-А, доктор, проходите, - она повернула голову, едва пузырем выгнулись занавески на окне. Странно, но их нелепый рисунок , мелкие ромашки разных цветов , завораживал и успокаивал ее. - Садитесь. Нет, курить не надо, вы знаете - мне это неприятно. И не говорите, что соскучились. Не верю. И прошу, не надо спрашивать о моем самочувствии. Я как всегда плохо спала, но всем довольна и еще больше стала любить овсянку по утрам.
-Зачем же вы так? Вы же не можете читать мысли, - доктор опустился на стул рядом с койкой, взял ее кисть, чтобы замерить пульс.
-Вы так уверены всегда в том, что говорите, а, может быть, ошибаетесь? О, не надо так прищуривать глаза, доктор, и склонять голову набок. Вы и так душка, знаете. Но не думайте, что обнаружили у меня новый симптом. Просто мне хотелось немного изменить наш ежедневный ритуал приветствия.
- Прекрасное утро, не находите?
-Забавный вы человек. - протянула она. - Если не вернетесь в свою родную колею, то что? Что случится? Вы, часом, сами не больны, доктор? Я была неплохим психоаналитиком. При жизни...
- Постойте, то есть... А теперь? Вы считаете, что не живы?
- А вы как думаете?- Она привстала, взбила подушку, устроилась поудобнее. Натянув тонкое одеяло на груди и прижав руками, она чуть приподняла колени, поправила кое-где складки. - Забавно, правда? Слегка напоминает платье, конечно, обязательно бальное, как у принцессы! О, вы не подадите мне зеркало? Спасибо. Знаете, если теперь поправить волосы, вот так. То ничего.
-Да-да, прекрасно... Но вы не ответили.
-Постойте, неужели вы не понимаете, как это важно. Сейчас. Еще немного. Теперь я буду смотреть через зеркало на потолок. Видите? Комната стала больше! В этом куске пластика, который вы называете зеркалом, все становится немного расплывчатым... Теперь я могу представить, что стою в огромной зале, выложенной красивой плиткой, по которой так волнительно постукивают каблучки танцевальных туфель...
-Вы танцевали? При жизни?
-Доктор! Какой грязный прием! Не ожидала от вас! Похоже, скоро снова какая-нибудь инспекция, а я порчу вам статистику. Не волнуйтесь, по моим расчетам меня хватит еще на три, может быть четыре, приступа, как вы их называете. Сейчас они стали чаще, а значит еще пара недель. Максимум три, и я освобожу палату.
-Почему вы так себя ведете? Вы же в себе. По крайней мере, сейчас! И вы предполагаете, что с вами происходит. Да, я всего лишь хирург, но просто поговорить вы можете? Ведь можете! Я вытащил вас с того света, так доверьтесь мне, помогите! - не выдержал доктор, резко встав, так что упал стул, навис над ней.
- Ох, милый доктор, не кипятитесь. Вы верите, что есть смысл говорить... Это как в песне, помните? Может ли человек вообще с кем-нибудь говорить? Может ли? Может, я и могу с вами говорить, вот только услышите ли вы? Я все вам расскажу. На следующей неделе. Хорошо? Не теперь.- Он подошел к окну и резко отдернул занавеску. В комнату залетел порыв ветра, сбросив несколько капель с ветвей акации за окном. Кисти ее рук сжали одеяло, приподнимая подол выдуманного платья, как будто боясь его запачкать, она резко вдохнула, приоткрыв губы, зрачки расширились. Она еще успела прошептать: Зря вы это, доктор! - Потом вскочила на ноги и молнией вылетела в коридор.
Эола стояла на холме и смотрела, как постепенно блекнут звезды, и светлеет небо, еще недавно такое же серое, как и рваная кромка леса за узкой полосой воды. Ветер налетал порывами и все норовил бросить в лицо горсть холодных капель. Пахло хвоей и сыростью. Полы плаща пеленали ноги, жались и ежились продрогшим псом. Рядом прохаживался Барс, недовольно подергивая кончиком хвоста. Пора возвращаться в дом, уже начинает пахнуть гарью. Скоро с посветлевшего неба начнет сыпаться белый пепел - пепел сгоревших душ, как про себя называла его Эола. Барс нервно зашипел и требовательно посмотрел мне в глаза. Пора. Надо уходить. Как всегда, торопясь отгородиться от непонятного дверью и дымчатой шерстью Барса. Еще одна ночь прошла, а она так никого и не встретила. Пусто. Еще один маленький городок остался позади, а в эту тихую деревушку они попали лишь пару часов назад. Пока выбирала дом, ночь истаяла, оставив десяток минут перед рассветом. Барс потянулся и пошел прочь, призывно мяукнув. Она кивнула ему и своим мыслям, прошла через замерший в ожидании сад, поднялась по ступенькам крыльца и, не оглядываясь, закрыла дверь. Успела вовремя, как и прежде, когти солнечного света царапнули только дверь.
Дневник Эолы: Я = некто средний.
Вся жизнь состоит из множества мелочей. Именно самые незначительные, на наш взгляд, события меняют наши судьбы. Если подумать, то мы ничего не решаем, а лишь пытаемся подстроиться под происходящее вокруг. Есть люди, у которых это выходит отлично, как принято судить. А есть такие, кто будто не от мира сего. Первые - кто-то. Вторые - некто.
Я подобна этим 'некто'. Можно придраться и найти отличия, но в целом - теперь это я, в одночасье отрезавшая себя от 'нормальных' людей.
Так как я, признаюсь честно, частенько страдаю приступами идеализма, будет чудом, если я испишу эту тетрадь. Сколько таких дневников было? То я несу в них совершеннейший бред, то почерк не тот, или боюсь, что забуду на видном месте... Выдранные сожженные листы, штрих, мазня ручкой поверх записей, дорогие душе, но совершенно дикие с точки зрения литературы, стихи, неумелые рисунки на полях. Самой интересно...
Педантично начну с себя.
Обычная. И что здесь говорить? Выдрать лист?
Разобрать себя на запчасти? Или вставить показания несчастного дверного косяка и весов?
Из сестер ты самая высокая...Ты у меня такая красивая...Сегодня у тебя глаза зеленые с золотыми искрами... Может не ешь торт, и почему ты снова в этих рваных штанах... Может осветлишь волосы, жалко что ты с каждым годом темнеешь - уже русая, а помнишь?.. Этот спорт тебе не подходит, нужно что-то более изящное... Она у нас физически очень сильная... Эта блузка такая же голубая, как твои глаза... У кого это такие длинные ресницы?.. У вас губы как у клоуна, вам нужно пользоваться карандашом, вот так!.. Как зовут ту симпатичную девушку?.. Ты совсем не красишься, а давно пора..
Можно не продолжать.. И так все ясно.
Постоянно пытаясь соответствовать тому, что хотят видеть те, кого люблю, я поняла, что у меня нет моей внешности... Что соответствует моему видению самой себя, так это то, что глаза постоянно меняют цвет. Всегда разные - совершенно нереальные сочетания зеленого, серого, голубого и желтого.
У вас, док, глаза серо-зеленые, но мне нравится наблюдать как их цвет кажется другим из-за разного освещения.
Знаете как выглядит моя душа, док? Она чуть ниже. Не смейтесь, но у нее меньше грудь, волосы цвета меда, длиной до поясницы... А еще веснушки... Душа ходит босиком в шафрановом платье ниже колена с разрезами на бедрах.. Я видела.. Там бесконечный зал с высокими колоннами. Белый холодный камень пола с серебристыми прожилками, далекий потолок, теряющийся в темноте и никого...только душа в шафрановом платье танцует..
Я бы хотела так танцевать, док...
Но только душа умеет танцевать без пары, даже если ей очень плохо...
Но я отвлеклась. Продолжу самоописание.
Я женщина, так что простите, док, я знаю. Встречают по одежке...
Вот только, настоящая я одета в удобные брюки и футболку, на ногах кожаные мокасины. Волосы у меня настолько мягкие, что для красивых причесок нужны литры лака... Вы бы стали себя поливать такой дрянью? А губная помада? Док, если что-то и нужно моим губам, так это поцелуи, какого черта, скажите, я должна себя замазывать всякой ерундой? Или тушь, которая у всех лежит порошком или тенями под глазами, накладные ресницы, флаконы удушающих духов! Я бы пахла дымом, совсем немного... Или чуть-чуть грозой и пылью на сельской дороге... Если бы мне стало холодно - я бы нашла старую отцовскую кофту, всю залатанную с разными пуговицами...
Ваша толстовка, док... ( Вы простите, но я видела вас в парке утром. Дневник попадет к вам только когда я освобожу палату, так что нагоняя за нарушение распорядка клиники я не получу. ) Вот бы закутаться в нее и сидеть на подоконнике, слушать дождь... Есть в этом что-то до боли душевное - взять старую любимую вещь дорогого человека, напялить на себя и, уткнувшись носом в ткань, сидеть на окне. Когда этого кого-то дорогого нет рядом, это помогает выжить...
Можно желать обладать красивым, но любить всем своим Я можно только родное.
Понимаете?
Идем дальше. Что там у нас? Работа.
Куча пустых бумаг и наигранно срочных решений. Незнающие истеричные начальники, безалаберные подчиненные, несколько достойных коллег, не являющихся друзьями. Все как у всех. Вечное желание вырваться недели на три в отпуск, чтобы никто не звонил... Просьбу об отпуске игнорировали последние три года. Отпускали на неделю, но уже к среде начинали названивать на все телефоны. И я мчалась назад к сделкам, бумагам, вопросам... Пока не поняла, что хватит. Заявление об увольнении не приняли всерьез, начальник считал, что с таких мест не уходят. Ошибся...
Мне стало все равно.
Я озаботилась тем, чтобы на моих счетах были суммы, достаточные для оплаты кредитов на ближайшие месяцев восемь, и уволилась. А потом просто села за руль своей старенькой машинки и укатила путешествовать по нашей распрекрасной стране, не взяв с собой телефон. Только уведомила знакомых и родных письмами через курьеров, что у меня все в порядке и ближайшие полгода они меня не увидят, так как я уехала в командировку по работе черт-знает-куда.
Это было в марте этого года, док. Сейчас у нас начало сентября, а в клинике я всего две недели.
Теперь вы знаете, сколько длилась моя свободная жизнь.
Из всего этого бреда можно вынести одно: я, как старый, но еще довольно добротный бревенчатый дом. Неровные стены, меняющие цвет под солнечными лучами, скрип половиц, ставни с щелями для ветра, русская печь в одной из комнат и голландская в другой. Приходят разные люди, пытаются клеить обои и перекрашивать потолок. Выбрасывают мебель, если она им не по вкусу, ломают печи - теперь же везде электричество и газ... Сносить дом полностью им хлопотно, но такой он им не нравится. Ни к чему старая вишня под окном и крыльцо с двумя косыми ступеньками, дрова на полу у печи... Даже песни, что поются в этом доме, сказки рассказываемые в темноте, слезы и шепот, смех и нежность, все, что есть под этой крышей... Все этим пришлым людям не по сердцу...