сегодня - день Сатурна, и картография лица в лимонной яркости банного зеркала тверда и определенна; скользя взглядом с правого виска на левый и обратно, удовлетворенно отметив их благородную подсоленность, я подогреваю в раковине под струей кипятка бутылку с подслащенным напитком цвета красной карамели
мое горло слабо и болезненно, оно истончено, как ружейные стволы, протертые толченым кирпичом, накануне Крымской кампании
слив почти закупорен, и вода заполнила голубое фарфоровое лоно; на ее поверхности клокочут слюдянистые пузыри, вроде нарывов на лягушачьей шкуре; волокна на решетке свидетельствуют о зловещем могуществе медузообразных тварей, плодящихся в канализации
бутылка, ранее почти опорожненная, позорно всплывает задом вверх; будь я Гиерон, тиран Сиракузский, запек бы Архимеда в медном быке - думаю я, запрокинув голову и судорожно всасывая содержимое пластика; струйка щекочет подбородок; небесная механика заплетает в косу уходящую воду
я намереваюсь набрать какой-нибудь из женских номеров и назначить свидание; квадратный список в смартфоне - вавилонская клинопись, сферический список в мозгу - египетские иероглифы
но есть лишь три главные богини, три выпуклые нити мерцающего шитья на таинственном плаще вожделения, три перевивающиеся ртутные молнии на серой плоти луны
одна - маленькая, как гимнастка, с грудным голосом и смуглой, будто слегка пассерованной в масле, кожей; волосы - каре с загибом внутрь - колко целуют узкую амфору шеи; лупоглазая пума, испанская гитара, греческий огонь
другая - сладостно дебела и снежна, с примесью скарлатинного румянца, воздушно-тяжела; она владеет искусством массажа; легкие, целомудренно-бесстыдные касания ее ладоней меж полушарий моих ягодиц напоминают то, как ласкает голого пловца купоросная морская толща
третья - кудрява, рыжеволоса и победительно курноса; несомненно, она - окрыленная скрипка между иными инструментами; вкрадчиво и вдумчиво покачиваясь, цокает на высоких шпильках, подчеркивающих великолепные мускулы икр и крутость бедер; в парфюмерной лавке она заведует амброй, сандалом и магией
они так прекрасны; и вполне закономерно, что в итоге я, как и всегда, не избрал ни одну; ибо мне, алмазному в иллюзорном, достаточно слать осеменяющие лучи к воображаемых сгусткам иллюзии, чтобы они, сгустки, оплодотворились, восприняли очертания и затеяли завораживающий танец метаморфоз; с меня же "довольно сего сознанья"
впрочем, возможно, женщины тривиально отказывают мне в любви, никаких списков номеров - кроме, разумеется, телефона начальника - у меня и в помине нет; именно такое разоблачение могли бы совершить люди, знающие меня хорошо - но таковых никогда не было
и, сходив в магазин, пообедав готовыми котлетами, отдав дань рукоблудию, я погружаюсь в оцепенение беспредметного сна