Выйдя из автобуса, бегу нв квартиру моей бабушки, которая живет в высотке на девятом этаже. Ей 95 лет, почтенный возраст, а мне недавно исполнилось 40. Как говорится в этом случае - рубикон пройден. Выдает мой возраст седина, которая назойливо лезет в глаза по пробору волос. Давно надо было бы покраситься, но все как-то руки не дошли. Каждое утро себя настраиваю, что надо сходить в парикмахерскую, но каждый день возникают разные обстоятельства и моя проблема остается нерешенной. Вот и сегодня после обеда прозвучал звонок и трубка голосом моей тетки сообщила, что мне надо ехать к бабушке. Хорошо, что мои дети уже не маленькие и сами могут позаботится о себе, пока я буду выполнять свой семейный долг.
Этот долг свалился на мои плечи недавно после того, как мы потеряли тетю Нину. Год назад младшая дочь бабушки решила забрать ее жить к себе, чтобы не мотаться каждый день в пригород. До этого времени моя бабушка жила сама в своем небольшом домике на окраине города. Чистая светлица всегда меня привлекала старыми семейными фотографиями. Тут и прабабка моя и прадед еще молодые строго смотрели с пожелтевшей фотографии. И сама бабушка в подвенечном платье широко улыбалась вместе с дедом, который пропал в военные годы. Ушел с ополчением, а она осталась одна с тремя девчушками. Тут же на стене и их фото, где они уже девушки красиво одетые и причесанные. Чуть ниже справа примостилось в маленькой деревянной рамочке фото моей мамы с отцом, где они держат на руках нас с братом. Мама сейчас живет с отцом на хуторе, вдали от цивилизации, так что оказать посильную помощь моей бабушке она просто не может. Рядом с домиком был небольшой фруктовый садик, а главное ряды клубники манили к себе летом спелой ягодой и прохладой.
Нина жила с мужем в многоэтажном доме в спальном тихом районе. Рядом магазины, поликлиника, небольшой парк. Долго пришлось ей уговаривать маму продать свой старый домик и переехать жить к ней. Спасибо сестры помогли в этом вопросе, настояли, опираясь на то , что самой стало небезопасно жить, что могут не только ограбить, а просто убить. Такое настало сложное время, когда человеческая жизнь ничего не стала стоить. И в сумме с другими аргументами в пользу переезда этот стал самым весомым, и итоге бабушка переехала жить к дочери Нине.
Ну вот и подъезд, лифт и нужная квартира. Достаю ключ, перевожу дух, открываю дверь и вхожу. Из большой комнаты льется потоком музыка, а опираясь на трость у двери меня ожидает бабушка, на вид щупленькая, худенькая, а глаза молодо сверкают и на лице улыбка.
- Я уже думала, что никто и не прийдет. Все жду и жду, а никто и не приходит. - Здравствуй Нора, здравствуй детка! Проходи, грейся, видно замерзла пока шла с автобуса.
- Здравствуй дорогая бабушка, - отвечаю я и прижимаю к себе ее хрупкое тельце.
- А я уж думала, что никто и не прийдет,- вновь сокрушается старушка и усаживается к столу, а я иду с покупками на кухню и готовлю нам легкий ужин. На кухне в траурной рамочке на столе стоит портрет Нины дочери бабушки.
Я согреваю ужин, и думая о ней, вновь и вновь спрашиваю себя:
- Есть ли и моя вина в смерти Нины, что я не смогла сделать, чтобы спасти, удержать ее. Мы все ходим под богом и он властвует над нашими судьбами, но все же будь я понастойчивей, может и можно было бы избежать трагедии.
Нина, ее муж и бабушка стали жить вместе, а сестры изредка наведывались к ним, в основном по праздникам. Со временем стали замечать, что Нина сильно изменилась. Она из веселой, вечно улыбающейся женщины, которая готова была всем помочь и всех поддержать, стала замкнутой, рассеянной. Она, сидя в кругу своих родственников оставалась какой - то одинокой , погруженной внутрь себя. Нина вдруг останавливалась и подолгу смотрела в одну точку, забывая о тех, кто был рядом с ней. Сначала такое ее поведение вызывало улыбки и шутки. Сестры подтрунивали над ней, шутили, но вскоре такое поведение стало вызывать беспокойство и некоторое раздражение окружающих. Бабушка стала упрекать Нину в невнимательности, забывчивости. Потом стала ставить ей в укор, что привезя ее сюда она мало уделяет ей внимания, что не уважает свою старую мать. На некоторое время это воздействовало и Нина как бы стряхивая с себя наваждение вновь становилась сама собой, а именно: внимательной и заботливой дочерью. Однажды она сказала мне:
- Я наверное схожу с ума, передо мной тьма и я не вижу дороги по какой мне надо идди, - а потом вроде спохватившись добавила, - Поверь мне, я не сумасшедшая.
Мне надо было тогда разговорить ее, узнать что ее тревожило и печалило, надо было заставить ее сходить к врачу, ну просто за руку взять и отвести к врачу. А если бы упиралась , то связать и силой заставить. Если бы я знала, что так трагично все завершится, но я посчитала бестактным влезать в чужую семью. А какая в сущности чужая, если она моя родная тетка была. Может сыграло свою роль разница в возрасте, и я не посчитала нужным вмешиваться. Хватит себя оправдывать, конечно и моя вина есть в том ,что случилось. Я смалодушничала, осталась равнодушной, свой покой и свое спокойствие поставила выше семейного долга, который приписывает всем членам семьи заботу о наших близких.
В тот день Нина вернулась с работы, приготовила обед, покормила бабушку, при этом была особенно тихая, молчаливая. Потом взяла из кухни табурет и вынесла его на балкон, залезла на него и прыгнула вниз с девятого этажа. Через несколько минут бабушка стала звать Нину, и не дождавшись ее, стала искать. И только выглянув с балкона увидела ее распростертое тело внизу на тротуаре.
После похорон, долго семья гадала и предполагала, что могло Нину подтолкнуть к самоубийству. Бабушка говорила, что она любила ее и не обижала, муж божился, что был заботливым и внимательным, а сестры предположили, что она просто сошла с ума. Ведь здравомыслящий человек не сможет на себя наложить руки, если его окружают любящие его люди. Остается одно - сумасшествие.
Через месяц муж Нины съехал с квартиры к другой женщине. Бабушка осталась одна в квартире. И теперь наш семейный долг присматривать за бабушкой по очереди.
Я приготовила ужин и мы вместе с бабушкой поужинали под звуки громко говорящего телевизора. После того как не стало Нины, бабушка не может выносить тишину, спасением для нее стали телевизионные программы. Улаживая в кровать бабушку, я долго подтыкала ей под бока одеяло, выслушивала ее капризы и недовольство. Трудно со стариками, они хуже маленьких детей. Нужно проявлять терпение и выдержку, в противном случае будут слезы и обиды.
Пожелав бабушке спокойной ночь, я сама расположилась на диване, и засыпая подумала, что на этой неделе я свой семейный долг выполнила.