Лёгкие пехотинцы вошли в Город ни с того, ни с сего. Впрочем, все военные кампании именно так и начинаются. Внезапно. Иначе в них не было бы смысла. Численностью в тысячу человек, имея при себе десять БМП. Ни званий, ни принадлежности к какому-то роду войск. Ничего. Просто вооружённые люди в светло-зелёной форме.
Одновременно со входом войск, из Города смылись все полицейские. Власть сама собой перешла к военным, что безропотно подтвердил наш доблестный мэр в эфире местного телеканала, советуя подчиниться. Солдаты рассредоточились по периметру Города. Четыре ведущих из Города шоссе были наглухо перекрыты бетонными блоками, а на двух оставшихся выросли блокпосты. Не прошло и суток, как Город окружили три ряда колючей проволоки. По периметру стали курсировать военные патрули. Шептались, что двух молодых парней, попытавшихся прорваться, застрелили. Но прорывались ли, стреляли ли, убили ли? Доподлинно о том никто не знал.
Мигом отключились стационарные телефоны, Интернет, мобильная связь, радио и ТВ. Вещал только местный канал, где седовласый диктор уговаривал подчиниться новым властям. Мол, если вести себя разумно, не проявлять агрессии и не пытаться вырваться из Города, то всё будет хорошо, Мол, это уникальный шанс для всех нас взглянуть на мир по-новому и измениться к лучшему. Мол, настала пора побороть собственное Эго и позаботиться о тех, кто в этом нуждается.
Пространные речи диктора народ раздражали.
Город оказался отрезан от внешнего мира.
У здания мэрии разгрузили фуру с загадочными контейнерами. Солдаты живо перетаскали контейнеры внутрь, а на крыше установили шарообразную антенну.
Молниеносно похолодало до минус трёх и пошёл снег. И это в июне месяце.
Вечером того же дня на центральной площади собрался митинг протеста. Денис не пошёл. Он знал, чем заканчиваются подобные заварушки. Арестами или стрельбой. Рисковать Денису было не с руки. У него сын и жена. Кто за них заступится, если его упекут за решётку?
- Подождём, образуется, - сказал он своим.
На площадь с полусотней солдат пробрался гладко выбритый мужик лет тридцати пяти спортивного телосложения с короткой стрижкой. Он пробился к трибуне, и, под улюлюканье толпы, начал говорить. Не очень громко, но внятно, с ледяным спокойствием на лице. Чем дольше он говорил, тем больше народ успокаивался. Хотя вещал мужик неприятное, но тембр его голоса, как рассказывали потом Денису, действовал магическим образом. Заставлял не сопротивляться, успокаивал.
Военный представился Сергеем Владиславович. Заявил, что с этой минуты он комендант Города, и что покидать Город запрещено. Что в Городе начался научный эксперимент, и прервать его нет никакой возможности. Что жителям Города выпал жребий помёрзнуть летом за свои прегрешения, но что это продлится не более полугода. Что военные обеспечат Город всем необходимым, и даже поспособствуют сбыту продукции литейного комбината. Комендант пообещал, что ни одно производство не остановится, и что с завтрашнего дня в школах и ПТУ начинается учебный год. Комендант заметил, что ему очень жаль, но он вынужден отдать приказ своим людям, чтобы те стреляли на поражение в любого, кто попытается покинуть Город. И упаси нас Бог убить, украсть, изнасиловать или устроить бунт. Отныне Город на военном положении, и наказание за все преступления одно: расстрел. На том Сергей Владиславович пожелал спокойной ночи и удалился.
Народ мирно разошёлся. Не то поверили в порядочность коменданта, не то испугались.
На следующий день похолодало до минус девяти. Озеро замёрзло. Деревья сбросили листья. Утки и лебеди улетели прочь.
На четвёртый день блокады было уже минус девятнадцать. Стало ясно, что деревья и кустарники неотвратимо погибнут. В наших широтах и зимой до минус десяти редко когда доходило, а тут в июне девятнадцать мороза. Бездомные собаки и кошки собрались в одну стаю на Проспекте мира, и, под унылый вой, маршем двинули из Города. В тот же день большая часть домашних собак сбежали от своих хозяев. Не вернулись с прогулок все кошки, живущие на первых этажах. Заядлые собачники посадили своих питомцев под домашний арест, опасаясь, что они тоже сбегут. Питомцы объявили голодовку. Все. От канареек до морских свинок.
Люди снова собрались на площади. Денис опять не пошёл. Бузить это не про него. Как рассказывали потом Денису, собралось человек пятьсот. Тридцать из них с ружьями. Явился и Сергей Владиславович с десятком солдат личной охраны. Комендант взобрался на трибуну, и, под свист толпы, заговорил. Очарование полковника куда-то пропало. Чем дольше он говорил, тем чаще его перебивали свистом. Обстановка накалялась. А говорил он, что жители Города молодцы. Что за время военного положения не совершено ни одного преступления. Что лишь единицы попытались из этого самого Города прорваться. Что обязательно потеплеет. Надо только немного подождать. Ещё буквально две-три недели.
- Вы заметили, что солнце не появляется уже четвёртый день? - вещал комендант. - Это всё неспроста, товарищи. Всё из-за того, что вы злитесь. Как на меня и моих ребят, так на весь мир. Считаете, что мир несправедлив к вам. Оно, конечно, понятно. Но мир преподаёт вам урок. Нужно переступить через своё эго, товарищи. Нужно быть добрее..,.
И тут грянул выстрел. Не тронули народ слова Сергея Владиславовича, не поверили. Раненый комендант упал навзничь. Его подручные тотчас же бросились на трибуну и унесли бесчувственное тело своего командира.
- Сколько можно терпеть этот беспредел, братцы?! Давайте снесём их блокпост! - призвал кто-то из толпы. Провокатор или безумец? Кто ж теперь знает? - За Город, вперёд!
- Бей мерзавцев, вперёд! - подхватили на площади.
Разом похолодало. Как рассказывали потом Денису, людям было страшно, холодно и неуютно. Но они всё-таки пошли вперёд по улице Ленина, аккурат к блокпосту. Преодолевая страх пошли, за лучшую участь своих жён и детей, сестёр и братьев, отцов и матерей. Пошли за права и свободу. За тепло в июне, в конце концов. Устал народ ждать, решил действовать. Вернее, подтолкнули людей на рожон полезть, подогрели.
- Сколько можно терпеть?! Долой оккупантов! - выкрикнул кто-то.
- Долой оккупантов! - поддержала толпа.
- Стойте! Иначе мы... - часовой не договорил. Его застрелили.
Провокаторов всегда хватает. Позже Денис пришёл к выводу, что это и была провокация. Один из агентов выкрикивал лозунги, второй выстрелил в коменданта, третий убил часового. Дабы наглядно продемонстрировать, что будет в случае бунта.
Слово взяли пулемёты. Люди разбежались. Десятеро человека было убито, пятнадцать ранено. Но и этих пятнадцать обещали расстрелять на следующий день.
А завтра было минус двадцать один. На сталелитейном комбинате начали готовить грузовик к тарану блокпоста. Мужики решили, что само не наладится. Что пока все не замёрзли, надо действовать.
Вместо стёкол на грузовике установили стальные пластины. Борта поставили высокие, оббили железом. Сделали стальные щиты для колёс. Прорыв назначили на послезавтра. Прорываться вызвались семь человек. Договорились, что уцелевший доберётся до областного центра и приведёт помощь. Сетовали, что не нашли оружия. Впрочем, шансов на успех это не добавило бы. Стрелять из всех добровольцев умел один Егорычев, да и солдаты не идиоты. За здорово живёшь расстреливать себя не позволили бы.
Денис желания прорываться не изъявил. Пластины к грузовику приваривал, и то без энтузиазма, по необходимости. Все над машиной колдовали, и ему приходилось. Но перспективы в прорыве Денис не видел.
Вечером всей семьёй пошли на площадь. Туда приехала фура с зимней одеждой. Раздавали по комплекту в руки, бесплатно. Валенки, свитер, шуба, перчатки, толстые штаны, шапка.
Там же выступил раненый в плечо комендант. Сказал, что бунтовщиков прощает. Раненых вылечат и отпустят, а тех, кто разбежался, искать не будут. Настоятельно рекомендовал всем сдать в трёхдневный срок оружие. Что каждому, сдавшему ствол, выплатят по сто тысяч рублей. Кто же утаит и потом вооружённым выйдет на улицу, пусть пеняет на себя. Что комендант в первый и в последний раз проявляет такое благодушие, и что участники следующего бунта, если таковой состоится, будут уничтожены.
- Забудьте о своих страданиях и осмотритесь по сторонам, товарищи. Быть может кому-то, кто рядом с вами, живётся ещё хуже. Ведь главное не мороз на улице. Главное холод в душах ваших. Хоть эти вещи и взаимосвязаны, - закончил комендант.
Речь понимания не вызвали. Из толпы неслись свист и оскорбления. Творить добро народ не спешил.
Подул сильный ветер. Стало ещё холоднее.
- И что ты намерен делать? - спросила утром следующего дня супруга.
- Что я могу сделать, Ирина?! - закипел Денис. От того безумия, которое запланировали коллеги по цеху на послезавтра, на душе было тошно. Случится настоящая бойня, и Денису никак этого не предотвратить. Мужиков от прорыва не отговорить, а донести на них... Это уж точно мерзость. И мужиков приговоришь, и себя уважать перестанешь. При прорыве хоть один из семерых имел шансы выжить, а донесёшь всех расстреляют. Комендант же предупредил. Больше никого не пощадит. - Хочешь, чтобы я участвовал в этом дурацком прорыве с мужиками из нашего цеха?! Целый и невредимый я тебе не нужен?! Лучше с пулей в башке, так?!
- И зачем мне мужик, если всё приходиться делать самой? Вот, - Марина протянула Денису банковскую карточку. - Тут триста тысяч. По тарифу, стольник за человека. Иди к блокпосту на Ленина. Найди там Андрея Викторовича. Отдай карточку, назови наш адрес и, что нас трое. Он скажет дату и время. Справишься?
- И что будет?
- Тогда за нами придёт машина и вывезет нас из этого чёртова Города. Как Лебедевых вывезли. Верно, теперь они загорают под жарким солнцем и в ус не дуют. А мы тут замерзаем.
- Ты уверена, что Лебедевых вывезли из Города? Может быть, их завели в ближайший подвал и расстреляли.
- Иди и сделай, муженёк, - Марина всучила Денису карточку. - А там будь что будет. Хоть какой-то шанс на спасение. Температура падает, не замечаешь?!
- Замечаю. Сделаю, - бросил Денис и вышел.
До блокпоста добирался бегом. Потому, что шагом идти было очень холодно. Мороз пробирал до костей, несмотря на шубу, толстые штаны и валенки. Термометр показывал минус двадцать два. По ощущениям все тридцать. В самом деле, из Города пора уезжать. Иначе они все замерзнут к чёртовой бабушке.
- Здравствуйте. Мне бы Виктора Андреевича, - сказал Денис часовому у шлагбаума.
- Это вам не сюда. Борис проводи к Андреичу! - крикнул часовой.
Из вагончика на колёсах, где грелись вояки, вышел рослый парнишка в камуфляже. Румяный, с автоматом через плечо. Ёжась от холода, солдат кивком головы показал Денису следовать за ним. Пока шли, солдат часто оглядывался. Верно, пытаясь понять, следят за ними или нет. Топали быстро. Мороз стоять не велел. Улицы вымерли. Занятия в школах и ПТУ отменили. Без особой необходимости никто в этакую холодрыгу выходить не хотел. Миновали Энгельса, свернули на Мусорского. Нырнули в подъезд номер десять.
- К стене, ноги на ширину плеч, - распорядился Борис. - Приказано обыскать.
- Почему так холодно, Боря? - подчиняясь, спросил Денис.
- Шубу, шапки и валенки снять, - обыскав карманы Дениса, распорядился солдат. - Десять тысяч, - прошептал он.
- У меня только семь, - также тихо сказал Денис.
Борис кивнул. Денис протянул деньги.
- Усилитель на крыше мэрии видал? Генераторы там же, на верхнем этаже. Что за поле генерируют без понятия, но хватает аккурат на ваш Город. Километр отъедешь и жарища, - воровато пряча деньги в карман полушубка, быстро сообщил солдат. - Раздевайся.
- И кем всё это добро охраняется? - раздеваясь, спросил Денис.
Солдат пожал плечами. Он прощупал валенки, шапку. Проверил, есть ли внутренние карманы у шубы. Потом жестом приказал следовать за ним. Денис оделся. Подумал, что завтра надо штурмовать здание мэрии, а не блокпост. От этих мыслей на душе становилось тошно. Не хотелось, чтобы кто-то пострадал. Даже такие сволочи, как комендант.
На втором этаже треснуло и осыпалось на пол осколками оконное стекло. Верно, от чересчур резкого перепада температуры.
Поднялись на четвёртый этаж. Борис открыл квартиру номер шестнадцать.
- Подождите здесь. Я вас закрою. Так приказано.
На этот раз кивнул Денис. Вошёл. Дверь за ним захлопнулась. Ну, что же. Придут сюда специально обученные ребята, отберут у него банковскую карточку, расстреляют, отнесут в какой-нибудь подвал... Значит, так тому и быть. Хотя не придут и не расстреляют. Не опасен он для Виктора Андреевича. Не пойдёт Денис коменданту доносить, что кто-то людей из Города за деньги вывозит. Даже, если деньги возьмёт и не вывезет, Денис всё равно не донесёт. Мирный он человек, неконфликтный.
В квартире никто не жил. Грязно, натоптано. Верно, Андреич накопал пустую квартиру и теперь использовал её для тайных встреч с клиентами. Если дело обстояло так, то Андреич или кто-то из его банды был родом из этого Города. Иначе вряд ли они нашли бы пустующую квартиру так быстро. Хотя кто их знает? Боятся они коменданта, или Сергей Владиславович тоже в доле? Если в доле, то опасаться им тут некого. Значит, и квартиру сняли в открытую. Обыскал же его Борис в подъезде, не испугался "засветиться".
Как бы там ни было, Денису это никак не помогало. Решено. Отдаст карточку, и к Михееву. Мужик толковый, полковник полиции в отставке. "Стволов" двадцать-тридцать найдёт, и людей посоветует, что надо. С боевым опытом. Электриками и механиками мэрию не взять.
Главное, чтобы Марину с Игорем к тому времени из Города вывезли. А Денис останется. Стрельбе обучен, тактику с армейских времён малость помнит. Он человек хоть и мирный, но ведь кто-то же должен спасти Город, чёрт побери?!
С этой мыслью Денис прошёл на кухню, где тотчас же покрылось мелкими трещинами и осыпалось на пол оконное стекло. Снова, как в подъезде. Будто от мыслей его тёмных стекло треснуло. Мгновенно стало холодно, неуютно и отчего-то страшно. Ничего, перемелется.
На столе стоял электрический чайник и банка с заваркой. Денис взял с полки грязную кружку, вымыл, вскипятил воду. Чайничка не нашёл, поэтому заварил чай в кофейнике. Заварил, дал отстояться, перелил в кружку. Ничего. Сейчас прогнётся перед Виктором Андреевичем, а через день-другой таких выродков штабелями будет расстреливать! Во что мирный Город превратили, сволочи!
Со звоном обрушились на пол осколки оконного стекла в соседней комнате. Неспроста. Денис эти стёкла разбивает. Силой мысли. И плевать. Всё равно к Михееву. Нет другого варианта. Не рассосётся, не перемелется.
Послышалась возня в замочной скважине, потом шаги. На кухню вошёл толстый мужчина лет сорока в военной форме. Короткие ручки и ножки, маленькая голова на тонкой шее, злые глаза-бусинки. Незнакомец без спроса схватил со стола кружку и выпил чай. В этом Городе вояки всё именно так и делают. Вероломно, без спроса. Мерзавцы.
- Злитесь? - военный кивнул на осколки. - Не советую, уважаемый. Иначе будет ещё холоднее. Все из-за вас замёрзнем к чёртовой матери. Сделайте лучше что-нибудь доброе. Аппаратура у нас чувствительная. Мигом потеплеет. Впрочем, не сделаете. На корню испортились, сгнили. Вы, мы, все... Давайте сюда банковскую карточку. Триста тысяч? - после загадочной речи спросил Виктор Андреевич. Или кто-то другой из его банды. Или кто-то третий, кто выдавал себя за Виктора Андреевича, желая получить деньги Дениса. Кто разберёт?
- Триста, - кивнул Денис. - Не обманете?
- Может, и обману. Ведь сгнил же. Изнутри сгнил... Что, у вас есть выбор? - улыбнулся военный. - Виктор Андреевич слово держит, не бойтесь. Десять семей уже вывезли, и вашу отправим. Карточку.
- Где гарантии, что все эти люди живы и за Городам?
- Кто вам такие гарантии может дать, чёрт побери?! Если не хотите платить, валите! - разозлился военный. - Канал налажен. Слово офицера. Какие гарантии вы ещё хотите получить, кроме честного слова?! Слово прогнившего офицера?! Верите, а?!
- Верю. Все на нервах. Извините, - Денис протянул банковскую карточку. Надо договориться с Михеевым на завтра. Пока рабочие будут штурмовать блокпост на Ленина, Михеев поведёт людей к мэрии. Так шансов испортить генератор больше. Или что у них там Город заморозило? Порыв холодного ветра ворвался в разбитое окно и обжёг Денису лицо. - Железнодорожная семь, квартира двенадцать. Нас трое. Я, моя супруга и сын.
- Правильно, что верите. Иначе замёрзли бы здесь к чёрту, - банковская карточка исчезла в кармане Виктора Андреевича. - Машина придёт завтра в четыре утра. С собой не больше одного чемодана. Высадим вас в десяти километрах от Города. Там плюс двадцать два, не пропадёте. Главное, не губите себя, молодой человек. Не думайте о прорывах. Добро творите, добро, - военный отдал честь и вышел.
Денис выбежал следом. Почему-то ему стало очень холодно и очень страшно. Словно он был наг, а по Городу разгуливал ужасный монстр. Что этот монстр вот-вот выскочит из-за угла, загипнотизирует Дениса своим взглядом, и начнёт пожирать его. Это будет продолжаться долго и мучительно больно. Что Денису никак это не предотвратить.
Ему стоило огромных усилий, чтобы вырваться из цепких лап морока. Всё, надо бежать из Города. Рассказать Михееву об аппаратуре в мэрии и бежать. Завтра в четыре утра, вместе с женой и с сыном. А там пускай хоть все замёрзнут в этом чёртовом Городе. Главное, спасти свою семью и себя. В конце концов, он семью должен защищать, не Город. Донесёт ценную информацию и уедет. Точка Другие и на это не сподобились.
- Извините. Вы не могли бы мне помочь? - окликнули Дениса.
Он обернулся и увидел женщину лет тридцати, державшую на руках маленькую девочку лет пяти-семи от роду. Девчурка была закутана в одеяло.
- Дело в том, что в нашем доме прорвало трубу. Отопления не будет до завтрашнего вечера. Нас заселили в гостиницу, но батареи там чуть тёплые. Холодно там. А моя Алиса простыла. Нельзя ей в холоде, - виновато объясняла женщина. - У вас тепло?
- Да-да, мы приютим Алису у себя. Пока всё не наладится. И вас тоже поселим. Место всем хватит. Можно? - Денис потянулся за малышкой.
- Понимаю, что это неудобно. Но я бы хотела быть рядом. У Алисы кашель. Надо давать лекарства, - женщина передала Алису Денису.
Вопрос, помочь или нет, не стоял. Что может быть естественнее, чем отогреть мать с дочерью?
- Она дрожит... Конечно, мы вам выделим комнату. Денис я. Пойду быстро, а вы догоняйте. Железнодорожная семь, квартира двенадцать, - сообщил он скороговоркой.
- Спасибо. Я заплачу, - женщина потянулась к карману.
- Не надо денег. Ребёнок это святое. Свой, чужой. Неважно, - заметил Денис.
Луч солнца пробился сквозь тучи. В первый раз с тех пор, как войска вошли в Город.
Денис с Алисой на руках побежал к дому. Как он и предполагал, мама Алисы отстала на первых шагах. Чересчур шустро он рванул. Не беда. Свернёшь с Ленина, вот тебе и Железнодорожная. Не заблудится.
Заметно потеплело. Денису стало жарко. Так, что на середине пути он вынужден был остановиться и снять шубу. Денис так и бросил её где-то там, на скамейке.
У самого подъезда Денис снял свитер и валенки. Небо было ясное, солнце припекало по-летнему. Денис взмок.
- Я сама пойду, дядя Денис, - Алиса больше не дрожали. Кажется, что девочка согрелась и чувствовала себя хорошо.
Денис заметил как на тротуар села стая голубей. Птицы вернулись. Город оживал. Вернее, стали добрее жители Города. Как предполагал Денис, он был не единственный, кто приютил совершенно чужих людей. Точнее, собирался приютить. Именно поэтому и потеплело, именно так и надо действовать. Не штурмовать блокпост или мэрию, а просто помогать другим людям. Тогда зима будет приходить вовремя, а в душе воцарится весна. Тепло будет на душе. Как и положено.
- Видишь, Алиса. Весна, - Денис присел на корточки и улыбнулся. - Знаешь, это благодаря вам весна пришла. Благодаря тебе и маме.
- Это как?
- А вот так. Не повстречай я вас, и весна бы не наступила. Вы в моей душе лёд растопили.
- Не понимаю, - хлопала девочка ресницами в недоумении.
- Это как в сказке. Например, спасёшь чужого человека от холода. Приютишь, отогреешь, накормишь. Тут тебе за это и награда. Весна... Ладно. Идём, я тебя вкусным супом накормлю.
- А шоколадку дадите?
- Будет тебе шоколадка, - улыбнулся Денис. - Только сначала суп съешь.
Они стали подниматься по лестнице. И тут Денис встретил Игоря. Мальчишка бежал вниз в шортах и футболке.
- Папа, снег растаял! И солдаты уходят! Моторы ревут, слышишь?!
В самом деле, было слышно, как на улице Ленина ревут БМП. Шум моторов удалялся. Не прошло и пяти минут, как стало тихо. Всё закончилось. Отец с сыном обнялись и стояли так очень долго.
- Это хорошо, Игорь. Весна. Вот познакомься. Наша добрая фея Алиса, - Денис кивнул в сторону девочки.
- Никакая я не фея, - смутилась Алиса.
- Пап, фей не бывает, - заметил Игорь.
- Фея, самая настоящая фея, - улыбнулся Денис. - Она замёрзла, а я согрел. Теплом души своей согрел. За это Алиса и подарила нам Весну.
- Меня солнышко согрело, дядя, - заявила Алиса.
- Солнышко, конечно. Только зарождается оно вот тут, - Денис легонько постучал Игорю по груди. - В сердце.
- Это как? - спросил мальчик.
- Это значит, что у кого доброе сердце, тому никакие морозы нипочём, - объяснил Денис. - Теперь шагом марш обедать. А я тётю Нюру найду. Спрошу, чем помочь.
- Нюрынду, что на площади побирается? Фу! - скривился Игорь.
- Мама говорит, если просят, нужно подать, - сказала Алиса.
- Мудрая у тебя мама, Алиса. Конечно, нужно подать. Если никто не подаст, тогда и наступит лютая зима среди знойного лета. Как у нас... Шагом марш наверх, - скомандовал Денис.
Дети побежали домой, а Денис вышел на улицу. На замёрзших было деревьях распускались почки. Чудо, не иначе. Спешить надо. Сначала Степаныча навестить, а потом всё остальное. У тёти Нюры хотя бы квартира есть, а Степаныч в подвале жил. Только не поздновато ли Денис спохватился? Не замёрз ли старик?..