Аннотация: Москва. Народ столпился на перекрестке в ожидании проезда кортежа машин с "большими людьми". В толпе завязывается разговор и происходит небольшое ЧП.
(Уличная зарисовка)
Люди, живущие в провинции, иногда думают, будто москвичи из-за близкого от Кремля проживания как бы и к самим властям близки, как бы сами почти что власть. И это огромное заблуждение. Простые москвичи так надежно отгорожены от "непростых", что и разницы почти что нет, живешь ли ты в Москве или в какой-нибудь богом забытой таежной Сосновке - все равно видишь их только по телевизору. Лишь изредка, и то всего на несколько мгновений могут пересечься наши пути.
Недавно и у меня случилась такая вот в полном смысле этих слов "мимо летная" встреча с властью. Произошло это на перекрестке улиц Наметкина и Профсоюзной при большом стечении народа. Стекся народ на этот перекресток не по чьему-либо приказу или приглашению, а в силу своей собственной для каждого необходимости пересечь либо большую Профсоюзную улицу, либо, как это нужно было мне, более узкую улицу Наметкина. Однако перекресток стоял. Улица Наметкина, ведущая в сторону нездешнего вида здания Газпрома, была непривычно пуста - ни одной машины в пределах видимости. Зато Профсоюзная улица с двух сторон до самого горизонта забита автомобилями. Водители задних машин, не видя, что там случилось впереди, нетерпеливо гудели, побуждая передних двигаться поживее. Но куда там! Светофоры смотрели во все стороны красным глазом, да еще милиционеры, как муравьи, деловито сновали по перекрестку, бдительно следя, чтобы, упаси бог, какой-нибудь водитель-лихач, не выскочил бы самопроизвольно из застывшей колонны машин.
Толпы пешеходов, желавших пересечь улицы, нарастали. К каждой толпе был приставлен свой милиционер. Наш - большой, немножко мешковатый и непривычно для такой профессии добродушный. Он все пытался сохранять подобающее его положению серьезное выражение лица, но лицо не слушалось его и то и дело расплывалось в улыбке. Тогда он, рассердившись на себя, хмурился, вытягивал рот трубочкой и многозначительно похлопывал рукой по висящему на боку орудию усмирения граждан. А граждане нетерпеливо переминались с ноги на ногу.
- Ну, скоро там? - капризно спросила девушка на высоких каблуках в юбке до пупка и устремила на милиционера многозначительный взгляд рисованных глаз.
- Потерпите, гражданка, - обернулся на голос милиционер и, встретившись взглядом с девушкой, улыбнулся.
- Потерпите, потерпите! Опять потерпите! - возмутился стоявший рядом со мной тщедушный пенсионер в старенькой ковбойке и застиранных до белизны джинсах. - Натерпелись уже! - он заводился. - В войну терпели! После войны терпели! Ельцин пришел к власти, опять велел терпеть. Затяните, говорит, на полгода пояса, а там рай наступит. Я затянул, так до сих пор и хожу затянутый на последнюю дырку. Вот, смотрите!
Он приподнял рубашку и, поворачиваясь вокруг себя, демонстрировал стоящим рядом согражданам свой впалый живот и затянутый на последнюю дырку ремень.
- Зато у них ремни не сходятся! - злобно сказал белобрысый парень в черной майке с красной надписью "ELEMENT".
- Нажрали морды - аж уши оттопырились! - поддержала его полная женщина в белой панамке. - Во!
Она надула щеки и очень артистично изобразила морду с оттопыренными ушами.
- Ничего! Они еще дождутся! - мрачно предрек "ELEMENT". - Русский народ долго запрягает!
- Жену свою успокаивай! - взорвался "ELEMENT". - И вас всех, прислужников ихних, вместе с ними... - он повел головой в сторону маячившего вдали Газпрома.
От слов злобного "ELEMENT"а милиционер сник, опустил голову и пошел от греха подальше.
- Ну, что вы пристали к нему!? - льстиво крикнула в его удалявшуюся спину женщина-коротышка в пестром платье. - Он же службу несет, ему положено.
Милиционер слегка выпрямился, приободрился.
Тут вдруг за нашими спинами началось какое-то движение, раздались раздраженные голоса. Милиционер обернулся и, вытянув шею, старался разглядеть, что там происходит в глубине толпы.
- Куда прешь!? - истерично визжал сзади женский голос.
- Не толкайся! Всем надо, - назидательно басил мужчина.
- Не вы одна опаздываете, - возмущались люди.
Однако опаздывавшая неудержимо ломилась вперед и, преодолев последний на ее пути ряд, ступила на мостовую. Бдительный милиционер в мгновение ока оказался рядом и преградил ей дорогу.
- Нельзя, гражданка!
- Что значит нельзя! Я на работу опаздываю!
Милиционер молча, но корректно теснил ее назад на тротуар.
- Выходить надо заранее! - посоветовал опаздывающей женщине затянутый на последнюю дырку пенсионер. - А то копошатся до последней минуты, маникюры наводят, а потом опаздывают.
- Точно! - поддержал его высокий мужчина в очках.
И зря он это сделал, потому что стоявшие рядом с ним женщины - а их оказалось большинство - дружно набросились на него и быстро объяснили разницу между валяющимся на диване с газеткой в руках мужиком и женщиной-труженицей-матерью-хозяйкой.
А тем временем опаздывающая женщина наседала на милиционера.
- Что здесь происходит? Почему не пускают? - допытывалась она.
Милиционер делал многозначительное лицо и молчал. На выручку пришла стоявшая у фонарного столба нерусского вида женщина с растрепанным хвостом длинных черных волос, в тапочках на босу ногу и с зажатым в руке целлофановым пакетом семечек. Сплюнув шелуху от семечек на фонарный столб, она повернулась к опаздывающей женщине и радостно сообщила:
- Сейчас Путин поедет!!
- Муха-бляха! - воскликнул "ELEMENT". - Мы тут живем, ничего не знаем, а они понаехали, бог знает, откуда, и все-то им известно: кто едет, куда, зачем!
Нерусская женщина пропустила его замечание мимо ушей - скорее всего, не поняла, что это к ней относится - и продолжала плевать семечками в фонарный столб.
- Товарищ милиционер! А товарищ милиционер! - заискивающим голосом просила опаздывающая женщина. - Дайте, пока никого нет, я быстренько перебегу на ту сторону.
- Нельзя, гражданка!
Милиционер раскинул руки и стал теснить народ подальше от кромки тротуара.
- Но меня с работы уволят! Меня клиенты ждут!! - в отчаянии закричала опаздывающая женщина.
- Подумаешь! "Клиенты"! - вмешался высокий мужчина в очках. - Вон "Скорую", и ту не пускают. А она, "клиенты"!
- Где? Где "Скорую" не пускают? - завертел головами народ.
- Да вон!
Высокий мужчина в очках показал рукой наискосок на дальнюю сторону Профсоюзной улицы. Действительно, там, выдвинувшись немного вперед - видно, остановили наскоку, - стояла белая с красными крестами машина "Скорой помощи".
- Безобразие! - зашумели люди. - "Скорую"-то почему задержали?
- Почему? Почему? - передразнил "ELEMENT". - Потому что господа едут!!
- Путин едет! - уточнила нерусская женщина с семечками.
- А кто-то, может быть, с сердечным приступом мучается, ждет ее, не дождется, - жалостливо сказала женщина, изображавшая морду с оттопыренными ушами.
- А может, это самое, в самой "Скорой", как бы, кто-то корчится от боли, - сочувственно сказала девушка с рисованными глазами и юбкой до пупка. - Меня вот так в прошлом году, как бы, с аппендицитом в больницу везли.
- Так будут везти, живым не довезут, - мрачно заявил пенсионер.
- Товарищ милиционер, - решительно обратилась к представителю власти женщина-коротышка в пестром платье.
Полагая, что раз она защищала его от нападок "ELEMENT"а, то имеет на него особые права, она вдруг приказала:
- Распорядитесь, чтобы "Скорую" пропустили. Нельзя же так!
- Как же, пропустят они! - воскликнули сразу несколько человек.
- А вдруг там, в "Скорой", террорист укрылся? - ехидно предположил "ELEMENT".
Милиционер сделал вид, что ничего не слышал, повернулся к нам боком, но его втянувшаяся в плечи голова и зардевшаяся щека ясно показывали, как неудобно ему и стыдно перед гражданами за не им установленные порядки.
- Едет! - вдруг закричала нерусская женщина, вглядываясь вдаль, и радостно замахала пакетом с семечками.
- Кто едет? - спросил только что подошедший сбоку интеллигентного вида мужчина с бородкой.
- Сам Путин едет!! - радостно сообщила ему женщина.
- "Сам" теперь уже не Путин, а Медведев, - поправил ее высокий мужчина в очках.
- Какой еще Медведев!? - удивилась нерусская женщина.
Народ захихикал.
- Ну, вот, а говорили, что они лучше нас информированы.
- А, чурки они! - отмахнулся очкастый.
- Сам ты "чурка"! - неожиданно для себя выпалила я.
Терпеть не могу я этих оскорбительных словечек, приклеиваемых одним махом к целому народу, пусть даже к своему собственному, как "совки", например. Помните? Но женщина, названная "чуркой", снова не обратила внимания на оскорбление. Она перестала грызть семечки и вытянула шею в сторону Газпрома.
Наш милиционер насторожился, напрягся и не отрывал глаз от дороги, ведущей к Газпрому. И вдруг он в один миг преобразился: на лице появилось озабоченно-испуганное выражение, он резким движение отодвинул толпу, вышел на проезжую часть, вытянулся в струну и замер. Теперь и мы увидели мчавшийся на большой скорости кортеж машин. Когда первая машина была уже на подходе, нерусская женщина выкинула неожиданный финт: выскочила на мостовую; мотая семечками, заскочила за спину милиционера и высунула голову навстречу машинам.
- Муха-бляха! - испуганно воскликнул "ELEMENT".
- Шахидка чертова! - простонал пенсионер.
- Чу-урка! - прошептала я и в страхе зажмурилась, ожидая каждый миг услышать выстрелы, крики, стоны.
Но ничего не произошло. Когда я приоткрыла глаза, кортеж уже промчался, сделал на полном ходу резкий левый разворот и понесся по пустой встречной полосе.
- Во, шпарят по встречной! - восхитился высокий мужчина в очках.
- Им закон не писан, - ответил народ.
Шахидка-чурка, как ни в чем ни бывало, вернулась к фонарному столбу.
- Сталина на них нет, - злобно проворчал, глядя в ее сторону "ELEMENT", похоже, как и я, еще не отошедший от страха, - быстро бы приучил их к порядку.
- Ты нас Сталиным не пугай! Пуганые! - завелся пенсионер.
- Отстань, дед, - отмахнулся "ELEMENT".
Милиционер все еще стоял по стойке "смирно", не догадываясь о том, что происходило за его спиной.
- Ну, что? Видели Путина? - улыбаясь, обратился к возмутительнице спокойствия интеллигентный мужчина с бородкой.
- Нет, Путина не видала, - разочарованно ответила она, - но других видала.
- Каких других?
- А таких важных! Все в черных костюмах и галстуках.
- А-а!
Милиционер, наконец, вышел из оцепенения и обернулся к толпе. Он постепенно приобретал свой нормальный вид.
- Ну, можно уже? - кокетливо стрельнула в него рисованным глазом девушка в юбке до пупка.
- Потерпите еще немножко, гражданочка, - улыбнулся ей милиционер и окинул взглядом другие углы перекрестка, где пешеходы стояли в томительном ожидании.
Не хотелось ему первому давать "отбой". Однако "отбой" устроился сам собой: женщина, торопившаяся к клиентам, не выдержала и побежала через улицу.
- Куда!? - закричал ей вслед милиционер, но было поздно.
Другие недисциплинированные граждане последовали за ней, а потом и с противоположной стороны улицы навстречу нам хлынула толпа. Милиционер безнадежно махнул рукой. Зажегся, наконец, зеленый свет и для машин на Профсоюзной улице. "Скорая помощь", подпрыгнув на месте, рванулась вперед.
- Значит, жив еще, - сказала я вслух.
- Кто жив? - поинтересовался шагавший рядом со мной застегнутый на последнюю дырку пенсионер.
- Как кто? Террорист, конечно.
- Какой террорист? - не понял он.
- А который в "Скорой" прятался.
Пенсионер покрутил пальцем у виска и прибавил шагу.
Перейдя дорогу, я оглянулась. Толпа пешеходов растаяла, развеялась по разным направлениям. Лишь нерусская женщина с пакетом семечек в руке все еще стояла, прислонившись к фонарному столбу - может быть, переживала несостоявшуюся встречу с "самим" Путиным. Но вот и она развернулась и пошла назад, и ее спина вскоре затерялась среди прохожих.
На перекрестке восстановился обычный режим движения: шли люди, мчались машины - как будто ничего и не было здесь всего пару минут назад. И в моей душе не осталось никакого следа от этой встречи с промчавшейся мимо меня - песчинки в безликой для них толпе - безликой для меня власти. Но застряли в памяти и запросились на бумагу мои случайные попутчики: пенсионер, со времен Ельцина затянутый ремнем на последнюю дырку, злобный "ELEMENT", опаздывающая к клиентам женщина, высокий мужчина в очках, первым узревший "Скорую", женщина-коротышка в пестром платье, сначала защищавшая милиционера, а потом дававшая ему указания, сам добродушный милиционер, девушка с рисованными глазами в юбке до пупка, женщина, изображавшая жирную морду с оттопыренными ушами и, конечно, наивная нерусская женщина с семечками - прости меня, грешную, за "чурку" - это я со страху ляпнула - ведь, могли пальнуть. Но не пальнули. И на том спасибо.