Как индийцы попали в Кению и стали африканским племенем
Чуть более века назад предки преуспевающей сегодня индийской общины Кении впервые ступили на африканскую землю в порту Момбасы, чтобы построить одну из великих железных дорог континента - Угандийскую железную дорогу. Несмотря на то, что эта железная дорога сразу была окрещена "сумасшедшей линией" из-за высокой стоимости и подстерегающих опасностей, с которыми ежедневно сталкивались строители, спустя годы она так же органично влилась в жизнь страны, протянувшись до Уганды, как и индийская община строителей.
К середине 90-х годов 19 века Великобритания эффективно контролировала Кению и стремилась наладить связь между внутренними районами страны и соседней Угандой, чтобы противостоять влиянию Германии в регионе. Железная дорога была частью этой стратегии, а инженеры и рабочие Пенджаби, начавшие сооружать железнодорожные линии в Индии почти 50 лет до начала строительства в Кении, имели навыки, необходимые британцам. Более 30 000 индийских рабочих прибыли в Момбасу, чтобы начать новую жизнь в Африке. Таким образом, острая потребность в рабочей силе британской колонии впервые привела к массовой миграции людей из Индии в Африку.
Условия работы на железных дорогах Кении были суровыми. К моменту, когда линия достигла своей точки назначения в Кисуму на берегу озера Виктория, что примерно в 625 милях от Момбасы, умерло около 2500 человек. Это четыре смерти на каждую милю. Причинами гибели людей были не только жара, тропические болезни и длинный рабочий день, но также и парочка львов-людоедов в районе реки Цаво.
В марте 1898 года началось строительство постоянного моста через реку Цаво. Строительством руководил Джон Генри Паттерсон. Более девяти месяцев, с марта по декабрь, рабочие подвергались нападениям двух львов. Рабочие, пытаясь защититься от львов, строили вокруг палаток ограждения из колючего кустарника (бома), но они не помогали. Из-за нападений сотни рабочих покинули Цаво, и строительство было приостановлено. 9 декабря 1898 года Паттерсону удалось застрелить первого льва. 29 декабря был убит и второй лев.
Оба льва отличались от других тем, что не имели гривы, хотя были самцами. Длина обоих львов от кончика носа до кончика хвоста составляла около девяти футов (три метра). В 1907 году вышла книга Паттерсона "Людоеды из Цаво" (The Man-eaters of Tsavo; русский перевод отдельных глав опубликован в альманахе "На суше и на море", 1962).
В колониальной Кении в качестве квалифицированных торговцев, клерков, адвокатов и журналистов индийцы составляли экономический и административный средний класс. Они жили богаче африканцев, но были лишены политических и экономических привилегий, которыми пользовались европейцы. Поэтому, несмотря на их относительное процветание, у индийцев было неустойчивое положение в Кении. Африканцы обычно относились к ним как к аутсайдерам, а европейцы считали их подчиненными. В этой непростой ситуации индийцы требовали своего признания на своих условиях, стремясь получить политический голос в Кении с самого начала колониального правления в конце 1890 года до независимости в начале 60-х годов 20 века.
Интеллектуальные, экономические и политические связи индийцев с Южной Азией сформировали своё понимание их жизни в Кении - они, заявляя о партнерстве с европейцами в их миссии по колонизации и внедрения "цивилизации" в Восточной Африке, ратовали за полноценное сотрудничество с африканцами в борьбе за расовое равенство, в том числе во время освободительного движения Мау Мау. Однако строгая иерархия во время колониального правления, экономическое неравенство между индийцами и африканцами и расистские политические выпады, процветавшие в колониальной и постколониальной Кении, стояли на пути желанного союза. И только пройдя долгий и тернистый путь в полвека Кения договорилась со своим азиатским меньшинством.
Но серьёзные проблемы у индийцев в Кении начались в начале 60-х годов 20 века. За предыдущие семьдесят лет в восточноафриканские колонии по приглашению Великобритании прибыло более четверти миллиона мигрантов. Большинство индийцев были торговцами, ремесленниками и рабочими и служили своего рода связывающим звеном между европейцами и африканцами, но при этом жили обособленно в своих больших общинах. Став основным инструментом осуществления британского правления коренным населением, они имели более тесные контакты с африканцами, чем британцы. Но, получая больше привилегий от британских властей, они стали объектом недовольства со стороны местного населения.
Когда Кения получила независимость в 1963 году, индийцам был предложен выбор - взять британское или кенийское гражданство. На тот момент была свежа память о болезненном опыте Конго после обретения независимости, поэтому всего около 10 процентов индийцев подали заявки на получение кенийского паспорта. Остальные выбрали то, что позже оказалось "девальвированным" британским паспортом.
Кризис на головы членов индийской общины обрушился в 1968 году, когда Кения приняла первый из своих многочисленных законов, запрещающий индийцам с британскими паспортами работать. В то же время лейбористское правительство Великобритании, ожидая притока своих цветных граждан из стран Восточной Африки, ограничило ежегодный въезд индийских семей с британскими паспортами до 1500 человек.
В начале 1969 года правительство Кении сообщило, что, в соответствии с новым иммиграционным законом, индийцы-владельцы британских паспортов должны покинуть страну. Например, проживший в Кении тридцать пять лет владелец британского паспорта Гордхандас Шах в течение трёх месяцев должен был уехать навсегда. Будучи гражданином Великобритании, он связался с посольством, чтобы договориться о переезде в Англию. Но в посольстве сказали, что, поскольку, он не был белым британским гражданином, существуют серьёзные ограничения на его право въезда в Великобританию. Другими словами, ему не удастся туда добраться в обозримом будущем. Через три месяца правительство Кении арестовало Шаха и подвергло уголовному наказанию за незаконное пребывание в стране. Его аргумент о том, что страна его гражданства, единственная страна, в которую он имеет право въехать, не признала его, не был принят во внимание, и он был заключен под стражу, а затем депортирован в Англию.
Несмотря на весь трагизм ситуации, Гордхандас Шах был одним из самых удачливых из более чем 200 000 восточноафриканских индийцев, имевших на тот момент британские паспорта. Несмотря на полицейское сопровождение, он, по крайней мере, смог найти в Англии дом и зарабатывать себе на жизнь. Другие тысячи индийцев не могли похвастаться такой историей успеха. Они не могли больше зарабатывать на жизнь в Кении и их не депортировали за счёт государства в Англию. В результате, тысячи индийцев были лишены права на законную родину. Уровень жизни их семей резко упал, несмотря на активную поддержку общины. На улицах Найроби и Момбасы появились попрошайки и нищие. Самые предприимчивые пытались разными способами уехать из страны. Маленьким группам им иногда удавалось проникнуть на самолеты, направляющиеся в Англию, где, конечно, им отказывали в приёме и возвращали в самолет, летящий в Кению. Кения отказывалась их принимать назад без визы. Таким образом, воздушные скитальцы кочевали из одного международного аэропорта в другой, пока, в конце концов, какая-нибудь страна не давала им временный приют.
Мой приятель Ким из Найроби рассказывает, что его дед с братом приехали в Кению в конце 19 века для работы на железной дороге, и с тех пор их семья живёт здесь и считает Африку родиной. Сейчас внуки и правнуки первых мигрантов заняты в торговле, строительстве, туризме, образовании, медицине и играют большую роль в развитии экономики Кении. Вклад предков в развитие общества и инфраструктуры страны заставляют Кима гордиться своими корнями. Он не хочет, чтобы кто-то говорил, что он из Азии, и называет себя кенийским азиатом в третьем поколении. Недавно Кения официально признала индийскую диаспору ещё одним племенем страны и, таким образом, стёрты все границы между местным населением и потомками мигрантов из Индии.
И всё же, несмотря на все позитивные изменения в обществе, за пределами таких мегаполисов, как Найроби и Момбаса, отношения между сообществами складываются не так гладко. К примеру, в Кисуму, где заканчивается великая железная дорога, до сих пор остаются открытыми вопросы интеграции кенийских азиатов и африканцев. Одна из причин трений - неравное экономическое положение. Несмотря на то, что выходцев из Индии в Кении менее 1,4 процента, в их руках от 30 до 40 процентов экономики, говорят эксперты.
![[]](/img/c/coj_a/kakindijcypopaliwkeniju/indija.jpg)