|
|
||
Последнее столетие перед началом реформ Петра I тоже не было спокойным. Оно началось Смутой, но к двадцатым годам общество успокоилось, государство стало понемногу укрепляться, появилось согласие между государством и обществом. Первый царь новой династии, Михаил Романов, процарствовал аж до 1645 года, одного года не хватило до былинных "тридцать лет и три года". Его сын, Алексей Михайлович Тишайший, царствовал столь же долго - с 1645 года по год 1676.
Если Вы знакомы с древнерусской архитектурой, то не можете пройти мимо того факта, что основная масса сохранившихся выдающихся архитектурных памятников, памятников исконно русских, относится как раз к XVII веку. Есть у нас кое-что из XII века, из домонгольских времен, кое-что из XV-XVI веков, но массовое строительство XVII века является лучшим подтверждением того, что этот век, по крайней мере, ближе к его середине, был веком созидания, веком примирения после всех неустройств и смут, веком начала культурного перелома. Значимы и внешние успехи государства: достаточно упомянуть историческое воссоединение Украины с Россией и восстановление военно-политического потенциала Российского государства.
В то же время, XVII век знаменит началом глубокого раскола в православной церкви. Начатый пассионарным патриархом Никоном, другом царя, пересмотр традиций и обрядов православной церкви, их поспешное исправление, сами по себе были явлением, безусловно, положительным, нужным и своевременным, если не запоздавшим. Однако вторжение такого масштаба в сложнейший механизм генетики общества не могло пройти для этого общества бесследно: общество, едва пришедшее в себя после Смуты, которая была еще жива в памяти поколений, опять раскололось. Эта трещина в сознании общества настолько глубока, что следы ее обнаруживаются и в настоящее время.
Еще одним масштабным явлением XVII века была крестьянская война под руководством Степана Разина, война против изменников-бояр, в ходе которой повстанцы создавали собственные органы власти, аналогичные органам казачьего самоуправления. Собственно, казаки и были главной движущей силой этой войны. Совершив в 1667 году набег на иранское побережье Каспия, казаки со Степаном Разиным во главе, решили, что могут дойти и до Москвы. Дошли они от низовьев Волги до моего родного Тамбова, до Нижнего Новгорода, взяли Казань, Чебоксары и Унжу. Практически везде их встречали хлебом-солью: стрельцы с радостью переходили на сторону восставших. Начались волнения и вблизи Москвы - вокруг Коломны, Каширы, Боровска.
Тем не менее, царю Алексею Михайловичу удалось мобилизовать войска под командованием воевод Барятинского, Долгорукова, Милославского, и те успешно проводили контртеррористическую операцию, постепенно и по всем правилам осадного искусства отвоевывая город за городом. В начале апреля 1671 года Степан Разин был схвачен самими казаками, и выдан в Москву, где его казнили 6 июня того же года. К ноябрю восстание было подавлено.
Народная память почему-то почти ничего не сохранила ни о целях восстания, ни о его ходе, ни о предательстве соратников, ни о прилюдных казнях. Все это, вероятно, воспринималось, как должное, как повседневное. Ну, пошумели, покричали, прибили кого-то ненароком, похмелились, потом протрезвели, сами отвели зачинщиков в ближайшее отделение - о чем тут вспоминать. А вот как Стенька с княжной персидской обошелся в целях повышения своего рейтинга среди тех, кто потом его предал, вот это запомнилось на века. Триста лет ведь прошло! А у меня удалая песня с плясками на помин ее души все из головы не выходит. Вот подлецы!
В то же время династическая ситуация опять осложнилась. Алексей Михайлович имел от своей первой жены, Марии Милославской, семерых детей: сыновей Федора и Иоанна и пятерых дочерей, из которых выделялась умом и характером царевна Софья. От второй жены, молодой Натальи Нарышкиной, родился Петр Алексеевич, будущий преобразователь России. Запахло очередной смутой: Нарышкины лютой ненавистью ненавидели Милославских и пользовались в этом полной взаимностью. Федор был слаб здоровьем, Иоанн - умом; Петр был совсем малолетним: по смерти отца в 1676 году ему едва исполнилось четыре года. Православная церковь с трудом переживала собственный раскол. Старообрядцы десятками сжигали себя в деревянных срубах, предпочитая смерть в огне компромиссу в вопросах веры. Бояре, еще при бородах и в трех долгополых шубах одна на другую, ехидненько потирали ручонки, предвкушая поживу.
В 1682 году унаследовавший престол Федор умирает, царем провозглашается десятилетний Петр. Но бояре клана Милославских на волне стрелецкого восстания и руками стрельцов репрессируют врагов трудового народа бояр клана Нарышкиных, а заодно всех, попавших под горячую руку, объявляют старшим царем Иоанна, младшим - Петра, а правительницей сажают царевну Софью. Над Петром нависает тень судьбы царевича Дмитрия. В 1689 году Петр спешно покидает Преображенское и находит убежище в Троице-Сергиевой лавре: Софья с приближенными боярами готовила государственный переворот. Попытка переворота закончилась неудачей, Софья была пострижена в монастырь, и с 1696 года, после смерти брата Иоанна, Петр становится единовластным царем. В 1698 году он жестоко подавляет стрелецкое восстание и начинает коренной поворот всей российской жизни.
Лицом к Европе
Пока я трудился над этим историческим обзором, умные люди посоветовали прочесть работу Сергея Кравченко Кривая империя. Очень интересная работа! Отсылаю к ней с большим удовольствием: http://www.litera.ru/slova/empire/ . В связи с этим в дальнейшем постараюсь не останавливаться на многих подробностях, которые превосходно разобраны у Сергея Кравченко.
Если даже коротко перечислить некоторые главные изменения, содеянные Петром, то все равно окажется, что возможно назвать его реформы революционным переворотом, хотя не все его революционные деяния выдержали проверку временем. Петр за время своего царствования:
- Изменил источник идеологии общества с византийско-православного на европейско-протестантский.
- Резко ограничил влияние энергетически иссякшей элиты, которая складывалась веками, покончил с местничеством, тормозившим развитие этой элиты, и создал условия для формирования новой элиты на принципиально другой основе.
- Окончательно решил в пользу государства вопрос о первенстве священства и царства. Подчинил православную церковь Священному Синоду, своего рода бюрократическому идеологическому отделу ЦК КПСС при своей персоне, лишив ее патриарха даже намека на самостоятельность.
- Решил историческую задачу возврата на берега Балтики и обеспечил России доминирование на Балтике на последующие три века. Одновременно Россия впервые заявила о себе как о геополитическом факторе мировой политики.
- Первым из наших государственных деятелей понял роль флота в обеспечении геополитических интересов государства.
При всем при этом Петр Первый четко понимал, что в переходный период, в период крутых реформ и ломки устоявшихся стереотипов, единство государства и общества может обеспечить только самодержец: ...Его Величество есть самовластный монарх, который никому на свете о своих делах ответу дать не должен; но силу и власть имеет свои государства и земли, яко христианский государь, по своей воле и благомнению управлять.
В то же время, даже такой мощный и масштабный деятель, как Петр, не смог в исторически короткий срок (20-25 лет) преодолеть гигантскую инерцию тогдашнего общества. Складывавшиеся веками стереотипы поведения основной массы населения остались незатронутыми. Население по-прежнему было далеко от европейского образования и европейской культуры. Более того, произошел раскол духовного поля. Элита оторвалась от собственных корней и повисла в воздухе. Бюрократизация церкви и отлучение ее от государственных дел не способствовали росту духовного потенциала страны. Общество резко поляризовалось.
Не изменились ни система права, ни правосознание основной массы населения. Источником права по-прежнему оставался кнут в руке правителя. Более того, тотальная бюрократизация государственной жизни омертвляла общество и подрывала его энергетику. Собственность по-прежнему носила условный характер. Крестьяне все больше и больше отрывались от земли и закрепощались. Рождающаяся промышленность росла на подневольном труде.
Смута 1725-1741 года и судьба Петровских реформ
Петр отменил сложившийся порядок наследования, присвоил себе право выбора наследника (прямо, как Ельцин!), но в отличие от Ельцина назначить себе наследника не успел, скончавшись зимой 1725 года от простуды. Преображенский и Семеновский полк в полном составе и в полном соответствии с принципами демократических выборов единогласно проголосовали за избрание в императрицы всея Руси жены Петра, Екатерины Первой. Видя такое демократическое волеизъявление, колеблющаяся масса боярства сразу колебаться перестала и на время оставила надежды на воцарение внука Петра, сына мятежного Алексея, малолетнего Петра Алексеевича Второго.
Впервые армия (гвардия) заявила о себе в качестве политической силы. Впервые в России на престол взошла женщина. Народ, как всегда, безмолствовал.
Екатерина Первая умерла всего через два года после восшествия на престол, назначив наследником Петра Второго. Хитрый Меньшиков тут же обженил одиннадцатилетнего государя на одной из своих дочерей, вернее, обручил молодых. Но то ли будущие супруги не поладили, то ли Долгорукие были против, но Меньшиков вскоре очутился в Березове, на знаменитой картине Сурикова и на не менее знаменитой картине моего друга Владимира Кузьмина, находящейся теперь в галерее Вальтера Гасса в самом центре Вены. Долгорукие не учли матримониального опыта Меньшикова и в свою очередь обручили чуть повзрослевшего Петра с княжной Екатериной Долгоруковой. Петр Второй династических надежд Долгоруковых не оправдал и как-то в одночасье помер в январе 1730 года, подобно Петру Первому не оставив завещания.
В императрицы избрали Анну Иоановну. При избрании Анну вынудили подписать документ, ограничивающий ее власть в пользу Верховного Тайного Совета. Она обязалась не выходить замуж и не назначать себе наследника, а также согласилась переподчинить гвардию этому Тайному Совету. Кроме того, Тайный Совет становился чем-то вроде коллективного монарха, решая вопросы войны и мира, присваивая генеральские звания и много чего еще. Этот коллективный орган так и не успел реализовать свои права. Опять вмешались гвардейцы, и Анна Иоановна собственноручно разорвала бумагу с ограничительными пунктами. Самодержавие было восстановлено, угроза новой Смуты отодвинулась.
Долгоруких, Голицыных, Черкасских, Юсуповых, Волынских и других претендентов на власть немножко репрессировали - кому отрубили голову, кого сослали в Сибирь. Делами империи целых десять лет заправляли - нет, ещё не евреи, а немцы Бирон, Левенвольд, Остерман, Миних, Ласси. Народ, как вы догадались, опять безмолствовал, хотя традиции ропота на кухне при включенном радиоприемнике были заложены уже тогда. Пишет Сергей Федорович Платонов: "Но при всем при том народ не поднимался против немцев, а только роптал".
Вскоре отошла в мир иной и Анна, и опять как-то неожиданно. Однако наследника назначить успела, выбрав Иоанна Антоновича, принца Брауншвейг-Люнебургского, правнука царя Иоанна Алексеевича (того самого слабого умом брата Петра Первого). Иоанн Антонович в момент назначения на столь ответственный пост еще пускал пузыри и восторженно писал в пеленки, не понимая, какая судьба ему была уготована. Анна Леопольдовна, мать новорожденного императора, назначила регентом того же самого Бирона. Запахло досрочными выборами. Их и провели гвардейцы, арестовав Бирона, которого тут же самым справедливым в мире судом приговорили к смертной казни, заменив ее, правда, ссылкой в Сибирь. Бирон уехал в Сибирь, бироновщина продолжала цвести и благоухать: оставался ловкий Остерман, оставался Левенвольд, появилась какая-то фрейлина Менгден со своим мужиком, который имел виды и на саму правительницу, хотя ее муж, бравый принц Антон, получил титул генералиссимуса (!) и никогда не расставался с саблей.
Возбудилась и тогдашняя мировая общественность, понимая, что пробил час вернуть под шумок назад все то, что отвоевал Петр. Французам это тогда было не совсем с руки, и они стали интриговать, чтобы на престол взошла дочь Петра красавица Елизавета, с которой они связывали свои надежды на дружбу против Австрии. Это впрочем, не мешало им науськивать на Россию Швецию. Дипломатия! Контакты французов с Елизаветой не ускользнули от внимания тогдашней службы наружного наблюдения. Елизавету изолировали в ее дворце и даже понуждали выйти замуж, что лишило бы ее права на престол.
Не вышло! Опять голоса гвардейцев перевесили. Силами всего одной роты Преображенского полка был произведен бескровный переворот. Правящих немцев и саму правительницу арестовали, их имения конфисковали, всех гвардейцев героической роты произвели в дворяне, а конфискованные имения раздали тем же гвардейцам, не забыв, конечно, и себя. Елизавета взошла на российский престол. Междуцарствие кончилось. Началась эпоха стабильности и расцвета.
А годы 1725-1741 вошли в историю как годы, потерянные для государственного развития, годы отката, годы смуты, годы безвластия и интриг. Не произошло даже сближения России с Европой, хотя засилье иноземцев и их тотальное доминирование в правящем слое вроде бы предполагали такую возможность. Вот что Ключевский пишет о восприятии на Москве рассказов тех, кому тогдашний ОВИР позволял пожить за границей: "Люди, живущие по своей воле и не пожирающие друг друга, вельможи, не смеющие никого обидеть, самодержец, не могущий ничего взять со своих подданных без определения парламента, дети, успешно обучающиеся без побоев, - все это были невозможные нелепости для тогдашнего московского ума, способные вести только к полной анархии...".
Необходимо также отметить и то, что сильная личность сама по себе, без опоры на внятную идеологию, принятую обществом, способна лишь дать толчок развитию событий государственной жизни, иногда толчок огромный. С уходом со сцены самой сильной личности, этот толчок при движении вниз способен привести к ускорению - ускорению развала. При движении вверх энергия толчка быстро иссякает, и все катится назад к исходной точке, безжалостно давя тех, кто попал под колеса. Ни о каком законе, ни о каком праве во время этих колебательных движений речи идти, конечно, не может. Закон выступает то в виде ножниц в руках монарха, режущего бороды подданным, то в облике роты гвардейцев, сажающих на трон правильного, по их мнению, властителя.
В то же время, именно при Анне были окончательно уничтожены различия между поместьями и вотчинами. По указу от 17 марта 1731 года дворяне получили право завещать свои имения. Более того, дворяне получили право уходить в отставку после 25 лет службы. Правильно голосовавшие гвардейцы обеспечили своему классу то, что не смогли обеспечить их верно служившие предки. Демократия, наконец-то, вошла в умы и сердца правящего класса. Правда, в несколько извращенной форме. Половина офицеров немедленно подала в отставку. Через сто лет потомки этих первых демократов выйдут на Сенатскую площадь, разбудят Герцена и процесс пойдет в уже известном нам направлении.
Полное торжество феминизма
При Елизавете Петровне и Екатерине Второй права дворянства были еще более расширены. Дворянство получило монополию крепостного права, практически полную судебную власть над своими крепостными, право продавать их без земли. Россия в своем развитии дошла до уровня рабовладельческого государства. Вместо ожидавшегося прогресса гвардейская демократия привела к еще большему отставанию России от Европы.
Елизавета царствовала двадцать лет, с 1741 по 1761 годы. "Управляла страной она через свой интимный солидарный кабинет, где премьером была Мавра Егоровна Шувалова (...), а членами состояли Анна Карловна Воронцова (...) и какая-то просто Елизавета Ивановна, которую так и звали министром иностранных дел. Предметами занятий этого кабинета были россказни, сплетни, наушничества, всякие каверзы и травля придворных друг против друга, доставлявшая Елизавете великое удовольствие", - пишет Ключевский. Она оставила после себя в гардеробе слишком 15 тысяч платьев, два сундука шелковых чулок, кучу неоплаченных счетов и громадный недостроенный Зимний дворец.... Имельда Маркос отдыхает!
Тем не менее, русские войска при Елизавете брали Берлин и били самого Фридриха Великого. Она основала Московский университет и отменила смертную казнь. Народ Елизавету любил и оплакивал ее вполне искренне. Добрый у нас народ. Верующий. Сентиментально верящий в сказки и мифы. Народ-ребенок, жестокий так, как жестоки могут быть только дети.
По смерти Елизаветы на престол в 1761 году взошел Петр III, племянник Елизаветы, внук Петра Первого и одновременно внук сестры Карла XII. "Он походил на ребенка, вообразившего себя взрослым". Его собственный провинциальный масштаб никак не сочетался с масштабом России - еще одна наша беда, дошедшая от царя Петра III до недавнего царя Бориса. "У русских людей обливалось сердце кровью от стыда за Петра III", - до боли знакомо нам это чувство стыда за собственных правителей. Проходят столетия, а мало что меняется на Руси...
Долго удержаться на престоле Петр, конечно, не мог. Православная церковь стала его врагом после того, как он отобрал у нее церковные земли. Гвардия недолюбливала Петра за его преклонение перед Пруссией. Мир с Фридрихом, неоднократно битым при Елизавете, переполнил чашу терпения. 28 июня 1762 года гвардия произвела очередной переворот, и на престоле оказалась нелюбимая жена Петра III - Екатерина Вторая. Не прошло и десяти дней, как ее муж и бывший император как-то случайно скончался, заблаговременно подписав отречение в пользу жены. Юридически все было чисто.
Екатерина Вторая была, пожалуй, самым просвещенным из всех наших монархов, президентов или генсеков. Воспитанная в протестантской немецкой семье и потому говорившая по-немецки даже лучше Путина, прошедшая через трудное детство и несчастный брак, она на протяжении восьми лет находилась рядом с престолом, каждый день ожидая худшего для себя исхода. Но она имела волю, выдержку и разум - редкое, но так необходимое для государственного деятеля сочетание личных качеств. Трудности лишь закалили ее характер, научили терпению, научили осторожности и последовательности в действиях. А сделано при Екатерине было много.
Во-первых, она урезала, а потом и полностью отменила законодательные права Сената, укрепив этим шагом самодержавие. Во-вторых, она подготовила Наказ к составлению нового Свода законов, первого после Уложения 1649 года, принятого еще при Алексее Михайловиче. В-третьих, она установила новое территориальное деление страны, выделив 51 губернию и поделив их на уезды. О праве наций на самоопределение тогда еще и не помышляли. Кроме того, Екатерина разделила судебную и исполнительную власть на местах, обеспечив участие в них выборных от разных сословий (реформы 1775 года). Неоценимы заслуги Екатерины в развитии народного просвещения - широкое просвещение ведет у нас отсчет только со второй половины XVIII века.
Жалованной Грамотой 1785 года она систематизировала права дворянства, предоставив дворянству права юридических лиц на уровне губерний. Создавалось что-то вроде гражданского общества - и не случайно: Екатерина была под большим влиянием теоретических воззрений французских либералов. Опять обеспечивался определенный уровень гармонии между государством и обществом.
Правда, обществом лишь дворянским. Крестьяне, основная масса населения, из этих гармоничных отношений были вычеркнуты и вычеркнуты напрочь. Более того, в собственном сознании крестьянских масс их служение дворянству рассматривалось естественным и логичным, поскольку дворяне в свою очередь были обязаны пожизненно находиться на службе у государя. Очевидная справедливость такой естественной зависимости была нарушена предоставлением дворянству вольностей: теперь дворянин мог сам решать, служить ему или нет. Чувство справедливости у нас всегда было обострено, это такая же национальная черта, как и душевная щедрость или детская жестокость. Явился Пугачев, выдававший себя за чудом выжившего Петра III. Дворянские усадьбы от Оренбурга до Казани заполыхали ярким синим пламенем.
Говорят, в вопросе крепостного права взгляды Екатерины расходились со взглядами ее окружения: она хотела освобождения крестьян. Но в Грамоте 1785 года права крестьян не были определены, поэтому время правления Екатерины считается временем наиболее полного закрепощения крестьян. Наша действительность оказалась сильнее теоретических взглядов самой просвещенной правительницы России. Помещичье общество доминировало над крестьянским, по сути, государством.
Во внешней политике Екатерина добилась огромных успехов. Россия закрепилась на берегах Черного и Азовского морей, получила Крым. Российский флот успешно действовал в Средиземном море. Разделами Польши был устранен давний геополитический соперник России. Правда, идея раздела принадлежала Фридриху Великому. Другой великий деятель той эпохи, Великий Петр, чуть раньше эту идею отвергал. Вместо одного соперника на границах России появились два: Австрия и Пруссия. Мой друг Кирилл Резников в своем Лукошке с трухой считает разделы Польши трагической ошибкой внешней политики России, ошибкой с далеко идущими последствиями. По третьему и окончательному разделу Россия получила Литву, Курляндию, Белоруссию, Полесье и Волынь. Галиция попала под Австрию. Остальная часть Польши отошла к Пруссии.
Таким образом, XVIII век, начавшийся с бурных реформ Петра Великого, прошел затем под знаком новой смуты, засилья иноземщины, отката, расстройства во всех государственных и общественных делах, продолжавшегося со смерти Петра до середины века. Вторая половина века, наоборот, прошла под знаком стабильности, постепенных, но последовательных преобразований, определенного согласия и гармонии в обществе, при всех приведенных выше оговорках, роста и укрепления Российского государства. Российские войска под командованием настоящего Суворова, Александра Васильевича, успешно наводили конституционный порядок в Северной Италии, Швейцарии и на Балканах; российский флот чувствовал себя в Средиземном море, как дома.
Правда, все это происходило на фоне силового решения вопроса о власти. Дворцовые перевороты, естественно, оправдывались последующими пиар-акциями, придававшими видимость легитимности действиям, законность которых была более чем сомнительной. Ложь и лицемерие, невозможные во времена Петра Первого, были неотъемлемой частью политической жизни на протяжении всего остального века. Феминизм, понимаешь!
XIX век и развитие капитализма в России
Век начинался опять с цареубийства: гвардейцы закололи императора Павла I, сына Екатерины II и Петра III, процарствовавшего всего пять лет (1796-1801). На престол был посажен сын Павла Александр. Династических проблем при этом, правда, не возникло, поскольку Павел сам только что отменил печально известный порядок назначения наследника, установленный Петром в 1722 году.
В Европе ситуация в начале XIX века до боли напоминала ситуацию тридцатых годов века XX-го. Доминировали две державы: Франция и Россия. Молодая Франция только что утопила в крови Великую Французскую революцию с ее Учредительным Собранием, Декларацией прав человека и гражданина, с красным террором Робеспьера и популярным у нас праздником - днем Парижской коммуны, правда, коммуны первой. После переворота восемнадцатого брюмера (9-10 ноября 1799 года) к власти пришел кумир русской либеральной аристократии Наполеон Бонапарт, ставший в 1804 году французским императором. Франция серьезно претендовала ни мировое господство. Тот же зуд не давал покоя и России. Пакт Молотова-Риббентропа становился неизбежным.
Он был заключен в Тильзите летом 1807 года при свидании двух императоров на плоту, стоявшем на якорях посреди Немана. Мир был благополучно поделен: Наполеону отдали Западную Европу, Александру Европу Восточную. Две великие державы договорились вечно дружить против третьей - Англии, создав так называемую континентальную систему. Россия получила - не смейтесь! - Финляндию, Бессарабию и остаток Западной Украины (Белостокскую область). Латвия, Литва и Эстония ко времени Тильзита уже были в руках России. Свободная пресса и прогрессивно мыслящая интеллигенция того времени с чувством глубокого удовлетворения одобрили такое выражение вековых чаяний народов Европы. Да и после что-то не было приложено ни к Александру, ни к Наполеону тех щедрых эпитетов, которые понавешали на Сталина в связи со следующим пактом, который отличался от первого лишь в незначительных деталях и предусматривал ту же Финляндию, Бессарабию, Западную Украину и Прибалтику.
Тильзитский пакт просуществовал чуть дольше пакта Молотова-Риббентропа, но тоже был вероломно нарушен, и тоже в июне. В июне 1812 года Наполеон вторгся в Россию недалеко от Брестской крепости-героя. Русские армии были опять разобщены и к войне не готовы. В итоге Наполеон, не располагая еще танковыми армиями Гудериана, уже к сентябрю был под Москвой. Правда, в отличие от Гитлера и Гудериана, Москву ему удалось взять. К стратегическому успеху, это тоже не привело, и всего через полтора года героическая Красная Армия освободила Париж. Казаки с удовольствием мыли сапоги и поили лошадей в Сене, попутно освободив от французского гнета трудовой народ более близкой нам по духу Германии.
Массовый бесконтрольный выезд за границу простых россиян дорого потом обошелся российской истории. И дело не только в неуклюжем выступлении декабристов при таком же неуклюжем восшествии на престол царя Николая Павловича. Дело в том, что именно с этого момента стала развиваться шизофрения российского общества, расколовшегося на славянофилов и русофобов, стыдливо именующих себя западниками. Пролетарский интернационализм Ленина - Сталина на время вылечил страну от этой болезни, но, как показали последующие события, вылечил не до конца.
Течение этой болезни, продолжавшейся весь XIX век, осложнилось очень существенным фактором - очередной сменой элит и сменой достаточно резкой. Великая русская литература конца XIX века во всех подробностях описала угасание, а потом и полный уход со сцены дворянства. Косное помещичье общество, вышедшее из еще более косного боярства, уступало лидирующие позиции новым русским прошлого века - купцам и промышленникам, капиталистам. Уступило слишком поздно. Шаги Истории к этому времени очень и очень убыстрились.
Крымская война 1853-56 гг. показала, что Россия проспала промышленную революцию, как позже проспит революцию научно-техническую, а потом и информационную. В 1861 году наконец-то было отменено крепостное право, отменить которое не решилась даже Екатерина. Россия опаздывала на столетия. Западная Европа или не знала крепостного права, или отменила его элементы в XIII - XV веке. У нас запрет прямой работорговли последовал лишь в 1808 году (запрещение продавать крестьян на ярмарках). В 1833 году было запрещено разлучать членов семей при их продаже - в одной руке держали Евгения Онегина, другой принимали серебреники за живые, а то и мертвые (Чичиков!) души.
Крестьян освободили без земли. Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости предусматривало, что крестьяне получали личную свободу, помещики - землю. Правда, чтобы крестьяне не умерли с голоду, помещик обязан был предоставить им приусадебный участок (который потом даже большевики не решились отнять) и полевой надел. За это крестьяне уже по договору должны были отрабатывать барщину или платить оброк в течение девяти лет (временно обязанные крестьяне и отработки). Имеющие деньги могли выкупить и усадьбу, и полевой надел. Размер надела варьировал по губерниям от одной десятины до шести и даже кое-где до двенадцати десятин на душу. К началу XX века в России насчитывалось 6 с лишним миллионов безлошадных и однолошадных хозяйств, то есть, практически более половины всех хозяйств едва могла сводить концы с концами.
Несмотря на последующие реформы Сергея Юльевча Витте и Петра Аркадьевича Столыпина, сделавших многое для разрушения круговой общинной поруки, деревня нищала. Дворянство разорялось. В центре страны образовался земельный голод. Собственно, история не предусмотрела в плане своего развития каких-то двадцати-тридцати лет для реализации многообещающих программ этих двух выдающихся государственных деятелей. В предисловии к книгам Шульгина "Дни" и "1920" Дмитрий Жуков утверждает, что замысел убийства Столыпина, носителя идеи сильной России, принадлежит мировой общественности, опасавшейся именно такой России. Но как бы там ни было, поражение в русско-японской войне, позор Цусимы, революция 1905 года, Распутин, Первая мировая война наносили удар за ударом по системе, по расколотому обществу, переставшему быть источником энергии для слабеющего государства. Власть выпадала из рук царизма.
Наиболее выдающиеся российские деятели XIX века ощущали надвигающуюся угрозу. За отменой крепостного права последовал ряд реформ - судебная (1864), городская (1870), военная (1862-1874). Однако, после убийства народовольцами императора Александра II Освободителя, реформы несколько заглохли, и кое-где наблюдался откат вспять. Тем не менее, в России царил промышленный подъем. За десять лет с 1890 по 1900 годы утроилось производство чугуна и стали, было построено 22 000 километров железных дорог - цифра невероятная даже для нынешнего времени. Практически утроилась добыча нефти и каменного угля, удвоилась переработка хлопка, повысилась товарность сельского хозяйства.
Концентрация капитала в России была на удивление высокой: монополии "Продамет", "Продуголь", "Продвагон" ничем не уступали крупнейшим западным монополиям. Таких монополий насчитывалось к 1914 году около 200. И все-таки страна оставалась крестьянской: фабрично-заводских рабочих в 1913 году было около 4 миллионов человек, а крестьянских хозяйств насчитывалось около 12 миллионов, то есть, крестьянствовало минимум 60 миллионов человек, а то и больше, принимая во внимание средний размер тогдашней семьи, а также батраков и поденщиков, которых было по некоторым данным около 13 миллионов. При этом насчитывалось около 30 тысяч помещиков.
В то же время по Европе бродил очень опасный призрак - призрак коммунизма. В июне 1847 года в Лондоне состоялся 1-й конгресс Союза Коммунистов. В феврале 1848 года вышел в свет Манифест Коммунистической партии. 28 сентября 1864 года создан 1-й Интернационал. Зазвучали имена Бебеля, Лафарга, Либкнехта, правда, пока не Карла Либкнехта, а Либкнехта Вильгельма, его отца. Через три года началась публикация "Капитала" Карла Маркса. Часы новой истории были запущены и стали отсчитывать время до 25 октября 1917 года. Времени оставалось немного.
У нас была активной организация "Земля и воля", распавшаяся впоследствии на "Народную волю" и "Черный передел". Хождение в народ, к которому призвал Герцен, имело побудительным мотивом уплату интеллигенцией долга перед народом, а целью - социалистическую пропаганду в деревне и крестьянскую революцию. Главными врагами были обозначены частная собственность, государство и церковь. Петр Лавров, Михаил Бакунин, Екатерина Брешко-Брешковская, Софья Перовская, Петр Кропоткин, Вера Фигнер и многие другие будущие анархисты, эсеры, террористы начинали свою революционную карьеру именно в качестве народников. Народники имели прямой контакт с Русской секцией 1-го Интернационала и сыграли огромную роль в распространении марксизма в России. Не найдя понимания среди крестьян, народники перешли к террору. По иронии судьбы, под их бомбы и пули попадали как раз те лидеры, деятельность которых была направлена на активное, но поступательное развитие России. Одним были нужны великие потрясения, другим - великая Россия.
Я не буду останавливаться на истории РСДРП - РСДРП (б) - ВКП (б) - КПСС. Все нюансы ее истории, препарированные умелыми руками пропагандистов, слишком хорошо известны моему поколению. Скажу только, что объективно РСДРП(б) и партия социалистов-революционеров, эсеры, были самыми организованными, самыми дисциплинированными партиями России, имели самую разветвленную сеть ячеек практически по всей России (особенно, эсеры) и были партиями действия. Все остальные, включая кадетов и октябристов, были скорее дискуссионными клубами пикейных жилетов - высокообразованных, глубоко порядочных, лично преданных России и в практическом плане беспомощных людей, не способных выйти за плоскость действительности.
А действительность пугающими темпами становилась объемной. Общество начала ХХ века, подхваченное волной освобождения крестьянства, промышленного подъема, очередной смены элит, развивалось слишком бурно для застывшего в своей косности государства с его потерявшей привлекательность идеологией православия, расколотого духовно при Никоне, организационно изнасилованного при Петре и не сумевшего не только ответить на вызов стремительно развивающейся науки, но даже и осознать опасность для себя этого вызова. Показателем бурного роста энергии общества того времени является и Серебряный век в поэзии, и начала собственных философских школ - первых за всю российскую историю, и рождение именно в России авангардизма в живописи, да и не только в живописи.
Но ни большевики, ни эсеры, при всей их организованности и идейной вооруженности, не были готовы ни к взятию власти, ни тем более, к управлению страной. Крестьянский вопрос, слабое самодержавие, управлявшееся, по крайней мере, из трех центров - слабовольный государь, властная царица и хитрый мужик Распутин с их более, чем сомнительным окружением, провалы в войне, к которой мы опять не были готовы, идеологическая беспомощность правящей элиты и, наоборот, возрастающая привлекательность неожиданно широкого выбора альтернативных идей - от анархизма до октябризма взорвали прогнившую оболочку государства и положили его беззащитное содержимое к ногам тех, кто осмелился заявить: "Есть такая партия!".
Все дальнейшее вы очень хорошо знаете.
(Продолжение здесь. Часть восьмая "Церковь и государство". Роль идеологии может выйти с некоторым опозданием, за что заранее приношу извинения: редактирую большой двухтомник для флота).