Владимир Блинов

        "Рамки будней скучны и тесны..."
        (В. Цивунин, "Время листьев", Коми книжное издательство, 1992 г.)

"Время дурное. Дурные манеры.
Стихи сочиняют ротационеры..."

        С некоторым предубеждением начал я читать эту тоненькую книжку с непонятным и отвлечённым названием "Время листьев". Пусть "время" ("о времени и о себе"), но почему "листьев"? Опадают? Тогда это осень, окончание жизни. А автор, знаю, не настолько немолод, чтобы говорить о своей осени...
        Предубеждение было ещё и от того, что года два с половиной назад, читая стихи В. Цивунина, которые он приносил в издательство^\1, я подумал о них примерно так: "Да, душа есть. Да, продолжать надо. Но надо и учиться". И вот неожиданно интересная, глубокая и вполне зрелая книжка. Вслушайтесь, вдумайтесь.

        Лениво пьём, лениво слушаем
        Свою, чужую болтовню.
        Лениво ищем место лучшее
        И льнём к неяркому огню.
        Но вот уже вино кончается.
        Ну что ж, пора и по домам.
        И плавно так земля качается
        Под каблучками наших дам.

        И прошло-то немного времени, а как выросла, как похорошела поэзия Цивунина. Некоторые стихи, написанные последними, так и хочется процитировать, хотя бы отдельными строфами.
       
        Зачем я мудрости служил,
        Раз мне она не служит,
        Когда почти не стало сил
        И жизнь опасно кружит...
        /.../

        Ни похвал, ни упрёков не слушая,
        Как Господь на седьмой день творения,
        Написать своё самое лучшее
        Предпоследнее стихотворение...
        /.../

        В последнее время политика проникла и в стихи, многие зарабатывают на ней популярность. Цивунину явно чужды и политика, и шумиха, он только в себе и сам по себе. Есть у него желание удивить своими стихами, и, пожалуй, это желание - из глубины чувства. Может быть, излишне часто выходит он на тему смерти ("...Принял словно благодать / Я умение растений / Тихо-тихо умирать", "...И тихо падаю с листвой", "...И смерти - нет. Есть ночь и сад", "...Ночь предложит умирать", "Я падаю во тьму").
        Его учителя - поэты начала века: не напрасно один из стихов посвящён Георгию Иванову, мудрецу и знатоку тайн души человеческой. Вообще у Цивунина немало декадентского, а хотелось бы побольше света, тепла и энергии. Вспомним Б. Пастернака, который писал об опасной "вакансии поэта". Она, эта вакансия, увлекает и берёт в плен тогда, когда читателю есть что услышать, увидеть и взять для себя.

        Ждём мы лета, ждём зимы.
        Ждём кого-то и чего-то.
        "От тюрьмы да от сумы..." -
        Ежедневные заботы...

        ...Небольшая книжка на 2,5 печатных листа. И за ней, а точнее в ней, углублённый в себя и опечаленный несоответствием с окружающим, сложный и одухотворённый мир, как назвался сам Цивунин, "ротационера"^\2. Пожелаем ему доброго пути.

        В. Блинов^\3.


        ------------
        ^\1 Точнее было бы сказать: не стихи приносил в издательство, а тетрадку - самому Владимиру Блинову, по совету моего отца, с которым они тогда вместе работали в Коми книжном издательстве. Та тетрадь с его пометками, замечаниями моего первого рецензента, хранится у меня.
        ^\2 В приведённом в эпиграфе стихотворении (оно здесь целиком, это - двустишие) "ротационер" значит просто печатник-ротационер, рабочий типографии, печатающий газеты на ротационных машинах, то есть отнюдь не представитель "призванного сословия".
        ^\3 Владимир Анатольевич Блинов, журналист, поэт.
        (Примечания В. Цивунина. 27 февраля 2005).


---------------------------------------------------------------------------------------------------
Опубликовано: газета "Красное знамя" (Сыктывкар, Коми), 17 декабря 1992 г.