От небольшого очага струились волны тепла. В расписной глиняной миске, стоявшей перед Элис, дымилось пахнущее разнотравьем жаркое. Пещера, почти не различимая снаружи, внутри была гораздо уютней многих домиков рыбацкого поселка.
Седобородый старик прочел молитву, произнес благословение трапезе, разломил лепешку, положив по кусочку каждому из сидящих за грубо сколоченным столом, и улыбнулся девочке:
- Ешь, не стесняйся. Ты выглядишь совершенно измученной, нужно подкрепиться.
Этот человек спас ее от разъяренного дикого кота, сторожившего вход в пещеру и одним мановением лапы унесшим в неизвестность приемных родителей Элис. Старец казался доброжелательным, но в его присутствии девочка ощутила что-то вроде слабой щекотки в голове. Такое случалось порою и в замке на Высокой Скале, когда ее пристально разглядывал святой отец Петримус. И теперь она снова привычно начала строить внутреннюю стеночку, отгораживаясь от вторжения в свой ум. Никто не учил ее такой защите, ребенок пришел к этому инстинктивно.
Во взгляде старого Михеля промелькнуло изумление, он задумчиво сгреб в горсть белую бороду, покачал головой:
- Покушай, отдохни и расскажешь нам немного о себе. Мы живем здесь в глуши, интересно послушать и последние новости большого мира, не правда ли Лело?
Подросток никак не отреагировал на эту реплику. Его красивое лицо выражало явное недовольство. Он выглядел неправдоподобно чистеньким и аккуратным. Элис, пожалуй, еще не приходилось видеть подобных мальчиков. Разве что в самых ранних воспоминаниях ей смутно мерещились вот такие ухоженные дети.
Поев, Лело встал и, не сказав ни слова, "нырнул" в округлый "зев", служивший входом в соседнюю "комнату".
Элис покоробила его надменность. Но она никак не показала это. Девочка все еще была оглушена произошедшим, не могла прийти в себя от очередной страшной потери. Куда исчезли чудесные добрые люди, ставшие для нее родными? Однако ее короткая жизнь так изобиловала ужасами и утратами, что она привыкла держать себя в руках, пряча эмоции глубоко внутри, не позволяя чужим распознать ее подлинные чувства. Как правило, от жутких мыслей отвлекали обычные будничные занятия. Поэтому Элис , молча, помогла старику собрать и вымыть посуду. К ручью спускались под неотрывным бдительным взором зеленых глаз с вертикальными зрачками. Но рядом с Михелем девочка не боялась сурового пушистого стража.
Когда они со стариком вновь устроились в уютном тепле возле очага, Михель было взялся за починку своей протершейся на локтях куртки. Но девочка отобрала у него шитье. Тогда в стариковских руках появился сапог с оторванной подошвой.
В их неспешной беседе по-прежнему сквозили недоговоренность и недомолвки. Не раз и не два выцветшие глаза под лохматыми бровями останавливались на нежном личике девочки, пытаясь проникнуть в скрывавшиеся за ним мысли и стремления. Старый Михель чувствовал, что этот "ангелочек" не так прост, как хочет казаться. Наконец, он спросил напрямую:
-Ты из рыбачьего поселка в нескольких лигах отсюда, однако, прекрасно говоришь на языке северного Светлоземья. К тому же, тут крайне редко встречаются люди со светлыми волосами.
Элис кивнула головой, решив прибегнуть к уже привычной спасительной полуправде:
- Вероятно, я именно оттуда родом. Но два года тому назад меня нашли здесь на побережье без сознания. И я совершенно ничего не помню о том, что было прежде. Возможно, я путешествовала с родителями на корабле, потерпевшем крушение. Так думала сельская знахарка. Она говорила, что иногда после страшных событий люди теряют память.
Старик хмыкнул, но не стал возражать. Он и позже, словно случайно, время от времени задавал наводящие вопросы, но Элис всегда была наготове. Михель, казалось, поверил тому, что ее отца собирались арестовать за браконьерство (якобы тот не отдал для отправки в столицу выловленных лососей). С некой долей иронии отреагировал старик на повествование об обвале, перекрывшем дорогу, из-за которого девочка с родителями выскочили из телеги. Было непонятно, как они едва ли не мгновенно очутились в глубине огромного массива Темных Гор, на расстоянии почти семи лиг от тракта, по которому ехали, спасаясь от властей.
А вот Лело относился к незваной гостье почти так же, как в свое время Гош к дурачку Бомзе - с презрением и насмешкой. Элис иногда мерещилось, что они даже немного похожи - Гош и Лело:высокие, ладно скроенные, с копной каштановых волос.
И, хотя изысканный подопечный Михеля выглядел настоящим аристократом, девочке был гораздо милее босоногий мальчишка, оставшийся в рыбачьем поселке. Она с удивлением ощущала, что тоскует по нему почти также сильно, как и по приемным родителям.
Но однажды крепкая внутренняя броня Элис дала трещинку.
Погода стояла ненастная. Во второй пещере, служившей Лело и старику спальней, и своего рода кабинетом, было холодно. Проливной дождь не позволял выйти на улицу. Поэтому наставник занимался с подростком возле очага. А девочка сидела тут же с рукодельем.
Повторяя балладу о рыцаре Мальони, Лело споткнулся. И Элис невольно продолжила любимое стихотворение. Осознав свой промах, она вскрикнула и замолкла.
Мальчишка фыркнул со злой насмешкой. Но старик встал, подошел к ней и поднял опущенное лицо за подбородок:
- Так, кто же ты, дитя? Откуда знаешь куртуазную поэзию?
Элис молчала, в глазах ее стояли слезы. Она устала лгать и изворачиваться. А строки великого трубадура пробудили в ней воспоминания о теплых руках и любящем взгляде старой наставницы Зельди, на долгие годы заменившей канувшую в неизвестность родную мать.
- Она - лазутчица Рилана, - закричал Лело, - Убей, убей ее немедленно!
- Да нет, она не подослана императором, - решительным жестом отмел его возмущение наставник, - обычный человек никак не смог бы пройти через ограждающую нас завесу. А волшебников я, как правило, распознаю. И все же, ребенок, в тебе есть тайна.
Но Лело был разгневан не на шутку, он со злостью топнул ногой:
- Ты клялся, что НИКТО, слышишь, НИКТО не пройдет через твою завесу. Но, тем не менее, эта побирушка здесь! Ты признавался, что не сумел проникнуть в ее мысли. Так как же можно ей доверять? Зачем тратить волшебство для того, чтобы укрыть и прокормить еще одного человека? Твои возможности, старик, не безразмерны. Я и так живу вовсе не в таких условиях, какие мне пристали по праву рождения.
- Успокойся, Лело!- Михель положил руку на плечо подростка, но тот гневно сбросил ее:
- В конце концов, ты повинен слушаться моих приказаний! Я требую, чтобы ты уничтожил эту девку! Иначе я сам убью ее!
Элис отступила к выходу. Но дикий кот, лежавший у порога, поднялся, выгнул спину и зашипел. Его шерсть стала дыбом, распахнулась пасть, усеянная острыми зубами.
Безотчетно она подняла руку и сжала свой заветный медальон, в котором к камешку прикрепила и подарок приемного отца - крошечную чайку. Внезапно страх отступил, нахлынули отстраненность и безмятежность. Почудилось, что своды пещеры растаяли. Нечеткими расплывчатыми виделись фигуры людей и кота. Но зато поразительно ярко горели внутри них пылающие точки: теплая желтая - в Михеле, красная яростная - в Лело и багровая, источающая ненависть, - в страже пещеры.
На какое-то мгновение душа Элис словно воспарила над всей этой картиной, ей открылось прошлое и будущее этих существ, и не тонкий детский голосок, но звучный женский голос вырвался из ее уст:
- Светлоземье ждет тебя, Алексис. Но Хрустальному трону нужна не только царская кровь. Сердце, умеющее сожалеть, сострадать, ощущать свою причастность к своему народу, ко всему сущему и способное болеть и сжиматься от собственных ошибок и прегрешений, - вот стержень владыки Светлых Земель. Это свойственно даже твоему дяде-узурпатору и позволило ему воссесть на священном троне. А вот ты почти утратил такую способность.
Кудесник Михель, ты совершил великую ошибку, призвав себе в помощь чуждые и не вполне подвластные тебе силы. Тот, кто носит обличье дикого кота, таит в себе не только слугу, но и опасность! Я попытаюсь уменьшить его силу воздействия на царевича. Остальное - в твоих руках, в твоей воле.
И берегитесь, шпионы вышли на ваш след. Не только Рилан, но и Солнцеликий разыскивает Алексиса. Именно восточный властелин грозит царевичу гибелью. Бегите отсюда, как можно скорее!
Затем, ощущая, что ее собственные силы уже на исходе, так же мысленно шагнула за трепещущую неровную дымку, окутавшую все вокруг. В душе ее все еще царил кто-то иной, близкий и дружественный, но не вполне подвластный ребенку.
... На пороге холодной пещеры съежился дикий кот, понурив лобастую голову на вытянутые лапы. Огонек в очаге едва теплился. Пораженные и оглушенные люди в изумлении оглядывались вокруг. Девочка исчезла.
- Я же говорил, она - шпионка! - гневно повторил царевич.
- Она, - Талисман Хрустального трона, - возразил его наставник.- Покуда она была с нами, тебе ничего не грозило. А вот теперь все гораздо сложнее. Нам необходимо срочно бежать отсюда.