"Все прекрасные эпохи, начинавшиеся под либеральные фанфары
и гимнические песнопения на тему "Наконец-то на смену идеологиям
пришли прогресс и бизнес-ланч", заканчивались расцветом концлагерей
и затяжными кровопролитными войнами".
Станислав Белковский и трагедия Путина
Станислав Белковский, молодой и влиятельный политолог, член правления Совета по национальной стратегии, автор нашумевшего доклада о грядущем олигархическом перевороте, талантливый мистификатор, рупор питерских чекистов и прочая, и прочая, опубликовал большую статью "Трагедия Владимира Путина". Меня эта статья заинтересовала по многим причинам. Заинтересовала потому, что это попытка серьезного и честного анализа ситуации, сложившейся в России в девяностые годы прошлого столетия, годы разгула демократии. Заинтересовала потому, что многие идеи и направления мысли Белковского в чем-то созвучны моим собственным, в том числе, идеям, изложенным в моих работах "Россия и ее выбор" и "Государство и общество". И, наконец, в декабре прошлого года мне довелось довольно долго разговаривать с Белковским о положении в стране, и я имею свое представление о личности этого неординарного человека.
Говорят, что "прогрессивная общественность надорвала мозги, читая С. Белковского" что статья "заумная", но в ней много "рациональных зерен" (www.nasha-rodina.ru). "Белковский поделился с общественностью мыслью о том, что Россия в ельцинский период фактически перешла под внешнее управление Америки", - так трактует содержание статьи Белковского www.khodorkovsky.ru . Думаю, что суть не в этом. Статья действительно сложная и действительно пересыщена лирическими отступлениями. Мысль о том, что, победив СССР в холодной войне, Америка поставила задачу "навсегда подчинить сдавшегося врага американской системе глобальных ценностей", а также о том, что внешним управляющим, поставленным у нашего руля комитетом кредиторов во главе с США, явилась наша же компрадорская элита, действительно присутствует в статье, но не является главной. В принципе, оба этих посыла не нуждаются в особых комментариях: они вполне очевидны для любого, кто ездит на работу не на "Мерседесе", а на автобусе или в метро.
Что я выделяю в статье Станислава Белковского?
Во-первых, в статье приводится достаточно объективная картина реального внутреннего и внешнего положения России накануне второго срока президентства Путина.
Во-вторых, дается беспощадно объективная характеристика нашей так называемой элиты, поверившей как в демократию по-американски, так и в возможность построения этой самой демократии под чутким и личным руководством элиты на одной шестой части земной суши, вернее, в виртуальном пространстве этой одной шестой части.
В-третьих, приводится тоже беспощадная характеристика "нового источника благодати, святости и чистоты" - демократии, навязанной нам в качестве такой же религии, какой только что был у нас исторический материализм, ошибочно называемый коммунизмом. Здесь же анализируется технология навязывания новой религии народу-богоносцу, бывшему строителю коммунизма.
В-четвертых, статья коротко касается геополитических реальностей, которые сложились и складываются в результате ухода с мирового поля крупнейшего игрока, а также перспектив развития этих реальностей на ближайшее будущее.
В-пятых, и это главное, дается перечень первоочередных задач, жизненно необходимых для России, задач неотложных, без решения которых Россия не сможет сохранить свое национальное лицо или вообще выжить как геополитический фактор.
Статья касается и некоторых других сторон нашей реальности и гиперреальности, но и указанных пяти достаточно для того, чтобы не считать ее набором "общих фраз и рассуждений", как это сделали те, на которых вдруг ярким пламенем запылали шапки, бывшие до того вполне удобными шапками-невидимками. Поэтому не будем уходить в детали, остановимся пока на этих пяти вопросах.
- --
Реальная реальность России
Самой большой проблемой при публикации моих последних книг было убедить редакторов, что употребляемые мной выражения, вроде "пока еще уже не существует", имеют право на жизнь, особенно, если они относятся к описанию ситуации в России. Белковский изящно обходит эту проблему, заявив, что "России как полноценного субъекта политики, носителя суверенной воли уже - и пока что - не существует". Именно здесь он упоминает о внешнем управлении, введенном для страны-банкрота комитетом кредиторов во главе с США, и о нашей так называемой элите, которая выступала (и выступает еще!) в качестве коллективного внешнего управляющего, от имени, так сказать, и по поручению. Главная цель этого коллективного управляющего - обеспечить интересы кредиторов, не забывая при этом об интересах собственных, о личных шкурных интересах компрадора-временщика. Спорить тут за очевидностью ситуации не о чем.
Белковский считает, что не существует не только России как субъекта мировой политики, но и российская нация как таковая еще не сформировалась. Он прямо пишет: "Осколок постсоветского народа, населяющий территорию РФ, - это уже не нация и еще не нация". И здесь не поспоришь, тем более что для превращения толпы в общество, а народонаселения в нацию, моя ненаучная теория государства и общества предполагает наличие общей С-Идеи, идеала, недостижимого, но осознаваемого как достижимый, который и ведет общество к построению жизнеспособного государства. Вместо этого, как правильно пишет Белковский, "Россия переживает период тяжелой национальной депрессии, вызванной, не в последнюю очередь, кризисом самоидентификации". Отсюда задача удвоения валового внутреннего продукта, выдаваемая чуть ли не за нашу национальную идею, выглядит достаточно смехотворно.
В то же время, русский либеральный проект, выродившийся в "смесь культа Молоха и позитивного социал-дарвинизма", с треском провалился. Несмотря на то, что все религиозные основания сознания и бытия нашего народа давно разрушены, либеральное вероучение элиты народом принято не было: сработал инстинкт самосохранения, заложенный Природой в один из своих живых организмов - организм социальный. Еще в 1993 году, считает Белковский, "религия американских ценностей быстро и жестко разочаровала дорогих россиян", осознавших, что она не принесет нам "свободу, подкрепленную выдаваемым по первому требованию свежим и жирным куском любительской колбасы". А сами либеральные ценности не так уж и близки нашему народу. Впрочем, я достаточно много писал об этом в главе "Народ-богоносец" работы "Россия и ее выбор". Да и сам Белковский говорит о гиперреальности, виртуальности понятия "либерализм", которое в наших условиях означает ни что иное, как реализацию "концентрированной воли Америки в отношении России".
Белковский просто объясняет развал нашей промышленности, в первую очередь, машиностроения и фундаментальной науки: "Комитет Кредиторов постановил, что Россия должна играть роль стабильного поставщика энергоносителей - альтернативы странам ОПЕК. (...). Поэтому ни ВПК, ни машиностроение в целом, ни фундаментальная наука нашей стране абсолютно не нужны, больше того - вредны". Убедительное объяснение!
В России не осталось ни политики, ни политиков, пишет Станислав Белковский. "Плоть политики уступила место ее тотальной симуляции". У большинства наших политиков нет других убеждений, кроме "готовности за деньги, страх и (иногда) совесть выполнять поручения генерального спонсора". Лучше не скажешь, и недавние думские выборы подтвердили это со всей очевидностью. Возьмите хотя бы вполне будничный и не вызвавший никаких эмоций переход Павла Крашенинникова во фракцию партии власти, "Единая Россия", в Думе образца 2003 года. В Думу образца 1999 года он попал по партийным спискам оппозиционного Союза Правых Сил, заняв строчку сразу за Хакамадой, а в Думу нынешнюю опять выдвигался по партийным спискам того же СПС, но подстраховался одномандатным округом, а после общего провала СПС, немедленно сбежал с этого тонущего корабля. В стране заправляют "псевдополитические структуры, единственным ресурсом которых является административно-финансовая поддержка со стороны Кремля (или олигархов)". Всё верно: нет идеологии - нет политики. И никогда не будет.
Главная проблема сегодняшней реальной России - гиперреальность ее политического, социального и информационного пространства. "Что показано по телевизору (во всяком случае, на первых четырех метровых каналах), то и есть Россия", - пишет Белковский. И здесь он подходит вплотную к важнейшему вопросу - вопросу о роли языка. Возможно, он прочитал мою работу "Государство и общество", возможно, догадался сам, но факт остается фактом: слово является геном в живом организме общества, язык - его хромосомным набором, идеология, выраженная на этом языке - геномом общества. Гиперреальность нашей жизни хорошо демонстрируется словечком-паразитом "как бы", получившим у нас повсеместное распространение и объединившим классы, слои, прослойки и другие осколки нашего еще уже пока не сложившегося общества. Именно преодоление гиперреальности, выход из мира компьютерной игры, столкновение с реальностью реальной станет, согласно Белковскому, содержанием второго срока правления режима Путина.
"Необходимо осознать, что в пустынном русском Заэкранье (территории, не влезающей в телевизионный кадр), сотни тысяч людей взаправду живут лютой зимой без тепла и даже воды. Провинциальные учителя и врачи по-настоящему получают полторы-две тысячи рублей в месяц. (...) Две трети (65%) населения прозябают за чертой бедности, а 27% (больше четверти) жителей России зарабатывают ежемесячно менее тысячи рублей ($ 35) и находятся, согласно терминологии Международной организации труда, за чертой нищеты. В реальной реальности по-прежнему разлагается (а вовсе не бодро реформируется на марше) голодная неприкаянная армия. А количество иммигрантов китайского происхождения составляет не 35 000 человек, как учит нас Всероссийская перепись населения (еще один блестящий пример гиперреальности), а - миллионы". Так!
- --
Элита страны победившего чизбургера
Крылатая фраза, характеризующая Советский Союз как "колосс на глиняных ногах" и признанная вначале несостоятельной, в конечном итоге оказалась очень верной. Применительно к России она теперь звучит так: "колосс с глиняной головой". Не знаю, кто первым дал это определение, но оно гениально, потому что верно. Думаю, что Станислав Белковский тоже согласится с этим определением. У него тоже накопилось много вопросов к нашей элите, быстро пришедшей в девяностые годы на смену романтикам демократии и прав человека вроде Сахарова, Новодворской и раннего Собчака. "Наша элита, - пишет Белковский, - не считает сохранение России как единой этнокультурной и геостратегической сущности самоценным. Страна для нее - лишь набор материальных ресурсов, эксплуатируемых с той или иной коммерческой эффективностью". Не случайно, именно эта элита была избрана комитетом кредиторов на роль внешнего управляющего. Перед ней, по Белковскому, было поставлено всего три вопроса, утвердительные ответы на которые давали путевку в светлое будущее вкупе с индульгенцией за все прошлые и будущие грехи:
1. Считаешь ли ты США единственным и непреходящим центром формирования ценностей мира сего?
2. Веришь ли ты, что Россия должна подчиниться американским ценностям и стать сателлитом США?
3. Готов ли ты пойти на все во имя утверждения американских ценностей и режима внешнего управления в твоей стране?
Ответы, как вы догадываетесь, были даны утвердительными, и линия, диктуемая из Вашингтона через многочисленные и внешне независимые фонды, организации, институты, гранты и прочие инструменты внешней политики, стала для нашей элиты "главным источником мудрости и критерием истины". Поэтому не стоит удивляться той пропасти, которая образовалась у нас между элитой и остальным населением. Поэтому не стоит удивляться монополизации средств массовой информации олигархами в разгар ельцинского застоя: без идеологической пролиберальной цензуры эта элита просуществовала бы не дольше, чем элита совка без идеологического отдела ЦК КПСС.
И опять Станислав Белковский подчеркивает роль языка во внедрении в массовое сознание и упрочение в нем культуры "колониального проекта девяностых годов". Он говорит: "Язык 90-х стал частью медиа-среды, на которой во многом держится гиперреальность. С одной стороны - это классическая проблема информационного общества. Но с другой - плод сознательных, жестких, последовательных усилий элиты девяностых годов по созданию информационной инфраструктуры внешнего управления". Тоталитарность догмы исторического материализма была заменена тоталитарностью догмы либеральной в ее американском варианте. Под этим массированным воздействием начала складываться порода людей "беспочвенная, лишенная духовного строя и человеческих (в традиционном понимании этого слова) ценностей". Язык - генетика социальных организмов. Дальше - читайте мое "Государство и общество".
- --
"Где вывеска McDonalds - там и демократия"
Создание и упрочение "информационной инфраструктуры внешнего управления", выработка особого языка были призваны обеспечить незаметную подмену важнейших понятий, которыми с ловкостью фокусников жонглировали гиганты мысли и отцы российской демократии, вещавшие в прайм-тайм с наших телеэкранов. Белковский пишет об этом прямо и жестко:
"Приходится признать, что "демократия", "гражданские свободы", "гражданское общество", "права человека" в русском языке девяностых годов означают нечто совсем иное. Так, демократия стала означать "набор мер, необходимых для легитимизации режима внешнего управления в России", гражданские свободы - "набор инструментов, позволяющих обеспечить тотальное доминирование сторонников внешнего управления, а значит - американского взгляда на жизнь в публичных структурах и информационном пространстве России". Права человека выродились в два фундаментальных права: право выбора между интеграцией в американскую систему ценностей и смертью, а также в право купить за деньги все, что угодно.
Интересно лишь, что "заумного" нашли в этих рассуждениях критики Белковского? Просто, понятно, верно. Так было. Так есть. Предпринимаются лишь робкие попытки сделать что-то, чтобы так не было в будущем, хотя уже за эти попытки, пишет Белковский, Путина можно считать большим демократом, "чем Ельцин вкупе с Чубайсом и Немцовым".
Каким же образом народу богоносцу - бывшему строителю коммунизма "впарили" эту псевдодемократию и погнали на строительство общества "развитого сникерса"? Все-таки, мы были самой читающей страной мира! Белковский приводит следующие элементы технологии оболванивания масс, технологии внедрения под видом демократии и ее атрибутов чего-то совершенно противоположного по содержанию.
Вакуум в религиозном сознании российского народа, образовавшийся после активной десакрализации КПСС и всех архетипов, с нею связанных, должен был быть чем-то заполнен: природа не терпит пустоты. Вот здесь и появились где-то наивные, где-то работающие под наивных, где-то используемые "втемную" прорабы перестройки. Их заслуга во всем том, что мы имеем сейчас, еще не оценена по достоинству. Но десакрализация КПСС была лишь начальным этапом, тренировочным пробегом, перед главным событием: обнулением истории, как его называет Станислав Белковский.
"Элита девяностых годов объявила народу, что на протяжении тысячи лет страна наша была лишь провинциальным недоразумением мира сего. Нерадивым школяром, извечно не желавшим учиться у мудрых старших. (...) Российский народ изобразили слабоумным младенцем, доставленным с помойки в уютный интернат имени Бенджамина Франклина и получающим первые уроки словоговорения". Были поставлены под сомнение не только старинные имперские подвиги, но и культурные ценности России. На смену традиционному православно-языческому двоеверию пришел постпротестантский языческий культ Денег, - пишет Белковский. На смену теплым косолапым мишкам и добрым беззащитным зайкам к нашим детям пришли политкорректные, сексуальные Барби и Кен с жесткими и холодными глазами настоящих хищников.
Далее было упразднено, развенчано и осмеяно само понятие государства, священное для нашего народа. Затем мексиканскими сериалами, навязчивой рекламой, культивированием псевдокумиров и безголосых поп-звед, реальная цена которых не превышает цену бывших девушек с бывшей Тверской, стал наноситься методичный и прицельный удар по самым глубинным основам нашего сознания, по стереотипам поведения, по архетипам сознания. "Упразднена была солидарность как ценность национального бытия. Всей мощью медиа-продуктов системы "За стеклом", "Слабое звено" и т.п. (...) недорогому россиянину начали растолковывать, как плоха солидарность и как пользительно звериное выживание в одиночку". Стал выковываться образ человека-потребителя, простого и незатейливого, как "happy birthday to you", человека, программа жизни которого состоит в том, "чтобы вовремя занимать очередь в кассу "Пиццы-Хат", наслаждаться сериалами про Евлампию Романову и видеть венец мировой культуры в тандеме Петросян-Степаненко". Многое было сделано и для того, чтобы Русская Православная Церковь "заняла место в смысловом ряду "водка - балалайка - матрешка...". У русского народа не осталось ни истории, ни Бога, ни Царя, ни Отечества. Наступил кризис идентификации. Человек ощутил себя невыносимо одиноким.
Вот - коротко - как описывает Станислав Белковский нашу "демократию" и способ ее внедрения. Правильно описывает! Можно и еще кое-что добавить. Правда, все это уже сказано у меня в книге "Косово глазами постороннего", в разделе "Технология дестабилизации". В работе "Россия и ее выбор". В работе "Партия разумной альтернативы". Да и не только у меня одного. Сон разума, породивший чудовищ нашей действительности, закончился. Россия встает с колен. И не только Россия. Агрессия идеологии общества "развитого сникерса" столкнулась с тем, что Белковский называет "жестким барьером национальной ментальности, культуры, национального сознательного и бессознательного", с тем, что я называю защитной реакцией живых еще организмов, подвергшихся вторжению инородных тел. Начали вырабатываться антитела. Поднимается температура. Значит - возможно выздоровление.
- --
Геополитические реальности
Однако, преодолев болезнь, изможденная и ослабленная Россия столкнется с жестокой геополитической реальностью, которая по Белковскому мало отличается от той, которая описана у меня в первых главах книги "Не надо нас дурить". Вот что говорит Белковский, если изложить его позицию коротко.
Поражение Советского Союза в холодной войне, а затем и его распад означали конец России как империи. Бывшие союзные республики не захотели становиться "провинциями провинции", заложниками страны третьего мира, и толпой устремились в объятия реальной сверхдержавы - США, превращаясь тем самым в банальные колонии. Но гибель советской империи сыграла злую шутку и с Америкой. Экспансия американских ценностей захлебнулась. Поэтому 11 сентября 2001 года стало неизбежным. Поэтому началась прямая военная экспансия США под прикрытием лозунга борьбы с терроризмом.
Постоянно наращивающий свою мощь Китай почти готов к "глобальному перевороту, к прорыву конфуцианства, подкрепленного даосизмом, легизмом и коммунизмом на мировые просторы. Просто час "Икс" еще не пробил. Превращение Китая в сверхдержаву будет обозначено захватом богатой, малонаселенной и плохо охраняемой азиатской части России. Час "Икс" пробьет тогда, когда мудрый и выдержанный Китай будет восприниматься "как защитник от обезумевшей американской машины", и когда китайское население на востоке РФ сравняется по численности с местным населением. Ждать этого осталось недолго.
В то же время, те из стран, которые вместе с Россией оказались зажатыми между Китаем и Америкой, но еще хотят сохранить свою субъектность, испытывают потребность в альтернативной геополитической опоре. До захвата Сибири Китаем Россия может представлять собой такую естественную опору. К таким странам можно отнести некоторые страны-основатели Европейского Союза, Ватикан, часть исламского мира, часть Латинской Америки, Южной и Юго-Восточной Азии. Кроме того, Россия может быть естественным гарантом независимости стран, образовавшихся на постсоветском пространстве. Для превращения России из потенциальной опоры в опору реальную, нужен качественный скачок, нужна идеология, нужна церковь, нужна армия, причем, не модернизация существующей, не гальванизация разлагающегося трупа, а создание новой армии.
Можно поспорить лишь по поводу роли церкви (я предлагаю надконфессиональную идеологию при сохранении сложившихся соотношений между традиционными религиями). Все остальное очень близко к реальному.
- --
Очередные задачи Российской власти
Белковский так определяет основные черты Российского национального проекта. Выйти из режима внешнего управления можно лишь, сменив элиту девяностых годов, элиту антинациональную и антигосударственную, на элиту державную, национально ориентированную. Более того, необходимо поменять сам механизм формирования элит, "открыть шлюзы вертикальной мобильности", разбудить силы русского народа, преодолеть его разрозненность. Возродить ценности, преданные забвению и растоптанные в 90-е годы, в первую очередь, ценности Империи и ценности солидарности.
Необходимо провести революцию языка, отказаться от языка гиперреальности, языка создающего эту гиперреальность и этой гиперреальностью созданного. Вернуть словам, в том числе, таким, как "демократия", "права человека", "гражданские свободы", их подлинный смысл. Отказаться от господства политтехнологий, от фиктивных политических конструкций. Выявить подлинные тенденции, а также силы и лидеров, способных олицетворять эти тенденции и претворять их в жизнь. Необходима демократизация медиа-среды, которая есть диверсификация, а не унификация под псевдолиберальный проект, как это было в 90-е годы. Необходимо возрождение полноценной интеллектуальной, научной, литературной среды.
Белковский считает, что составными частями Российского национального проекта являются следующие:
- Возрождение России как Империи.
- Возрождение Православия.
- Возрождение роли и статуса Верховной власти как защитника и гаранта интересов российского народа.
- Возрождение Российской Империи как геополитического субъекта.
Главный ресурс для реализации этого проекта - ресурс национального духа и воли.
- --
Трагедия Владимира Путина
Вот практически и всё, что привлекло меня в статье Станислава Белковского. Сам факт её появления, её содержание и направленность говорят о том, что та самая свобода слова, об отсутствии которой нам прожужжали уши так называемые демократы, наконец-то стала появляться в России. О том, что интеллектуальный ресурс страны, несмотря на все утечки мозгов, сохранился и развивается. О том, что Россия начинает возрождаться.
А как же трагедия Путина, вынесенная Белковским в заголовок своей статьи? Мне кажется, нет ее, этой трагедии. Нет одиночества лидера. Нет вакуума между ним и народом. Есть гигантская по своим масштабам задача, и пока все говорит о том, что эта задача будет решена.
Рано или поздно она будет решена.
И никакой трагедии.
06.02.04