Аннотация: По повести АБС "За миллиард лет до конца света", для КОНКУРСА ПАМЯТИ Б. Н. Стругацкого.
Триста спартанцев
1. "...Триста спартанцев во главе с царём Леонидом вышли из ущелья Фермопилы на берег Эгейского моря и не узнали его. Прозрачная холодная вода, холодный ветер, нездешние горы и деревья... Да и себя не узнавали - копья и гоплоны исчезли, в руках вместо коротких мечей странные небольшие железки с изогнутой рукояткой, переходящей в стержень с дыркой на конце, совершенно тупые, козу не зарежешь. Царь тоже не тот: ни шлема, ни поножей, чёрный плащ с капюшоном вместо красного спартанского...".
Скомканный лист, провожаемый взглядом круглых зелёных глаз Каляма, летит в корзину. Малянов тяжело вздохнул, отирая пот, и включил вентилятор. Мог ли он предположить тринадцать лет назад, какую злую шутку сыграет с ним та его рукопись. Бобка вырос, уже сам по себе, тревоги забылись, тут бы и заняться М-полостями в диффузной материи и звёздами, ничего не боясь... Тем более что о Вечеровском ни он, ни Валька Вайнгартен ничего не знали. Жив, стало быть. Но всё, что оставалось теперь Малянову - это писать по заказу очередную фантастическую повесть.
"А что, если наоборот?" - подумал он. "...наспех собрали рюкзаки, взяли основное оборудование и оружие и бегом с берега Байкала обратно к ущелью. Если это петля времени (а менее фантастического объяснения после увиденного у начальника научной экспедиции к.т.н. Викентьева пока не было), то, может, успеют проскочить через пока ещё открытый портал домой, в родное время и место..."
- У, сатана! - отшвырнул ручку Малянов, пиная подвернувшегося под ноги Каляма. Астрофизику, пусть и бывшему, претило это попаданство. Ну да, сейчас он отправит три сотни ребят с их наганами и винтовками в прошлое, прямо ошеломлённому Ксерксу под нос, а потом позаботится, чтобы на монументе в Фермопилах у них опять были копья и мечи, а Спарта чтобы осталась военно-олигархическим, а не стала бы коммунистическим государством, как то привиделось почему-то Платону.
Калям громко стучал хвостом по паркету, выражая крайнее неудовольствие.
-- На, жри! - и Малянов положил в его миску полбанки кошачьих консервов, привезённых в прошлом году Владленом Семёновичем Глуховым с востоковедческого конгресса в Копенгагене. Что-то напоминал ему этот старый кот, то хищно подрагивающий над миской, то опускающийся в изнеможении на пол...
Малянов вспомнил кота Шредингера, изображаемого в закрытом боксе с квантовым радиоактивным механизмом, разбивающим либо не разбивающим ампулу с синильной кислотой. Пси-функция системы смешивает состояния, кот жив и мёртв одновременно. Внутри бокса. Однако, открыв бокс, мы обнаружим определённо либо мёртвого, либо живого кота. Малянов бросился к столу, взял ручку, нарисовал себя, глядящего на мёртвого Каляма, потом обвёл всё это контуром и написал: "Вселенная-1". Нарисовал живого Каляма и радостного себя, обвёл и написал: "Вселенная-2".
- Ай да Малянов! Ай да сукин сын! - крикнул он в восторге. Парадоксов не будет. Любые изменения, произведённые в прошлом, можно представить как суперпозицию квантовых состояний, каждому из которых соответствует своя отдельная Вселенная. И одна из этих бесчисленных Вселенных совпадает с нашей, в которой мы продолжаем жить, как и жили. Оставив накапливающиеся изменения тонко размазанными по множеству других Вселенных.
"...- Успели! - закричал Лев Викентьев, увидев блеснувший дневной свет при выходе из петли. В следующую секунду он увидел своих подчинённых, с копьями и гоплонами, с короткими мечами вместо наганов в неправдоподобно мускулистых руках. Гоплиты задумчиво глядели на грозного царя в красном плаще и сверкающем дорийском шлеме с гребнем из конского волоса. Из ущелья с буйной растительностью открывался вид на ласковое, тёплое море, их море, в проливе маячили персидские триеры и финикийские корабли с таранами. "Фермопилы!" - вспомнили все, но и валяющиеся винтовки и гранаты на поясе были им знакомы так же, как и вооружение тяжёлой греческой пехоты, как их царь Леонид...".
2. Телефон на тахте надрывался, Малянов, чертыхаясь, броском дотянулся до него.
- Это "интурист"?
- Нет, это квартира... - обречённо ответил Дмитрий Алексеевич Малянов. Тринадцать лет назад всё начиналось с этого звонка.
- Да! Это кто? - гаркнул Малянов в трубку при новом звонке. - Не узнаешь, собака?
- Валька? С-сукин сын! Ты почему позвонил именно сейчас? Столько лет молчал, а вдруг сейчас позвонил?
- Ч-чёрт! Неужто опять? Митька, у тебя выпить есть? Я приеду, жди!
Телефон молчал. Малянов решительно схватил ручку и, помедлив немного, продолжил: "...некоторое время пребывал в замешательстве, сознание будто раздвоилось, и одна его часть прислушивалась к необычным ощущениям от подобного боевой машине тела, другая безуспешно пыталась увязать происходящее с опытом спартанского солдата. Через считанные минуты диссонанс рассосался, и гоплиты с винтовками за плечами и длинными копьями в руках привычно занимали боевой порядок в фаланге, в центре которой меж гоплонами проглядывал ствол пулемёта - из подошедшей к берегу триеры выпрыгивали в воду персидские воины...".
Теперь уже не телефон, а дверной звонок вызвал у Малянова знакомое ожидание угрозы. Он было протянул руку к задвижке замка, но, быстро заглянув в глазок, отдёрнул её. За дверью нетерпеливо топтался давешний (если так можно сказать о событиях тринадцатилетней давности) плюгавый курьер с большой картонной коробкой. "Шиш тебе!" - зло подумал Малянов, на цыпочках отошёл к тахте и взял ручку. Внезапно он понял, что напрочь потерял мысль и в ту же секунду услышал шум удаляющихся от двери шагов.
Следующие полтора часа Малянов писал, делая длинные паузы в ключевых местах.
...На этот раз в дверной глазок он увидел старого толстого Вальку Вайнгартена с большим жёлтым портфелем в руках.
- Здорово, отец! За старое взялся?
- Да нет, с чего ты взял? Я писательствую, ты же знаешь. Значит, ты случайно позвонил?
- Да. Просто вдруг подумал, как ты там - сказал Валька, доставая из портфеля большую бутылку югославского виньяка.
- Валька, помнишь, Фил тогда определил давление на нас как закон Природы? Это очень странный закон, как будто мы сами на себя давим , придумывая оправдания своему бездействию. Не перебивай! Всё, что мы в силах сделать стОящего, мы сделаем, если не скажем себе "я не могу", если не откажемся от юношеской мечты. А отказываясь, видим деревья, внезапно выросшие во дворе и красоток, мешающих работать.
- Ты думаешь, это никакая не Вселенная, а мы сами...
Вайнгартен молчал, долго. Потом снова налил виньяк в бокалы.
- Ладно. За ушедшую молодость... Знаешь, мне эта моя обратная транскриптаза по ночам снится. Так что ты там понаписал-то? Можно? - и не дожидаясь ответа, Валька рывком подтянул к себе рукопись.
"...кровавого побоища. Леонид собрал остатки отряда и вернулся в Спарту со щитом. Объединённые спартанско-афинские силы закрыли огромной, но деморализованной армии Ксеркса путь в Аттику. Не был разрушен Акрополь, Спарта отказалась от военно-олигархической формы государственности и стала коммунистической.
Но всё это в другой, безмерно отдалённой от нас Вселенной. В нашей же через сто двадцать лет после битвы та Спарта стала прообразом идеального государства первой коммунистической утопии Платона. Вероятно, великий философ проникал в другие, совершенно параллельные нашей, Вселенные силой мысли, так же, как он видел вечные, тождественные сами себе, идеи..."
- Понимаешь, Валька, где-то там, где мы не изменили мечте, у нас всё получилось и и в том мире есть и твоя обратная транскриптаза и мои М-полости. "...когда бьёт на часах бездействия час и час отстраненья от дел повседневных, тогда приходит к нам раздвоенье, и мы ни о чем не мечтаем" - помнишь?