Голубизна неба выцветала, подернувшись серой вечерней дымкой. В сумеречном свете зыбко качались тени деревьев, в вое ветра звучали призрачные голоса. Впрочем, возможно, полное изнеможение порождало звон в ушах. Мавра остановилась, ее ноги гудели от усталости. Ей показалось, что слева возле большого пальца в туфель попал мелкий камешек. Сняла обувь, вытряхнула песчинки. Питер присел, внимательно осмотрел ее ступню, нахмурился:
- Нам нужно сделать привал. Ты напрасно терпела так долго. Нога стерта в кровь.
Оба от души жалели, что отказались продолжать путь вместе с актерами. Чересчур совестливая и щепетильная Мавра опасалась быть в тягость бродячим лицедеям.
Теперь же и она осознавала свою ошибку. По совету жрицы Черной Асы они, как и троица веселых чужеземцев, направлялись в столицу Светлоземья. Дорога предстояла неблизкая. Супруги почти не знали языка этой части империи. Разумеется, Леопольдо, Панталоне и Арлекино, владевшие не только светлоземским, но и родным наречием рыбака и его жены, были бы для них незаменимыми спутниками, не говоря уж о потеряной возможности ехать в фургончике. Теперь же паре приходилось добираться до Светлого Града своим ходом. Случалось их подвозили добрые люди. Но на большом тракте в эти смутные времена повозки встречались лишь изредка, чужаков, объяснявшихся в основном жестами, опасались. Большую часть пути приходилось идти пешком.
- Тут негде заночевать, - тихо сказала Мавра, - дойдем вон до того холма. - Она улыбнулась, глядя на обеспокоенное лицо мужа, - поверь, я смогу пройти это расстояние. Это ведь не более получаса. Мой дорогой, останавливаться здесь, на открытом пространстве, небезопасно.
Оптимизм женщины быстро иссяк, когда они снова двинулись в путь. Каждый шаг отдавался мучительной болью. Отдых лишь подчеркнул, насколько жаждут покоя ее израненные ноги и обессиленное тело. Труднее всего было сохранять невозмутимое выражение лица. Мавра старалась скрыть свои страдания от мужа. Казалось, она неплохо держится и не показывает виду, насколько ей тяжело в действительности, но испытующий взгляд Питера становился все тревожнее.
Дорога до вожделенного пригорка заняла более часа. Они были уже неподалеку от покрытого молодой травой холма, когда позади раздался перестук колес. Оглянулись одновременно, ощущая вполне понятный испуг. Слишком пустынными были эти места. Но, когда в свете бледного месяца увидели на козлах знакомую долговязую фигуру, оба невольно рассмеялись.
- Ну, что, бродяги, не надоело вам еще ковылять на своих двоих? - весело поприветствовал их Арлекино.
Оказалось, актеры дали немало представлений в придорожных поселках и оттого, к счастью для рыбацкой пары, несколько задержались в пути. Забравшись в фургончик, Мавра невольно расплакалась, настолько уютной и удобной показалась ей эта скромная повозка, а добродушные лицедеи были теперь, словно вновь обретенные родственники. И даже известие о том, что они по дороге сделают небольшой крюк и заедут в Задоль-Каменец, теперь не беспокоило рыбака и его жену. Путешествовать в компании хороших и надежных людей - это не то, что бить ноги в длинной дороге по чужому краю.
И все же усталость и эмоциональное напряжение долго не давали уснуть Мавре. Она ворочалась, не без зависти прислушиваясь к мерному дыханию спящих мужчин. Повозку на ночь поствили в небольшой дубовой роще неподалеку от проселочной дороги. Резкие крики ночных птиц, далекий печальный вой одинокого волка, шелест травы и шуршание листвы - все это женщина слышала с какой-то особой отчетливостью и тревогой. Забылась она лишь в предрассветные часы. И проснулась, когда повозка уже весело тарахтела по мощенным улицам города. Слишком шумным, чересчур громогласным улицам.
- Как ты? Отдохнула? - большая теплая ладонь мужа легла на ее запястье.
- Где мы? Что здесь творится?
- Это Каменец-Задольск. Говорливый и шумливый, - хмыкнул Питер.
- Да, нет, здесь не всегда так, - пробормотал Леопольдо. - Нам случалось бывать тут раньше, но никак не припомню подобного гвалта. - Он, кряхтя, подобрался к передней стенке фургончика и приподнял занавеску. Пошептался с Панталоне, восседавшем на козлах и обернулся к рыбаку с его женою, - кажется, мы попали сюда в интереснейший исторической важности момент. В город прибыл царевич Алексис, чтобы взять хранящийся Каменец-Задольске меч своего великого предка Светлого Ратника.
- Забавно, - Арлекин, чистивший бутафорские доспехи, оторвался от своего занятия, - Насколько мне помнится, эти доспехи находятся в пещере святого старца Аникея. В свое время было предсказано, что должны они послужить храброму воину царской крови для спасения дальних...
Повозка резко накренилась и едва не опрокинулась, актеры, Питер и Мавра скатились к опустившейся стенке, Арлекино сильно ушибся, ударившись головою об угол сундука с реквизитом.
Панталоне с трудом нашел в этой сутолке относительно тихое укромное местечко подальше от шумного людского водоворота, который грозил перевернуть и смять легкий фургончик. Рана пострадавшего была не опасной, но сильно кровоточила. Леопольдо осторожно промыл ее, накрыл листком подорожника, наложил повязку. Несколько слоев белого полотна, обернутого вокруг головы, сделали Арлекина похожим на жителя Полуденного Султаната.
Мавра предложила посидеть с больным. Ее разбитым, растертым ногам тоже требовался отдых. Остался с ними и добряк Панталоне. Он рассудительно заметил, что опасно оставлять раненого и слабую женщину одних неподалеку от бушующей кипящей толпы. Питер посмотрел на его внушительную фигуру, бугры мускулов, выступающих под одеждой, и согласился составить компанию Леопольдо.
Пробираться по улицам, запруженным народом, оказалось непросто. Но затем они просто отдались течению человеческой реки, которая, буквально, вынесла их на обширную территорию между внешней и второй внутренней стенами города.
Каменец-Задольский насчитывал тысячелетнюю историю. Когда-то это было довольно скромное поселение с замком сеньора и несколькими десятками домиков и лавок, окруженное крепкой каменной оградой со сторожевыми башенками. Постепенно снаружи к ней прилепились новые строения - жилища людей, согнанных со своих земель набегами степняков. И новое защитное кольцо, опоясало разросшийся город.
В последующие столетия с ростом амбиций Полуденного Султаната, тянувшего жадные руки даже к рубежам дальних стран, и активностью кочевников, объединявшихся под руководством сильных вождей, войны и кровавые пограничные стычки привлекли в Каменец-Задольский тысячи новых жителей. И новая крепстная стена вобрала в себя даже часть гористой, поросшей лесом местности, которую тоже отвоевывали у природы вновь прибывшие.
Вот так и получилось, что пещера Вечного Старца Аникея оказалась внутри городской черты. Впрочем, святой человек по-прежнему жил затворником, практически, не показываясь на глаза людям. По слухам ему минуло уже триста лет и был он хранителем великой реликвии - меча Светлого Ратника. Горожане приносили ему еду и питье, оставляли неподалеку от пещеры, но не осмеливались тревожить покой Старца. Никто не видел, когда он выходил из своего добровольного заточения.
Но на сей раз возбужденное человеческое море затопило все окрест священной пещеры. В обычно тихом уголке города, среди гряды холмов, поросших кустарником, на сей раз царили гомон и гвалт.
Леопольдо, невзирая на тучность, отличающийся необыкновенной ловкостью, сумел пробраться сквозь густую толпу почти к самой пещере. Следом за толстяком, каким-то непостижимым образом разрезавшим человеческую массу своим увесистым брюхом, в первые ряды зрителей просочился и Питер.
Внезапно крики стихли, толпа раздалась, образуя коридор. Показался конный отряд. Рыбак ахнул, почти инстинктивно прикрыв ладонью рот. Он сдержал рвущийся крик, сознавая, насколько опасны слова, грозившие сорваться с его языка, и даже отступил за спину Леопольдо, чтобы даже случайно его не смог узнать стройный юноша, восседавший на породистом белом скакуне.
Вскинув руку, Гош поприветствовал народ. Ликующий крик вознесся над толпой и стих, повинуясь повелительному жесту молодого человека. Этот красивый юнец обладал какой-то поразительной уверенностью и природным умением воздействовать на людей, подчинявшихся не только жестам тонкой кисти с длинными пальцами, но даже, казалось, движению прямых, словно нарисванных, бровей над глазами цвета меда.
И вновь разнесся одновременный многолюдный вздох. В отверстии пещеры возникла иссохшаяся фигура. Волна белых волос струилась по плечам Старца до самой земли, борода спускалась ниже колен. Ветхое одеяние было на удивление чистым. Иссохшаяся рука cжимала деревянный посох, на котором распустились зеленые листья.
Как только Аникей вышел из пещеры, сверкнула молния, и раздался оглушительный грохот. На глазах изумленных зрителей холм, в котором чернел зев входа в жилище отшельника, раскололся. Земля осыпалась неестественно ровным полукругом. Посредине него на небольшом возвышении лежал меч. Он казался совсем простым, но выглянувшее из облаков солнце скользнуло лучом по его лезвию, и оно засияло ослепительным светом.
Взгляды Старца и юноши встретились. С минуту они внимательно смотрели друг на друга, затем Аникей отступил в сторону. Гош решительно направился вперед. Последний шаг отчего-то дался ему с трудом. Возникло ощущение тугой завесы на подступе к серому выщербленному веками камню. Юношу пробрал озноб, но он преодолел препону, коснулся рукояти... Толпа вскрикнула. Высокую гибкую фигуру молодого человека охватил ореол невыносимо яркого пламени, рассыпвшегося мириадом сверкающих искорок.
Гош взмахнул мечом и засмеялся. Следом за ним облегчение и счастье затопило сердца окруживших его людей. Возликовал и Питер, до сего момента не веривший своим глазам. Да, маленький приемыш его соседей, воистину оказался отмеченным перстом судьбы.
... За несколько лиг до бурлящего Каменец-Задольска на пустынной дороге возник небольшой пыльный смерч. В его кружении проступила серебристая завеса. Из нее вышел худощавый мужчина, несший на руках мальчика, высокий русоволосый молодец с рыжеватой бородой и очень бледный и очень красивый юноша, оглядевшийся вокруг растерянно и беспокойно.
Внезапно Зоар остановился и в изнеможжении опустился на землю. Лицо его стало отстраненным, взгляд расфокусированным. Влас удержал рванувшегося к факиру Алексиса:
- Погоди! У него Видение!..
Волшебник обмяк, глаза его обрели осмысленное выражение:
- Но этого не может быть! - закричал Алексис. - Меч может взять лишь законный наследник Хрустального Трона!
- Верно, это спутало карты, изменило наше представление о том, как нужно трактовать древние и недавние предсказания. Возможно, надвигающийся хаос нарушил прежде царившую целостность нашего мира, - факир не столько отвечал царевичу, сколько размышлял вслух. Помолчав, он добавил, медленно роняя слова. - Однако, прежде всего, согласно легендам, Завладевшему Мечом суждено стать великим воином. Ему предстоит великая миссия и дорога приведет его в неведомые всем нам дали. В любом случае, и тебя, царевич, ждет Светлый Град. Мне все же представляется, что Хрустальный Трон предназначен именно тебе, Алексис. Но сейчас я не в силах разглядеть будущее Светлоземья. В переплетении Вероятностей слишлком много фигур. А в центре его сияет звезда Талисмана.
- Талисман сейчас в руках Рилана, - удрученно промолвил юноша.
Но Зоар отрицательно качнул головой:
- Талисман - не игрушка, не вещь, он полон жизни, эмоций, желаний и стремлений. Но в то же время частица его может быть заключена в предмете, растении, животном или птице, которых он наделяет душой и волей.
Царевич растерянно потер виски:
- Если ты, чародей, абсолютно ничего не можешь рассмотреть в грядущем, то, возможно, тебе открыта картина всего сущего в настоящем?
- Я вижу мир разделенным на две неравные части. Большая часть уже затянута тьмою. И только яркая звездочка и несколько крохотных огоньков разгоняют мрак. Мне хочется верить, что в этих искорках отражаемся и мы с тобою и Власом. Нам нужно идти вперед, Алексис. Думай не только о Хрустальном Троне. Опасность нависла над всем Мирозданием.