Я прятал лицо в складках платья до полу 
- и смерть ускользала чеширской улыбкой. 
Строптивца, упрямца звериная воля 
Гнала безнадежно к иллюзии зыбкой. 

Но ветка шиповника колола мне сердце, 
А в каплях смолы итальянской сосны 
(печать иномирца, печаль иноземца) 
Слезами застыли и спрятались сны, 

в которых я помнил, мальчишка нездешний 
И тонкие руки, и пальцев тревогу 
Дарующих, лечащих, бережных, нежных 
Благословляющих снова в дорогу... 

Я бледного шрама на узком запястье 
касаюсь губами, глаза поднимая. 
"Я благодарен". И весь в твоей власти, 
В ознобе, в отчаянье губы кусаю.