Заядлый язычник Александр Грог и в этом году организовал празднование самого длинного летнего дня - Арга. О том, что такое Арга и Раклага, я писал в прошлом году, поэтому не буду повторяться. Скажу только, что в этом году Арга праздновалась, хотя в том же составе, но с большим размахом, чем в прошлом.
Костёр складывали Елена с Павлом из многочисленных заготовок запасливого Грога. Вот, как выглядел костёр накануне торжества:
А так сам Грог, своими руками, полностью переделал традиционное место празднования на берегу Большой Реки:
Несколько снимков бурного застолья:
Но - делу время, потехе час: настала пора зажигать праздничный костёр. На этот раз честь быть поджигателем выпала любимому сыну Марины - Михаилу Павловичу. Он очень ответственно подошёл к выполнению исторической миссии и не подкачал: костёр загорелся!
На последнем снимке рядом с Михаилом его сестрёнка Мария - любознательный и талантливый ребёнок. Вот она безбоязненно держит за шею страшного змея, того самого, подойти к которому так боялась ещё год назад.
А костёр тем временем потихоньку разгорался под жадными взглядами публики, собравшейся на берегу:
Публика долго не выдержала, и началось камлание. Ввиду интимности этого процесса показываю только некоторые эпизоды, не самые яркие:
Те, кто не принимал участия в камлании, следили за ним с живейшим интересом и даже фиксировали его для потомков:
А костёр всё разгорался, и пламя уже не просто плясало, а бушевало вовсю:
Лена на всякий случай потеснее прижалась к мужу:
Костёр горел долго, намного дольше прошлогоднего. Возникли даже опасения, что он вообще не рухнет - выгорит в середине и останется стоять памятником этому и без того незабываемому дню. И тогда загаданные желания так и останутся неисполненными - у всех на этот раз, а не только у не сумевших угадать, в какую сторону рухнет сооружение костра.
Но пламя всё-таки взяло своё: сначала костёр слегка накренился, а потом рухнул - на юго-запад:
Над остатками костра возвышался лишь одинокий Змей, да головёшки изредка вспыхивали с прежней яростью:
Тут и пошёл дождь. Он терпел с самого утра, порываясь вылиться и остудить горячие головы устроителей и участников праздника, но что-то его сдерживало. Наконец, он вырвался на волю и разгулялся, как он это делал каждый день в этом холодном и дождливом июне:
Следующее утро опять было великолепным:
От костра осталась лишь кучка пепла, уже остуженного туманом.