Чупров Кирилл Валентинович : другие произведения.

Дуэль

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Новый мировой порядок влечет за собой перемены. Что если дать возможность жертвам жестоких преступлений самостоятельно мстить своим обидчикам? Это первый мой рассказ. Точнее первый законченный. Потому прошу ругать побольше и не стесняться в выражениях. Опыт, он ведь сын ошибок трудных.
  Не высокий мужчина лет сорока молча стоял, упершись бесцветным взглядом давно потухших глаз куда-то перед собой. Небрежно накинутый на костлявые плечи пиджак из серой, плохо выглаженной ткани, чуть колыхался, поддаваясь мягким порывам холодного воздуха. Редкие волосы на макушке шевелились в такт дыханию пронизывающего ветра, но он кажется даже не замечал, как изменилась погода. Нервно подрагивающая сухая ладонь скользнула в нагрудный карман, и через мгновение появилась с уже зажатыми в ней очками.
  Торопливо поместив их на кончик покрасневшего то ли от холода, то ли от пристрастия к спиртному носа, он задрожал. Руки безвольными тряпками протянулись вдоль его тощего тела, а голова упала на грудь, едва не проткнув ее острым подбородком. Прямо перед ним находилась молоденькая девушка, еще подросток, что только собирается перейти из детства на ступень выше. Неестественная бледность ее кожи пугала и придавала сходство с одной из древних скульптур, которыми он так восхищался всю свою жизнь.
  - "Прости...прости меня". - Слова мужчина выдавливал через силу, едва шевеля непослушными губами. - "Я виноват...во всем...".
  Он на мгновение покачнулся и подался вперед, словно собираясь рухнуть прямо на распростертое перед ним тело. Но сумел взять контроль над конечностями и с трудом удержал равновесие, очки соскользнули и негромко бренькнув ударились о грязный кафельный пол. Громко шмыгнув носом, он утер выступившие слезы рукавом пиджака, оставляя на нем неопрятный влажный след. Затем обернулся и произнес кому-то, до того момента скрывавшемуся позади.
  - "Я хочу дуэли".
  
  ***
  
  Филин замер посреди укутанного в непроглядную тьму коридора, разделяющего мелкую, замызганную кухоньку и пропахшую тяжелым мужским потом спальню. В эту однушку он пришел по наводке старинного подельника, с которым передавил не одну сотню вшей, пока делил шконку в переполненной камере колонии. Не хоромы конечно, но на день другой укрыться сгодиться. А больше ему и не надо. После, он исчезнет. Испариться....
  Мужчина прошел в кухню, щелкнул грязным выключателем. Под потолком вспыхнула тусклая лампочка, разогнав мрак, заставив его забиться в самые темные уголки, ожидая своего шанса. Филин знал, что совершает сейчас непростительную ошибку. Даже самые зеленые салабоны давно научены - только тьма, союзник беглеца. А свет злейший враг. Но поделать ничего не мог. Уже несколько ночей подряд его преследовали фантомы, странные видения, не позволяющие спать. Они возникали из ниоткуда и уходили туда же, но перед этим изрядно мучали его воспаленное сознание. Бывалый рецидивист, он давно перестал обращать внимание на муки совести, уверенный, что избавился, от столь пагубного для человека его профессии чувства. Как видно нет.
  В два шага мужчина подошел к холодильнику и резким движением распахнул дверцу, едва не сорвав ее с петель. Согнувшись почти вдвое, он уткнулся в распахнутый зев допотопного аппарата, нашаривая на пустых полках заветное лекарство от всех болезней. Просунул раскрытую ладонь внутрь, зашарил по пустым перепачканным полкам, ощущая огрубевшей украшенной арестантскими наколками кожей запястий приятную прохладу. Через мгновение выудил на свет полупустую бутылку дешевой вонючей водки, уставился на нее не моргающим взглядом прищуренных, как и у всех избравших для себя тропу преступности глаз. Одним движением свернул пробку и запрокинув голову опорожнил бутыль еще на треть. Хотел было поставить ее обратно, но вдруг мелко задрожал всем телом, и просто выпустил тару из рук. Она звонко стукнулась об пол и укатилась под небольшой расшатанный стол, выплескивая остатки горючей жидкости.
  - "Оставь...меня". - Голос как будто принадлежал кому-то другому, но не этому высокому, крепко сбитому мужчине, настолько безжизненно и сипло он звучал. - "Я...я понял".
  Филин говорил не оборачиваясь. Обращаясь будто к самому себе. Со стороны могло показаться, что мужчина попросту спятил. Кто знает...быть может так оно и было. Если на чистоту, то и сам он до конца не был уверен, что с ним происходит. Известно было лишь одно - существовать так дальше сил у него не было. Лампа под потолком несколько раз слабо мигнула, от чего он встрепенулся, словно внезапный перебой электричества был тем самым знаком, которого он с нетерпением ждал.
  - "Прости меня...Слышишь?! - Филин резко обернулся и вперил взгляд в темноту коридора, пытаясь разглядеть сквозь черноту что-то, известное лишь ему одному. - "Прости меня! Прости!!!"
  На мгновение ему показалось, что в глубине мелькнул силуэт. Или нет. Главное, что теперь ему стало гораздо легче. Словно все эти дни он лежал придавленный огромным булыжником, который кто-то заботливо сдвинул в сторону, позволяя вновь глубоко вздохнуть.
  Не мешкая больше, мужчина вернулся в спальню. Уже не обращая внимание на опасность быть обнаруженным зажег свет. Теперь это не важно. Ничто не важно. Он поднял с пола телефон, допотопный аппарат с диском на передней панели вместо кнопок и с удовлетворением отметил, что конечности перестала бить нервная дрожь. Значит все правильно. Короткий номер, вбитый в подкорку каждого еще с детства. Несколько пронзительных гудков в перемотанной пожелтевшим скотчем трубке.
  - "Полиция. Дежурная часть. Говорите".
  И он заговорил...
  
  ****
  
  Пронзительный писк вырвал Николая Петровича из объятий напряженного, болезненного сна. Открыв глаза, он не сразу сообразил причину его происхождения, голова раскалывалась, все тело ломило, словно от лихорадки. С трудом выбираясь из сбитой, промокшей от пота постели, мужчина огляделся в поисках мобильного телефона. Вот он, ссучий гаджет, заменивший многим друзей, свободу и даже семью. На дисплее, высвечивался знакомый номер. Неужели? Мужчина судорожно схватился взмокшими ладонями за небольшой пластиковый прямоугольник, едва не выронив его на пол. Нажал кнопку приема звонка.
  - "Да? Он..." - Внезапно стало страшно, что это всего лишь очередная шутка. Сейчас ему сообщат, что дело закрыто. Или преступник мертв. Или...
  - "Николай Петрович, мы взяли его!" - Голос по ту сторону бодрый, не смотря на поздний час. Похоже, что звонивший все еще не ложился. И правильно. - "Вы слышите? Алло! Он у нас. Сам позвонил, представляете? Бывает же!"
  - "Да. Отлично. Когда мне... прибыть?"
  - "Не сейчас. Сначала необходимо оформить бумаги. Утрясти кое-какие формальности. Это займет некоторое время. Просто я хотел, чтоб вы знали. Извините если разбудил. Совсем забыл про время".
  - "Нет. Вы все правильно сделали офицер. Спасибо". - Николай Петрович свободной рукой потер переносицу, по привычке поправляя невидимые очки. - "Только не тяните пожалуйста". - Не став слушать дальше, он нажал отбой и бросил телефон на прикроватный столик. Сон ушел, оставив вместо себя странное приятное состояние легкого волнения.
  - "Потерпи милая. Скоро все закончится".
  
  ****
  
  Филин лежал на заплеванном бетонном полу и пристально всматривался в глубокую щель, расположившуюся точно на стыке, возле стены. Как здорово было бы сейчас превратиться в кого-нибудь маленького...как мышь или даже таракан...и скользнуть туда, в спасительную темноту. Интересно, что там?
  Увлеченный этими мыслями, он невольно сделал едва заметное движение в ту сторону и тут же застонал от могучего удара по ребрам. Обладатель форменных берцев с утяжеленными носками свое дело знал крепко. В глазах потемнело от накатившей боли. Ребра натужно захрустели, отказываясь сопротивляться избиению.
  - "Тише ты, Костик. Не покалечь...иначе...сам знаешь". - Грустный, чуть надтреснутый голос внезапно прервал экзекуцию.
  - "А что-будет-то? Или эту гниду еще и пожалеть? Ты Саныч будто не знаешь, что он с той девчонкой сделал. Тварь такая!" - Рядом с опущенной головой задержанного упал смачный плевок. Костик явно горел желанием приложиться к распростертому телу еще разок, но сдержался.
  - "Видел Костя. Не трави душу, а. Была б моя воля...я б этого ублюдка своими руками бы...Да только не про нас честь". - Саныч был явно старше своего коллеги и лучше сдерживал эмоции.
  Филин потихоньку поджал колени к груди. Так дышать стало немного легче. Каждую секунду он ожидал очередного пинка, но его не последовало. Крепко зажмурив глаза, он попытался привести мысли в порядок, но голова раскалывалась после теплого приема. К горлу из отбитого желудка подкатил огромный ком и замер в нерешительности. Его мутило. Приоткрыв один глаз, Филин уставился на новенькие берцы, замершие в десяти сантиметрах от его лица. Он представил, как здорово было бы блевануть на них. Вот бы Костик тогда поплясал. Разбитые губы посетила кривая, некрасивая ухмылка.
  - "Не про нас, бля". - Костик снова плюнул на пол, словно задался целью изгадить каждый квадратный сантиметр поверхности. - "Нет, Саныч, я все понимаю. Но этот ее папашка... хроник обыкновенный. Как он с этой гнидой бодаться собрался, скажи? Дуэль ему подавай. Подохнет ведь, вслед за дочей. А этот...дальше гулять будет".
  Похоже, что в этот момент улыбка на избитом лице попалась на глаза молодому оперативнику. Выкрикнув нечто нечленораздельное, он принялся топтать лежащего на полу мужчину.
  - "Может и подохнет. Его право". - Саныч не стал вновь останавливать излишне рьяного коллегу. - "А этому все равно край".
  
  ****
  
  Грузный следователь вынырнул из-за тяжелой металлической двери и быстрым шагом направился в сторону разгоревшегося конфликта на проходной. Ловко избегая столкновения с замершими вдоль стен узкого коридора людьми, он двигался, прижимая к груди увесистую папку, из которой торчали несколько белоснежных листков бумаги.
  - "Ну не могу я вас пропустить. Не положено. Поймите". - Усталый голос дежурного звучал глухо, из-за прочной стеклянной перегородки, отделяющей его от внешнего мира. Одного взгляда на побагровевшее по бульдожье щекастое лицо было достаточно, чтоб определить - мужчина на грани. Прямо перед ним, словно намереваясь протиснуться в узкое окошко, дрожал от возмущения тщедушный мужчина. Одним пальцем он привычно поправлял норовившие соскользнуть с острого носа очки, а другим непрерывно тыкал в собеседника.
  - "Это вы не понимаете! Я должен. Нет...мне необходимо его увидеть, иначе...иначе..." - договорить ему не удалось, так как подошедший сзади следователь опустил тяжелую, мясистую ладонь на его костлявое плечо. Даже через толстую материю побитого жизнью пиджака, он ощутил, как напряглись мышцы крикуна.
  - "Все нормально Гриша. Это ко мне". - Дежурный устало опустился на кресло и казалось мгновенно потерял к происходящему интерес. Зато заметно оживился наседавший на него гражданин. Резко обернувшись на 180 градусов, он уперся взглядом в грудь следователя.
  - "Сергей Геннадиевич. Вы...вы же понимаете..." - Начал канючить он, но был мгновенно прерван.
  - "Конечно, Николай Петрович, конечно". - Голос его звучал успокаивающе, уверенно. То, что нужно, для восстановления привычного спокойствия. - "Идемте. Утрясем все детали и наконец посмотрим в глаза этого...зверя".
  - "Не нужно оскорблять зверей таким сравнением...он гораздо хуже".
  
  ****
  
  Уже пара часов прошло с того момента, как его завели в тесную комнатенку и приковали наручниками к привинченному к полу столу. Голова все еще болела нещадно, а расфокусированное зрение уверенно доказывало тяжелое сотрясение, полученное им при падении с лестницы. Как непременно напишет в рапорте разгорячившийся выше всякой меры конвоир. А также пара сломанных ребер, гематомы и кровоподтеки. Этой писульки будет вполне достаточно, чтоб избежать неприятных разбирательств. С гавном, вроде Филина в органах церемониться не принято. Ну и плевать. Главное жив пока.
  Двери со скрипом открылись и задержанный удивленно обнаружил перед собой не очередного дознавателя или мусора рангом пожиже. Нет. На него уставились две горящие адским пламенем щелочки, глаза ожидающего возмездия человека. Маленький, худощавый, весь будто собранный из разных деталек детского конструктора, он стоял прямо перед матерым уголовником, изо всех сил сжимая сухонькие кулачки. Толстенные очки, без которых он скорее всего не видит дальше собственного носа грозили соскользнуть на пол. Тонкие, бескровные губы изогнулись в некоем подобии хищной улыбки. Черт...этот интеллегентишка, что, наверное, боялся оказаться на улице затемно, сейчас по-настоящему пугал.
  - "Что, понравился?" - Филин удовлетворенно отметил, то голос его по-прежнему звучит уверенно и с вызовом. - "Извини, что не накрасился. Косметичку с собой взять не разрешили".
  - "Она ведь ребенок..." - Вошедший попытался выдавить что-то еще, но вместо слов у него вышло что-то нечленораздельное, постепенно переходящее в скулеж. Преступник на мгновение осекся. На его лице появились желваки, проступающие даже через недельную щетину. Один глаз, тот что не скрылся под нависшим синяком, сверкнул подозрительно грустно, отчаянно. Тяжело сглотнув, будто подступивший к горлу ком он вдруг отвернулся.
  - "Конвой! Какого хера? Уберите доходягу, не то все соплями зальет!"
  - "Ты чудовище. Мразь. Таким...таких давить надо...Ублюдок!" - Николай Петрович бросал слова сквозь крепко стиснутые зубы, от чего те казались обрывками фраз. Филин вновь повернулся к нему.
  - "А я и не спорю. Только кто давить станет? Уж не ты ли? Так давай! Чего нюни распустил? Дави с-сука!" - К концу монолога преступник перешел на крик и всем телом подался вперед, на сколько того позволяли сковывающие запястья браслеты. Из недавно разбитых, подернутых свежей кровавой корочкой губ брызнули слюни, несколько капель упали на пол прямо у ног Николая Петровича. Но тот кажется не замечал ничего вокруг. Он глядел на надрывающегося в бессильном приступе бешенства преступника, удивляясь тому, что ярость внутри него до сих пор еще не взорвала голову.
  Одним ловким, кошачьим прыжком мужчина оказался рядом с прикованным к столу бандитом и обеими руками замолотил по ненавистной наглой мине, сжимая маленькие, острые кулачки до боли в суставах. Град ударов обрушился на физиономию Филина, заставив того замолкнуть.
  Бац! Бац! Бац! Бац!
  Вот из сплющенного, свернутого набок еще в ранней юности носа брызнула струйка крови и быстро побежала вниз, к квадратному, поросшему густой колючей щетиной подбородку. Еще удар и рассеченная несколько часов тому назад бровь вновь вскрылась, заливая левый глаз, от чего зрачок приобрел жуткий багровый оттенок. В камере больше не оставалось ни одного человека, только два разъяренных зверя, уничтожающих рвущуюся в застенки тишину громким утробным рычанием.
  Внезапно сильные руки ухватили забрызганного чужой кровью, словно неумелый маляр, Николая Петровича и с силой оттянули назад, к входной двери. Не сразу сориентировавшись, он рвался вперед, движимый одним лишь стремлением - бить... бить снова и снова, до той поры пока окровавленный ублюдок не перестанет дышать и сверлить его колючим, злым взглядом. Но сделать этого ему не позволили.
  - "Николай Петрович! Успокойтесь! Прошу вас! Спокойней!" - Из-за спины кто-то ловко крутил его руки. - Тише. Тише".
  Дернувшись еще несколько раз, мужчина обмяк и тяжело выдохнул, словно воздух набранный в пылу схватки оказался ему противен.
  - "Вот так. Тише Николай Петрович. Не сейчас. Нельзя сейчас". - А затем куда-то в сторону - "Какого черта! Дежурный?! Какого черта происходит я спрашиваю!? Кто позволил!?" - Убедившись, что мужчина больше не пытается продолжить побоище, хватка ослабла и он едва не грохнулся на пол. Но сумел удержать равновесие, хотя для этого ему и пришлось упереться обеими ладонями в стол, ощущая каждой клеткой холодную, шершавую поверхность. Смотреть перед собой он не решился, опасаясь встретиться взглядом с ублюдком, лишившим жизни его дочь. Так он и стоял, уставившись себе под ноги, ощущая на затылке неприятное сверление. Преступник продолжал буравить его поредевшую макушку, проникая все глубже - в череп, в мозг, в самую душу.
  
  ****
  
  
  Из отделения Николая Петровича выставили с неуместной, как могло показаться поспешностью. Следователь бормотал что-то, словно оправдываясь перед ним, но мужчина давно перестал слышать его слова. Перед глазами стоял отчетливый образ холодного, посиневшего тела. Спутанные светлые волосы, которые он так и не научился расчесывать. Распахнутые голубые глаза, подернутые мутной пеленой. Бескровные губы...что ей пришлось пережить, перед смертью? Желала ли она избавления или билась до последнего вздоха? Его девочка...она всегда была сильной. Сильнее всех, кого он знал. Гораздо сильнее его самого.
  - "...в 7 утра за вами прибудет машина. Будьте готовы". - Он уловил последнюю фразу и поднял наконец глаза на собеседника. Тучный мужчина смотрел на него с сочувствием. - "Вы поняли? Завтра утром. Будьте готовы".
  Николай Петрович легко кивнул. Палец правой руки привычно потянулся к переносице, но очков на месте не оказалось. Не мудрено. В потасовке они должно быть вновь оказались на полу. Уставившись на разбитые костяшки мужчина замер и с силой сжал кулак, позволяя нескольким капелькам крови выступить на коже. Он будет готов. Следователь казал что-то еще, но не удостоив его вниманием мужчина развернулся и побрел прочь. К дому ли? Он не еще не решил. Опустевшую квартиру он больше не мог считать своим домом. Теперь она больше напоминала тюремную камеру, в которой он дожидался своего часа.
  
  ****
  
  Филина отвели обратно в камеру почти сразу после того, как ушел озверевший доходяга. Двое конвоиров грубо поставили его на ноги и чередой толчков в спину проводили до пункта назначения. На этот раз хотя бы не били. Запихнув преступника в камеру, они молча захлопнули тяжелую дверь, предоставив его своим мыслям. И это было гораздо хуже очередной порции побоев. В те моменты, инстинкты заставляли его забыть обо всем на свете, старательно подставляя бока под удары. Теперь же...
  Он замер на пороге своей темницы, не решаясь или не желая проходить дальше, всматриваясь в гиблую обстановку. Прикрученная к каменной стене койка, твердая даже через пуховую перину. Хотя какая к черту перина? На самом деле Филин понятия не имел что это такое. Колючее катанное одеяло, вот все, что он видел в жизни, начиная с детского до нынешнего времени. Вделанный в цементный пол нужник с неизменной вонючей лужей поблизости. Вот и все. О свободе напоминало лишь забранное толстыми стальными прутьями оконце, под самым потолком. Глядя на едва заметный кусочек серого неба, бандит неожиданно всхлипнул, но затем резко подобрался, опасаясь, что кто-нибудь может заметить эту его слабость.
  Из 38 лет жизни...сколько раз ему доводилось видеть облака - вот так же? Кажется, что всегда. Во всяком случае, свободным он не чувствовал себя никогда прежде. И не почувствует уже.
  - "Отошел!" - Резкий окрик из-за спины заставил вздрогнуть. - "Оглох тварь?!"
  Филин обернулся. Через распахнутое смотровое оконце в двери на него уставилась неприветливая физиономия конвоира. Форменная кепка натянута на лоб, почти закрывая глаза. Молодой...даже слишком. Но уже успевший озлобиться. Тюрьма меняет каждого и никогда в лучшую сторону.
  - "Пожрать тебе принес, урод. Хотя будь моя воля, я б тебя чем получше накормил". - В окошке возникла резиновая дубинка со стальным сердечником. О ее возможностях Филин знал не понаслышке. Вот уж действительно, в умелых руках она способна накормить на неделю вперед. - "Чего замер? Бери давай".
  Вместо дубинки появился поднос с алюминиевой миской, из которой поднимался едва заметный парок. И кусок черствого, ржаного хлеба. Филин протянул руку, но поднос внезапно соскользнул и громко брякнулся на пол. Из перевернутой миски выплеснулось нечто смердящее и принялось растекаться по грязному полу. По быстро заполнившему камеру аромату стало понятно, что служаки постарались и навалили в посудину дерьма. Этого стоило ожидать.
  - "Ой, как неловко вышло". - С деланным сочувствием парень поцокал языком. - "А ребята так старались... Может тебе другую порцию принести? Свеженького отыскать не обещаю, но вдруг чего завалялось". - Он загоготал, явно довольный произведенным эффектом.
  - "Не нужно. Я не голоден". - Филин говорил мрачно, но спокойно. Он не был обескуражен или оскорблен подобным отношением. Чего еще следовало ожидать мерзкому педофилу и убийце? Это еще не самое страшное. Могли запросто определить в общую камеру, а там...там бы гавно уже пришлось жрать.
  - "Эх...ну ладно, раз так. Ну ты если что не стесняйся". - Еще раз хохотнув конвоир исчез. Прикрыл оконце стальной ставней, вновь оставив Филина в одиночестве наслаждаться быстро распространившейся вонью экскрементов. Бандит давно научился игнорировать любые неудобства, потому просто подошел к шконке и молча улегся, подложив под голову скрещенные руки.
  
  ****
  
  Впервые в жизни Николай Петрович испытывал настолько сильное чувство паники. Ужа буквально пронзал его насквозь, выворачивая все естество наизнанку. Он испытывал физическую боль, но ничего не мог сделать. Тело отказывалось служить, ноги словно увязшие в застывшем цементе не шевелились, а из горла вырывались царапающие небо звуки. В очередной раз попытавшись закричать, мужчина лишь беззвучно зашлепал губами, как выброшенная на сушу рыбешка в поисках спасительного глотка воды.
  Его девочка уходила прочь, нагая и бледная, подставляя холодному лунному свету длинные волнистые волосы. Высокая трава, едва шевелилась в такт ее мерному движению. Он терял ее снова...и ничего не мог с этим поделать. Чуть поодаль возник силуэт высокого, крепкого мужчины. Он находился прямо там, куда двигалась худенькая обнаженная фигурка, словно дожидаясь ее.
  - "Стой! Оленька! Стой! Не надо! Стой!" - Николай пытался кричать, но эти слова возникали только в его голове, так и не вырываясь наружу, словно опасаясь повредить окружающую их тишину. От бессилия на глазах выступили тяжелые капли, они катились по впалым щекам, цепляясь за отросшую за несколько дней щетину и срывались вниз, смешиваясь с грязной землей.
  Сделав еще несколько шагов, девочка подошла в упор к силуэту и в отсветах луны, он сумел рассмотреть человека, напротив. Тот самый убийца, что однажды уже убил ее, явился вновь, чтоб повторить преступление. Девочка вдруг подалась вперед и...взяла его за руку. Ее изящная, еще детская ладошка утонула в грубой ладони убийцы. Николай вновь издал беззвучный крик. На сей раз они будто услышали его или почувствовали. Дочь повернулась к нему в пол оборота. Ее лицо было таким же как прежде, живое и доброе. Лишь неестественная бледность оставалось напоминаем о произошедшей трагедии. Она улыбнулась. Она видит его. Помнит и не винит в произошедшем. Она любит его по-прежнему и скучает. Скоро...скоро они вновь будут вместе.
  Все это Николай Петрович прочел в ее взгляде, в выражении ее лица, в милой и любимой улыбке. Подняв глаза, он встретился взглядом с убийцей. Филин? Кажется, так его называл кто-то в полицейском участке. Казалось преступник был обескуражен происходящим не меньше. Он держал свою жертву за руку и смотрел на ее отца. Затем девочка повернулась к нему и что-то прошептала. Этого было не видно, но судя по реакции мужчины, по тому как он чуть нагнулся к ней, словно вслушиваясь в ее слова было очевидно. Они разговаривают. Поверить в это было невозможно. Но еще больше удивило произошедшее дальше. Малышка отстранилась и пошла дальше, увлекая Филина за собой. Он обернулся, вновь посмотрев на Николая. Озадаченный и удивленный.
  А затем он проснулся. Николая Петрович вновь лежал на скомканных простынях в своей постели. Голова раскалывалась, а горло саднило, как от громкого крика. Похоже в реальности голосовые связки его не подвели, и он орал как резанный, пугая соседей. Ну и пусть. Плевать. Скоро все закончится.
  
  ****
  
  Когда по узкому темному коридору, отделяющему одиночное отделение от остального корпуса тюрьмы заухали гулкие шаги Филин уже не спал. Прислушиваясь к происходящему по ту сторону стальной массивной двери, он пытался во всех деталях вспомнить сон, из которого сумел вырваться четверть часа назад. Примерно четверть часа, потому как часы в его положении были не положены, и определять течение времени можно было лишь по наитию. Бессмысленно глядя в потолок, он прокручивал в голове немое кино, невольным участником которого был совсем недавно.
  Ночь...освещенная волшебным и каким-то нереальным светом полной могучей луны к нему приближается детский силуэт. Обнаженная и бескровно бледная фигурка девочки лет 15-ти. Длинные волосы спадают на плечи, шевелясь в такт шагам. Он не в силах оторвать взгляда от нее. Не в силах отвернуться или просто зажмурить глаза. Все тело как будто не принадлежит ему более, но подчиняется чьей-то воле.
  Через мгновение девочка уже рядом. Она берет его руку, и он ощущает холод, словно в ладонь ему положили небольшой осколок льда. Вот только эта льдинка и не думает таять, оставляя кожу сухой. Она смотрит на него мягко, почти нежно. От этого взгляда становится теплее, по телу разливается спокойствие и больше уже не хочется куда-то бежать. Он там, где должен быть. Она улыбается и... его губы растягиваются в непривычном, давно позабытом жесте. Много лет он не улыбался кому-то в ответ искренне.
  - "Не бойся. Все правильно". - Она не раскрывает рта, но слова звучат будто внутри его головы. Он слышит их не ушами, нет...как-то иначе. И не боится. Теперь уже нет. - "Ты поможешь ему?"
  Конечно. Конечно он поможет. Кому угодно. Пусть только укажет на того, кому необходима его помощь. И она указала. Отвернувшись от него, она посмотрела в сторону где едва заметно темнел мужской силуэт. Невысокий и сгорбленный, он был смутно знаком.
  - "Помоги ему. И мне". - Девочка была настойчива. Противиться не хотелось. Она легко потянула его в след за собой, и он пошел. Теперь понятно, кому подчиняется его тело.
  Шаги замерли. В замочной скважине противно скрипнул давно не смазанным механизмом замок. Дверь отворилась, пропуская в камеру наряженных по последнему писку полицейской моды конвоиров. На сей раз их было больше. Четверо... как минимум. И чего это? Неужто боятся сопротивления? Филин скривился. Зря.
  - "Подъем Филинов. Прогуляемся". - Гладко выбритый капитан, поджарый и прямой словно цевье автомата выбрасывал слова резко, отчетливо. Как винтовка выплевывает пулю. Он сразу уловил густой запах испражнений, тем более что они так и подсыхали прямо возле порога, но виду не подал. Вот что значит армейская выправка.
  Пора, так пора. Филин опустил ступни на пол и быстро поднялся. Заставлять этих бравых парней ждать себе дороже. Это он усвоил с младых ногтей, как говориться. К тому же, теперь у него есть миссия и тратить здоровье по пустякам не стоит. Оно еще пригодиться. Аккуратно обогнув зловонную лужицу, преступник приблизился к конвоирам, развернулся спиной, выставляя вывернутые назад запястья. Привычно щелкнули стальные браслеты, самые неудобные, но единственно доступные в этом месте украшения.
  - "Пошел". - Снова тот же капитан. Филин подчинился и вышел в коридор. Здесь хотя бы пахнет гораздо лучше. Не долгий путь по коридору прошел в молчании. Филин смотрел перед собой, разглядывая идеально выглаженную униформу на спине впереди идущего конвоира. На до же, и чего это они так разоделись? Уж не на убой ли его ведут? Хотя... ради смертника никто бы не стал заморачиваться. Остановка. Снова лязгнул затвор, и они пошли дальше. Так еще дважды, пока впереди не обозначилась последняя дверь, отделяющая зоопарк заключенных от административного корпуса. Его снова остановили. Капитан приблизился почти вплотную, обдавая его ароматом дешевого, пряного одеколона. Филин вспомнил, как похмелялся таким, когда-то в прошлом.
  - "Когда выйдем веди себя тихо. Рыпнешься и мы вернемся, чтоб ты сожрал то гавно, что размазано по твоей камере. Уяснил?" - В ответ бандит коротко кивнул. Он не рыпнется. - "С Богом".
  Дверь распахнулась и в лицо им ударил яркий солнечный свет, пахнуло свежестью и осенней прохладой. От неожиданности Филин запнулся и ему в спину тут же уперлось что-то твердое и холодное. Ствол, сразу определил мужчина. Как все серьезно.
  - "Двигай". - Нажим усилился, принуждая к действию. Через секунду процессия продолжила движение. В нескольких метрах от выхода их ждал бронированный фургон с незнакомым логотипом на сером боку. Двери оказались услужливо распахнуты, а перед ними вытянулись двое молодчиков с короткими автоматами и в черных полумасках с красной полосой на уровне глаз. Они смотрели прямо перед собой, а подогнанные по фигуре камуфляж и обвеска демонстрировали подтянутые фигуры. Приблизившись к ним вплотную, конвоиры замерли. Первым нарушил молчание вышедший вперед капитан.
  - "Будьте с ним аккуратнее". - Бойцы в масках окинули задержанного взглядом профессионального портного. Выше среднего. Крепко сбитый. Широкая грудная клетка и покатые плечи выдавали в нем человека физически сильного. Коротко остриженные волосы дыбились давно немытым ежиком. Взгляд злой. Исподлобья. Так смотрят хищные звери, выставленные в зоопарке на потеху публике. В его облике сквозила угроза, но еще от него веяло едва уловимым запахом подавленной покорности. Бойцы переглянулись. Этот теперь уже не боец. Быть может раньше, но не теперь.
  - "Не сомневайтесь капитан. Грузите и по коням. У нас расписание". - Один из парней грубо схватил Филина за шиворот и почти забросил в фургон. Не удержав равновесия, с закованными за спиной руками, он растянулся на жестяном полу, будто попытавшись пропахать подбородком борозду. Больно. Но к этому он давно привык. Не давая времени подняться самостоятельно, мужчину схватили за цепь наручников и рывком, как на дыбе подняли вверх. Вывернутые суставы прострелило резкой, обволакивающей болью. К счастью, продлилось это не долго. Уже через мгновение он восседал на узенькой скамейке, а новые сопровождающие упирали в него бесконечно черные дула автоматов. Колеса взвизгнули и качнувшись автомобиль рванул прочь, приближая Филина к его цели.
  
  ****
  
  Ровно в семь часов утра мобильный телефон Николая разразился противным треньканием. Мужчина уставился на него, вспомнив как этот рингтон бесил его дочь. Неоднократно она порывалась заменить его какой-нибудь популярной попсой, но ему эта идея казалась неуместной. Сейчас он отдал бы левую... да что там, обе руки за это. Прошло секунд 20 прежде чем он совладал с собой и принял звонок.
  - "Сейчас спущусь". - По ту сторону не ответили. Не было даже намека на дыхание, словно звонил ему автомат, а не живой человек. Возможно так оно и было. Своеобразный будильник, обзванивающий нужных людей.
  Мужчина был готов. Пробудившись от беспокойного сна, он так больше и не сумел прикорнуть. Так и лежал, глядя в потолок, на мерцающее отражение люминесцентных ламп соседнего магазина. Соскользнув с мятых простыней, он отбросил с дороги несколько пустых бутылок дешевого коньяка. Он продолжал пить эту бурду, словно опасаясь окончательно утратить статус преуспевающего гражданина. Хотя от благородного напитка в этом пойле было лишь название. Пил каждый день с момента смерти дочери. Иначе, наверное, просто не выжил. Но только не теперь. Вчера он впервые лег трезвым, опасаясь пропустить побудку. И не прогадал.
  Проходя замусоленную прихожую, Николай ненадолго замер перед дверью в комнату дочери. Он не осмеливался войти туда. Даже не смотрел в ее сторону. А теперь...теперь приложил ладонь к белоснежной, усеянной яркими наклейками с бабочками и цветами двери. В груди защемило. На этот раз гораздо сильнее чем обычно. Ничего. Он сделал глубокий вдох. Теперь выдох. Еще несколько раз, пока сердце не перестало биться как бешенное. Вот. Теперь лучше.
  Проходя мимо маленького столика возле входной двери небрежно бросил на гладкую поверхность тяжелую связку ключей. Громко звякну она скатилась в сторону и замерла у самого края. Вышел. Дверь оставил открытой. Теперь это не важно. Быстрым шагом спустился на первый этаж, преодолевая сразу по две-три ступени, как спешащий на первое свидание школьник. Если рассудить, так оно в принципе и было. Это его первое и похоже последнее свидание. Возвращаться он не хотел. Некуда. Не к кому. На подъездной дорожке уже ожидал тяжелый фургон, серый с каким-то красным логотипом во весь бок. По виду бронированный, но он мог и ошибиться.
  Возле распахнутых дверей примостился давний знакомый. Следователь Павлов самолично вызвался проводить Николая Петровича к месту дуэли, словно чувствуя вину за его исковерканную жизнь. Во взгляде его читалась вековая печаль, а объемный подбородок, расположившийся под небольшим мясистым отростком, который принято называть носом, нелепо подрагивал, придавая картине небольшой флер фантасмагории.
  - "Доброе..." - Следователь осекся. Назвать это утро добрым...это будто насмешка над несчастным человеком. На его щеках, доселе бледных сверкнул багрянец. - "Здравствуйте, Николай Петрович"
  Мужчина не ответил, но пожать протянутую ладонь не отказался. Несмотря на причину этой встречи, он был рад, что в последний путь его проводит этот добродушный и приятный человек.
  - "Забирайтесь. Ехать не очень долго. В дороге я ознакомлю вас со всеми условиями, отвечу на вопросы. Ну и помогу, чем смогу".
  Николай кивнул и ловко забрался в фургон, расположившись на мягком сиденье в глубине просторного салона. С заметным трудом Павлов забрался следом и с тяжелым выдохом, демонстрируя тяготы жизни каждого тучного человека в мире, опустился, напротив. Дверь автоматически двинулась по встроенным в борт рельсам и со щелчком затворилась. Окон в фургоне не было, но из-под потолка разлился мягкий дневной свет. Этого было вполне достаточно, чтоб чувствовать себя комфортно. Не дожидаясь команды водитель, укрытый стальной перегородкой, вывернул руль и привел автомобиль в движение.
  
  ****
  
  - "Даже не знаю с чего начать...Я впервые занимаюсь подобным". - Павлов заметно нервничал, то и дело протирая вспотевший лоб застиранным носовым платком с неразборчивым, темным рисунком. Он то смотрел на Николая Петровича, то отводил взгляд в сторону и принимался шарить по, нейтрального цвета, обивке салона. Покоящееся на коленях объемное брюхо его ходило ходуном в такт движения фургона, делая следователя похожим на жирного, нервного недотепу. Которым он к слову быть не мог. Иначе ему вряд ли бы позволили провести столь ответственную операцию. Да и убийцу девочки он бы никогда не нашел.
  - "Говорите уже. Что меня ждет?" - Николай был сдержан и сосредоточен.
  - "Значит так...так называемая "Дуэль", вам знаком этот термин в его нынешней интерпретации?" - Николай кивнул. С тех пор, как правительство узаконило библейское правило "око за око", он ознакомился с малейшими деталями этого закона. Согласно нему, у ближайших родственников убитых, теперь появляется возможность самолично свершить расправу над убийцей, вызвав последнего на дуэль. Как правило, проходит она в некоем секретном месте, огороженном от остального мира самым надежным способом. Двоих дуэлянтов вводят туда и оставляют один на один, биться на смерть. В живых всегда остается только один. Все вроде честно, но согласно правилам, если выживает убийца, то он становится свободным человеком и преследовать его в дальнейшем уже невозможно. Мужчина высказал все это. Павлов согласно кивал.
  - "Хорошо. В целом верно. Но в каждом округе процедуры немного отличаются. Хотя и не слишком сильно, чтоб влиять на конечный результат". - Он скрестил пухлые руки на груди, или животе? Разобрать точно было невозможно. - "Как только мы прибудем к месту назначения, вас выведут и направят на территорию бывшего завода имени Ленина. Эта территория около 5 тысяч квадратных метров, включающая в себя как строения непосредственно цехов, так и прилегающие лесопосадки, овраги, пригорки...ну вы понимаете. Филина...простите. Филинова Сергея Григорьевича, так же введут туда. В каком именно месте вы знать не будете".
  Николай по-прежнему смотрел прямо в лицо собеседника, заставляя того вновь краснеть и потеть.
  - "После этого вы останетесь с ним один на один. Каждому из вас наденут вот такой браслет". - Павлов выудил из-под сиденья небольшой ремешок с блестящим циферблатом, который в данный момент был мертв. - "Он фиксирует состояние организма и передает на пульт контроля информацию. Пульс, давление, температура тела. Все это необходимо, чтобы сотрудники вовремя среагировали на гибель одного из дуэлянтов". - Следователь вновь убрал ремешок.
  - "Во избежание...нежелательных эксцессов, никто из сотрудников привлеченных непосредственно к дуэли не имеет данных о противниках. Проще говоря им неизвестно кто из вас убийца, а кто жертва. Таким образом, исключается возможность помощи одному из дуэлянтов. А то народ у нас сами знаете...могут и пристрелить ублюдка".
  Фургон подпрыгнул на особенно глубокой выбоине, заставив пассажиров вжать головы в плечи, во избежание соприкосновения с потолком.
  - "Полегче командир!" - Павлов выдал это беззлобно, будто для проформы. Водитель же даже не обратил внимания на замечание.
  - "Подъезжаем". - Без эмоционально бросил человек за баранкой. - "Еще пару минут и на месте".
  - "Вот и ладненько". - Следователь от чего-то напрягся, как боксер, ожидающий удара. - "И еще...я понимаю, вы должны быть на равных, правила и все такое...но, эта мразь не должна иметь ни малейшего шанса. Он...он...".
  Павлов замялся, подбирая слова. Николай смотрел на него отчетливо понимая, что должно последовать дальше. Он и сам считал, что честной драки убийца не достоин. Потому не удивился, когда в мясистой ладони следователя возник вороненый ствол. Небольшой пистолет утопал в его объемной ладони, и выглядел игрушечным недоразумением. Следователь протянул оружие Николаю.
  - "Вот. Спрячьте где-нибудь. Лучше в ботинок. Я прослежу, чтоб его не нашли". - Николай взял пистолет и был приятно удивлен внушающей доверие тяжестью этого смертоносного куска железа. - "Здесь 7 патронов. Он заряжен и готов к бою. Предохранитель спилен, чтоб не возникло возни. Сами понимаете, важна каждая секунда".
  Николай Петрович крутил оружие в руках. В тот момент он наконец понял, что готов убивать. Вот оно как бывает. Всю свою жизнь, мужчина не мог даже бродячую собаку пнуть. А теперь он полон решимости нанести смертельное ранение живому человеку. Нет, не человеку. Мерзкой твари, не достойной дышать. Он представил, как свинцовая посылка пробивает лоб Филина, как выбивает осколки черепа и куски мозгового вещества, как вытягивается его лицо...
  - "Вы стрелять умеете?" - Вопрос пришел из ниоткуда, не давая времени среагировать и ответить. Мужчина перевел взгляд с пистолета на следователя, затем неловко сунул ствол в высокий ботинок и натянул сверху штанину. Пистолет отчетливо обрисовывался даже под широкими штанами, обыскивать его должен будет слепой. Да еще и безрукий. Иначе оружие отберут.
  - "Да...вроде...разберусь". - Николай Петрович не сомневался, что в решающий момент действительно разберется. Фургон затормозил и моментально замер на месте. Мужчины внутри зашевелились.
  - "Еще кое-что, Николай Петрович". - Павлов коснулся его плеча, предлагая ненадолго притормозить. - "Увидите шанс - стреляйте. Не медлите. Не давайте ему возможности скрыться. Не говорите с ним. Убейте. Отомстите за дочь". В ответ последовал очередной отрывистый кивок. Будто он сам хотел поступить иначе.
  
  ****
  
  Когда фургон подпрыгнул на очередной колдобине Филин едва не грохнулся с узенькой, стальной скамейки. Удержавшись вертикальном положении лишь по случайности, он заерзал, устраиваясь удобнее, если это вообще возможно. Краем глаза преступник заметил, как напряглись его конвоиры. Нервные ребята. Интересно, им разрешено стрелять на поражение? Словно уловив немой вопрос, один из парней кивнул на короткий автомат и бросил.
  - "36 не летальных шоковых зарядов. Вздумаешь бузить, мало не покажется. Жить будешь, но не захочешь". - Вот значит, как. А кто сказал, что сейчас он этого хочет? В любом случае, получить такой пулькой приятного мало. Потому бузить, как выразился его любезный сопровождающий, Филин не собирался.
  Остаток пути прошел в молчании. Когда фургон замер, глубоко внутри вспыхнул крохотный огонек страха. Едва различимый теперь, он мог в мгновение ока разрастись неконтролируемым пожаром, охватив все человеческое естество пламенем дикого животного ужаса. Филин закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул, медленно выпуская воздух через широкие ноздри. Этому трюку он научился в каком-то старом фильме и только теперь решил проверить на деле. Помогло не сильно. Дверь отъехала в сторону, впуская в салон свежий прохладный воздух и первые лучи холодного осеннего солнца.
  - "Пора". - Один из конвоиров поднялся и схватив Филина за шиворот практически выбросил из фургона. Едва успев уберечь лицо от соприкосновения с твердой землей, мужчина в очередной раз растянулся во всю длину. Рядом грохнула пара берц, затем еще одна. Бандит попытался поскорее подняться, прежде чем его снова схватят за вывернутые запястья, но едва оторвал физиономию от земли, как тут же получил удар между лопаток.
  - "Лежать! Поднимешься, когда будет команда!" - Спорить с обладателем стол грозного голоса не хотелось, так что мужчина молча заскрипел попавшим между зубами песком. К первым двум парам ботинок прибавилась еще одна. Судя по налипшей на подошву грязи, вновь прибывший провел здесь уже некоторое время.
  - "На этот раз вовремя. Что это с вами?" - Его голос звучал беззлобно, но интонации выдавали усталость и нервное напряжение.
  - "Ой, заткнись Петрунь. Оформляй покойника". - Филин не сразу сообразил, что покойником назвали его. С чего бы это, он пока еще жив.
  - "Оформим, не учи. Первый еще 10 минут назад объявил о готовности. Не терпится ему. Копытом землю бьет...".
  - "Дебил ты, Петрунь. Будто не знаешь, ничего". - Самый крупны из конвоиров прервал фольклорный понос коллеги.
  - "Ладно, ладно. Знаю, что эта мразь сделала. Просто...скучно. Понимаешь?". - Никто не ответил. Похоже вопрос был риторическим. - "Поднимайте его. Сейчас все сделаю".
  - "Эээ...". - Только и успел промычать Филин, прежде чем сильные руки вновь привели дыбу в действие. - "Вот бля".
  
  ****
  - "Я сам парень. Разреши?" - Павлов оттеснил затянутого в камуфляж служаку, собравшегося было обыскать Николая Петровича на предмет запрещенных к проносу в зону дуэли предметов. Тот пожал плечами и предоставил тучному следователю это право без препирательств. Припав на одно колено, Павлов провел ладонями вдоль штанин, старательно избегая контакта с выпирающим на щиколотке пистолетом. Поднялся выше, похлопал по плечам, груди, спине. Все это время Николай стоял по стойке смирно, расставив чуть в сторону конечности. Последней деталью стал тот самый ремешок-браслет, застегнутый на правом запястье. Как только замок защелкнулся, на дисплее мигнул красный огонек.
  - "Вот и все". - Павлов извиняюще положил ладонь на острое, сухощавое плечо и кивнул в сторону высокого забора, напоминающего копию берлинской стены в полный рост. - "Как только вы окажетесь по ту сторону, дуэль можете считать начатой. Вернется только один из вас. Надеюсь это будете вы. Удачи".
  Николай напряженно поблагодарил спутника. Сделал шаг в направлении огромных ворот, услужливо распахнутых перед ним вооруженным сотрудником. Оказавшись в проеме, он замер. Это место будто жило по собственным правилам. Приятный утренний ветерок снаружи преобразился здесь в пронизывающие порывы, теплое солнце приобрело багровый оттенок, отовсюду веяло смертью. В мозгу зародилось трусливое чувство сомнения. Верно ли он поступает? Не дожидаясь, пока оно укрепиться Николай Петрович быстро зашагал вперед. Остановился только после того, как ворота за спиной не громко закрылись.
  
  ****
  
  - "Он хоть живой?" - Голос звучал едва слышно, сквозь мутную тягучую пелену. Филин попытался открыть глаза, но окутывающая его тьма никуда не делась. Он ослеп? Попытался дотронуться раскрытой ладонью до лица, убедиться, что веки действительно открыты, но резкая боль в суставах не позволила это сделать. С губ сорвался тягучий мучительный стон.
  - "Слышишь заплакал. Значит все нормально. Оформляй давай, и так задерживаемся".
  - "Слышу. Можно было полегче, как он теперь...там?"
  - "Как, как. Тебе не все равно? Оформляй говорю".
  - "Наручники хоть сними. Иначе не по правилам. Узнают, всем нагоняй устроят".
  - "Ну...правила, есть правила". - Кто-то привычно щелкнул браслетами освобождая запястья узника от оков. Филин наконец сообразил, что лежит лицом в грязи. Она то и лишает способности видеть. Он аккуратно, стиснув зубы, наклонил лицо к плечу и с силой утерся о рукав. Застывшая корка нехотя поддалась, осыпаясь с хорошо уловимым шорохом. Хорошо. Значит не все так плохо. Только вот руки все еще отказывались служить, похоже суставы таки не выдержали экзекуции. Это плохо.
  Прямо перед ним припал на корты кто-то из персонала.
  - "Вы слышите? Отдаете себе отчет в происходящем? Понимаете, меня?" - Голос звучал уже четче, доходчиво. Филин кивнул.
  - "Да".
  - "Сейчас вы будете направлены в зону проведения дуэли. Ваш соперник уже там. Он вошел с другой стороны, так что сразу вы не пересечетесь. Как только ворота закроются...".
  - "Ой, да ладно! Чего ты сюсюкаешься!" - Недовольный здоровяк схватил приходящего в себя бандита за шиворот и потащил к воротам. Тот не сопротивлялся. Преодолев распахнутый зев, отделяющий нормальный мир от сюрреалистичной камеры смерти, конвоир разжал пальцы. Филин замер, лежа на земле. На его запястье что-то нацепили. Неужто снова наручники? Нет. Задействовали только правую руку.
  - "Желаю скорее сдохнуть". - Служивый плюнул и удалился. Когда ворота закрылись, Филин так и не поднялся. Сдохнуть он не торопился.
  
  ****
  
  Едва оставшись наедине с незнакомым новым миром, Николай Петрович выудил пистолет. Его вес, удобная ребристая рукоятка, все это придавало уверенности. Раздумывая в какую сторону двинуться, мужчина огляделся. От запертых позади ворот простиралась широкая, бетонная дорога. Редко используемая, она шла прямо вперед и терялась где-то в густых зарослях. С тех пор, как предприятие прекратило свое существование, природа постепенно вступила в права и начала перекраивать местность. По обе стороны возвышались ели, их пожелтевшая хвоя заметно отличалась от привычного зеленого окраса по другую сторону. Что за место? Даже елки здесь жуткие.
  Мужчина двинулся вперед. Метров через 50 он наткнулся на побитый ржавчиной металлический указатель.
  ...МИНИСТ... ОП... 150 М
  - "Министров значит в жопу? Сложно не согласиться". - Николай различил впереди высокое строение администрации. Дорога вильнула в сторону и разделилась надвое. Одна из них пошла прямиком к строению, вторая начала уходить правее, пока не пропала из вида. - "Куда теперь? Где ты прячешься?"
  Мужчина замер в нерешительности. Поднял пистолет и направил дуло сначала в одну, после в другую сторону.
  - "Где ты! ГДЕ!!!" - Крик вырвался страшный, не человеческий, неожиданный. Что-то шевельнулось далеко впереди. У самого строения. В других обстоятельства различить это было бы невозможно, но теперь...Николай был уверен, что видит коренастую фигуру своего противника. Вон же он. Шмыгнул в дверной проем. Решил спрятаться. Ну ничего...ничего. Не опуская глаз вооруженный, мужчина двинулся вперед.
  
  ****
  
  ГДЕЕЕЕ!!!
  Крик заставил Филина вздрогнуть. Ему не удалось определить, как далеко находится его источник или даже с какой стороны пришел звук. Да и вообще, он не был уверен, что это был человек, а не зверь. Отчетливым было лишь осознание ярости и отчаяния кричавшего. Нужно подниматься. Руки все еще отказывались служить, потому мужчина уперся лбом в землю, чувствуя, как острые камешки царапают кожу. Больно. Но боль не враг, она поможет. Сознание постепенно прояснялось. Подтянув ноги под себя, он поднялся на колени, постоял так несколько мгновение и рыком поднял себя уже вертикально. Пошатнулся, но сумел сохранить равновесие и остаться на ногах.
  Вокруг простирался сплошной лесной массив. Деревья с пожелтевшей хвоей, невысокие кустарники. В 10 метрах позади, высокое ограждение, отрезающее путь к отступлению. Плевать. Отступать ему некуда. Сейчас необходимо разобраться с конечностями. Прошагав нетвердой походкой к шершавому стволу вековой ели Филин что есть сил приложился плечом о его твердую поверхность. Яркая вспышка затмила разум, на секунду. Но сустав встал на место. Он тяжело задышал. Нужно повторить это еще разок.
  БАХ!
  Вторая рука теперь тоже не подведет. Нужно идти...но сил нет. И нет понятия в какую сторону двинуть. Интересно, какова площадь этой площадки для смертоубийства? Как долго соперники могут бродить по округе, так и не встретившись? Как всегда, в нашей стране, ничто не доводится до ума. Оттолкнувшись от ствола Филин зашагал вперед, скрываясь в густых зарослях. Если придется, он готов подать голос. Только бы не получить пулю раньше, чем появится возможность все объяснить. Только бы было время.
  
  ****
  
  Выставив перед собой ствол, Николай Петрович подошел вплотную к зданию. Серое, построенное еще в советской, неприглядной стилистике, оно возвышалось памятником почившей эпохи. Многочисленные окна зияли провалами давно выбитых стекол. Двери сняты с петель и покоятся перед невысокой, в несколько ступеней лестницей.
  - "Ты там? Ублюдок! Я пришел за тобой!" - Мужчина остановился в метре от лестницы, так и не решившись преодолеть первую ступеньку. - "Я убью тебя. Слышишь? Как ты убил ее...как...как...". - На глаза вновь выступили слезы. Странно. Он думал, что теперь уже не сумеет заплакать. Но вот, сумел. Глупо, но ему не хотелось предстать перед этим преступником с красными от слез глазами. Не хотелось еще раз быть осмеянным. Попытавшись утереть слезы, Николай Петрович неловко ткнул себе в лицо затвором пистолета. Несильный удар пришелся точно по очкам, которые с противным звуком бренькнули о метал и слетев с острого носа упали на под ноги. Только этого не хватало.
  Метнувшись за ними, мужчина принялся беспомощно шарить свободной рукой перед собой. Нащупав дужку, он ухватился за нее и попытался водрузить окуляры на место, но почувствовал болезненный укол у переносицы и скривился. Линзы оказались разбиты.
  - "Черт! Только этого не хватало". - Если бы слезы уже не стекали по впалым щекам, он наверняка зарыдал бы от обиды. Без очков он становился почти беспомощным. Как слепой щенок. Вытянув вперед руку с оружием, мужчина попытался взять на мушку покореженную урну, в трех метрах перед собой. Близоруко щуря веки, он водил стволом из стороны в сторону, но так и не сумел как следует прицелится. Все расплывалось, представая размытым пятном. - "Черт".
  Позади раздался шорох. Николай напрягся. Быть может показалось? Или ветер. Но звук повторился. Из чащи к нему кто-то приближался. Он резко развернулся и не надеясь на удачу отправил две пули в ту сторону. Громкие хлопки оглушили не привыкшего к стрельбе мужчину, а отдача едва не выбила пистолет из руки. Он не видел ничего, а теперь еще и почти не слышал. Вот он значит - конец. Внезапно слева возник какой-то силуэт. Николай попытался среагировать, но не успел даже повернуть корпус. На запястье защелкнулись стальные тиски, а оружие вдруг выскочило из потных ладоней.
  - "Прости дочка".
  
  
  ****
  
  Филин едва не прошел мимо. Густые заросли заброшенного пролеска надежно скрывали невысокое здание от посторонних глаз. На его счастье, противник самолично выдал свое присутствие. Раздавшийся неподалеку крик заставил бандита замереть в нерешительности. На мгновение он подумал, что его заметили и сейчас последует выстрел. Но прошла секунда, затем еще одна и он начал понимать, что нападения не последует. Выдохнул. Огляделся и пошел на звук.
  Метров через 15, за стволами деревьев забрезжил просвет. За ним открытое пространство и побитое временем здание из красного кирпича, отделанного серой глиной. Преступник снова остановился и прислушался к едва различимому звуку соприкосновения металла со стеклом. Осторожно, чтобы не выдать своего присутствия, он выбрался на свет. Подле главного входа, тяжелые двери которого лежали снятыми с петель, согнувшись сидел тощий мужчина. Его руки шарили по грязной бетонной площадке, что ранее, наверное, служила подъездной аллеей, но давно утратила былой лоск. Что он ищет? Заинтересованный, Филин прошел дальше. Он держал фигуру перед собой в поле зрения, готовый в любое мгновение бросится обратно, в спасительные заросли. Так бы и случилось, но разбросанное повсюду битое стекло предательски скрипнуло под подошвой.
  Мужчина впереди резко развернулся и не целясь начал палить в его сторону. Первая пуля выбила кусочек бетонной крошки прямо у ног бандита, вторая ушла далеко мимо. Не дожидаясь, пока стрелок скорректирует огонь, Филин бросился влево. Одновременно с этим, он начал сближение со стрелком. Чем ближе он подходил, тем отчетливее становилось, что опасности противник теперь не представляет. Близоруко щуря глаза, он вилял вытянутым перед собой стволом из стороны в сторону, не в силах найти цель. Вот оно как. Оставшиеся метры Филин буквально пролетел. Одним могучим прыжком, какому позавидовал бы иной спринтер, он сократил расстояние до необходимого минимума. Правая рука его замкнулась на тонком, словно женском запястье стрелка. Резко уводя его руку еще дальше в противоположную себе сторону, он ухватился за теплый после выстрелов ствол пистолета и вырвал его, не чувствуя даже намека на сопротивление.
  Обезоруженный противник должен был сдаться, задрать ладони кверху, молить о пощаде. Сделать хоть что-то, в попытке сохранить свою жизнь, но ничего из перечисленного не последовало. Вместо этого, тщедушный задохлик сумел наконец сориентироваться и вцепился тонкими пальцами в горло нападавшего. Стальная хватка, столь не свойственная представителям трусливой интеллигенции. Длинные ногти, превратившиеся в птичьи когти, впились в кожу, проколов ее в нескольких местах. Филин крякнул от неожиданности, отпрянул в сторону пытаясь стряхнуть противника, но запнулся о усеявший округу мусор и повалился навзничь. Николай Петрович грохнулся сверху, продолжая разрывать его плоть, лишая возможности набрать воздуха.
  Пистолет ударился о бетон и отскочил в неизвестность. Теперь он им не нужен. Заныли еще не сросшиеся ребра, превращая оставшийся в легких воздух в раскаленное масло, не пригодное для дыхания. Бандит захрипел, его противник злобно рычал...Двое мужчин барахтались на битом стекле, не обращая внимания на новые порезы и ссадины. Одежда на спине, коленях и локтях превратилась в лохмотья, пропитанные свежей кровью. В глазах у обоих потемнело. У одного от заполонившей все естество ярости, второго же постепенно убивало кислородное голодание. Значит вот так все и закончится? Филин слабел. Он все еще пытался сбросить с себя бешенное животное, еще недавно так отчетливо казавшееся безобидным слабаком, но сделать это оказалось невозможно. Зрение окончательно покинуло его, конечности стали ватными, непослушными. Руки больше не принадлежали ему, они жили собственной жизнью и сейчас хотели прикинуться безвольными канатами. Это им удалось. Конец. Конец.
  КОНЕЦ....
  
  ****
  
  Убийца, жестоко расправившийся с его дочерью, распластался на земле. Николай Петрович чувствовал, как колотится его сердце, отбивая яростной перезвон пульсирующей жилкой под подбородком. Разбитое лицо перекосило от боли и ужаса. Пожелтевшие от дешевого курева и плохой гигиены зубы хрустели, стиснутые в спазматическом клинче. На губах вступила кровавая пена, он подыхал. Еще минута...несколько секунд и все будет кончено. Мужчина приблизился почти вплотную к мерзкой физиономии, словно ласковый любовник в надежде сорвать поцелуй. Но целовать он его не хотел. Нет. Он должен как следует рассмотреть каждое трепетное движение его мускул, впитать запах исходящего в смертельной агонии тела, почувствовать гибель.
  Движения противника становились все менее акцентированными, вялыми, не опасными. Из пережатого горла вырывался нелепый, мышиный писк. Наконец руки обмякли и упали вдоль тела. Больше подонок не сопротивлялся. Странно, но эта картина не принесла даже толики того удовлетворения, на которое рассчитывал мститель. Убийца испускал дух в его руках, но вместо облегчения пришло лишь разочарование. С трудом преодолевая сопротивление занемевших пальцев, Николай Петрович разжал хватку. Сполз с обмякшего тела и примостился рядом, упершись в грудь поверженного противник острыми локтями. Почему так?
  - "Почему так?" - Мужчина сидел на холодном, вспаханном едва прекратившейся схваткой мусоре. Он шептал, едва слышно. - "Почему? Почему так? Почему?"
  Он с силой ткнул изодранным локтем под ребра лежащего позади противника. В ответ тот слабо застонал и слабо колыхнулся. Филин был все еще жив, хотя и на самой грани.
  - "Так вот оно что". - Николай Петрович отстранился, уперся на раскрытые ладони. В кожу тут же впились острые осколки. Не обращая внимания на острую боль, он развернулся, положил большой палец у основания носа бандита, там, где тот встречается с верхней губой и с силой нажал. Стоны стали сильнее. Этот эффективный метод приведения в чувства Николай Петрович подчерпнул Бог знает из каких источников. Почему самая бесполезная в обыденной жизни информация никогда не вылетает из головы, в отличие от различных дат, паролей и прочих вещей?
  - "Давай...приходи в себя мразь..." - Слова были произнесены с почти материнской заботой. Словно в ответ на них, Филин раскрыл глаза. Налитые кровью, с полопавшимися от напряжения сосудами, они смотрели бестолково. Он глубоко вдохнул воздух и тут же зашелся болезненным кашлем, отхаркивая себе на лицо сгустки запекшейся крови. Сфокусировав наконец взгляд на Николае, бандит начал беззвучно шлепать губами. Он что-то говорил, но разобрать слова было не просто.
  - "Что? Что-то хочешь сказать? Поделиться чем-то? Душу облегчить перед смертью? Так я тебе не батюшка, нет. А грех твой, сам господь не отпустит, ублюдок".
  - "Не...не...убифал...неуби...фал...ее". - Филин натужно продолжал извлекать из передавленной глотки звуки, настойчиво складывая из них слова. - "Не...убифал...ее...".
  - "Ах ты мразь. Жить хочется, значит?" - Николай Петрович оперся на широкую грудь бандита локтями, от чего тот снова зашелся кашлем. - "Не убивал теперь? А кто? Кто убивал?"
  - "Ска...шу...скашу...дай...воды...дай...скашу".
  - "Нет у меня воды. Поссать могу. Будешь?" - Николай сам удивлялся такой циничности, вот бы его сейчас видели коллеги из университета. Бандит снова скривился. Он умирал. На этот раз очевидно, кровь, сочащаяся из уголка его рта с каждым вздохом, не давала повода усомниться. Николай Петрович ослабил давление.
  - "Черт с тобой. Он выуди из-за спины небольшую флягу, выданную еще при инструктаже. Подавись тварь". - Филин сделал жадный глоток, но поперхнулся и его вырвало. Вода, смешанная с кровью и желудочным соком, выплеснулась из его глотки несильным, но устойчивым фонтаном. На удивление это обстоятельство добавило ему сил. Голос зазвучал уже тверже, хотя по-прежнему тихо.
  - "Я много говна сотворил. Но это...это не мое. Девочек я не трогал, никогда" - Он с надеждой посмотрел на противника. - "Эх...закурить бы сейчас".
  Но тот лишь мотнул головой.
  - "Бросил. Дочка ругалась". - Николай снова оскалился. Ярость возвращалась. - "Что значит "девочек" не трогал? Почему, девочек?"
  - "Твоя дочка не первая. Далеко не первая. Он...и раньше это делал".
  - "Да кто Он?! Говори уже!"
  - "Он больной. Иногда подбирал их просто на улицах, по пути с работы. Выбирал таких, которых искать не станут. И...делал...что хотел".
  - "Ты слышишь меня? Отвечай мразь!"
  - "А я мразь, да... помогал ему. Он звонил, когда закончит, и я от них избавлялся. Ну...от того что осталось". - Филин окончательно поник, на глазах его выступили слезы. Крупные, кровавые капли застыли между век, цепляясь за густые ресницы. Он словно позабыл, что значит плакать. А теперь вот пытался импровизировать. - "Грузил их...увозил...закапывал...иногда сжигал. А после сидел и ждал, ждал очередного звонка. Надеялся, что он остановится, или кто-то другой остановит его...Не остановили...".
  Возникла короткая пауза. Филин приподнял голову над землей.
  - "Убей меня...она обещала, что все закончится. Я...не могу так больше. Не...могу". - Он пытался поймать взгляд собеседника, но тот смотрел в сторону, словно позабыв обо всем на свете. - "Если помогу тебе...она обещала".
  - "Кто Она?" -Николай Петрович знал ответ на этот вопрос, но все равно должен был задать его. Чтобы понять, что не свихнулся.
  - "Оля. Она ведь говорила с тобой. После всего". - Голова Филина снова упала, глухо ударившись затылком о бетон. - "Говорила. Я знаю".
  - "Кто он?" - Николай чувствовал опустошение. Он подошел к самому краю и когда наконец приблизился, готовый прыгнуть, оказалось необходимо возвращаться. - "Скажи. И все закончится".
  - "Я его не видел...только по телефону. Он платил...я делал работу. Больше не могу". - Бандит закашлялся. На губах вздулся большой кровавый пузырь, лопнул, привнеся еще немного ярких красок в сумрачный, постылый мир. - "Конверт...отправил тому следователю...Павлову. У него...теперь он знает..."
  
  
  ****
  
  Тучный следователь Павлов гнал свой старенький внедорожник по оживленным в час пик улицам. Не обращая внимания на сигналящих ему со всех сторон водителей, мужчина перебирал в голове возможные исходы дуэли, к которой самолично приложил руку совсем недавно. Кто же остался в живых, одержав верх в дикой, узаконенной государством бойне? Неужели Николай Петрович сумел-таки остаться в живых? Это предположение вызвало бы смех у любого знакомого с противниками даже поверхностно человека. Никто из них не давал заморышу ни шанса. Ни единого. Выудив из глубокого внутреннего кармана мобильник, он не глядя набрал номер и приложил трубку к уху.
  - "Слушаю?" - Ответили почти сразу, после первого гудка. С чего бы такая пунктуальность? Павлов замялся, но попытался взять себя в руки. Ловко лавируя между неторопливыми в городском потоке автомобилями, он то и дело выворачивал руль в сторону.
  - "Это снова подполковник Павлов. Вы можете точно сказать, кто из дуэлянтов сейчас перед вами? Мне...мне необходимо это знать?" - Голос его заметно дрожал и однажды едва не сорвался на фальцет. По ту сторону предпочли не заметить этого недоразумения.
  - "Вы же знаете, согласно правилам, у нас нет данных на участников. Не могу ответить точно. Скоро все будет ясно. В любом случае, этот мужчина явно не в себе".
  - "Да...да". - Павлов снова вильнул в сторону, уходя от неминуемого столкновения с груженой фурой. - "Я скоро приеду".
  - "В этом нет необходимости подполковник..." - Павлов нажал отбой и бросил погасший гаджет на заднее сиденье.
  - "Нет необходимости. Много вы знаете". - Он попытался надавить на газ сильнее, но педаль и без того была вжата в пол до упора. Павлов покосился на объемный коричневый конверт, подписанный ровным, аккуратным почерком.
  Начальнику оперативной группы Подполковнику Павлову А.Н.
  Срочно
  Лично в руки.
  Город скоро остался позади. Трасса вывезла внедорожник за пределы жилой местности, туда, где много лет назад кипела рабочая суета. К заводу имени Ленина. Разбрасывая широкими колесами застоявшуюся грязь, джип резко затормозил, окончательно замерев лишь в полуметре от крытого блокпоста. Скучающий автоматчик в новеньком камуфляже и полумаске с красной полосой на уровне глаз неторопливо направился к водительскому месту. Не дожидаясь пока дежурный приблизится, Павлов распахнул дверь и вывалился наружу, объемный коричневый конверт скользнул следом, приземлившись подле начищенных форменных ботинок. Напрягшийся вояка направил на тучную фигуру подполковника ствол короткого автомата.
  - "Стой!"
  - "Спокойно парень. Свои". - В мясистой ладони мелькнули красные корочки сотрудника органов. - "Где выживший?"
  - "Как положено, гражданин подполковник. В медчасти. С ним работают медики". - Дежурный заметно расслабился. Угроза миновала, никто не пытается проникнуть на вверенную ему территорию, а значит можно снова занять место в уютной будке и продолжить плевать в потолок.
  - "Хорошо...это очень хорошо". - Павлов неловко спрятал удостоверение обратно. Рассеянно осмотрелся, будто был здесь впервые. - "Медчасть? Где?"
  Дежурный неопределенно махнул рукой в сторону небольшой, полевой палатки защитного цвета. Такие использовали еще с военной операции в Афганистане. Следователь кивнул и засеменил туда, смешно перебирая толстыми ногами, напоминая взволнованного бегемота. Конверт так и остался лежать у распахнутой водительской двери.
  Дождавшись, пока подполковник удалится на безопасное расстояние дежурный приблизился к внедорожнику. С благоговейным трепетом он прикоснулся к гладкой поверхности, сунул голову в затянутый коричневой кожей салон, с интересом рассматривая цветастую приборную панель. О такой машине он мечтал давно. Под ногой что-то хрустнуло. Увлеченный парень вздрогнул, будто над ухом кто-то выстрелил. Нет. Это всего лишь коричневый конверт. Должно быть прибывший майор выронил. Протянув руку поднял его, ощутив неожиданную тяжесть. Нужно, наверное, вернуть. Вдруг что-то важное? Только пост покидать нельзя...вот засада.
  
  ****
  
  Пожилой мужчина в застиранном белом халате, небрежно накинутом на привычный уже камуфляж, подкачивал тонометр, наблюдая за совершающий оборот стрелкой. Сосредоточенный, он ловко орудовал прибором для замера давления, что выдавало в нем штатного медика.
  - "Немного повышено. Но...в пределах нормы, если сделать скидку на то, через то вам пришлось пройти. Как вы себя чувствуете? Головокружение? Боль? Дискомфорт?" - Сидящий перед ним, на покрытой жестким кожзаменителем кушетке, мужчина не ответил. Но этого как будто и не требовалось. Врач занимался своими обязанностями, предпочитая лишний раз не тревожить окровавленного, измученного пациента. Тот же неотрывно наблюдал за широким пологом, заменяющим входную дверь. Он чего-то ждал.
  Первым в палатку ворвалось тяжелое, прерывистое дыхание страдающего от избыточного веса человека. Глубокие, сиплые мотивы с мучительным писком выходили из его легких. Матерчатая ткань трепыхнулась, впуская в помещение объемное тело подполковника Павлова. Не сразу он справился с тканью, прошел внутрь и замер, уставившись на дуэлянта.
  - "Слава Богу, это вы Николай Петрович. Поквитались-таки с мерзавцем? Ну туда ему и дорога падле". - На мгновение их глаза пересеклись. Взволнованный, бегающий взгляд и близорукий прищур. Пауза затянулась, словно оба отыгрывали эпизод на сцене заштатного театра. Растекающееся напряжение становилось все более ощутимым.
  - "Поквитался, Александр Никанорыч. Вот только не с тем". - Николай Петрович поднялся, но сделал это слишком поспешно, так что через мгновение вновь оказался на пятой точке. Пожилой доктор всплеснул руками и бросился к нему.
  - "Ну что же вы, уважаемый? Не нужно так напрягаться. Все позади. А сейчас вам необходим покой". - Он положил мозолистую, с широкими костяшками, так не похожую на врачебную, руку на перепачканное запекшейся кровью плечо. - "И я не шучу. Отдохните". Все это время Павлов потихоньку отходил к выходу, пятясь на подобие ожиревшего рака.
  - "Стоять! Отдай конверт. Знаю он у тебя. Такое не оставляют без присмотра". - Ладонь медика отброшена в сторону. Николай Петрович на ногах. На сей раз он оперся ладонями о небольшой металлический столик, от чего склянки и тюбики полетели на земляной пол.
  - "Да что, собственно, происходит?"
  - "Конверт". - Злобный прищур близоруких глаз сейчас буравил острее фирменного немецкого перфоратора. - "Иначе я сам...возьму".
  - "Мужчина...покиньте палату. Не видите, он не в себе!" - Врач попытался успокоить Николая, но неожиданно получил зуботычину и отпрянул. - "Охрана!"
  Павлов развернулся вокруг своей оси и попытался выскочить вон, но на его спине кто-то повис, цепляясь тонкими пальцами за волосы, выкручивая уши, сжимая шею. Следователь заверещал и теряя равновесие вывалился вон. На шум уже торопились вооруженные короткими автоматами охранники. Двое из них схватили беснующегося мужчину, профессионально заворачивая ему руки. Следователь на четвереньках отполз в сторону.
  - "Конверт! Я знаю, он у тебя! Заберите у него конверт!" - Николай Петрович в остервенении рвал зубами собственные губы, пытаясь вырваться, сбросить с себя крепких парней в униформе.
  - "Нет у меня никакого конверта! Слышишь нет! Что он тебе сказал? Ты...как ты поверил подонку...Убийце!" - Он сидел на толстом заду. Рубашка выбилась из-под кожаного ремня, а лицо выражало испуг вперемешку со страшной обидой. - Держите его крепче, парни. Похоже все...спекся бедолага. Жаль".
  Натужно кряхтя он поднялся на ноги. Начал было отряхивать штанины, но потом плюнул на бесперспективное занятие. Разогнулся и еще раз посмотрел на беснующегося окровавленного мужчину. Покачал головой.
  - "Обманул тебя Филин. Я ведь предупреждал...не верь ему, не говори вообще. А ты? Эх...Ну ничего. Главное, этой мрази больше нет. Ведь нет же?" - Павлов радушно улыбнулся. Волнение, паника, обида...его отпустило. Теперь здесь был прежний следователь. Упертый и добродушный. Он приблизился к Николаю Петровичу, присел на одно колено. Тот уже успокоился и подавленно зарылся лицом в холодную грязь. Его все еще крепко прижимали к земле, но не испытывая сопротивления хватка постепенно слабела. - "Ты держись, хорошо?".
  - "Гражданин майор! Вот вы где...что здесь случилось, вообще?" - Молодой дежурный старался держаться уверенно, но картина перед его глазами оставляла в недоумении.
  - "Ничего парень. Уже ничего". - Павлов поднялся, все еще не спуская с глаз с лысеющего затылка лежащего ничком мужчины. - "Все закончилось".
  - "Ааа...ну ладно. Я чего прибежал-то. Вот, вы обронили". - Он протянул перепачканный, коричневый конверт из плотной бумаги. - "Волновались очень. Ну я и решил вернуть, вдруг что-то важное".
  Дежурный искренне улыбался, совершенно не понимая, почему та вытянулось и помрачнело лицо майора. Его толстые щеки покраснели, из-под пышных усов выкатилась тяжелая капелька пота.
  - "Что-то не так?" - Он все еще держал конверт, к которому так никто и не решился прикоснуться.
  - "Нет...все так". - Николай Петрович произносил слова даже не поднимая лица. Все стало очевидно. Филин не обманул. - "Я требую дуэли, гражданин следователь".
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"