Самый нежный маньЯк
					М.М.

Ты делаешь меня маньяком - 
                         самым нежным! 
Я выращен тобой в пустой пробирке, 
отлитой из улыбок белых птиц, 
слетевших с губ кроваво-красной влаги, 
налитых жемчугом заката и вина. 
До паранойи я люблю и ненавижу
зеркал бесстрастную, изменчивую гладь,
где вместо глаз своих избитых 
до мешков, 
бессонницей...
опутанных корнями красной смуты, 
я вижу отражение твое 
и рвусь к нему, сквозь боль разбитых пальцев. 
Я каждый день охочусь на тебя, 
ищу в себе твой запах Парфюмером,
и отыскав на пальцах лишь намек - 
(на них еще горит прикосновенье!)
его в подвалах памяти храню, 
усерднее, чем Коллекционер. 
Я сам себе Де Сад, и ты мне стала плетью. 
Из бархатистой кожи нежных рук,
способных стать веревкой и петлею.
Я самый нежный до диагноза маньяк, 
принявший яд. Готовый отравится - 
пусть только выступит на теле  
- на твоем - 
слизну его с улыбкой фаталиста. 
Меня не остановят 220, 
проникших через кресло в тело вольт. 
Они уже давно во мне блуждают - 
Осиной фабрикой съедают изнутри. 
Я сам себе маньяк и инквизитор,
нашедший свет, и утонувший в нем 
с надеждою на скорое спасенье. 
Ты, жертва, снова даришь мне разгадку 
к секретам неба, мертвого давно. 
Ведь свет от звезд назвали только эхом, 
когда-то вспыхнувших - исчезнувших затем
погибших пулевых, на глаз, отверстий. 
Ты новое и чистое рожденье! 
Я на тебя охочусь и на свет, 
которым наполняешь раны неба,
тем самым не давая мне уснуть. 
Иду по следу - телефонному - простому. 
Мне губы стали кухонным ножом - 
Мне сердце стало ржавым молотком. 
Глаза мне стали острыми краями, 
стекла, разбитого, как водится, на счастье,
И мысли циркулируют пилой...  
Но каждый раз, приблизившись к тебе, 
на расстоянии дыханья вкуса мяты.
На расстоянии кристалликов ванили, 
и блеска свежевыпавшей росы - 
Я вновь и вновь удары наношу 
Оружием из тех, 
мной раньше перечисленных запасов  
И чищенный, как спелый апельсин, 
как прежде остаюсь набором долек 
в твоем собрании маньяков самых нежных.