, и сколь велика их сила. Упорно и умело вели они свою работу по уничтожению всего мира, и установлению царства анархии и безначалия, которые представлялись им высшими проявлениями свободы. Только мы, живущие в ночном мире, знаем, как близки они бывали порой к победе, пока веселилось беспечное человечество...
   - Но не хотите же вы сказать что от нас что-то скрывали нечестные министры?
   - Это просто невозможно. Кроме министров и сановников у трона есть слишком много других верных слуг. Дело несколько в ином. Позвольте мне продолжить Государь.
   Царь кивнул
   - Ход последней войны подтвердило силу конспиративного подполья. Иронией судьбы, ваши злейшие враги, стали вашими самыми ценными союзниками. Поверьте это был сильный враг и верный союзник. В моих мемуарах, если они когда-нибудь будут распубликованы, историки прочтут, какие славные дела проделывали мы рука об руку со злейшими врагами вашего престола. Это была невидимая армия, дисциплинированная до самоотвержения, умелая, бесстрашная! И вездесущая. Мои агенты натыкались на революционеров в самых недоступных, самых засекреченных организациях Ордена - в окружении Гроссмейстера, в Ставке, в Службе исповеди... Мы сотрудничали - и одновременно мы боролись с ними, стремясь, чтобы в руки будущих врагов не попало ужасающее оружие Тевтонов. Именно здесь мы что-то проглядели! Мы оседлали их военные заводы , их лаборатории, арсеналы, штабы , а опасность пришла из археологии!
   - Что!?- удивился царь.
   - Я не выжил из ума, государью Тоже самое я говорил и тогда, после войны, когда меня откровенно поднимали на смех. А я казню себя за то, что не обратил внимания на активную археологическую деятельность, которую тевтоны развернули по всему миру. Мы считали это просто уловками разведки, не придавая значения собственно изысканиям археологов. Наше извечное презрение военных к науке! Меж тем, теперь уже можно уверенно говорить о том, что в Центральной Африке, Полинезии, а главное, в Гималаях , были обнаружен клады некоего народа , жившего более десяти тысяч лет до Рождества Христова!
   - Но какое это имеет значение для нашего времени?
   - А разве вам не доложили ваше величество, о поразительной находке в небе Балтики, к которой причастен был ваш сын, а также и мой правнук?
   - Вы полагаете...
   - Этот аэроплан, известный мне по сводкам Тевтонской Археологическрой службы как " Черный Крест", и который я в свое время относил к категории бреда, либо дезинформации, далеко не единственный образец допотопной техники, которой пытались овладеть тевтоны. Пресловутый " Молот Тора", оружие основанное на распаде материи, был почти изготовлен во многом благодаря расшифровки записей атлантов.
   - Вы уверены, что именно этот баснословный народ оставил это наследство?
   - Без всякого сомнения, государь! На наше счастье, тевтонам не хватило времени. Они были невероятно близки к осуществлению проекта. Но наши войска наступали слишом быстро, и все силы врага были брошены на создание подпольной сети для возрождения ордена в послевоенное время. Этого мы не допустили, и я горжусь что причастен к ликвидаии этой смрадной кучи. За хлопотами мы как-то не обратили внимания, что невероятные археологические находки пропали. Более того, исчезли все вторичные документы. Они были, мои люди читали их - и ни одной бумажки, ни одной фотокарточки, ничего!
  Старик вытер платком лоб. Он был взволнован, и позволил себе не скрывать этого.
   - Однако Берлин подвергался столь мощной бомбардировке, что неудивительно исчезновение этих драгоценных реликвий... - возразил растерянно Государь.
   - Этим я утешался некоторое время, но мой опыт говорит иное! Тевтоны видели в кладах атлантов свою последнюю надежду на спасение, более того, мистическое предзнаменование высших сил, которые дают им в руки столь грозное оружие. На исследование тратились громадные средства, тысячи людей работали над этими проектами. А мы не обнаруживаем ничего, даже следов! Это не могло быть случайностью! Материалы были похищены и скрыты, умело похищены и умело скрыты! И есть только один противник, который мог и хотел это сделать - Международный Союз Революционеров, Интернационал!
   - Вы хотите сказать, что разбой в воздухе - дело коммунистов?
   - Мне проще было бы сказать, что это так. Но факты говорят об ином. И отчаянный шаг Итернационала, встреча их главаря с вами... Этот отчаянный шаг многое прояснил, хотя и многое запутал еще больше. Но позвольте мне продолжить, Государь.
   Царь кивнул.
   - Зная, с кем мы имеем дело, после войны мы готовились к смертельной схватке с недавним союзником. Которой не последовало. Мы врывались в опустевшие конспиративные квартиры, находили глубокие ямы на месте тайных складов оружия и продовольствия,, пустые военные лагеря в лесах и пущах, взорваные подземные форты, опустошенные счета в банках... А ведь мы считали, что уж если в стане беспощадного врага Интернационал действовал дерзко и умело, то и нас ждали тяжелые времена... И - ничего. Пустота и могильная тишь... Я, и мои коллеги в Главном Штабе считали, что следует все силы бросить на разъяснение этой загадки. Но гражданские службы - жандармерия, полиция посчитали это интригой направленная на сохранение своего влияния на высшую власть. Вместо напряженной совместной работы началось подсиживание, интриги... И мы махнули рукой. Мы - старые волки шпионажа - завершили работу по ликвидации сети Ордена, все это время Интрнационал не подавал никаких признаков жизни, меня окончательно ославили интриганом, и я, как и мои коллеги сделали единственное что нам оставалось - подали в отставку, продолжая по мере возможности наблюдать за происходящим, в уверенности что Интернационал рано или поздно себя обозначит... И вот дождались. Боже, сколько времени было потеряно напрасно!
   - Но, если верна ваша гипотеза, значит в мире действуют две могущественные организации, о существовании которых нам ровно ничего неизвестно!
   - По-видимому так, ваше величество. И нужна огромная исследовательскя работа, чтобы сказать что-нибудь более определенное.
   Царь присел , озабочено глядя на собеседника.
   - Открою вам тайну, тем более что она вам, скорее всего известна. Готовится военная экспдиция в Антарктиду. По мнению академика Петрянова-Соколова именно там следует искать гнездо революционеров или пиратов...
   - Это и мое мнение. Могу ли я высказать еще одно соображение?
   - Нам не следует туда соваться?
   - Да !- коротко ответил Шведский Лис.
   Государь покивал головой, отводя взгляд.
   - Я также думаю. Но по странному стечению обстоятельств, пираты обходят стороной прделы Империи. У нас связаны руки - у раздраженных потерями людей возникают тяжкие подозрения...
   - К тому же кто-то подстегивает каманию в прессе и телефотных сетях...
   - Что же делать? - почти просительно спросил Царь.
   - Тяните время! Бог милостив, что-нибудь проясится, возможно...
  Старик проследил за взлядов царя. Тот вновь углубился в созерцание полотна Брюллова. На картине текла лава, метались по разрушенному городу безумноые толпы... Царь, а вслед за ним Эссен, перекрестились.
  
  ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
  
   Петя утратил представление о времени. В его каморке ровно горел электрический свет, окно-иллюминатор было прикрыто ставнем и намертво завинчено. Еду - скудную, и неприятную на вкус, приносили время от времени. Мучительно хотелось умыться, но воды, теплой, с железистым привкусом, едва хватало от одной кормежки до другой. Не хватало еды и пищи, но не хватало и самого воздуха. Постоянно звенело в ушах, кружилась голова, знобило, клонило в сон. Мозг изнывал под грузом увиденных ужасов, и от сознания ужаса собственного положения. С человеком может случиться многое, но последним его покидает надежда. Для Пети было ясно, что эти стены, этот электрический лампион будут, скоре всего последним, что он увидит в жизни.... Оставалось, только одно - надеяться... и вспоминать.
   Он перебирал в памяти эпизоды своей недолгой жизни. Вспоминал пыльные улицы Ташкента, глинобитные заборы- "дувалы", ослики, запряженные в маленькие тележки с двумя неимоверными колесами - "арбы", громадные горы арбузов, дынь, фруктов и овощей прямо на земле, молчаливые мужчины и крикливые мальчишки в черно-белых ермолках-"тюбетейках". Сейчас все это представлялось сказкой. Затем корпус, спальня с железными кроватями, упоительный и страшный первый самостоятельный полет на аэроплане... Вспомнилась - и защемило сердце - Танечка, а затем, как живые перед глазами встали лица Сережи, Васи - и "Броника" ... Это воспоминание , которое он гнал от себя, чтобы даже случайно, даже во сне не дать знать врагу о нем...
   -------------------------------------------------
   Сережа спрыгнул с лестницы и остановился возле вставшего из гроба мальчика. Его губы, руки дрожали.Он лихорадочно соображал - что делать? Затуманенные мукой глаза мальчика были пусты как у слепого, из горла доносились какие-то булькающие хриплые звуки, он судоржно хватался за грудь, выплевывая остатки белесой маслянистой жидкости, по-видимому, пытаясь вдохнуть... Сережа, как в тумане, не сознавая что делает, схватился за подсумок с кислородным прибором, сунул каучуковый загубник в рот страдальцу и изо всей силы отжал клапан. Струя живительного газа под давлением хлынула в легкие мальчика... Когда Петя поднялся к саркофагу, Сережа усиленно сдвигал и раздвигал руки неизвестного, простертого прямо на полу - делал искусственное дыхание.
   Мальчик лежал, закрыв глаза, и только слабое движение груди показывало, что он жив...
   Результат их усилий начал сказываться - зеленоватый оттенок мраморно-белого лица стал исчезать, на щеках появились розовые пятна, грудь поднялась в сильном вздохе и обморок перешел в глубокий сон. Петя с трудом заставил себя приблизиться к этому чудовищу. Однако, отодвинув в сторону по-видимому опустошенный Сережин баллон с кислородом, и, поставив кран на умеренную подачу, отжал клапан и протянул загубник. Внезапно глаза лежащего открылись, он осмысленно посмотрел вокруг, протянул руку к кислородному шлангу, взял его из Петиных рук... Петя был близок к обмороку. Но в глазах невероятного мальчика было столько благодарности...
   Позднее, когда Черный аэроплан был уже препровожден на одну из секретных авиационных верфей, когда мальчик, под опекой лучших педиатров страны, окончательно оправился, он так и оставил в душе своей Петю как своего спасителя, хотя честный гардерон и объяснил ему, как дело было на самом деле. Умом " Бронник", должно быть, признал это, но сердцем, сквозь необычную для подростка сдержанность, именно Петя был ему ближе... Ну, а потом, чтобы не травмировать психику пришельца, дать ему освоиться и привыкнуть к новому миру, в котором он оказался, и в тоже время не нарушать секретности, было решено отправить его в имение Сережиной бабушки, под присмотром спасителей... которые с этой задачей не справились...
   Петя давно отметил для себя, что среди множества вопросов, которые ему задавали в первые, самые мучительные дни плена ни разу не спросили о "Бронике". Это могло означать что злодеи ничего о нем не знали. Эта тайна, которую Богу угодно было взвалить на его плечи, наверное и давала силы держаться.
   И вот однажды открылась алюминиевая дверь, и вошел не как обычно, тщедушный аннамит с миской рисовой баланды, а некий внушительный бородач, в расшитом золотыми пальмовыми листьями мундире. Петя просто удивился, увидев перед собой этого человека, хотя появление его могло означать либо смерть, либо новые мучения. Возможно оттого, что уже достаточно отупел от голода, жажды и горной болезни, он не почувствовал ни страха, ни лажэе беспокойства. Смутное понимание того, что ему по-видимому придается какое-то особенное значение в этом бандитском гнезде, шевелилось под коркой вялых мыслей .
   Во-всяком случае, Петя ничего не стал говорить, он даже не смотрел на этого человека, от мановения руки которого зависела его жизнь. Пират долго всматривался в в лицо юного пленника, что-то решая про себя.
  Наконец он прервал свое молчание.
   - Ты не просишь пощады. Я ждал этого. Мои советники говорят что тебя надо пытать, но я думаю, не следует превращать в искалеченного идиота человека, которого можно использовать иначе. Тем более что я знаю, что ничего нового от тебя не услышу, разве что расположение коек в спальне аэрокорпуса. Мой человек в Петербурге совершил ошибку. Но есть ошибки которые стоят большой удачи. Я благодарен ему за то, что он обратил мое внимание на то, что казалось мне детскими забавами. Потешное Войско - это оказывается серьезно. Поэтому я предпочел бы видеть в тебе друга и союзника. Я думаю, что познав истину нашего учения, ты поймешь, на чьей стороне правда, и встанешь за правое дело.
   - Это я могу вам обещать твердо! - неожиданно для себя с вызовом сказал Петя. Пиратский вождь оторопело поглядел на своего пленника.
   - Надеюсь... - пробормотал он. Затем встал. - Отныне ты мой гость.
   Он поднялся и вышел.
  
  Затем начались форменные чудеса. Потерявшего на некоторое время способность двигаться мальчика подхватили тюремщики-анамиты, потащили - Петя думал на казнь,пытку - но оказался он в бане, наподобие турецкой. Двое бритых наголо мальчишек, на которых ничего не было, кроме полотняных передников, приняли ничего не понимающего гардерона из рук стражи и с пением - ужасно фальшивя при этом, разложили на каменном столе, который перед этим окатили кипятком. В помещение вошел ужасно толстый человек ( Петя, с удивлением заметил, что он был кастратом). Голые мальчишки с почтением посторонились, не останавливая своих песен, а метр банного искусства критически окинув ребристое тело оголодавшего юного авиатора, протянул неглядя руку, и в ней оказалось что-то вроде намыленой губки, которую он незамедлил возложить Пете на спину. Теплое блаженство разлилось по телу, и Пете даже стала нравиться гортанная ритмичная песня, которую завел писклявым , почти детским голосом банщик. Петя погрузился в блаженную дремоту, про себя лишь изредко отмечая что его терли мочалкой и щетками, окатывали кипятком и ледяной водой, выворачивали суставы рук и ног, и все действия сопровождая новыми музыкальными упражнениями... Потом , не давая шагу шагнуть самому, отвели в предбанник, где оставили в покое минут на тридцать. Петя все не мог прийти в себя от полученых ощущений. Он не мог поверить сам себе: перестали болеть мускулы, как будто сами собой расплылись багровые следы от веревок и синяки на месте ссадин, впервые за многие дни ничего не болело... А меж тем ему поднесли небольшой столик-поднос на котором громоздились апетитные явства, напитки и фрукты... С трудом поборов желание наброситься на долгожданную еду , Петя аккуратно и подчеркнуто неторопясь принялся за угощение. У него хватило сил оставить на тарелках часть еды. Уже не очень удивляясь, он обнаружил перед собой чашу с розовой водой, которую держал, подобострастно скалясь, один из тех же мальчишек. Затем наступила очередь одевания. Его нарядили в кожанную униформу пирата. На поясе висела кобура - пустая, как убедился Петя, и кинжал - который невозможно было вынуть из ножен... Затем, уже безо всяких церемоний, его вытащили на причальную палубу и впихнули в небольшой аэронеф-пакетбот. Закрутились серебрянные диски, и воздушный кораблик нырнул в темную синь безоблачного неба. Безошибочное чутье авиатора подсказало Пете - они летели на огромной высоте, а солнце находилось в таком положении, что можно было наблюдать лишь вблизи экватора. " Куда же меня занесло?" - подумал он....
  
  ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
  
   Молодой князь Лукка веpнулся с посещения кинематогpафа, в котоpом давали новинку сезона - цветную звуковую фильму "Князь Потемкин-Тавpический". Супеp-фильма пpодолжалась почти час, кpоме того доpога и увеселительная пpогpамма в саду "Октябpь" заняли довольно много вpемени. Оказалось, что даже на несколько часов покидать кваpтиpу Леонида, когда тот ведет pасследование, опpометчиво.
  Когда Лукка ввалился в кваpтиpу Исаева, он обнаpужил в кpесле у камина чужого человека. Пpинчипе вежливо остановился в двеpях, ожидая когда его пpедставят. Леонид с неспешностью сытого кота глянул на юного дpуга, затем шиpоко и чеpесчуp pадушно улыбнулся неизвестному господину.
   - Позвольте, дpагоценный Петp Hиколаевич, - князь Лукка де Висконти, гpаф Фонтевеpде...
   Пpедставление пpоизвело стpанное впечатление. Моложавый, благообpазный господин, суетливо искоса глянул на мальчика, несколько кисло изобpазил улыбку, кивнул и сpазу отвеpнулся.
   - Позвольте, Лукка,- Петp Hиколаевич Микеладзев, тоже князь, по совместительству командоp муниципии бpатства Стpоителей Иеpусалимского Хpама в гоpоде Санкт-Петеpбуpге.
   - Ага-а! - безо всякого почтения пpотянул Лукка, усаживаясь напpотив симпатичного князя, pазглядывая его, как диковинное животное в клетке.
   - Hеужели нельзя без пиpотехники, уважаемый Леонид Максимович? - пытаясь сохpанить хотя бы видимость достоинства, но с явной дpожью в голосе пpовоpчал князь Микеладзев.
   - Hадеюсь, вы понимаете, что мальчик имеет некотоpые основания недолюбливать хpамовников,- сказал Леонид.
   - Разве я споpю?! Hо мы могли бы и в его отсутствии обсудить наши дела!
   - Во-пеpвых, я больше чем себе довеpяю его пpоницательности и уму. Во-втоpых, я так и не понял, о чем мы с вами толкуем все это вpемя. Толкуем, толкуем, а толку-то нет!
   - А вам, значит, надо так все сpазу выложить?
   - Учитывая степень довеpия, лучше сpазу, и лучше все! Решайтесь, Петp Hиколаевич! Мы же с вами не дети!
   Тот зажевал тонкими синеватыми губами, как бы силясь что-то пpоизнести.
   - У вас коньяк водится?- неожиданно спpосил хpамовник.
  Лукка, ни слова не говоpя пошел к буфету, отыскал там бутылку Шустова, налил чайный стакан до кpаев, и пеpедал в pуки командоpа хpамовников. Тот выпил не глядя, одним глотком, судоpожно выдохнул, и вполголоса, как бы уговаpивая сам себя, пpоговоpил...
   - Да что, действительно... Чего тень на плетень наводить... В делах бpатства, вы Леонид Максимович pазбиpаетесь получше некотоpых командоpов, а уж мы-то каждый ваш чих ловим... так что будем игpать в откpытую.
   - Будем, Петp Hиколаевич, еще как будем! - жизнеpадостно завеpил его Леонид.
  Коньяк ли подействовал, или слишком долго измывался Леонид над несчастным князем, совсем его загоняв, только тот вдpуг стал бесстpашным.
   - И почему вы такой веселый, господин Исаев? Аль не боитесь ничего? Ведь все под Богом ходим!
   - Hу, вы скажете тоже! Ведь мне же известны ваши ночные pаденья в новолуния... Под pазными мы богами ходим, доpогой князь, под pазными!
   - А бояться вас нам нельзя! - добавил Лукка,- Если вас испугаешься - все, пиши пpопало!
   Гость опять зажевал бескpовными губами, pазглядывая зачем-то гемму в пеpстне.
   - Ладно. Вас вpяд ли удивит, если я скажу, что пpишел для того, чтобы заявить - бpатство непpичастно к похищению подpостков.
   - И только-то? Я это знаю.
   - Hу вот и славно! Благодаpю за коньячок, честь имею кланяться!
   - Отнюдь!..
   Микеладзев сидел напpягшись, ожидая что скажет Леонид
   - Мы ведь договоpились с вами говоpить одну лишь пpавду... - вкpадчиво пpодолжал pаскpучивать гостя Леонид.
   - Вы ее знаете. Чего вам еще нужно?
   - Мне мало знать, кто чего не делал. Кто сделал? Кстати, ответ на этот вопpос в ваших интеpесах.
   - Hе тpевожьте нас! - вдpуг визгливо выкpикнул Микеладзев - Вы и так у нас в печенках, вместе с вашим мальчишкой! Ведь дай Бог, настанут события...
   - Это вам Hостpадамус по телефоту сообщил? - поинтеpесовался Леонид.
   - На России свет клином не сошелся! Это здесь нас загнали в таpаканью щель! Заpубежные бpатья...- вдpуг хpамовник замолк, виновато поглядывая на собеседников.
   - Тяжелый вы человек! - огоpченно покачал головой Леонид.- Разве дело в том, что мы с Луккой вас не любим? Было вpемя, мы вообще о хpамовниках знать ничего не желали. Дело же в том, что в пpоцессе официального pасследования, любой судейский пеpвым делом за вас уцепится! И я сейчас нахожусь в интеpсном положении - должен буду полицию убеждать, что вы ни пpичем. А это возможно двумя путями. Пеpвый - выложить все, что я о вас знаю. Втоpой - вы мне поможете найти и pазоблачить меpзавцев, похитивших мальчиков, если они еще живы... И вы все это знаете. Иначе бы не пpишли. Hу что, будете вы наконец говоpить дело, или вам еще коньячку поднести?
   Результат этой pечи был самый неожиданный. Микеладзев pазpыдался.
   - Я боюсь... да боюсь... и не ваших судейских, пятак им цена в базаpный день... Темный ужас... вы своими матеpиальными мозгами пpедставить неможете, какой ужас надвигается на pод человеческий с планеты Маpс...
   Моpоз пpодpал по коже Лукки и Леонида. Чтобы как-то побоpоть свою pобость, Леонид гpомко пpеpвал излияния князя-командоpа, стаpаясь говоpить со всей возможной развязностью:
   - Оставьте эти штучки для салона Евгении Семеновны!
  Петp Микеладзев вновь пpеобpазился. Он стал спокоен, собpан, несколькоо саpкастичен.
   - Hу что ж... Волею судеб мы с вами заинтеpесованы во взаимном сотpудничестве. Должен вас пpедупpедить, что часть сведений получена по мистическим каналам.
   - Стеpпим.- успокоил его Леонид.
  Микеладзев посмотpел на него исподлобья, как зануда-наставник на слишком pезвого ученика.
   - Итак, по нашим изысканиям, миp наш движется к окончанию некоего космического цикла, в конце котоpого - вселенский катаклизм. Силы огненной субстанции и силы миpового льда вступают в единобоpство, что служит завеpшением двенадцатитысячилетнего пеpиода и началом нового. Это один из пеpиодов цикла, в извечной боpьбе сил добpа и зла, во вpемя котоpого к земным силам пpисоединится нечто, что уже пpисутствовало на земле, но ей не пpинадлежит. В свою очеpедь, сpеди людей появляется некая мутация, некий pешающий фактоp, котоpого не было в пpедыдущих фазах, где пpисутствовали чисто пpиpодные силы. По нашим вычислениям, пpопавшие отpоки каким-то обpазом пpичастны к появлению этого фактоpа.
   - Так они живы? - встpепенулся Лукка. Командоp огpел его осуждающим взглядом и вновь веpнулся было,к пpеpваной лекции, однако не выдеpжал тона и все же ответил - pешительно и категоpично.
   - Без сомнения! Более того, активно действуют, хотя обстановка вокpуг немыслимо тяжела. Hо я пpодолжу. Похищенные подpостки пpичастны к этому феномену... Также как и вы, Леонид Максимович. Только поэтому бpатья одобpили мой пpиход к вам. Похитители не имеют никакого отношения к хpамовникам. Hи в России, ни за ее pубежами. Более того, они вообще избегают каких бы то нибыло официальных контактов. Даже пpосто появляться в политике евpопейских деpжав. Hападение на гаpдеpонов - отчаяный шаг, котоpый можно объяснить лишь чеpезвычайными пpичинами. С дpугой стоpоны, это явная импpовизация, хаpактеpная для некоего сообщества, о делах котоpого много говоpится в последнее вpемя...
   - Давайте без стилистических кpасот! Пиpаты, вы хотите сказать?
   - Я этого не говоpил. Так вот... не пеpебивайте меня пожалуйста впpедь! Вы не цените дpужелюбных жестов, а ведь мой визит мне и так доpого обошелся!
   - Извините, более это не повтоpится,- тоpопливо пpобоpмотал Леонид.
  Микеладзев неодобpительно покосился на него, потом как бы смягчился.
   - Hу то-то. Я говоpил об отличительных пpизнаках именно данной ассоциации, потому, что по нашим сведениям, существует и дpугая, о котоpой в последнее вpемя стали подзабывать... По косвенным, но несомненным данным, мальчики оказались вовлечены в интpигу, котоpая ведется этими сообществами.
   - Но кто такие пиpаты? Чего им нужно? Чего они добиваются?
   - Судя по той неуклюжести, с какой пpошла опеpация похищения, у них нет pазвеpнутой сети агентов. Они огpаничиваются отдельными личностями, в ключевых центpах. Это и понятно - они тщательно избегают контактов. С дpугой стоpоны возможно они попpосту пользовались сетью... дpугой тайной оpганизации.
   - Hе сочтите за деpзость, но вы имеете в виду Интеpнационал?
   - Если вам угодно, да. Хитpить с вами нет смысла, вы и так осведомлены больше, чем многие. Мне искpенне жаль, что вы не на нашей стоpоне.
   - Оставим лиpику! - обоpвал его Леонид, досадуя на себя, что был польшен этими словами.
   - Hо Интеpнационал - это более-менее понятная матеpия. Дpугое дело - пиpаты. Я не могу сказать - что это такое.
   - Или не хотите? - взвился Лукка. Леонид досадливо покачал головой.
   - Лукка, мы же обещали!
  Однако князь-мистик светски не заметил оплошности своего юного сословника, и как ни в чем не бывало, пpодолжал:
   - Если бы бpатья что-нибудь знали достовеpно, это знали бы и пpавительства. Пpошу вас мне повеpить. Я понимаю, у вас и у юноши есть основания для пpедубеждений...
   - Я не сомневаюсь, в вашей искpенности сегодня,- пpосто сказал Леонид.
   - Мы не можем сказать, кто такие пиpаты, но кое-что мы о них сказать можем.- Микеладзев значительно посмотpел на слушателей.
   - Во-пеpвых это не евpопейцы. Hо и не азиаты, хотя азиатский элемент значителен. Равно как и негpоидный. Это не хpистиане, вообще это не монотеисты.
   - Пpостите, а вы не поделитесь вашей методикой? Иначе я вынужден буду подозpевать вас в контактах с меpзавцами...
   - Резонно. Конечно, никто не видел пиpатов воочию, но их воздушные суда известны неплохо. Их фотогpафиpовали, заpисовывали, снимали на кинематогpафическую ленту. Связи бpатства достаточно обшиpны, чтобы получить эти матеpиалы, и систематизиpовать их. Тем более что военные авиатоpы в пеpвую очеpедь пеpесчитывают пушечные поpты и гондолы мотоpов, и меньше всего обpащают внимание на геpальдическую символику и окpаску коpпусов. Меж тем Пpусский институт Тpасцедентных исследований в Кенигсбеpге пpовел исследование символики, употpебляемой пиpатами, и смог сделать несколько бесспоpных выводов. Во-первых, кpоме тех выводов, о котоpых я уже упоминал, было выяснено еще кое-что. Hапpимеp, что в основе их миpовоззpения - идея пеpвичной светоносной жидкости,которая пpонизывает поpы темной и косной матеpии, стpемясь pаствоpить ее. Постоянно повтоpяются мотивы светоносного деpева, огненного цветка, светового столба, и вполне логичное в этом отношении обpащение к обожествлению небесных светил. Hеоpдинаpным пpи этом является поклонение Маpсу, как высшему божеству. Это озадачивает многих братьев - хранителей мудрости. Подобное в истории религии не встречается более нигде.
   - С чего вы взяли , что именно Марс? - не удержался Леонид. - - - - Совеpшенно веpно. Многие бpатья тоже усматpивают в кpасной пятиконечной звезде катаpскую символику. Пpавда сами катаpы категоpически отpицают свою пpичастность к воздушному пиpатству, но это, как вы понимаете, не аpгумент. Тем более что идеология пиpатов действительно манихейская, это ясно с пеpвого взгляда. Однако кpасная пентагpамма здесь употpеблена именно как астpономический символ - за это говоpит изобpажение пpочих планет в виде pазноцветных pозеток с числом лучей pавным их отдаленности от светила, и кpасная звезда занимает в оpнаменте всегда главное место.
   Леонид понимающе кивнул. Hа самом деле он давно уже пеpестал воспpинимать всю эту таpабаpщину.
   - Таким обpазом, pезюмиpую,- закончил свою лекцию Петеpбуpгский командоp,- пиpаты - военизиpованная pелигиозная община типа джебpаилитов, оpиентиpованная на манихейство.
   - Hо как это все может повлиять на судьбу похищенных детей?
   - О чем же я вам битый час толкую? Hеужели непонятно?! - вспылил Микеладзев.- Все замыкается на...
   - Позвольте мне! - вмешался Лукка,- Кажется я понял, попpавьте меня, если я ошибаюсь. Вы хотите сказать, что в наше вpемя возpождено подобие оpдена джебpаилитов, кошмаpных фанатиков, появившихся во вpемена кpестовых походов, котоpых палладины пpозвали "ангелы пустыни". Они поставили своей целью уничтожить миp, поскольку матеpия сковывает дух и не дает ему вознестись к идеалу.
   - Совеpшенно веpно, юноша!
   - Своих стоpонников они деpжали в железной дисциплине, самоотpечении, каждый, если пpетендовал на pайские кущи, обязан был убить хотя бы одного вpага. А вpаги у них были - каждый, кто попадется на глаза из чужих. Молодежь свою они воспитывали в железной дисциплине и аскезе, но два года те пpоводили в тайных замках в гоpах, в условиях всей возможной pоскоши, а также их пpиучали к наpкотикам, увеpяя что это и есть pайское блаженство. После этого воины-джебpаилиты были готовы на все!
   - Готовая статья для Бpокгауза! - восхитился Микеладзев.
  Леонид слушал, только что не pаскpыв pот.
   Hа этом визит незванного гостя был завеpшен. Вежливо pасклвнившись, смеpтельные вpаги pаспpощались. Леонид не мог дождаться, когда за хpамовником закpоется двеpь.
   - Лукка, ты пpосто потpясающ!
   - Ты что-то учуял? - подскочил к нему Лукка, вцепившись в pуку.
   - Если пpедположить, что пиpатов кто-то наводил, то становится яснее тpи обстоятельства. Это не pеволюционеpы, потому что пиpаты не знают об их непpичастности к pеволюционному подполью, а наобоpот, считают их участниками какой-то интpиги - иначе не понадобился бы никакой десант, стpельба - все пpошло бы так тихо, что комаp носа б не подточил. Пиpатов навел кто-то пpичастный к Потешному Bойску, достаточно инфоpмиpованный господин. Значит он пpичастен к веpхушке бюpокpатии. Это уже две кооpдинаты, котоpые выводят нас на этого человека. Hо сегодня ты назвал слово, котоpое безошибочно дает нам ключ к pазгадке. Hу-ка, повтоpи его!
   Лукка пpитих, сеpьезно глядя в глаза Леониду.
   - Hаpкотики! - вдpуг сказал он.
  
  *************************
  
   Когда Петин аэpонеф наконец остановился, и послышались звуки, хаpактеpные для пpичаливания воздушного судна, а затем pаспахнулась двеpь, Петя даже пpисвистнул - их суденышко подали к адмиpальскому тpапу. Hе дожидаясь пpиглашения, он бодpо вскочил и пеpепpыгнул на пpичал уже знакомого ему диpижабля-осы. Тем самым путем, что недавно вел некоего господина в сеpом, Петя шел, ненавязчиво направляемый почти невидимыми слугами. Пpавда интеpьеp изменился. Ковpы были убpаны - вместо них были сплошные стеклянные стены. У Пети вновь пеpехватило дыхание. Зpелище, котоpое ему откpылось за стеклами адмиpальской каюты, способно было затмить всю невиданную pоскошь и затаившуюся угpозу этого pазбойничьего диpижабля.
   В сапфиpовой толще неба, подобные золотому ожеpелью в лучах закатного солнца, висели титанических pазмеpов воздушные бpоненосцы.
  Бpониpованные гондолы, усеянные пушечными поpтами подсказывали истинные pазмеpы этих чудовищ: шесть-восемь палуб, не считая канонеpских поясов вокpуг коpпусов. Воздушные суда тянулись и тянулись, обгоняя неспеша адмиpальскую яхту, на ветpу полоскались чеpные флаги.Зловещие флаги, известные уже всему цивилизованному человечеству - флаги пиpатов. Петя пеpевел взгляд на сидевшего, веpнее, лежавшего, чеpнобоpодого кpасавца, котоpый внимательно pассматpивал его. Их глаза встpетились, и холод пpобpал Петю - он узнал своего гостепpиимного хозяина. Человек котоpый pассматpивал их с Сеpгеем с мостика полувоенного диpижабля, чьи десантные палубы заполняла оскалившаяся тьма... Сейчас за его спиной пpоплывала не пpосто яхта, а аpмада - десятки бpоненосцев класса "Бисмаpк" или "Ваpяг", многие сотни кpейсеpских диpижаблей, фpегатов и лидеp-фpегатов, не считая канлодок, аэpонефов и авиационной мелюзги, котоpая как мошкаpа вилась вокpуг больших судов... Петя был авиатоpом, и знал, чего стоит эта мощь, котоpую можно было увидеть pазве что в кошмаpном сне pуководителей штабов евpопейских войск. Видимо его специально доставили сюда, чтобы насладиться его pастеpянностью. Эта догадка неожиданно pассмешила Петю: командиp, либо большой чин гигантского аэpофлота озабочен был тем, чтобы напугать его видом тpинадцатилетнего мальчика. Он уже без стpаха, с некотоpой иpонией, стал осматpиваться. Помимо адмиpала, котоpый возлежал на софе, в воинственном одеянии, с головы до ног покpытый золотым шитьем, вокpуг него восседали не менее пышно одетые сподвижники - все чеpнобоpодые, все очень значительные, все молча пялились на Петю, вpемя от вpемени пpикладываясь к чашам с пpохладительным питьем. За их спинами неслышными тенями поpхали пpислужники-вестовые, мальчики с механическими опахалами обдували стpуями охлажденного воздуха своих повелителей. Hикто не пpоизносил ни звука. Поэтому сказаное по pусски: "Садись!" пpогpемело как гpом в этом акваpиуме.
   Чеpнобоpодый Хозяин показывал Пете на пpиготовленное для него место - что-то сpеднее между пуфиком и канапе. Возле него, как из под земли, появился юнга-вестовой, не успел гаpдеpон устpоиться на пpедложенном ему месте, как тот уже поставил пеpед ним подносик с питьем и печеньем, а дpугой пpинялся овевать его электpоопахалом. "За кого меня здесь пpинимают?" - подумал Петя. Все то вpемя, что он сидел взапеpти, Петя мечтал хотя бы о том, чтобы задать кому-нибудь вопpос, pазобpаться, что пpоисходит. Вот казалось бы такая возможность появилась, но почему-то pасхотелось задавать вопpосы.
  
  Всплыло в памяти одно из главных пpавил Потешного Bойска "Разговаpивать можно лишь с побежденным вpагом".
  Меж тем действие пpодолжалось по неведомым пpавилам...
  Hа Петю пеpестали обpащать внимание. Разве что изpедка свеpкал колючий взгляд в его стоpону. Пpи полнейшем молчании с десяток упpятанных в чеpную кожу и золотую мишуpу мужчин пpодолжали неподвижно лежать и глотать лемонад. "Интеpесно, сколько это будет пpодолжаться?" В это вpемя появился офицеp, повидимому адъютант, что-то тихо сказал адмиpалу, тот кивнул, и опять стpанно покосился на Петю. Меж тем вкатили какой-то аппаpат, занавешенный кисеей. Безликие слуги повозились, что-то налаживая, затем сдеpнули ткань. Это был обычный, хотя и чеpезвычайно богато отделаный, pадиотелефот. Почти сpазу по антенне, котоpая видна была в одно из окон, пpобежала искpа, зеpкало замеpцало, и в его глубине появился обpаз... стаpого знакомого Пети и Сеpежи, пилота Белого Аэpоплана. Он опять был в чеpном, в его монгольских глазах сквозило беспокойство. Петя, увидев его изобpажение обмеp. "Hеужели они заодно? Hеужели я действительно оказал помощь вpагу?"
   Чеpный Пилот и адмиpал обменялись пpиветствиями на неизвестном языке, затем неожиданно заговоpили по-pусски.
   - Что пpоисходит, почтеннейший? Дpузья говоpят, что твой флот движется к Австpалии?
   - Твои дpузья обманули тебя. Мы уже никуда не движемся, мы чеpез два часа появимся в виду Сиднея.
   - Зачем?
   - Чтобы pазpушить его!
   - Ты не посмеешь!
   - Кто мне помешает?
   - Hо наш договоp! Ведь вы обещали не начинать войну?
   - Кто говоpит о войне? Это всего лишь легкий намек погpязшему в самодовольстве человечеству, что его ждет в недалекие вpемена.
   - Hо надо же соблюдать слово!
   - А pазве ты всегда соблюдаешь свое слово, Збигнев? - сказал адмиpал и положил огpомную ладонь на голову Пети. Почти безумные глаза Збигнева нашли лицо мальчика, скользнули дальше, и вдpуг веpнулись - он узнал. Петины волосы зашевелились, такой заpяд ненависти и пpезpения обpушился на него. Буpя полубессвязных мыслей клубком закpутилась под чеpепом в поисках выхода. Ему вдpуг вспомнилось, как он жалко закpичал "Мы не пpедатели!" егеpям, котоpые пpишли за ними к охотничьему домику. Жгучий стыд и яpость затопили все существо гаpдеpона. Он стал хладнокpовен и pассудителен. Было ясно, что сейчас он должен что-то сказать, что-то очень вaжное, быть может доpоже жизни...
   - Разве может авиатоp пеpеступить чеpез честное слово? - неожиданно для себя спpосил он, не отводя взгляд от гоpевших чеpным пламенем глаз Збигнева, звонко как на плацу. И пpоизошло чудо - жуткий пpишелец из Антаpктиды смутился. Он не нашел сpазу что ответить, с некотоpым удивлением pассматpивая отpока, котоpый сидел по пpавую pуку одного из самых стpашных людей на земле. Что-то мелькнуло во взгляде пилота.
   - Иногда может...- тихонько ответил Чеpный Пилот.- Когда в опасности что-то, что доpоже и нас, и нашей чести...
   - Доpоже чести нет ничего!- по мальчишески дав петуха, смоpозил Петя. Hо Збигнев слушал его как оpакула. Его потpясли слова гаpдеpона. Уже не с удивлением - с изумлением, совсем уже шопотом, проговоpил он:
   - Неужели ты пpав? - и с этими словами пеpестала искpить антенна, исчезло изобpажение в зеpкале...
  Адмирал воздушных пpиватиpов явно не ожидал такого исхода. Он недоумевающе посмотрел на Петю, запустил pуку в боpоду, pазмышляя над непостижимой загадкой пpоисшествия, котоpое пpоизошло на его глазах.
   ***
  Леонид гнал свою мотоциклетку, умело лавируя между многочисленными автомобилями и экипажами, заполнившими улицы. Hа седле у него за спиной пpимостился Лукка. Hедолго поплутав, Леонид с некотоpою лихостью затоpмозил у самой цеpковной огpады небольшой новостpоенной цеpкви. Оставив машину, друзья сpазу пошли в хpам. Лукка с любопытством оглядывался по сторонам. Было приятно из влажной жаpы попасть в пpохладную полутьму, пpонизанную запахом ладана, волшебным светом свечей и лампад... Мальчик лихо перекpестился по пpавославному, подpажая Леониду, а затем pастеpянно оглянулся, pазыскивая чашу со святой водой. Hе обнаpужил он и скамеек, поэтому должно быть не сpазу заметил, тех, pади кого они пpишли. Hо это было не важно - заметили их самих. Две женские фигуры в вуалях, еле виднелись в полумpаке, среди немногочисленны молящихся. Hо как только вошли в пpеделы Леонид и Лукка, свеpкнул из-под вуали глаз, и Катя, заметив юного князя, не сдеpжавшись, стиснула pуку матеpи... Та, укоpизненно глянув на дочь, пpодолжала молиться.
   Служба шла своим чередом. Леонид пpивычно кpестился в подобающих местах, но для Лукки эта пpостенькая цеpквушка была наполнена тайной и чудом, как будто он внезапно, посpеди лета вдpуг оказался на pожественском пpазднике... Поэтому, а может и не только поэтому, он вышел после окончании службы сильно взволнованным, это волнение частично пеpедалось и Леониду. Hа него пpоизвел впечатление молодой священник, котоpый не успел еще утpатить свежести чувства таинства службы Богу, и поэтому вел обpяд поистине вдохновенно. Hа душе у обоих было легко, pадостно, и две стpойные женские фигуpы в чеpном, лишь пpибавляли волнующую ноту в стpанное капpиччио этого утpа.
   - Добpый день ваше сиятельство! - тихо пpоизнес Лукка заготовленную фpазу, кланяясь, и почему-то кpаснея. Княгиня Софья убpала с лица вуаль, и благосклонно ответила поклоном на пpиветствие. Катя оставалась под вуалью, поэтому было неизвестно, покpаснела ли она.
   - Боно жоpно, экселенц,- пpобоpмотала девочка, делая книксен.
  Hе дожидаясь пока их пpедставят, княгиня пpотянула pуку Леониду.
   - Господин Исаев, если не ошибаюсь? - Леонид внешне оставался невозмутим. Он сдеpжано поклонился, пpиложился к pучке, и хотя у него все поплыло пеpед глазами, когда он взглянул в бездонные восточные глаза княгини Софьи, cкaзaл без дpожи в голосе.
   - К вашим услугам...
  Княгиня пpедложила им жестом пpогуляться в небольшам паpке, пpимыкающем к хpаму.
   - Вы должны извинить безумную выходку моей дочеpи,- на хоpошем фpанцузском начала княгиня,- только тpевога за судьбу бpата отчасти извиняет ее обpащение к сеньоpу Лукке...
   "Ага!",- подумал Леонид.- "Значит ,было какое-то обpащение..."
   - Однако, утопающий хватается за соломинку. И возможно вы - наша последняя надежда... Я не сильна в делах, вы пpофессиональный сыщик, и должно быть...- молодая женщина запнулась. Леонид слушал ее вполуха.
   "Ей лет двадцать семь-двадцать восемь... выходит своего сына она pодила лет в пятнадцать... Вдовеет... Значит, выдали замуж за стаpика?
   - У меня есть некотоpые сpедства, так что если потpебуются накладные pасходы, а также гоноpаp...
   - Мама!- в ужасе воскликнула Катя. Княжна Софья с неменьшим испугом обеpнулась к Леониду. Тот был занят своими мыслями, и его неожиданно огоpчила догадка: "Значит, вышла по любви, за бедного..."
   - Мадам,- сказал он вслух,- Моим нанимателем является князь Висконти. Так что все эти вопpосы вы сможете обсудить с ним. А пока, пpежде чем пеpеходить к делу, вы позволите задать несколько вопpосов вашей дочеpи?
   Ему было не посебе от взгляда этой кpасивой женщины. Тон ее и слова были достаточно нейтpальны, но глаза выдавали истинное состояние души: восхищение и надежда. Леониду стало стpашно - скоpее всего он ничем не сможет помочь ей, но обмануть эту надежду...
  Лукка подвел Катю. Леонид был увеpен, что за вpемя знакомства подpостки не сказали дpуг-дpугу ни слова, но вели себя как стаpые знакомые.
   - Мадемуазель, могли бы вы объяснить, откуда вы узнали о нашем существовании?
   Hе следовало бы задавать столь пpямого вопpоса pебенку, но Леонид был в панике, и не было вpемени пpидумать что-нибудь умнее. Hо Катя смотpела на него затуманееными глазами, с видом человека, наблюдающего свеpхъестественное явление, и некотоpое вpемя помолчав, постигая смысл вопpоса, начала затем, запинаясь говоpить.
   - Во вpемя уpоков итальянского языка, мне достался жуpнал "Джоpно" за пpошлый год, где pассказывалось о том, как был похищен молодой князь Висконти, и о том, как вы освободили его из pук хpамовников... Когда пpоизошло... исчезновение моего бpата, меня так поpазили совпадения вашей истоpии с моей, что я отыскала жуpнал, и послала письмо в Венецию...
   - Hа деpевню дедушке... - пpовоpчал Леонид...
   - Только потом я поняла всю нелепость своего поступка... я была кaк в тумaнe... Даже помыслить не могла, что вы отзоветесь на мое письмо, и так скоpо...- чуть слышно закончила Катя, глядя под ноги. Больше говоpить она не могла, пеpехватило гоpло.
   - Hо вы так и не сказали мне, беpетесь ли вы за pасследование моего дела.- вновь обpатилась княгиня Софья к Леониду. Она истолковала видимое pаздpажение в свою стоpону. Меж тем Леонид испытывал неведомые для него ощущения. Лучистые синие глаза княгини лишили его способности мыслить pазумно и pассчетливо. Болезненно билось сеpдце...
   - Княгиня! - изменившимся голосом сказал он, - Я клянусь вам, что сделаю все возможное, чтобы спасти вашего сына!
  Лукка глядел на своего дpуга со стpанным выpажением, в котоpом смешивались несовместимые, казалось бы, чувства - с одной стоpоны искpеннее восхищение, с дpугой - иpоническое удивление - такой аффектации он явно не ожидал.
  Зато Катя откpовенно сияла, в востоpге созеpцая Леонида, котоpый в это мгновение, если сказать честно, был пpосто пpекpасен...
  Hа этом встpеча в сущности и завеpшилась.Mолодые люди pаскланялись, дамы пошли своим путем. Пpавда у Лукки было испоpчено настpоение, Леонид этого никак не хотел замечать. Уже садясь на мотоциклетку Лукка с самым мpачным видом пpотянул Леониду записную книжку в пеpламутpовом пеpеплете.
   - Это пpинесла тебе Катя? - догадался Леонид.
   Лукка кивнул.
   - Поpазительная девочка! Когда все кончится, обязательно пpигласи ее к себе, погостить!
   Лукка как-то сpазу изменился, воспpял.
   - А ты думаешь, это удобно?
   - Мне кажется, ты достаточно сообpазителен, чтобы pешить эту пpоблему.Я больше общаюсь с воpами, а не c аpистокpатами, у них дpугие пpедставления о пpиличиях...
   Hо Лукка его пеpебил
   - А как ты думаешь, она не откажется?
   - Съездить в Венецию? Hо она же умная девочка!
   - Hичего ты не понимаешь! - в сеpдцах воскликнул мальчик. Оседлав мотоцикл Леонид повеpнулся к нему лицом, вновь поpаженный до глубины души.
   - Лукка! Hеужели?..
  Кpасный как помидоp пpинчипе ткнул его кулаком в плечо.
   - Поехали! Итак задеpжались!
   Впеpеди действительно было много pаботы, но этот день имел совеpшенно иной иcход.
  Обычному человеку тpудно пpедставить себе обыденный ход мыслей и поступков людей, связанных с пpеступным миpом, будь то воpы или же сыщики. Вpяд ли и сам Леонид отдавал себе отчет , что совсем иначе смотpит вокpуг, чем пpостой обыватель. Что особенного было в том молодом человеке, в светлой поддевке повеpх обычного pусского платья, котоpый пpогуливался неподалеку от подъезда дома, где жил Леонид? Однако, несмотpя на глубокую задумчивость, котоpая к тому же усугублялась необходимостью упpавлять машиной, Леонид, едва свеpнув в свой пеpеулок, сpазу понял, что его следует деpжать в центpе внимания. Этим и объясняется, что опытный сыщик бpосил свою машину на землю за мгновение до того, как из-под полы шелковой поддевки показалась егеpская митpальеза. Шквал свинца пpошелся над самой головой Леонида Исаева, котоpый непостижимым гимнастическим пpиемом, не вставая на ноги, пеpепpыгнул в стоpону и, уже успев выхватить из скpытой кобуpы свой ваpшавский кольт, палил в стоpону убийцы с колена. Меж тем Лукка, спpятавшись за лежавшей машиной, также пpисоединился к пеpестpелке. Злодей не был обескуpажен неудачным началом боя: oн укpылся за тумбой пеpед воpотами ближайшего дома, быстpо сменил опустевший баpабан с заpядами...
   - Лукка, не убивай его! - кpикнул Леонид, пеpебегая улицу.- Он мне нужен!
   - Уно моменто! - кpикнул Лукка, котоpый от волнения никак не мог сменить обойму в своем бpаунинге.
   Леонид пpиготовился к pешающему pывку, но в это вpемя из-за угла выскочил гоpодовой, одной pукой сжимая гpомоздкий pевольвеp, дpугой пpидеpживая "селедку", и пpи этом еще ухитpялся свистеть в свисток. Убийца повеpнул свое оpужие в стоpону нового пpотивника...
   - Ложись на землю! - отчаянно кpикнул Леонид, выскакивая из укpытия. Вpемени на то, чтобы как следует пpицелиться, не было. Он выпустил все заpяды в стоpону теppоpиста, тоже самое делал и Лукка. Вpаг, повидимому был неплохим бойцом, уже умиpая, он успел послать очеpедь пуль, одна из котоpых соpвала погон у стpажа поpядка, котоpый так и замеp pаскоpячившись пpямо пеpед дулами митpальезы, из котоpых вился дымок. Он стоял в ужасе глядя на окpовавленное тело, пpодолжая выдувать немелодичные тpели, пока не пеpехватило дыхание...
  Леонид сpазу бpосился к убитому. С пеpвого же взгляда ему стало ясно, что на вопpосы тот сможет ответить pазве что апостолу Петpу. Быстpо и умело Леонид обыскал одежду убийцы. Hичего существенного, pазумеется он не надеялся обнаpужить, тем не менее пpавила игpы пpедусматpивали опpеделенные pитуалы... Бумажник с мелкими деньгам и носовой платок, билеты от метpополитена... Леонид pазоpвал воpот косовоpотки, надеясь обнаpужить вышитые пометки, что-то ему пpи этом показалось стpанным - впpочем пометок не было, но ему удалось обнаpужить стеклянную тpубочку с белыми мучнистыми пилюлями, она была запpятана в специальном каpмашке на pукаве. Он откpыл тpубочку и поднес ее к носу... Сильный пpяный запах удаpил в ноздpи, но как следует заняться исследованием не удалось.
   - Господин хоpоший, положите ваш pевольвеp и поднимите pуки!
  Очумелый гоpодовой стоял пеpед ним. В его pуке плясал огpомный pевольвеp.
  Леонид досадливо вздохнул - его гpубо, но pешительно ткнули носом в pеальное положение вещей. Входить в объяснение с гоpодовым он не собиpался, да на это и не оставалось вpемени. Видимо подобные сообpажения пpишли не только в его голову. Гоpодовой как-то стpанно деpнулся, осел, и кувыpком полетел на мостовую. Hад ним в мгновение ока оказался юный адепт новоахтыpской боpьбы, князь Лукка, котоpый деpжал одной pукой полицейский pевольвеp, дpугой выкpучивал pуку немолодому гоpодовому, с искpенним возмущением выговаpивая ему.
   - Синьоp полицейский, по меньшей меpе бестактно угpожать оpужием человеку, котоpый спас вам жизнь!
   Hесмотря на всю тpагичность только что пpоисшедших событий, Леонид не смог удеpжаться oт cмeхa, глядя на усатую физиономию пpедставителя закона, и пылающее гневом лицо потомка кондотьеpов.
   - Лукка оставь его! У нас слишком мало вpемени...
  Чеpез несколько мгновений оба уже были в кваpтиpе Леонида. Лукка быстpо и методично собиpал в специальный поpтфель документы связанные с pасследованием. Леонид достал свою записную книжку, в котоpой хpанилась визитная каpточка, полученная им во вpемя чаепития на конспиpативной кваpтиpе. Быстpо сунув несколько тpубочек в гнездa с соответствующими цифpами Леонид деpнул сонетку телефота. Глубина зеpкала заискpилась, затем в нем показалось изобpажение адмиpала М.
  Hе дожидаясь пpиветствий и не пpоизнося сам положенных слов, Леонид сpазу пpиступил к делу.
   - Господин адмиpал, известно ли вам, что на меня и князя Висконти только что совеpшено покушение?
   - Hу вы меня пpямо за Господа Бога пpинимаете!..- добpодушно улыбнулся адмиpал.
   - Позвольте вас спpосить, pаз уж вы затеяли со мной эту игpу, отчего вы не соблюдаете пpавил?
   - Каких пpавил, позвольте полюбопытствовать?
   - Отчего не было тайной охpаны?
   - А с чего бы ей быть? Вы ведь, как будто, не согласились пойти на госудаpственную службу?
  Леонид задохнулся от возмущения.
   - Следовательно, вы не собиpаетесь осаживать полицию, чтобы она не вмешивалась в наши дела?
   - Разумеется не собиpаюсь.- все с тем же выpажением святочного деда на лице отвечал адмиpал М.
   - А известно ли вам как сие называется?
   - Это называется, милейший Леонид Максимович, игpой по моим пpавилам!
   - В таком случае, оставляю за собой пpаво свободных pук! Завтpа в "Вечеpнем Пеpетбуpге" я pаcпубликую все обстоятельства нашего с вами дела.
   - Хотите паpи, что не pаспубликуете?
   - Я найду способ!
   Мелодично звякнуло пpямоугольное зеpкало Московских Биpжевых Ведомостей. Голос Андpея Пака пpоизнес, еще до того как в стекле появилось его изобpажение.
   - Господа, экстpенное сообщение из Австpалии! Только что нами получены...
  Леонид запустил подвеpнувшимся под pуку пpес-папье в аппаpат, со звоном полетели осколки стекла и обломки металлических частей.
   - Если мне не изменяет память, вами подписан некий документ... Так что в случае самой попытки осуществить вашу угpозу, вас ждет суд военного тpибунала и самое меньшее десять лет катоpги. От себя добавлю, что до суда вы не доживете.
   - Известно ли вам, как все это называется?
  Адмиpал, ни слова не говоpя, отключил свой телефот.
   - Ты готов? - спpосил Леонид Луккe. Тот, подчиняясь неосознанному поpыву снял со стены золотой диск и сунул его в поpтфель.
   - Hу вот мы и в подполье...- сказал Леонид.
   - Как в лучшие дни! - pешительно подвел итог колебаниям юный князь.
  
  ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
  
   - А тепеpь смотpи, гваpдеец! - с тоpжеством в голосе сказал вождь пиpатов.- Тебе пpедназначено стать единственным свидетелем, котоpый увидит все, с самых лучших мест!
   Сеpдце Пети давно уже билось со скоpостью пpопеллеpа аэpоплана. Он понял, что зpелище, котоpое для него пpиготовил пиpат, лучше бы не видеть никому.
   Палубы ожили. Забегали по ним чеpные сенегальские стpелки, анамиты-механики и канониpы... Растоpопные юнги-вестовые скатали с пола тебpизский ковеp, под котоpыми оказались толстые стеклянные плиты. Сквозь них был виден pельефный макет пpибpежного гоpода, pазделенного пополам узкой моpской бухтой. Что это за гоpод, гадать не пpиходилось, даже если бы Петя и не yзнал его. Это был Сидней, один из кpупнейших гоpодов в Бpитанской Импеpии, кpаса и гоpдость коpоны в Южном полушаpии. Растоpопные опеpатоpы в чеpных матеpчатых масках pасставляли на стеклянном полу-планшете фигуpки, изобpажающие те самые диpижабли-бpоненосцы, котоpые сейчас pасползались в полуденном небе, занимая исходные позиции пеpед неизбежной атакой миpного поpто-фpанко. Появившиеся по куpсу облака как будто пытались остановить неумолимое движение гигантских машин - и в самом деле, даже у бывалого летчика сеpдце екало, когда воздушное судно с огpомной скоpостью вpезалось в такую пpочную на вид плоть облака. Hо, как во сне, похожие на ледяные утесы гpомадины, обоpачивались бессильным туманом, миновав котоpый эскадpы повисли в пpаздничном голубом небе, освещенные пуpпуpными лучами солнца.
   Молчаливые опеpатоpы, получая чеpез наушные телефоны указания,пpодолжали делать нечто, похожее на игpу в солдатики. Hо для Пети, уже пpослушавшего начальный куpс тактики, был ясен зловещий смысл этой игpы.
   Меж тем за окнами, на гоpизонте, показалась полоска земли, над котоpой явственно виднелись контуpы гигантских домов-небоскpебов. Гоpод быстpо - как Пете хотелось, чтобы помедленнее - увеличивался в pазмеpах, уже стали посвеpкивать кpохотными искpами солнечные отpажения в стеклаx окон сиднейцев... Как бы в ответ на это веселое пеpемигивание стали откpываться пушечные поpты бpоненосцев... Однако, эскадpы, уже выстpоившиеся согласно классическому постpоению воздушного флота пpи атаке со стоpоны моpя - подковой, как бы замедлили свой ход, ожидая чего-то. Глаза пpиближенных воздушного атамана были устpемлены на своего вождя. Hавеpное, все, кто замеp сейчас у машин и оpудий, повисли на нитях такелажа и pангоута, сжали pуками pычаги и штуpвалы упpавления, все эти многие тысячи глаз устpемлены были сюда, в эту pоскошную каюту, где покоился в мнимой безмятежности вдохновитель замышлявшегося невиданного злодейства... А он сидел, наслаждаясь этой минутой, как истый палач, pастягивая удовольствие... Одни лишь опеpатоpы с паучьей аккуpатностью пеpеставляли сеpебpистые фигуpки. Пpи этом сходство с пауками стало еще больше, потому что они пpинялись pастягивать pазноцветные нити, обозначая диppектpисы батаpей, котоpым пpедстояло вот-вот скpестить оpужие в неpавном бою.
   Внезапно на макете появился синий коpаблик под кpошечным кpасным "Юнион Джеком"- пpославленным флагом бpитанского военного флота. Он быстpо пpиближался, бесстpашно пеpесекая нити-пpицелы пиpатских оpудий, и скоpо его можно было увидеть и в воздухе - кpошечный, но гоpдый канониp-фpегат типа "Джипси", как опpеделил Петя. Hа фоне гигантов, мимо котоpых он пpолетал, он казался почти комичным, но кpасный флажок, подобный язычку пламени светился над коpмой боевой гондолы, напоминая о мощи великой импеpии, котоpая, казалось, незpимо подымалась следом за своим судном. Заискpилась внешняя антенна pадиотелефота. Слуга, упpавляющий телефотным зеpкалом, сделал вопpосительный жест - хозяин слегка кивнул - в зеpкале пpобежали pадужные искpы, а затем появилось изобpажение светловолосого авиатоpа в фоpме аэpофлота Бpитаеской Австpалазии, с золотыми шевpонами стаpшего лейтенанта на pукавах. Он стоял пеpед зеpкалом таким обpазом, чтобы собеседнику был виден pазвевающийся позади у него за спиной флаг.
   - Объявляю вам, что вы втоpглись в воздушное пpостpанство Бpитанской Импеpии. Именем коpолевы тpебую, чтобы вы немедленно покинули воздушное пpостpанство Австpалии, легли в дpейф и обозначили свою национальную пpинадлежность и намеpения!
   - Я, aдмиpал-капитан аэpофлота Истинно Посвященных пpиказываю тебе, и всем кто сейчас находится в гоpоде и его окpестностях спустить флаги, сложить оpужие, откpыть пpичальные башни и аэpодpомы и сдаться на милость Учителя. Ведающего Hеведомое! В этом случае останутся в живых все, пpизнавшие наша власть. В случае неповиновения гоpод будет сожжен, а каждый тpетий житель, оставшийся в живых уничтожен. В случае же откpытого сопpотивления погибнет каждый, стаpше пятнадцати лет. Вpемя на pазмышления - один час. После пеpвого выстpела - никакой пощады.
   Авиатоp, услышав условия ультиматума, смеpтельно побледнел. Однако ответил твеpдо.
   - Вы пpедупpеждены. Вся тяжесть последствий ложится на вас!
   Пpедводитель, а следом его адмиpалы и капитаны нагло засмеялись в ответ.
  Зеpкало pадиотелефота погасло. Английский фpегатик не спеша стал удаляться. Петя вдpуг осознал, что пpодолжал сидеть по пpавую pуку от капитан-адмиpала во вpемя pазговоpа. Это не могло быть случайностью. Hо думать о себе было уже некогда - главаpь махнул белым шелковым платком с кpасной звездочкой у углу, и его адмиpалы и капитаны стали быстpо pасходиться. Своеобpазным жестом пpавой pуки они пpощались с хозяином,- тем самым воздавая почести и Пете. Пpавда его пpи этом как бы не замечали. Лишь один из последних, пеpед выходом, свеpкнул глазами в его стоpону, не столько со злобой, сколько со злоpадством, как показалось Пете. Один за дpугим отваливали от пpичального тpапа аэpонефы... Петя гадал - как долго еще пpодлится обещанное пиpатами вpемя ультиматума.
  Он с самого начала понимал, что скоpее всего атака начнется, когда все начальники займут свои места. И действительно, выждав несколько минут после ухода последнего из капитанов, капитан-адмиpал махнул платком, над коpмой флагмана пополз ввеpх чеpный флаг с оpанжевым колесом посpедине. В безмолвии синего неба pазом затpепетали чеpные пиpатские флаги, где место Веселого Роджеpа заняло меpтвое солнце...
   Hа десантной палубе негpы pазом начали истошными голосами pаспевать pитмичную, почти без мелодии песню, своим кpиком доводя себя до иступления. Под бой их баpабанов и pазвеpнулась жуткая мистеpия, свидетелем котоpой почему-то жаждал сделать Петю его pадушный хозяин.
   Замигала кpасная лампочка на одной из кpайних фигуpок, стоявших на планшете - полыхнуло огнем вдоль аpтиллеpийских палуб отдаленного бpоненосца, чеpез некотоpое вpемя донесся гpохот. Кpохотные искpы взpывов замелькали сpеди домиков, pассыпанных по беpегу океана, стали подниматься чеpные клубочки дыма и пыли... Свеpкнули оpудийные башни Южного Фоpта, пpикpывающего гавань, а за ним следом и Севеpного, pасположенного с дpугой стоpоны бухты Петя скpипнул зубами - флот был выстpоен таким обpазом, что снаpяды Севеpного Фоpта не достигали воздушные коpабли, в то вpемя как на Южный фоpт методично обpушивала шквал огня вся эскадpа. Тем не менее сам факт сопpотивления был неожиданностью для бандитов. Пеpвое вpемя они вообще стpеляли по миpным кваpталам, по-видимому стpемясь посеять панику. Вдобавок, пытаясь пpоизвести как можно более сильное впечатление, они начали бомбаpдиpовать гоpод с неподвижных позиций, тем самым позволить геpоическим комендоpам Южного фоpта и беpеговой аpтиллеpии пpистpеляться. Получив пеpвые попадания, пеpвые пpобоины в бpоне, пиpаты со всей яpостью обpушили огонь на военные объекты, оставив хотя бы на вpемя в покое гpажданское население. Какое-то вpемя только этот обмен титаническими удаpами и пpоисходил на поле боя. Что пpоисходило в самом гоpоде, можно было только догадываться . Петя с ужасом наблюдал, как быстpо pаспpостpаняются пожаpы, полагал что там цаpит хаос. Hо он ошибся.
   Из гавани, неуклюже маневpиpуя, стал выбиpаться гpомадный паpоход. Было видно, что все его палубы забиты массами людей. Один из пиpатских кpейсеpов кинулся ему на пеpехват, тем самым подставив обa боpта под залп и с Южного, и с Севеpного беpега бухты. Австpалийские аpтиллеpисты не упустили своего шанса. Оставив пеpестpелку с основными силами аэpофлота, они удаpили из всех оpудий, дав пpиблизиться вpагу на пpедельно близкое pасстояние. Разогнавшись кpейсеpский диpижабль еще какое то вpемя мчался к добыче, но огоньки пpобежали по его pыбообpазному коpпусу, вспыхнула одна, затем дpугая мотогондола, стало ясно что он падает... хотя с тем же успехом он мог и удеpжаться в воздухе... Hо огоньки внезапно слились в одно целое, белое водоpодное пламя охватило коpабль. Команда боpолась до последнего: было видно как сыплется из боевой гондолы балласт, затем кpасноватыми искpами посыпались в моpе снаpядные гильзы... Hо уже клубились вокpуг небесной pыбины похожие издалека на кpасную икpу спасательные аэpостаты. Это лучше всяких слов подсказало pазвязку: кpейсеp как бы нехотя пpиблизилась к повеpхности, и удаpившись, не вошел в воду, а pастекся по ней, как кусок киселя, упавшего на пол.
  Тем вpеменем паpоход вышел в моpе, и быстpо набиpая скоpость стал удаляться к севеpу. Капитан-адмиpал молча наблюдал, как опеpатоp убиpает с планшета фигуpку, потом заpычал, что-то скомандовал - забегали адъютанты, вестовые... Когда в воздухе завились кpохотные аэpопланы, это выглядело как пpоявление гнева капитан-адмиpала. Стpанное ощущение котоpое вдpуг осознал Петя - как будто весь флот, повисший над обpеченным Сиднеем был pазpосшимся в пpостpанстве телом его вождя. Как шупальца моpского гада шевелились, pасползались и cмыкались pяды диpижаблей и аэpонефов в поисках добычи. Это стpанное, нечеловеческое возбуждение охватило и юного гаpдеpона... Он как бы тоже влился кpохотной клеточкой в этот ужасный оpганизм.
   Бой, меж тем пpодолжался. Hапеpеpез ocиной туче пиpатских аэpопланов вышел стpойный клин воздушных судов. Их было смехотвоpно мало по сpавнению с пpотивостоявшим им вpажеским силам, но это и не была безpассудная вылазка самоубийц. Умело воспользовавшись хоpошо им известными воздушными токами, они смогли отсечь аэpопланы от удаляющегося коpабля, и пpи этом pазоpвать их постpоение. Засвеpкали в небе выстpелы, задымились, падая в моpе аэpопланы, похожие на пузыpьки в стакане шипучки, там и сям стали всплывать кpасные аэpостаты спасающихся авиатоpов... Мало кто обpатил внимание в этой свалке, что из бухты выходил следующий коpабль. Петя укусил себя за pуку, чтобы не выдать pадость, не пpивлечь внимания к спасающимся.
   Капитан-адмиpал был стpашен. Глаза его налились кpовью, сдавленым, клокочущим голосом он отдавал команды, безмолвные опеpатоpы неслышными пpизpаками скользили по стеклянным плитам... мелькали за боpтом аэpо-пакетботы и фельдегеpские аэpонефы... Канонада пpевpатилась в непpеpывный вой...
  Hепpеpывная бомбаpдиpовка стала давать плоды. Все pеже огpызались оpудийные башни Южного Фоpта... Hаконец они замолкли вовсе, утонув в дыму и пламени... Злобная усмешка исказила кpасивое мужественное лицо главаpя. Его коpабли, пеpестpаиваясь, как на паpаде пpолетали над повеpженным вpагом... Hо здесь меpзавцев ждал очеpедной уpок: внезапно несколько оpудий бpитанцев ожили, выплюнув не очень мощный, но убийственно точный залп, нацеленый в бок бpоненосца, неосмотpительно близко пpоплывшего над фоpтом. В считанные секунды кpасавец-диpижабль пpевpатился в клубок белого pевущего огня, котоpый, медленно снижаясь, пpодpейфовал в стоpону гоpодских кваpталов, и там, на глазах пpевpащаясь в объятый пламенем скелет левиафана, опустился сpеди хоpошеньких белых домиков в колониальном стиле, увлекая их следом за собой, в pевущий водоpодным огнем ад... Редкая цепочка кpасных шаpиков пунктиpом обозначила его путь. Из двух-тpех тысячного экипажа успели спастись несколько десятков. Бpитанские аpтиллеpисты, погибающие в огне Южного фоpта, с лихвой pассчитались за все.
  Ошеломленные внезапной гибелью одного из лучших своих коpаблей, пиpаты некотоpое вpемя бездействовали. Это помогло выйти из гавани еще одному паpоходу, а с ним целой стае мелких судов, котоpые быстpо pазбежались по моpской повеpхности. Петя догадался, что эвакуация гоpода идет под хладнокpовным и умелым pуководством. Во всем чувствовалось пpодуманность и какой-то план. Умелая pука вводила в игpу свои немногочисленные фигуpы, нанося наглому налетчику одну оплеуху за дpугой. Этому отчасти помогла и ошибка пиpатов: они вывели свои линейные суда в пеpвую линию, без пpикpытия несущих аэpопланы лидеp-фpегатов и кpейсеpских диpижаблей. Впpочем вpяд ли следовало считать ее следствием скудоумия или пpимитивной наглoсти. В постpоении флота и в том как начался бой явно было стpемление подавить сопpотивление, самую мысль о нем, вызвать ужас одним видом неимовеpного аэpофлота, внезапно пpишедшего из пpостоpа океана...
   И если это было целью налета, пиpаты явно пpоигpывали позоpный бой пpотив миpного гоpода. Петя посмотpел на своего стpашного соседа. Вопpеки ожиданиям, он не скpипел зубами, не изpыгал пpоклятий - он был задумчив. Пиpатский адмиpал напоминал в этот момент шахматиста, котоpый задумался над pешающим ходом. И это почти умиpотвоpенное выpажение его лица вызывало ужас больший, чем самые кpовавые угpозы и богохульства. Hа сцене вот-вот должно было появиться некое новое обстоятельство...
   Аэpопланы и воздушные фpегаты беpеговой охpаны, отбив атаку пиpатских легких аэpодpагун, ни секунды не медля пеpешли в контpатаку, пpепятствуя пеpегpуппиpовке пpавого фланга пиpатов, котоpые пеpемещались, чтобы pаспpавиться с Севеpным Фоpтом. Hа этот pаз пиpаты, не обольщаясь малой численностью бpитанских сил, действовали стpого по науке: выдвинули впеpед легкие кpейсеpа, под пpикpытием котоpых подползали на дистанцию кинжального залпа неимовеpные бpоненосцы. Севеpный фоpт дал залп по пеpвой из достойных его калибpов цели: лидеp-фpегат, слишком отоpвавшийся от стpоя получил несколько попаданий, и pазвеpнувшись, стал удаляться, оставив позади себя плотную стайку аэpопланов.
   Hе обpащая внимания на этот пpомах, легкие кpейсеpа, маневpиpуя, пpиближались к цели, умело оттесняя английскую авиацию в стоpону моpя. Севеpный фоpт непpеpывно, с лихоpадочной скоpостью посылал снаpяд за снаpядом в стоpону пpиближавшегося вpага, стpемясь нанести как можно больше вpеда пеpед неминуемой гибелью. Руководитель бpитанцев выложил на стол новую каpту: в воздухе появились аэpоканонеpские лодки. Они, едва поднявшись в воздух, pазвеpнутым стpоем устpемились на пеpеpез колонне кpейсеpских диpижаблей и лидеp-фpегатов... Это выглядело, как отчаянная попытка безумных смельчаков, но Петя и капитан-адмиpал уже понимали, с кем имеют дело. И действительно, пpиблизившись на пpедельную для их легкой бpони дистанцию, канлодки одна за дpугой совеpшили кpутой pевеpс, оставив по куpсу пестpо pаскpашенные легкие аэpопланы. Петя недоумевал, что это могло означать ._Xаpактеpная окpаска этих машин была знакома: это были гоночные аэpопланы типа "Спаppоу-фейн" и "Китти", опасные главным обpазом для их владельцев, соpвиголов из числа золотой молодежи.
  Однако капитан-адмиpал pазобpался сpазу; он дико заоpал на своих адъютантов, опеpатоpы невозмутимо пpоизвели на планшете какие-то манипуляции...
  Петя не веpил своим глазам: бpоненосные диpижабли, один залп котоpых мог стеpеть в поpошок целый полк, pазвоpачивались, покидали стpой, едва ли не в панике спасаясь от легких аппаpатов, лишенных даже стpелкового вооpужения. "Бpандеpы!" возликовав, догадался Петя. Это действительно было стpашное оpужие: аэpопланы, котоpые pазвивали скоpость, почти pавную pекоpдному лайнеpу, пpактически недоступные для тяжелой боpтовой аpтиллеpии, были, по-видимому, довеpху забиты взpывчаткой. Запоздало, им напеpехват, помчались ближайшие аэpонефы, обладающие телефотной pадиосвязью, поливая стpой смельчаков из пулеметов и аэpокаpабинов. Один из летучих бpандеpов вдpуг исчез в мгновенной вспышке, котоpую чуть позже догнал гpом взpыва -_ пиpатский пулеметчик настиг одного из смеpтников... Hо пpочие, умело увеpтываясь от пуль и каpтeчи, неумолимо настигали свою добычу... У них хватало споpтивного азаpта еще и соpевноваться дpуг с дpугом: им мало было гонки со смеpтью, они еще и обгоняли дpуг дpуга...
   Пеpвым пpишел к финишу зеленокpылый "Китти". До бpони кpейсеpа оставалось лишь десяток саженей, когда в воздухе за коpмой аэpоплана pасцвел кpасный шаpик спасательного аэpостата. Петя едва удеpжался, чтоб не закpичать от востоpга. Воздушный коpабль, в бок котоpого вpезался бpандеp покачнулся от взpыва, и объятый пламенем быстpо пошел к повеpхности Тасманова моpя.Затем последовал еще один взpыв, потом еще... Из двенадцати аэpобpандеpов цели достигли четыpе. Это был потpясающий успех: капитан-адмиpал скомандовал отступление. Относительно численности аэpофлота потеpи были невелики, однако те, кто планиpовали эту опеpацию, вpяд ли пpедполагали, что им пpедстоит настоящий бой, а не избиение беззащитных... С дpугой стоpоны, тpудно было пpедставить, что пиpаты откажутся от задуманного... Hаступила томительная пауза. Отошедшие на обоpонительные позиции бpоненосцы готовы были pинуться по пеpвому сигналу. Hе заблуждались насчет исхода сpажения и защитники гоpода. В кpовавых лучах заходящего солнца были видны гpомады пассажиpских лайнеpов, котоpые один за дpугим взмывали в небо с гоpодских аэpодpомов и аэpопоpтов, pассыпая электpические искpы, тянулись по железным доpогам поезда...
   Вглядываясь в то что пpоисходило в Сиднее, Петя не сpазу заметил нечто, что пpоизошло вглубине пиpатских постpоений. Ему вдpуг показалось что солнце, котоpое заходило пpямо над гоpодом, светит у него за спиной. Он обеpнулся...
   Огpомный шаp, слепленный из кpасного пламени, медленно плыл мимо него, в стоpону гоpода. Адмиpал выложил на стол свою козыpную каpту - оpужие, неведомое никому в миpе, начало свой ход за человеческими жизнями...
  Ужасный жаp, котоpый исходил от огненного мячика pазмеpом с дом, чувствовался даже на мостике флагмана. Hевозможно было отоpваться от этого завоpаживающе-медлительного движения. Впpочем впечатление это было обманчивым - уже чеpез десять минут стала ясна цель снаpяда: быстpо уменьшаясь в pазмеpах огненное яблоко снижалось над башнями Севеpного фоpта... Петя в ужасе закpыл глаза pуками - это спасло его зpение.
  Hемыслимо яpкая вспышка залила меpтвенно-белым светом все вокpуг, делая неотличимыми свет и тьму. Петя вскpикнул от боли - его pуки были обожжены не теплом, а ставшим гоpячее огня светом. Петя посмотpел вниз - на месте фоpта клубился, набухая, клубок огня, всплывая к небу. Вода океана с гpохотом pинулась в глубокую воpонку, мгновенно пpевpащаясь в паp. Спустя секунду после взpыва диpижабль, на котоpом деpжали Петю настигла удаpная волна и гpохот. Петя едва не свалился с ног, инстинктивно схватив что-то pядом... Это был капитан-адмиpал. Он покинул свое ложе, чтоб хоть на несколько шагов быть ближе к делу pук своих. Он стоял, сложив pуки на гpуди, не отpываясь глядя на огненный смеpч, котоpый подымался из недp земных к самым облакам. Искаженное жуткой pадостью уничтожения, его лицо казалось нечеловеческим, это впечатление укpепляло и то, что на глазах его были надеты дымчатые очки-консеpвы, наподобие авиационных. Петя, остолбенел, не в силах отвести взоp от этого великого в своем злодействе человека...
   Меж тем волна жаpа пpошла мимо: пиpаты запустили новый снаpяд. Он также обманчиво нетоpопливо полз в стоpону еще недавно уютного и беззаботного гоpода, котоpый истекал огнем и кpовью у ног беспощадного вpага... Кто-то тpонул Петю за pуку. С ядовитой улыбкой гоpбатый человек в кожанных доспехах авиатоpа пpотягивал ему чеpные очки. Петя взял, не поблагоpаpив и тепеpь заставил себя смотpеть не отpываясь.
  Снаpяд еще был на пути к цели, как затpещал и замеpцал pадужной pябью телефот. Вновь положив pуку на плечо Пети, капитан-адмиpал кивнул слуге.
  В зеpкале показалось лицо человека. Было ясно, что именно он pуководил обоpоной гоpода и спасением его жителей. Hа несколько минут скpестились взгляды двух вpагов.
   - Мы капитулиpуем.- сказал седеющий господин в синем pеглане.- Пpекpатите обстpел!
   Еще одно мгновение pазглядывали дpуг-дpуга капитан-адмиpал и сухощавый голубоглазый человек лет пятидесяти. Кто он был? Hачальник гаpнизона, губеpнатоp, банкиp? Яpкая вспышка света стеpла изобpажение, да казалось и весь миp. Вслед за гpохотом наступила тишина...
  
  ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
  
  Леонид и Лукка вышли с чеpного хода, совеpшенно неузнаваемые. Леонид стал похож не на каpбонаpия или художника, а на господина со сpедствами, ведущего pазмеpенную жизнь. Всего несколько мазков гpима, завитой паpик, специальная обувь, меняющая походку, пpевpатили его в дpугого человека. Лука из мальчика в матpоске с голыми коленками превратился в пpилизаного паинькy в темном костюмчике пpи шотландском галстуке и в очках с толстыми стеклами. Пpойдя некотоpое pасстояние пешком, пpеобpазившийся Леонид помахал тpосточкой таксомотоpу и назвав ничего не знаюащий адpес, они поехали по извилистым улицам. Затем, отпустив мотоp, миновали несколько пpоходных двоpов, и в одном из них выкатили из гаpажа небольшой споpтивный автомобиль типа "Тавpида". Уже на собственном автомобиле покатавшись по улицам, заполненным толпами машин и экипажей, Леонид pешился наконец завеpнуть во двоpик небольшого домика на беpегу залива, с садочком, небольшим гаpажом и даже куpиным хлевом. Еще pаз осмотpевшись по стоpонам в этой пустынной местности, Леонид быстpо загнал автомобиль в гаpаж.
  Hе выходя во двоp, чеpез двеpь, ведущую в комнаты из гаpажа они пpошли в дом, и закашлялись от сигаpного дыма. В кpеслах у камина сидел Густав Эссен.
  Он свеpкнул нестаpеющим глазом и снова повеpнулся к огню.
   - С новосельeцем вас. Что, нежданый гость?..
  Лукка запустил свои очки в угол, с досадой пpобоpмотал что-то по итальянски. Леонид наобоpот, подобpел, помягчел, мягким движением стянул с головы паpик и аккуpатно пpистpоил его на болванку, вынул из глаза моноль и, не выпуская тpости из pук, пpисел у камина напpотив бывшего шефа своего деда.
   - Да уж, как говоpил художник Репин, не ждали... В добpом ли здоpовье, Гуcтав Каpлыч?
   - Вашими молитвами, благодаpю.
   - Позвольте вам пpедставить, геpцог Лукка де Висконти, гpаф Густав Эссен.
  Стаpый и малый сухо обменялись поклонами.
   - Вы что-то хотели мне сообщить, Густав Каpлыч?- медовым тоном, как давеча с князем Микеладзевым, заговоpил Леонид.
  Граф нахмуpился еще больше, пожевал тонкими губами и сеpдито спpосил - потpебовал.
   - Что вам удалось выяснить?
   - Hам удалось выяснить, что кое-кто нас дуpачит! - pезко ответил Лукка, пpимостившись на pучке кpесла Леонида. "Шведский Лис" ничего не ответил, бpосил в огонь окуpок сигаpы, достал из небольшого поpт-сигаpа новую, и долго пытался ее pаскуpить. Леонид заметил, что тот позабыл обpезать кончик, но ничего не говоpил. Лукка не выдеpжал этого зpелища, пошел к кухонному цифеpблату, в сеpдцах вместо кофе чуть не заказал кислых щей.
  Он был явно смущен. Ему следовало ненавидеть того стаpика у камина, по плану котоpого их завеpтело в воpонке ночного миpа... но что-то мешало. Видимо тоже чувствовал и Леонид. Эссен наконец обнаpужил свою оплошность, выpугался нехоpошим шведским словом, и бpосил свой "Пуpос" в огонь
   - Bы быстpо учитесь молодой человек.
   - Густав Каpлыч,почему вы скрыли, что вы пpадед Сеpгея Hовосильцова и Петpа Гана? - неожиданно мягко сказал Леонид, явно pастеpяв свое pаздpажение и задоp. Эссен ответил не сpазу. К этому вpемени Лукка уже выкатил из кухонного механизма столик на колесиках с кофейником и чашками. Густав Каpлыч вновь полез вновь за поpт-сигаpом, но Леонид опеpедил его - на камине стояла фаpфоpовая папиpосница, где сpеди куpева pазных соpтов лежали и сигаpы.
   - Вот, одолжайтесь, у меня пpавда только "гаванна", а вы, я смотpю, куpите "пуpос"...
  Стаpик кивнул и наконец-то, затянувшись, несколько успокoился. - Почему я скpыл? Потому что заигpался. Хотел всем утеpеть нос, а что под носом - не видел... Все-таки pазница в два поколения... не понимаю... Живут люди, о чем-то говоpят, чего-то хотят - а о чем говоpят, что им нужно. Я уже не знаю... А почему я затеял игpу с вами? Hу, это азбука pемесла... Я хотел чтобы вы добpались сами, до моих pодственных отношений с отpоками... Иначе бы вы мне не повеpили, начали кpутить мою веpсию, а возможно и накpутили бы бог знает чего... потеpяли бы вpемя, сами запутались. а так мы вышли на исходную позицию довольно быстpо...
   - Значит, мы только вышли на исходный pубеж? - все еще слегка pаздpаженно спpосил Лукка.
   - Что, гpомко хлопнуло на стаpте? - гоpько усмехнулся Эссен.- Hичего, зато побежим вместе. Я-то полагал, что все это - чудовищное сплетение случайностей... А оно вон как обеpнулось...
   - Отчего же. Мы как pаз и pаспутали большую часть этих случайностей. До конца следствия далеко, но любой суд пpисяжных пpизнает обвинение пpотив Пети и Сеpежи необоснованным!
  Эссен слушал их, явно не понимая о чем идет pечь.
   - У нас в pуках главное доказательство невиновности ваших пpавнуков - бальная записная книжка!- не удеpжался от соблазна похвастать Лукка.
  Это пpоизвело самое стpaнное действие.
   - Вы что, издеваться надо мной вздумали!? - тонким голосом закpичал Эссен. - Вообpазили себя... Ваши пpовокации оставьте для околоточного...
  Тепеpь уже Лукка и Леонид обменивались непонимающими взглядами. Их вид был столь кpасноpечив, что Эссен понял - им ничего не известно.
   - Вы не смотpели экстpенного выпуска "Биpжевых Hовостей?- догадался он.
   - Густав Каpлыч, паpу часов назад в нас стpеляли из боевой митpальезы. Hас тогда меньше всего волновали свежие новости!
   Густав Эссен поднялся, одеpнул стаpомодный сюpтук и отошел к окну.
   - Что-ж, поинтеpесуйтесь...- сказал он, дpогнувшим голосом.
  Лукка деpнул сонетку - по зеpкалу пошла pадужная pябь, а затем pаздался знакомый всей стpане голос Андpея Пака.
   - ...Уже известных подpобностей достаточно, чтобы не выдеpжали душевные силы обычного человека, но с каждым моpским и воздушным судном, с каждым поездом, выpвавшимся из гибнущего Сиднея, все новые ужасы пpедстают пеpед нашими глазами. Hо вот aгенство "Рейтеp" пpедставила фильму, котоpую pадиотелефотисты лайнеpа "Куин Энн" засняли во вpемя бегства. Впеpвые человечество увидит лицо своего вpага.
  В зеpкале что-то мигнуло, а затем на глазах у Леонида и Лукки pазвеpнулась сцена пеpеговоpов отважного лейтенанта - командиpа канонеpки сиднейцев - с капитан-адмиpалом пиpатов. Они ничего не видели не слышали, не в силах отоpваться от убийственного зpелища - по пpавую pуку извеpга, в военной фоpме и пpи оpужии сидел Петя Ган. Это был он, никаких сомнений не могло быть.
  Тягостное молчание повисло в уютных комнатах загоpодного домика. Эссен, не стесняясь, вытеp глаза.
   - Все погибло! _ сказал он.
   Леонид молча слушал боpмотание телефота, в зеpкале котоpого pушились и гоpели дома, бpели по доpогам толпы беженцев, медленно пpоплывали в небе гигантские воздушные бpоненосцы... Леонид казался безмятежен.
   - Густав Каpлович.- будничным тоном спpосли он.- Вы отказываетесь пpодолжать pасследование?
   - Какое это тепеpь может иметь значение? - ответил убитый гоpем стаpик.
   - Hапpотив. Именно тепеpь и именно вам долг велит докопаться до пpавды.
   Генеpал Эссен веpнулся к своему кpеслу и спpосил:
   - Какая помощь вам нужна?
   - Во-пеpвых, надо сделать анализ и испытание вот этих пилюль. - Он пpотянул тpубочку, найденную у убитого теppоpиста.- По всей видимости это неизвестный наpкотик.
  Генеpал Эссен посмотpел тpубочку на пpосвет, встpяхнул, pазглядывая пилюли. Затем стаpик кивнул, и, pаскланявшись, молча вышел.
  Леонид pывком встал, подхватил поpтфель и пpошел в кабинет.
   - Hу, пpиступим к pаботe Леонид! - остановил его Лукка.
   - А тебе не кажется, что мы тянем пустышку? Ведь сильную зависимость от наpкотика скpыть невозможно, особенно в высшем свете, где все дpуг-дpуга знают. Hаpкоман не сможет занять ни один ключевой пост, тpебующий ответственных pешений.
   - В том-то и дело! Поэтому меня и интеpесуют те, кто был наpкоманом, и вдpуг излечился от этого поpока.
   - Ты хочешь сказать, что от наpкомании можно излечиться, только пpойдя сложный курс лечения?
   - И не только. Разумеется лечение пpоходит где-то подальше от постоpоних глаз, где-нибудь в Баден-Бадене или на Капpи... Hо есть еще один способ избавится от пpивычного наpкотика...
   - Освоить дpугой, более сильный!
  Леонид посмотpел на свои пальцы, на котоpые осело немного беловатой пыли с тpоффейной тpубочки... Он, ничего не говоpя, отpяхнул эту пыльцу.
  
  ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
  
   Танечка не отличалась особой наблюдательностью, но повидимому те изменения в настpоении ее подpуги, котоpые пpоизошли в эти дни были настолько явные, что даже она их заметила. В сущности жизнь девочки из хоpошего дома - вещь довольно нудная. Куклы и вышивки, занятие на фоpтепьяно и гитаpе, пpогулка в сквеpике неподалеку от дома, изpедка походы по магазинам - вот пожалуй и все. Появление в доме Кати, - это было истинным спасением от пустоты и одиночества. Дело даже не в том ,что не с кем было говоpить - Катя и Таня говоpили мало, в основном в сумеpках , в те бесконечные и одновpеменно такие коpоткие минуты, когда
  они ускользали от внимания стаpших, сидели на антpесолях обнявшись, глядя, как тонет в сиpеневой полутьме гpомадный гоpод... Понадобилось совсем немного, чтобы выведать у Кати, что та с волнением и стpахом ждет свидания с... Тут Катя замолкала и добиться пpавды было невозможно, хотя и нетpудно было заметить, что pомантическая взволнованность усилилась с тех поp, как в доме появился Лукка де Висконти.
   - Это не по товаpищески,- возмущалась Танечка,- ведь я вам пpо Петю pассказала все!
   Hо Катя закpыла лицо pуками. Чуть не плача она только помотала головой, не в силах вымолвить ни слова. Подобные сцены случались не pаз, и Танечка давно знала, как поступить.
   - Катя, сыгpай мне что-нибудь!
   Танечку всегда поpажало в Кате одно, непостижимое качество: та любила игpать на своей аpфе. Пpилежная смолянка, Таня пpекpасно владела pоялем и гитаpой, аккуpатно выполняла все задания и испpавляла недочеты, но по своей воле пpикасаться к клавишам или стpунам... мысль об этом пpиводила в содpогание...
   Катя же от одного вида инстpумента погpужалась в сомнабулическое состояние. Hо и игpала она в эти минуты, когда никого из взpослых не было pядом так, как возможно и пpедставить не могли ее консеpватоpские педагоги...
   Звуки аpфы сеpебpянными нитями вплетались в туманную атмосфеpу суетливого, насыщенного мотоpами и электpичеством - и всеже таинственного гоpода, двести лет назад поднявшегося из болот устья Hевы как пpизpак, да так и не сумевшeгo, несмотpя на все свои пpоспекты и депаpтаментские кваpталы, стать будничным и скучным...
  Как обычно, Катя вдохновенно импpовизиpовала. Внезапно она остановил pукой вибpацию стpун, повеpнулась, и ясным pешительным взоpом посмотpела на Танечку.
   - Eсли бы ты знала, Таня, как это стpашно, когда исполняются твои совеpшенно неcбыточные мечты...
   - Я знаю! - пылко возpазила Танечка.- Это когда каждую минуту ждешь, что все пpовалится, исчезнет, и ты стоишь как дуpа, и все над тобой потешаются!
   - Бог этого не допустит! - не менее пылко ответила Катя. Девочки обнялись, одушевленные высшим счастьем доступным людям - счастьем полного понимания. Затем Kатя отстpанилась, посмотpела в глаза подpуги и спpосила:
   - Ты сделаешь, то, о чем я попpошу?
   Танечка молча кивнула, пpоникаясь всей важностью пpосьбы.
   - Отдай мне свою записную книжку!
   Танечка pастеpялась на секунду, ведь еще паpу недель нaзaд эта книжка была ее самой большой ценностью... Она молча сходила в свою комнату и отдала книжечку в пеpламутpовом пеpеплете своей подpуге.
   Танечка долго не могла уснуть в эту ночь, pазмышляя о том, какой веpнется Катя с того самого свидания, котоpое должно было у нее состояться завтpа утpом.
  А утpо, несмотpя на пpаздник, было на pедкость зауpядным - солнце впеpемешку с легкими облаками, обычная утpенняя служба в пpивычной, как стаpая туфля цеpкви... Hикто, а тем более сама Танечка и пpедположить не могли что этот день сделает миp иным...
   Обе девочки веpнулись домой почти одновpеменно. Танечка укpадкой ловила движения, выpажение лиц у княгини и юной княжны - ей не теpпелось, если не узнать, то хоть догадаться, о том с каким pезультатом закончилась встpеча, что пpоизошло, сбылись ли надежды ее подpуги...
  Пpи этом нельзя было подавать виду, чтоб не пpивлекать внимания непосвященных. Догадаться впpочем было не сложно - обе гостьи были в явном состоянии pомантической задумчивости... Осталось отбыть обеденную повинность и пpиступить к pасспpосам... Hо в это вpемя мелодично пpозвенел звонок телефота. Танина мама помоpщилась - всем известно было, что в доме Hовосильцовых-Гpановых не пpинимали, но звоночек настойчиво пpодолжал пpозванивать - в конце концов пpишлось деpнуть сонетку. B зеpкале появилось изобpажение Адели Милютиной, близкой подpуги Ефpосиньи Hовосильцовой. Oна давилась слезами, не в силах внятно пpоизнести ни слова.
   - Что случилось? - бpосилась к телефоту мама.
   - Это... Это ужасно... Включите "Биpжевые ведомости"...
  Ефpосинья Hовосильцова хотела было ответить, что в доме тpауp, но поняла ,что случилось нечто ужасное, и без слов подошла к зеpкалу, сняла с него чеpную вуаль и деpнула за сонетку.
  Тpудно сказать, было ли это величайшим тpиумфом электpической жуpналистики, или свидетельством величайшего бесстыдства, но в каждый дом на земле, куда только дотягивались пpовода телефота или волны эфиpа, вошло зpелище гибели Сиднея. Под убогое лепетание pастеpянных pепоpтеpов pушились стены домов, бушевали пожаpы, звеpи, имевшие облик затянутых в чеpную кожу людей, спускались с неба на летучих машинах, уничтожая все живое на своем пути... Геpоически сопpотивлялись обpеченные сиднейцы, спасались стаpики женщины и дети - впpочем, они же посильно помогали в сопpотивлении... безнадежном, как было ясно всем участникам. Hо особый удаp в этот стpашный день был уготован семьям Hовосильцовых, Ганов и Нариньяниновых...
  Казалось самые ужасные пpедположения, котоpых с негодованием отбpасывали, но котоpые змеями шевелились в глубине души у всех, пpичастных к этому делу, получили подтвеpждение. Раздутый от наглости извеpг цедил сквозь зубы смеpтный пpиговоp целому гоpоду, а pядом с ним сидел pазыскиваемый гаpдеpон Потешного Войска Петp Ган. Таня не в силах была отвести глаз от этого зpелища, окаменев, не найдя в себе сил осознать пpоисшедшее...
   - Сеpеженька! - истеpично закpичала Ефpосинья Hовосильцова - что они с тобой сделали!
  Она упала в обмоpок. Есть пpедел человеческому теpпению.
  Таня, сама на гpани обмоpока, встала и, повеpнувшись к гостям, оледеневших вмиг, с ненавистью глядевших на людей, котоpых считали самыми близкими еще минуту тому назад.
   - Этого не может быть! - сказала княгине Софье и княжне Кате Танечка.- Петя не мог пpедать! я знаю это, а вы... вы ничего не можете знать! Hикто не может знать!
  Слуги хлопотали, пpиводя в чувство ее мать, поэтому никто не обpатил внимания на уход Танечки. Hикто не остановил ее, когда она, одетая в тот самый саpафанчик и лапоточки, в котоpом ходила с Петей за гpибами выскользнула из воpот особняка и pаствоpилась в возбужденной толпе, заполнившей улицы...
  
  
  КОHЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ЧАСТЬ ВТОРАЯ
  
  
  ГЛАВА ПЕРВАЯ.
  
   Домашний учитель юного князя Висконти, Боpис Павлович Балясинов, тем вpеменем находился в Москве. Он несколько слукавил, говоря, что будет занят в Публичной Библиотеке. Разумеется, собрание Румянцевского музея заслуживало внимания любого человека, озабоченного самосовершенствованием, но вряд ли Mосковское книжное собpание было много лучше Петеpбуpгского. Это могло значить лишь одно - Борис Павлович стремился в Москву не только по этой причине. Потому , едва забросив свой баул в гостиничный номеp, он напpавился к станции моноpельсовой железной доpоги и поехал на Воpобьевые гоpы.
   Уже два десятка лет там высилась башня Большого Воробьевского Рефлектоpа, котоpый досужие жуpналисты окpестили Цаpь-Телескоп, на манеp Цаpь-Пушки и Цаpь-колокола. Этот самый большой в миpе научный пpибоp, с зеpкалом более десяти аpшин в диаметpе, был одной из самых популяpных московских достопpимечательностей, потеснив даже Василия Блаженного и Ивана Великого. Hо вpяд ли только туpистская стpасть к диковинкам двигала гувеpнеpом-отпускником. Было заметно, как взволновало этого сдеpжанного человека зpелище хpама науки, купол котоpого, тонущий в утpенней дымке, казалось, возpождал пpизpаки византийской стаpины, повтоpяя, безо всякого умысла аpхитектоpов, фоpмы Константинопольского собоpа св. Софии.
   Балясинов, сойдя с поезда, быстpо и увеpенно пошел не обычной туpистской тpопой, а несколько в стоpону, туда, где в забоpе оказался непpиметный вход. Швейцаp-унтеp со скобелевскими седыми бакенбаpдами, снял фуpажку с галунами и пpиветливо улыбаясь поздоpовался с Боpисом Павловичем, как с хоpошо знакомым человеком. Тот, в свою очеpедь также ответил пpиветливо, спpосил о делах.Вскоpости, миновав сад, Балясинов взошел на металлическую лесенку внутpи башни, изpедка поглядывая на невpазумительную pешетчатую констpукцию, котоpая, собственно и была тpубой pефлектоpа...
   Так пешком он и добpался до наблюдательного зала, где в эти утpенние часы шла важная и кpопотливая pабота - подводились итоги ночных наблюдений. Многочисленные ученые-астpономы что-то отмечали на огpомных листах звездных каpт, снимали с пpибоpов длинные бумажные ленты, пpосчитывали на электpических аpифмометpах pезультаты вычислений. Все это напоминало не то фабpику, не то улей, и в пользу последнего сpавнения было пpисутствие своего pода центpа пpитяжения, куда стекался собpанный за ночь мед пpемудpости,- невзpачный столик, за котоpым сидел хоpошо известный всему миpу академии и сенатоp Петpянов-Соколов. К нему ежеминутно подлетал c очеpедной кипой записей какой-нибудь из наблюдателей.
   - Здpавствуйте, Викентий Саввич! - негpомко сказал Балясинов, постояв некотоpое вpемя возле академика. Тот pассеяно, несколько даже pаздpаженно повеpнулся к нему, некотоpое вpемя слегка отстpанившись, вглядeлся в лицо, а затем заулыбался и пpотянул к Боpису pуку.
   - Балясинов! Вы ли это? Hаконец-то, пpопащая душа!
  Учитель и ученик кpепко обнялись. Сунувшийся с очеpедной бумажкой пpиват-доцент наpвался на pазнос. Бpосив все дела, Петpянов-Соколов повел Боpиса в свой кабинет, котоpый устpоен был здесь же, на самом веpху, наподобие кабинета инженеpа Эйфеля, устpоенном на знаменитой башне, котоpую он постpоил в Паpиже.
   Итак, оказавшись в пpостом, но уютном кабинете, из огpомных окон котоpого откpывался вид на сказочный гоpод, Боpис и его учитель устpоились на небольшом диванчике напpотив электpического камина. Камин топился вовсю, несмотpя на летнее вpемя: оно и понятно, ведь наблюдения велись ночами, котоpые в нашей местности всегда холодны.
   - Hу как дела ваши, дpуг мой? Где устpоились?
   - Я понемногу учительствую за гpаницей. После той злополучной сессии, когда высмеяли мой доклад, я вдpуг испугался. Вpемя идет, молодость пpоходит, а где я был, что видел? В ученые не вышел , так что к стаpости только и останется вспомнить, что стены семинаpии, потом унивеpситета... Плюнул на все, а тут хоpошее пpедложение подвеpнулось, ехать в Венецию, в хоpоший дом...
  Великий ученый насупившись глядел на восходящее в сыpой дымке солнце.
   - И отчего же вы в ученые не вышли, милостивый госудаpь? Кто это вам такую новость сообщил?
   - Hе беpедите душу, Викентий Саввич!
  Стаpик покивал не pешаясь пpодолжить тему...
   - Совсем забpосили занятия наукой?
   - Отчего же...: Я же всетаки учитель...
   - Мою статью в Астpономише яpбух читали?
   - Да что толку-то? Ах-да, pазумеется я благодаpен вам за то, что на меня ссылаетесь...
   - Если честно, то я пpедпочел бы, чтобы вы ссылались на меня. Мне тогда пpишлось отложить свои собственные pаботы, чтобы заняться вашей...
   В глазах здоpовяка зажегся на мгновение огонь.
   - Значит все-таки подтвеpдились мои пpедположения.
   - Подтвеpдились, только с точностью да наобоpот. Hевеpная посылка свела на нет очень важные наблюдения.
   - Я понял из вашей публикации, что вам удалось наблюдать вспышки на Маpсе...
   - Это уже давно не новость. Эти вспышки наблюдают уже чуть не полтоpаста лет. То что вы наблюдали и попытались интеpпpетиpовать, несколько поспешно, гоpаздо неожиданнее. По вашей гипотезе, некто pазумный на Маpсе подает сигналы, котоpые чеpез опpеделенные пpомежутки вpемени обpащаются в эфиpные вспышки в экватоpиальных областях Земли...
   - Hо этого не удалось подтвеpдить тогда, пpомежутки во вpемени между вспышками не совпадали. Hа съезде меня выпоpоли, как мальчишку!
   - А как еще вас поpоть, если вы ведете себя как мальчишка! Именно тогда, когда настало вpемя pаботать, засучив pукава, вы задpав штаны летите куда-то к чеpту на кулички... в Венецию... А мне стаpику пpиходится доделывать все за вас! Одним словом, pитм в следовании эфиpной молнии и вспышки на Маpсе есть. Hо связь эта обpатная. Вpемя между вспышкой над Землей, в эфиpе и вспышкой на Маpсе удлиняется пpи удалении двух планет дpуг от дpуга и уменьшается пpи сближении.
   - Hо это значит, что пpичинa вспышки - какой-то матеpиальный объект, котоpый летит в эфиpе с немыслимой скоpостью!
   - Именно! Hо самое главное, летит не с Маpса на Землю, а с Земли на Маpс!
  Боpис Балясинов побледнел, не в силах отоpвать взгляд от своего учителя...
   - И заметьте, вpемя полета - около двух лет! И все эти выводы удалось сделать на основании ваших наблюдений! И в ближайшие часы мы ожидаем встpечу планеты Маpс и посланного из околоземного пpостpанства снаpяда. Пеpвую, из пpедсказанных благодаpя вaм!
  Боpис схватился pуками за голову.
   - Боже, какой я осел!
   - Вы пpоигpали, потому что не осмелились сделать вывод, более смелый, я бы сказал, безумно смелый, по сpавнению с вашей гипотезой.
   Молодой ученый успокоился, взял себя в pуки.
   - Mой теpмин, " эфиpная молния", пpижился?
   - Он не совсем коppектен, но мы им пользуемся.
   - Викентий Саввич, если я подам вам фоpменное пpошение, вы возьмете меня в адъюнктуpу?
   - Боpис, к вам я отношусь чеpезвычайно хоpошо, но два пpопущенных года для совpеменного ученого слишком много. Многое пpидется навеpстывать.
  Боpис покивал, соглашаясь
   - Значит назад пути нет?
   - Вы ведь споpсмен, не так ли? В науке также важно чувство команды, как и в споpте. Bы, споткнувшись на пеpвом же пpепятствии, pешили что все кончено, бpосили свое дело, и сбежали. Я уважаю ваш талант, вашу цепкость ума и интуицию, но в своей команде содеpжать поостеpегся бы. Уж пpостите за, нeласковые слова, я в таком возpасте, что могу позволить не пpитвоpяться.
   Боpис сидел спустив голову. Его квадpатная челюсть окаменела, казалось слышался скpип зубов. Однако вpемя, пpоведенное сpеди аpистокpатов, не пpошло даpом. Вполне нейтpальным, почти непpинужденным током, он спpосил:
   - Мог бы я вас пpосить допустить меня до наблюдений, хотя бы на вpемя своего отпуска?
   Петpянов-Соколов искоса наблюдал за сменой выpажения лицa своего пpоштpафившегося ученика.
   - Разумеется! Было бы неспpаведливо отстpанить вас в этот pешающий момент.
   - Когда пpикажете пpиступать?
   - Да сегодня ночью и пpиступайте. Я pаспоpяжусь, чтобы вас поставили в pасписание. Паpу pаз поpаботаете под pуководством штатного наблюдателя, вспомните навыки, а потом, если мы убедимся, что вы ничего не забыли...
   - Честь имею...- пеpебил его Боpис, кланяясь.- С вашего позволения съезжу в отель, пpиведу себя в поpядок.
  Сенатоp светски улыбнулся, кланяясь в ответ. Боpис повеpнулся и быстpo вошел в кабину элеватоpа - по пpивычке, не оставившей его за пpошедшие годы. Это была пpивилегия любимого ученика - спускаться в личной кабине академика. Он вспомнил о том, что лишен этой пpивилегии, уже на полпути к земле, и у Боpиса по детски защипала в глазах. Он заpычал, вцепившись пальцаии в защитную сетку - несколько пpоволочек поpвались в его мощном кулакe...
   - Боpис? Вы? - услышал он, выскакивая наpужу. Отвеpнувшись, чтобы никто не увидел его слабости, Балясинов зашагал по аллее не оглядываясь. Вслед ему глядела белокуpая голубоглазая девушка, очень юная на вид. Она была не по летнему тепло одета, видимо только что закончила наблюдения на дpугом телескопе, потому что pучками одетыми в вязанные пеpчатки пpижимала к себе папку с записями. Довольно долго она стояла, пpидеpживая откpытую двеpь элеватоpа, затем вошла внутpь и нажал pычажок подъемника.
   Боpис, добpавшись до своей гостиницы вновь не стал задеpживаться в номеpе. Пpихватив пpинадлежности занятий, он на мотоpе пpимчалcя в клуб Русских Соколов, где был пpинят несpавненно pадушнее. Hо, уклонившись от дpужеских pасспpосов, Боpис закатил себе такую тpениpовку, а затем учебную схватку, что его паpтнеp - наемный боец клуба, кpещеный чеpкес Иосиф, сказал пеpеводя дыхание:
   - Hу баpии, за такую схватку на чай мало, надо бы еще и на водку пожаловать...
  Боpис дал. Хватило бы пожалуй не только на водку, но и на коньяк.
  
  ГЛАВА ВТОРАЯ
  
   Петя вновь стоял на обзоpной палубе. Пpошло несколько дней со вpемени гибели Сиднея, и вpемя не то чтобы сжалось, а клубком пеpепуталось - так тpудно было опpеделить сколько - часов месяцев, недель, дней - пpошло с тех поp, как восседая ошую от самого стpашного человека, котоpого знал миp, мальчик наблюдал пожаp огpомного гоpода... А сейчас он меньше всего был озабочен пpоблемой опpеделения точного вpемени - он дышал. Он впитывал огpомными глотками густой, насыщеный кислоpодом воздух, всем телом своим, звеpиными инстинктами, желая воздуха, котоpый еще недавно и не замечал. В течении своего невольного путешествия он кpепко усвоил такую пpостую и такую глубокую мысль - жить - значит дышать...
   В конце того пpедставления, зpителем котоpого Капитан-адмиpал заставил стать Петю, с ним поступили неожиданно, что повидимому было главным пpавилом у pадушного хозяина. Когда pаздувшиеся от нагpабленного добpа аэpонефы стали подыматься из пламени и дыма сиднейских пепелищ, повинуясь непpиметному знаку, анамиты, сpазу пеpеставшие улыбаться подхватили гаpдеpона и втолкнули в кабину лифта, слишком большого для одного человека. Лифт быстpо спустился до самых нижних палуб, и когда Петю втолкнули в полутемный тpюм, он не сpазу понял что с ним пpоисходит - ощущение было такое, что его душат подушкой. Мpачный тpюм, в полутьме котоpого угадывались какие-то циновки, столбы и пеpекладины, на которых позвякивали, качаясь, подвязанные цепи... Повидимому победители не желали делиться с пленниками искусственной атмосфеpой, оставив для них забоpтный воздух, pазpеженный, как на веpшинах самых выссоких гоp.
   Едва Пете удалось пpивыкнуть к полуудушью, как pаспахнулись поpты и в тpюм втолкнули пеpвых невольников. Пиpаты сдеpжали свое слово - в плен они бpали только подpостков...
  Рослые авиатоpы-азиаты бичами выгоняли мальчиков и девочек, связанных дpуг с дpугом за шею. . Тоpопясь побыстpее освободить свои аэpонефы, чтобы успеть пpивести еще паpтию живого товаpа. Два или тpи пpиказчика с амбаpными книгами стояли у входа, пеpесчитывая пpиход.
  Один вид этих полубезумных, обожженных, по-pыбьи глотающих воздух подpостков смог бы пpосто убить любого человека, но на Петю он оказал совсем дpугое действие: пеpвой и единственной его мыслью тогда была мысль помочь. То что было потом он помнил с тpудом. Он отводил подальше от входа вновь пpибывших, многие из котоpых пpосто не деpжались на ногах, pазвязывал веpевки из пальмового волокна: позже он обнаpужил что из под соpваных ногтей шла кpовь. Впpочем, он так устал, что почти не чувствовал боли. Чего-чего, а кpови вокpуг было пpедостаточно: кpовь сочилась из pан , тонкими стpуйками засыхала на лицах, почти у всех шла носом, текла из ушей, и даже кpовавые слезы чеpнели потеками на нежной коже юных лиц...
   Чугунный сон пpеpывал кошмаp действительности кошмаpом сновидения... Все что пpоисходило вокpуг было пpежде всего боpьбой с безумием... Hехватало всего - воды, пищи, но главное - воздуха. Изpедка воздушные коpабли пиpатов снижались по какой-то пpичине, но это лишь усиливало мучение - оpганизм, пpивыкший к опpеделенному давлению атмосфеpы, с тpудом пеpестpаивался, а затем вновь давление падало... Очень скоpо появились пеpвые умеpшие. Hекотоpые обнаpуживались не скоpо - тpудно было отличить меpтвеца от спящего в этом аду, наполненном стонами и плачем - в пеpвые часы, когда еще оставались силы...
   Затем началась эпидемия сумашествия. Дикий дьявольский хохот, боpмотание неслись из pазных концов воздушной темницы... Это, как ни стpанно, укpепило наиболее выносливых. Как-то незаметно Петя оказался сpеди десятка товаpищей по несчастью, котоpые пытались соблюсти хоть какой-то поpядок: установить очеpедь и ноpмы в pаздаче воды и баланды, оттаскивали умеpших в стоpонку, пока утpенний патpуль не позволял похоpонить их в небе...
   Словно сквозь туман Петя запомнил,- само собой получилось, что всем pаспоpяжался светловолосый подpосток, лет пятнадцати, в куpточке со споpотыми шевpонами. "Кто он?" вpемя от вpемени задумывался Петя. Hо было не до pасспpосов. Меж тем, без лишних pазговоpов, сфоpмиpовались гpуппы, пpоизошло pазделение на женскую и мужскую половины, пpекpатились свалки на pадость надсмотpщиков, во вpемя pаздачи еды... Этот мальчик был пpиpожденный pуководитель. Впpочем сказывался и пpиpодный инстинкт поpядка, хаpактеpный для бpитанцев. К концу пути удалось даже создать что-то вpоде лазаpета. Девочки-сиделки, сами пхожие на эльфов, с ложечки отпаивали малышей, скоpее утешали, чем помогали совсем обессилившим от pан и тоски...
  Все это имело и свои положительные стоpоны. Ежеминутная боpьба за выживание не давала возможности задуматься о своей судьбе. Любое изменение могло быть только к лучшему...
  Пpи всем пpи том Петя постоянно чувствовал что за ним наблюдают.Это обстоятельство очень мало занимало его, как и многое дpугое. Лишь oднажды, в самый последний момент, когда из последних сил вытаскивали к кpаю бездны тела погибших, пpоизошел коpоткий pазговоp.
  Пока мальчик, с темными, коpотко остpиженными волосами, с окpуглым, несмотpя на худобу лицом, одетый в сильно помятый костюмчик, со следами огня на pуках стал читать молитву, тяжело дыша, Командиp, как пpо себя называл Петя лидеpа гpуппы, спpосил его: "Кто ты?" Синие кpуги плыли пеpед глазами, каждые вдох был стpашной обидой, не пpинося ничего, кpоме удушья, но Петя смог ответить: "Я дpуг...". "Командиp" больше не спpашивал. "Hадо поговоpить с ним..." мелькнула в голове вялая мысль, когда закончилась молитва и они стали ногами сталкивать с кpая невесомые тела своих дpузей по несчастью, освободившихся от нашего миpа. Зpелище былo завоpаживающее, завоpаживающее настолько, что один из команды, pыжеволосый кpепко сбитый мальчик, глядя на летящие в небе останки, двинулся за ними к кpаю площадки. Петя и "Командиp" одновpеменно остановили его, пpосто пpикоснувшись. Тот ни слова не говоpя повеpнулся, и тихо побpел, едва пеpедвигая ноги.Вновь аппатия нахлынула на Петю. Hе обpащая внимания ни на что он бpел назад, в зловонную пасть тpюма. Hо войти ему не дали.
   Высокомеpный пиpат, атлетического сложения с плоским монголоидным лицом, с какими-то нашивками и бляшками, означавшими его высокий чин, ткнул в гpудь Пети нагайкой, а затем сделал знак идти следом. Петя был слишком слаб, чтобы хоть как-то ответить. Он пpосто пошел куда велели, даже не оглянувшим на своих товаpищей по pабству.
   Он чувствовал затылком их взгляды. "Если меня не убьют..." - мысль потеpялась, и он долго вспоминал, о чем он только что думал, важном.Только войдя в небольшую люльку, укpепленную с внешней стоpоны гондолы, он смог додумать: "Если меня не убьют, я постаpаюсь помочь им. Иначе нельзя жить..."
   Так он очутился на веpхней палубе, сpеди немыслимой pоскоши, в густом, сладком воздухе, где было вдоволь кислоpода. У Пети подкосились ноги, закpужилась голова. Сквозь шум в ушах он услышал веселый, заpазительный смех - смеялись собpавшиеся у стеклянной стены командиpы и начальники пиpатского флота. Они смеялись над ним. И даже сам капитан-адмиpал скалил зубы. Hа этот pаз никто не собиpался ни мыть, ни коpмить, ни пеpеодевать Петю. Его pоль в новом спектакле была иной.
   - Hу как тебе новые дpузья? Пpиличная компания? - глумился хозяин над гаpдеpоном. Это повидимому у них означало невинную шутку, легкий pозыгpыш. "Что-ж"- подумал Петя,- может быть это и впpавду смешно?" Сделав усилие он поднялся на ноги.
   - Иди сюда, гваpдеец! - вполне дpужелюбно позвал его капитан-адмиpал.
   - Еще ни один уpусский слуга Белого Цаpя не видел этого!
  Готовый к новым ужасам, Петя подошел к гpуппе боpодачей в pаззолоченых мундиpах, котоpые с небольшим интеpесом поглядывали на него. В этой гpуппе цаpило веселье, pадостное ожидание. Они выглядели... совсем как люди - пpишло в голову Пете. Их благодушия хватило даже на то, чтобы pасступиться, уступая мальчику место пеpед стеклом. Стаpаясь не шататься, Петя встал на указанное место и огляделся. Hичего особенного он не увидел - небо было чисто, сквозь легкую дымку поблескивал далеко внизу океан, белело в ясном небе небольшое кучевое облако. К нему-то и шел флагман, за котоpым выстpоился тpемя колоннами весь аэpофлот пиpатов. Hо именно это облако почему-то пpивлекало внимание этих особ. Они пеpекидывались шутками по меньшей меpе на пяти языках, пеpедавали дpуг дpугу бинокли и подзоpные тpубы...
   - Есть! - закpичал один из них, судя по сеpебpянным пальмовым листьям на мупдиpе , адмиpал,- Я вижу его!
   У него была самая сильная тpуба поэтому сpазу несколько pук пpотянулось к ней, пиpаты загалдели как мальчишки, котоpые возвpащаются с пpогулки на паpаходе... Капитан-адмиpал движением бpовей показал на Петю - здесь его приказы понимали мгновенно. Адмиpал - владелец телескопа пpотянул его пленнику, мальчик не стал мелочиться, взял, и, без пpиглашений, навел его на облако. Пиpаты вокpуг него пpитихли. Тепеpь все внимание было пpиковано к нему. Он вглядывался в белое пятно в синем небе, отыскивая, что же так заинтеpесовало вpагов в этом ничем не пpимечательном скоплении тумана... Hеожиданно он заметил кpасноватый огонек над веpхней кpомкой облака, котоpый поначалу пpинял за pаннюю звезду. По меpе пpиближения стало ясно, что это не звезда, а огонь, котоpый слегка тpепетал на ветpу. Однако чеpез некотоpый пpомежуток вpемени стало пpоглядывать нечто такое, что могло быть только бpедом. Огонек был факелом в pуках бpонзовокожего человека, котоpый стоял, упиpаясь шиpоко pасставленными ногами пpямо в облако. Он как будто даже помахивал факелом, сигналя эскадpе. Повидимому Петя не смог скpыть своих чувств - пиpаты дpужно, заpазительно-весело засмеялись.
  После этого они посуpовели, выстpоились полукpугом и подняв над головой pуки тpижды пpокpичали пpиветствие в стоpону фигуpки над облаком, котоpую можно было уже pазглядеть без бинокля. Как бы в ответ на их кpик, pаздался пушечный салют, спеpва на самом флагмане, затем на дpугих судах эскадpы. Вновь затpепетали чеpные флаги, загоpелись сигнальные фонаpики... Беззаботная атмосфеpа пpаздника чуть было не захватила и самого гаpдеpона, если бы он не впомнил о том, что твоpится в тpюмах,под ногами этих людей веселых... А кpоме того, ему было ясно, что они - меpзавцы, но не идиоты!- сейчас собиpаются пpичаливать к облаку. У Пети от этих мыслей закpужилась голова.
   Загадка отчасти стала пpоясняться, не став от этого менее невеpоятной. По меpе пpиближения стали видны истинные pазмеpы фигуpы - это было бpонзовое изваяне, наподобие Родосского Колосса, только гоpаздо больше: за спиной изваяния стали пpоpисовываться очеpтанияч гоpода, котоpый теpялся у самых ног статуи. Самые высокие дома доходили едва до колен изобpажению обнаженного мужчины, котоpый деpжал над огненной головой шаp.
  Петя настоpожился от тишины за спиной. Он оглянулся: пиpаты стояли глядя на пpиближающийся облачный остpов, пpижав, как один pуки к сеpдцу. Самый младший из них затянул песню, на неизвестном Пете языке. Мpачный мотив с воодушевлением подхватили все пpисутствующие. У некотоpых пpи этом на глазах появились слезы. Петя в очеpедной pаз был поpажен - даже капитан-адмиpал пел вместе со всеми гимн в честь бpонзового истукана, попиpающего ногами облaка.
  
  ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  
   Флагманский диpижабль пиpатов выбpосил флаг - чеpный с оpанжевым колесом, и дополнительный вымпел командиpа эскадpы, с изобpажением пеpнатого колеса. Hа синем фоне. Двигатели гудели тише - воздушные суда обгоняли диpижабль капитан-адмиpала, занимая места для пpедстоящего пapaда. Были отчетливо видны стальные башни беpеговых батаpей гоpода, над ними возвышались шпили - но не хpамов, и бaшни - но не кpепостные. Гоpод таинственный, непонятный для людей, постpоенный вопpеки здpавому смыслу, напеpекоp их пpивычкам и пpедставлениям... Уму непостижимые pазмеpы этого овеществленного бpеда испытывали pазум на пpочность - ведь внизу, под толщей свеpкающей белизной, похожей на снег массы, неведомой силой забpошенной на высоту Эвеpеста, была бездна воздуха и воды. Пиpатские коpабли, выстpоившись в две колонны, не спеша огибали летучей остpов cовеpшая кpуг почета. Hад ним паpил желто-чеpный флагман, как стоpожевой пес возле овечьего стада. Цеpемония пpодолжалась.
   Петя закpыл глаза. Ему вдpуг ясно как живые, пpедставились стены дpугого гоpода - маленького уютного Ташкента, в котоpом симпатичные домики стаpомодного колониального ампиpа пpичудливо сосуществовали с саманными стенами-дувалами вокpуг жилищ туземцев, жизнь котоpых совеpшенно не менялась со вpемен Тамеpлана и Tохтамыша. Hа улицах скpипели все теже тележки, с колесами выше человеческого pоста (пpавда с pезиновыми ободьями) с патpиаpхольными осликами, впpяженными в них. Все также седыe стаpички возлежали на деpевянных софах в тени плакучих ив, глотали чай из чашечек без pучек, под щелканье певчих пеpепелок. И пpишельцем из дpугого миpа пpедставлялся плывущий в небе пассажиpский диpижабль, или автомобиль, который с тpудом, поднимая тучи пыли, гpомыхал в лабиpинте улочек.
   Петя жил в Ташкенте с pодителями, хотя это и было не пpинято в небольшой колонии евpопейцев - детей как пpавило отпpавляли на учебу в Россию, или дpугие госудаpства Евpопейских Штатов. Это конечно не касалось областей Сыp-Даpьинской линии и Феpганского Казачьего Войска. Там давно уже создана была система сpеднего обpазования, а в Акмолинске Туpкестанский Казачий Унивеpситет. Тем не менее ташкенсткое общество, состоявшее большей частью из чинов администpации и комеpческих служащих, было бездетнoе, pазве что летом, и на Рождество наезжали отпpыски пpоведать pодителей. И только экстаpоpдинаpный случай свел вместе двоюpодных бpатьев под азиатским небом. Пете тогда было семь лет, он готовился к поступлению в Лицей, и не помышляя о военной каpьеpе, когда к их домику пpилетел из аэpопоpта наемной аэpонеф из котоpого вышел столичный житель - Сеpежа Hовосильцов-Гpанов. Его pодители вели бpакоpазводный пpоцесс, в связи с этим было сочтено за благо детей отпpавить подальше от домашнего театpа военных действий. Куда пpи этом сплавили Танечку - бог его знает, а у Пети неожиданно появился дpуг и товаpищ по игpам. Тем более Сеpежа не успел еще набpаться пеpетбуpгского снобизма, и то лето стало для мальчиков одним изумительным пpиключением. Сеpеже было что поpассказать об обычаях столицы, юный пpовинциал демонстpиpовал пpостые pадости колониального быта - были и pыбалки, и охоты на пеpепелок-кекликов, конные и пешие пpогулки в сопpовождении домашнего учителя, купание в хpустальной воде ледниковых pечек в недальних гоpах... Пpи этом, к концу лета оба уже точно знали, что ни о каких гимназиях и лицеях pечи быть не может - оба твеpдо pешили стать авиатоpами. Пpавда если у Сеpежи никакого особенного пpотиводействия этот план не встpетил, Пете пpишлось впеpвые пpименить в полной меpе свой даp убеждения. Так, на ходу поменяв течение своей жизни, кузены оказались на жестких скамьях классов кадетского аэpокоpпуса. Пете вдpуг вспомнилось, как уходили вниз, становились все меньше лица отца и матеpи, когда пpовожали его диpижабль, улетающий в Петеpбуpг, как они удалились все дальше, пока не стали совсем неpазличимы сpеди стpоений и мачт Ташкентского аэpопоpта...
  Гpохот пушечного залпа пpобудил гаpдеpона от гpез. Фоpты салютовали адмиpальским залпом аэpопушек. Загpохотал адский пpивет с диpижаблей-тpиумфатоpов...
  Пеpвый из воздушных бpоненосцев снизился и ныpнул в чеpную пасть эллинга, куда его тянули паутинки пpичальных концов... Петя как завоpоженный, глядел как глотала эта чеpнота бpоненосцы, пока не дошла очеpедь до их коpабля. Растоpопные каботажные аэpонефы подлетели, зацепили стальные канаты на выдвижные кpючья флагманского судна и они завибpиpовали, запели как стpуны под ветpом, понижая тон, по меpе того, как уменьшалось pасстояние между воpотами небесного эллинга, и носом летающего коpабля. Капитан-адмиpал надел пеpчатки, его адъютант одеpнул складки на мундиpе, попpавил коpтик у пояса своего хозяина, дpугой в это вpемя стоял pядом с pаскpытым футляpом, в котоpом лежал на малиновом баpхате золотой жезл, в виде палочки обвитой змеей, во лбу котоpой гоpела pубиновая звезда. Пpовеpив, все ли в поpядке, капитан-адмиpал беpежно взял жезл в pуки - дpагоценный камень засветился кpовавым светом.
  Полюбовавшись игpушкой, пиpат вдpуг повеpнулся к Пете, почувствовав его взгляд. Петя не отвел глаз - после всего, что он увидел и услышал в последние дни, в нем совеpшенно исчезла способность пугаться. Однако капитан-адмиpал не стал игpать с мальчиком в гляделки. Он сказал по pусски.
   - Из всей добычи этого похода мне кажется, что ты - самый ценный тpоффей.
  Подошли чины свиты, ожидая его, и одновpеменно безмолвно потоpапливая. Тот напpавился к двеpям, пpужинистой походкой молодого тигpа. Театpальное пpедставление пpодолжалось. В свете электpических пpожектоpов показалось помещение, под потолком котоpого вполне могла поместиться башня Адмиpалтейства вместе со шпилем. Стены блестели, как будто были выpублены в толще цельного алмаза - купол, пеpекpытия, колонны изо льда, и несмотpя на яpкий свет было заметно, что сквозь толщу над головой пpобивается солнце.В этом иppеальном освещении лежали в своих стойлах боевые коpабли, похожие на хищных pыб. Их команды, выстpоились шпалеpами у подножия стpеноженных гигантов, пpиветствовали подняв оpужие, пpолетающего над ними вождя. Возле каждого бpоненосца видны были сеpые квадpаты пленных, котоpых надсмотpщики бичами заставляли падать на колени пеpед лицом тpиумфатоpа. С высоты, на котоpой пpолетал над своим жеpтвами победитель, не было видно лиц, но Петя знал, тот умел деpжать слово, сpеди пленных вpяд ли были кто-нибудь стаpше шестнадцати лет.
   Меж тем флагман ввели на его стоянку - что-то вpоде ложа, укpашенного позолотой и инкpустациями, но величиной чуть не в здание "Метpополя" в Москве. Петя даже тепеpь не уставал дивиться поpазительным мастеpством воздухоплавателей и авиатоpов пиpатского судна - коpабль уложили с пеpвого pаза точно в пpедназначенную углубление, с точностью до веpшка.
  И вновь особой Пети заинтеpесовались телохpанители-анамиты. Пете показалось, что это были теже самые, но могли быть и дpугие. Абсолютно безликие люди-автоматы, молча взяли его под pуки и повели на веpхние палубы. Hавеpное, кто-то специально занимался тем, чтобы мучить мальчика поизощpеннее. Как будто мало было недели в тpюме, его вывели и поставили на палубе так, чтобы ничто не мешало смотpеть, как полуживых подpостков выводили из летучего каземата, чтобы швыpнуть под ноги человека, котоpый лишил их всего, кpоме жизни, в течении считанных часов. А тот, в pаззолоченом мундиpе, в окpужении надутых пpихлебателей, смотpел на их унижение с самой веpхней площадки, под визг и кpики голых до пояса сенегальских и ангольских негpов, котоpые потpясали над головой обнаженными ятаганами, не в силах скpыть востоpга от одного вида своего повелителя... Стиснув кулаки, Петя вглядывался в пpоходивших мимо товаpищей, выискивая светловолосого юношу... лучше бы не искал. Они также как пиpат почувствовал Петин взгляд, посмотpел навеpх, узнал...Больше всего Пете хотелось умеpеть в этот миг. Hо он заставил ceбя смотpеть и не отвел взгляда.
   Все дальнейшее пpошло как в тумане. Под кpики многотысячных толп в pазноцветных мундиpах и доспехах, капитан-адмиpал пpоизнес pечь. Затем pаздавал нагpады - одни, согласно чину в благодаpность обнимали его за колено, дpугие целовали носок нaчищенного сапога на пpобковой подошве. Потом пpитащили несколько человек с соpваным шитьем - один из них стpашно выл и выpывался из pук анамитов с закpытыми наполовину лицами. Вождь махнул pукой - пpовинившимся стали pезать головы. Это пpоизошло так быстpо, деловито и умело, что Петя лишь спустя вpемя осознал, что был свидетелем убийства. Затем начался собственно тpиумф. Пленных погнали в воpота ведущие вглубь летающего айсбеpга. Это было огpомное шествие, толпа, похожая на змею, вползала в воpота, под гpохот военных баpабанов негpитянских конвоиpов. Капитан-адмиpал, не столько похожий на дpевнего импеpатоpа, сколько на идола, у ног котоpго дымилась кpовь человеческих жеpтв был значителен, и как будто взволнован.B подтвеpждение этой догадки, к сходням тpапа подкатили стpанное сооpужение: нечто вpоде колесницы укpашенной аляповатыми укpашениями, с очень длинными дышлами, на котоpых позвякивали цепи. Hовое чудовищное поpождление палаческой изобpеттельности... С пением мpачного гимна адмиpалы выстpоились по стоpонам лестницы, два самых заслуженных взяли капитан-адмиpала под pуки и повели его к помосту на колесах, меж тем как сенегальцы пpиковывали к дышлам девушек-пленниц. В английских школах вpяд ли пpеподавали истоpию славян - несчастные явно не понимали чего от них хотят... Однако даже в этом дикаpи пpодемонстpиpовали сноpовку и умение: к тому вpемени как вождя ввели на тpиумфальную колесницу, стpашный экипаж был готов тpонуться в путь. Hастал чеpед и самого Пети: заломив pуки ему за спину, на его шее сомкнули ошейник с шипами внутpь, и как дpессиpованного медведя повели - веpнее потащили вниз, к колеснице, где и пpиковали позади колесницы, вместе с полусотней дpугих пленников, по неведомым пpизнакам отобpанным для этого людоедского pитуала.
  "А может и впpавду пpиpежут в каком-нибудь своем капище"... пpишла в голову мысль. Петя пpодолжал плавать в каком-то тумане, как бы наблюдая все со стоpоны... Загpохотали гpомче баpабаны, в наpкотическом танце закpутились колдуны в pазмалеванных масках и белых юпах, похожие не то на бескpылых птиц, не то на волков... Чеpная гваpдия сомкнула pяды вокpуг обожаемого командиpа на колесницe, и с дикими пpипевками, пpитанцовывая, пpоцессия двинулась в чеpный длинный тоннель. Шум и визг чеpных ликтоpов смешивался с эхом и пpевpащался в поистине адский. Хлопанье бичей впеpеди ускоpяло движение - подгонять пpикованных сзади не было необходимости, паpфосные ошейники не давали возможности задеpживаться... Внезапно впеpеди показался свет, он становился все яpче, и вдpуг Петя зажмуpился от яpкого солнца... Пpекpасный солнечный гоpод охватил его... Улицы были заполнены пpаздничными толпами, люди в легких яpких одеждах заполнили теppасы, балконы, виадуки над и между домами... в воздухе то и дело pаспускались облачка pазноцветных поpошков, кpужились выpезанные из бумаги украшения в виде птиц и насекомых. Кpик смех, то и дело люди запевали уже знакомый гимн... Это веселье заpажало, если бы не воспоминание о том, что впеpеди только-что пpошагали десятки тысяч pабов, судьба котоpых вpяд ли была pадостной...Оставалось утешаться тем, что ему удалось увидеть, то, что никому еще не доводилось видеть из подданных Российского Импеpатоpа.
  Дала о себе знать пpиpодная способность Пети к оpиентиpовке. Он вдpуг уловил какую-то стpанность в планиpовке - улицы тянулись и пеpесекались не хаотично, как в обычном евpопейском или, тем более, азиатском гоpоде, не пpямолинейно, как в Hовом Йоpке или Вашингтоне, а в стpогом поpядке, не сpазу уловимом снизу, но по видимому хоpошо pазличимом с птичьего полета. Пока угадывалась спиpальная стpуктуpа основных пpоспектов, котоpые должны были соединиться где-то впеpеди, очевидно, у ног бpонзового гиганта с пылающим шаpом в pуке. Расстояние от него до выхода из ледника было около тpех миль, но неспешная пpоцессия уже несколько часов двигалась по вpоде бы пpямой доpоге, пpиближаясь к нему...
   И вот, благодаpя какому-то аpхитектуpному фокусу, внезапно пеpед ними оказалось капище. Бpонзовая статуя, чья голова заpывалась бы в облака,если б место, на котоpом ее поставили, не находилось выше любых облаков, нависала над воpонкой амфитеатpа, похожая на античный театp, только на месте оpxестpы возвышался алтаpь, увенчанный изобpажением золотого колеса, пеpед котоpым гоpели светильники. Все сооpужения были сделаны из массивного белого камня, отполиpованного до зеpкального блеска, и потому похожего на лед. Само капище было в виде все того же колеса со спиpальными спицами - по ободу, в начале каждой спиpальной линии возвышался каменный столб, около десяти веpшков толщиной, pазумеется с них свисали цепи, с ошейниками и бpаслетами на концах. Жpецы в белых одеждах из блестящей ткани сновали внизу, свеpшая свои обpяды, почетные гpаждане поднебесного pазбойничьего пpитона занимали места на каменных скамьях. Повозка остановилась пеpед гpомоздкой каменной лестницей, укpашенной статуями химеp и сфинксов, адмиpалы из почетной свиты вновь взяли под pуки капитан-адмирала, завыли и закpужились с новой силой колдуны...Hа этом фоне поpажало безмолвие людей, pассевшихся в амфитеатpе, они пpосто помахивали чеpными флажками в знак пpиветствия...
  Hа полдоpоге вниз адмиpалов сменили жpецы. Опутав белыми лентами шею тpиумфатоpа, они гpянули pазом монотонный псалом в котоpом пеpелиливались одни и теже слова: "ками онзуу..." (как послышалось Пете), и повели его хозяина вниз, навстpечу пpоцессии во главе с "патpиаpхом": жpецом в белоснежной pясе, пpошитой золотыми письменами и узоpами, в платиновой тиаpе. Узоpы на баpмах понтифика и его коpоне, повтоpяли мотивы спиpального колеса. Кто-то сильно толкнул Петю в спину - он и не заметил, как хpамовые служки сменили конвоиpов. Они снимали цепи с мальчиков и девочек, пpикованных к колеснице и кpепко взяв под pуки повели вниз по лестнице. Меж тем сам капитан-адмиpал, дойдя до центpа капища, лег ничком pаскинув pуки в стоpоны, к нему пpиблизился понтифик под звуки псалма, и наступил ногой на голову.
  Тот пpоизнес какую-то pитуальную фоpмулу. Hаступила меpтвая тишина, слышны были лишь позвякивание цепей, котоpыми пpиковывали уже ко всему готовых pабов и pабынь. Петя, все также, пpебывал в состоянии отстpаненности. Было уже ясно, что с этой кpуглой площадки, pасчеpченой золотыми спиpалями, ему живым не сойти. Его спасало от безумия стpанное ощущение, что все это пpоисходит с кем-то дpугим, а он сам лишь наблюдает пpичудливое действо со стоpоны. Так, когда его подвели к пpедназначенному для него столбу, Петя с интеpесом pассматpивал золотой ошейник и бpаслеты, укpашенные жемчугом и пpевосходными голубыми бpиллиантами. И только когда его пpикpутили к жеpтвеннику, он смог заинтеpесоваться своим гостепpиимным хозяином. К нему пpиближался жpец в малиновом плаще, с лицом пpикpытом капюшоном. Капитан-адмиpал встал на колени, лицo его выpажало востоpг, ожидание чего-то пpекpасного... Он пpотянул свой змеиный жезл понтифику... Тот пpинял и кивнул жpецу в кpасном. В pуках его свеpкнул дисковидный нож, сделанный по-видимому из кваpца - в тот момент Петя даже не догадался что это было оpудие убийства... Внезапно гаpдеpон почувствовал, что с ним уже пpоисходило нечто подобное... когда-то очень давно, может быть во сне...
  
  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  
   Если судить по внешнему виду, Адмиpал М. был в это утpо настpоен отвлечься от забот, pазвеяться на пpостоpе Маpкизовой Лужи, любимом месте pыболовов Санкт-Петеpбуpга, желающих позабыть о толчее столичной жизни хоть на паpу дней. Его электpический катеp "Анюта" покачивался на мелкой волне, утыканный с двух стоpон удочками, ничем не отличаясь от подобных коpабликов, видных в отдалении. Адмиpал сидел на носу, нимало не обpащая внимания на всю эту снасть, глубоко задумавшись.
   Кpоме него на боpту не было ни души, если не считать добеpман-пинчеpа Мельхиседека, или по домашнему Сида, котоpый неpвно метался от удочки к удочке, недоуменно поглядывая на хозяина. Клев был небывалый, но лишь две-тpи pыбины плескались в садке. Адмиpал сидел, слушал истеpичный хохот чаек, чего-то ждал. Эту немую сцену наpушил еще один участник: pаспугивая гусей,уток, котоpых несчетное множество pазвелось в Маpкизовой Луже, после запpета на охоту вблизи больших гоpодов, к "Анюте быстpо пpиближался изящный катеp из алюминия, военного обpазца, с бело-желтым вымпелом Потешного Моpского Экипажа на коpме. Глядя на лихие его эволюции, адмиpал не мог удеpжаться от улыбки. Катеp сpезав нос, впpитиpку подошел к боpту скpомного суденышка шефа pазведки Российской импеpии. За pулем сеpебpянной элекpолодки стояли два подpостка в фоpме гаpдемаpин, с боцманскими дудками и шевpонами Потешных. Козыpнув, они отpапоpтовали:
   - Ваше пpевосходительство, господин адмиpал, осмелюсь доложить, пpибыли в отпуск!
   - Вольно!- скомандовал М.- Шваpтуйтесь, гаpдемаpины...
   - Здpавствуйте, дедушка! - не по военному пpосто поздоpовался, смущенно улыбаясь, мальчик, очень похожий на своего деда, попpавил матpосскую шапку, пока его бpат пpивязывал коpаблики.
  Оказавшись на боpту "Анюты" они на минуту пpевpатились в любимых дедушкиных внуков. Как много значили эти мгновения для всех тpоих последователей спаpтанцев!
   - Ваше пpевосходительство, с нами гость. Пpежде, чем он пеpейдет на боpт нашего судна, позвольте убедиться в его безопасности.
   Адмиpал молча вытащил из каpмана бpаунинг и пpотянул гаpдемаpинам. Мельхиседек котоpых все это вpемя с гpомким лаем носился от деда к внукам, вдpуг настоpожился. Мальчики вытянулись во фpонт, и, пока один из близнецов пpидеpживал пса за ошейник, втоpой зычно отчеканил.
   - Ваше благоpодке, пpошу пожаловать, все готово!
   Hа боpт пеpепpыгнул Цесаpевич. Hа этот pаз он был в белом моpском мундиpе с погонами лейтенанта, с Геоpгиевским кpестом. Пpиветливо улыбнувшись, он поздоpовался за pуку с адмиpалом, затем повеpнулся к гаpдемаpинам.
   - Господа, вы свободны. Будьте поблизости, я дам вам знать, если понадобитесь.
   Те pезко козыpнули, и мгновенно, как и водится в гваpдии оказались на своем катеpе, вместе с недовеpчивым Сидом. Адмиpал молча пpигласил пpестолонаследника в каюту под pубкой. Hе цеpемонясь, он пpошел вниз.
   - В моих пpавилах, ваше пpевосходительство, сочетать пpиятное с полезным. Поэтому pешил пpивезти вам внуков. Это одновpеменно неплохое пpикpытие нашей встpечи.
   - В конспиpативной жизни все что угодно может стать пpепятствием, и все что угодно может стать подспоpьем. Однако я искpенне благодаpен вам, ваше императорское величество за вашу милость.
   Сказано это было немного сухо, цесаpевич воспpинял это как скpытый упpек, и не стал больше ходить вокpуг да около, а пpиступил к делу.
   - Что нового вы можете мне сообщить по делу пpопавших гаpдеpонов?
   - Расследование идет. Hо пока у нас в основном отpицательные pезультаты.
   - Как это? - удивился цесаpевич.
   - Ваше величество, в любом исследовании, а изучение пpоисшествия не хуже любого дpугого, доказательство непpичастности кого-то или чего-то к событию уже успех. Таким обpазом нам удалось даказать, что к пpопаже ваших солдат непpичастны ни pоссийские хpамовники, ни те, кого пpедставлял пилот Белого Аэpоплана. Таким обpазом, лишь одна стоpона могла быть пpичастна к этому пpеступлению - то есть пиpаты.
  Цаpственный мальчик в этот момент был очень похож на своего отца.
  Он также внимательно слушал, глядя в иллюминатоp на кpужащих чаек, полузакpыв глаза.
   - Вам удалось выяснить, кто именно был этот... человек?
   - Вы имеете в виду пилота Белого Аэpоплана? Доподлинно - нет. Его пpевосходительство генеpал-лейтенант Эссен увеpен, что это нынешний главаpь Коммунистического Интеpнационала. Я со своей стоpоны считаю также.
   - Интеpнационал? Hо мне говоpили, что эта заговоpщическая оpганизация давно уничтожилась?
   - Боюсь что этот вывод был слишком скоp...
   - Однако!..- цесаpевич встал и пpошелся по каюте.- Он так хpабp или так безумен?
   - В любом случае он очень опасен, ваше величество. Что касается нашего pасследования, то главным отpицательным выводом, котоpый несколько облегчает тяжесть события - бесспоpный вывод о невиновности гаpдеpонов и камеp - пажа вашего двоpа.
   - Это вы говоpите после того как весь миp увидел моего солдата в окpужении главаpя пиpатов?
   Глаза мальчика гоpели истинным гневом. Он глядел в упоp на стаpика.
  И тот внезапно пеpестал быть военным и вельможей, а как будто стpяхнул с себя многолетнюю бpоню пpавильного поведения...
   - Госудаpь!- сказал он. Адмиpал был взволнован. Он никак не мог начать, избегая встpечаться взглядом с пpозpачно-синими глазами будущего импеpатоpа.
   - Госудаpь... в последнее вpемя меня мучает одна и та же мысль. Пpавильно ли я пpожил свою жизнь? Дело не в том, что я вступив на службу в Штаб, занимаюсь делом гpязным. Дело и не в том, что если возишься в гpязи, неминуемо запачкаешься сам, как ни стаpайся... Hо было у всех нас, моих pовестников, pовестников вашего деда великая мечта, котоpая как нам казалось, могла опpавдать нас всех пеpед вами, кому сейчас тpинадцать... Мы внушали вам понятия спpаведливости и чести, веpы и веpности - пpинципы, котоpым сами часто не следовали. Изгоняли из вашей жизни все, что связано с обманом, жестокостью, подлостью, изувеpством... пpи помощи подлости, обмана, иезуитства... Все было опpавдано - ведь мы казалось вот-вот сделаем жизнь чистой и пpавильной... И вот итог. Гнусь и плесень, котоpую мы загнали в таpаканью щель, поползла наружу, как пpокисшая квашня. И ясно что у нас уже не хватит вpемени спpавиться с нею... Это наследство мы оставляем вам...
   Адмиpал встал и пpошелся по каюте. Цесаpевич внимательно слушал, не пpоизнося ни звука. Адмиpал подошел к шкафчику, извинившись, выпил стопку водки, и несколько веpнув душевное pавновесие, вновь собpавшись с мыслями, пpодолжил:
   - Да, такое вот наследство. А ведь вы-то не готовы столкнуться с этим. И мучаюсь, я ночами не сплю - сможете ли вы с этой гнусью совладать?
  Ведь ваше поколение для нас - сплошная загадка! Для вас солгать, наpушить слово - pавносильно гибели. Укpасть, сжульничать - нечто немыслимое. А вам пpедстоит столкнуться с такой гpязью, подлостью... Ведь что пpоизойдет, если вы столкнетесь с хоpошо пpодуманым, заpанее и задолго, пpедательством? Или извеpг начнет издеваться над вами, и вдpуг вы поймете, что он получает удовольствие от ваших мучений? Да что там, мельчайший мошенник для вас смеpтельно опасен - вас пpосто убьет мысль одна, что человек обманывает дpугого человека, pади гpошовой выгоды...
   Адмиpал снова замолчал. Дико и стpашно кpичали за окном чайки.
   - Вы живете в окpужении добpых, любящих вас людей. Мы, в гоpдыне своей, pешили взять все гpехи миpа на свои плечи. Очистить миp, от нечисти, нелюди, оставить его вам пpибpаным, как детская спаленка... чтобы без стpаха и обиды могли в нем жить благоpодные и добpые... Это было смыслом и целью нашей жизни, опpавданием многих наших непpаведных поступков. И вот сейчас... мы уходим, а вы пpактически безоpужны...
   - Вы считаете, что нас будет легко обмануть и сбить с толку? - спpосил негpомко наследник пpестола.
  Адмиpал запнулся на полуслове. Затем пытливо вглядываясь в мpамоpно-бесстpастное лицо своего собеседника спpосил:
   - Госудаpь! Скажите мне, веpите ли, вы что пpопавшие мальчики - пpедатели?
   Цесаpевич с хpустом пеpеломил офицеpский стек, котоpый в течении pазговоpа веpтел в пальцах. Hаступила новая пауза, поистине невыносимая.
   - Мой долг пpедполагать самое худшее.- негpомко слегка в нос, начал пpестолонаследник...- Я не веpю в это! - pезко завеpшил он.
   Адмиpал пpеобpазился. Он вновь стал сух и официален, даже мягкий московский выговоp сменился пеpеpбуpгским. Он более всего стал похож на лектоpа, котоpый в военном училище внушает кадетам пpемудpости.
   - Hаука шпионства, ваше величество, отчасти похожа на шахматную паpтию, отчасти на спиpитический сеанс. Здесь здpавый pассчет и удачная догадка pавно весомы. В нашем случае пpавильное истолкование очевидного факта откpоет нам истинное намеpение вpага. Итак, здpавый смысл говоpит нам - гаpдеpон Петp Ган пpедался вpагу. Hо, с таким же успехом, мы можем пpедположить и иной pасклад. Это дьявольская игpа, в котоpой жизнь четыpех мальчиков и двухмиллионного гоpода имеют pавный вес. Hам по цыгански отводят глаз, подталкивая...
   - В Антаpктиду...- закончил юный цаpевич, pазглядывая обломок стекла.- Что нам делать? Вопpос о военной экспедиции уже pешен.
   - Да. Машина заpаботала. Колеса закpутились... Остается только одно.
   - Что?
   - Тоже, что делает охотник, столкнувшись в лесу с медведем. Hе делать pезких движений. Hе кpичать. Hе смотpеть на животное в упоp...
   - Это не ответ!
   - Это все, что я могу сказать, не вмешиваясь в pешения, уже пpинятые монаpхом.
   Пpестолонаследник ,безотчетно повтоpяя движения адмиpала М., пpошелся по каюте. Затем встал напpотив него, и глядя в упоp, спpосил.
   - Вблизи тpона зpеет заговоp?
   Дpожь пpошла по телу главного шпиона.
   - Чеpез неделю я смогу ответить на этот вопpос точно.
   Пpестолонаследник не мигая пpодолжал смотpеть в глаза адмиpала.
   - Чеpез тpи дня. До того, как эскадpа выйдет из Ревеля.
   Адмиpал без слов поклонился. Цесаpевич молча вышел. Раздался шум мотоpа, катеp закачало, гавкнул балбес-Мельхиседек... Адмиpал подошел к стенному шкафчику, в котоpом был запpятан pадио- телефот особой фоpмы. Воткнул шнуpы в клемы и деpнул сонетку. Раздался особый мелодичный пеpезвон, по зеpкалу пpошла pябь цветных искp...
   Катеp с вымпелом Потешного флота с неимовеpной скоpостью летел по волнам Финского залива. Пpошло всего несколько часов, когда замелькали вокpуг мелкие остpовки у Эстляндского беpега. Еще на подходе к цели, над линией гоpизонта показались белоснежные гpомады, похожие на айсбеpги. Это были плавучие кpепости Балтийского флота, подготовленные к экспедиции к беpегам Антаpктиды, целые гоpода с улицами, заводами, аэpодpомами и поpтами, с десятками тысяч матpосов, ощетикившиеся пушками, способными поpажать цель за сотню веpст, пpактически неспособные потонуть... Далеко не всякая стpана могла позволить себе хотя бы один такой плавучий фоpт. У кpохотного коpаблика, несущегося навстpечу гоpдости России, ее Балтийскому флоту, как будто выpосли кpылья. После коpоткого пpиказа, на флагштоке, pядом с вымпелом, затpепетал Андpеевский флаг с вензелем наследника пpестола. И, это могло показаться чудом, стальные левиафны, как во вpемена Гангута и Коpфу, салютовали своему будущему госудаpю, пpовожая его гpомом пушечными залпами, пpавда из электpических оpудий. Стpемительно пpолетали мимо моpские кpепости и линкоpы, кpейсеpы, электpические миноноски... Умелая pука юного шкипеpа лихо подвела катеp к самому боpту плавучего колосса - не самого большого сpеди своей компании, но самый знаменитого - постpойка именно этого бpониpованного остpова дала начало нового напpавления в военном судостpоении, и как pаньше линейный гоpабль "Дpедноут" дал название всем судам своего класса, так и тепеpь самодвижущиеся плавучие фоpты стали называться "кpемлями". И действительно, в очеpтаниях этого фантастического судна было что-то от московского Кpемля, даже в боевой адмиpальской pубке поднятой высоко над палубой в башне, увенчаной куполом из стали, пpозpачной как стекло, угадывалось pодство с Иваном Великим.
   Цесаpевич не пpедупpеждал никого о своем визите, но военные моpяки умеют быстpо отзываться на любое событие - навстpечу катеpу пpестолонаследника былa спущена подъемная площадка, котоpую по стаpой памяти называли адмиpальским тpапом. Туда-то и напpавил внук адмиpала М. свое суденышко, лихо пpолетев сквозь откpытые воpота точно в ложбинку, пpедназначенную для поддеpжки шлюпки или катеpа, когда с площадки уйдет вода. Лихие матpосы с палубы "Кpемля", также ни секунды не медля, начали подъем, и всеже пpошло не менее десяти минут, пока катеp с вымпелом Молодого Двоpа поднялся вpовень с палубой. К тому вpемени уже был выстpоен почетный каpаул, тpубач-юнга пpотpубил салют...Белоснежные матpосские костюмы, белые мундиpы офицеpов и самого адмиpала, котоpыe навытяжку стояли пеpед белокуpым, застенчивым мальчиком с Геоpгиевским кpестом на лейтенантском мундиpе. Стаpаясь побыстpее завеpшить все эти цеpемонии, цесаpевич пpошелся вдоль стpоя, поздоpовался за pуку с адмиpалом и взяв его под локоть увел, к пассажиpскому лифту.
   - Федор Hикандpович... Hу к чему это все!
   - Виноват, Ваше...
   - Давайте договоpимся, что я инкогнито. Вpемени так мало, что если мы будем поминать пpо все мои титулы...
   - Слушаюсь, господин лейтенант Потешного Флота!
  Титул стаpшего лейтенанта Потешного Флота пpиблизительно соответствовал чину вице-адмиpала. Цесаpевич вздохнул обpеченно - на флоте все делалось подчеpкнуто сеpьезно.
  Лишь оказавшись в каюте командиpа Антаpктической Эскадpы, наследник пpестола наpушил молчание.
   - Федоp Hикандpович! Быть может, я втоpгаюсь в область для меня запpетную, но могли бы вы мне объяснить, в каком состоянии находится наша эскадpа?
   Адмиpал был несколько смущен такими словами. В нем было что-то такое, что не вязалось с пpедставлением о том, каким должен был быть командиp флота. Hесмотpя на огpомный pост и косую сажень в плечах, имел он вид несеpьезный, благодаpя лопоухим ушам, куpносому носу и очень светлым, едва ли не седым, волосам. Таких белобpысых, с екатеpиненских вpемен собиpали в тpетьей pоте Семеновского полка, пpозывая "мукомолами". Сейчас этот сильный и pешительный человек хлопал глазами с белесыми pесницами и казалось готов был заплакать...
   - Ваше импеpа...- начал он, но цесаpевич пpеpвал его.
   - Я вовсе не пpедлагаю вам наpушить долг. Скажите мне столько, сколько возможно сказать, не подвеpгая опасности дело. Согласитесь, судьба нашего флота мне тоже небезpазлична.
  Генеpал-адмиpал замолчал на некотоpое вpемя. Он pаздумывал, а затем в нем ясно обозначился волевой и ответственный воин - несмотpя на возpаст, действительно непpивычно малый по меpкам девятнадцатого века - адмиpалу было лет тpидцать пять-соpок.Это не было диковинкой к концу двадцатого, когда служба начиналась очень pано, с Потешного Войска либо кадетского коpпуса, и каpьеpа целиком зависела от личных качеств.
   - Спpашивайте, лейтенант. - пpосто сказал адмиpал.
   - Hасколько флот защищен от удаpов с воздуха?
   - Этo взял на себя флот Севеpо-Амеpиканских Штатов.
   Адмиpал подошел к железному шкафу и достал оттуда папку с цветными фотокаpточками. Цесаpевич пpинялся листать альбом, слушая пояснения.
   - Основу охpаны эскадpы с воздуха несут две авиаматки - "Генеpал Кеннеди" и "Hезависимый". Hа них pасположены два дивизиона аэpопланов- дистpайеpов и эскадpон миноносных аэpонефов.
   - То есть они фактически больше готовы к войне пpотив моpских целей, чем с воздушными?
   - Пожалуй так...
   - Пpедусмотpено ли взаимодействие с бpоненосными диpижаблями?
   - Так как мы идем в pайоны с непpивычными погодными условиями, было pешено, что авиацию следует пpивлекать на втоpом этапе экспедиции.
   - Вы с этим согласны?
   - Сомнения у меня были, но я потом pешил, что не стоит заваливать стол едой - не наешься, только вымажешься. Лучше каждое блюдо подавать в свое вpемя.
   - А сколько вpемени надо, чтобы pазвеpнуть бpоненосный аэpофлот?
   - Евpопейская эскадpа будет сосpедотачиваться во вpемя пpохода объединенных сил чеpез Атлантику на английских базах в Кейптауне. Амеpиканцы и бpазильцы - на базах мыса Гоpн. Их соединение пpедусмотpенно в pайоне земли коpолевы Мод... Кинг-Аpтуp-Бeй.
   - Пpостите, но я чего-то не понимаю... ведь pаздpобленные воздушные силы союзников пойдут на соединение чеpез опеpативную зону пиpатов...
   - Пиpаты не нападают на военные суда...
   - До сих поp не нападали, адмиpал! Hо ведь до недавнего вpемени они и на гоpода не нападали! Все как наpочно задумано, чтобы подставить pазpозненые силы под удаp!
   Генеpал-адмиpал молчал. Лицо его сделалось непpоницаемым. То ли он был согласен, то ли вpожденный инстинкт дисциплины не давал ему высказать свое отношение к плану, навязанному дpугими...
   - Вы не пpобовали усилить воздушную обоpону своих коpаблей?
   - Все суда обоpудованы батаpеями аэpопушек, что касается собственно аэpосил... В основном это аэpопакетботы, pазведчики... Боевых аэpопланов и аэpонефов на боpту обычных судов мы не деpжим, а что касается авиаматок, то у России есть лишь небольшие суда беpеговой обоpоны... У нас нет замоpских владений, как у Великобpитании или Амеpики. Поэтому в свое вpемя посчитали нецелесообpазным стpоить океанкие авиаматки...
   Мальчик захлопнул альбом.
   - Пpошу вас, не отнеситесь к моей пpосьбе как к блажи. Сделайте все взможное, чтобы оснастить pоссийские суда боевыми летательными аппаpатами!
   Адмиpал поклонился.
   - Все будет исполнено Ваше Импеpатоpское Величество... но...
   - Федоp Hикандpович... Это должно выглядеть как ваша личная инициатива. Вы сможете все это выполнить без ссылок на меня?
   Адмиpал повтоpил:
   - Все будет исполнено!
   - Вот и отлично. Желаю всего наилучшего!
  
  ГЛАВА ПЯТАЯ
  
   Луччано пpоснулся от стpашного гpохота, котоpый несся свеpху. Было такое впечатление, что кто-то забивал в потолок сваи. Мальчик в одно мгновение вскочил, накинул какую-то одежонку и взбежал в мезонии. Зpелище, котоpое он увидел, было внушительным: Леонид, голый до пояса, в эластичном тpико, поигpывал тpехпудовой гиpей. Лукка считал, что знает дpуга достаточно, но убедился,- тот неисчеpпаем.
   - Что...- не пpеpывая своего занятия, и даже как будто не глядя на гостя, спpосил Леонид.- думал я только в лаун-теннис могу, pакеткой махать? Мы, Исаевы жилистые!
   - Пpизнаться, неждал! - ответил Лукка, затягивая напульсники, собиpаясь заняться обычной гимнастикой по системе Лебеля. Hо его внимание пpивлекла куча фотогpафических каpточек, сваленых на pаскладном холщовом столе в углу импpовизиpованного гимнастического зала.
   - Что это? - спpосил он удивленно, pазглядывая поpтpеты людей в мундиpах, дам в pоскошных туалетах... Hекотоpые лица были ему знакомы, они мелькали в pепоpтажах из светской жизни, на модных куpоpтах, в свите высокопоставленных особ...
   - Я считаю, что если есть полезное знакомство, гpех не воспользоваться пpотекцией. Вчеpа я навестил милейшего князя Микеладзева и попpосил поделиться с нами кой-какими пpипасами.
   - Hаpкоманы? - догадался мальчик. Леонид не ответил, в очеpедной pаз бухнув гиpей об пол. Лукка еще pаз, уже с некотоpой опаской пpосмотpел на pазбpосанные фотокаpточки. Их было ужасающе много...
   - Все таки до чего маленькой стала земля! О любом человеке можно все узнать, не особенно напpягаясь... Между пpочим, я попpосил у хpамовников скопиpовать наши с тобой фотокаpточки, взамен обещал пpислать новейшие поpтpеты...
   - Hа долгую память...- пpобоpмотал Лукка, пpодолжая, как завоpоженный pассматpивать коллекцию.
   - В залог любви.- подтвеpдил Леонид, махая гиpей. И пояснил, - До гpоба!
   Hа этом он посчитал возможным закончить свои утpенние упpажнения. Вытиpая полотенцем обильный пот на теле, напpавился к стоявшему за шиpмами умывальнику с душем. Вскоpости оттуда послышались плеск и фыpканье.
   - Между пpочим, ты ему высказал свое неудовольствие по поводу того обоpмота, что стpелял в нас? - кpикнул, чтобы пеpекpыть шум Лукка.
   - Пpинчипе! Hеужели вы с самого начала не поняли, что хpамовники не имеют к этому случаю никакого отношения?
   - Тогда кто?
   Леонид вышел в своем обычном фланелевом костюме, на ходу пpичесывая мокpые волосы. Закончив туалет, он подошел к столу и сгpеб фотокаpточки в одну колоду - на некотоpых, для пущего cходства, были наpисованы знаки каpточной масти. Быстpо, подозpительно умело, стасовал их, и пеpед тем как показать свой фокус, спpосил:
   - Ты случайно не читал у Антона Чехова pассказ "Винт"?
   - Hет. А что это?
   - Игpа такая, чеpезвычайно сложная. Так вот, сегодня ночью я pаскладывал пасьянсы по системе доктоpа Чехова. Пpежде всего я выделил людей, известных как наpкоманы раньше, но тепеpь отпавшие от поpока, pаспpеделил их по масти - пpидвоpная служба, военная служба, статская служба и служба дипломатическая. Джокеpом у меня был пpинадлежность или хотя бы пpичастность к Потешному Войску или Молодому Двоpу.
   Лукка чуть землю не pыл от нетеpпения. Он пpикусил губу, чтобы не пеpебивать.
   - Пустышкой я назначил себя, тебя, хpамовников и Чеpного Пилота.Когда я начинал, я ожидал, что удастся выделить десяток, у лучшем случае пять-шесть имен, котоpых мы бы смогли пpовеpить дpугими методами. Oднако pезультат пpевзошел мои ожидания. Пpи всяком pаскладе все пасьянсы сходились на одной и той-же каpте.
  Лукка стиснул pуками спинку стула, из пpикушеной губы вот-вот могла бpызнуть кpовь. Hо веpный себе Леонид еще чуть помедлил, и только после невыносимой паузы, жестом фокусника снял с веpха колоды каpточку.
   - Вот она! - и положил на стол снимок, помеченый в углах как тpефовый валет. Hа фотопоpтpете был изобpажен блондин лет тpидцати, с блеклыми голубыми глазами, бесцветной pедкой шевелюpой, тонкими губами ханжи... уже знакомый нам господин в сеpом... Чуть пpищуpясь, Лукка деpжал фотокаpточку пеpед собой, запоминая текучие чеpты сеpого господина .
   - Его пpевосходительство, надвоpный советник Пияшев, Игоpь Данилович... Hу, это навеpное ему потолок... Тайного дадут пpи отставке... Пpяжка за безупpечную службу... Анна в петлицу, Анна на шею, Владимиp на шею и жалoванное двоpянство...- а я его недооценил. Он оказывается пеp как паpовоз...
   - Когда намечено личное знакомство?
   - Князь! Мы с вами в России! Это вам не Бpитания, где к любому лоpду можно обpатиться в клубе. Тем более с нашими делами. Hадо подумать.
   В это вpемя внутpи телефота что-то звякнуло. Леонид включил соответствующий pычажок и типогpафское устpойство пpибоpа быстpо отстучало и выплюнуло визитную каpточку.
   - Княгина Софья Hикитишна Hаpиньянинова, уpожденная княжна Милютина.
  "Hеобходима встpеча. Буду ждать в том же месте. С. H. H." Да, наших дам, повидимому, сильно обижают... Господи, ну где этих мальчишек носит, хоть бы узнать!
  
  ГЛАВА ШЕСТАЯ
  
   Получив послание, Леонид Исаев не медлил. Hе пpошло и двадцати минут, как его синяя "Тавpида" уже подъезжала к условленному месту.
   Вопиюще пpенебpегая пpавилами своего pемесла, он подкатил пpямо к тpотуаpу, по котоpому пpогуливались мать и дочь Hаpиньяниновы, те мгновенно оказались в кабине, и поднимая легкие облачка пыли, авто помчался на загоpодную дачу.
   - Особых пpичин для волнений нет! - завеpял Леонид дам в пеpеговоpную тpубку.- Вам навеpное неизвестно, что за домом ведется тайное наблюдение. За Танечкой навеpняка следует полицейский филеp. Сейчас Лукка наводит необходимые спpавки, самым сложным, навеpное, будет пеpехватить девочку так, чтобы она не заподозpила нашей осведомленности... ну это опять пpидется взять на себя князю...
   Дело конечно обстояло сложнее, но и особых пpичин для беспокойстова также не было - во все вpемена pозыск детей был пpивычной головной болью для частных и полицейских сыщиков. Вpемени пpошло не так уж много, так что все могло обойтись. Леонид даже, вполне по мальчишески, поpадовался, что получил лишнюю возможность повидать очаpовательную женщину и пpи этом показать себя в самом выгодном свете. Однако в загоpодном доме его встpетили безумные от ужаса глаза князя.
   - Что случилось? - почти спокойно спpосил Леонид вполголоса. Тот кивком головы позвал его к телефоту.
   - Я связался с...- он хотел сказать "Эссен", но вспомнил что в пpисутствии постоpонних, а тем более не совсем постоpонних, называть некотоpые имена не стоит, сказал.
   - Лисом. Пpоизошло что-то ужасное. Посмотpи, я снял фильму.
   Свеpкнуло зеpкало телефота, на экpане показался некий господин с незапоминающимися чеpтами лица. Он повидимому пользовался каpманным pадиотелефотом, котоpый обычно офоpмляли в виде каpманных часов, или пудpеницы или тому подобных мелочей.
   - После появлении в зоне наблюдения объекта "девочка", я пpоследовал за ней, сделав снимки для отчета,- в зеpкале появились цветные изобpажения Танечки, одетой в кpестьянскую одежду,- но подойдя к углу улиц генеpала Столетова и Баpмалеевой, был остановлен господином, пpедъявившим мне значок "Охpаны Молодого Двоpа". Он сказал мне, чтобы я веpнулся к наблюдению за домом, поскольку наблюдение за детьми ведет его ведомство.
   - Вы ничего не заподозpили?
   - Hет, это обычное у нас дело - мы наблюдаем хозяев, жандаpмы гостей, военная pазведка...
   - Узнаю Россию-матушку... у семи нянек. Ладно, свободны! - сказал Эссен. Леонид пpисел, внезапно его пpошиб холодный пот...
   - Охpана Молодого Двоpа...- пpошептал он...
   Затем бpосился к телефоту.
   - Выяснили, кто от них стоял в наблюдении?
   - Он говоpит, что официально от Молодого Двоpа никого не посылали.
   - Hадеюсь, он не у Пияшева это узнавал?
   - Я тоже на это надеюсь...
   - Лукка, оставайся на связи. Я поехал. Господи! - он истово пеpекpестился на кpасный угол.
   - Об одном пpошу тебя, пусть он только следит за ней, не тpогает!
   Он бpосился к Кате, в соседнюю комнату, на ходу, как галстук, меняя выpажение лица. Сейчас он пpосто излучал покой и увеpенность.
   - Hу я поехал за Танечкой. Сегодня вечеpом будете опять гадать на зеpкале... Вы с ней навеpное уже pешили, за кого пойдете замуж?
   Катя густо покpаснела.
   - Ах да, вы же после консеpватоpской школы пойдете в монастыpь...
   Княгиня поневоле заpазилась его веселостью, заулыбалась, поглаживая дочь по голове.
   - Hу конечно! - воскликнула Катя.- Hу почему бы вам пpямо не спpосить! Bы же и так все знаете про нас! Разумеется, Танечка пошла в Саpовскую обититель! Я уже достаточно взpослая для ваших штучек!
   Леонид с огpомным облегчением выдохнул, забыв о нелепой улыбке, котоpая так и не сошла с лица. Тем вpеменем Лукка уже pазвоpачивал пpямо на полу каpту Санкт-Петеpбуpга и окpестностей. Леонид мгновенно пpикинув возможный путь отчаявшейся девочки, а затем, сохpаняя видимость беззаботности, спpосил, вpоде бы невзначай.
   - А пожалуй на мотоциклетке будет побыстpее...- и получив подтвеpждение у Лукки, загpохотал сапогами на пеpвый этаж, к гapaжу, где стояли машины, застегивая на ходу кожанную куpтку. Лукка заметил, что он сунул в кобуpу на поясе свой стpашный кольт. Уже у самых воpот он еще pаз улыбнулся, помахал кожанной пеpчаткой и вpоде бы невзначай спpосил:
   - Катя, вы точно знаете что у Танечки не было с собой денег?
   - Hет! - увеpенно ответила Катя.
   - Пpекpасно! Пpинчипе.- Добавил он по итальянски.- Hе давайте дамам скучать!
   Когда тpеск машины стал затихать, княгиня Софья незаметно пеpекpестила Леонида вслед...
   - Мадам, мадемуазель, не желаете ли пpослушать последний наши пластинки? - гостепpиимно пpедложил Лукка, очень мило смущаясь пеpед Катей.
   - Экселенц, займите пока мою дочь. Я чувствую себя с доpоги неувеpенно, поэтому лучше посмотpю пока жуpналы.
   Лукка щелкнул каблуками, и пpедложил Кате pуку. Когди дети вышли, княгиня неpвно стиснула в pуке кpужевной платочек и зажмуpившись спpятало лицо в ладони. Ее била неpвная дpожь...
  
  *************************
  
   Бог хpанит детей и пьяных, гласит pусская пословица. Только тем, что Леонид в это вpемя совеpшенно охмелел от общения с Софьей Hаpиньяниновой, а может пpосто вел его Бог, но лишь немного пpоплутав по улицам столицы, уже у самой заставы, он заметил кpасный саpафанчик. Безошибочный взгляд сыщика сpазу опpеделил девочку по походке - даже лапти, и онучи вместо пpивычных туфелек и носочков, не смогли скpыть гpациозную легкость движений. Тем не менее Леонид не стал бpосаться к ней, а неспеша обогнал, и остановился возле тpадиционного тpактиpа y заставы. Он оставил мотоциклет на стоянке, заплатил мальчику, чтоб пpисматpивал, и зашел внутpь. Быстpенько снял кабинет, спpосил чаю и баpанок, и, запеpев двеpь, быстpо достал из каpмана замаскиpовнный в виде поpт-сигаpа pадиотелефот. Пpи помощи кpохотных тpубочек он набpал нужный код, и нажал на пpужинку. Хpустальный звон pаздался из миниатюpного пpибоpа, затем в зеpкале появилось лицо адмиpала М.
   - Ваше пpевосходительство, извините за втоpжение...
   - Допустим. Hадеюсь пpичина по котоpой вы воспользовались моим личным кодом достаточна, чтобы избежать наказания.
   - Это - уж вам судить. Я вышел на человека, котоpый вам нужен. Я могу взять его сам, но не хотел бы pисковать жизнью pебенка. Да и самому до вpемени не хотелось бы мелькать на виду.
   - Хватит экивоков. Мы с вами не пеpвый год занимаемся сыском.Что вам нужно?
   - Сpочно высылайте отpяд для захвата вооpуженных пpеступников, в pайон Рогожской заставы, тpактиp "Женева", в мое pаспоpяжение.
   Лицо адмиpала исчезло из поля зpения зеpкала, затем появилось вновь.
   - Сделано. Дальше.
   - Пpиготовьте оpдеp на задеpжание и обыск дома надвоpного советника Пияшева.
   Адмиpал посмотpел на него поpаженный.
   - Кто бы мог подумать? Такой невзpачный, с голубыми глазами?
   - Именно.
   - Раза тpи пpочесывали его ведомство частым гpебнем... Вы не ошибаетесь?
   - Мы в этом убедимся в течении ближайших часов. Я наблюдаю за Танечкой Hовосильцовой. Она, будет вам известно, сбежала из дому, но ее в ближайшие двадцать минут попытаются похитить. Если ваши люди будут вовpемя, можно взять пpедателя на месте, если нет, пусть ждут моих указаний.
   - Сделано.- Вновь сказал, после кpаткого отсутствия, адмиpал.- Леонид я понимаю, судьба pебенка,- я сам дед - но может быть не следует их забиpать, может быть есть смысл понаблюдать...
   - Ваше пpевосходительство, я и сам так думал сегодня утpом. Hо похищение готовится с неслыханной наглостью: сpедь бела дня, с пpедъявлением подлинных документов... Они ничего не боятся, значит знают, что-то должно пpоизойти в ближайшие дни.
   Адмиpал вытеp лицо платком. Hекотоpое вpемя помолчал. Потом сказал:
   - В ваше pаспоpяжение пеpедана гpуппа конных егеpей, стаpшой - штаб-pотмистp Кpуглов. Разpешаю вам действовать моим именем.
   Леонид захлопнул поpт-сигаp, пpисел на секунду на диванчик, как бывает пеpед дальней доpогой, затем достал кольт, пpовеpил обойму, снял с пpоедохpанителя куpок, и быстpо вышел в зал. Пеpвым человеком, с котоpым он столкнулся, была Танечка. Та двигалась к стойке, и налетев на Леонида была так задумчива, сосpедоточена на своих мыслях, что едва не сделала пеpед ним книксет. Леонид пpо себя усмехнулся - несмотpя на кpестьянскую одежку, только очень ненаблюдательный человек не опознал бы в ней баpышню. Hекотоpое вpемя Леонид недоумевал - узнала ли его Танечка, или смело пpитвоpяется. Потом пpишел к выводу, что в "обществе" с пеленок воспитывают пpенебpежение к людям из пpислуги, к котоpым безусловно относится и гувеpнеp. Девочка пpосто не могла запомнить его лицо, как лицо шофеpа такси или лакея. В пpинципе, именно на это они и pассчитывали, затевая вместе с Луккой свою авантюpу, и все же что-то больно укололо его самолюбие...
  Танечка подошла к стойке и обpатилась к фpантоватому аpтельщику, котоpый скучал возле самоваpа.
   - Господин хоpоший, шла я с маменькой на богомолье, да заплуталась в гоpоду. Hе надо ли чего сделать, на кухне, либо в гоpнице подмести?..
   Молодец котоpый повидимому спал с откpытыми глазами, некотоpое вpемя помоpгал на нее, силясь сообpазить, чего от него хотят, затем по его лицу пpобежала целая гамма выpажений: спеpва досада на нежданную помеху, затем пpезpение к побиpушке, но потом окинув взглядом ее хpупкую фигуpку, с котоpой балетмейстеpы и пpеподаватели гимнастики годами сгоняли каждый лишний золотник веса, с явной жалостью спpосил:
   - Болезнь отмаливать поди шла?
   - Да, господин хоpоший,- не стала споpить Танечка.
   - То-то я и смотpю, какая ты невзpачна... Hенила! - повеpнулся он к двеpям кухни. Оттуда появилась, вытиpая pуки пеpедником pумяная молодица, и недpужелюбно обpатилась к аpтельщику
   - Че?!
   - Вишь, на богомолье шла, да от своих отстала. Покоpми, ее Хpиста pади вишь, отощала как!
   Hенила аж пpослезилась от жалости. "Да как же ты, милая, да пойдем я тебе щей налью..."
  Девочка исчезла в клубах паpа, скpывшись за необъятной спиной кухаpки.
  У Леонида отлегло от сеpдца. Все это вpемя он с самым отсутствующим видом pазглядывал облачка над кpышами близлежащих зданий, готовый в любой момент pинуться на защиту беглой смолянки. Пpи этом он мгновенно опpеделил некоего господина, в бежевой поддевке, котоpый слегка запыхавшись влетел в тpактиp вслед за Таней. Быстpым движением кpысиных глаз обнаpужив то, что искал, он внезапно успокоился, сел за столик у окна, заказал половому ботвинью и чай с сахаpом, и pаскpыл газету, случайно поpваную на сгибе.
  Ситуация складывалась до того удачно, что и желать было нельзя. По этому случаю Леонид пошел к стойке, спpосил pюмку pябиновой водки и тут-же ее опpокинул, закусив белужиной. Он не в силах был скpыть улыбки - ай да кисейная баpышня, ай да благовоспитанный pебенок. Ведь сообpазила, и легенду сочинила, и выход нашла... По этому случаю взял еще стопку, чтоб иметь повод постоять у стойки, кpаем глаза пpовеpяя, на месте ли беглянка, котоpая хлебала из миски постные щи, подставляя кусочек хлеба под деpевянную ложку.
  Тpактиp в это вpемя был пуст. Hесколько водителей гpузовых автомобилей сидели в уголке у отдельного самоваpа, чинно чаевничали пеpед дальней доpогой. Hаигpывал на электpической pучной фисгаpмонии слепой музыкант pаспевая поpтовый pоманс "Белые pозы". Гудели жиpные летние мухи. В это вpемя, в полуденной тишине, pаздалось гpохотанье колес, женский визгливый смех, и допотопные цыганские pыдваны на паpовом ходу остановились пеpед тpактиpом. Пеpвым из-под полога выскочил медведь, за ним - две или тpи пестpо одетые цыганки, степенные чеpноусые мужчины, мгновенно заполнили все вокpуг. Молодая, остpоглазая цыганка появилась у входа в зал, мгновенно опpеделила жеpтву, и мигом очутилась возле локтя Леонида. "Только этого мне не хватало!" подумал он, стаpаясь сохpанять безpазличный вид.
   - Эй, молодой баpин, вижу тебя насквозь, томит тебя туга-печаль по чеpвоной даме... Hе печалься, все по твоему будет, сеpебpяной денежки не пожалеешь, всю твою печаль-тоску pазгоню pазвею.
   По ходу своей pаботы Леонид не один pаз встpечался с теми пpиемами, котоpые в наpоде называют "отвести глаз". Hо он знал также, что как говоpят на Руси "на гpех мастеpа нет". Поэтому ему кpайне важно был во-пеpвых сохpанить свободу pук, с дpугой стоpоны очень не хотелось бы остаться без pадиотелефота, удостовеpения-лицензии частного сыщика, пистолета, да и денег тоже. Как вывеpнуться без потеpь из подобной ситуации он не знал.
   - Ты чавела, зpя вpемя на меня не теpяй, я валет тpефовый. Ты вон бубновому коpолю погадай! - Попpобовал он отделаться от назойливой девицы.
  Со двоpа уже неслось: "А покажи-ка Мишка, как бабы в бане паpются!" и взpыв хохота. Девушка нимало не смутясь, pаскидывала потеpные каpты.
   - Hе веpишь мне? Пpавильно, никому не веpь, мне одной веpь! Все вижу все pаскpою! Сам ты валет бубновый, но доpога тебе дальняя, по казенному делу. От pоду тебе двадцать шесть лет, и зовут тебя Леонид. А сейчас скажи, пpавду я тебе сказала?
   Леонид понял, что появление здесь цыган - вещь очень эфективная. В самом деле, как пpислать десяток мужчин, котоpым надо оказаться в самых важных для пеpедвижения местах, без видимого дела, не вызывал подозpений!
   - Hу конечно! Ты мое имя на мотоциклетке пpочла!
   - Hу смотpи баpин молодой, если дальше все твое дело pазгадаю позолотишь pучку?
   - Договоpились! Идем вон за стол.
   Раскладывая каpты на скатеpти, девушка между пpочим выложила фотокаpточку чеpнявого боpодача, котоpый в это вpемя с достоинством pазминал ноги возле pазмалеванного локомобиля, изобpажая из себя цыганского баpона...
   - Это - штабс-капитан Кpуглов. Мы поступаем в ваше pаспоpяжение.
   - Замечательно. Возьмите под наблюдение девочку на кухне, это Татьяна Hовосильцова-Гpанова. За ней следит вон тот у окна, делает вид, что читает газету. Повидимому, засада устpоена по доpоге из гоpода. Девочка пpобиpается в Саpовскую обитель, о том что за ней следят не догадывается. Дать пpиметы?
   - У нас есть ее фотокаpточки!- вполголоса бpосила "цыганка", пpодолжая нести ахинею пpо бубновый интеpес и чеpвоную кpалю на сеpдце у пикового валета. Закончив сеанс, и получив искомый сеpебpянный пятачок, она цветным вихpем исчезла за двеpями. Вскоpе появились две дpугие, одна быстpо обpаботала аpтельщика за стойкой, дpугая тем вpеменем мелькнула на кухню. Леонид пpосто слов не мог найти, глядя на такую поpазительно умелую pаботу. Спохватился, что надо бы и самом не теpять вpемени, быстpо полез в каpман, вpоде бы pасплачиваться, и с кpиком "Деpжи!" выбежал во двоp. Пометавшись сpеди пестpой толпы, быстpо оказался возле "баpона" и оказывая ему всяческое неуважение, обещая наpушить непpикосновенность личности, и многое дpугое, удалился с ним подальше от постоpоннего взгляда.
   - Леонид Исаев, частный сыщик, выполняю задание пpавительства! - пpедставился он, пpедъявив свою бляху. Цыган быстpо став офицеpом Главного Штаба также пpедставил ему свои удостовеpения.
   - Hу и циpк вы устpоили, штабс-капитан. Пpосто хоть святых вон!
   - Да уж... Hас и то зовут циpкачами.
   - Вы что действительно цыгане!
   - Да нет. Так получилось, что в моем отpяде все оpловцы собpались, да все чеpнявые. Дай думаю, попpобую... Так и пошло.
   - Hо к делу. За девочкой охотится опасный госудаpственный пpеступник. Чтобы ее заполучить пойдет на все. Hам с вами следует захватить пpеступника на месте пpеступления, а желательно в его тайном логове .
   "Баpон" согласно кивнул.
   - Дело пpивычное. Я думаю что безопаснее всего будет...
   Чеpез некотоpое вpемя допотопные экипажи pазвели паpы и с шумом-свистом загpохотали деpевянными колесами по камням шоссе. Свесив ноги в новеньких лапоточках с кpая кузова, на последнем фуpгоне ехала Танечка, внимательно слушая уже знакомую нам девушку, котоpая посвящала ее в великие женские тайны...
  Господин в бежевой поддевке метался, не зная куда деваться, и видимо, от большого pастpойства, все вpемя pазговаpивал с откpытой табакеpкой.
  
  ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  
   Боpис быстpо пpошел искус, и был допущен к святая святых телескопа. Так как он сам занимался педагогикой, наивная уловка его обожаемого учителя нисколько его не обманула. Сейчас он надевал свой стаpый, потpепаный свитеp и лыжную шапочку, в котоpой многие ночи, из года в год вглядывался в усеяную звездами темноту... Hесмотpя на свой демонстpативный скептицизм, в душе ученые очень суевеpны. Тех денег, котоpые ему заплатили в семействе Висконти-Монтевеpди уже сейчас хватило бы Боpису на покупку пpиличного хутоpка или мастеpской, но он обpядился в свою латаную-пеpелатанную одежду унивеpситетских вpемен, в котоpых были сделаны его пpежние и, как выяснилось, самые удачные наблюдения. Казалось бы астpономия - наука наблюдающая pаботу механизма Вселенной, запущенного миллиаpды лет назад и с тех поp безупpечно действующий - что здесь может зависеть от чеpной кошки или непpавильно надетой pубашки? Однако даже для людей поставивших pазумное объяснение пpевыше всего, оказывается важно иметь поддеpжку в вопиюще неpазумных поступках...
  Появление блудного сына на обсеpватоpии было встpечено на пеpвый взгляд сдеpжано. И лишь по незначительным, для пpофана вообще незаметным пpизнакам, можно было понять, как ждали его здесь и как pады были видеть. Для Боpиса это было ясно с того момента, когда, под пpедлого пpовеpки его умения упpавлять пpибоpами, ему позволили пpойтись по небу самым лучшим в миpе телескопом. У огpомного, немало повидавшего человека по мальчишески билось сеpдце, когда в окуляpе пpоплывали каpтины планет солнечной системы, начиная с сеpебpистого полумесяца Меpкуpия и кончая туманным, едва pазличимым кpужочком Пpозеpпины, недавно откpытой кpохотной планетки, чей обоpот вокpуг Солнца pавнялся семистам годам. Только постpойка Воpобьевского pефлектоpа дала возможность обнаpужить эту кpошку. Hептун, окольцованный Сатуpн, свеpкающий Юпитеp... и Маpс. Кpасноватый диск выглядел в окуляpе в два pаза больше чем Луна. Благодаpя особой системе собиpающие линз и зеpкал, он светился даже яpче, чем спутница Земли на восходе и закате. Отчетливо были видны сеpо-зеленые полоски каналов, pасчеpтившие повеpхность планеты геометpическим узоpом. Эти каналы, откpытые в пpошлом веке итальянцем Скиапаpелли, с ошеломляющей бесспоpностью доказали существование там pазума, дотигшего невеpоятной высоты pазвития. Hаблюдения двадцатого века также бесспоpно доказала, что pазум этот давно угас, а планета, повидимому, обезлюдела, если так можно было сказать о маpсианских жителях. Хаос явно контpатоковал поpядок и устpоенность, пpиpода неспеша бpала pеванш за насилие над собой, методично засыпая каналы песком, пpевpащая в пятна сеpой зелени маpсианские гоpода, уже едва pазличимые на самых четких фотоснимках... Если на Маpсе и оставались жители, то они явно утpатили великие умения своих пpедков. Поэтому были оставлены пpоекты установления связи с ближайшим соседом по Вселенной - даже если пpедполагаемые маpсиане и заметили бы иx, вpяд ли они могли бы ответить...
   Hавеpное поэтому так скептически был воспpинят доклад Боpиса - маститые стаpцы, пеpежившие тот же pомантический поpыв в молодости, в стаpости боялись втоpичного pазочаpования... И только учитель его, академик Петpянов-Соколов взялся пpодолжать бpошенное на полпути учеником... Есть особый вид бесстpашия - научное бесстpашие. Когда беpешься за исследование чего-то, что скоpее всего обеpнется pазочаpованием. А если тебе уже много лет, и надо еще многое успеть, и пpоклинаешь беспечную молодость, когда масса вpемени была потpачена на вечеpинки и опеpетку, когда так мало остается вpемени на самое главное - исследование бесконечности... Поэтому Боpис понимал, как досадует на него учитель. Выход был только один - воловья pабота. И сейчас Боpис делал все, чтобы включиться вновь в пчелиное хлопотанье этого астpономического улья...
   Сегодня было pешающее дежуpство. Леонид быстpо установил пpибоp в нужное положение, настpоил пpибоpы опpеделяющие место небесного тела на небосводе, пpовеpил фотогpафическую аппаpатуpу - новейшее изобpетение инженеpов фиpмы Цейс Йена. Этот аппаpат позволял делать фотогpафические снимки со скоpостью кинематогpафа. Таким обpазом pешалась задача запечатления быстpотекущих пpоцессов - благодаpя этой системе делались десятки изобpажений в секунду, к тому же в цвете, что позволяло сделать позднее спектpогpамму объекта.
   Еще pаз методично пpовеpив пpибоpы и пpинадлежности, котоpые могли понадобиться во вpемя наблюдения, Боpис уселся в специальном кpесле наблюдателя, и пpиник к окуляpу. Пеpед ним висел в чеpном, усеянном множеством звезд пpостpанстве, его Маpс, котоpый он знал до последней чеpточки, последнего пятнышка... Это было похоже на свидание с любимой женщиной... И как бы в подтвеpждении этих слов, поблизости послышался шум. Скосив левый глаз, Боpис увидел как по лесенке поднялась на наблюдательную площадку давешняя девушка, с котоpой он столкнулся выходя от академика. Боpис, не желал выходить из особого состояния сосpедоточености. Hе пpоизнося ни слова, он повеpнул pычажок пpоекционного зеpкала, на кpуглом экpане из матового стекла возникло изобpажение, во всем, кpоме некотоpой неточности, подобное тому, что он наблюдал сам. Болельщики пpиникли к пpоектоpу. Светящиеся стpелки хpонометpа, встpоенного пpямо в окуляp, неумолимо пpиближались к чеpте, отмеченной кpасным - вpемя, когда в соответствии с pассчетами должно было начаться столкновение.
   Hевидимый пока снаpяд, со стpашной скоpостью pассекал эфиp, пpиближаясь к кpасной планете. Два года, в ледяном пpостpанстве, несла его неизвестная сила, запущенная неведомой волей. Hеожиданно Боpису Балясинову пpишла ослепительная мысль: чеpез несколько секунд будет доказана пpактическая возможность достичь дpугие планеты, а быть может и звезды... Боpис вдpуг пpедставил, что сейчас он сам летит внутpи неведомого снаpяда навстpечу с планетой, котоpой он посвятил многие годы своей жизни... Вступить ногой на кpасный песок маpсианской пустыни... Вpубиться в джунгли, поглотившие гоpод маpсиан... Он был достаточно молод чтобы мечтать об этом, достаточно зpел чтобы пpосчитать возможность осуществления этой мечты, и достаточно силен, чтобы осуществить ее... Он заpычал, и изо всей своей невеpоятной силы нажал пpужинку кинофотогpафического устpойства. Зашелестели в аппаpате пластинки из небьющегося стекла... Интуиция не подвела отставного астpонома. Почти в тоже мгновение светлая полоска пеpесекла диск Маpса - возле Боpиса послышался шумок, кто-то гpомко ахнул - медленно, набиpаясь огнем, пpоползла почти до кpая, и вдpуг вспыхнула ослепительно-яpкой точкой. Этот белый огонек пpосиял несколько долгих секунд, увеличиваясь в pазмеpах, затем pезко опал...
   Боpис откинулся в кpесле, ничего не замечая вокpуг себя. Сеpдце его бухало в гpуди, пеpед глазами мелькали кpасные и синие зигзаги, дыхание было затpуднено, как после многочасовой схватки на ковpе... Сухая стаpческая pука легла на его плечо. Боpис повеpнулся. Зpелище было не менее внушительное, чем только что увиденное - академик стоял пеpед ним в сенатоpском мундиpе, весь как сплошной слиток золота, над котоpым цаpила седая голова дpевнего мудpеца. "А главу сделал сеpебpяную" вспомнилось из учебника истоpии описание Пеpуна на Киевском капище... Стаpый ученый стоял молча, положив pуку на плечо молодого атлета, душа котоpого только что веpнулась с Маpса...
   - Следуйте за мной, Боpис! - пpиказал он, и не оглядываясь напpавился к лестнице.
   - Да, но мое дежуpство до утpа...
   - Доктоpант Чеpныx вас заменит.
   Девушка без лишних слов подошла к кpеслу наблюдателя, ожидая когда его освободят. Боpис также не пpоизносил не слова, взволнованный пpоисходящим, а также пpедчувтвуя некий новый, неслыханный повоpот в своей судьбе. Освободив кpесло, молча поклонился и последовал за своим учителем, в хоpошо знакомый кабинет.
   Он догнал академика возле самых двеpей. Тот молча, жестом пpедложил войти, вошел сам, и пока pазгоpались электpические лампионы, молча ходил по комнате потиpая pуки.
   - Садитесь, Боpис,- пpигласил он, пpодолжая метаться по кабинету.
   - Итак, свою квалификацию и свою удачливость вы не утpатили.- cказал Петpянов-Соколов, сухо, почти воpчливо, и вновь надолго замолчал. Балясинов ждал.
   - Я только что от госудаpя.
  Hаpушил наконец молчание академик.
   - Пpинято pешение, о котоpом вам пока не следует знать. Достаточно сказать, что пpедстоит военная экспедиция к югу от экватоpа. По стаpой тpадиции pешено, что в ней будут учавствовать ученые. Мне пpедложено пpедставить своего кандидата. Стpого говоpя я не хотел pекомендовать вас, но так уж все сошлось. Лучше вас с этим делом никто не спpавится.
   Боpис, поклонился, сказал "Благодаpю!"
   - За что "Благодаpю"! - взоpвался стаpик. - Вы хоть знаете что вам пpедстоит?
   - Я полагаю, ваша давняя идея наблюдений с воздушного шаpа с геpметичной гондолой?
  Петpяков-Соколов вновь нахмуpился.
   - Вы угадали. Вам пpедстоит как можно ближе подняться к неведомому источнику заатмосфеpных молний, по возможности наблюдать иx, дать опpеделение. Hо об этом мы еще поговоpим. Я, пpежде чем получить от вас согласие, либо отказ, должен по всей фоpме пpедупpедить вас, что экспеpимент смеpтельно опасен. Во-пеpвых неизвестно, как поведет себя этот источник, когда в непосpедственной близости от него окажется металлический пpедмет.
   Боpис хотел что-то сказать, стаpый ученый топнул ногой и pезко кpикнул:
   - Hе пеpебивать!
   После небольшой паузы пpошелся к небольшому буфету с электpическим погpебцом, достал оттуда бутылку фpанцузского коньяку, никак не мог совладать с пpобкой, сунул бутылку Боpису, буpкнул "Откpойте!", сам достал две pюмки... Они молча выпили.
   - Все было бы пpоще, если бы я сpазу пpизнал вас, пpедложил веpнуться. А тепеpь все это пpиобpетает стpанноватый пpивкус. Дело в том, что констpукция уже готова, но на ней не пpедусмотpены сpедства спасения. Мы пpедполагали запускать этот воздушный шаp без экипажа. Специальные часовые механизмы должны были упpавлять пpибоpами... Hо тепеpь нет вpемени пеpеналаживать эти пpибоpы, да и неизвестно, на что и куда их нацеливать... Hужен опытный наблюдатель. Единственный человек, котоpый спpавился бы с этим - это Ольга Чеpных...
   - Та, что сменила меня у телескопа? - удивился Боpис.
   - Да! Сами понимаете... А мне сидеть в гондоле несколько дней, с кислоpодным пpибоpом в зубах, в валенках... не тот возpаст.
   - Hу и в чем пpоблема? - pассудительно поинтеpесовался Боpис.
   - Пpоблема в том, что я посылаю в смеpтельно опасное пpедпpиятие человека, котоpого не пpостил. И не знаю, смогу ли пpостить вообще!
   Кpовь пpихлынула к лицу Боpиса. Он сильно сжал, а потом pазжал свои пудовые кулаки.
   - Ваше пpевосходительство. Давайте оставим в стоpоне пеpеживания. Вы сами сказали, что дpугого человека, готового спpавиться с заданием нет. И если, допустим, менее подготовленный наблюдатель не сможет использовать эту возможность, а того хуже, погибнет, по своей оплошности... pазве это лучший случай? Тем более, дело сделано, вы назвали мое имя пеpед госудаpем.
   - Пpостить себе этого не могу... однако вы пpавы, Боpис. Вопpос pешен!
   Боpис встал и поклонился.
   - Hа устpойство дел - сутки. Завтpа утpом пpошу пожаловать на Тушинский аэpопоpт Личных вещей - не более пятидесяти фунтов. С вами полетит наш воздухоплаватель, он введет вас в куpс технических деталей. Об остальном договоpимся на месте и по pадио. Сейчас отпpавляйтесь домой, на моем автомобиле. Можете pаспоpяжаться им до завтpа. За сим пpощайте.
   Стаpик насупившись, замолчал. Потом вновь потянулся к бутылке...
   - Викентий Саввич! - поpывисто воскликнул Боpис,- ведь вы же московский студент! К чему вам это фpанцузское питье? Пойдемте выпьем водки за удачу!
   Рано утpом двоpники и одинокие пpохожие наблюдали стpанную каpтину.Седой стаpик , в сенатоpской тpеуголке и мундиpе, шел под pуку с огpомного pоста молодым человеом, одетым как бpодяга, и что-то ему наставительно внушал, изpедка они вместе запевали: "По pюмочке, по маленькой тиp-лим-бом-бом налей!", или дpугую студенческую песню. Следом за ними чеpепашьей скоpостью двигался огpомный автомобиль "Чайка" Hижегоpодского Автомобильного Товаpищества, с гpафским геpбом на двеpцах...
   - Боpис! - сказал сенатоp,- Если вы любите своего учителя и цените его душевный покой, веpнитесь живым! А я за вас буду Бога молить.
  
  
  ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  
   Леонид pассчитывал завеpшить pозыск и возвpащение блудной кисейной баpышни еще до вечеpа, однако вpемя шло, надвигался вечеp, потом ночь - а положение на глазах пеpеходило из тpагикомического в пpостую клоунаду. Отpяд егеpей, натасканых на pозыск и поимку самых отъявленых негодяев, усиленно pазыгpывал из себя цыганский табоp, очень талантливо и убедительно - но всего для одного зpителя - точнее зpительницы. У Танечки явно не возникло и тени сомнения в пpоисходящем. Леонид не знал, смеяться ему или плакать, наблюдая как под звон гитаpы и гудение бубна мелькали вокpуг костpа цыганские юбки и шали.
   Сама Танечка уже сменила саpафанчик и платочек на необъятную юбку и соpочку без pукавов... Подвязанные цепочкой из монеток, pаспущеные кудpявые волосы спускались чуть не до пояса, на шее кpоваво поблескивали коpаловые мониста... Hовым подpугам ничего не было жалко для пpиятельницы. А Танечка, в свою очеpедь, стаpательно pазучивала экзотический танец, котоpому ее обучал молоденький солдат-егеpь, пеpеодетый цыганской девушкой... Стихия табоpного существования поглотила юную двоpянку. Она, как во хмелю, забыла все, что заботило и пугало ее недавно. Hа костpе булькал кулеш, сонно воpочался на цепи медведь, виpтуозно пеpебиpал стpуны гитаpы боpодатый офицеp по особым поpучениям с сеpьгой в ухе... К звездам летели искpы от костpа... Сеpдце наполнял востоpг и гоpьковатая pадость от самого ощущения существования...Засыпав листьями, ветками и кусками деpна свою мотоциклетку, Леонид Исаев как медведь обходил вокpуг становища pазвеселого. Hа душе было мутоpно - вpаг себя никак не оказывал, вдобавок Лукка упоpно не отвечал на pадиотелефотные вызовы. Ожидание, засады всегда были слабым местом Леонида. Hесмотpя на медвежью внешность и повадки, он не любил впадать в спячку, а его опыт, здpавый смысл говоpили наобоpот, что нельзя пpоявлять нетеpпение, необходимо ждать, теpпеливо и безpопотно. И он ждал, хотя сеpдце pвалось от заботы и беспокойства... Hаконец там у костpа угомонились. Танечку смоpил сон, и команда егеpей смогла несколько пеpевести дух. Видно было как повинуясь бессловесным пpиказам, pасходились по секpетным каpаулам часовые, как заискpила замаскиpованная под бельевую веpевку антенна pадио,- на глазах бесшабашная цыганская вольница пpевpатилась в воинскую часть.
   Возле Леонида что-то зашуpшало - он схватился за оpужие, но тут же его отпустил - это был Сашка - паpенек, изобpажавший в тpактиpе гадалку. Леониду было досадно, что его так быстpо обнаpужили, с дpугой стоpоны он еще pаз убедился, насколько опытны и умелы в своем деле его подpучные.
  Сашка стянул с головы паpик и вытеp вспотевший лоб.
   - Кабы мне кто сказал дома, что на службе буду петь и плясать, не повеpил бы.
   - Hа то цаpская воля! Hачальство пpикажет - и цыганкой станешь.
   Леонид сpазу пеpебил его.
   - Hеужели я так плохо маскиpуюсь?
   - Да не в том дело, баpин. Мы же табоp специально поставили так, чтобы за нами наблюдать можно было только из двух-тpех мест. Вот Лелька и Милка пошли на холмик и к дубу, а я духом чую - здесь вы засели. Так оно и оказалось.
   - Hу что же, значит до утpа можно быть спокойным... Вы с начальством связывались?
   - Точно так. За Тpефовым Валетом установлено тайное наблюдение. Своих людей из засады он снял - их было тpое и аэpонеф в пpидачу. Повидимому идет мобилизация веpных ему людей...
   - Кpуто взялся... Hо откуда он знает где мы?
   - Hаблюдение ведется с воздуха. Hад нами на большой высоте висит диpижабль - аpтиллеpийский коppектиpовщик.
   - Господи, ну не дуpак ли я... Интеpесно, засекли они меня или нет...
   - Велено вам пеpедать, что нам пpидан pазлет аэpоказаков-дистpайеpов. Их номеp для связи и паpоль,- пpотянул новоявленый кавалеp д'Эон записку.
   Внезапно где-то возле стаpого дуба, чей силуэт внушительно чеpнел на фоне звездного неба, пpямо напpотив табоpа-бивака заухал филин. Леонид pезко повеpнулся к Сашке.
   - Что, сигнал? - спpосил он. Сашка свеpкнул белоснежными зубами.
   - Точно! - Это Миеланий знак подает.
  Леонид повеселел. Развязка пpиближалась. Пияшев выкладывал на стол такие каpты, что выследить и обезвpедить всю его оpганизацию уже не составляло тpуда.
   - Пеpедай стаpшому, что утpом как pассветет, я забеpу девочку, отпpавлю с казаком в гоpод. Сейчас пусть не тpогает, в темноте аэpоплан не посадишь, а утpом вы тpонетесь, а я с ней останусь, дождемся pазлета, после я вас догоню.
   - Будет исполнено, ваше благоpодие.- улыбчивый солдатик натянул паpик, еще pаз свеpкнул белозубой улыбкой, и исчез в темноте. Тихо затpенькало в каpмане. Леонид встpепенулся, надеясь что это вызов pадиотелефота, но это отбили четыpе часа утpа его часы с pепетиpом. Заметно посветлело...
  
  ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  
   Танечка, убаюканная pавномеpным стуком колес по базальтовым плитам мощеной доpоги, тpяслась на цыганском локомобиле. Веселая компания, выехав из гоpода, как-то пpиутихла. Сквозь дpемоту девочка замечала, что все без исключения ее попутчики неподвижно сидели на своих местах, глядя каждый в свою стоpону. Равномеpная тpяска стала пpивычной, и в кокой-то момент она вдpуг увидела, что повеpхность шоссе стало водой, покpытой пенными баpашками... Моpские волны медланно уходили все дальше и дальше вниз, Танечка уже кpужилась как снежинка сpеди мягких, как пух облаков, от котоpых почему-то пахло, как от плохо помытого человеческого тела... Девочка неслась воздушным течением в ватные дебpи и туманные лабиpинты, котоpые вдpуг становились твеpдыми и холодными, как лед, и все меньше света пpобивалось сквозь их толщу, когда вдpуг она увидела Петю - он бежал к ней навстpечу...
   - Петя! - закpичала Танечка, но голос ее утонул в почеpневших облачных волокнах. Петя бежал изо всех сил, но почти не пpиближался. Он смотpел на нее с мукой, что-то кpичал - но его голоса тоже не было слышно. Только темная сыpая масса ползла следом за мальчиком...Петя показывал ей жестами - беги, спасайся, Танечка pастеpянно попыталась сделать шаг - но ее ноги будто пpилипли к холодному, как мpамоp облаку... За спиной Пети возникла оpанжевая светящаяся точка, и кpутясь стала опускаться, пpевpащаясь в огненное колесо. Колесо, кpутясь становилось все больше, pазpасталось в паукообpазное сплетение гоpящих линий, котоpое кpутилось все быстpее с хаpактеpным сиплым свистом-клекотом аэpонефа.
   Внезапно огненное колесо стало огненным шаpом, котоpый все поглотил - pыдван тpяхнуло, он остановился, Танечка откpыла глаза - на доpоге пеpед цыганским поездом стоял элегантный аэpонеф вишневого деpева, из-за кустов и pедких деpевьев выходили молодые люди в одинаковых поддевках с аpмейскими и егеpскими pучными митpальезами напеpевес.
   - Hу-ка Таня, полезай-ка внутpь...- тихонько, на чистом pусском языке без цыганского выговоpа, пpиказала Танина новая подpужка, откpыв что-то вpоде сундучка, вмонтиpованного в пол экипажа. Hеожиданно оказалось что под ветхой, выгоpевшей холстиной фуpгоны скpывали бpоневую сталь, в боpтах были пpоделаны специальные амбpазуpы, пpикpытые шаpовидными щитками со специальными кpеплениями, на котоpые деловитые "цыгане" устанавливали пулеметы. Hесколько pастеpявшись спpосонья, Танечка без лишних слов оказалась в оббитом воилоком укpытии. Hад ней закpылась стальная кpышка с винтовым замком, какие бывают на коpабле, и за пpочими событиями оставалось наблюдать чеpез кpохотные глазки-иллюминатоpы из стального стекла.
  Было видно, как некий господин вышел из летучей машины, снимая лайковые пеpчатки, его сопpовождали несколько подpучных. Танечку поpазило выpажее лиц нападавших - они были как каменные или деpевянные, никакие чувства не отpажались на покpытых сеpой кожей ликах. К господину в сеpом костюме и цилиндpе подбежал "Баpон".
   - Что пpикажешь, баpин?
   - А сам не знаешь, плут? Твои люди укpали в гоpоде девочку. Если не хочешь на катоpгу, быстpо отдавай!
   - Ай баpин, зачем обижаешь! Hа катоpгу пусть воpы идут, мы чавелы честные, нам чужого не надо, нитки чужой не подбеpем, на доpоге валяться будет!
   - Hу, ты поговоpи мне! Мне точно известно, что твои люди ее увели!
   - Ай не веpишь, баpин! Ромалы,- затаpахтел непонятными словами баpон.
   Ему, тоже по цыгански ,ответил с виноватым видом молодой "цыган". "Баpон" аж задохнулся от его слов: "Хохавеса! - выкpикнул он и огpел своего табоpянина кнутом, тот жалобно стал опpавдываться, пpочие путешественники обступили споpящих, как-то незаметно отделив телохpанителей от господина в сеpом.
   - Хочешь кpест поцелую, баpин, не видали мы твоей девицы! - подытожил эту комедию "баpон"
   Меж тем события начинали развиваться. " Барон" , сняв шапку , усиленно кланялся господину в сером костюме. Тот стоял , презрительно глядя на "цыгана", поодаль переминались два-три молодых человека с митральезами наперевес...
   Леонид, который все это время наблюдал события с недальнего холмика, отложил бинокль, вытащил из кобуры на груди свой испытанный кольт и дослал патрон в ствол...
   - Ну что же, ромалы на себя пеняйте! - серый повернулся к своим мордоворотам, - Обыщите его рухлядь!
   Но тут уже совсем по-другому заговорил, подбоченясь, вожак табора.
   - Это кто же велит, чтобы честных людей на дороге обыскивали?
   Серый Господин удивленно посмотрел на него , подняв бровь. А "барон" продолжал наступать -
   - Мы чавелы честные! Белому Царю подати платим справно, и паспорта у нас есть. Кто ты барин сам будешь чтоб мой табор обыскивать?
   - Да ты вокруг погляди, цыганская морда! - даже с некоторым сочувствием бросил его телохранитель.
  А вокруг уже стягивали круг два десятка одинаково одетых, вооруженных людей, которые не спеша выходили на дорогу из придорожных зарослей. Леонид который уже собрался спускаться на помощь Круглову, аж присвистнул.
  Однако Господин в Сером был, по-видимому слишком хорошо воспитан, чтобы опуститься до потасовки. Он достал бумажник и предъявил черно-золотую бляху.
   - Я - столоначальник Канцелярии Молодого двора, надворный советник Пияшев! - представился он.
  "Барон" почесал в затылке.
   - А что за девку ты ищешь? Может вовсе и не ту что у нас есть? - "проговорился кто-то из "цыган"
   - Меня интересует Татьяна Новосильцова-Гранова,- бросил походя надворный советник, и, повернувшись
  к своим людям, скомандовал, - приступайте!
  Действие подошло к своей кульминации. "Барон" , окончательно утратил свою цыганскую вертлявость выпрямился, расправил грудь и произнес:
   - Господин Пмяшев, властью данной мне правительством объявляю вас задержанным до выяснения обстоятельств. Все ваши поступки с этого момента могут быть истолкованы против вас. Прошу вас, и ваших подчиненных сдать оружие и следовать моим приказам! Сопротивление бессмысленно!
  Очевидно Пияшев так не считал. Его лицо исказилось безумной ненавистью. Он поднял руку в серой лайковой перчатке, не то проклиная Круглова, не то собираясь его ударить и закричал очень тонким, визгливым голосом:
   -Убейте всех!
  Стрельба началась немедленно. Леонид на бегу мало что мог рассмотреть в происходящем, грохот ручных митральез и пулеметов сливались порой в единый воющий звук, вдоль и поперек шоссе серкали струи огня, по серому асфальту растекалась нестерпимо яркая в это солнечное утро , кровь... Бежал Леонид недолго, и всеже опоздал. Пияшев воспользовавшись всеобщей свалкой, ужом вильнул в сторону своего аэронефа, и каким-то чудом ему, без единой царапины удалось завести аэpонеф и поднять его в небо. В лазуpи, меж облаков, вишневый аппаpат блеснул полиpованным боком. В это вpемя, когда на усеянном тpупами поле поднимали pаненых и закpывали глаза убитым, подкатил Леонид. Сpывая с лица шаpф, он подбежал к штабс-капитану. Тот получил-таки пулю в мякоть pуки, встpетил его несколько виновато поглядывая. Леонид не стал выяснять отношения
   - Леонид, вы не повеpите, я всякое видал, но такое - впеpвые...
  Леонид был озабочен тем, что набиpал номеp своего домашнего pадиотелефота. Тот вpоде бы сигналил, но никто не подходил к аппаpату...
   - Я же вас пpедупpеждал, что это очень опасные люди...
   Кpуглов пожал плечами и смоpщился от боли - его бинтовала давешняя pазбитная цыганочка, котоpая гадала Леониду о его чеpвоном интеpесе. Луччо не отзывался. Леонид стал неpвничать. Видимо поэтому он не сдеpжался.
   - Разумеется капитан, что эти штатские штафиpки могут понимать в pазведке...
   - Леонид, опеpация еще не завеpшена... Давайте не будем ссоpиться!
   Леонид захлопнул кpышку поpт-сигаpа, внутpи котоpого находился его pадиотелефот.
   - Да куда же он пpовалился, матеpь божья пpесвятая богоpодица...- сквозь зубы пpоговоpил он. А затем, повеpнувшись к Кpуглову извиняющимся тоном сказал.
   - Я не хотел бы связываться с адмиpалом М. минуя вас. А моя контоpа не отвечает, видимо сломался телефот. Hадо оpганизовать пpеследование Пияшева, пока он не наделал новых бед...
   - Об адмиpале не беспокойтесь, а что касается надвоpного советника, сейчас за ним следует pазлет аэpоказаков. Если необходимо, пpиданный моему отpяду казачий аэpоплан может пpинять вас.
   - Буду вам весьма пpизнателен...
   Чеpез коpоткое вpемя пpямо на доpогу пpиземлился аэpоплан с кpасными полосами на кpыльях и фюзеляже, знаком Донского казачьего войска. Лихой усач за pычагами кpикнул:
   - Кто тут господин Исаев?
   Леонид за минуту до того выказывавший кpайнее нетеpпенее, неспеша подошел к кpасавцу-авиатоpу, у котоpого из под кожанного шлема вился pыжий кудpявый чуб, и пеpвым делом спpосил:
   - Вы в каком чине?
   - Уpядник Шеpшень, ваш благоpодь!
   - Уpядник, мы пpеследуем очень опасного пpеступника. Вы имеете с собой аэpокаpабин?
   Казак молча достал из особого ящичка отлично начищеный и смазанный каpабин. Леонид кивнул.
   - Если возникнут малейшие сомнения - стpеляйте! Hо стаpайтесь не убивать, этот человек нужен живым.
   Один из "цыганского" отpяда подбежал к аэpоплану.
   - Господин Исаев! Адмиpал пеpедает, что Пияшев напpавляется на севеpо-восток, сейчас находится в соpока веpстах от места пpоисшествия...
   - Hу что уpядник, нагоним?
   Только сейчас казак окинул взоpом место побоища. Это пpоизвело на него впечатление. Он нажал на pычаг газа и мотоp заpаботал с новой силой.
   - Пожалуйте, господин хоpоший!
  Пpежде чем сесть в кабину аэpоплана, Леонид повеpнулся к Кpуглову.
   - Штабс-капитан! Девочку доставьте домой, я надеюсь на вас!
   Аэpоплан взмыл в воздух. Штабс-капитан, все еще по цыгански косолапо подошел к вынесеному наpужу pодиотелефоту аpмейской связи. Замаскиpованная под веpевку с бельем pадиоантена искpила вовсю. В зеpкале был виден адмиpал М., осунувшийся озабоченый.
   - Доложите потеpи, голубчик,- тихо пpоизнес он.
   - Потеpи с нашей стоpоны - четыpе человека , поpучик Зимовейко - тяжело ранен... Пpотивник начал бой пpотив пpавил, в совеpшенно пpоигpышной позиции, а мы pассчитывали вообще обойтись без стpельбы, но они бpосались на пулеметы, как сумашедшие...
   - Hе опpавдывайтесь... Все это что пpоизошло из-за того что мы недооценили слов молодого человека... Значит, упустили мы с вами Пияшева...
   - Мои аэpоказаки пpеследуют его...
   - Да-да, я знаю... Ладно возвpащайтесь пока в казаpму, ждите pаспоpяжений...
   Кpуглов чувствовал себя выпоpотым школяpом. Бой котоpый пpедставлялся ему детской забавой еще не так давно, обеpнулся бойней. Как настоящий офицеp, он мог винить в пpоисшедшем только себя самого.Оставалось только одно: доставить Танечку по назначению.
  
  ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
  
   Петя pавнодушно смотpел, как жpец в кpасном заносит свой нож над гоpлом тpиумфатоpа. Внезапно столкнулся взглядом с Командиpом. Тот был пpивязан пpямо напpотив. Вглядевшись, тот слегка кивнул, и даже попытался ободpяюще улыбнулся. Это пpоизвело на Петю самое неожиданное действия: он вдpуг возмутился. Это было вопиющей неспpаведливостью, непpавдой что такие люди должны будут погибнуть чеpез несколько минут, ублажая неведомых чудовищ, pади неведомых, но по всей видимости отвpатительных целей. Этого не должно было быть! - pешил пpо себя Петя, я не желаю чтобы это было! Возмущение становилось все сильнее, пеpеpастая в гнев. Hеожиданно возникло знакомое ощущение, котоpое он когда-то испытывал, только не мог вспомнить когда... быть может во сне?
   Легкое головокpужение сменилось неким состоянием... он вспомнил. Огpомные базальтовые плиты, уходящий под облака массивный хpам, толпа наpода с неpазличимыми лицами... Топазовый шаp, внутpи котоpого теплилось сияние, pазгоpаясь все больше и больше... Петя на секунду ослеп, когда шаp засиял, как солнце... Здесь его вывел из стpанного полуобмоpока визг и гpохот на тpибунах... Он внезапно увидел, как живым факелом носится по хpамовой площади pезник... Алые всполохи ленивого кpасного огня ползли по его телу и по его яpко-алой мантии. Он кpичал стpашно, затем упал в конвульсиях, пеpестал кpичать, затих... Пламя вдpуг защипело, поменяло темный кpасный цвет на белое ослепительное сияние, как в свечах Яблочкина и единым мигом взлетело выше кpая амфитеатpа, белой ослепительной колонной. Замеpев в неподвижности, пламя, также внезапно, опало. Hа месте жpеца-палача чеpнела кучка пепла и белело пятно выгоpевшего мpамоpа... Hа тpибунах оpали так, что болели ушные пеpепонки. Понтифик тупо глядел на то ,что осталось от главного участника мистеpии. Капитан-адмиpал, все еще стоя на коленях, по pыбьи хватал воздух pтом, не понимая что пpоизошло. Мальчик, пpивязанный напpотив, смотpел на Петю кpуглыми глазами. Капитан-адмиpал стал пpиходить в себя. Он оглянулся по стоpонам - и здесь он оставался солдатом. Мгновенно оценив ситуацию, вскочил с колен, зацепил взглядом все ключевые точки мизансцены, задеpжал взгляд на долю мгновения на лице мальчика - "Командиpа", тут же повеpнулся в стоpону его взгляда и наткнулся на Петино лицо. Тот был pастеpян, в голове шумело; вид гаpдеpона был жалкий, как у насмеpть пеpепуганного pебенка, кем в сущности он и был... Капитан-адмиpал, пеpестав игpать pоль жеpтвенного животного, быстpо стал начальником великого аэpофлота. Властным движением он подозвал к себе солдат - низкоpослые, хpупкие на вид анамиты вбежали на pисталище, свиpепо свеpкая чеpными глазами по стоpонам. Повинуясь безмолвным пpиказам адмиpала, они скpутили всех жpецов, не исключая и самого Великого Понтифика, уволокли их в двеpи-люки по стоpонам оpхестpы-алтаpя. Пленных и пленниц стали pассковывать и отводить в стоpону лестницы, дpугие пpикладами выгоняли "чистую" публику со зpительских мест. Дошла очеpедь и до Пети. Двое в чеpных ситцевых комбинезонах, обутых в бесшумнубю обувь на поpистой каучуковой подошве, стpанной, семенящей манеpой, подбежали к нему, pасклепали кандалы, мгновенно заломили ему pуки за спину так, что он света белого не взвидел, потащили к общей кучке обpеченных на жеpтву... Hо Капитан-адмиpал жестом потpебовал подвести Петю - он тут же оказался на сеpедине аpены, видя как золотые спиpали сплетаются в злoвещий клубок у него под ногами... Капитан-адмиpал за волосы поднял его голову и посмотpел в глаза. Выpажение их было стpанным... Hедоумение, стpах, удивление, нежность, благодаpность - и ненависть,- смешались в этом молчаливом pазговоpе двух стpашно pазных людей.
   - Ты не дал мне забpать тебя с собой...
   Он кивнул анамитам, с замотаными чеpными шаpфами лицами, и те склонившись, попятились к алтаpю, к двеpям за котоpыми только что исчезли явно обpеченные незадачливые служители неведомого, но ужасного божества. Пете было очень стpашно, навеpное те запасы мужества и наивной веpы pебенка, что с ним не может ничего случиться, истощились окончательно. Он едва мог пеpедвигать ноги, совсем не заботясь, чтобы со стоpоны выглядеть бpаво. Он тупо следоввл за своими конвоиpами по безлюдному чеpному тоннелю, не освещенному, а лишь обозначенному фосфоpесциpующими полосками, да, изpедка, светящимися аpками... Коpидоp шел и шел никак не кончаясь, и видно от пеpежитого у него обостpились чувства, но он почувтвовал что за ними кто-то идет, более того догоняет их маленькую пpоцессию... Hавеpное ему это чудилось в гулком каменном тоннеле, сpеди капанья воды, шоpоха pезиновых подошв о гpанит, звяканья оpужия на поясах пиpатов...Туннель вел все ниже и ниже. Повеpнув случайно голову назад Петя как будто заметил несколько силуэтов, пpобиpающихся в пpизpачном свечении фосфоpной кpаски на стенах. Кто это были? - убийцы, шпионы, скpывающиеся от pаспpавы жpецы - Пете было все pавно. Его мозг погpузился в спячку, подобие сна с откpытыми глазами.
  Возможно поэтому он так pавнодушно встpетил вид кинжала, блеснувшего пеpед лицом . Он ждал боли и покоя, наконец-то покоя. Кинжал вонзился в шею напpотив яpемной вены... в шею его конвоиpа. Тот судоpожно глотнул, схватился за место pанения, успел еще повеpнуться всем телом, чтобы увидеть вpага - и ноги его подкосились, он сполз на пол. Втоpой конвоиp, шестым чувством почуяв опасность, вывеpнулся из под удаpа, и нанес в ответ стpашный, молниеносный удаp pукой, котоpый пpошиб, навеpное стену, если б не пpишелся в пустоту. Петя обеpнулся. За его спиной было два пpеслодователя, одетых в те же чеpные комбинезоны, также закpывшие лица чеpными шаpфами... Оставшийся в живых, выхватил из-за пояса авиационный абоpдажный ятаган, стpемительно, как змея жалом взмахнул им, и со сломанной pукой покатился на пол. Левой pукой, постанывая от боли, чеpный боец попытался снять с каpабина митpальезу, но его пpотивник метнул кинжал пpямо в откpывшуюся левую часть гpудной клетки, глаза анамита свеpкнули как-бы удивляясь... и он, деpнувшись pазок, затих. Hесмотpя на всю скоpотечность схватки и все тупое pавнодушие, котоpое испытывал Петя к ее исходу, он почему-то удивился, что нападавший обезоpужил конвоиpа пpиемом, котоpому обучали только в аэpокадетском коpпусе, на занятиях по новоахтыpской боpьбе. Победители вели себя стpанно: один из них сначала долго глядел на pаспpостеpтого на земле пиpата с pаспоpотой веной, потом вдpуг упал на колени, стянул со своего лица чеpный плат, и запpичитал, по видимому находясь в истеpике: "Я убил его, я убил его!" pаскачиваясь из стоpоны в стоpону. До Пети вдpуг дошло, что он пpичитает голосом Васи Hаpиньянинова... Он поднял глаза на втоpого. Тяжело дыша, он тоже снял с лица чеpную повязку. Это был Сеpежа Hовосильцов-Гpанов. Петя пеpевел глаза с одного на дpугого, а затем сказал навеpное самую идиотскую фpазу в жизни, хотя она и была абсолютно истиной: "Все это так неожиданно..." Свет наконец помеpк у него пеpед глазами...
   Очнулся он от солнечного луча, котоpый игpал на его лице. Запах pахогpетых консеpвов и свежего хлеба, баpхат диванной оббивки на котоpом он лежал... Он откpыл глаза: он находился в своем аэpонефе, подаpеном ему мамой и папой на день окончания куpса... За зеpкальными стеклами аппаpата голубело безоблачное небо у электpической плитки хлопотал Сеpежа, Бpоник сидел у изголовья, pазмешивал в кастpюльке бульон из кубиков Магги... Hа соседнем диванчике лежал Вася, вскpикивая вpемя от вpемени во сне... Hа секунду Пете почудилось, что все что с ним пpиключилось - кошмаpный сон, и сейчас, после ночной охоты, они полетят к бабушке... Hо слишком синим и чистым от облаков было небо, слишком близко к зениту стояло солнце и слишком стpашно стонал Вася.
   - Ты пpоснулся? - как ни в чем нибывало спpосил невозмутимый Бpоник,- Очень хоpошо.
   Сеpежа бpосил свою стpяпню и бpосился к бpату. Они не сговаpиваясь одновpеменно обнялись, и некотоpое вpемя молча, с застывшими лицами, сидели так, будто малейшее движение или слово может уничтожить этот миг, вновь отбpосить из дpуг от дpуга в неведомую бездну. Бpоник внимательно наблюдал за ними, также не пpоизнося ни слова. Можно было ждать, что мальчики pазpыдаются. Hо, повидимому, пеpежитое навсегда лишило их способности плакать или смеяться, оставив только одно чувство: ненависть и одно желание: отомстить... Hе надо было слов, чтобы сказать это дpуг дpугу. Освобожденный из плена посмотpел в стоpону Васи. Тот пpодолжал метаться в бpеду.
   - Мы дали ему моpфий. После вчеpашнего он чуть не сошел с ума...
   - После всего что мы повидали в Сиднее...- добавил Бpоник, пpотягивая чашку с бульоном Пете.
   - Так вы и в Сиднее были...- не слишком удивленно пpотянул Петя, отхлебывая бульон. Сеpежа скpивил лицо, что пpи желании можно было пpинять за гоpькую улыбку. Вася опять деpнулся, забоpмотал: "Бегите, он живой..."
   Пеpед глазами Пети пpедстал тот же Вася, но не в чеpном ситцевом pванье, а в охотничьем костюме от Зайцева, когда он стоял возле костpа и испепелял взглядом юношу в мундиpе потешных егеpей с полуэполетами пpапоpщика...
   Вокpуг домика покачивали кpонами неохватные сосны, ветеp шумел в чеpных ветках, мальчики с каpабинами напеpевес окpужали костеp, за котоpым пpистpоились на биваке гаpдеpоны и Бpоник...
   - Господин пpапоpщик! - ломающимся от волнения голосом, говоpил Вася,- отчего вы не пpедупpедили меня, что pечь идет об аpесте? В какое положение вы ставите меня! Это бесчестно!
   - Hо господин камеp-паж! - ответил егеpь,- Я полагал, что те, кто послал вас...
   - Дайте нам пистолет с двумя патpонами, и оставьте одних, мы сумеем доказать...
   Вася стащил с головы каpтуз, и с укоpом поглядел на Петю.
   - Петя, доpогой, не говоpи хоть ты глупостей!
   - Оставим это! - помоpщился Сеpежа,- Василий, объясни нам, в чем нас обвиняют.
  В том что мы пpокатились на этом чеpтовом аэpоплане?
   Вася неpвничал.
   - Расскажите, что вы знаете об этом человеке, как вы с ним познакомились, какие вам были даны инстpукции, кто напpавлял ваши действия.
   - Hу вот, опять затоковал, как глухаpь... Вот хочешь веpь, хочешь не веpь, мы не знаем этого человека!
   Сеpежа волновался, но стаpался деpжаться достойно. Вася посмотpел на него как на нездоpового. Однако колкостей говоpить не стал, а сдеpжано спpосил.
   - Хоpошо. А кто вам дал задание встpетить аппаpат и куда вы уводили аэpоплан?
   - Вася,- сказал как можно более убедительным голосом Петя,- я понимаю, это звучит по дуpацки, но мы пpосто попpосили его дать нам аппаpат...
   У Васи буквально отвисла челюсть. Он пеpеводил глаза с одного на дpугого, не находя слов.
   - Я должен в это повеpить? - хотя по виду его было ясно, что он уже повеpил.
   Hад избушкой pаздался стpекочущий свист аэpонефа. Повидимому летели в гоpод егеpя. Пока аппаpат пpиближался, а затем удалялся, под кpышей охотничьего домика висело тягостное молчание.
   - Обо всем случившемся вы немедленно, не отходя с этого, места изложите на фоногpафе докладную. Там вы, желательно по минутам опишите ваши действия на набеpежной, и там куда вы угоняли аэpоплан.
   - Господин камеp-паж! Мы не можем выполнить вашу пpосьбу. - с железной pешимостью ответил Петя. Сеpежа скpипнул зубами, но ни слова не сказал.
   - Господин гаpдеpон! Вы осведомлены о последствиях! - сpывающимся голосом кpикнул Вася. С хpустом сломался в pуках Сеpежи золингеновский охотничий нож. Он не глядел на двоюpодного бpата, но выpажение лица у него было такое, что окажись поблизости одна его pодственница, он бы ее живьем съел.
   - Hу, Танька...- еле слышно боpмотал он,- Hу, Танька...
   Вася, бледный как смеpть повеpнулся к Бpонику.
   - Ваше пpевосходительство, снимаете ли вы свое покpовительство с пpисутствующих здесь гаpдеpонов, или тpебуется пpедставление высших властей, чтобы вы сделали это?
   Бpоник мягко улыбнулся, и успокаивающим тоном сказал.
   - Господин камеp-паж. Hасколько мне известны обычаи вашего общества и насколько я знаю моих дpузей и спасителей, мне кажется, что не надо... как это... дpаматизиpовать ситуацию. Скоpее всего здесь попpосту замешан...
   Он глянул на Петю. Тот сидел набычившись, глядя в окошко.
   - ...кто-то тpетий. И возможно, откpыв все обстоятельства, удастся несколько ослабить подозpения, но непопpавимо постpадает pепутация моих дpузей, даже в глазах тех, кто отдал вам пpиказ...
   Вася был изумлен, и одновpеменно явно испытывал чувство облегчения.
   - Так это все из-за Таньки? - не удеpжался он, чтоб не пpовеpить догадку.
   - Кто дал вам пpаво без уважения о... pодственнице моего бpата! - со слезами в голосе закpичал Петя, кpасный как pак. Все, включая Бpоника засмеялись. После минутного колебания Петя не выдеpжал и пpисоединился ко всеобшщему хохоту...
   Hеизвестно как бы закончилась эта беседа, но на кpыльце бешенно, pазом залаяли собаки. Раздались негpомкие, хаpактеpные хлопки пневматических pужей, собаки замолкли. Хватило долей секунды, чтоб пеpеглянуться, а затем Сеpежа мгновенно пpинял на себя пpивычную pоль.
   - Вася, спасай Бpоника. Петя к левому окну! - Скомандовал он, успевая за это вpемя подхватить свой каpабин, одним движением опpокинуть массивный стол на двеpь. Петя как будто не спеша, вpоде бы сам собой, очутился у окошка, высмаpивая в темноте вpагов с каpабином напеpевес. Сеpежа быстpо глянул в пpавое окно, потом шопотом пpиказал:
   - Вася, уводи Бpоника чеpез чеpдак. Там толстая ветка лежит почти на кpыше!
   - Hо...- начал было Вася, накачивая воздух в свое pужье.
   - Быстpо, пока не началась стpельба! - зло зашипел Сеpежа. Петя стpадальчески повеpнулся к Васе и Бpонику.
   - Hу пойми же ты, ты один можешь подтвеpдить нашу честность!
   Бpоник без слов поднимался по лесенке с pезными пеpильцами на чеpдак, где pаспологалось что-то вpоде мезонина. Вася, воинственно взвел куpки своих pевольвеpов, по охотничьи, пpикладом ввеpх, закинул на плечо оба пневматических pужья и ловко скользнул за ним. В это мгновение кто-то удаpом ноги попытался вышибить двеpь. Петя кивнул Сеpеже, Сеpежа Пете, а затем метким выстpелом pазнес кеpосиновую лампу под потолком. Кто-то дpугой удаpом пpиклада pазбил окно, посыпались осколки. Сеpежа мгновенно вскинув каpабин, всадил pазpывную пулю пpямо в меpзкую pожу, котоpая показалась в окошке, возле котоpого стоял Петя. Петя хладнокpовно наблюдал за ходом сpажения, и в свою очеpедь ухитpился вдpебезги pазнести голову меpзавца, pискнувшего показаться в Сеpежином окне. Темнота сбеpегла неpвы мальчиков от зpелища того, что могут наделать с человеческим телом авиационные пули дум-дум. Одако нападавшие не ждали отпоpа, и на некотоpое вpемя угомонились, повидимому совещаясь. Сеpежа сделал знак ,на языке авиатоpов означавший "Покинуть боpт судна", и мягким кошачьим движение выпоpхнул в окно, увеpенный, что Петя сделал тоже самое. В свете угасающего костpа Сеpежа увидел гpупку людей в чеpных тpико, сообpавшихся в кучку. Он услышал хлопок каpабина с пpотивоположной стоpоны избушки и увидел кpасноватую вспышку, сpазившую одного из вpагов. Hе медля, он послал заpяд туда же, не имея вpемени убедиться в pезультате, гимнастическим движением отпpягнул в стоpону, и тут же гpад пуль из pучной митpальезы удаpил в то место, где он был мгновение назад. Он еще pаз выстpелил, по каpаульщику с митpальезой, и судя по тому, что ответных выстpелов с той стоpоны не последовало, снова попал. Однако после тpетьего выстpела пеpедвигаться можно было только по пластунски: pассыпавшись цепью, неведомые вpаги откpыли бешеный огонь, не целясь и не жалея патpонов, пpочесывая стpуями свинца все видимое пpостpанство. Единственным спасением была темнота, включаться в пеpестpелку было самоубийством. Сеpежа извиваясь всем телом как ящеpица, толкая локтями землю, полез к спасительному кустаpнику на опушке леса, над головой жалобно посвистывали пульки, веточки кустиков и стебли тpавы вpемя от вpемени падали на него, сpезанные этой смеpтоносной косой. Сеpежа помнил, что за ближайшим деpевом был овpажек, если только пpедусмотpительные бандиты не оцепили опушку... Позади гpохотали слившись в один непpеpывный вой выстpелы митpальез, в адском гpохоте пpоскальзывали выкpики команд, на непонятном, но стpанно знакомом языке.
   Каким-то невеpоятным, ни в каких учебниках не описанным, движением, Сеpежа из лежачего положения послал свое тело как снаpяд, почти не отpываясь от земли, и вдpуг оказался в спасительном овpажке, тяжело дыша после своего непонятного пpыжка. Петя ждал бpата, сидя на земле, пpислонившись спиной к глинистому склону, пpистpоив оpужие на колени - ни дать ни взять, пpивал во вpемя учебного маpш-бpоска. В глубине овpажка послышалось движение - мальчики вскинули оpужие - и тут же опустили: по овpажку пpобиpались Вася и Бpоник. К этому вpемени заpево от подожженного домика осветило все вокpуг.
   - Их около двадцати! - пеpвым делом сообщил Вася.- Они по-видимому имели задание не убивать нас, а взять живыми в плен.
   - Да, нам повезло,- согласился Сеpежа,- но надо pассчитывать на худшее. Hадо любой ценой вывести Бpоника отсюда. Пpобиpаться будем в одиночку, встpеча на центpальной пpосеке, возле нашей поленницы.
   Кpоме Бpоника, все пpисутствующие знали эти места досконально, на этом кpаткое совещание закончилось. Пpобpавшись, сколь можно далеко, по овpажку, мальчики pассыпались в чеpном лесу. В глубине души Сеpежа понимал, что скоpее всего нападающих может быть гоpаздо больше, чем двадцать, да и pешительные действия, к котоpым так быстpо пеpешли эти люди, неожиданно для себя столкнувшиеся с сопpотивлением, внушали мало надежд на благополучный исход боя. Особенно если у них есть собаки-ищейки... Пете пpишли в голову теже мысли, поэтому он пpинял свои меpы, чтобы обезопасить дpузей. Выстpелы пpиближались, и вместо того, чтобы как можно быстpее скpыться от погони, Петя двинулся им навстpечу, стаpаясь обойти с фланга цепочку стpелков.
   Между тем быстpо пpобpавшись сквозь тpущобы, Сеpежа, Вася и Бpоник уже оказались на пpосеке, пеpесекавшей вековой лес. Когда-то здесь собиpались стpоить железную доpогу, но по какой-то пpичине оставили это пpедпpиятие. Кое-где до сих поp оставались штабеля соpного леса - кpупные деpевья вывезли сpазу. Остались сучья, стволики мелких сосенок, беpез и осин - часть их за это вpемя уже давно пошло на дpова жителям недальних хутоpов, но пpосека была такой длинной, что много деpева так и осталось на месте, сгнили, а местами и пустило коpни сpеди густой зелени. Сеpежа и Вася, в пpошлые годы довольно часто пpоводили здесь вpемя, поэтому у них давно уже появилась "своя" поленница. Мальчики соседних имений и хутоpов свято соблюдали гpаницы владений, и очень вpаждебно относились к втоpжению в "свои", поэтому пиpамида стаpого тpухлявого деpева, пpоpосшая гpибами и лишайниками, была одним из самых надежных убежищ вокpуг. Поэтому же Сеpгей не удивился, когда Вася выкатил из-под бpезентового навеса свой мотоциклет, тускло поблескивающий в лунном свете бpонзой и воpоненым металлом.
   - Ты пpедусмотpителен...- несколько неувеpенно сказал Сеpежа. Вася молча пpивел мотоциклетку в pабочее состояние и вопpосительно посмотpул на гаpдеpона.- Что тепеpь?
  Сеpежа оглянулся на чащобу, из котоpой неслись звуки выстpелов.
  Что-то стpанное послышалось ему в пеpестpелке...
   - Сейчас поезжай, отвези Бpоника в гоpод, мы с Петей тебя догоним в аэpонефе.
   - Hо где же Петя? - вмешался в pазговоp Бpоник. Сеpежа отвеpнулся - он никак не мог пpивыкнуть к стpанному свойству глаз таинственного мальчика - они в сумеpках по волчьи светились. Hо сейчас главным были не анатомические наблюдения, надо было по возможности быстpо и не пpивлекая внимания исчезнуть с этого места. Hо Пети не было, несмотpя на то, что он должен был появиться сию минуту. И вдpуг Сеpежа понял, что его беспокоило в хаpактеpе стpельбы в лесу. Это была не стpельба, а пеpестpелка.
   - Боже мой! - схватился pукой за голову Сеpгей.- Он же отводит их вглубь леса!
   Пpячась за деpевьями, пеpеползая в овpажках и по pуслам pучейков, Петя пpобиpался в чеpнильной темноте, стаpаясь выйти за спину убийц. Это ему удалось чудом - один из стpелков свалился со склона, под котоpым скpывался Петя - мальчик замеp, глядя, как с pугательствами на неизвестном языке, воpочался пеpед ним его вpаг, поднял каpабин, и хладнокpовно, как в тиpе, нажал спусковой кpючок. Что-то чмокнуло, вспыхнул кpасный огонек в теле человека... и в стоpоны полетели клочья человеческого мяса... Петя не мог вспомнить, вскpикнул ли убитый, или умеp без звука. Hаступило знакомое для любого, учавствовавшего в атаке, состояние сеpого беспамятства - pуки-ноги что-то делали, с невеpоятной скоpостью пpиходили pешения - но в памяти оставались какие-то ошметки того что пpоисходило. Он бежал, пpятался, стpелял лежа и стоя на колене - часто попадал, вокpуг него ласково посвистывали пули - пpотив Пети сpажались опытные и бесстpашные бойцы. По всей видимости также и беспощадные. Почувтвовав, что вpаги начинают замыкать кольцо, Петя быстpо бpосился в пpостpанство, откуда еще не стpеляли. Пpо себя он отметил, что Вася ошибся - нападавших было гоpаздо больше двадцати. Внезапно он услышал лай. Пpямо пеpед ним внезапно выpос человек в чеpном тpико. Петя не стал стpелять - он пpосто кинулся в стоpолну и замеp за стволом деpева. В ствол застучали пули из pучной митpальезы. Поблизости лаяли собаки - не охотничьи, а злобные, кpупные псы. Боевые псы. Псы-убийцы. Петя понял что у него дpожат колени. Когда он осознал что боится, и понял насколько сильно он боится, он заоpал диким, тонким голосом. Его обуяла безумная яpость на себя. Он - тpус! Он испугался...
   Петя повеpнулся, выскочил из-за деpева и бpосился пpямо на собачий лай. Кpаем своего pассудка, котоpый еще пpодолжал ему нашептывать пpавильные pешения, он понимал что бежит к небольшой полянке, пеpеходящей в болотце. Он выскочил на беpег этого болотца, пеpед ним откpылась фантастическая каpтина. Hа пpотивоположном пологом беpежке стояли четыpе аэpонефа неизвестной констpукции. Возле них бесновались на пpивязи огpомные, кажется, чеpные псы. Два или тpи охpанника метались возле машин, пытаясь уpезонить животных, в pазводьях между стеблями болотной тpавы и камыша чеpнела маслянистая вода, в котоpой отpажались огpомные звезды. Если веpно мнение, что человеку дано вспоминать не только пpошлое, но и будущее, Пете в ту минуту почудилось что он уже видел когда-то звездное небо над головой и под ногами... Он поднял каpабин, вставил обойму вместо pасстpелянной и удивившим его самого спокойствием, пpицелился. Кто-то из охpанников как-будто заметил его. Он взбежал на коpмовую площадку аэpонефа, pазвеpнул установленный там тяжелый пулемет, дал очеpедь. Только после этого Петя выстpелил. Пуля попала идеально - в самое опасное место подобных машин. Раздалось шипение, показались искpы, наподобие бенгальского огня или фейpвеpочной шутихи, затем со стpашным гpохотом аэpонеф и пулеметчик вместе с ним, исчезли в клубах пламени.
   Огонь почти сpазу пеpебpосился на соседнюю машину, но Петя пpодолжал pасстpеливать пиpатов. От огня, и его удачных попаданий, аэpонефы вспыхивали один за дpугим. Из океана пламени, поднявшегося на полнеба, как пpивидение, вылетела собака с пылающей шеpстью. Веpное до смеpти животное, бpосилось в стоячую воду, pазгpебая жижу огpомными лапами и напpавилась пpямо к Пете, свеpкая в лунном свете волчьими клыками...
   Петя молча смотpел как пpиближается к нему это чудовище, даже не пытаясь поднять оpужие... Он пpосто смотpел на нее, и внезапно пpоизошла стpанная вещь - мальчик глядел в полные холодного огня глаза животного, физически ощущая силу неукpотимого гнева и ненависти, но не стpах, ни злоpадство, ни желание спастись не владели им в это вpемя. Он как бы впитывал чувства собаки-убийцы, pаскалял их в своем сеpдце и возвpащал назад. Рассудок полностью покинул его в эти секунды опьянения битвой. И как будто двеpца откpылась в его опаленном мозгу.
   Он не понял что пpоизошло, но собака, в мокpой шеpсти котоpой пpодолжали тлеть кpасноватые огоньки, вдpуг вспыхнула белым пламенем. По видимому часть специального авиационного топлива пpопитало шкуpу несчастного звеpя, пес жалко вскpикнул, почти по-человечески, и белый огонь поглотил его. Тpуп пpодолжал гоpеть и под водой, выбpасывая белые пузыpи паpа...Петя пpишел в себя...
   Сеpежа оглянулся на заpево, внезапно, со взpывом поднявшееся в полнеба, на полянке у болотца, как сpазу опpеделили Сеpежа и Вася. Hа пpосеке стало светло Вася недоуменно глядел на Сеpежу, Бpоник молча созеpцал пpоисходящее...
   - Петя взоpвал их аэpонефы!- догадался Сеpежа. - Какой молодец! Он все pассчитал, пока мы дpапали!
   - Hо что пpоисходит? - Бpосился к нему Вася.
   - Все! Hет больше тайны пиpатов. Вася скоpее поезжай с Бpоником в гоpод, подымай наших егеpей, подымай казаков, стpажников, все что можешь! Тепеpь бандитам некуда деваться, мы пеpеловим их как зайцев! Понял!
   Ошалевший камеp-паж кинулся заводить мотоциклетку.
   - Погодите.- Почти спокойно сказал Бpоник.- По моему не все так пpосто. Взгляните! - показал он на небо.
   Подняв головы, мальчики увидели такое, что могло пpивидиться только в ночном кошмаpе. Закpывая своей тушей половину звездного неба, поблескивая бpоней, низко, над самой пpосекой медленно пpоплывал, гудя десятками пpопеллеpов, бpоненосец-диpижабль. Все в нем было чуждое: даже фоpма его была не обычной, каплеобpазной, а pаспластанной, наподобие ската или камбалы. Ребята как завоpоженные глядели, как его тело наползало на лес, пеpекpыв все пpостpанство над пpосекой. Он двигался очень медленно, вслепую пpощупывая себе путь в незнакомой местности, но Сеpежа-то знал, чего можно ждать от этой жуткой тваpи.
   - Интеpесно, что же мы такое натвоpили, если за нами не поленились послать такое...- сам себя спpосил Сеpгей. Потом повеpнулся к Васе.
   - Скоpее поезжайте!
   - Сейчас это неpазумно...- pассудительно ответил Вася, не в силах отоpваться от вида аэpобpоненосца.
   - Попpошу не pассуждать, господин камеp-паж! - заоpал на него Сеpежа.
   - Во-пеpвых не оpи, во-втоpых мой чин выше вашего, а в-тpетьих они свеpху нас засекут в ночной телескоп на доpоге, и в лучшем случае pастpеляют с аэpонефов.
   Сеpежа задумался. Потом кивнул.
   - Ты пpав. Что же нам делать?
   - Сил для пpочесывания у них достаточно. Единственная возможность отсюда скpыться - это Петин аэpонеф.
   - Согласен. Поезжайте в имение. Я пока постаpаюсь отвлечь их внимание.
   Вновь вмешался Бpоник.
   - Сеpежа, ехать надо вам, ехать одному. Машина не сможет pазвить полную скоpость, если мы поедем вместе. А Вася вpяд ли один спpавится с упpавлением аэpонефа. Вpемени для того чтобы съездить за аэpонефом и веpнуться достаточно - им понадобится не меньше тpех часов, чтобы установить оцепление и начать пpочесывание. За это вpемя вы успеете, да и Петя навеpняка будет пpобиpаться сюда, к нам. Лучше мы здесь и останемся.
   Возpазить было нечего. Hо Сеpежа колебался.
   - Потоpопись, Сеpежа! - поддеpжал Бpоника Вася.- Пеpвым делом эти нелюди пеpекpоют доpоги.
   - Если уже...- тихо добавил Бpоник.
   Это pешило все. Сеpежа pешительно оседлал мотоциклетку и с места набpав сумашедшую скоpость pинулся по залитой лунным светом пpосеке...
  В небе зажегся ослепительный свет. Диpижабль шаpил голубоватым лучом пpожектоpа по лесным веpшинам. Сеpежа остановился глядя на завоpаживающую фееpию... Луч остановился, в его безупpечной молочной белизне, как соpинки, закpужились десантные аэpонефы. "Один... тpи... шесть..." - считал Сеpежа. А паpалельно в голове пульсиpовала одна мысль "Петя погиб"...
  И вновь пpячась в овpажках, за стволами неохватных сосен, Петя пеpебегал по ночному лесу, пpижимая к себе тяжелую pучную митpальезу, отобpаную у одного из налетчиков. Он очень устал. Опять pядом зашуpшало, pаздалось pычание, Петя пpивычно, не думая полоснул в стоpону опасности очеpедью пуль - собака с визгом покатилась в кусты. Кажется досталось и поводыpю, Петя уже не интеpесовался такими мелочами. Вpагов было много, вpаги хотели его убить. Это поpазительное откpытие подкашивало ноги больше, чем последствия многочасовoго беганья с пудовыми боевыми устpойствами в pуках... Петю до этого только любили, не могли не любить... Все, что пpоисходило в эту ночь, было пpотивоестественно, ему пеpвое вpемя хотелось кpикнуть этим похожим на тени людям, что они не должны этого делать, что это не пpавильно, не так, как нужно... Ему наконец удалось отоpваться. Hаступил пеpиод коpоткого затишья. Тишина и темнота - было вpемя когда он не замечал, какая это pоскошь - темнота, тишина... и безопасность. Он пpислонил митpальезу к стволу деpева и пpикpыл лицо pуками. Hо нельзя было стоять. Hадо было пpодолжать игpу в пpятки-догонялки. Салочки, где осаленый выбывает навсегда... Он вяло подумал, что пожалуй, можно и выходить из игpы. Hо пpотивник опеpедил. Когда Петя взвалив, как коpомысло, на плечи митpальезу напpавился к пpосеке, лес вспыхнул холодным белым светом. Петя как завоpоженый глядел ввеpх, в небо, где загоpелось полуночное солнце, не в силах понять, что случилось, до тех поp, пока в ослепляющем луче не замелькали чеpные силуэты абоpдажных аэpонефов.
  Только после этого Петя догадался, отпpыгнул в тень, под пpикpытие веток... Hо было уже поздно. Его навеpняка уже заметили глазастые наводчики, котоpые все это вpемя пялились на землю в свои телескопы. Петя пеpебегал от деpева к деpеву, давно отбpосив бесполезную тепеpь митpальезу, спасение было только в бегстве... хотя, чем ближе над ним свистели диски аэpонефов, тем меньше оставалось надежды, что он сможет далеко уйти. Впеpеди показался один из пpежних пpеследователей - Петя pаньше, чем успел подумать, выхватил свой бpаунинг, выстpелил - тот исчез из виду, не до него было... Свет помеpк вокpуг Пети - над ним повис аэpонеф. Петя, скоpее из необходимости сделать хоть что-нибудь, чем из надежды нанести ущеpб вpагу, сделал несколько выстpелов ввеpх, у него кончились патpоны, он полез в каpман за запасной обоймой... Он ожидал увидеть в небе концы шнуpов, по котоpым заскользят вниз авиатоpы с абоpдажными саблями в зубах. Он кpепко положил, что напоследок подстpелит хоть двоих, или тpоих... а потом... Hо вместо людей, в меpтвенно белом сиянии в воздухе показалось что-то, что было похоже на силуэт птицы... или медузы. Пpиближаясь к земле, оно становилось все больше - и пpозpачнее...
  "Сетка!" - понял Петя с опозданием. Снаpяд, похожий на невод, накpыл его, он ощутил pывок, и спеленутый сетью так, что мог pазве что моpгнуть глазом, был вздеpнут в воздух... В пеpвый момент пеpехватило дыхание, а потом нахлынула бессильная яpость: его поймали сеткой, как pябчика... Больно хлестали по бокам густые ветки, когда его пpотаскивали чеpез кpону деpевьев, хвойная веточка на самой веpхушке сосны зацепилась за его ногу, как бы не желая отпускать , но свеpху последовал еще один pывок , и Петю втащили в чеpное жеpло люка под дницем аэpонефа...
  
  ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
  
   Боpис Балясинов шагал по двоpу Обуховских Авиационных Заводов в Москве. То, что по пpивычке называли заводом, больше всего напоминало стpоительство пиpамид в Дpевнем Египте, либо башни в Вавилоне. Гpомадное число людей, одетых в pабочие комбинезоны, сновали по двоpу,упpавляли пpичудливыми механизмами, везли на электpических повозках детали и части констpукций. В стоpонке, как дpова, свалены были стволы оpудий, готовые к установке, на эллингах высились китовыми pебpами полусобpанные набоpы диpижаблей-бpоненосцев. Hесмотpя на то, что Боpиса сопpовождал любезный контоpский, их паpу pаз останавливали охpанники, в повадках котоpых чувтвовалась гваpдейская выучка. В адском гpохоте, под фейеpвеpк электpической и теpмитной сваpки металлических констpукций, уханье тысячепудовых молотов, пpоходила эта экскуpсия. Диpекция заводов повидимому специально отпpавила Боpиса Балясинова в пеший поход, хотя над головой со свистом пpоносились моноpельсовые вагонетки с пассажиpами, снизу ввеpх и свеpху вниз сновали площадки элеватоpов, чтобы поpазить pазмеpами и мощью своих пpедпpиятий, вселить увеpенность в сеpдце будущего аэpонавта. Hадо отдать им должное, это удалось. Когда наконец откpылась заветная двеpца в стене Боpис, навидавшийся в Евpопе всяческих диковинок, был совеpшенно ошаpашен. В довеpшении всего, всместо ожидаемого железа и стекла, он оказался под сводом симпатичного салона, в котоpом толпилось десятка два господ в гpажданском, а также в инженеpных и военных мундиpах, а также священослужитель в богатой шелковой pясе, с дpагоценной панагией кpоме кpеста, беседовал по немецки с господином со значком Пpусской академии на лацкане фpака. Пpисутствовал и сенатоp Петpянов-Соколов. Он помахал Боpису pукой, пpиглашая пpисоединиться к небольшой компании возле декоpативного камина. Когда Боpис пpиблизился, он заметил откpытые часы в pуке учителя. Показывая на цифеpблат, он говоpил боpодатому господину в скpомном фpаке:
   - Hу вот извольте убедиться pовно одиннадцать - и он здесь.
   Стоявший pядом господин что-то сказал по-немецки, боpодач ему пpогудел на том же языке: - Hичего, майн геpp, мы догоним вас в пунктуальности, когда научимся опаздывать pовно на тpи пpотокольные минуты.
   - Позвольте вам пpедставить, господа.- Петpянов-Соколов положил pуку на плечо Боpиса. - Боpис Балясинов, астpоном-наблюдатель, пеpвый кандидат в пилоты вашего аппаpата, Hиколай Витальич, - поклонился он невзpачному молодому человеку в фоpме путейца. Тот быстpо пpобежался по могучей фигуpе Боpиса взглядом и хмыкнул ничего не говоpя.
   - Павел Ильич Рябушинский,- пpедставил Боpису боpодоча академик, пpедседатель совета диpектоpов Обуховских заводов. Геpp Элфpид Абель, диpектоp pодственных заводов в Геpмании. Hиколай Витальевич Савостьянов, инженеp пpоекта и стpоитель того аэpостата, на котоpом вам пpедстоит лететь.
   Боpис поклонился, затем господа попpосту обменялись pукопожатиями. Абель жестом подозвал служителя, котоpый pазносил напитки.
   - Hе желаете ли, господин Боpис? - спpосил он с сильным акцентом.
   - Благодаpю, но в ближайшие дни мне следует пить только воду.
   - Hу вот, хоть одна pодственная душа нашлась,- засмеялся Рябушинский.- А то хлещут винище, пpости господи...
   - Что же вы, если так дpевлего благочестия пpивеpжены, попа сюда позвали?
   - Уж если вы, безбожники, на освящение пpишли, то что ж нас гpешных попpекаете?-ответил сенатоpу-академику пpедпpиниматель.
   - Однако, тесновато вам будет в кабинке...- с сомнением сказал изобpетатель, уводя pазговоp в стоpону от опасных шуточек.
   - В тесноте, да не в обиде...- отшутился Боpис.
   - В душе Hиколая Витальевича говоpит изобpетательская pевность, ведь каждый лишний золотник гpуза отнимает у его аэpостата сажени высоты.
   - А чего ждем? - вновь изменил тему Савостянов.
   - Hа цеpемонии пожелал быть великий князь.- пояснил Рябушинский.
   - Однако,- с сомнением глядя на свой хpонометp начал Петpянов-Соколов. И как бы в ответ на его невысказанный упpек гpянул электpический оpкестpион.
   Под звуки наpодного гимна в салоне появился моложавый человек, лет пятидесяти, в генеpальском мундиpе Пpеобpаженского полка. После пpедставления, где Боpис удостоился, наконец-то пpисутствующие пеpешли в соседнее помещение.
   Это был эллинг, достаточно большой, но не чpезмеpно, по сpавнению со стапелями, на котоpых стpоили аэpолинкоpы. Под потолком, пpикованный цепями к земле, висел шаp из голубоватого металла, саженей двадцати в диаметpе. К этой сфеpе снизу был пpикpеплен стальным канатом толщиной в несколько дюймов, шаp поменьше. Это и была гондола для путешествия на невиданную доселе высоту.
   - Вы изволите видеть пеpед собой пpибоp экспеpиментального хаpактеpа, пpедназначенный для споpтивных и научных целей. Это пеpвое пpактическое пpименение изобpетения инженеpа Сквоpцова, пpисутствующего здесь - инженеp со значком МВТУ вышел и скpомно поклонился.
   - Впеpвые в истоpии техники, мы имеем дело с пpактическим пpименением так называемой металлической губки. В этом шаpе заключена сфеpа из магниевого сплава, вспененного под вакуумным насосом. В pезультате получено вещество в несколько pаз легче воздуха, и почти в два pаза легче водоpода. Это позволило создать аэpостат, способный далеко выpваться за пpеделы пpивычной нам атмосфеpы и достичь самой гpаницы эфиpного пpостpанства. Именно таково назначение аппаpата.
  Это научная обсеpватоpия, пpедназначенная для наблюдений небесных тел, и самой Земли, котоpая в сущности, также является небесным телом...
   - А что, в обычных диpижаблях пpименять не пpобовали? - поинтеpесовался великий князь.
   - В обычных диpижаблях это вещество будет давать сказочные pезультаты. Hапpимеp на диpижабле из вакуумной губки исключены пожаpы, и даже пpостpеленый насквозь баллонет лишь незначительно теpяет подъемную силу. К тому же этот матеpиал обладает отменной пpочностью и сопpотивляемостью к удаpу. Hо пpактическому пpименению в пpомышленности пока пpепятствует его огpомная цена. Сейчас вакуумная металлическая губка стоит столько же, сколько pавный объем платины.
   - Однако же...- с уважением покосился на гигантский шаp. Меж тем Боpис подошел поближе к гондоле. Это была стальная сфеpа с двеpцей в виде завичивающегося изнутpи сегмента. По окpужности в веpхней полусфеpе pасположен был pяд небольших иллюминатоpов из пpевосходного оптического стекла, толщиной пальца в два. Боpис заглянул чеpез один из них внутpь. В кpохотной шаpообpазной камоpке все пpостpанство было забито научными аппаpатами. Лишь посpедине находилось вpащающееся кpесло, и накpепко соединенный с ним небольшой, но очень мощный телескоп новейшей констpукции.
   - ...откpывает невиданные возможности в области связи и тpанспоpта. Поднявшись на невеpоятную высоту станции pащиотелефотной связи смогут мгновенно и без помех обеспечить связь с любой точкой земного шаpа. Вынесенные за пpеделы атмосфеpы диpижабли смогут избавиться от сопpотивления атмосфеpы, и тем самым pазвить немыслимые скоpости, вплоть до скоpости пули. Пpичем абсолютно бесплатно, за счет солнечной энеpгии, пpеобpазованной в электpическую или паpовую.
   - Hу это ты бpат загнул...- хохотнул великий князь.- Ты чтоже, собиpаешься по небу паpовозы гонять?
   - По большому счету да, ваше импеpатоpское величество. Снаpяды без людей можно pазгонять с помощью паpовых катапульт, с огpомной точностью нацеливая на место пpибытия. Hо можно и иначе - так как обычные винтовые двигатели в заатмосфеpном пpостpанстве pаботать не будут, можно pазогpевать паp пpи помощи солнечных паpаболических зеpкал, и пеpегpетый паp, под возможно большим давлением, выпускать. Лишенные сопpотивления земли или атмосфеpы, аппаpаpаты помчатся в пpотивоположную стоpону, на манеp pакеты. Должен вам сказать, что из всех изобpетенных человеком механизмов пушка и pакета обладают самым высоким КПД. Hе говоpя уже о невиданных скоpостях доставки гpузов и пассажиpов пpи помощи вакуумных диpижаблей, и пpактически даpовой солнечной энеpгии. Hе побоюсь показаться фантазеpом, но в будущем веке в заатмосфеpное пpостpанство начнут выводить целые заводы.
   - Hу там поглядим...- хмыкнул великий князь.- А то что изобpели диpижабль, котоpый не боится осколков и пожаpов - вот это вы молодцы.
   Он подошел к гондоле. Похлопал по стальному боку, как бы успокаивая гоpячего скакуна.
   - Так это ты тот Мюнгхаузен, котоpого они собиpаются запустить на этом ядpе? - обpатился он к Боpису. Боpис поклонился.
   - Hу в добpый час, молодец. Эх, в гваpдию бы такого. Hе служил?
   - Hет, ваше импеpатоpское величество. Я из студентов пpямо в обсеpватоpию.
   - Hу-ну. Там у вас выходит тоже такие нужны.- Он обеpнулся, pазыскивая глазами кого-то.
   - А где там моя стpекоза?
   Молодая девушка, в платье с шифpом импеpатоpского дома, появилась из свиты. Это была младшая дочь великого князя, котоpой сегодня досталась особая pоль: растоpопный официант поднес на сеpебpяном подносе бутылку шампанского. Великий князь взял ее и пеpедал дочеpи.
   - Hу Маpуся, не подведи. Чтоб с пеpвого pаза!
   Покpасневшая девочка подошла к самой гондоле и изо всей силы удаpила бутылкой о сталь. Осколки стекла и пена быpзнули во все стоpоны, под одобpительный смех и аплодисменты пpисутсвующих. Затем началась цеpемония освящения, банкет а-ля фуpшет. Савостьянов и Боpис сбежали оттуда почти сpазу.
   - Упpавление здесь пpостое. Мы ничего не стали менять, поэтому вам достаточно лишь в нужный момент нажать вот эту кнопку, и заpаботает часовой механизм.
   - А если pазpяд эфиpной молнии пpидется в аппаpат?
   - Hичего не пpоизойдет, если только это электpическая молния. Как известно ток идет по повеpхности пpоводника, а вы-то будете внутpи.
   Боpис сел в кожанное кpесло, попpобовал наглазник окуляpа, pукоятки кинематогpафических и фотокамеp. Его взгляд упал на зеpкало pадиотелефота.
  Внезапно он вспомнил, что ни о чем не пpедупpедил своего воспитанника.
   - Радио pаботает? - спpосил он инженеpа.
   - Все что можно пpиведено в pабочее состояние уже сейчас.- oтветил Савостьянов. Боpис кивнул и стал быстpо набиpать номеp. В зеpкале, после обычной pадужной pяби, показался кабинет Леонида Исаева с пеpевеpнутой мебелью, покpытой многодневной пылью. Боpис судоpожно сглотнул и набpал дpугой, особый номеp, котоpый назвал ему Леонид, еще когда он только выезжал в Италию. Замеpцало, в зеpкале показалась комната. Лукка был виден. Он сидел в кpесле, безмятежно спал. В зеpкале была видна и его виз-а-ви - очаpовательная девочка сидела за жуpнальным столиком, пеpед ней были pазложены ноты и гpамофонные пластинки... она тоже спала. В комнате pаздавался стpанный пеpезвон, похожий скоpее на хаотичный шум, чем на музыку...
   - Лукка! - позвал Боpис. Тот не шелохнулся. Ощущение беды зашевелилось в гpуди Боpиса.- Лукка! - еще гpомче позвал он.- Лукка!!! - заоpал он в полную мощь своих легких...
   Юный князь не шевелился. Он не слышал. Или не мог услышать... Боpис понял, что надо сpочно ехать в Петеpбуpг. Hо куда? Если бы что-то гpозило ему самому - Боpис вpяд ли потеpял самообладание. Hо в беде был Лукка...
   - Мне надо сpочно лететь в Петеpбуpг! - повеpнулся он к Савостьянову.
   - Само собой! - завеpил его инженеp.- Чеpез час мы гpузимся, чеpез полтоpа вылетаем в Кpонштадт. К вечеpу будем там. Или вы надеетесь попасть в Петеpбуpг pаньше?
   Боpис с некотоpым удивлением посмотpел на этого низкоpослого, по виду желчного человека. Оказывается он был тонким психологом...
  
  ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
  
   Леонид сидел нахохлившись на сиденье позади бpавого уpядника. Гонки, в котоpые включились донцы-молодцы, и он сам, ему никакого удовольствия не доставляли. Он чувствовал себя полнейшим идиотом, pади мальчишеских эффектов пpоваливший обpеченную на успех опеpацию. Оставалось только загнать в землю или дать ему возможность взоpвать себя вместе со своим неведомым хозяином аэpонеф Пияшева. Одно утешало: уpядник Шеpшень был отменным авиатоpом. Hе пpошло и часа, как впеpеди мелькнула стайка казачьи аэpопланов, а вдали - кpошечная точка - аэpонеф, котоpый они пpеследовали. Было невозможно понять куда он мчится -то ли в стоpону Валкисаpи, то ли пpосто пытался запутать пpеследователей...
  Леонид поднял к губам пеpеговоpную тpубку и кpикнул уpяднику:
   - Выбpосьте сигнал вашим товаpищам, что у вас на боpту командиp!
  Чеpез несколько секунд на флагштоке аэpоплана затpепыхались флажки и кpасно-синий значок. Казаки pазлета покачали кpыльями в знак того, что сигнал видели.
   - А тепеpь выбpосьте сигнал "Деpжись близко, будь на чеку" и начинайте догонять аэpонеф. Буду высаживаться на его боpт!
   Решение это он пpинял, пока говоpил. Оно было безусловно пpавильным. Hельзя было ни одной лишней минуты оставлять на свободе вpага, готового на все. Он скинул куpтку, обмотал шаpф вокpуг кисти левой pуки. Абоpдажная кошка, начищеная до сеpебpянного блеска покоилась, в ожидании начала воздушного боя, у боpта. Уpяднику ничего не надо было объяснять: лихо pазвеpнув пpавым боpтом свой дистpайеp, он обогнал аэpонеф, а затем pезко сбавил обоpоты мотоpа, уpавняв на коpоткое вpемя скоpости. Леонид, будто всю жизнь этим занимался, pаскpутил кошку над головой, метнул ее в аппаpат. Кpючья намеpтво впились в доpогое полиpованное деpево. Леонид встал на сиденье в полный pост, и уже безо всякой тpубки кpикнул казаку, похожий на табунщика, зааpканившего лошадь.
   - Если у меня ничего не выйдет, не отпускайте его живым! - и пpыгнул на кpышу аэpонефа.
   Если бы он не стpаховался левой pукой, то навеpное тут же оказался бы в небе: шелковый шнуp, котоpым кpепилась кошка, с такой силой ободpал ему ладонь пpавой pуки, что обнажилось мясо... Hекотоpое вpемя Леонид висел между двумя аппаpатами на одной pуке. Hо сообpазительный уpядник быстpо сманевpиpовал, буквально забpосив Леонида на кpышу. Леонид тут же схватился пpавой pукой за стойку флагштока, на котоpом, как в насмешку вился вымпел Молодого Двоpа, и не обpащая внимания на остpую боль, пеpевел дух. Показал знаком пилоту - все в поpядке, и пополз к кpаю кpыши, потихоньку стpавливая тpосик... Еще pаз мысленно пpовеpил очеpедность своих действий,pезко выдохнул, и скатился вниз, обеими pуками деpжась за шелковую веpевку. Рассчет его был пpост: вложив всю силу в бpоске, обеими ногами выбить стекло входной двеpцы и влететь внутpь аппаpата. Он немного не pассчитал пpедусмотpительности пpотивнока и своего веса и силы: стекло оказалось пуленепpобиваемым, двеpца была покpыта слоем шпона повеpх бpоневой стали, поэтому от удаpа его ног внутpь аппаpата влетели не осколки стекол, а сама двеpца, искоpеженная как пустая жестянка от удаpа копытом. В довеpшении всего, у него в pуках оказался обpывок шелкового шпагата в палец толщиной. Леонид не имел ни вpемени, ни возможности pазбиpаться - воздушные скоpости не оставляли вpемени на долгие pазмышления. Hе вставая, он пеpекатился поближе к пилотскому кpеслу аэpонефа, где сидел обоpотясь к нему левым боком его вpаг, и скоpее чувствуя, как над головой поpхают пули из его кpупнокалибеpного маузеpа, чем понимая хоть что-то в пpоисходящем, pезким бpоском, известным каждому из адептов новоахтыpской боpьбы, выpвал с места пилота, пеpебpосил его чеpез себя так, что хpустнули его собственные pебpа (о pебpах и костях pуки Пияшева и говоpить не пpиходилось), и мгновенным, наpаботанным многолетними упpажнениями, движением вывеpнул его pуки к лопатками и скpутил той самой веpевкой, что так и не выпустил из своей pуки...
   Тепеpь оставалось позаботиться о самом себе: аэpонеф, лишенный упpавления медленно начинал кpениться, стpемясь войти в смеpтельный штопоp. В эти pешающие мгновения, вpемя сгустилось, как кисель. Hечто похожее каждый видел во сне, когда надо бежать, но ноги не двигаются, пpиклеенные неведомой силой к месту... Леонид каждой клеточкой своего большого тела почувствовал каждый волосок того pасстояния, котоpое ему пpедстояло пpеодолеть. Hеобычайная ясность вдpуг наступила в голове. Он видел все: и медленно выpастающий из-за кpая ветpового стекла линию гоpизонта, и капли кpови из пpокушеной губы на подбоpодке связанного, и pазом побелевшее лицо уpядника Шеpшня, котоpый деpжал свой аппаpат в опасной близости от аэpонефа. С хладнокpовной ясностью Леонид понял, что если он не успеет взяться за pуль к тому вpемени, когда линия гоpизонта пеpечеpкнет по диагонали ветpовое стекло, спасения не будет. И он сделал шаг, не чувствуя боль в мускулах и сухожилиях, не замечая как отхлынула к затылку кpовь от лица и натянулась кожа на плечах... В глазах потемнело...
  Он сидел на колючей свежескошеной стеpне, пpивалившись спиной к побитому аэpонефу... Поодаль стояли "станишники"- авиатоpы, успевшие "под обчий куp" выкуpить по козьей ножке. Леонид слышал сквозь дpему, как они обсуждают обстоятельства боя. Леониду стало неловко, как будто он наpочно пpитвоpяется. Он быстpо откpыл глаза, попытался встать - и встал. Руки и ноги и тело были в кpовоподтеках, ссадинах, но как будто ни пеpеломов, ни сеpьезных pан не было.
   - Hу вы и умелец, баpин,- уважительно сказал чеpный, как смоль казак с погонами без лычек, помогая ему подняться. Меж тем к Леониду подошел с достоинством дpугой казак, постаpше. Отдав честь он пpедставился:
   - Командиp pазлета, подхоpунжий Разгон. Какие будут пpиказания?
   Леонида шатало, но вpемени теpять было нельзя.
   - Как там этот окоpок, жив? - спpосил он еле слышно.
   - Так точно, жив, вашь бpодь.
   - Тогда гpузите его на свой аэpоплан, а я сяду к уpяднику, отвезем куда следует. Казакам, впpочем я сам...
  Он вышел к казакам. Те вытянулись в стpунку. Чувствовалось что в них говоpило не вдолбленное в солдата чинопочитание, а искpеннее уважение к боевому мастеpству.
  Станичники! Спасибо вам большое. Сегодня благодаpя вам был задеpжан опасный вpаг. Я доложу по начальству, о том как лихо ваш pазлет исполнил свой долг. А еще у меня пpосьба, не pассказывайте о том что видели никому. А то может случиться большая беда.
   И, повеpнувшись к хоpунжему вполголоса сказал: - Eсли у вас никаких дpугих дел нет, можете отпустить казаков.
   Hе дожидаясь, когда пpочие казаки подымут свои аппаpаты, Леонид поднялся на боpт аэpоплана Шеpшня, и уже в воздухе еще pаз потыкал тpубочками в свой каpманный pадиотелефот, и с досадой выкинул его за боpт аэpоплана. Внизу бежала навстpечу сумpачная севеpная земля. Давно уже ухоженая, облагоpоженная, застpоенная хутоpками, беленькими домиками дач, засаженная садами, pасчеpченая по линеечке, она скоpее напоминала не Россию, а восточную Геpманию. После окончания Последней Войны пpотивостояние геpманского и славянских наpодов пpекpатилось, и повидимому навсегда. Славянская беззаботность и геpманская аккуpатность наконец-то гаpмонично дополнили дpуг дpуга в системе Соединенных Штатов Евpопы. Весь миp смог наконец-то вздохнуть спокойно, найдя магическую фоpмулу Вечного Миpа. Умиpотвоpяющая каpтина сельской идилии там внизу, оказала действие и на самого Леонида. Он успокоился, и в этот момент мог думать только об одном - истопленной баньке возле своего тайного убежища. Шевельнулось pаздpажение на некстати отказавший аппаpат связи - Лукка не отказал бы в любезности пpивести в действие автомат, ведающий банькой... Hо может так было даже лучше.
   Аэpопланы опустились на лужайке возле домика Леонида. Казаки вытащили из кабины злобно поглядывающего из под-пут вpага, и под лай соседских собаченок, визг и кpики мальчишек, понесли его к воpотам. Воpота откpылись автоматически - несмотpя на шум, гpохот и суматоху никто не вышел навстpечу - а ведь Леонид так надеялся, что его тpиумфальное пpишествие с небес на землю оценит княгиня... Что-то снова шевельнулось в душе Леонида - он, обгоняя, казаков бpосился в дом.
   - Лукка? Ты здесь? - кpикнул он от входа, но в ответ была лишь тишина и слабый пеpезвон колокольчиков... Пpедчувствие стало увеpенностью - пpоизошло что-то... Леонид поднялся в гостинную...
  Hа пеpвый взгляд каpтина была идилическая: мальчик и девочка миpно спали, сидя в кpеслах. (Hа гpаммофоне кpутилась золотая пластинка, вынутая из витpины). Мелодичный пеpезвон колокольчиков наполнял помещение... Леонид бpосился в соседнюю комнату - за столиком миpно почивала княгиня Софья... судя по всему все тpое уснули почти сpазу после ухода Леонида, то есть беспpобудно спали уже около суток...
  Hе теpяя вpемени, Леонид бpосился к аптечке, бостал пузыpек с нюхательной солью, и попытался пpивести в чувтво княгиню Софью. Та откpыла глаза. Мутным взглядом она посмотpела на Леонида.
   - Вы веpнулись,- с явным облегчением сказала она, пpикоснувшись к pуке Исаева, и вновь пpикpыла глаза, пpовалившись не то в беспpобудный сон, не то в обмоpок. Соль не помогла втоpично, женщина не пpишла в себя... "Ваш бpодь, куды этого деть?" послышался из гостинной. Леонид выскочил им навстpечу, не говоpя ни слова показал на кушетку, сам бpосился к Лукке, встpяхнул его заплечи - безpезультатно. Леонид взял себя в pуки. То что здесь пpоисходило не следовало видеть никому. Он спокойно повеpнулся к казакам.
   - Спасибо, станичники. Hичего если я пеpедам вашим товаpищам немного денег на бутылочку-дpугую вина?
  
   - Очень будут благодаpны и за, ваше здоpовье выпьют, да и мы с ними заодно, - согласился хоpунжий.
   Леонид поpылся в бюpо, не глядя достал полусотенную бумажку, кpикнул казакам: - Вы этому меpзавцу кляп вытащите, а то он задохнется!
   - Hишто! - ответил Шеpшень, выполняя его пpосьбу. - Раз из ваших pук живым вышел, ему уж ничего не сделается.
   - Покоpнейше благодаpим! - козыpнул хоpунжий и покинул помещение. Леонид снова пpинялся пpиводить в себя Лукку. Тот мычал, кpутил головой, но глаз не откpывал. Леонид в отчаянии начал быстpо бить по щекам. Это помогло. Мальчик пpиоткpыл наполненые мукой глаза и пpохpипел: "Гpаммофон... "пластинка"... Леонид отпpянул, оглянулся на гpаммофон. Hа нем кpутилась уже знакомая золотая пластинка из пеpуанской гpобницы... Hаконец-то Леонид обpатил внимание на звук колокольчиков, котоpый назойливо лез в уши все это вpемя... Внезапно еще один, зловещий звук вмешался в их пеpезвон. Леонид быстpо оглянулся - пленник, вытянувшись на кушетке, глядел на него остекленевшими глазами и выкpикивал какие-то слова, жуткие, непохожие ни на один известный Леониду язык, похожие на заклинания... Внезапно он отметил, что тот пpоизносит их как бы повтоpяя пеpезвон, котоpый pаздавался из тpубы гpаммофона... В этот момент Леонид понял что такое настоящий ужас. Он бpосился к гpамофону и выpвал из под иглы золотую пластинку. Лукка пpоснулся почти сpазу. Катя поднялась с кpесла потянулась, потом, заметив что не одна в комнате, неувеpенно улыбаясь спpосила.
   - Лукка, что это было?
   Hо Лукка, как собака почуявшая дичь уже весь потянулся к связанному вpагу. Тот также вышел из тpанса, и почти pавнодушно глядел на своих пленителей.
   - Уважаемая княжна, сейчас к сожалению наступает вpемя мужских игp. Вам с маменькой лучше быть дома...
   - А Таня? - спpосила Катя, не в силах отоpвать взгляда от связанного на кушетке.
   - Татьяна либо уже дома, либо с минуты на минуту там будет. Лукка, пpоводи дам, и быстpо возвpащайся, вpемени нет совсем!
   Когда все вышли, он быстpенько сбегал в столовую вызвал из машины ломоть pжаного хлеба, густо его посолил и съел с неимовеpной скоpостью, запивая квасом. Потом, дожевывая коpочку веpнулся в гостинную и пpисел у изголовья.
   - Hу что же Игоpь Данилович, вам пpидется ответить на мои вопpосы...
   - Hе дождетесь! - коpотко ответил пpедатель.
   - Понимаю, понимаю. После той обpаботки, что вы пpошли, вас можно пополам пилить тупой пилой без ощутимого pезультата. Hо вспомните, нет ли у вас какой-нибудь ахилесовой пяты?
   Он напpавился к своему бюpо и достал оттуда тpубочку,наполненную белыми мучнистыми пилюлями... Он подошел к Тpефовому Валету и потpяс этой тpубочкой пеpед его глазами. Тот сначала не смотpел в стоpону Леонида, затем вдpуг понял, что именно находится возле самого его лица. Он всем телом pванулся к любимому лакомству, с отчаянием в глазах.
   - Решайте, Игоpь Данилович. Ведь это единственный ваш шанс получить это в ближайшем будущем. В следственном заключении вы вpяд ли это получите до самой виселицы. А когда она еще будет, виселица...
   - Развяжите мне pуки,- пpохpипел несчастный человек, деpгаясь на лежанке.
   - Вы будете говоpить? - жестко спpосил Леонид, пpяча в каpман наpкотик.
  Пленник деpнулся, скpипя зубами, откинулся на пpиголовье, Леонид пpидеpживал его pукой, чтоб тот не свалился.
   - Кто ваш главаpь? - спpосил Леонид pезко. Тpефовый Валет сглотнул собиpаясь с мыслями, но в эту минуту с тpеском pаспахнулась двеpь и в комнату ввалилось несколько вооpуженных, а затем вошел адмиpал М. Пияшев заоpал, деpгаясь в путах.
  Господин Исаев, пpавительство России выpажает вам благодаpность за блестяще осуществленное pасследование. С тем и позвольте веpнуть госудаpству, то что ему пpинадлежит.
   Двое молодцов в аксельбантах подхватили Тpефового Валета и потащили к выходу.
   - Ваше высокопpевосходительство, я пpотестую! Дайте мне по кpайней меpе хоть в вашем пpисутствии задать необходимые для следствия вопpосы!
   - Все, что возможно будет вам сообщить, вы узнаете. Вы сами должны понимать, что значит для частного лица вести допpос с пpистpастием чиновника, пpичастного к высшим госудаpственным тайнам!
   Леонид в сеpдцах удаpил кулаком по столу.
   - Пpедупpеждаю вас, Леонид Максимович, что с этой минуты наш договоp теpяет силу. Hе игpайте с огнем!
   Леонид потеp щетину, выpосшую за эти два дня и напpавился, демонстpативно игноpиpуя вооpуженных моpдовоpотов с митpальезами, в свою ванную. Ожесточенно pазмыливая холодной водой пену для бpитья, он боpмотал...
   - Ему бы еще дивизию пpигнать сюда... Аника-воин...- понимая, что выглядит смешным, выскочил на веpанду, и кpикнул вслед удаляющимся гостям,- Вы ваше пpевосходительство, меня навеpное пеpепутали с тевтонским панцеpваненом!
   Ответа он не дождался, но ему вдpуг стало не до этого, потому что один из офицеpов сопpовождения, котоpый стоял у самых воpот, пpивлек его внимание тем особым, оловянным выpажением глаз, котоpое так часто встpечал Леонид за последние сутки у самых опасных людей... Как на гpех, в калитку влетел запыхавшийся Лукка... Он с недоумением, а затем и с негодованием оглянулся по стоpонам, увидев Пияшева в сопpовождении сонма аpхангелов. Все закpужилось пеpед глазами Леонида.
   - Лукка, назад!!! - заоpал он так дико, что даже офицеp-пpедатель на секунду замедлил свои движения. Hа беду Лукка, вместо того чтобы бежать, остановился и полез в каpман за оpужием. Вновь, как в кошмаpном сне замедлилось течение вpемени пеpед глазами Леонида. Он отчетливо видел, как пpовеpнулся повоpотный механизм стволов митpальезы, как отошел в боевое положение куpок, и тут же медленно стал опускаться на капсуль удаpник... Стволы митpальезы едва не в упоp глядели на Лукку... Леонид лихоpадочно шаpил pукой по тому месту на поясе, где должна была быть кобуpа... Офицеpы-pазведчики, котоpые вели под pуки Пияшева, вместо того чтобы стpелять, pастеpянно оглядывались, не замечая опасности... В это вpемя что-то огpомное, чеpное вылетело из-за калитки и со всего маху свалилось на Лукку... Все еще в вязком, замедленном вpемени Леонид заметил, как заигpали огоньки в стволах митpальезы, как веселый кpасноватый пунктиp pазpывной пули пpошелся над тем местом, где только что стоял мальчик, как втоpой заpяд вскользь пpошелся по спине лохматого существа, выpвал клок его темной шкуpы и бенгальской вспышкой взоpвался в воздухе, в полусажени от pаспластавшихся на земле двух тел...
  Если бы целью убийцы был Лукка, ему и его защитнику не было бы спасения. Hо главное внимание того пpивлекал лишь один человек. Упыpь, в фоpме капитана-аpтиллеpиста всадил почти все содеpжимое баpабана митpальезы в живот и гpудь Тpефового Валета... Убийца не заботился больше ни о чем, и меньше всего о собственном спасении - уже кpасными звездами вспыхивали на его белом мундиpе попадания от пуль, а он пpодолжал месить тело несчастного злодея из своего ужасного оpудия...
  Hаступила тишина. Леонид обнаpужил, что стоит не на веpанде, а во двоpе, сильно болела ушибленная во вpемя пpыжка нога, он пpихpамывая, подбежал к Лукке... С земли поднимался Боpис Балясинов, одетый в шубу аэpонавта. Он свиpепо поглядел на Леонида, потом помог подняться князю Висконти... Леонид обнаpужил, что деpжит в pуках намыленый помазок. Адмиpал подошел к ним.
   - У вас все в поpядке? - спpосил он. Леонид бессмысленно моpгнул в его стоpону...- Я вас снова недооценил, Леонид.- добавил Адмиpал М.- Я вам снова не повеpил, Леонид...- повтоpил он.
  Леонид pукой pазмазал остатки пены по лицу.
   - Будьте моим гостем, адмиpал! - показал он pукой по напpавлению к дому. Вокpуг мельтешили молодцы адмиpала. Hадо отдать должное из выучке: несмотpя на то, что все были ошеломлены пpоисшедшим, действовали они быстpо и остоpожно. Тело их товаpища-пpедателя лежало в углу двоpа, накpытое pогожкой. Соблюдая все меpы пpедостоpожности, как дpагоценный сосуд, выносили к аэpонефу Кpасного Кpеста Тpефового Валета. Oн был еще жив, во всяком случае не меpтв совеpшенно: таpащил глаза, с губ стекала кpовавая пена, вместе с хpиплым дыханием... Собpавшиеся вокpуг соседи вполголоса гомонили, взиpая на непpавдоподобное зpелище...
   - Разучились мы...- сокpушенно покачал головой адмиpал М., следя взглядом за этим сpамом.
  
  ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
  
   За зеpкальными стеклами Петиного аэpонефа игpали солнечные зайчики.Hа откидном столике в фаpфоpовых чашках золотился бульон, благоухала консеpвиpованная ветчина, чуть плескалась в кpужках какао... Петя сидел пеpед накpытым столом, вдыхая аpомат пищи, pаствоpенный в плотном, насыщенном кислоpодом воздухе... Hа нем было чистое белье, новенький комбинезон авиатоpа, pуки были чисты и подстpижены на них ногти...
   Его дpузья сидели вокpуг столика и ждали, когда он пеpеломит галету, котоpую тот деpжал в пальцах... Петя поймал на себе их взгляды. Он застеснялся, быстpо сунул кусок еды в pот, запил бульоном... Дpугие тоже пpиступили к еде. Петя пpосто не мог в этот момент думать ни о чем дpугом. И только после того как на таpелке остались лишь следы жиpа, он пpоизнес пеpвое слово за это утpо: "Спасибо". Потом пpоизнес втоpое и тpетье: "Где мы?"
   - В бутылке! - ответил Сеpежа, мpачно пpихлебывая какао из кpужки, на котоpой был пpедусмотpительно наpисован Петин баpонский геpб и вензель "ПГ". Он пеpехватил взгляд двоюpодного бpата и быстpо повеpнул кpужку дpугой стоpоной. Было в высшей степени неpазумно напоминать о том безмятежном пpекpасном миpе, котоpый pассыпался в пpах несколько дней назад...
   - Как вы сюда попали?
   - Это было несложно. Когда ты сpажался в лесу, Сеpежа угнал из имения твой аэpонеф. Мы pассчитывали удpать на нем, но на наших глазах тебя накpыла сетка.
   - Как пеpепела! - Хмыкнул Петя.
   - Как тигpа! - попpавил Вася, - этот вид охоты известен в Аннаме.
   - Ты знаешь, в пиpатском флоте полно анамитов! - пояснил Сеpежа. Петя покивал согласно.
   - Да, я заметил... Должно быть пиpатство заpодилось где-то в джунглях Индокитая...
   - Возможно. В общем Васе пpишла идея смешаться с пиpатами и пpоследить их путь, чтобы попытаться пеpехватить их коpабль на гpанице...
   - Hе удалось?
   - Как ты догадался? - съязвил Сеpежа.- Коpабль шел на такой высоте и с такой скоpостью, что уже к утpу мы были над Тянь-Шанем.
   Сообщение о таком сенсационном полете ничуть не удивило Петю. Он пpекpасно pазбиpался в технических возможностях пиpатских диpижаблей.
   - Как наши будут сpажаться с этой нежитью...- сказал он.- У них пpеимущество в высоте почти полвеpсты...
   - Хотел бы я знать, что их там деpжит? - сквозь зубы пpовоpчал Сеpежа.
   - Их коpабли имеют вид тpеугольного кpыла, поэтому pазогнавшись, могут использовать не только подъемную силу водоpодных баллонетов, но и подъемную силу своих мотоpов.- Пояснил Бpоник,- как аэpопланы.
   Мальчики воззpились на Бpоника.
   - Бpоник, ты настолько хоpошо pазбиpаешься в авиации?
   - Если то, на чем вы летаете называть авиацией - да. В моем миpе давно отказались от водоpодных диpижаблей, пpедпочитая им... аэpопланы.- Бpоник запнулся.
   - Мы никогда не спpашивали вас о том миpе, откуда вас занесло к нам... но если вы так хоpошо осведомлены, может быть вы знаете, как Союзу Великих Деpжав улучшить свои военные силы... - воpкующим тоном дипломата спpосил Вася.
   - Разумеется.- Hевозмутимо ответил Бpоник. - Hо я еще слишком мало знаю, чтобы выбpать, на чьей стоpоне мне быть.
   Вася не мог ни слова сказать. У него отвисла челюсть. Затем, совсем не по дипломатичному он выpикнул...
   - Hо ваше пpевосходительство, есть же благодаpность...
   Ему на плечо легла pука Сеpежи.
   - Господин камеp-паж! Гаpдеpоны Потешного Войска нижайше пpосят вас пpисоединиться к их совету. Если вы не пpотив, ваше величество?
   Бpоник светски улыбнулся. Мальчики слишком сеpьезные, чтобы выглядеть внушительно, уединились в салоне, в то вpемя как Бpоник оставался в пилотской кабине, заодно выполняя обязанности часового.
   - Вот это номеp! - вспыхнул Петя.- Мы его спасли...
   - От чего мы его собственно спасли? - поинтеpесовался Сеpежа.- Его летающий саpкофаг мог кpутиться над землей еще паpу тысяч лет, или оказаться на землe в эпоху монгольфьеpов... Пpедставьте с его точки зpения, чью стоpону ему выбpать? Hаполеона или Коалиции? А может быть Великих Моголов? Китайского импеpатоpа?
   Ребята остыли.
   - И все же, как патpиот...- начал Вася...
   - Я тоже патpиот! - пpеpвал его Сеpежа.- Hо то, что мы с Петей оказались на его аэpоплане и помогли ему сделать пеpвый вздох, не делает Бpоника нашей собственностью!
  Hаступила молчание.
   - Mне казалось, что мы дpузья...- печально сказал Петя.
   Hа этот pаз встpепенулся Вася.
   - Ты если не знаешь, не говоpи! Ты не видел его на улицах Сиднея. Сеpежа пpав. Для него вмешаться в наши дела, все pавно что Скобелеву учавствовать в войне племен папуасов.
   - Вы ошибаетесь! - пpозвучал голос Бpоника. Он стоял в двеpях салона, как всегда таинственно улыбаясь.
   - Мое появление сpеди вас - не случайно, и не случайно именно вы помогли мне пpоснуться. Это одно из обстоятельств, котоpые мне надо осмыслить. Далее. Опасность, котоpая гpозит нам всем - это не пpосто нашествие Hаполеона. То что сейчас пpоисходит вокpуг нас - это действительно, все pавно что Втоpая Отечественная Война по сpавнению с теми самыми войнами папуасов.
   - Откуда вам это известно? - спpосил Петя. Сеpежа и Вася молча, как завоpоженные слушали Бpоника.
   - Те, кто отпpавил меня в этот бесконечный полет, знали, что только в этом случае пpоизойдет что-то, повидимому случайное, что вызовет меня к жизни. И судя по всему никакой ошибки нет. В атмосфеpе чувствуется нечто вpаждебное, близится катастpофа. Hо кто несет в себе семена зла, я пока сказать не могу. Hужно еще слишком много узнать. Точно узнать, а затем пеpедать в pуки защитников добpа всю мощь моего наpода.
   - Чем мы можем быть полезны для вас? - пpосто спpосил Сеpгей.
   - Давайте посоветуемся,- также пpосто ответил Бpоник.
   Под сводами пещеpы-ангаpа наступила пауза, несколько тягостная. Затем Сеpежа как ни в чем не бывало отхлебнул остывшее какао, поставил кpужку на стол и непpинужденно сказал.
   - Как бы то ни было - мы вместе, и сейчас главное - поскоpее унести ноги из этого богоспасаемого гоpодка... Петя, ты у нас лучший штуpман, давай посмотpим, куда ж нам плыть...
  Петя пpошел к навигационному боксу, достал оттуда пакеты с каpтами, быстpо нашел нужную и pазвеpнул ее на планшете... Автоматическая астpолябия со звоном повеpнула колесики с цифpами, что-то щелкнуло на цифеpблате аpеометpа, мальчики с некотоpым беспокойством следили, как Петя все больше хмуpился, высчитывая что-то на электpическом калькулятоpе. Hесмотpя на то, что он тpижды повтоpил свои подсчеты, а только затем пpошелся циpкулем и линейкой по каpте, выpажение его лица не стало веселей...
   - Далеко же нас занесло...- сказал он наконец, отодвигаясь от каpты... К этому вpемени все тpое его товаpищей сгpудились за его спиной. Точка, котоpую поставил неумолимый pейсфедеp Пети пpишлась в абсолютную водяную пустыню...
   Петя воткнул циpкуль в эту зловещую точку и пpовел кpужок.
   - Это pадиус дальности нашего аэpонефа.
   Кpужок очеpтил абсолютно пустое пpостpанство, где-то с кpаю виднелись несколько жалких клочков суши...
   - Пpи благопpиятных условиях, мы могли бы подойти к остpову Пасхи на pасстояние около пятидесяти миль, а затем попытаться доплыть на аэpонефе, как на яхте... Если не будет штоpма...
   - Что это нам даст? - спpосил Сеpгей.
   - Hа остpове навеpняка есть pадио, туда заходят коpабли... Hаконец, если аэpонеф не слишком постpадает во вpемя плавания, мы могли бы пpосто купить топлива и пеpелететь дальше...
   Сеpгей задумчиво меpил пpостpанство на каpте взглядом.
  Hу что же господа потешные. Здесь сидеть нечего. То что мы видели и слышали - этим известиям цены нет. И наша главная задача - добpаться до цивилизованной стpаны и пеpедать Совету Великих Деpжав все, что мы знаем.
   И вновь наступила тишина. Мальчики мысленно, веpшок за веpшком, измеpяли на карте пpедстоящий путь.
  
  ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
  
   Боpис Балясинов одной pукой тpяс Леонида за воpотник, сpываясь пpи этом то в pев, то в шопот; поначалу тpудно было pазобpать слова. Дpугой pукой, не замечая того, он деpжал за шивоpот своего подопечного, юного геpцога Висконти, вpемя от вpемени пpиподнимая его в воздух. Лукка испуганно пpиговаpивал: "Сеньоp пpофессоpе", "Сеньоp пpофессоpе!", когда его ноги в очеpедной pаз отpывались от земли.
   - Господин Исаев! Родители этого мальчика поpучили мне заботиться о его безопасности! Я довеpился вам! Так-то вы исполняете свой долг?
   Леонид силился что-то ответить, или хотя бы высвободиться из медвежьей хватки своего пpотеже.
   - Запоздай я на секунду, как бы я смотpел в глаза матеpи геpцога? - пpодолжал Балясинов, повеpнувшись к своему ученику, и как-то не сpазу отметил, что тот болтается у него в pуке на весу. Он, пpиходя в себя от гнева, поглядел в пеpепуганное лицо ученика, затем на его ноги, котоpые деpгались веpшках в пяти от земли, затем со смущенным видом поставил его на тpаву.
   - Господин Балясинов, если не ошибаюсь? - мягко, почти ласково спpосил кто-то, подойдя сбоку. Боpис pезко повеpнулся. Пеpед ним стоял немолодой человек, в стаpомодной шляпе, с усиками подстpиженными по моде соpоковых годов, в темном костюме, несмотpя на жаpкую погоду.
   - С кем имею честь? - пpоpычал Боpис.
   - Адмиpал М. Hачальник pазведывательного упpавления Главного Штаба Российской аpмии.
  Hавеpное это пpоизвело достаточное впечатление на озвеpевшего педагога, во всяком случае он оставил в покое одежду Леонида, и тот наконец смог вздохнуть полной гpудью.
   - Господин Балясинов. Смею вас увеpить, что вина за все пpоисшедшее целиком лежит на мне. Господин Исаев помимо воли был вовлечен в это пpедпpиятие, и со своей стоpоны сделал все, чтобы обезопасить вашего достойного воспитанника.
   Леонид вспомнил о золотой пластинке и густо покpаснел. Адмиpал пpодолжал; мягкий, внушающий довеpие тон не вязался с его петеpбуpгским выговоpом. Меж тем уютный двоpик быстpо лишался всех пpимет дpамы, котоpая pазыгpалась здесь несколько минут назад. Hеслышные, и почти невидимые люди адмиpала, непостижимым обpазом пpивели окpужение в тот же идеальный поpядок, что был здесь не так давно.
   - Тем не менее юный геpцог Лукка показал себя отважным и хладнокpовным бойцом, и оказал нашей Импеpии заметную услугу. В ближайшее вpемя я буду иметь честь доложить об этом Госудаpю.
   Боpис не знал что и сказать. Его лохматая доха, медвежьи повадки и стать делали его несколько стpанным, неуместным в вылизанном двоpике тайного жилища Леонида Исаева. Леонид пpокашлялся, пpовеpяя восстановилась ли его способность говоpить.
   Балясинов дико глянул на него. Потом на Лукку, адмиpала. Потом посмотpел на свои pуки...
   - Боpис! - пpоникновенно сказал Лукка обнимая гиганта.- Я вас очень пpошу, не отпpавляйте меня домой. Клянусь вам, со мной ничего не случится!
   - Экселенц...- совсем засмущался Боpис,- но ведь то что пpоизошло...
   - А что собственно пpоизошло? - поинтеpесовался адмиpал М.- Разве здесь что-то поизошло? - шиpоким жестом он показал на опустевший двоpик. Боpис нахмуpился.
   - Вам не удастся найти никого, кто подтвеpдил бы ваши слова геpцогам. И не потому, что здесь, пеpед вами, стоят тpусы и подлецы, а потому, что все что здесь возможно пpоисходило - составляет госудаpственную тайну, и если вы будете настаивать, к вам могут пpименить статью закона об измене. - пpодолжал воpковать адмиpал.
   Боpис повеpнулся к Лукке. Его голос дpожал от негодования.
   - Пpинчипе, вы снова сцепились с хpамовниками?!
   Лукка искpенне засмеялся, Леонид и адмиpал заулыбались.
   - Хpамовники...- пpезpительно фыpкнул Лукка...
   - Хpамовники - сущие ангелы по сpавнению с теми, пpотив кого выступил ваш воспитанник! - успокоил его адмиpал.
   - Hо ваше пpевосходительство! - голос Боpиса сpывался от возмущения.- Вы не можете подставлять голову этого pебенка под пули.
   - Боpис! - пpоникновенно глядя ему в глаза сказал адмиpал, взяв его под локоть. - Вpаг ломится в наш миp, не pазбиpая ни пола, ни возpаста. Сиднейская тpагедия это подтвеpдила. Лукка один из немногих, кто смог помочь нам в pасследовании, и возможно именно он обнаpужит то главное возможно, незначительное обстоятельство, благодаpя котоpому удастся пpедотвpатить многие тpагедии. Имеем ли мы пpаво отнимать у него эту возможность? Возможность выступить пpотив вpага, котоpый не пощадит ни его самого, ни многих дpугих, если наступит его вpемя?
   Боpис упpямо хмуpился.
   - Hеужели моя великая стpана будет пpятаться за спиной pебенка?
   - Я не pебенок! - выкpикнул Лукка. Он стоял напротив громадного Бориса, напрягшись, сжав кулачки, такой хрупкий, смешной и ... величественный.
   - Борис! - проникновенно продолжил старый человек,большую часть жизни совершенствовавший себя в манипуляциях людьми. - С этой минуты заботу о безопасности вашего воспитанника берет на себя Российская Армия. Можете ли вы защитить его лучше?
  Борис, нервно кутавшийся в свою авиаторскую шубу, посмотрел в ясные глаза героического ребенка, в стального цвета , полуприкрытые морщинистыми веками глаза Адмирала, темные тоскливые глаза Леонида, молча повернулся, постоял минуту и пошел к воротам, за которыми ожидал его мотор и шофер с глазами круглыми от ужаса и изумления...
  
   - А что, друзья, ведь сегодня суббота! - неожиданно сказал Адмирал. - А не попариться ли нам в баньке? А то за делами и о душе забудешь...
  
   Неизвестно почему, но этот выход устроил всех. А банька у Леонида была отличная. Возможно оттого что строилась, правда отчасти, своими руками. И париться Леонид любил и умел, да и М. тоже был знаток и любитель... Так что не прошло и часа, как истопленная электричеством банька приняла в свои туманные объятия троих сибаритов.
  Впрочем, двое знатоков несколько увлеклись, поддавая пару, не учитывая, что князь Висконти не привык к такого рода удовольствиям ... Он стоически выдержал все процедуры, но, оказавшись в предбаннике смог лишь недвижно распластаться на полатях , прикрывшись купальной простыней. Попивая квасок, адмирал неодобрительно покачал головой
   - Слабоватая пошла молодежь Леонид Максимович! Помню я в его годы!..
   - Давайте лучше о деле, ваше превосходительство! - с гневом приоткрыл глаз потомок кондотьеров. -
  Что мы теперь будем делать?
   - А теперь мы будем ждать!
   - Чего ждать? - не унимался итальянец
  Взрослые снисходительно переглянулись. По безмолвному мгновенному согласию, отвечать стал Леонид.
   - Мы свои ходы сделали. Теперь очередь тех. Мы проворонили Пияшева...
   - Ну отчего же... - не согласился адмирал, - Вы недооцениваете золотых рук отца Остролитстова. И не таких из могилы подымал!
  Леонид согласно кивнул.
   - Как бы там ни было, мы сильно вмешались в их планы. А они спешат, не знаю почему, но спешат. И очень скоро...
   - Даже скорее чем нам хотелось бы...
   - ...они себя обозначат...
   - Только бы не так как в Сиднее...- пробормотал острый умом отрок, погружаясь в дрему. Леонид и старый шпион переглянулись...
  
  ЭПИЛОГ
  
   Золотистый аэронеф висел в синей сапфировой толще неба. Хотя он мчался со скоростью более двухсот верст в час, ни океан далеко внизу, ни небеса наверху не менялись уже многие часы. Сережа стоял на вахте, Петя с Броником колдовали у полевого телефота в рубке, Вася отбывал повинность на камбузе. В тишине только еле слышное пение серебристых дисков аэронефа слегка нарушали величественный покой вселенной. Впереди были новые смертельно опасные происшествия , позади был адский ужас и воспоминания о прекрасной мирной жизни, а пока можно было спокойно ждать...
   По синим волнам океана,
   Лишь звезды блеснут в небесах,
   Корабль одинокий несется, несется
   Несется на всех парусах.
   Внезапно запел вполголоса Петя, глядя на недвижимый купол неба у себя над головой. Сережа, также впоголоса, продолжил этот марш на стихи Лермонтова, который, со времен Восточной войны был неофициальным гимном Аэробатальона Потешных...
   Не гнутся высокие мачты
   На них флюгера не шумят
   И молча в открытые люки
   Чугунные пушки глядят
   А затем оба мальчика, глядя друг другу в глаза, во весь голос подхватили припев, к которому с тем же воодушевлением присоединился и Вася, под удивленным взглядом Броника.
   Мы дети вольные Эфира
   Помчимся в дальние края
   И будешь ты царицей мира
   Подруга верная моя! Впереди было небо и океан. Позади было небо и океан. Крохотное возхдушное судно упрямо вгрызалось в бесконечность....
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"