|
Вистин вынырнул изо сна посреди ночи и долго балансировал на той грани, что разделяет грёзы и явь. Обрывки сновидений и мыслей мешались в кучу, сплетались и прорастали сквозь друг друга, пока не обратились в сущую несуразицу. Дрёма расцепила объятья. Вистин с трудом приподнялся, сел и огляделся.
Он сидел на деревянной лавке, напротив окна, в старой хижине. Сквозь широкую щель между рассохшихся ставней вместе с холодным ночным воздухом внутрь сочился лунный свет. Тусклая полоса спускалась с подоконника вниз, на земляной пол, и тянулась до открытого очага в середине.
Слева, в дальнем углу, угадывалось бледное пятно. Там, вытянувшись во весь немалый рост, в обнимку с длинным полуторником спал Гутрум. Светловолосый мечник не расставался со своей железкой даже во сне. На лавке у правой стены, лежал Марадак. Он свернулся клубком, словно кот, из под плаща виднелась только кудрявая макушка.
Сапоги высохнуть так и не успели. Едва Вистин натянул их, как ногам стало холодно. Хорошо, хоть чуть холодят, а не хлюпают - во время перехода болотная жижа попадала в них не раз и не два. В иных местах, не смотря на все предосторожности, пришлось погрузиться в воду по грудь.
Где-то справа завёл гнусавую песнью комар. Раздался шлепок - Марадак, не просыпаясь, припечатал кровососа к стенке. Маг что-то пробормотал и завернулся в плащ с головой.
Вистин поднялся со скамьи, привычным движением затянул на бёдрах пояс с ножнами и шагнул к порогу. Дверь скрипнула и в хижину ворвалась волна прохладного ночного воздуха. Вместе с комарами - Марадак снова заворочался, отгоняя кровососов, и Вистин поспешил выйти наружу.
Небо на востоке только-только начинало менять цвет, звёзды ещё и не думали тускнеть. Луна сползала к верхушкам деревьев справа, где по лощине сбегал вниз, в болото, ручей.
Неведомый строитель поставил хижину на гранитных обломках. Один из них, широкий и плоский, выглядывающий из-под юго-западного угла, так и манил присесть. Вистин опустился на камень и прислонился спиной к обомшелым брёвнам.
Ночь была полна звуков. Ветер, словно мелкий зверёк, шуршал тростником на крыше, почти у самых ног в жухлой траве стрекотал сверчок, второй подпевал ему слева. Снизу едва слышно хлюпало болото.
И, конечно же, вовсю звенели комары. Один из кровопийц кружил над самой головой, заходил то справа, то слева, словно прицеливался, куда бы вонзить хоботок. Наконец он решился и сел на правую щёку. Вистин тут же придавил кровососа, уколов пальцы о щетину.
Щетина... Последний раз получилось побриться ещё в Морнболке, а настоящей бани не было и того дольше. И без зеркала можно сказать, что сейчас он выглядит как бродяга: в грязной одежде, с засаленными лохмами и щетиной, лет на десять старше своих двадцати трёх. Словно и так и не выбрался из Лоскутного Угла.
Вистин усмехнулся. Квартал нищих он не видел уже девять лет. Нескладный подросток давно стал ладным мужчиной. Широкие плечи, приятное лицо и серые глаза с искорками легко привлекали женское внимание. Если правильно себя подать, то и за благородного можно сойти. Но не сейчас. Даже князь будет выглядеть не лучше бродяги после трёхдневного перехода через болото...
...в которое мы потащились не по своей воле. Самым лучшим выбором было бы обойти его по ничейной земле вдоль эльфийских владений. Когда мы выезжали из Варденфурта, то собирались уточнить в Морнболке дорогу и двинуть дальше на северо-восток.
Морнболк - маленький городишко на самом краю болота. Когда-то через него шла торговля с эльфами, но потом длинноухие закрылись, и город захирел. Последний удар по нему нанёс Северный Мятеж и Война за Наследство. Город выгорел полностью, теперь это всего лишь пригоршня домов, жмущихся к обветшалой крепости. Бургграф такому захолустью не положен, главным считается командир гарнизона.
Трактир в городе всего один, и посетителей у него немного, особенно во время страды. Мы появились там во второй половине дня, общий зал был почти безлюден. По нему гулял лёгкий сквозняк, пятна света из раскрытых настежь окон ложились на дощатый пол и пустые столы. Хозяин, дородный приземистый дядька в кожаном переднике, протирал стойку, в дальнем тёмном углу мужик в расстёгнутом гамбезоне тянул пиво из кружки.
Гутрум сразу же направился к ближайшему столу, где сгрудил на пол перемётные сумы. Полуторник он аккуратно примостил к стене, так, чтоб в случае чего его можно было бы легко пустить в дело. Мы с магом, не сговариваясь, сели напротив.
К нам подошёл трактирщик.
- Не желаете ли чего?
- Да, нам бы пожевать, - сказал Марадак. Гутрум только кивнул.
- Есть жареной колбасы немного, каша. Ежели потерпите с часок, то...
- Каша так каша, - прервал его маг. - Подавай.
Как только мы покончили с едой, к нашему столу подсел мужик в гамбезоне. На вид ему лет сорок, коротко стрижен, дублёная шкура туго обтягивает скулы и тяжёлый подбородок, под левым глазом виднелся старый шрам - тонкая белёсая полоска.
- Откуда будете, ребята?
Марадак было открыл рот, чтобы бросить что-нибудь резкое, но я ткнул его в щиколотку. Гутрум в это время чуть сдвинулся поближе к мечу. Я откашлялся и ответил глядя подсевшему прямо в глаза:
- С юга, из Варденфурта.
- О, вот как. Вы уж не серчайте за интерес, чужих тут мало... Я - Герден, десятник местной стражи, - сказал он и протянул мне руку.
Я пожал её и сказал:
- Вистин. А это Гутрум и Марадак.
- Вы тут по делам Ложи, или как?
- С чего ты взял?
- Кучерявый у вас маг, вы оба - мечники на подхвате. Да ты не зыркай так, я не первый год шлемом макушку протираю, насмотрелся на вашего брата.
- Ладно, ты нас раскусил. Мы тут проездом по делам Ложи, по каким - сказать не могу, сам понимаешь... - я развёл руками.
- Это понятно. А пиво вы пьёте, или на службе не положено?
- Отчего бы и нет? - сказал Гутрум.
- Здорово! - оживился Герден. Он повернулся к стойке и помахал кружкой. - Оддо, на всех!
Трактирщик принёс четыре глиняных кружки, наполненных с шапкой, и выставил их на стол. Наш собеседник сделал глоток, смахнул с губ пену и сказал:
- Пейте, не стесняйтесь. Пиво здесь неплохое... Так вот. Гостей у нас немного, новостями не поделитесь?
- Да какие новости... - начал я. - На севере воюют, благородные что-то втихую делят. Всё, как всегда. В Варденфурте вот пожар был.
- И сильный? Или так себе?
- Да как сказать... Десятка два домов пострадало, и начисто выгорело здание Ложи.
- Вот оно как, - сказал десятник. По его лицу читалось, что он связал наше появление с пожаром, но расспрашивать не стал. - А что там с выборами? А то мы в нашем захолустье и коронацию-то проспим...
- Да ничего. Свист один. Император жив и в могилу не собирается. А вот Ротар Старый умер. Думаю, даже сюда эта новость добралась.
- Точно?
- Точно. Лет-то ему сколько было?
- Ну да... Не, слух-то прошёл, с месяц тому уже, но что-то сомнительно было, - сказал Герден. - Думалось, что он вообще вечный. Значит, теперь в Марке будет Годен заправлять...
- Не будет, - встрял в разговор Марадак. - Убили его.
- Вот те на! - сказал десятник и ударил ладонью по столу. - Как? Когда?
- Говорят, ещё весной, - ответил я. - То ли на засаду напоролся, то ли ещё что... Дело тёмное, и спросить не у кого, всё, что в Марке творится сюда через десятые руки доходит.
- Эх, жаль, жаль! Железный Змей вот такой мужик был! Я под его знаменем начинал, с ним хоть в огонь, хоть в воду, а теперь что? Эх, жаль...
- Если ты под его знаменем начинал, то тут-то что делаешь? - спросил Гутрум. - Годен за своих ветеранов держался.
- Да... По глупости всё. Сам иной раз жалею, - сказал Герден и сделал большой глоток.
- А ты давно здесь? - спросил я.
- Да уж шестой... - десятник прикинул на пальцах. - Нет, седьмой год уже.
- Может, тогда подскажешь кого из местных, кто округу хорошо знает?
- Да я и сам тебе что хочешь расскажу, по-первости, здесь всё излазил, от эльфийской засеки до Карнека.
- Значит, знаешь Ястребиную Скалу?
Десятник сморщил лоб и поджал губы, словно в глубокой задумчивости, а потом заглянул в кружку. Я понял намёк и махнул трактирщику. Когда на столе появилось ещё пара кружек с пенными шапками, Герден сказал:
- Есть такая. За болотом. Приметная, похожа на птичью голову вот с такенным клювом. Я там бывал, последний раз в позапрошлый, что ли, год... - десятник поднял подбородок и почесал заросшую щетиной шею. - Да, по весне.
- И как нам туда добраться? - спросил я. - С востока зайти?
- Неа, не выйдет, - ответил десятник и шумно отхлебнул из кружки. - Длинноухие выставили флажки, там сейчас даже мышь не проскочит.
- Какого цвета флажки? - подал голос Гутрум.
- Такие красные, с чёрной полосой наискось.
Мы с мечником переглянулись. Красное с чёрным означало полный запрет. Если уж эльфы выставили такие вымпелы, то сначала будут стрелять, а потом спрашивать. А может, и вообще не потрудятся разбираться.
- Та-ак... Что там случилось-то? - спросил я.
- Да хрен его знает. Может, внутренние дела, может, гоблины в набег пошли...
- А какой сейчас клан на границе? - поинтересовался Гутрум.
- Бешеные, скорей всего, - ответил десятник. - Их знамёна видели, зелёные с жёлтым.
"Бешеными" в приграничье называли Дом Зелёно-Золотого Листа. Их рейд-мастер, Киллон, уже отметился в истории Котла, и вот опять всплывают его сородичи. Случайность? Совпадение? Я встряхнул головой и сделал глоток. Даже если это всё не случайно, до тех пор, пока мы не доберёмся до мастерской Бриннона, ничего не узнаем.
- Значит, с востока не пройти... А если через болото? - спросил я.
- Да ну не знаю... Лучше б, наверное, через Карнек, - ответил Герден.
Карнек - деревушка с заставой на западе, захолустье ещё почище Морнболка. Ехать туда означало терять время, недели полторы, если не больше.
- Карнек нам не подходит. А если через болото?
- Можете и через болото, только, понятное дело, пешком. Отсюда почти прямо на север. Не сказать, что дорога хорошая, но, думаю, проскочите...
...Вистин очнулся от воспоминаний. Они всё же попробовали пройти по краю эльфийских владений, слишком уж подозрительным показался говорливый десятник. Но Герден не соврал - на границе действительно были выставлены флажки полного запрета.
Луна уже наполовину спряталась за макушками деревьев, стало чуть темнее - усилившийся ветер нагнал облаков. Робкий разговор сверчков потонул в шелесте, и среди шорохов Вистин услышал что-то странное. Что-то, чего совсем не ожидаешь услышать ночью у одинокой хижины на краю болота - звонкое чириканье...
...стайка воробьёв вилась над дерюжными мешками. Наверное, там было зерно, птички к ним так и липли, пытаясь поживиться. Мы ждали, когда откроются Медвежьи ворота, и коротали время, наблюдая за маленькими наглецами. Полуденное солнце припекало, изо всех сил стараясь высушить мартовскую грязь...
А началось всё днём раньше. Март мы встретили на зимних квартирах в небольшом городке рядом с Вилебоной, самозваной южной столицы. И страдали от безделья: я пытался разобраться в хитросплетениях политической философии Линтара Терийского, потрепанный томик которого добыл по случаю, Гутрум лишь ел, спал и упражнялся с мечом, а Марадак хандрил. Простой тяготил мага больше, чем нас: он то валялся в постели целыми днями, то шатался по кабакам и нарывался на драку, то баловался с лучинами. Добрым бы это точно не кончилось.
В один из дней, когда от линтаровых рассуждений о природе власти у меня уже голова трещала, я решил выбраться из дому и послушать, о чём говорят в городе. В последние недели зимы это стало чем-то вроде ритуала, потому как пользы от этого не было никакой. Темы разговоров не менялись: болезнь императора, неурядицы на севере, цены на зерно следующей осенью. В самой Вилебоне было шумнее, скорую смерть властителя считали делом решённым: уличные знатоки спорили о претендентах и возможных альянсах в электе. Нередко споры перерастали в драки и поножовщину.
В тот раз мне повезло. Местные говорили всё о том же, даже слушать не хотелось, пара угрюмых залётных в дальнем углу молча тянули пиво. "Ещё один пустой день", подумалось мне, но кабатчик, красномордый дядька с седыми усами и огромными ручищами шепнул, когда я собрался рассчитываться:
- Поговаривают, тебя хочет видеть Леглен-посредник.
- Спасибо за хорошую новость, - сказал я и положил лишнюю монету.
Новость действительно была хорошей. Намечалось дело. Заказы от Леглена я получал уже почти два года, а впервые услышал о нём и того раньше, ещё когда работал на купеческий дом Двойной Наковальни. Старик имеет обширные связи и дела предлагает интересные. Если он и не связан напрямую с Советом, то чертовски к нему близок.
На следующий же день мы двинули в Вилебону. На удивление Марадак был в приподнятом настроении, быть может из-за набирающего силу солнца, а может потому, что у нас наконец-то появилось дело. Гутрум, как обычно, держал всё в себе, но долгий простой утомил и его.
Первый месяц весны в окрестностях южной столицы сырой и грязный, дороги раскисают, и ехали мы вдвое дольше обычного. К Медвежьим воротам мы добрались только после полудня.
Из-за распутицы приезжих было немного. Впереди нас стояла телега, запряжённая сонной каурой кобылкой, с десятком дерюжных мешков. Видимо, там было зерно, стайка воробьёв кружила над ними, звонкое чириканье раздавалось на всю округу. Возница пытался отогнать наглецов щелчками бича, но получалось у него плохо. Вскоре к очереди добавились ещё три крытых возка, да чуть позже подтянулась пара конных.
После того, как с нас взяли пошлину и навесили бирки на оружие, мы въехали в Вилебону. Под стеной караульни я увидел нищенку, укутанная в несколько слоёв рванины, точь-в-точь Лохмутка. Я удивился и даже без нужды дёрнул повод, так, что моя гнедая сбилась с шага.
- Эй, что с тобой? - спросил Гутрум.
- Да так, показалось, что увидел знакомого. Не бери в голову.
Нищенка не могла быть Лохмуткой. Старуха осталась далеко в прошлом, и в неделях пути отсюда, даже если всё ещё жива. Лоскутный Угол жесток к своим обитателям, и выживают в нём лишь редкие счастливчики. Кто знает, если б меня не взял бы под крыло Бледа, радовался ли я весеннему солнцу?
По городу на лошадях далеко не уедешь. Если внизу, где обитают ремесленники, ещё есть где развернуться, в широких проулках спокойно расходятся две телеги, то выше застройка становится плотнее и, если не хочешь застрять в пробке, лучше идти пешком.
Мы оставили лошадей у знакомого трактира, в котором уже провели немало ночей, и пошли наверх. Воробьи над головой оглушительно чирикали, радуясь весне. Многочисленные прохожие то и дело оскальзывались - водосточные канавы были переполнены и грязь выплёскивалась на мостовую.
Марадак с шумом втянул воздух и сказал:
- А здесь воняет.
- Ничего удивительного, - сказал я. - Наверное, бургграф снова поссорился с золотарями.
- Скорей всего, ему-то не пахнет - с его горы всё дерьмо вниз скатывается.
- Ага, только вот он сам к нему крепко прилип, - поддержал мага я.
Горожане не особо жалуют бургграфа и их нелюбовь передалась и нам. Сам-то я его видел всего два раза, издалека, во время праздников, и тщедушный мужичок в богатых одеждах не казался кем-то особенно ужасным. Самым приметным в его внешности был нос, длинный и хрящеватый. Но у местных список претензий к чиновнику почти что бесконечен, и внешность бургграфа там далеко не на первом месте: приезжий, выскочка, скряга, наступающий на древние привилегии... Почему-то особенно обидчивыми оказались золотари, их цех частенько от слов переходит к делу, точнее, к безделью.
Улица Сломанной Подковы располагается на полпути между замком Спящего Медведя, резиденцией бургграфа, и Новыми Стенами. Некогда она была окраиной, где стояли мастерские кузнецов и горшечников. Лет сорок назад Сломанная Подкова выгорела почти полностью и последние ремесленники перебрались на новые окраины, поближе к городским воротам. Теперь улица застроена побелёнными домами, похожими, как горошины из одного стручка. Здесь селятся купцы средней руки, книжники и портные, которые работают на богатых заказчиков.
Дом Леглена-посредника среди соседей выделяется разве что большим полукруглым окном на втором этаже. Чтобы застеклить его пришлось выложить немалую сумму денег. Вместо вывески у старика на стене у входной двери прибита дубовая доска с изображением раскрытого фолианта. Леглен держит лавочку старых книг и различных диковин, но, по-моему, это лишь прикрытие, и как торговец он давным-давно прогорел - покупателей у него я видел всего лишь два или три раза. Основной доход старику приносит посредничество в разных деликатных делах, вроде того, ради которого он решил со мной связаться.
Леглену помогают двое: баба лет сорока, большая, как кадушка, с широким некрасивым лицом и распухшими руками прачки, и рыжий юнец по имени Дитц, тощий и лопоухий. Лицо у него сплошь покрывают прыщи и веснушки. Он появился года полтора назад, старик называет его "племянником", но семейного сходства в них кот наплакал.
В лавке царил полумрак. Две масляные лампы бросали жёлтые отблески на корешки книг, заполнивших полки шкафов, разнообразные фигурки, размером от напёрстка до средней собаки, и всяческие безделушки вроде причудливых древесных корней и чеканных сосудов из потемневшей бронзы. Справа от двери виднелась конторка с письменными набором, посреди комнаты расположились два больших кресла с высокими спинками. Из тени у дальней стены выступала лестница, ведущая на второй этаж.
У кресел стоял рыжий. За зиму Дитц подрос, и почти сравнялся со мной ростом. Россыпь веснушек на его лице потускнела и сделалась едва заметной, зато на верхней губе начал пробиваться редкий пушок, так что симпатичнее он не сделался ни на волос.
Ведро с водой, набор разнообразных тряпок и метёлка говорили о том, что Дитц должен был заниматься уборкой. Но вот всклокоченные волосы, закрывающиеся глаза и красный след на щеке свидетельствовали совсем о другом: перед тем, как мы вошли, рыжий попросту дрых на рабочем месте.
- Малец, позови Леглена, у нас к нему дело, - сказал Марадак. - Да и сам бы делом занялся, вместо того, чтобы ухо давить.
Рыжий покраснел. Он слишком болезненно относился к тому, что-то кто-то замечал его промахи, а мага его бурная реакция только забавляла.
- А не ошиблись ли вы дверью... господа? - его слова так и сочился ядом.
- Эй, Дитц! - раздался голос сверху. - К нам кто-то пришёл?
- Да, дядюшка! - тон рыжего тут же сделался елейным. - Тут к нам какие-то обор... посетители.
- Вот ведь паскуда! - прошептал Марадак. - Придушу!
Осуществить угрозу маг не успел, на лестнице уже стоял Леглен. Посредник сказал:
- А, это вы... Поднимайтесь.
На вид старику лет шестьдесят, но держится прямо. Редкие сивые волосы он зачёсывает назад, усы и короткая борода у него совсем седые. В отличие от Дитца у Леглена крупный прямой нос, а уши плотно прижаты к голове, глаза глубоко посажены под мохнатыми бровями. Одет он был по домашнему: в простую рубаху, широкие полосатые штаны и войлочные тапочки.
Мы поднялись на второй этаж. Под кабинет Леглен занял комнату с большим полукруглым окном, которое занимает почти всю стену. Прямо под ним, где больше света, стоит массивный стол с тремя креслами. Ещё одно было рядом с камином в правом углу, в котором рдели угли. По стенам старик расставил шкафы с открытыми полками. В них он держит книги, с которыми обычно работает и письменные принадлежности.
- Занимайте места, а я подбавлю жару, - сказал Леглен и пошевелил угли в камине.
Мы уселись за столом. Старик пододвинул кресло и выложил на стол коричневую папку из тиснёной кожи.
- Для вас есть дело. Нужно добыть вот эту штуку, - сказал он и достал из папки лист плотной бумаги. - Знаете, что это?
На листе был только рисунок: большой котёл на подвесе. С особой тщательностью художник проработал детали на стенках котла: орнамент, знаки и многочисленные фигурки людей и животных.
Гутрум мельком взглянул на лист и лишь пожал плечами - такие вещи его не интересовали. У Марадака лист задержался подольше, маг ухмыльнулся и сказал:
- Котелок и есть котелок, ты что, совсем прогорел и решил на старости лет харчевню открыть?
Леглен пропустил его шуточку мимо ушей и обратился ко мне:
- А ты что скажешь?
- Первый раз вижу, - признался я. - Котёл как котёл, может, реликвия какая, может - просто безделушка.
- Это - знаменитый Кипящий Котёл. И кипит в нём не похлёбка, так что можешь держать свои шуточки при себе! - сказал Леглен и зыркнул на Марадака. Тот поднял руки: "молчу, молчу".
- Котёл сделан лет триста назад, в горах Саккен, на севере... - начал Леглен.
Марадак тут же закивал, думаю, его так и подмывало сказать: "спасибо, дядя, мы знакомы с географией", но сдержался. Старик прочистил горло и продолжил:
- Он был реликвией культа Гралла Погубителя, был такой, не то божок, не то демон, так что ещё Котёл называют Котлом Граллингов.
- Ну и что в этом интересного? В Саккенах культы плодятся, как грибы после дождя, и дохнут, как мухи на морозе, - всё-таки не выдержал маг.
- Не перебивай, - с нажимом сказал Леглен. - В отличие от многих, граллинги продержались гораздо дольше. Котёл они накачивали силой не меньше двухсот лет.
- Странно, - заметил я. - Если они продержались так долго, то или были совсем безобидными, или бы ими занялся Корпус Дознавателей.
- Корпус ими занялся, как только узнал о Котле, - сказал Леглен и откинулся на спинку кресла. - Первые упоминания об артефакте появляются именно в донесениях шпионов Дознавателей. Но разгромить граллингов Корпус не успел. Его опередили гоблины, которые как раз начали очередной Большой Набег.
- Уж не тот ли, что перерос во Вторую Засечную? - спросил Гутрум. Для него впервые в разговоре прозвучало хоть что-то интересное.
- Тот самый. Тогда серокожих не могли выдавить с равнины целых три года. Наконец, соединённые силы северных княжеств и эльфов смогли взять последнее становище гоблинов, и Котёл оказался в руках Киллона, рейд-мастера Дома Зелёно-Золотого Листа.
Гутрум отбарабанил пальцами по столешнице и сказал:
- Логично. Рейдеры Киллона первыми ворвались в лагерь и имели право выбирать.
- Так и было, и, среди прочего, эльфам приглянулся Котёл. Вот это изображение, - старик потряс рисунком, - взято из перечня трофеев. Тридцать лет об артефакте не было сведений, пока он не всплыл у Хагабарда Безумца.
- Хагабард... Что-то знакомое. Он, случаем, не куролесил в Рудном Краю перед Войной За Наследство? - спросил я. - Его ещё разбил Алнейс Огненосный.
- Да, это так. Цитаделью Безумца была старая крепость Хелльтрудн. На пике своей власти он перерезал основные пути, ведущие в Коварду, и лишил купцов их основного источника доходов - металлов Рудного Края. Алнейс от него избавился, но Котёл не забрал. По моим сведениям артефакт до сих пор в крепости, точнее, в тех развалинах, что от неё остались. Вам нужно лишь достать его и привезти ко мне.
Дело выглядело простым до безобразия. Требовалось найти место, немного пошарить по развалинам и забрать штуковину. Всё тихо, мирно, почти безопасно, ну, разве что попадётся пара-тройка источенных временем ловушек и что-нибудь из обычных бед Рудного Края, вроде каменных крыс и проглотов.
- Знаю эти места. Туда раньше мая не сунешься, - сказал Гутрум.
Я кивнул. Он был прав - делать в Рудном Краю нечего, пока земля не просохнет. А будет это не раньше начала мая.
- И зачем тогда горячку пороть? - спросил Марадак. - Через месяц и поговорим. Лучше предложи нам что-нибудь стоящее.
- Выдвигаться нужно как можно быстрее, чтобы вас не опередили. - Леглен упёрся локтями в столешницу и наклонился вперёд. - Грядут выборы императора, а они редко проходят гладко, тем более, сейчас, когда электа расколота и колеблется. Лишний груз на весах совсем ни к чему. Котёл действительно важен и если он попадёт не в те руки...
- Это барахло-то? - Марадак скривился. - Будь он так силён, то не оказался у какого-то мелкого колдунишки.
- Недоучке об этом не судить! - прошипел старик.
Марадак дёрнулся было что-то сказать, но осёкся. Леглен ударил в больное место - наш маг не смог закончить обучение в школе Ложи из-за какой-то тёмной истории и до сих пор переживал об этом.
- Так вот, - продолжил Леглен. Ноздри у него расширились, а брови сдвинулись к переносице. - Хагабард, ещё до того как заработал прозвище, был самым известным мастером артефактов своего времени. Сейчас, правда, о нём знают лишь историки... И те из магов, кто смог закончить курс!
- Ближе к делу, - перебил я посредника. Марадак уже покраснел и был готов на глупости. - Мы поняли, что Котёл был у Хагабарда и это ценная штука. Но почему ты думаешь, что после штурма артефакт не попал к победителям?
- Я думаю, что на Котёл наложил лапу Алнейс, - сказал Гутрум. - Он всегда отличался жадностью, она же его и погубила.
- Тут ты ошибаешься. - Леглен заулыбался, поскольку представился ещё один случай показать свою осведомлённость. - Есть описание штурма и того, как делили добычу. Что характерно, про Котёл там не слова. Если б артефакт попал к Алнейсу, то об этом все узнали. Теми же Огненными Жезлами, которые, кстати, тоже из собрания Хагабарда, он размахивал направо и налево.
- Итак, ты хочешь чтобы мы отправились в Рудный Край и привезли тебе этот самый Кипящий Котёл, который никто не забрал, и он ждёт, чтоб его выкопали, - подытожил я. - И сделали это как можно быстрее. Вопрос в том, сколько готов заплатить заказчик?
Старик встал и отошёл к дальнему шкафу. Оттуда он вытащил объёмистый кошель, которым брякнул о стол. Я приподнял мешочек, чтобы взвесить, потом распустил тесёмки и глянул внутрь - там были полновесные золотые. Более чем щедрый аванс для такого простого дела.
- И какие же особые условия в сделке? - спросил я.
- Никаких. - Леглен уже сел в кресло и сложил пальцы домиком. - Только учти, что в этом деле заинтересован Совет. После его успешного завершения, вполне возможно, вас заметят, и ты будешь общаться с ними напрямую. Ну и заплатят вам втрое против аванса.
Светлый Совет... Навязчивая идея Бледы, который вытащил меня из дерьма, когда я был маленьким бродяжкой и жил в Лоскутном Углу. Он считал что именно Совет дёргает за ниточки и тайно управляет всей империей. Тогда его слова звучали сущим бредом, и я не обращал на них внимания, было достаточно, что Бледа даёт мне кров и еду. Но то, с чем мне пришлось столкнуться во время службы в гильдии Двойной Наковальни и на вольных хлебах, заставило меня задуматься. Что ж, если Котёл действительно мог привести меня к этим людям, то у меня просто не было права отказаться.
Я взглянул на моих спутников. Гутрум едва заметно кивнул - условия его вполне устраивали. Марадак откинулся на спинку кресла, сцепил пальцы на затылке и внимательно изучал потолок. Мне пришлось хлопнуть по столу, чтобы привлечь его внимание.
- Да делайте, что хотите, - сказал маг.
- Хорошо. Мы берёмся.
К трактиру, где остались наши лошади, мы вернулись уже к вечеру. Выезжать из города было уже поздно, так что нам пришлось там заночевать. За ужином я спросил у Марадака:
- Ты хоть сможешь отыскать этот Котёл? Или нужно подряжать кого-то ещё?
Маг замялся, но всё же ответил:
- Придётся попотеть, но - да, смогу. - При этом он был необычно серьёзен.
Думаю, он действительно смог бы. Если б в окрестностях Хелльтрудн Котёл действительно был.
Следующий месяц мы были заняты подготовкой. Гутрум снова принялся за отработку приёмов, Марадак засел за книги, а я решил покопаться в летописях. В общих чертах рассказ Леглена подтвердился. Семьдесят лет назад, перед большой смутой, в Рудном Краю бесчинствовали разбойники, на борьбе с которыми и сделал себе имя Алнейс. Имя Хагабарда упоминалось дважды, по всему выходило, что именно Огненосный его и побил.
Про Котёл я не узнал почти ничего нового. Самые ранние упоминания о нём, да и о самих граллингах нашлись в небольшой книге "О тайных культах" трёхсотлетней давности, в которой собраны сведения, по большей части отрывочные и противоречивые, о сектах того времени. Потом об артефакте должны были писать в донесениях Корпуса Дознавателей, но у меня не было к ним доступа. Общие хроники ссылались на донесения, но ничего не говорили о Котле, да и сам культ упоминался вскользь. Он был заметен лет сто назад, но почему зачах, и были ли в его гибели замешены гоблины, было неясно. Здесь мне пришлось поверить старику на слово.
...даже собственным ушам с усталости верить нельзя. Вистин встряхнул головой и прислушался. Сверчки угомонились, и в шуме ветра был только шорох травы и шелест листьев, и уж совсем никакого чириканья.
Ветер на время успокоился, стало совсем тихо. Луна почти совсем сползла в лощину, над верхушками деревьев виднелся только жёлтый горб. Вистин встал и потянулся. Нужно выбирать - или идти в хижину, досыпать, или же стряхнуть дрёму окончательно.
Вистин выбрал второе и для начала решил осмотреться. Вечером на это не было ни времени, ни сил: кое-как счистили болотную тину, пожевали солонины и завалились спать. Хорошо ещё, что Марадак сплёл охранное заклинание.
Он нервничал и сбивался, совсем как весной, во время вылазки в Хелльтрудн...
...которая окончилась пшиком.
До самой крепости, точнее, до того, что от неё осталось, мы добрались быстро, и без особых проблем. Весна выдалась ранней и дружной, земля почти просохла и вовсю зеленела молодой травой. Даже привычные беды Рудного Края, вроде оживших мертвяков, каменных крыс, проглотов и прочих отбросов магических экспериментов нам не досаждали.
Алнейс с отрядом постарались на славу. Кое-где в окрестностях Хелльтрудн земля выжжена до скалы, и за семьдесят лет подпалины так и не смогли затянуться. Из семи башен уцелела только одна, западная, в стенах зияли бреши, через которые и три телеги проедут, а сами стены по большей части не выше человеческого роста.
На поиски тайника у Марадака ушло почти восемь дней, ещё два мы потратили на раскопки. Но всё оказалось зря - вместо Котла мы нашли пустышку, кусок известняка с наложенными на него чарами иллюзии. Когда маг понял ошибку, то чуть всех не угробил. Такого огненного шара я ещё не видел: пять локтей в поперечнике и ослепительно яркий. Когда он взорвался, крышу тайника вместе со слоем земли сверху снесло начисто.
Почти весь обратный путь мы не разговаривали. Впервые за два года наша команда оступилась и провалила задание. "Дерьмо случается, и не из всех схваток можно выйти победителем, к тому же мы живы и лишь потеряли немного времени и денег. Всегда можно начать сначала". Я мог бы успокоиться подобными рассуждениями, если бы сам в них верил.
Молчание нарушил Гутрум. За день до Вилебоны мы остановились в придорожном трактире, только что поужинали в полной, словно на похоронах, тишине и сидели в маленькой комнатке, в которой едва умещались три кровати. На маленькой тумбочке чадила дешёвая свеча, за окном тихонько потрескивали сверчки.
Мечник спросил:
- Что будем делать дальше?
- Выбор у нас небольшой: или вернуть аванс и забыть об этом деле, или продолжить поиски, - ответил я. - Если, конечно, старик на это согласится. Дело с самого начала казалось подозрительным. Только вот меня беспокоит одна вещь - почему он так упорно утверждал, что Котёл находится в развалинах? Может, его вообще не было?
- Котёл действительно существует, - подал голос Марадак. - Леглен не стал бы связываться с чем-то, в чём не уверен.
- С чего ты взял?
- Понимаешь... Когда я начал копаться в основах поисковых чар, то сам об этом задумался. Без доступа к библиотеке Ложи сложно что-то сказать, да и вообще, не моё это...
- Про твою тягу к поджигательству мы и так знаем, не тяни, - сказал Гутрум.
- Я думаю, что у старика был очень хороший наводчик - спец в поисковой магии. Он поймал отзвуки чар Котла, когда артефакт пробудился. Действительно крутой поисковик может это сделать, могущественные артефакты вызывают серьёзные возмущения в магических течениях одним своим существованием. Наверное, по возмущениям их можно найти, только... Я не очень-то силён в таких вещах. Ну, ты понимаешь. - Марадак криво улыбнулся и развёл руками.
Понять мага было несложно - иногда мне кажется, что кроме игр с огнём его вообще ничего не интересует. Я спросил:
- А не мог ли этот спец засечь ту обманку? Тогда всё сходится.
Марадак почесал нос и ответил:
- Нет. Издалека её не засечёшь, не того калибра вещь. Она рассчитана на дурачков вроде нас, которые будут искать в самой крепости. Думаю, у Леглена было два наводчика. Один из них заметил, что Котёл пробудился, а второй узнал что в развалинах что-то есть.
- Натяжка, - заметил Гутрум. - Слишком сложно. Зачем ему мы, если он имеет доступ к таким умельцам?
- Как раз всё просто, - возразил я. - Ему был нужен кто-то, кто сделает всю грязную работу. Ты же не думаешь, что он сам возьмётся за лопату?
- Да, сам он копать не будет... Но нам-то что делать?
- Продолжить поиски, - наконец решился я.
На несколько минут в комнате повисло молчание. Потом Марадак сказал:
- И с чего собираешься начать? - его голос прозвучал непривычно глухо.
- Скорее всего, Котёл втихаря присвоил кто-то из команды Алнейса. Остаётся только узнать, кто это сделал, и пройти по его следам.
- Как ты это собираешься узнать, умник? Семьдесят лет ведь прошло.
- Да есть одна зацепка. Алнейса нанимали ковардские купцы, так что в архивах гильдий должны остаться записи о его людях.
Марадак застонал и картинно закатил глаза - его опыт общения с купцами состоял из непонимания, злобы и взаимных придирок. Ковардский способ ведения дел маг считал изощрённым издевательством, придуманным лишь для порчи крови всем адептам волшебных искусств и ему лично.
Гутрум же лишь хмыкнул. Для него купцы были чем-то вроде стихийного бедствия, как град: если не можешь победить его или избежать - смирись и постарайся сократить потери.
На следующий день мы въехали в Вилебону. Солнце припекало по-летнему, пыльная дорога была заполнена проезжими, и у северных ворот мы простояли без малого час. А вот на улице Сломанной Подковы было непривычно тихо. Все окна дома Леглена были закрыты ставнями, доску с изображением книги кто-то снял, от неё на стене осталось только тёмное пятно.
- Не нравится мне это, - процедил маг.
Гутрум жестами показал, что зайдёт сзади. Я постучал в дверь и спросил:
- Эй, есть кто живой?
Ответом мне была тишина. Я посмотрел на Марадака. Он пожал плечами и стукнул кулаком в ладонь: "Давай вынесем дверь". Я помотал головой - проблемы с городской стражей нам ни к чему.
- Идите сюда, - послышался спокойный голос Гутрума.
Мы обошли дом и увидели, что мечник держит легленова "племянника". Одной рукой Гутрум прикрывал ему рот, да так, что голова пленника была впечатана в стену, второй крепко сжимал худые запястья. Дитц покраснел так, что его многочисленные веснушки стали едва заметны, оттопыренные уши горели огнём.
- Опа, рыжий! - обрадовался Марадак. - Как поживаешь? Нет ли заминок с уборкой? А покраснел-то как... Ой, говорить не можешь? Печаль-беда!
- Слушай меня, - сказал я. - Нам нужно только поговорить со стариком. Кричать не надо, тебе ничего не угрожает. Если понял, то... Ну, поморгай, что ли.
Дитц часто-часто захлопал ресницами и даже попытался кивнуть. Я скомандовал:
- Отпускай.
Гутрум разжал руки и отступил на шаг. Рыжий сполз по стене и начал растирать запястья. Дышал он часто и шумно, словно только что вынырнул с глубины.
- Где Леглен? - спросил я.
Дитц взглянул на меня и открыл было рот, как задняя дверь скрипнула. Гутрум змеёй метнулся туда и вытащил во двор старика.
- Он здесь, - сказал мечник.
За те два месяца, что мы не виделись, посредник постарел лет на десять. Сивые волосы растрёпаны, кожа посерела, морщины углубились, борода торчала клочьями, да и одет чуть ли не в лохмотья. Несколько мгновений Леглен был в замешательстве, потом встряхнулся и сказал:
- Ну здравствуй, Вистин. С чем пожаловал?
- Я насчёт последнего заказа. У нас с ним вышла некоторая заминка.
- Вот как... - протянул старик и пригладил волосы. С каждым мгновением у него прибавлялось уверенности.- И какая же?
- Твоя наводка не подтвердилась, в указанном месте было пусто. Но мы продолжим поиски.
- Хорошо. Только учти - денег не дам, до тех пор, пока не получу заказ. - Сейчас перед нами был почти что обычный Леглен, наглый и самоуверенный.
- Это понятно. А...
- Слушай, может, сведёшь нас с твоим наводчиком? - перебил меня Марадак.
- Это невозможно, - быстро ответил посредник. В его глазах снова промелькнул страх.
- Жаль... Я так понимаю, ты на какое-то время ты покидаешь город? - спросил я.
Старик только кивнул:
- Да, здесь чувствуется некоторое напряжение. Надо бы переждать, где потише.
- Если... Когда мы получим заказ, как с тобой связаться?
Леглен помолчал, посмотрел по сторонам, одёрнул рубаху и ещё раз пригладил волосы. Потом сказал:
- Оставишь мне весточку через общих знакомых.
На этом мы и распрощались.
Всю дорогу в Коварду я пытался сообразить, во что же такое вляпался Леглен, что решил сорваться с насиженного места, но так ни к чему и не пришёл. Деталей в головоломке не хватало. Радовало то, что старик хотел лишь отсидеться в стороне, а не исчезнуть бесследно: поиски нового покупателя для артефакта - задачка не из простых.
Коварда встретила нас мелким тёплым дождиком. Мы остановились в трактире "Кручёный голавль", и я отправился проведать старых знакомых.
Почти всеми делами в городе заправляют торговые гильдии. Веса у городского совета и ремесленных цехов немного, а бургомистр - фигура декоративная. Так сложилось исторически, ведь именно деньги купцов, вовремя ссуженные будущему императору, помогли Коварде избавиться от излишней опёки графа Илфера и стать вольным городом.
Впервые здесь я оказался восемь с половиной лет назад, после смерти Бледы. Смешно: он, сколько его знал, боялся стать жертвой наёмного убийцы, а умер от простого воспаления лёгких. Под конец рассудок моего опекуна совсем помутился, Бледа метался в горячке и бредил, но во время просветления, когда ещё мог удерживать перо, он написал рекомендательное письмо Рёмеру, одному из мастеров гильдии Двойной Наковальни.
Выбор у меня был невелик: или возвращаться на дно, к прежним приятелям, или попытать удачи с письмом. Я решился на второе и спустя полтора месяца дрожал от холода перед резиденцией гильдии. Тогда здание показалось мне огромным и мрачным, крепостной бастион из серого камня под черепичной двускатной крышей.
С неба сыпала противная мелкая морось, а я стоял и смотрел, как через главный вход туда и сюда проходит множество разнообразного народу. Особенно меня пугал рослый охранник с дубинкой на поясе, так похожий на стражников, грозу Лоскутного Угла.
Войти внутрь так и не осмелился, да, скорее всего, меня бы просто выгнали - кто бы поверил тощему испуганному подростку? Пока я колебался, какой-то грозного вида господин в дорогом тёмном кафтане с шитьём, только что вышедший на улицу, окликнул меня:
- Эй, мальчик! Ты что-то хочешь?
- Не извольте беспокоится, господин Рёмер! Это всего лишь бродяжка, сейчас я его прогоню, - залебезил охранник и направился ко мне.
Внутри меня что-то оборвалось. Больше от отчаянья, чем набравшись храбрости, я обратился к господину в кафтане:
- В-в-вам письмо, господин Рёмер, - и протянул ему пакет, который держал у самого сердца всю дорогу от Рейспира до Коварды.
Рёмер жестом остановил охранника, и взял из моих рук письмо. Он мельком взглянул на него, а потом сказал:
- Понятно. Пойдёшь со мной.
Что было дальше, я почти не помню. Спустя несколько мгновений, показавшихся мне бесконечно долгими, мы вошли в кабинет Рёмера. Мне он сунул в руки половину пирога с рыбой, а сам вскрыл письмо и начал читать.
- Бледа умер? - спросил Рёмер.
- Угы, - промычал я с набитым ртом.
|