«Дневник воспоминаний» // 11.02.2022
        Книги с особой для меня историей


        11.02.2022
        Попробую вспомнить мои «самые» книги. То есть книги, общение с которыми у меня было особенно отмеченным чем-либо.


        Книга «Приключения барона Мюнхгаузена»
        была моей самой первой библиотечной книгой. Я тогда учился, кажется, во втором классе. Однажды вечером отец сказал, что записал меня в библиотеку и уже взял оттуда для меня первые книги. Одна из них и была «Приключения барона Мюнхгаузена». Помню, как я тут же ею зачитался. Меня вовсю зовут за стол кушать, а я, забравшись с ногами на кровать брата Шурика (его кровать была тут же на первом этаже, где и был наш общий стол), всё не могу оторваться от книги и лишь говорю: «Сейчас, сейчас...»
        Недавно рассказал об этом своей внучке Тане, а она говорит: «Ты уже про это когда-то рассказывал, я помню».


        Николай Носов. «Приключения Незнайки»
        Самым странным образом попавшая ко мне книга. Однажды, примерно в том же возрасте — учась во втором или третьем классе, между деревянными мостками и забором чьего-то деревянного дома (он был на том т-образном перекрёстке, где когда-то был наш деревянный магазин №32) увидел валяющуюся прямо на траве книгу — довольно толстую, но без обложки и без многих первых страниц, зато с интересными рисунками. Понятно, сразу взял её — и домой, читать. Прямо с того места, с которого начинались уцелевшие страницы. Это и было первым знакомством с очень полюбившейся потом книгой.


        Ладо Мрелашвили. «Мальчишки из Икалто»
        Не могу точно вспомнить, откуда именно появилась у меня эта детская книга — кажется, была кем-то подарена на день рожденья, тоже примерно в том же возрасте, когда учился в классе третьем. Эта книга мне просто безумно понравилась, так понравилась, что перечитывал её много раз. До сих пор помню оттуда:

        «Кучук силён, Кучук могуч.
        Перевалил он через горы
        И так побил он пса Алмасу,
        Что бедный пёс повесил уши».

Это Гоги, друг главного героя Сандро, такими стихами дразнил сверху «вражескую» собаку, которая загнала его на дерево.
        Куда эта книга потом пропала, не знаю. Скорее всего, кто-то из моих тогдашних друзей «зачитал» (я ведь всем её предлагал), то есть просто забыл вернуть. Было очень жаль эту книгу ещё и потому, что очень хорошо помню и рисунки в ней. Особенно впечатляла меня цветная картинка на обложке с испуганно-насторожёнными лицами тесно прижавшихся друг к другу ребят, идущих по подземному ходу со слабыми светильниками в руках. Позднее, лет тридцать или сорок спустя, мне довелось приобрести толстый том из давней серии «Библиотека пионера», одной из трёх повестей в котором была как раз «Мальчишки из Икалто». Правда, что меня порядком огорчило, уже совсем с другим рисунками (и напечатанная другим шрифтом, добавлю). И вот я очень предлагал её своему сыну, когда он был примерно в том же возрасте, что и я, когда мне эта книга так полюбилась. Не знаю, хотя бы начинал он её читать или нет, но, к сожалению, так и не прочитал. Позднее, уже всего года два-три назад, стал вовсю предлагать эту повесть уже внуку Ване. Всё нажимая на то, что, дескать, книга про ребят, которые «так же, как вы, лазали по «заброшкам» (то есть по заброшенным старым зданиям или стройкам — это у нынешних мальчишек было увлечение такое). Бесполезно. Если сын ещё хоть что-то иногда читал (но это уже больше, когда стал постарше, уже в юношестве), то ни внук, ни внучка не читают уже ничего. Понятно почему. Всё время занято если не гуляньем, то компьютером, телефоном.
        А вот во мне та книга всё ещё живёт. И вот интересный момент. Иногда у нас мама может заворчать на сына: «Чего разлёгся, как раненый хевсур?» Думаю, она не очень-то и подозревает, не очень-то и помнит, откуда в ней эта фраза. А вот как раз из этой книги, это я её часто повторял — сыну же. Вот и она потом подхватила. А так, это слова одного из героев этой книги, когда Сандро шутливо-иронически обращается к своему приятелю Гоги. Словом, живёт ещё книга. Хотя саму книгу (уже в другом, упомянутом здесь издании) я потом тоже отдал — может, хоть кому-то да ещё пригодится...


        Сергей Михалков. Пьеса «Сомбреро»
        В младших классах мне почему-то очень нравилось читать именно пьесы. Может, потому что там мало всякого рода описаний, а есть лишь диалоги, то есть постоянное действие. Так вот, пьеса Михалкова «Сомбреро» мне так понравилась, что я, не удовлетворившись тем, что уже несколько раз её перечитал, беря в библиотеке, очень захотел, чтоб у меня была своя такая книга. Настолько захотел, что решил сделать себе рукописный экземпляр. И действительно, взял отдельную тетрадь и стал в неё терпеливо переписывать. А во втором-третьем классе — какая скорость писания? Каждую букву ведь отдельно старательно выводишь (да и ручки были ещё не шариковые, а чернильные с постоянным обмакиванием пера в чернильницу). Конечно, дописать до конца терпения не хватило. Хотя и занимался этим, помнится, довольно долго. (И откуда только столько времени бралось? Воистину, в детстве время как-то бесконечно). А о чём там — теперь уж совершенно не помню.


        Любовь Воронкова. «Мессенские войны»
        Сначала я эту книгу читал, когда она ещё печаталась в журнале «Пионер», на который мы тогда подписывались (это был год примерно 1968-1969), всякий раз нетерпеливо ожидая нового номера с её продолжением. Очень нравились и рисунки в этом журнале, некоторые до сих пор помню — например ту большую, с изображением греческого воина на всю страницу, с которой начинается глава «Аристомен — герой Эллады». Потом у меня журнала почему-то не стало, но уже через год-два эта повесть вышла книгой (вместе с повестью «След огненной жизни» о персидском царе Кире), и я не раз брал эту книгу в библиотеке. Она у меня тоже была одной из любимых. Наверное, именно с этой книги у меня и началась потом особенная любовь к истории Древнего мира и особенно — истории Древней Греции.


        Болеслав Прус. «Фараон»
        Эта книга была у моего отца — ему откуда-то подарили. Это была уже «взрослая» книга, толстенная притом, но она меня завораживала из-за моего интереса к истории Древнего мира. И я помню, какое мне было удовольствие читать её, читать о всём том, что в ней происходит. Однако, видимо, уже тогда во мне (а читал я её, когда учился в классах четвёртом-пятом) появлялся некий педантизм и строгий глаз на всякого рода ошибки. А книга эта была издана не у нас, а в Болгарии, и, видимо поэтому, в ней хватало ошибок-опечаток. Одну до сих пор помню: «дюди» вместо «люди». Тогда ошибки меня ещё сильно не раздражали, но внимание во время чтения уже, похоже, отвлекали. С годами это переросло в большую неприязнь к любого рода ошибкам — именно оттого, что из-за них не удаётся читать не спотыкаясь. Но тогда, несмотря на оепчатки (ей-богу, само так получилось! но раз уж речь именно об ошибках, то пусть здесь так и останется), книга мне очень полюбилась. Тем более что в ней было ещё и много иллюстраций.
        Понятное дело, тогда же, в детстве, эта книга ещё не была прочитана мной до конца (оно, может, и к лучшему — конец-то очень печальный). Просто, во-первых, очень большая, у меня вряд ли хватило бы столько терпения, тем более что я её не столько читал, сколько смаковал, наслаждаясь погружением в тот мир, в мир тех людей и того времени. Хотя была и другая причина. В какой-то из периодов, когда у меня в школе было особенно много двоек, отец решил бороться с ними своим способом — просто отобрав у меня эту книгу и запретив её читать. Что-то вроде: раз плохо учишься, то не заслуживаешь и «сладкого». Он знал о моём отношении к этой книге, а потому решил бороться с неуспеваемостью своего сына-неуча именно таким способом.
        Потом я читал эту книгу уже взрослым. И не один раз читал. Да вот она, и сейчас — прямо перед глазами. Как раз над компьютером у меня полка с самыми ценными для меня книгами. Тут же и «Фараон» Болеслава Пруса. Только уже в другом издании, нашем, а не болгарском. А та книга — всё ещё у отца с матерью есть. Только давно без суперобложки (очень красивой), её, ещё когда я в школе учился, дядя Витя (мамин брат вильгортский) брал почитать, а вернул уже без суперобложки. Жаль, конечно, ну да ничего, внутри всё равно много иллюстраций есть — и цветных, на вкладках, и простых штриховых рисунков — прямо на страницах.


        Формозов. «Спутник следопыта»
        Эту книгу я брал в библиотеке, когда учился в старших классах. В ней рассказывалось о следах разных зверей в зимнем лесу. Книга не художественная, я просто брал её и отыскивал разные нужные мне места. Когда проходил срок пользования книгой — продлевал её, а когда уже нельзя было больше продлевать, со вздохом сдавал. А потом... брал заново. Она у меня была чем-то вроде настольной книги, поэтому мне было очень жаль, что у меня не было её — своей. До того было жаль, что не раз даже приходила мысль украсть эту книгу из библиотеки. Ну не так чтобы совсем втихаря украсть, а просто обмануть библиотекарей, сказав, что, дескать, потерял, и скомпенсировать это какой-нибудь другой редкой и нужной библиотеке книгой или оплатить её пропажу в скольки-то кратном размере. Но так и не украл, так и не присвоил.


        Джеймс Олдридж. «Охотник»
        Тоже была в числе особенных, дорогих для меня книг, не раз брал её в библиотеке. Это когда я учился уже в старших классах, и мы с друзьями — Витей Поповым и Сергеем Жеребцовым — каждые выходные пропадали в лесу. И позднее много раз эту книгу перечитывал. Теперь у меня есть уже и своя. Только перечитывать, наверно, уже не решусь. Боюсь, слишком сильная тоска нападёт, тоска по лесу. Потому что бродить по лесам я за многие годы уже и отучился, а главное — уже не с кем.


        Эрнст Сэтон-Томпсон. «Рольф в лесах»
        То же самое, что и с предыдущей книгой. Такой радостью были для меня такие книги, но с того времени, как жизнь переменилась (это давно уже — собственно, с тех пор, как женился и появились дети, так вольная жизнь в тайге для меня и кончилась), просто боюсь начинать их — вдруг совсем уж сильно затоскую. А книга — вот она, тоже прямо в комнате, только на другой полке, у другой стены, вон видна...


        Уолт Уитмен
        Начав читать Уитмена (это были переводы Корнея Чуковского), я, помнится, буквально ошалел, настолько он мне понравился. Может, даже не сами стихи, не сами какие-то конкретные строчки, сколько тот всепобеждающий дух, который они в себе несли. Помнится (а это было, скорее всего, где-то в первой половине восьмидесятых), буквально на следующий же день (или что-то около этого) я, будучи по какому-то случаю не слишком трезвым, то есть оказавшись в состоянии какого-то двойного опьянения, взял с собой книгу и с этой книгой отправился к моему другу Сергею Жеребцову. Пошёл именно ради того, чтоб как можно быстрее поделиться, показать — смотри, какая книга! смотри, как он пишет! Это был такой восторг, такое состояние, которое мне вообще очень редко доводилось испытывать от чего бы то ни было. Даже до сего времени удивительно: и какой ещё пьяный дурак вдруг среди бела дня попрётся к своему товарищу, чтоб всенепременно поделиться своей радостью от книги стихотворений. В ту пору я прямо упивался этой книгой.
        Правда, длиться этому довелось как-то не очень долго. Книга, как и обычно, была библиотечная, пришлось когда-то и сдавать, а потом мне уже не удавалось найти именно эту книгу (видимо, постоянно была на руках). Находил другие издания, тоже вроде в переводах Чуковского, но толи выборка была уже немного другая, толи даже шрифт в книге другой (а этот фактор на меня очень действует), только вот прежней силы воздействия как-то уже не удавалось ощутить. Стихи вроде и по-прежнему нравились, но того опьянения уже как-то не было почему-то. Просто другая книга, другое издание. А волшебство бывает только при очень тонком стечении обстоятельств.
        Тем не менее я не перестал считать Уитмена одним из своих самых любимых поэтов, и однажды, несколькими годами позднее, даже позволил себе такую роскошь — вдруг увидев, жадно купил в букинистическом отделе страшно дорогую книгу его стихотворений, книгу, отпечатанную аж на глянцевой мелованной бумаге. Вот она, и до сих пор у меня стоит. Больше тридцати лет стоит. Только я, увы, её... почти и не открывал. И виной всему — одно из печальных моих свойств: пока у меня книга не своя, а значит, в моих руках лишь на время, — я читаю её сразу. А когда приобретаю личную... Да, тогда месяцами, годами, десятилетиями мне зубы заговаривает будничная житейская мысль: ну теперь-то книга у меня есть, так что смогу прочитать её в любое время, а покамест надо... да, порасправляться с теми книгами, которые, по счастью, у меня всё ещё «только на время», потому что поток таких книг — тоже никогда особо не прекращался. А если учесть, что потом к ним присоединились ещё и журналы, то что уж тут говорить.
        А ведь в глубине души я всё равно ведь всё ещё надеюсь, что выделится-таки у меня свободное, именно что — свободное, время для уже многих и многих моих любимых книг. В том числе и время для спокойного наслаждения Уитменом. Хотя понимаю — не будет этого. Но пусть книга всё равно стоит. Пусть стоит всё ещё в тайном ожидании. Потому что если тебя всё ещё ждут хотя бы книги — жизнь ещё не совсем остановилась.


        Арсений Тарковский. «Стихи разных лет»
        Самая «подпольно добытая» книга. Это было где-то в начале восьмидесятых, скорее всего ещё во время моей учёбы в Сыктывкарском университете. В книжный магазин я в ту пору заходил каждый день, благо он у меня был по пути. Тогда я поэзией ещё не больно-то интересовался и уж тем более не особо разбирался ни в самих стихах, ни в знаменитых или не очень поэтах. Просто мало их знал. А тут однажды вдруг вижу — на прилавке небольшого формата книжица, и сверху написано «Тарковский. Стихотворения». Я тут же подумал, что это тот самый Тарковский, чьи фильмы мне уже тогда особенно нравились, а значит, книгу надо купить. Но не успел. Кто-то прямо из-под моей руки успел схватить её раньше меня. Очень досадно стало (больно уж мне «Солярис» этого Тарковского понравился, так, подумалось, и его стихи окажутся мне так же интересны). Обычно я так никогда не делаю, а тут всё-таки подошёл к кассе и говорю, что вот-де прямо передо мной взяли последний экземпляр с прилавка и что не будет ли ещё экземпляров. Женщина, сидящая за кассой (до сих пор помню её), немного подумала, поглядев в сторону, потом, видимо, решившись, наклонилась и достала откуда из-под прилавка с кассой книжку и дала мне. Я сразу обрадовался. Но... совсем не обрадовалась другая продавщица, сидевшая там поблизости, — она так нехорошо посмотрела на кассиршу и что-то ещё при том и прошипела. Та-ак, сразу стало всё понятно и неприятно на душе. Но, раз уж книгу мне дали, взял, пошёл домой. Попробовал читать. А там оказалось, что, во-первых, это совсем не тот Тарковский, а во-вторых, стихотворения были совсем для меня неинтересными, слишком обыкновенными, каких тыщи. Словом, понял, что не было мне в той книге ничего особенного и что занапрасно получила тот косой взгляд и недовольное шипение своей коллеги моя кассирша. Поэтому на следующий же день опять зашёл в магазин, подхожу к кассе (вижу за ней как раз вчерашнюю злобную продавщицу) и говорю по возможности нейтральным голосом, что вот, дескать, вчера купил у вас книгу, а книга мне не понравилась, так не могу ли я её сдать вам обратно. Цель-то была, чтоб эта сухопарая стервоза успокоилась да на другую продавщицу не шипела. На, дескать, получай обратно свою книгу, раз уж она для тебя так страшно дорога. А та вдруг — ещё злобней, чем вчера — глядя на меня шипит: «А! это вы уже сходили в другой магазин, хотели там её повыгодней на что-то редкое обменять, да не получилось, вот вы и пришли обратно, чтоб теперь от неё избавиться. Нет, не принимаем уже!» Что ж, пришлось не солоно хлебавши, то есть с той же самой книгой, возвращаться домой.
        А потом ещё несколько лет прошло, прежде чем я понял, насколько же дорог мне этот поэт — Арсений Тарковский, насколько же ценна мне эта его книга, насколько же западут мне в душу многие стихотворения, которые при первом знакомстве показались мне «слишком обыкновенными» и скучными.


        Георгий Иванов. Стихотворения. Проза. Книга издательства «Феникс»
        Долго была моей настольной книгой, до того любимой, даже необходимой, что расставаться с ней не хотелось никак. Я брал её в библиотеке, потом раз или два продлевал, потом сдавал. И... брал в другой библиотеке, также потом продлевая (вообще, был записан и регулярно ходил в три библиотеки: в республиканскую Ленинскую, в городскую, что чуть ниже Юбилейной площади, и в Юношескую, которая недалеко от железнодорожного вокзала). А потом снова в первой библиотеке. Конечно, постоянно к ней обращаясь. На какой странице было откроется — те стихотворения и прочитаешь. И завтра так, и послезавтра...
        Позднее у меня стали появляться и свои книги Георгия Иванова, но это уже были другие издания, в них мне уже не хватало того обаяния, что было в той первой для меня книге. Потом, в сентябре 1994 года, в год столетия Георгия Иванова, в книжной лавке «19 октября» (так, кажется, она называлась) в Москве купил целый трёхтомник Иванова, вышедший к его столетию. Но и он уже у меня так не читался, как то первое издание — тёмно-синяя книга из серии «Феникс». Честно говоря, я его, этот трёхтомник, очень мало раскрывал, хотя он тоже в данный момент перед моими глазами, прямо надо мной, на другой полке у потолка.
        Хотя дело-то, может, совсем и не в издании. Просто я давно уже почувствовал, что Георгия Иванова мне нет и необходимости читать, что все его любимые мной стихотворения — и так в моей голове.
        А смешно ведь то, что сколько-то лет спустя мне ведь посчастливилось приобрести и именно то синее «Фениксовское» издание Г. Иванова. Правда, оказалось, что и его мне читать уже не нужно (причину я только что объяснил). И была, признаться, ещё некоторая досада, что книга-то эта — новая, не зачитанная, да ещё и печать показалась какой-то бледноватой. Как будто это было более позднее переиздание с тем же содержанием или просто позднее сделанный добавочный тираж (а так, наверно, и было), только с иным типографским качеством. И если тот библиотечный экземпляр я любил (в нём и были-то, наверно, следы только моих перелистываний, вряд ли чьих-то ещё), то этот новоприобретённый экземпляр — уже не очень. Оттого, может, и его дальнейшая судьба оказалась такой неудачной.
        Однажды к недавно переехавшему из Воркуты в Сыктывкар нашему давнему товарищу поэту Андрею Попову перевезли из Воркуты мебель, и мы — с поэтами же Игорем Вавиловым и Николаем Кузьминым — собрались, чтобы помочь её поднимать и заносить. Ну а потом отметили это за столом. Уходили, уже порядком «наотмечавшись». Помнится, ещё катались кто на чём с какой-то горки у маленького овражка возле автобусной остановки перед домом Андрея (видимо, пока ждали автобус для Коли и Игоря, я-то жил — совсем недалеко). Ну а на следующее утро я дома хвать, а моей сумки-то и нет. Выходит, без неё пришёл (на ней ведь, видимо, и катался, дурак). Сумку-то не было особо жалко (в какой-то период они у меня терялись прямо с какой-то регулярностью, так что и привык было). Жалко только, что тогда в той потерявшейся сумке как раз была и та самая книга Георгия Иванова.
        Или не очень жалко? Ведь всё равно это была уже не та самая книга, которую я когда-то брал в сыктывкарской городской библиотеке по улице Ленина и много-много раз держал в своих руках.


        Лесли Уоллер. «Банкир»
        Самая недочитанная мной книга. Это, наверно, особо даже и не объяснить. Мне очень нравилось её читать. Нет, не поскорей прочитать, а именно — просто читать не торопясь. Сам не понимаю почему. Но в ней словно оказалось какое-то особое действие на меня. И не могу себе объяснить, почему так и в чём оно, это действие. И я её ни разу не дочитал до конца. Мне словно и необходимости в этом нет. Хотя что там идёт дальше — примерно знаю: страницы ведь всё равно мелькали перед глазами. А хоть и начинал (хоть и читал) несколько раз (с периодичностью примерно раз в десять-пятнадцать лет беря в библиотеке), до последней страницы так ни разу и не доходил. И особо-то не жалею. Может, боюсь возможного разочарования, может, ещё чего-то. И ведь книга эта — уже где-то в двухтысячных мне удалось приобрести и собственную — тоже вот рядом, только руку протянуть, вот прямо передо мной на той же полке, на которой и «Фараон» Болеслава Пруса. И хорошо, и пусть стоит. Может, мне и не надо её дочитывать, может, потому и живу пока, что ещё не всё сделано, что эта книга мной ещё не прочитана. Не знаю. Но всякое думается...


        11 февраля 2022 г.