Когда у меня была моя большая Родина, у эстонца не было никакой. Иногда мы с ним встречались, кое как общались, хотя особого желания общаться не было ни у меня, ни у него. Мы пели разные песни, мы любили разную пищу, наши праздники не совпадали,наши привычки сильно отличались. Он плохо говорил по- русски, я совсем не говорил по- эстонски; его вязаные шапочки казались мне смешными,а моя ушанка -приводила его в ужас...У нас не было ничего общего, за исключением того, что моего деда расстреляли в тридцать девятом,а его - в сороковом, но даже эта трагедия растила во мне смирение и горечь, а в нём - протест и ненависть.Тем не менее, его Эстония была частью моей Родины, но моя Родина никогда не была частью его Эстонии, и мы оба, хоть и не говорили об этом вслух, кажется хорошо это понимали. В тот самый день, когда я потерял свою большую Родину - эстонец нашёл наконец свою маленькую... Прошло двадцать лет. Я остался человеком без Родины, инвалидом, который живёт с разбитым сердцем. Эстонец развивался и прогрессировал, в один прекрасный день отыскал Объединённую Европу и вошёл в неё со своей Эстонией...Они поют разные песни, любят разную кухню, и разговаривают между собой на английском языке.Надеюсь, у него теперь две Родины, или, во всяком случае, осталась его - маленькая,которую он когда-то нашёл с таким трудом.