Все началось несколько лет назад. Достаточно давно, чтобы стать воспоминаниями, в которые сложно поверить. Даже нам самим.
Мы познакомились... Мы познакомились в одном из клубов, где в ходу было множество средств допинга. Мы буквально столкнулись на одной территории и, строя из себя наркобаронов, говорили о том, кто из нас должен уйти... Спустя некоторое время, нам стало ясно, что намного выгоднее работать вместе, а не делить сферы влияния. Мы обговорили все мелочи, пожали друг другу руки и начали постепенно строить новую структуру. Так было положено начало одной из самых успешных империй.
Сначала нам казалось, что каждый из нас - совершенно обычный человек, но вскоре мы стали понимать, что сама судьба свела нас вместе. Распределив особым образом обязанности, мы начали подниматься по лестнице, ведущей в небо. Временами было трудновато, но трудности были ничтожны по сравнению с теми результатами, которых мы добивались. Возможно, успех окончательно вскружил бы нам голову, не произойди совершенно нелепая вещь, заставившая наши отношения перейти совершенно в другое качество.
Это случилось вечером после прибытия одной партии каннабиса. Мы что-то решали, обсуждали события, происходящие в городе, то, как они отразятся на нас двоих и по привычке непринужденно и красиво забивали пару косячков, собираясь оценить качество прибывшей партии, а заодно - расслабиться после тяжелого дня.
Но в этот раз что-то пошло не так, как обычно... В комнате стояла тишина, потому я слишком четко услышал шипение загорающейся травы. Он сделал первую затяжку и закашлялся. Я неосознанно поднял на него взгляд и, увидев, как он спокойно кивнул мне, сосредоточился на курении. Неуловимо изменялось восприятие, взгляд приобретал другую осмысленность. Поймав глазами стеклянную безмятежность крышки стола, разделявшего нас с Андо, я так и замер, вглядываясь в ее прозрачность. На столе стояла черная пепельница. Я затянулся. Когда я смотрел на нее, мне казалось словно кончик моего взгляда был придавлен ею. Она уже не казалась мне просто черной. Я улавливал тонкие переливы ее форм, оттенки отражений, падающие на нее тени, тени, которые она сама отбрасывала, частички пепла, прилипшие к краю... Эти тончайшие пылинки казались мне огромным бескрайним ночным небом, скомканным кем-то в ничтожный кусок черного мутного стекла, покрытого бензином. Пепельница одним краем стояла на журнале с заломленной страницей. Я облизал губы. На развороте журнал был желтым с ужасно раздражающим мелким шрифтом какого-то темного цвета. Буквы больше походили на идиотский геометрический узор, чем на текст, несущий какой бы то ни было смысл...
- Нужно окно закрыть, - сказал Дайске задумчиво (сказанное никак не вязалось с тем, о чем мы говорили до этого), - Ночью будет холодно...
Я оценил ситуацию. По ощущениям мне казалось, что ничего необычного в моем состоянии нет и закрыть окно не составит для меня особого труда. Я протянул руку к чайному столику, собираясь опереться. Уже перенося на руку вес тела, я понял, что крышка начинает крениться, но я уже ничего не мог с этим поделать. Рука скользнула по стеклянной глади и я, сваливая все, что лежало на столе, упал на четвереньки на пол. Андо сорвался с места, услышав глухой звук упавшей пепельницы и сразу же после этого увидев, что я упал.
-Каору, ты что!.. Осторожнее... - испуганно вырвалось у него, когда он ухватил меня за локоть, пытаясь поднять - он намного уверенней держался на ногах. Видимо, сегодня просто был не мой день.
Дай усадил меня на свое место и сел рядом. Я хотел что-то сказать, но вместо этого вздохнул и заткнулся, откинув голову на спинку дивана. Надобность закрывать окно как-то сама собой отпала и идея куда-то идти потеряла свою надуманную привлекательность. Когда я пришел в себя я вдруг подумал, что выронил самокрутку. Я не понимал когда и где, но фактом было то, что где-то выронил. В голове пронеслась мысль о пожаре, но влияния на мои поступки она не оказала и скромно удалилась куда-то вместе с клубами дыма. Следом за этим я подумал, что Дайске все еще курит и, опустив взгляд, заметил, что так оно и есть. В мягком приглушенном свете его руки выглядели акварельной картинкой. Я осторожно вытянул косяк из его пальцев. Что он подумал, я так и не осознал, но он позволил затянуться. Я задержал дыхание, поднял руку и перевел взгляд на Дая. Как я и ожидал - он смотрел на меня. На мои волосы. Тогда они были у меня достаточно длинными, почти до плеч, чуть более светлые, чем мой натуральный цвет. Я никогда особо не любил черно-шоколадные оттенки, потому старался выглядеть хоть немного светлее. Свои волосы я убирал назад, когда работал, а в тот вечер, даже рискуя их подпалить, я оставил их неубранными, позволяя рассыпаться по плечам как угодно. И они приковывали ко мне его взгляд. Но, казалось, только потому, что он не знал, хочет ли смотреть мне в глаза. Я не мог позволить ему решить все самому. Затушив истлевший окурок о крышку перевернутого стола, сразу же забывая о нем, я повернулся к Андо и, недолго думая, склонился к его губам. Он ответил на первое же прикосновение. Все, что происходило со мной в тот момент, было дикой смесью невозможности и похуизма. Мы баловались, как дети, усмехались каждому новому ощущению. Мы играли. Облизывали, кусали языки друг друга, и постепенно поцелуи становились глубже, намерения - очевидней...
Нам было не так уж плохо в тот вечер. Как и в череду последующих. Сначала это было острой приправой к нашим затуманенным вечерам, но в один прекрасный момент мы осознали, что хотим ощутить все это по-настоящему. Это был определенный шаг. К сексу без допинга. Мы его сделали и, что удивительно, откатали вольную программу на десять баллов. Вошли во вкус. Грубо говоря, мы стали парой. Мы продолжали строить свой бизнес, который справедливо было бы назвать семейным, каким бы каламбуром это не звучало.
Появившиеся нежные чувства не стали помехой на пути к нашей общей цели, более внимательное отношение со стороны партнера давало еще больше сил для работы. Для нас началась эпоха новых свершений. Казалось, что и мир вокруг стал совершенно новым, другим. Все получалось как нельзя лучше, мы сами поражались своей нездоровой изобретательности и работоспособности, сидя за чашкой утреннего кофе, имеющего странный привкус неведомой прежде любви.
Сначала мы занимались только торговлей. Это позволило скопить небольшую сумму и арендовать помещение. Мы решили заняться игорным бизнесом. Это было сложнее, чем просто распространять траву, но эта затея по нашим расчетам должна была быстро окупиться. Так оно и произошло. У нас начали появляться свободные деньги. Пользуясь этим, мы расширяли свое предприятие, находили нужных людей. В конце концов, мы расширили и ассортимент. Теперь у нас можно было достать практически любую дурь. Для себя мы приняли решение без ведома друг друга не пробовать ничего нового и не баловаться сильными наркотиками. Это могло помешать нам. Нашей цели. Дело росло, связи становились прочней, с нами хотели работать. Именно тогда мы наткнулись на Хару Тошимасу. Парень был чрезвычайно покладист и смышлен. Недостаточно, чтобы доверять ему что-то важное, но множество мелких обязанностей сразу же легло на его плечи . Конечно, у нас были конфликты с местными мафиози. Однако кривая вывезла. Назвав свою цену, мафия взяла нас под свое крыло, и это избавило нас от лишних разборок. Дорога была открыта. Больше нам ничего не мешало...
Так прошло несколько лет. Совсем немного, пять или семь... К этому времени Хара полностью добился нашего расположения, став нашим незаменимым помощником во многих делах. Тошия и Дай хорошо ладили межу собой, чему я почти искренне был рад - это значительно упрощало жизнь Андо. Что до меня, так свою работу я не позволял делать никому, даже Харе. Тогда я уже был знаком с Шиньей Терачи, впоследствии - моим личным телохранителем и мастером по устранению людей. Появился клан Ниимуры со своими амбициями и оружием...
И все это время я и Дайске тщательно скрывали ото всех и вся, что мы вместе. Мы старались вообще нигде, кроме работы, не появляться в компании друг друга. Это было довольно сложно, но, в принципе, выполнимо. Однако чем выше мы поднимались, тем больше внимания привлекали. Но пока никому в голову не приходило, что между нами что-то есть, а поводов мы старались не давать.
Тем не менее, рано или поздно это кому-то должно было прийти в голову...
В один прекрасный день у меня зазвонил мобильный. Номер определен не был.
- Да, - ответил я, открывая дверцу машины и садясь в нее.
- Господин Ниикура?
Я помолчал секунду и твердо ответил.
- Да. С кем имею честь говорить?
- Мне нужно кое-что Вам показать.
- Послушайте, я не намерен...
- Тогда, быть может, мне позвонить Вашему брату?
- О чем Вы?
- Вы знаете о чем. О Рютаро Фурукава, он же Дайске Андо...
- Где и когда, - перебил я, понимая, что дело обстоит хуже, чем я думал.
Договорившись о встрече и повесив трубку, некоторое время я сидел, опершись о руль и думал о последствиях этого странного звонка... Самые худшие исходы, самые ужасные догадки - все это сейчас завладело моим сознанием. Просидев таким образом с час, я завел машину и поехал в офис, решив пока ничего не говорить Дайске. В этот вечер он никак не мог понять, что со мной случилось, а мне было слишком жаль портить ему настроение, поэтому я молчал, думая, что один день уже ничего не изменит. Утро мы встретили, так и не уснув...
На следующий день я встретился с тем человеком.
- Вот, - отдал он мне конверт.
Я со спокойным выражением лица распечатал его и, как и догадывался, увидел фотографии... Они были сделаны в те два дня, когда я и Дай, прибыв по делам в Мехико, назвавшись вымышленными именами, сняли номер в заштатной гостинице и, наивно полагая, что никому нет до этого дела, очень хорошо провели время... Слишком хорошо. Цену этого времени мне сейчас предстояло узнать.
- Сколько? - спросил я.
- Меня интересует сумма с количеством нулей точно таким же, как и количество фотографий, которое Вы держите в руках.
- Сколько у меня есть времени?
- У вас (он словно подчеркнул это 'вас') есть время до завтрашнего вечера.
Я стиснул зубы.
- Если же Вы захотите решить проблему иначе, делать Вам этого не советую. Вы человек умный и должны знать, что как только я стану мертв, эти снимки сразу же появятся на руках у всех нужных вам людей.
- Я понимаю это без лишних объяснений, - сухо пробормотал я.
- Тогда мне больше нечего Вам сказать, кроме того, что завтра вечером я позвоню Вам. Всего Вам доброго, - и он ушел, оставив меня в одиночестве.
Я вздохнул, пытаясь вернуть самообладание... Делать было нечего - нужно было ставить Андо в известность. Я позвонил в офис - там его не оказалось. Он был дома...
Когда я приехал, он открыл мне дверь, натягивая рубашку на плечи.
- Привет, - поприветствовал он меня, - Проходи, не обращай внимания, мне хреново после вчерашнего, - он ушел в гостиную.
- Думаю, это не так хреново, как то, с чем я приехал... - сказал я, проходя за ним следом.
Он упал на свой кожаный бежевый диван, сполз по нему, опираясь на подлокотник и, подпирая рукой голову, сказал:
- Давай... Что там у тебя?..
- Мне сказать или... Вобщем, мы спалились, Дай.
- В каком смысле? - нахмурился он.
- В том, черт тебя дери, смысле, что мы занимались сексом перед объективом фотографа!
- Тихо! Не кричи.
В ответ он получил конвертом в лицо, но сейчас его это не особо задело и он, выхватив из него содержимое, уткнулся в него взглядом. Пока он знакомился с фотографиями, я осторожно присел с ним рядом.
- Нужно как-то решать это... - проговорил я.
- Тут нечего решать, - тихо сказал он, потянувшись за сигаретами, - Придется откупиться от этого фотографа и... постараться...
Я всей душой надеялся, что он скажет '...так глупо не попадаться'...
- ...найти себе других партнеров, - он прикурил, - Это было весело, но, кажется, все слишком далеко зашло.
Мне послышалось, - подумал я, но ничего ему не возразил. Я просто не мог поверить, что он такое сказал. Я почувствовал себя таких идиотом, каким никогда в жизни себя еще не чувствовал. Я действительно ужасно к нему привязался и с сожалением понял, что ни с кем другим быть не хочу. То, что началось, как игра, для него так и осталось игрой, а я в нее поуши влип...
- Главное, чтобы он слишком много не запросил, - сокрушенно проговорил Андо, затягиваясь, - А то сейчас и так особо денег свободных нет...
Так внезапно закончилось строительство нашего семейного бизнеса. Началось разделение империи на два лагеря. Во главе одного по-прежнему стоял он, а другого, только начинающего складываться из общего, я. И чем больше времени проходило, тем сильнее он был мне неприятен. Да, может быть, это была просто обида, но тогда меня это не интересовало. Я делал все, чтобы ограничить свою сферу влияния и перестать от него зависеть.