Сон свалил Пашку одним богатырским ударом. Выпутываться из него было сложно, глаза не желали открываться, тело стало тяжелым и неподъемным. А потом внезапно наоборот обрело удивительную легкость, в душе возникло радостно-смущенное чувство, все вокруг стало прекрасным и таинственным, потому что прямо напротив него возникло Ее лицо.
Девушка презрительно сжала губы. В тот же миг паренек очутился в стремительно закручивающейся водяной воронке. Он отфыркивался, отчаянно молотил руками, пытаясь вырваться из затягивающей стремнины. Из-за рези в глазах расплывался девичий силуэт на невысоком берегу. И это было лучше, чем видеть равнодушие, с которым она взирала на его мучения. Впрочем, уже через минуту, как бывает лишь в сновидении, он сидел рядом с Ренатой в абсолютно сухой одежде и совершенно точно знал, что именно ее воля вытащила его из Реки Вечности.
Вот только поблагодарить девчонку не получилось. Признательность Пашки вызвала у нее лишь раздражение. А вообще-то на прелестном подвижном личике отражалась такая гамма чувств, что паренек никак не мог уловить подлинного отношения девушки к себе. В какой-то момент у нее вырвались слова, вызвавшие у Паши глубокое сочувствие. Не так уж и просто жилось принцессе, отношения в императорской семье были сложными.
Но тут вмешался шустрый маленький звереныш, от которого шли эманации такой мощи, будто он был по меньшей мере драконом. Впрочем, размышлять об этом не пришлось. События развивались стремительно. На волнах Реки Времени выплыла корона. Паренек и Рената прыгнули за ней почти одновременно. А еще через несколько минут опять сидели на берегу, недоуменно разглядывая две половинки расколовшегося венца. При этом пронырливый юркий зверек выглядел совершенно довольным. Он махнул лапкой, самодовольно пообещав перенести их во Дворец Василевсов. И сник, когда искривленный портал вытряхнул их на грязную пылкую улочку, на которой они столкнулись с тем, с кем обоим совсем не хотелось повстречаться.
Штефан стоял, слегка расставив ноги, обманчиво расслабленный. Слегка небрежный, в помятом костюме он все равно выглядел, по меньшей мере, принцем крови. Но Рената, к своему собственному удивлению, глядя на него, не испытала прежнего восторга. Теперь она вдруг отметила кривоватую улыбку на четко очерченных губах, убийственный холод в разноцветных глазах и удушливую волну магии, сгущавшейся между молодыми волшебниками.
Еще один мощный разряд чар прошил воздух вместе с появившимся из нави седым насупленным мужчиной.
- Двое на одного, где же ваше благородство? - тон у Штефана был издевательский. Но Ренате почудился отголосок страха.
- Дуэль, - процедил седой.
- Между мной и некромантом, - вдруг резко прервал его лопоухий. Он вдруг как-то переменился. Выпрямился, согнал с лица простодушное выражение.
- Дуэль, - весело подтвердил юркий зверек, только не здесь, а в вашей фамильной вотчине, - обернулся и подмигнул девушке. - К сожалению ставка - не только ваше расположение, принцесса. Этим двоим предстоит доказать, кто достоин Алмазного Венца и Дубового Трона. А вот вас ждет Дворец Василевсов.
Рената ошеломленно озиралась, оказавшись в собственных покоях. Но для остальных последние слова прозвучали уже в гулком мрачном зале, в просторном помещении которого затерялось еще несколько человеческих фигур. Высокая, укутанная в плащ с закрывавшим лицо капюшоном, но отчего-то казавшаяся Паше знакомой. Чуть поодаль тоненькая, выдававшая девочку-подростка. У ее ног на полу лежало неподвижное тело.
Странное было это место. И ощущения вызывало непонятные, неопределенные, сумбурные, крайне противоречивые. У каждого в чем-то схожие с тем, что тут испытывали другие, а кое в чем, что называется, совершенно противоположные. Прежде всего, и Штефан, и Пашка на несколько мгновений почувствовали, будто вернулись в позабытое детство. Пахнуло родным ароматом дедовского табака и бабушкиной стряпни, теплом материнских ладоней и надежностью родительского крова. Но и тревожно здесь стало, словно их пронзили сотни взглядов, взиравших оценивающе, требовательно, испытующе. Ловкач тоже поежился и постарался держаться поближе к своему покровителю.
По спине Пашки пробежал холодок, ибо нечто недоброе притаилось среди теней, жавшихся к стенам. А вот Штефана взбодрило присутствие темных сил. Его охватил азарт, этакая кипящая в венах смесь злого веселья, наслаждения своей тайной силой, желания убедиться в своем всемогуществе, стремления показать окружающим, кто здесь хозяин.
Зал пропах тленом, каждый шаг оставлял след на толстом слое пыли, покрывшем пол и полностью скрывшем его рисунок. Мутные витражи в стрельчатых окнах едва цедили тусклый свет, окрашенный грязными цветами. Не пощадило время и гигантский трон, вытесанный из цельного дерева, чьи корни, согласно преданиям, ветвились глубоко под каменными плитами замка. Клочья паутины свисали с него неряшливой бахромой. Замысловатая резьба спинки и подлокотников лишь угадывалась под толстым слоем грязи. На выцветшем пыльном бархате сидения лежала половина венца с тусклыми камнями, утратившими свое волшебное сияния.
Из полумрака, окутавшего все вокруг, соткались пятеро призраков. Нестройному хору неживых голосов вторило гулкое эхо.
- Пятеро наследников крови, претендуете ли на Дубовый Трон и Алмазный Венец?
- Разумеется! - надменно вскинул голову Штефан.
- Претендую! - знакомым голосом откликнулась одна из двух дальних фигур. Мужчина решительно двинулась вперед, откинул капюшон.
И Пашка с изумление уставился на очень бледное и замкнутое лицо аббата Итана, а потому не сразу отреагировал на обращенный к нему вопрос. Он услышал слова Свена:
- Отказываюсь от права на трон в пользу моего сына. Павел, ты - один из законных наследников.
- Совершенно верно, - кивнул некромант, - деревенщине не под силу справиться с государством.
- Зато я справлюсь с тобой, колдун, - парировал Пашка, ощущая вскипающую в груди ярость. - Ты, кажется, позабыл, что нам предстоит дуэль. Неужели струсил?
Взгляд Штефана полыхнул пламенем, но колкий ответ не успел сорваться с его губ. Короткую напряженную паузу прервал тоненький ехидный голосок:
- Что за нетерпеливые претенденты нам попались на сей раз! Поединка вам двоим не избежать в любом случае. Только все дуэли потом, после первоочередных сражений за Дубовый Трон, - внезапно появившийся маленький человечек с мудрыми глазами старца на детском личике с иронией посмотрел на двух разозленных молодых людей, а затем обратился персонально к Паше. - Если вы, господин наследник, отказываетесь от права крови, то вам придется дожидаться исхода поединков претендентов. Буде сей потомок шестого принца останется после них в живых, сможете добиваться сатисфакции. А коль погибнет, то уж не обессудьте, не с кем вам станет драться.
Лопоухий дернул плечом, заиграл желваками и сказал, как выплюнул:
- Значит, тоже стану претендентом. И требую, чтобы наш поединок стал первым. Не хочу дожидаться, пока кто-то другой пришибет эту мразь, прикончу его своими руками.
- Ну-ну, - презрительно процедил некромант.
Престарелый фар повелительно поднял руку, призывая спорщиков внимать ему. А затем холодновато-нравоучительным тоном пояснил, что прежде, чем объявлять регламент, нужно выяснить, сколько наследников крови собираются сражаться за столь высокий приз. Он повернулся к девушке, молча стоявшей в стороне:
- Итак, пока что Дубовый трон оспаривают трое наследников. Что скажете, госпожа, готовы ли тоже потребовать своего права и защитить его?
- Я не стану сражаться с женщиной! - одновременно воскликнули Итан и Пашка.
- Ну, это не совсем обычное сражение, - усмехнулся фар, переводя похолодевший взгляд на кривившего губы Штефана. - Я не слышу ответа, госпожа наследница.
Доротея чувствовала себя совершенно по-дурацки. Происходившее казалось нелепым представлением.
- Какой глупый сон, - подумала она, но затем, откашлявшись, сказала севшим голосом. - Меня совсем не интересуют эти ваши трон и венец. Вы же знаете, что я хочу спасти одного человека вот и все, - она вопросительно посмотрела на собеседника, затем перевела взгляд на пять призрачных фигур, и в ее голосе прозвучало раздражение. - Я согласилась проходить испытания, чтобы вернуть к жизни Рокуцика, но никто не говорил, что для этого нужно предъявить права на королевский престол. Не знаю... просто... не готова к этому.
Мудрые глаза на детской мордашке насмешливо блеснули, но фар не позволил улыбке скользнуть по его губам, он только подумал, что нынешние претенденты на трон уж слишком отличаются от тех, которых он знал столетия тому назад, и терпеливо, как малому ребенку, объяснил девушке сложившуюся ситуацию:
- Сейчас, милостивая госпожа, речь идет не только о жизни вашего жениха, - при этих словах Доротея поморщилась, но поправлять фара не стала. Она не хотела признаваться даже самой себе, что представить Рокуцика своим женихом было очень даже приятно. А в голосе маленького человечка, между тем, зазвучала сталь. - Вопрос в том, останемся ли все мы на этом свете, или все Мироздание развеется в прах, поглощенное Тьмой и Хаосом. Согласитесь на этом фоне переживать за жизнь одного-единственного человека по меньшей мере нелепо. НИКОГО не останется, и ЕГО в том числе.
Доротея недоуменно посмотрела на представителя Дивного народца и лишь пожала плечами:
- Убеждаете меня в том, что я ничем не могу помочь...
- Можете, - прервал ее фар, - и своему возлюбленному, и Мирозданию в целом, только для этого уж никак нельзя оставаться в стороне от сражения за Дубовый Трон. Сие и есть Испытания, о котором мы вас предупредили. Так уж получилось, в Горзакии, как и в Астании самые мощные точки пересечения основных противоборствующих сил Межмирья. Происходящее здесь, возможно, окончательно нарушит Равновесие, а, возможно, восстановит его. Итак, Ваше решение Наследница Крови?
Но девушка молчала, не в силах вымолвить ни слова. Напряженную тишину разорвал возмущенный Пашкин голос:
- А если я хочу сражаться не с этой девушкой, а вместе с ней:
- Похвально, что хоть один претендент проявил добрую волю, - фар выглядел на редкость довольным. - Разумеется, вы можете объединяться с другими наследниками, если впоследствии готовы уступить им Алмазный Венец. Есть еще желающие составить команду? - малютка с мудрыми глазами обвел ироничным взглядом двух других наследников, крепко сжатые губы и злой прищур которых свидетельствовал о том, что каждый решительно настроен сражаться лишь за себя самого.
Никого не удивило, что в предстоящих поединках придется задействовать отнюдь не привычное оружие и даже не конвенциональная магия. Выяснилось, что меряться наследники Крови станут именно силой Крови. А победителя определят извечные символы власти Горзакии. Претендентам предстояло подойти к Дубовому Трону, взять лежащий на нем Алмазный Венец и возложить на свою голову. При этом своей Силой они могли сдерживать соперников.
Фар взмахнул рукой, потянуло холодным ветром, и четверо потомков Шестого принца оказались на одной линии в ста шагах от Дубового Трона. Пашка протянул руку к стоявшей рядом девушке, та вложила в его ладонь подрагивающие пальцы. Штефан насмешливо покосился в их сторону, Итан остался невозмутимым.
Еще один повелительный жест маленькой ручки, и наследники шагнули вперед. Вернее, попытались шагнуть. Внезапно сделать это стало совсем непросто. На ноги словно подвесили тяжеленые гири, воздух сгустился в вязкую субстанцию. Впрочем, через несколько минут все четверо сумели преодолеть растерянность. Они начали медленно двигаться. Каждый ощутил некий внутренний источник, заряжающий энергией. Но, чтобы его раскрыть требовалось сосредоточиться на нем, а, чтобы полностью подчинить себе еще и немалое упорство.
Итан, стиснув зубы, заставлял непослушное тело выполнять обычно такие привычные движения. Невольно подумал, насколько же проще сражаться на саблях с самым умелым противником. И, кажется, это странное сражение будет гораздо более длительным, ибо обычный поединок редко продолжался более нескольких минут.
Пашка, почувствовав напряжение, сковавшее Доротею, попытался поделиться с ней своей Силой. А затем внезапно получил в ответ мощный прилив живительной энергии.
Штефан недовольно отметил, что лопоухий с девчонкой неожиданно обрели почти нормальную подвижность и вырвались вперед, преодолев половину пути в то время, как их соперники не прошли и трети. Допустить их победы он никак не мог. А потому обратился к последнему "козырю, припрятанному в рукаве". Слова заклинания тоже давались с трудом, но он сумел прошептать их, а затем, не поднимая руки, на которой был фамильный перстень Горзаков с вплетенным в него заклятьем Магрибоска, начертал в воздухе руну Призыва.
Шепот теней, колеблющихся вдоль стен, превратился в громкие стоны. В них потонуло возмущенные восклицания призрачных принцев. Но все услышали пронзительный крик фара:
- Демоны!
Аватары Хаоса с телами, изогнутыми в непостижимых для человеческого зрения ракурсах, источали удушливый запах серы и были, словно бы, вездесущи. Они заполнили пространство, отсекая призрачных принцев от центра зала, оттеснили Итана в сторону, окружили Пашку и Доротею, которые сразу же почувствовали, как стремительно тает их жизненная энергия. Только теперь, ощущая, как слабеет ток магии, паренек осознал, насколько прежде поддерживала его Сила, таившаяся внутри. В самые трудные моменты, подобно мощной пружине, она давала толчок к решительным действиям, обеспечивая победу. Сейчас же он едва стоял на ногах и мог лишь с ненавистью смотреть на безобразные чуждые фигуры демонов и торжествующую, полубезумную улыбку Штефана.
Некромант как-то неуловимо изменился. Его движения стали резкими и неестественными. Он вдруг напомнил Пашке мЕха. Чернокнижник расхохотался, мотнул головой, белая прядь в черных кудрявых волосах заплясала змеей. Пашку с Доротеей отбросило назад, почти впечатав в Итана. Узкое лицо аббата было бледным до серости. Еще более выпятив упрямый подбородок, он сумел преодолеть небольшое расстояние и вцепился в плечо паренька.
- Не поминай демонов всуе, - зашипел аббат. - Хочу помочь тебе, и всем нам. Придурок вызвал то, что не поддастся его контролю и нанесет ущерб самой Жизни.
Волна непонятной, но родственной Силы затопила юного чародея. Она будто ластилась к его Дару и сплеталась с почти иссякшим ручейком жизненной энергии, которая лишь недавно мощным бурлящим потоком устремлялась к Пашке от девушки, стоявшей с ним рядом.
И сразу перехватившее дыхание чуждое чародейство ослабило хватку. Демоны кружили, но не могли приблизиться, натыкались на невидимую защиту, возникшую вокруг троицы сплотившихся наследников Крови. Ноздри Штефана раздулись, ярость исказила его лицо, изуродовав красивые черты. Внезапно он прищурился, принимая непростое решение, затем потянул шнурок, вытаскивая спрятанный под сорочкой амулет со знаком, который Пашке довелось видеть в лаборатории Бюрома. В ту же минуту спрятанная под сорочкой книжица буквально обожгла его кожу, а в мыслях прозвучало то, что он невольно произнес вслух:
- Искривление пространства! Штефан хочет...
Рука Доротеи вздрогнула. Девушку охватил тот особый трепет и некая отстраненность, которые ей как-то уже довелось испытать. Но на этот раз ее не перенесло, как прежде в дальние-дали. Второй Дар, проявлявшийся только в самые страшные и безвыходные мгновения, переместил ее, Итана и Пашу всего на сотню метров вперед. Пашка споткнулся о ступеньку, ведущую к Трону, покачнулся, упал, инстинктивно протянув руку вперед, и пальцы его сомкнулись вокруг невзрачного полукружья. Металл засиял, чистым алмазным блеском сверкнули камни. Яркая вспышка осветила зал, разгоняя Тьму. Демоны корчились от прикосновений Света, таяли в его лучах.
- Венец признал и принял Наследника Крови, - торжественно провозгласил фар.
Паренек стоял ошарашенный, ощущая, что внутри него разливается непонятный жар. И тут же рядом с ним возникла призрачная пятерка. Полупрозрачные фигуры обступили его, протянули руки в мольбе об избавлении от проклятья Бессмертием, превратившимся для них в Вечную Нежизнь. Но Пашка лишь непонимающе смотрел на них. Тишину прервал Итан, повторивший слова известного в Горзакии пророчества:
- И все же мне кажется, что Паша не в состоянии выполнить предначертание Избранного. Упокоить отчаявшихся принцев и спасти эту страну должен некто, в ком вновь воссоединится кровь изначальных предков из двух миров, разделенных временем, пространством, Добром и Злом. - Аббат недоуменно приподнял брови. - Павел - носитель крови владетелей Горзакии, благодаря отцу-маградийцу. Но мать его обычная селянка ...
- Обычная селянка, в сундуке которой хранился остаток родового штандарта Владетелей Дубового Трона, - холодно прервал его Свен. - А у вас, аббат, действительно обширнейшие познания в истории этого края. Удалось ли вам найти в своей родословной обе ветви, представляющие две Грани Мироздания, а также Добро и Зло?
Внезапно Доротея топнула ногой, всхлипнула, воскликнула с горечью:
- Да, что ж это такое! Эти пятеро ждали вечность, подождут еще немного, а Рокуцик умирает. Зачем я здесь, если не могу ему помочь?!.
Она быстро развернулась и бросилась назад к лежащему на полу Рокуцику. Жизнь уже почти покинула его. Только тоненькая нить удерживала душу в холодеющем теле. Но эта связь истончалась с каждым мгновением.
И сразу все разногласия отошли на второй план. Мужчины поспешили за девушкой. На правое плечо Доротеи опустилась Пашина ладонь. На левое - легла рука Итана. Свен стиснул девичью ладонь. Кровь Златовласки вскипела, наполняемая настолько невероятной энергией рода повелителей Горзакии, что развеялось предсмертное проклятие Яидки. Девушка почувствовала, как, вздрогнуло сердце любимого и забилось, сначала едва-едва, а затем, возвращаясь к нормальному ритму.
Но величие момента испортил крик:
- Он удрал! Вы упустили его! Я не смог удержать.
Хмурый подросток размахивал обожженной рукой. На щеке его горел багровый пятипалый отпечаток. Ловкача трясло от боли, ужаса и негодования. Только что он пережил страшное разочарование, убедившись, что тот, кого он готов был считать своим наставником, связан с порождениями Тьмы. Ловкач снова, как в детстве, попытался восстать против подчинившего его негодяя, но опять потерпел поражение. Штефан легко вырвался от него, полыхнув пламенем. А небрежный взмах руки колдуна выжег клеймо на щеке подростка.
Обычно молчаливый мальчишка, захлебываясь словами, изливал свою горечь. Когда при этом он упомянул двух фаров, обращенных проклятым колдовством в жеребцов-демонов, их сородич утратил свою сдержанность.
- Мироздание рушится именно из-за сильных магически, но слабых разумом, которые не понимают всей пагубности и лживости Тьмы, - голос маленького человечка дрожал от гнева, а осуждающий взгляд впился в Итана. - Даже в вашей светлой душе мага Природы я вижу отголосок Темных Сил, соблазну которых вы в какой-то момент не сумели противостоять.
- Осознаю, - тихо сказал Итан. - Бюром убедил меня, что, став владетелем Горзакии, смогу сделать гораздо больше, чем прежде, для Острова Надежды...
- НИЧЕГО и НИКОГДА нельзя достичь в союзе с Некросом, - резко отчеканил фар. - Сейчас все, кому дорога Жизнь, должны объединиться, вместе стать на ее защиту. И для этого прежде всего следует снять проклятие древнего колдуна, связавшего пятерых принцев с Хаосом и тем самым позволившего впустить в Горзакию демонов Разрушения. Павел, не бойтесь, у вас есть для этого достаточно сил, сосредоточьтесь и подчините обретенное нынче могущество.
Но паренек все еще находился в ступоре, лихорадочно соображая, что нужно делать. Внезапно кожу припекла спрятанная под рубахой книжонка. Едва он успел вытащить ее, раздался грохот, затем знакомо полыхнуло, пахнуло особой терпкой свежестью межпространства. И скособоченный портал выплюнул беглеца.
Штефана пошатывало, но он закусил губу и поднял руку в сторону Пашки. Прежде, чем паренек успел что-либо сообразить, книга, словно живая, дернулась вверх, отсылая назад темный сгусток, вылетевший из пальцев некротехноманта. Черное чадящее пламя охватило Штефана. Он корчился, изрыгая проклятья, затем его голос сорвался на пронзительный визг. А через минуту на каменных плитах пола осталась оплавленная воронка, усыпанная хлопьями сажи.
- Мироздание исковерканно полностью, - холодновато резюмировал фар. - Колдуну не удалось уйти порталом, Мультивселенная выплюнула его в исходную точку. Значит, и нам в Астанию придется добираться обычным путем, - внешняя сдержанность не могла скрыть тревоги маленького человечка. Его голос на мгновение дрогнул. - И это займет слишком много времени.
- Погодите, - нахмурился Пашка, который задумался о чем-то другом и даже не обратил внимания на обеспокоенность волшебного существа. - Прежде нужно ведь упокоить принцев. Дайте-ка мне посмотреть, вдруг книга подскажет, как это сделать.
И опять он не успел раскрыть тонкую книжонку. Она выскользнула из его рук, но не упала на пол, а текуче трансформировалась, обратившись высокой фигурой в облачении рыцаря-монаха. Узкое лицо с упрямым подбородком и чуть оттопыренными ушами, белая прядь в темных волосах, глаза разного цвета: один янтарно-золотой, второй - сапфирово-синий. Итан первым догадался, промолвил чуть хрипло, не спрашивая, а утверждая:
- Святой Васил...
- Верно, мой потомок. Один из моих потомков. Моих и шестого принца. Но объяснимся позже. Сейчас, помогу Павлуше выполнить его предназначение в Горзакии. - Он улыбнулся парнишке и ободряюще сказал, - тебе одному достался мой Дар сильнейшей эмпатии. Посмотри мне в глаза, попытайся услышать мои мысли и чувства. Ну, не робей, мальчик. Все у тебя получится.
Мыслепоток обрушился на Пашку со страшной силой, завертел, закружил почти до обморочного состояния, а потом схлынул, оставляя новые ощущения, новые знания, новые возможности. И теперь Сила половины Алмазного Венца подчинилась ему. Губы сами прошептали заклинание, пальцы сложились в ритуальном жесте и начертали в воздухе огненную руну. Воздух задрожал, превращая все вокруг в дымное марево. Когда же он прояснился, исчезли и призраки пяти принцев. Не только их тела, но и души навсегда покинули мир живых.
Душа святого Васила, заключенная в книгу, не могла долго удерживать его облик в плотном мире. Да и возник он лишь оттого, что иначе не получалось помочь Паше овладеть вновь обретенной Силой. Поэтому дальнейшие подсказки паренек привычно получал из возникающего на странице текста. Основатель Ордена Надежды тоже утверждал, что теперь молодому чародею-ведьмаку необходимо двигаться в Астанию. Оказаться там нужно было как можно быстрее. Но, судя по трагически завершившейся попытке Штефана, такой возможности уже не осталось.
Пашка, Свен, фар, Доротея и пришедший в себя, но еще крайне слабый Рокуцик вместе с книгой "Заветы Великого Магистра" перебрали различные варианты, и все их отбросили за негодностью. Ловкач молча сопел, искоса поглядывая на спорщиков. Итан отстраненно молчал, погруженный в глубокое раздумье. А затем неуверенно предложил:
- Я могу попробовать переместить нас с помощью своего Дара воздействия на природу, - обвел взглядом удивленные лица, пожал плечами и кривовато усмехнулся. - Не уверен, получится ли. К тому же, сомневаюсь, что сумею захватить больше трех-четырех существ. Поэтому раненого мы оставим здесь.
Рокуцик запротестовал, но Доротея согласно кивнула головой и заявила, что тоже останется с молодым магом. "Заветы Великого Магистра" выразили одобрение. А фар, собиравшийся отправиться с крошечным отрядом, вызвал нескольких своих сородичей, которые должны были заняться обустройством астанийцев в опустевшем замке Горзаков и лечением Рокуцика. Ловкач осторожно подергал за рукав Свена, казавшегося ему самым солидным в этой компании, и попросил взять его с собой:
- Честное слово, я на вашей стороне, - с горячностью заявил подросток. - И, может быть, окажусь полезным, потому что разбираюсь в технике. Именно в технике без всякой там некромантии. А ведь вам, наверное, нужно будет сразиться с Бюромом.
Свен вздохнул, посмотрев в умоляющие глаза, и согласился. В мальчишке не было зла. Это опытный маг уловил сразу же.
Ворота замка со скрипом захлопнулись за спинами путников. Они пересекли обветшалый подъемный мост, навечно застрявший над высохшим рвом. Пашка со Свеном невольно вздохнули с облегчением. Хотя у них и возникло нечто вроде ощущения сродства с обителью предков, все же атмосфера жилища призраков несколько тяготила. Теперь, когда воздух понемногу очищался от Морока, от смешанного леса, видневшегося неподалеку, повеяло свежим запахом хвои и листвы. И там уже чирикала отважная залетная птаха.
Отец, сын и жавшийся к ним "крысеныш" с интересом смотрели на хмурого Итана, лицо фара оставалось безмятежным, словно он не сомневался в успехе. Аббат остановился, сосредоточился, поднял руки и... Пашка ожидал чего-угодно, например, воздушного пузыря, который поднимет и унесет их в Астанию. Но оказалось, что магии Итана подвластно иное. Полоска земли под их ногами вдруг двинулась вперед, набирая скорость. Вместе с нею двигались несколько росших здесь кустов и тощее деревцо. За их ветви и ухватились едва устоявшие на ногах путешественники.
Тропинка неслась, непонятным образом раздвигая лесную чащу. Волшебная книга опять заняла свое место у паренька за пазухой. От нее шло ровное успокаивающее тепло. Но странная мысль сверлила Пашкину голову. Он никак не мог отделаться от фразы в предсказании об освобождении пятерых принцев. Ведь там говорилось о его предках из двух миров, разделенных временем, пространством, Добром и Злом. Почему-то невольно возникала непонятная взаимосвязь понятия "зло" не с кем иным, как со Святым Василом.