Аннотация: Про эпичный ремонт, который длился и длится.
Ремонт, он, сцука, как Санта-Барбара, начался в эпичные времена, а закончился ли, да и чем закончился - а хуй его не знает!
Однажды наше трио сидело на кухне и прикидывало, чем бы заняться. Был уже конец лета, и мы отмечали девятый месяц моего ушествия из дому - то есть, по идее, перерождение меня в новую личность. Кстати, напомните мне написать заметочку про дни рождения - у меня их пять штук, и все какие-то через жопу, тоже смешно рассказывать про них умею.
Итак, присутствовало нас трое и всех вы уже знаете - Санька, я и Воробей. Санька только что вернулась с ролевки, буквально этим днем. Поэтому от нее несло дымом, паленой водкой, на ушах были приклеенные "Моментом" пластиковые нашлепки, призванные олицетворять остроту эльфийских ушей. Альзо Санька побывала на полигоне, который среди людей сведущих именовался "Комариным Адом", а потому сейчас сидела на диване в одних семейных труселях, а Воробей прижигал ей зеленкой везде, где чесалось.
В результате уже через полчаса благих процедур Санька напоминала болотное чудовище - зеленое, с коростой на особо злобных расчесах, кривым таблом и молодецким перегаром. Но не краше были и мы с Воробьем.
Воробей неделю как вернулся из родной деревеньки своей бабули, где она пыталась сделать из него мужика. Ну уж хуй его знает, стал ли Воробей после всего этого мужиком, но у него добавился шрам во лбу, от переносицы и до линии волос.Воробья постигла несчастливая карма. Зимой он, если помните, отправил в полет маниакальный топор. Но топоры - семейство клановое и мстительное, поэтому в деревне, когда Птиц колол дрова, коварный инструмент от чего-то там отрикошетил и уебал Воробею обухом прям в лоб. Нашла бабушка Птица спустя часа этак три, он, по ее рассказу, сидел на жопе и втыкал на топор, явно телепатически вопрошая его о причинах такой подляны. Помимо героического шрама во лбу, Воробей пережрал в лесу каких-то грибов, от чего страдал лютейшим поносом уже третью неделю, и периодически подрывался с кухни, с бабьим ойканьем хватаясь за жопу.
Завершала этот оркестр я. У меня впервые в жизни проснулась моя фобия, одна из двух, причем наиболее смешная. Вот чего обычно боятся бабы? Хера с зубами, насильника, мышей, тараканов и больших собак, скажете вы, и будете правы. А я до усрачки боялась бабочек. Не, реально до усрачки. Стоило мне увидеть это мерзкое насекомое хотя бы на фотке, меня пробирал озноб, я бледнела и синела, меня начинало подташнивать, хотелось забиться в угол и тихонько поскуливать от ужаса. Такая вот херня. И давеча, воспользовавшись тем, что Санька пропадает на полигоне, я отправилась за приключениями на квартиру к своим знакомым по Арбату, возжелав там надраться до запряжения синих коней. Там я встретила Мудвина. Нет бы мне, дуре, предположить, что человек с таким прозвищем ничего путного не посоветует, не, мне это и в голову не пришло. Мудвин выслушал мои водочные излияния касательно того, как я боюсь этих крылатых мохнатых тварей, и скорей бы блять уже зима, а то одна из них может на меня сесть! Мудвин внимал, смотрел на меня печальным взором, а потом дал мне таблеток...
Что это были за таблетки, в душе не знаю, и знать не хочу. В связи с алкогольным опьянением они ввели меня в берсерк-мод... Проснувшись утром у Саньки на хате, куда я добралась в помрачении сознания, я обнаружила на столе бутерброд, обильно политый кетчупом. Угадайте, что там было помимо хлеба и кетчупа? Правильно, куча пожамканных мотыльков. И надкусанность бутерброда, а также тяжесть в желудке и следы на столе подсказывали неутешительное - он был далеко не первым.
Поэтому на момент начала ремонтной эпопеи я сидела рядом с зеленой Саней, шрамированным возмужавшим Воробьем, горько плакала от отвращения к себе и блевала в раковину, отвернувшись спиной к честной компании.
Воробей исправно подливал мне раствора марганцовки, да и вообще взял на сегодняшний вечер на себя заботу о двух больных бабах.
- Птиц, я тебя люблю, - пробулькала я из-под крана, не вынеся наплыва братских чуйств.
- Да ни в страшном сне, - привычно открестился Воробей.
От избытка чувств я снова склонилась над раковиной, а та подло упала на пол. Вместе с приличным куском стены, откуда тут же резво потекла вода.
- Млядский ежик! - Отреагировала Санька, кидаясь к пробоине в нашем корабле с ведром. Мы с Воробьем не отставали - он побежал перекрывать воду в квартире, а я помогала Саньке, выливая набранное на чахлые кактусики, о поливе которых мы вспоминали от случая к случаю.
В общем, через час зеленая Санька, намокшая от мини-потопа, размазала зеленку по всем доступным поверхностям кухни, я перестала блевать, а Воробей как мог, помог на ликвидировать последствия.
- Так больше жить нельзя! - Категорично заявила Санька. - Ебала я в рот жить в хате, где все разваливается. Слушайте, братья-олени, надо че-то думать, потому что мебели нормальной нет, краны гудят, энциклопедия, на которой держится сортир, промокла насквозь, а теперь еще и это.
- Ремонт? - Несмело подал голос Воробей. - Правда, трубам похуй, но хоть смесители нормальные впишем, а то совсем пиздец.
- И обои надо поклеить, а то живем, как в дурдоме, все ободрано и в каких-то пятнах, - добавила эстетствующая я.
Саня прикинула хуй к носу и радостно заявила:
- Ремонту - быть.
И потом неоднократно признавалась, что если бы она знала, к чему приведут эти слова, то сожгла бы квартиру нахуй.
***
На следующий день мы посиживали за кружечками водочки и писали в блокноте, что нам и как делать с квартирой. Поскольку наше финансовое положение более-менее стабилизировалось, то некоторые средства имелись. Но их было бесконечно недостаточно на найм специалистов. А потому ремонт было решено провести исключительно собственными рукожопыми силами.
Проблемой номер один был унитаз. Он шатался, издавал непонятные звуки, плюс был величиной с приличный трон, бачок его располагался под самым потолком, и чтобы спустить воду, необходимо было повиснуть всей бренной тушкой на веревочке смыва.
Второй проблемой была ванна. Эмаль откалывалась и неприятно царапала задницу лежащего в ней, и что с этим делать, мы категорически не знали, но надеялись, что как-нибудь разберемся.
В третью проблему были вписаны краны в квартире, которые дали такого раскатистого дуба, что это было единственное, что мы решили не трогать своими кривыми ручонками.
Ну и четвертая проблема - у нас не было мебели в одной из комнат вообще и наличествовал спартанский минимализм во второй. Плюс обе комнаты выглядели как после ядерной войны - с выбоинами в стенах, содранными обоями и черным потолком. Конечно, было готично, но нам уже не нравилось.
Утром следующего дня мы втроем валялись в кровати и размышляли о вечном. Ведь заорать "Пиздатая идея!" может любой, и даже составить план из заоравших сможет половина. Но вот начать...
- Мне влом, - Честно сказала Санька. - Мне не то что ремонт, мне встать влом. Птицы, а пожрать не сделаешь?
- Идите нахуй, - Зевнул Воробей, забираясь под подушку. - Решили уже, так че теперь. Только я не знаю, книжек сначала хоть почитайте, или посоветуйтесь с теми, кто этим национальным извратом уже занимался...
Я сперла у Воробья подушку и, сделав невероятное усилие над собой, покинула теплую кровать и начала одеваться. Мысль мне в голову пришла гениальная, и некоторое время я искренне полагала, шо одна такая умная.
В общем, я решила пойти по пути, который привел нас с Санькой к облысению, то есть - поискать совета в умных книгах. В кармане свистел ветер, а в библиотеку меня бы почитать не взяли. Библиотекарша в районке сильно напоминала Цербера, то есть без документов пускать отказывалась.
Кстати об этом. Если вам показалось, что вас никто не ценит, и вы решили съебаться из дома и назло батяне уши отморозить, прихватите с собой документы. Обязательно, и чем более полный пакет, тем лучше. Это может эпично пригодиться, тот же самый страховой полис, имеющийся на руках, может послужить гарантом того, что вас не пошлют ко всем хуям из травмпункта. Если сейчас вылезет какой-нибудь знаток, который скажет, что в травме обязаны принять и без документов, то пусть умолкнет в тряпочку. В нашей стране слишком много обязывают, но это не отменяет, что возиться с вами и по полису никто особо не станет, а без него и вовсе пошлют нахуй. Особенно если вы выглядите не мегаобеспеченным человеком, который полис забыл по недоразумению, а малолетним распиздяем. Заранее альзо оговорюсь - тех врачей, которые послали нахуй меня, ни в чем не обвиняю, работа собачья, а в проблемы каждого впариваться, так и с ума сойдешь.
В общем, в библиотеку идти был не вариант. Можно было, конечно, спиздить книжку по ремонту с какого-нибудь лотка, но в такого рода воровстве я тогда не преуспела, да и как-то не считала, что это хорошо.
Оставался, по-хорошему один вариант - книжный магазин. Народный лайфхак такой - песдуем в книжный, желательно самый громадный в городе, где посетителей тонными бродит и к людям распиздяйного вида давно все привыкли, находим нужные книги и забиваемся с ними в самый-самый незаметный угол. Или, наоборот, встаем там, где больше всего народу. Сейчас, сцука, проще - припесдовал, перефоткал себе все на свете на телефончег и упесдовал, на все про все минут пять...
Я же торчала в книжном целую неделю, по четыре-три часа в день, перед работой и после нее, ведя умные конспекты по разным книжкам. Воробей и Саня мне в этом деле не помогали, гордый Птиц разыскивал нам вероятности спиздить или выпросить материалы для надвигающегося ремонта, а Саня взяла себе вторую подработку, которая должна была обеспечить нам финансы на ремонт слива, установку кранов и новый сортир.
В конце недели я плюхнула на стол здоровенную тетрадь.
- Итак, господа, наш план переходит в активную фазу. Теория есть, а если и накосячим, то не страшно!
НАХУЙ СТАРЫЕ ОБОИ
Сначала мы решили заняться теми частями ремонта, которые не требовали финансовых вложений, и первой из них было снятие старых обоев. По науке их следовало сначала хорошо подрать, потом намочить, а потом уже отдирать. С хорошо подрать мы справились быстро - ломать не строить, а вот с "намочить" уже были проблемы.
Птиц уныло возюкал по обоям губкой, а Саньке в голову пришла идеальная идея - пострелять по обоям из водяных пистолетов. Все было ничего, пока она не попала на Воробья, а тот в ответ не окатил ее водой из тазика и не дал контрольный губкой в лоб. В результате я с работы пришла к мокрой мебели, мокрому полу, мокрому потолку и наполовину еще сухим обоям.
На следующий день отдирали мы обои от стен очень уныло - уже, походу, все трое думали, что ремонт нам нахер не впился. Мы представляли себе коробку комнаты без обоев и думали, что так жить особо нельзя.
Кстати да, все время забываю об этом сказать. Собственно на тот момент мы уже долгое время фактически жили втроем. Мама Воробья успешно доносила беременность и родила Птицу младшего братика, а самого Птица выперла, потому что он показывал дурной пример ребенку. Че там можно показывать младенцу пары месяцев от роду, я не в курсе. Тем более, что от малого Птиц шарахался как от огня. В общем, Птиц, подумав, что снимать квартиру в облом, переехал к нам, обеспечив нам дополнительный приток финансов, сравнительно симпатичного собутыльника, а также взялся трактовать загадочную мужскую логику отношений.
Когда обои были содраны, Птиц объявил, что нашел обои новые. Только жидкие. А значит, придется обрабатывать стены.
Сразу добавлю и еще такую вещь - не вздумайте написанное здесь принимать как руководство к действию, ясно? Я тот ремонт постаралась выкинуть из памяти и в последующих переделах уже своей квартиры занимала исключительно созерцательную позицию. То есть исключительно командовала, че куда переставить и какого цвета оно все должно быть. А с момента эпичного Саниного ремонта прошло десять (блять, какая же я старая-то) лет. Потому и пишу медленно, в том числе - пытаюсь припомнить, как оно все происходило.
Короче, мы долго чесали репу над мешками с жидкими обоями, которые выглядели, как засохшая синяя гуашь, обильно засеренная мышами и вообще выглядели крайне хреново. Доверять таким обоям не хотелось, клеить (или намазывать) их - тоже. Но деваться было некуда - стены выглядели настолько убого, что их фото даже не нужно было делать черно-белым и писать "БЕЗЫСХОДНОСТЬ", чтоб вогнать любого смотрящего на них, в черную депрессию.
После сдирания обоев мы занимались тем, что выравнивали стены, и именно тогда ремонт получил самый длительный перерыв - от грунтовки или еще от чего, у меня по рукам пошла жуткого вида сыпь, напоминавшая то ли запущенную экзему, то ли здоровенных размеров ожог.
Помимо всего прочего, мы умудрились засрать пол по всей квартире, половину одежды, а также облить спящего Воробья, попав на волосы, после чего с ирокезами мы стали ходить уже втроем - мы с Саней из принципа, а Птиц - по вынужденности, потому как с одной половиной побритой башки он выглядел на редкость идиотично.
Но ничто не вечно, и спустя три недели наши руки таки дошли до нанесения обоев. Пол мы решили не отмывать, логично подумав, что раз обои жидкие, то их можно пролить, а в промежутке между двумя свинячествами напрягать себя уборкой не стоит. Также Птиц в припадке деятельности побелил потолок, и комната уже не напоминала безысходный пиздец, скорее палату для тихого сумасшедшего.
Для красоты на потолок мы решили припиздячить фосфорные звездочки, благо этого добра и продавалось, и сейчас продается немеряно, а стоит оно копейки и смотрится милашно.
Итак, мы приступили к разведению обоев. Точнее, приступила Санька, потому что мне в пакет с этой подозрительной трухой моими бескожными руками лезть запретили, а Птиц занимался тем, что пиздил нам лак для пола и пытался со старой дачи выцыганить у бабушки ковер, чтоб прикрыть то, что не получится замазать.
- Машка... - Санька переминалась на пороге и смотрела подозрительно в пол. - Я, блядь, боюсь эту хуету трогать, я серьезно!
У меня в голову закрались нехорошие мысли о том, что Санька надышалась ремонтными парами и решила доехать в одиночку до астральных далей.
- Она тебя че, укусила что ли? - Ласково поинтересовалась я, не особо горя желанием быть припаханной к общественному делу.
- Ты сама посмотри, поймешь! - Санька буквально за руку сдернула меня с моего посудомоечного гнезда и поволокла в комнату.
Мда... В большой бадье, в которой мы до этого мирно стирали носки, плескалось НЕЧТО. НЕЧТО переливалось всеми оттенками голубого, синего и фиолетового, надувало большие пузыри и шипело. Пузыри периодически лопались, рассыпая весело во все стороны мышиные какахи и какие-то блестки.
- Блядь... - Только и смогла выдавить я. По всему выходило, что обои Воробей припиздячил с мрачного Юггота, не иначе. И сейчас они вступили в активную фазу размножения, о чем еще свидетельствовала жуткая вонь, явно бывшая у этого иноплатнетного замеса для приманивая противоположного пола. - Сань, ты как хочешь, а я это не трону. Ждем Воробья, нехай либо сам это трогает, либо стоит на стреме с лопатой, пока я буду этого зародыша Ми-Го на стенки мазать.
- Так и могу с лопатой! - Радостно откликнулась Санька.
- Ты его лопатой только ласково почешешь! - Помотала головой я. - Зря мы топор в полет отпустили, можно было бы их в одной комнате запереть с обоями...
В общем, прочитав на инструкции, что перестоять обои не могут, мы, закрыв на всякий случай дверь в комнату, принялись ждать Воробья и успокаивать нервы спиртом.
Птиц явился под ночь, когда мы уже успели изрядно наздравуриться для храбрости. Еще когда он снимал в коридоре свои ботинки, мы успели так живописать ему ужас от обоев, что к комнате он подходил тоже с изрядно бледным видом.
Но, видимо, жижа с Юггота то ли легла спать, то ли испугалась грозного победителя топора-маньяка, а потому вела себя тихо и благопристойно, лишь изредка чуть побулькивая.
- И че такого? - Поинтересовался Воробей. - Вроде все уже готово, давайте красить, что ли, пока оно все в монолит не срослось.
Перспектива монолита из Югготской жижи нас не обрадовала, потому мы бодро подхватили кисти.
Всем на заметку, кстати. Подобная хуйня наносится не кистью, а такой странной штукой, напоминающей скребок. Но мы об этом не знали.
Как только мы подхватили кисти, лампочка зловеще замигала и с тихим хлопком известила о конце своей печальной жизни.
- Все, пиздец работе, - радостно отрапортовала Санька, бросая свою кисть на пол.
- Нехер, - железно сказал Воробей. - Я нас троих знаю - не начнем сейчас - не начнем никогда. А потому тащите свечи, что ли. Сейчас будет у нас романтика.
Перспектива романтичной покраски стен не особо, конечно, вдохновляла, но вариантов не было. Птиц был кругом прав - распиздяями мы были еще теми, а перспектива физического труда вообще и в принципе вдохновляет только сильно ебанутых на фазе ремонта людей. Ну или тех, кто это... сублимирует, в общем.
А теперь представьте себе картину - три рыльца в трусах (мы с Санькой в попизженных уВоробья боксерах, до сих пор считаю такие труселя самыми удобными, а Птиц в своих семейниках с трахающимися скелетами) в полутьме, которую разгоняют только несколько свечей, быстро-быстро хуярят кистями по стенкам...
Короче, утром мы проснулись на кухонном диване вповалочку, и, разобравшись, где чьи конечности, отправились обозревать то величие, что сотворили ночью. Ибо воистину то был великий подвиг над ленью.
Стены были... впечатляющими. Их цвет варьировался от темно-синего внизу стены до нежно-голубенького вверху, пестрил разнообразными закорючками и вообще выглядел довольно авангардно. Мышиные какахи, тоже покрасившиеся в синий, и блестки только придавали шизоидности общей картине. Но в целом... в целом, на самом деле, смотрелось очень даже ничего.
Но, сдается мне, именно в этой комнатенке я и приобрела свою паническую боязнь темноты. Консистенция обоев была настолько местами разной, что в полусвете они сами на себя отбрасывали причудливые тени, и на них начинали вырисовываться жутковатые силуэты. А фосфорные звезды, подмигивающие с потолка, только усугубляли крипотность ощущений.
Ага, и до сих пор я верю, что именно на такие обои втыкал Лавкрафт, когда писал о Югготе и обратной стороне Луны. Потому что на тот момент Лавкрафта я еще не читала, но уже заранее прониклась - его ужасы были близки к тому, что мне снилось в синей комнате с шевелящимися обоями.
А далее я расскажу о том, как мы по укурке красили паркет, и как наша комната стала еще мистичнее.
В общем-то, паркетом это было назвать сложно. При слове "паркет" представляется нечто красивое, блестящее и худо-бедно стильное. А так - на полу лежали деревянные доски, отполированные нашими пятками, хорошо хоть без заноз обошлось. Поэтому мы решили не мелочиться. Прочитав в моей волшебной тетради, как все делается правильно и по науке (что-то около трех страниц), Воробей присвистнул.
- А оно нас надо вообще? - Поинтересовался он с обреченным видом, понимая, что все очистительные работы лягут на его плечи. - Может, так краской захерачим все, и дело с концом?
- Мне, так-то, здесь еще жить, - Неуверенно сказала Санька, которой хватило обоев с Юггота. - И если пол будет как говно, то я с ним жить не согласна.
- Твой пол и так говно полное, - Пожал плечами Птиц. - Саня, когда-нибудь мы все будем взрослыми людьми, у нас будет дохера денег, и наймем рабочих все это дело переделывать в случае чего. А еще я с дачи ковер привезу на следующей неделе. Если чего, огрехи под ним все скроем!
- Уговорил, чертяка языкатый. Показывай свою краску!
Опять-таки, не занималась я сама ремонтом, и не знаю точно, что это была за краска. Но Птиц божился, что это она и есть. Настораживало одно - цвет. Прикинув наш звездчатый потолок, сине-голубые стены и блесточки на них, я поняла. Для того, чтобы окончательно пиздануться, нам не хватало только оранжевого пола.
- Ты, блять, покислотней не нашел, не? - Поинтересовалась я у Воробья.
Птиц огрызнулся в стиле "скажи спасибо, что не кракозябчатая в пупырышку", причем до конца не понятно, кто должна была быть в худшем случае кракозябчатой - я или краска.
Порешили мы заняться сим благим делом в Санин выходной, то есть через два дня.
В день, предшествовавший финалу нашего эпохального ремонта, я решила забрать Саню с работы. Сама я в тот день в очередной раз забила на все - с утра удалось крайне выгодно торгануть билетами, потому как я нашла прохеренный кем-то ни разу не пользованный единый проездной, или как эта срань в те годы называлась.
Кстати, до сих пор не могу вкурить одной хуеты - поясните, кто сможет. Вот почему в метро по единому можно просочиться двум людям, списав две поездки, а в автобус - хера с два? Тот же, блять, автомат икарус-вершен списывает те же самые две ебучие поездки, но при этом все как один контролеры верещали, что все хуева, а один из нас стопудово заяц. Что примечательно, сейчас, когда я таскаюсь на маршрутке и имею на нее проездной, водитель таки спокойно пробивает в него пропуск хоть на весь долбаный салон... Нет, блять, логики.
Ну да не суть. Саня была крепко косая - оказалось, что с работы ее уже забирали часом раньше и она не только накурилась в мармозябчатые сопли сама, но и мне сперла.
Мы сидели в парке жопами на земле, смотрели в темнеющее небо и беседовали о высоком. Ну, как всегда спьяни, по укурке или просто в необходимом состоянии эйфории.
- Я домой хочу, - вздохнула Санька.
- Ну так пошли, - ответила я, хотя домой идти пока совершенно не хотелось.
- Не в этом плане, - Саня затянулась, отчего повисла минутная пауза. - Дом - это такое абстрактное место. Где в наличии те, кого ты любишь, они тебе всегда рады. Где тебя не ебет, что там, снаружи, потому что пока ты дома, у тебя все хорошо. И вот у меня еще своего дома нет.
- А как же мы с Птицем? - поинтересовалась я немного удрученно.
- А вы с Птицем есть, и это круто. Потому что постепенно в моем доме собираются те, ради кого мне вообще хочется туда возвращаться, - улыбнулась Саня мечтательно. - Прикинь, а у нас когда-нибудь будут дети...
А тот момент я даже не смогла сказать свое обычное "да нахуй надо!". Потому что я себе это представила. Я представила, что когда-то у меня будет свое место, куда я хочу вернуться. И у меня защемило где-то в груди. Это как когда ты находишь старые детские вещи, и тебе грустно и светло. Я верила, что когда-нибудь у меня будет свой дом. Правда, он был ближе, чем я предполагала.
Пардон за лирику, господа, но заметки мои таки автобиографичны, а это один из самых важных диалогов в моей жизни был на те сопливые 15 лет. Полностью его приводить не буду, самое важное мне, кажется, выцепить удалось.
В общем, домой мы приперлись в слезах, соплях и умиленные, а дома нас ждал Птиц, который своим грозным видом напоминал не Воробья, а Стервятника. Его гневная проповедь заключалась в следующем - "сами надурились, а мне не дали". Но нам удалось смирить его пыл, поскольку не такие уж мы были и бегемоты - выкурить в две хари объемистый пакет.
И уж не помню, в какие степи зашли наши философские бредни, но пол мы красили тоже в ночи. И было это до усрачки весело, потому что после первой же заляпанной майки красили мы его на манер благородных римлян, от великого ума завернувшись в простыни. Когда мы позже вспоминали ремонтное время с Воробьем, он задумчиво сказал:
- А знаешь, что было самое заебись? То что тогда не было цифровиков у каждого первого, и что наши приключения не оказались в инете.
Прости, Птиц, оказались, еще как. А воображение моим читателям картину покруче, чем любой цифровик, покажет.
Утром мы осмотрели пол. Поскольку догонялись мы еще не раз и не два, а буйная юность еще позволяла по здоровью печени и нездоровью рассудка мешать траву и крепкий алкоголь, а полировать все это пивом... В общем, помнили мы ночь обрывочно. Я так вообще была приведена в себя тем, что по моему скромному мнению, подо мной поехал диван. Так-то это был всего лишь пытающийся выбраться без палева Воробей, которого звала природа, но мой сонный моск интерпретировал это как оживший диван, а потому меня нехило напугал перспективой белки.
А комната была аккуратно покрашена... По углам, оставляя в центре пятак метр на метр. Вспомнилось, что Воробей впал в заклин, осознал красоту оранжевого пола и принялся причитать, что такую красоту будет жаль закрывать ковром. Ну, а мы решили угодить боевому товарищу и оставить место специально под ковер.
Естественно, краска лежала как хуй знает что - где буграми, а где пузырями. Но шизоидная расцветка сводила на "нет" все эти минусы. А мы были горды собой шопесдец. Еще бы - это был наш первый в жизни виток ремонта.
Спустя пару лет были еще "сука, когда же ты сойдешься, ебаный узор!", превратившие вторую комнату не в "обои в сердечко" а в "пятьсот странных полужопий".
Еще был разбор балкона, во время которого чуть не вылетел из окна наш гордый Птиц, а потом чуть не вылетел старый велосипед.
Еще было "да как стелить этот злоебучий линолеум" и "как собрать ебаную кровать, будь-проклята-икеа!"
Но это были уже запарки более-менее взрослых людей, которые уже не стали бы красить пол оранжевым цветом и искать в обоях признаки инопланетной жизни. А значит, это все не так весело...