Аннотация: В чем смысл жизни бедных людей ясно без уточнения, а в чем счастье богатых? Или счастье одно на всех?
Счастье богатых.
Ледяной февральский ветер яростно жег лицо. Он, словно, талантливый разведчик, находил все новые лазейки под одеждой, чтобы окатить новым порывом и без того замерзшее, изможденное тело. Жалящие порывы то и дело сковывали движения, заставляя бессильно напрягать мышцы и от этого еще сильнее замерзать. На улицах города было почти безлюдно, только чистильщики снега неустанно, по мере сил отбрасывали большими лопатами - чайными ложками в бушующей стихии, - снег с улиц. Город был поглощен снежной бурей. Такая погода была нехарактерна для времени и места, хотя, и сама пьеса не вписывалась бы в обыденные декорации.
Сэм шел из порта, где целый день работал, шел, проваливаясь в снежные наносы, с уверенностью бронепоезда. Он был доволен, еще немного денег удалось заработать за прошедшие два дня. Скопить, конечно, не удастся, да и не на что. Сама жизнь и обстоятельства отняли у него цель будущего. Только настоящее есть у тех, кому холодно, только сегодня есть у тех, кто хочет есть, только сейчас есть у тех, кто во всем этом один. Хотя натруженные, жилистые руки его были охвачены онемением, и час назад он перестал делать попытки согревать их, ноги упрямо отмеряли шаги. Отмороженное лицо его уже не горело, и было покрыто, по ощущениям, картонной маской деревянной куклы. Пытаясь сохранить тепло хлебной булки-настоящего сокровища, Сэм прижимал ее к сердцу и укутывал полами куртки. Этот Священный Грааль держал он бережно и хранил, пробиваясь сквозь снежную стену без щита и меча. Сегодня ему предстояло еще одно дело. Важное дело...
Войдя поздно вечером в сутулое деревянное строение-пристройку к старому складу, Сэм подумал, что теперь, когда снег занес плотным слоем щели в дверном проеме, в его доме будет теплее. В его обители было только самое необходимое для жизни. Крыша и стены. Сооружение из подогнанных вровень коробок заменяло кровать. Брошенная лачуга складского сторожа. Во всем большом строении бывшего склада вообще трудно было найти какие-либо оттенки удобства. Огромное помещение было разделено на комнаты, маленькие, функциональные, как на больших кораблях, нечего лишнего. Огороженные самодельными перегородками, они разделяли каморки нашедших приют в этом доме бедноты. Однако для тех, кто оставался наедине со снежной бурей и ветром, даже домик из старых коробок был бы крепостью.
Богатый филантроп мистер Биртл, - довольно простая фамилия, постучал в дверь самоорганизованного приюта для нищих. Здесь обитали старики, больные и немощные. Брошенные на берег одиночества рокочущими волнами жизни. Его приняли радушно, ведь он был частым гостем.
- Мистер Биртл, здравствуйте, погода ужасная, заходите скорее, - приветливо улыбнулась управляющая, экономка и одновременно нянька заведения. - Вы снова посетили нас, - как обычно, сказала она.
- Да, здравствуйте, правда, сегодня мой взнос не будет обычным.
Хотя сумма и правда была небольшой, да ведь и ее не требовали. Здесь принимали только добровольные пожертвования. Сумма определялась только собственным решением. Да и сам приют был образован чуть более здоровыми, но, все же стариками, потому приют и был "самоорганизованным". Большая часть денег выделялась людьми, которые предпочитали остаться вдалеке от предмета вклада. Таким образом возносимые бедняками почести не находили своих обладателей. Однако, нуждающихся все равно было значительно больше подающих. Их всегда, обычно, больше. Выделяемых сумм не хватало, чтобы сводить концы с концами, и навеки прощаться с престарелыми постояльцами приходилось довольно часто.
Мистер Биртл приходил два раза в неделю с видом покровителя, богача. Богач, каким он себя осознавал, не знал никого из этих людей, никогда не разговаривал и только мельком видел некоторых из них. Однако он исправно приходил в любую погоду и оказывал поддержку. Он видел в этом какую-то свою, только ему известную цель. Его миссию. Трудно понять поведение богачей, хотя бы даже у них было оправдание. Что-то меняло его в эти моменты. Одно можно было сказать с уверенностью, в дверь приюта два раза в неделю стучала рука совершенно другого человека.
Его ждали. Во всяком случае, он хотел так думать. И так было на самом деле...Сэм вошел в помещение, создавая маленькие снежные вихри, и завесил вход занавеской из толстой ткани. Он понял, когда стряхивал с одежды снег - его ждали. Сэм улыбнулся, от холода не чувствуя лицевых мышц. Его соседка по убежищу, невольный компаньон - Мари, укутанная в изношенный плед, одарила гостя грустной, но приветливой улыбкой. Люди сближаются, оказавшись перед лицом общей стихии, а стен между их жильем почти не было. Мари жила рядом с Сэмом, ее маленький брат Тимми мерно спал, укутавшись в кучу тряпья. Девушка зажгла огонь. Ее лицо, хоть и бледное, излучало тепло и нежность. Сэм бросил взгляд на старый комод без дверей и одной ножки. Подпертый штабелем дощечек он играл роль обеденного стола. На нем на бумажной салфетке лежала оставленная долька яблока. Сморщенная от воздуха и покрытая рыжим налетом железа - четверть яблока на большой салфетке.
- Он не ужинал?- опускаясь на кровать, спросил Сэм.
- На обед он поел, но ужинать я не смогла его уговорить. Даже этот маленький кусочек. Он сказал, что на улице очень холодно и страшно, и если он оставит его Тебе, Ты поешь, согреешься, и не будешь бояться.
У Сэма схватило в желудке, он действительно был голоден. Но мысль о малыше Тимми, о его храбром маленьком Тимми заставила его забыть о собственных желаниях. Он вспомнил, что пришел не с пустыми руками. Он достал хлеб, луковицу и целый помидор.
-Так-то лучше. Сегодня не много, но есть запасы, и на завтрак у нас будет маленький пир,- сказал он и его оттаявшее, но все еще непослушное лицо изобразило величие цезаря. - Завтра будет еще - сказал он, проваливаясь в глубокую дрему и шутливо бормоча воинственные выкрики, достойные вождей и полководцев, какими он их представлял.
Рано утром, позавтракав вместе с Тимми и Мари, Сэм открыл дверь в морозное снежное утро.Последствия снежной бури были повсюду. Снежные барханы покрывали большую часть улиц и были похожи на песчаные дюны безграничной пустыни. Заваленные снегом дома и дороги с трудом напоминали свои очертания. Сем задержался на мгновение, чтобы насладиться утром и вдохнуть полной грудью морозный воздух.
- Сэм, до завтрашнего вечера Ты снова беден, сказал он сам себе и закутался в воротник. Мистер Биртл. Мистер Сэм Биртл, - довольно простая фамилия,- зашагал в сторону порта, чтобы погрузиться в безжалостный, опустошающий трудовой день.
Пускай огонь, горящий в честных сердцах, поддерживает тепло в окружающих душах.