Кто ищет, тот всегда найдёт, гласит народная мудрость. Грибники летом и особенно осенью ищут грибы и обязательно их находят, собирают в корзинки, вёдра и что с ними, и с самими грибниками и грибами происходит дальше, известно без напоминаний. Собирающие металлолом, тоже его находят, разными, доступными им средствами, в том числе и техническими. Рыба, живущая в воде, находит себе пропитание в своей же родной среде и при этом именно то, что ей по вкусу, хищная рыба личинок, насекомых и рыбу поменьше, мирная рыба то, что придётся. Рыбаки этим конечно же пользуются и без улова не остаются, используют пристрастия рыбы в еде и вуаля, день проведённый на природе оставляет массу положительных впечатлений и кое-что в садке.
Отдельно нужно упомянуть мормыша, или бокоплава, подводного обитателя, получившего своё прозвище за манеру передвижения, так же он является отличной прикормкой.
Мормышу, не тому, подводному, а вполне обычному гражданину, давно за тридцать, откуда он получил своё прозвище давно уже все забыли, может быть из-за какого-нибудь случая в жизни, может быть из-за привычки бочком-бочком уходить от ответственности, отказываться от собственных слов, но точно не от фамилии или имени, в них нет ничего похожего. Мормышу хронически не везёт, всё, за что он когда-либо брался получается крайне криво, кособоко и ненадёжно, лучше бы вообще ни за что не брался, и в качестве оправданий он всегда найдёт кучу причин, которые на него повлияли, то есть бочком-бочком отступает от того, что натворил, прячется в тине собственных отговорок и снова взявшись за что-нибудь приводит это в крайне отвратительный вид. Единственное, что у него хорошо получается - выкапывать металлолом из земли, в том числе и с использованием технических средств. Но и его, казалось бы давно родной, проверенный и испытанный металлоискатель периодически даёт сбои, как и всё остальное, к чему прикасаются руки Мормыша, то в нём отпаяется что-нибудь, то провод оторвётся, то батарейки разрядятся. То же самое происходит с его телефонами, велосипедом, даже колёса на тележке в которой он возит металлолом то прокалываются, то отваливаются, а уж переломанных лопат и другого инвентаря и не сосчитать. Куда он тратит деньги от добытого металлолома лучше не знать, потому что это во первых ни к чему, во вторых незаконно, за что его постоянно останавливают патрули и как он бочком-бочком отказывается от содержимого рюкзака тоже лучше выяснять, но факт остаётся фактом, его уже не раз привлекали к ответственности за это содержимое, в основном в конце лета и осенью, в ту пору, которую любят грибники, когда на пустырях разрастается растение, из которого раньше делали пеньку.
В общем вся жизнь Мормыша состоит из ежегодных однообразных циклов, в зиму он куда-нибудь пристраивается что бы периодически выдумывать причины своей косорукости и оправдывать невезение, а летом копает землю, что-бы хоть как-то сводить концы с концами, а осенью, если повезёт, не оказаться в очередной раз привлечённым к уголовной ответственности. Исправить же это он не в силах, потому что для начала это нужно как минимум осмыслить, а такой возможности по причине хронической затуманенности сознания нет...
Как-то весной, когда земля уже оттаяла, Мормыш одиноко сидел в лесополосе, и под шум недавно распустившихся листьев, глядя на проплывающие в синем небе облака, немного попереживав о разрядившихся батарейках металлоискателя, размышлял о своём хроническом невезении. Это был один из тех немногочисленных периодов, когда затуманить сознание было нечем. Посидев немного, облокотившись на ствол тополя, он вдруг понял, что его настигает сон, сковывая движения и не давая возможности пошевелиться, паники никакой не случилось, для него это было обычным явлением, Мормыш уснул. Где-то неподалёку каркали вороны, но и это не стало помехой, он не придал значения, что их мог кто-то вспугнуть и их карканье это знак, предостережение от чего-то.
Разморённому на солнце Мормышу тут же, почти сразу, приснился удивительный сон. Во сне он видел самого себя, но несколько выше ростом, возможно сказался собственный комплекс, ведь ростом он ниже среднего. Во сне его все уважали, откуда это стало известно не важно, во сне так бывает, ему учтиво улыбались встречные, даже незнакомые люди и ничего, что обычно окружало его в жизни, там не было, ни перегоревших лампочек, ни поломанных или разобранных вещей, которые не хватило ума собрать, ни проколотых колёс, ни поломанных черенков, ни разбитых телефонов или разряженных батареек. Не было даже патрулей, которые почему-то считали его исключительно подозрительным и потенциально опасным, норовили остановить и досмотреть. Во сне Мормыш нравился сам себе и никто не имел к нему никаких претензий, единственное, что казалось несколько странным, над ним плавали хищные рыбы, что-то типа пираний, со страшными зубами и резкими движениями, но для того он и сон, что бы в нём могло происходить самое невероятное.
Мормыш вдруг вспомнил о ролике, который недавно видел в интернете, на растрескавшемся экране телефона, ему его прислал давний друг и товарищ, настолько никчёмный, что не стоит даже называть его по имени, в нём беззубые, безумные, потерявшие человеческий облик бомжи что-то делили на мусорке. Картинка тут же повисла в воздухе, приведя Мормыша в состояние, близкое к восторгу, он начал разглядывать её, улыбаясь во всю ширину лица, такие сцены ему очень нравились, как тут же она превратилась в личинку, шевелящую многочисленными конечностями и приближающуюся к нему самому. Одна из пираний молниеносно среагировала и проглотила личинку прямо перед лицом Мормыша, чуть не задев его и перепугав настолько, что он, инстинктивно отпрянув назад, упал на землю. Сама же пиранья вдруг обернулась проколотым и погнутым велосипедным колесом и упала рядом.
Торопиться вставать Мормыш не стал, ему вспомнилась история, произошедшая не так давно с прохожим на улице, которого окатил из лужи проезжающий мимо автобус, вся эта сцена тогда очень развеселила Мормыша, он долго вспоминал её, смеялся. Прохожий, под брызгами грязной воды, растерянный и оскорблённый, тут же явившись сразу обратился личинкой и был сожран другой хищной рыбой, которая вспыхнула десятком перегоревших лампочкой, сломанным телевизором и высыпалась вокруг Мормыша. С электроприборами он и правда не дружил, а на днях и правда сломался телевизор, отремонтировать который или купить новый было просто не на что.
Мормыш отполз от телевизора и лампочек, но вставать снова не стал, хищные рыбы пристально разглядывали его, кружили и только ждали повода, что бы накинуться и растерзать его самого. Сдержать поток вдруг нахлынувших воспоминаний, в подавляющем большинстве крайне негативных, но вызывающих восторг и привычных он тоже не мог, одна за другой появлялись сцены, тут же превращались в личинок, жуков, мальков, червяков, были съедены и хищники падали на Мормыша всем, что случалось с ним в жизни, но восторга не вызывало.
Когда куча переломанного, порванного, подгоревшего, косоруко сделанного придавила Мормыша к земле он истошно заорал и тут же проснулся.
- Ты чего орёшь?- спросил один из трёх патрульных, которые уже несколько минут разглядывали его, ворочающегося в кустах лесополосы, из-под тополя он уполз не просыпаясь.
Мормыш присел, потом встал, ничего не понимая начал оправдываться, придумывая всё новые и новые версии, но металлоискателя с разряженными батарейками и лопаты рядом не оказалось, кто-то из таких же искателей металлолома, видимо промышлявших неподалёку, бесцеремонно присвоили их, а для грибов было слишком рано.
Мормыша задержали и увезли в отделение, для установления личности, хотя само определение "личность", в его случае лишь протокольная формальность. В рюкзаке и карманах не нашли ничего подозрительного или незаконного, посмеялись и отпустили.
Грязный, извалявшийся в земле Мормыш брёл домой, вспоминая приснившийся кошмар и проклиная собственное невезение, в очередной раз подстерёгшее его в самом неожиданном месте.
Ему было невдомёк, что сон был подробным толкованием того, что происходит в его никчёмной жизни, что несчастья и невезения, которые ему сопутствуют, кормятся его собственными мыслями, впечатлениями от чьих-то несчастий и негатива, в котором он погряз давным давно. Да и как он мог бы это понять, если главная мысль в его сознании о том, как бы его затуманить, найдя для этого любое подходящее средство, а бочком-бочком уйти от ответственности у него получается рефлекторно, на то он и Мормыш.