A вот еще один смешной случай из нашего далекого прошлого, сказала Ира, когда с обедом было уже покончено и они сидели за длинным столом, застланным белой скатертью, и вспоминали разные истории, случившиеся с ними в жизни. Высокие белые свечи ровно горели в хрустальных подсвечниках на столе, по-праздничному освещая молодые лица ее повзрослевших сыновей, сидящих рядом со своей женами. А сверху сияла сквозь ажурные подвески с крупными бусинами люстра. Это был обычный субботний день. Дети пришли к обеду и будничное настроение улетучилось. Ей было радостно и покойно на душе. Она с удовольствием обводила взглядом свою семью. Сыновья, невестки, муж, улыбающийся и довольный, что было вдоволь и выпить и закусить в кругу детей. У них большой светлый дом, в гараже стоят две машины. А в камине уютно потрескивают дрова. Американская мечта! Это было то, что они так старательно строили всю свою жизнь и потому ей вдруг вспомнился эпизод, случившийся с ними тридцать лет назад, в другой стране, Стране Советов, как она когда-то гордо называлась.
- Расскажи, мама ! - Попросил старший сын. Он с братом неоднократно слышал эту историю, но ему хотелось,чтобы и его жена тоже услышала об этом забавном случае.
- Да, это теперь нам смешно вспоминать, а тогда... и она на минуту задумалась, - тогда было не до смеха!
Ты только родился. Наш первенец. И мы с папой, после свадьбы, снимали маленькую комнатку у наших соседей по двору, в котором я родилась и где продолжали жить мои родители. К ним мы ходили пользоватся туалетом и ванной, из-за отсутствия удобств в снимаемой квартире. Столовались мы тоже у них, поскольку пользоваться общей кухней с соседями нам не разрешалось.
- Весело, не так ли ? - усмехнулась она и продолжала.
Вобщем, жизнь нас не баловала! Но мы были молоды. И у нас уже появился ты: крошечный чудесный мальчик, которого я кормила грудью, а твои пеленки развешивала по всему коридору, неимоверно зля этим своих соседей по квартире. Мы втроём ютились в этой комнатушке, где кроме твоей кроватки на колёсиках и нашей кровати больше ничего не помещалось. Да, ещё был стол, за которым мы и завтракали, и пеленали тебя. А в хозяйском узком шкафу висел наш скромный гардероб. Наверно, если сейчас меня бы спросили, поменяю ли я сегодняшнее благополучие на прошедшую молодость, я бы согласилась: молодость - заманчивая штука, которую нельзя оценить вовремя. Но тогда нам очень хотелось жить по-человечески, и не когда-нибудь, а прямо сейчас.
Квартал, в котором располагался наш небольшой двор, был под слом. В недалеком будущем здесь планировалось построить станцию метро и мы все должны были получить квартиры в новом доме. Но когда это произойдет, никто в точности не знал, хотя несколько соседей уже получили ордера на квартиру, и они переехали в новый дом в Ахмедлах, новом микрорайоне нашего города. Освободившиеся квартиры заколотили и повесили на двери пломбы: дома на слом не подлежали заселению новых жильцов.
-Ты кормящая мать, и потому закон на твоей стороне! - Горячо выступал отец моей подруги, узнав про бедственное положение нашей молодой семьи.
- Вам ничего не будет! Сорвите пломбы и вселяйтесь! Ты - мать! -Еще раз напомнил он мне, - как-будто я когда-нибудь об этом забывала.
- Проживёте какое-то время так, а потом вам все равно вынуждены будут дать отдельную квартиру.
Какой именно закон на моей стороне, я не стала выяснять. Разве я не живу в самом лучшем и справедливом государстве в мире? Конечно, есть такой закон, и конечно он на моей стороне! Кто бы сомневался?
Всё равно, ведь, нам дадут отдельную квартиру, как самостоятельной семье, кому же помешает, если мы проживем оставшееся время в пустующей заброшенной квартире? К тому же, мы ведь были не чужие в нашем дворе, а были прописаны в квартире родителей. Наша беда была только в том, что квартира с одной комнатой не могла вместить нашу разросшуюся семью, все восемь человек, включая старенькую бабушку.
Воодушевлённая этой мыслью, я начала теребить мужа, который недоверчиво слушал зажигательные речи взрослого дяди.
- Никакой пломбы я срывать не буду! - благоразумно сопротивлялся он моей очередной затее.
- Ты авантюристка! Не смей нарушать закон! Я тебе в этом деле не помощник!
Умыв, таким образом руки, он отодвинулся в тень, дав возможность моим молодым и горячим братьям взять инициативу.
Вооружившись старыми ножницами, той же ночью, они во главе со мной и пищавшим младенцем, двинулись на штурм дряхлой двери, стоявшей преградой на пути к моему улучшению жизненных благ.
Преграда была преодолена мгновенно, и я с помощью братьев и присоединившегося мужа, спешно, под покровом ночи перебралась в новое жильё. С триумфом занесли мы в пустую комнату единственную мебель, которой мы обладали - роскошную голубого атласа арабскую кровать, подарок моих родителей на свадьбу. Она торжественно сияла в полумраке нашей новой спальни, настойчиво требуя себе в компанию платяной шкаф, который не замедлил появиться в виде полированного трёхдверного болгарского шифоньера. Большая роскошь по тем временам!
Мы зажили, как буржуи.
- Вот видишь, а ты боялся! - насмехалась я над мужем.
Но нашей радости скоро пришел конец. Всего несколько месяцев продолжалось наше уворованное счастье, как вдруг, в один весенний день ...
Я возратилась с работы домой. Почему-то на сердце было особенно хорошо и радостно. Сынок подрастает, и близится день нашего переезда, осталось подождать совсем немного. В таком приподнятом настроении я вошла в наш уютный двор с распустившейся сиренью в крошечном саду. Вошла и не поверила своим глазам: мне навстречу, высоко в воздухе, плыла моя собственная кровать, подбитая голубым атласом! Похлопав в растерянности ресницами и помотав головой, чтобы убедиться,что это не сон и не фантазия внезапно помрачившегося рассудка, я, наконец, заметила,что весь наш двор заставлен предметами нашего скудного обихода, а посередине, с ребенком на руках, стоит моя мама и горько плачет. Я остолбенела на миг, а когда ко мне вернулась способность соображать, поняла, что как раз это я и не в состоянии делать.
Как жить дальше? Что нужно предпринять? И самое страшное: как я встречу мужа? Ведь он оказался прав! Не надо было затевать эту авантюру...
Кто-то подошел ко мне и сунул в руки надорваный конверт. В нем оказалось решение суда о нашем выселении. Слишком поздно! Уже нет времени на опротестование постановления. Нас провели как маленьких детей. И кто это там говорил, что я мать и имею право?
Так плачевно окончилась наша наивная вера в Закон и в добрых дядей, дающих бестолковые советы.
- А кому мешало, чтобы вы жили в этой квартире ? - поинтересовалась Аля, жена старшего сына. - Ведь вы говорите, дом на слом и по закону все равно никого нельзя было прописать ?
- В том-то всё и дело! - возбужденно, как будто это произошло вчера, а не десятилетия тому назад, откликнулась Ира. - В том-то всё и дело! Умелые люди, (не то что мы - несмышлёныши!) к тому же и с большими деньгами, нашли ходы, чтобы подкупить, кого нужно - и дело в шляпе! Из сарая в новый дом. Как говорится: через тернии - к звездам! Она горько усмехнулась.
- А квартиру мы все-таки получили. Не прошло и трех лет. Не в Ахмедлах, правда, а на Восьмом километре, но это уже детали. К тому же моя маленькая семья успела насладиться, хотя и ненадолго, обладанием жилплощади со всеми вытекающими последствиями. Так что жалеть нам было не о чем. Все равно мы победили! Хотя, долгих три года ещё мыкались по разным съёмным квартирам с тобой и родившимся новым младенцем. Ира улыбаясь кивнула младшему сыну, внимательно слушавшему эту историю. А люди, купившие ту халупу, два брата, приехавшие из района в город, оказались нашими соседями в новом девятиэтажном доме, только этажом ниже. Совсем неплохие ребята, кстати! Один из них, хирург, впоследствии, даже сделал тебе операцию аппендицита, помнишь, Гаррик? Талантливо сделал, ты быстро на ноги поднялся. И ни за что не захотел взять деньги в подарок, как обычно в то время все врачи брали. Наверно, всё-таки, совесть его мучала за то, что выгнали нас тогда из заброшенной квартиры с маленьким ребёнком...
- Мама, ты обязательно должна написать об этом рассказ, - сказал увлеченно слушавший мамин рассказ старший сын, в котором он был главным героем.
- Хорошо, я подумаю! - ответила Ира и с помощью невесток стала убирать со стола.