Что остается делать, если потеряно все? Питер обвел глазами сожженную солнцем землю, отделенную от раскаленного без единого облачка небосвода лишь тонкой линией горизонта. Жухлые стебли в предсмертных судорогах скорчились на растрескавшейся почве.
За спиной тяжело вздохнула жена. Рыбак обернулся, невольно улыбнулся внезапной мысли:
- Только что мне казалось, я лишился всего - дочери, дома, родного края. Но ведь ты со мною, значит, жизнь еще не кончилась.
Измученное лицо женщины тронула улыбка. Еще ни разу не слышала она подобных слов от своего молчаливого мужа. Вот ведь как, получается, нужно оказаться на краю света без крова, еды и питься, чтобы узнать насколько ты любима и дорога!
И все же к исходу дня их оптимизм почти иссяк. Пройденные мили так и не изменили окружающего унылого ландшафта. Ноги гудели, были стерты в кровь, но, казалось, рыбак и его жена даже не сдвинулись с места. Все так же, куда ни глянь, расстилалась грязно желтая пустошь. И только солнце слегка поблекло, а затем налилось кровью, склоняясь к закату.
Питер встряхнул флягу, слабо булькнул остаток воды. Мавра упрямо покачала головой, поправила выбившуюся из-под косынки прядь, в которой муж внезапно увидел белые нити:
- Оставим на завтра. А вот что потом...
- Давай, пока не будем об этом, - вопреки желанию Питера, его голос прозвучал сипло и безрадостно.
Лишь под утро стало немного прохладней, и ночной ветерок чуть-чуть облегчил их страдания. Но затем злой сгусток пламени снова выкатился на привычную небесную тропу, иссушая и раскаляя все вокруг.
После обеда, заглянув в воспаленные уже ничего не замечающие вокруг глаза Мавры, рыбак силой заставил ее проглотить последние капли из разогретой обжигающей пальцы фляги. Однако это не помогло. Еще через несколько шагов женщина потеряла сознание. Питер нес ее, сколько мог, а затем и сам упал и больше не смог подняться, уплывая в в спасительную дымку забвения.
Очнулись они одновременно. Ночь окутывала блаженной прохладой. Звезды, большие и яркие сияли, буквально, рядом. Мавра приподнялась на локте. Что-то было не так. Питер тоже сел, потирая опухшие глаза.
- Где мы? - испуганно прошептала женщина.
Они лежали на какой-то подстилке внутри большой пещеры. Огоньки, сверкавшие на своде и отблески костра, плясавшего у входа, позволяли лишь осознать огромные размеры этого помещения. Пахло незнакомыми пряными травами. И нечто грозное, чуждое человеческому естеству витало в самом воздухе, словно насыщенном предгрозовой колючей, но невидимой субстанцией.
Внезапно в дальнем конце пещеры послышались шорохи, шевельнулись и поднялись странные силуэты.
Мавра вскрикнула. Питер сжал ее руку. Одна из теней нерешительно двинулась к ним. Прозвучали какие-то непонятные слова. Затем другие, короткие и свистящие. Наконец, незнакомец обратился к ним на понятном языке, впрочем, искаженном чудовищным акцентом:
- Кто вы?- толстый человечек в смешном колпаке, сбившемся набок, подошел к ним поближе.
Через час рыбак с женою сидели у костра и беседовали с троицей, которая называла себя актерами. Все они с изумлением слушали рассказы друг друга, походившие на бред воспаленного воображения.
Впрочем, история о том, как фургон фигляров, медленно катившийся по обледеневшему тракту, был захвачен, внезапно налетевшей вьюгой и выброшен в знойное лето далекого края, не вызвала особого удивления. Мавра и Питер и сами пережили подобное. Но бродячая жизнь, бросавшая артистов во множество отдаленных уголков Империи и за ее пределы, позволила им познакомиться со многим, о чем простые люди из рыбацкой деревушки знали лишь понаслышке.
- И прямо вот так своими глазами вы видели принца Алексиса? - Мавре было трудно поверить в такое чудо.
Толстяк в колпаке, назвавший себя Леопольдо, обиделся:
- Да, уж поверьте! И не только мы. Весь Хорлан восторженно встречал царевича. Этакий красавец! Все женщины просто сошли от него с ума.
- Ну, ну, это уж ты чересчур... Весь Хорлан! Целый город? А. как же наш приятель убийца, который едва не застрелил его? - насмешливо протянул тощий субъект, обряженный в черно-белое трико.
- Погодите! Слышите!...- огромный зверского вида актер вскочил на ноги.
А следом и остальные. Теперь все они тоже уловили низкий протяжный вибрирующий звук, возникший в дальних недрах непонятной пещеры и с каждой минутой набирающий силу и мощь. Хотелось стремглав бежать из прохладного убежища в непроглядную душную липкую ночь, царившую снаружи. Но ноги словно приросли к полу.
Немыслимым усилием воли Питер преодолел оцепенение, обнял дрожащую жену, притянул ее к себе. Но больше ничего он сделать не мог.
Костер вспыхнул ослепительным зеленым пламенем, обрушившим сноп холодных искр на застывших испуганных людей. Стук посоха заглушил треск костра и вибрирующий гул. В проеме входа показался скрюченный силуэт старушки, опирающейся на палочку. Но с каждым шагом она распрямлялась, становилась стройнее и выше. Через несколько секунд красивая молодица с гривой пышных волос, перехваченных ремешком, на котором искрились самоцветы, обвела людей жгучим испепеляющим взглядом.
- И кого же теперь Ветер Судьбы Наперекор Времени занес в святилище Черной Асы?
Мавра вздрогнула всем телом, попыталась непослушной рукою сделать отвращающий жест. О древней богине Светлоземья и ее святилище ходили противоречивые и зачастую пугающие слухи.
Резной костяной посох снова стукнул о землю, будто свернув и забрав с этим стуком все звуки. Даже дыхания не слышалось в пугающей нереальной тишине.
Огромные бездонные глаза медленно скользили по застывшим фигурам. Людям казалось, что взгляд их проникает в самое сердце, в самые потаенные мысли и желания.
Затем натяжение незримой нити, державшей всех в напряжении, лопнуло, вернулись дыхание, треск сучьев в костре, шорохи ночи, таившейся за полукружьем входа.
Жрица недоуменно покачала головой. Показалось, что и она не вполне понимает причины происходящего:
- Вас призвали Далекие, живущие в Иномирье. Их тревожит будущее нашей земли, а оно во многом зависит от Талисмана. Ваши судьбы пересеклись с Летящей Сквозь Время. У Иных пока что нет возможности повлиять на ход событий, помочь в борьбе с Погибелью. Но вы связаны с той, от которой зависит исход этой битвы. И здесь, в древнем средоточии Силы Светлоземья вы прикоснетесь к Могуществу Земли, обретете стойкость и мощь, чтобы помочь Талисману защитить Империю.
- Но твои чары, связаны с Царством мертвых, с жертвами человеческими, Я не желаю принимать их, не стану участвовать в злом колдовстве, - гнев Мавры пересилил ее страх.
- Ты веришь россказням врагов Светлоземья. Их стараниями люди забыли о смысле древних обычаев и древних святилищ, ослабели узы, соединяющие с родной землею. И оттого стали они беспомощными перед натиском врагов.
Никто не приносил и не приносит Черной Асе в жертву людей. Но мы с нею поддерживаем тех, кто переступает грань бытия, помогаем им найти верный Путь в ту страну, откуда нет возврата. Жизнь и Смерть нераздельны. Нельзя пугаться ни того, ни другого. Поэтому наше святилище, словно пупок соединяет единство Бытия и Небытия этого края.
- Но почему именно мы? - недоуменно пожал плечами тот, кого именовали Арлекино. - Даже смешно, великую миссию доверяют людям маленьким и незначительным, - он с комическим видом развел руками и притопнул ногой, затянутой в черно-белое трико.
- Я вовсе не считаю себя маленьким и незначительным, - резко прервал его Питер, - меня удивляет другое. Мы с женою - жители окраины Империи. Приморский край далек от Светлоземья. Даже язык у нас другой. А актеры и вовсе иностранцы. Отчего же именно нам с ними доверено спасать эту землю.
Жрица улыбнулась:
- Как разобрать, где свои, где чужие? Столетия и события перемешивают тела и души. Все мы из разных концов Империи, несхожи наши языки. На каком наречии я сейчас обращаюсь к вам? Не ведаете. Так знайте же, что есть и слова единые для всего сущего. Моими устами говорит Богиня, ее голос понятен всем. А разве вы сами не ощутили, что "близко" и "далеко" вовсе не абсолютные и неизменные представления. Ветер Судьбы Наперекор Времени в мановение ока забросил вас всех за тридевять земель и за много месяцев от того места, где вы были им застигнуты.
Сейчас мы боремся не только за Светлоземье. На кону весь наш Мир. А в битве добра и зла на нашей стороне люди с добрыми сердцами и светлыми душами.
Арлекин расхохотался:
- Посмотрите на зверскую физиономию моего дружка Панталоне...
- Важна не внешность, а суть. Но мы должны поспешить. Той, что нашла в вас опору, вновь необходима помощь, - жрица ступила внутрь костра, и он заиграл всеми цветами радуги. - А теперь станьте вокруг, возьмитесь за руки, ощутите силу Светлоземья и дайте ей перелиться через вас к находящейся на краю гибели...
Пламя взметнулось ввысь и в нем возникло видение. Тесно заставленная, заваленная рукописями, завешанная чучелами животных келья. Старик в расшитой звездами мантии, колдующий над кипящей на спиртовке жидкостью. В кресле напротив него полулежала юная девушка. Ее руки и ноги охватывали браслеты из сгустков тьмы. Такой же обруч сковывал голову. Видно было, что несчастная испытывает неимоверные страдания. Лицо ее было залито слезами, губы искусаны до крови.
- Элика! Элис! - восклицания смешались.
- Быстрее становитесь в круг! Беритесь за руки!- голос ведуньи звенел от напряжения.
Руки сомкнулись. Люди, такие различные, оказались едиными в стремлении спасти девочку, завоевавшую их любовь и доверие.
Звездочет плеснул жидкость на основание огромного хрустального шара, поверхность которого будто поглощала скудный свет, льющийся через мелкие стеклышки черной и багровой окраски:
- И быть тебе лишенной силы, покорной и безгласной...
Девушка выгнулась, и вдруг ее путы разлетелись в клочья. Старик обернулся к ней, вскинул руку, но было поздно. Шар лопнул. Воздушная волна выбила забранное решеткой окно, черно-красным дождем брызнули осколки.
В пелене рассыпавшихся длинных светлых волос внезапно возникли очертания крыльев. Белая чайка взмыла над креслом и вылетела в оконный проем. Колдун кучей старого тряпья осел на пол.
Золотой луч солнца украдкой заглянул в огромную пещеру. Пятеро обессилено сидели вокруг погасшего костра. Дряхлая старушка с клюкою принесла кувшинчик с ароматным питьем, разлила по глиняным чашкам.
- Вот и вырвалась наша птичка на свободу. Что ждет ее впереди? - в голосе Мавры смешались радость и печаль.
- Ей суждено еще немало испытаний, - взгляд морщинистого лица утратил пронзительность, он стал спокоен и ласков, - но теперь ее уж никому не одолеть.
- Свидимся ли с нею снова? - смущенно прошептал толстяк в колпаке.
- Всенепременно, - ободрила его ведунья.
День разгорался. И точно также разгоралась надежда в сердцах друзей юной Элис.