Аннотация: Просто одно мое утро. Навеяно музыкой Evanescence. Может, для кого-то в этом нет ничего необычного, но, наверное, у каждого есть свое, только ему принадлежащее воспоминание, от которого становится тепло.
ПОСЛЕДНЯЯ ЗИМНЯЯ СКАЗКА
Forget this life, come with me,
Don't look back - you're safe now...
Unlock your heart, drop your guard -
No one's left to stop you now...
Evanescence
"Anywhere"
Предпоследнее утро зимы не особенно радовало. Небо хмурилось тяжелыми серыми клоками ваты, готовыми еще один раз - на сладкое, как же, - разразиться снегопадом. Девушка вздохнула и достала сигареты из кармана, думая о том, что сегодня снова придется напяливать теплую куртку и сапоги, которые уже успели порядком опротиветь. Ну и что, что куртка такая единственная на весь город, потому что ее шила мама по своей выкройке, а сапоги так и вовсе давняя мечта - почти армейские, только с кучей клепаного железа... Надоело. До чертиков. До маленьких зеленых чертиков.
Лежащий рядом телефон надрывался грустной песней Эми Ли, под которую всегда хотелось плакать. После первой затяжки по горлу пронесся ментоловый вихрь вперемешку с морозным воздухом. Второй вдох мятой уже почти не отдавал, но это было неважно. Просто постоять вот так, в одиночестве, в своей тишине, в которой только она и музыка. Что еще нужно, когда зима заканчивается, забирая с собой свои так и не рассказанные сказки? Да ничего, в общем-то.
Внизу под балконом, как обычно, собирались на смену работники соседнего домоуправления. Это уже стало своеобразным ритуалом - сейчас они тоже закурят, встав в кружок, и когда она будет идти на работу, молча расступятся перед ней, пропуская к дороге. Как сквозь строй, пронеслось в голове. Да, наверное...
Сигарета медленно таяла, а девушка смотрела вперед, на серые деревья, словно от ее взгляда на них могли появиться долгожданные зеленые листочки. Мрачные ветви ничем таким покрываться явно не желали, и тихо качались в такт ветру и прыгающим по ним птицам. Воробьи, о чем-то тихо переговариваясь, жалобно чирикали, синички пищали громче, но ни капельки не веселее.
Все как всегда.
Кто из них развернулся первый, она, конечно, не могла сказать. Но это зрелище, внезапно появившееся перед ее глазами, было настолько необычным, что недокуренная сигарета чуть не улетела вниз, а губы сами собой начали расползаться в совершенно идиотской улыбке.
Не воробьи, не синички... Десятка два снегирей пушистыми комочками покрывали старую ольху, которая даже летом не выглядела так празднично. Когда они по одному начали прыгать и поворачиваться ярко-красными грудками в сторону балкона, у девушки даже дыхание перехватило. Последний раз она видела зимнюю птичку лет в десять, это ж когда было! Почти как в прошлой жизни! А тут такая стая...
Несколько огоньков сорвались с веток и перелетели на вишню, растущую под самым балконом. Девушка замерла, боясь спугнуть маленькое чудо. Ближайший к ней снегирь, крупный, размером с большой кулак, важно развалился - по-другому и не скажешь - на тоненькой ветке, закачавшейся от его веса. Головку птички украшала коричневая шапочка, шейка была замотана светло-серым шарфом, темные крылья-курточка прятали от холода спинку и бока, а толстенький животик выделялся ярко-красным свитером. Толстым клювом - вот уж совсем не клювиком, точно - птичка терлась о ветку, изредка чирикая. Остальные с удовольствием повторяли за ней и движения головы, и пение.
На соседнем клене расположились несколько галок. Нагло и громко каркая, они, видимо, обсуждали вновь прибывших соседей. Снегири разговор услышали и, один за другим сорвавшись с облюбованных веток, слетелись на клен. Галки позорно дезертировали, бросая лишь громкие ругательства, но устоять перед наступлением красной армии были не в силах. Еще бы, когда на тебя вот так, ныряя и всплывая прямо в полете, надвигается огромная стая...
Она сама не заметила, как заплакала. Это были странные слезы, какие-то сладкие, что ли... Впервые за много дней она вспомнила, что такое - плакать от счастья. Улыбка не сходила с ее лица ни на секунду, и слезы все так же бежали по щекам - когда уходила с балкона, когда бежала на кухню и искала хоть что-нибудь съедобное, когда резала на куски последнюю половинку батона. И даже когда, уже выйдя на улицу, она прижимала к себе эти нарезанные куски и шла к деревьям, растущим за домом. Они все еще были там, сидели на верхних ветках и степенно разговаривали. Улыбаясь маленьким комочкам, она принялась навешивать на сучки и ветки свое нехитрое угощение, понимая, что на всех не хватит, но больше все равно нечего...
Мы уйдем отсюда ночью,
Никому не сказав,
И с рассветом
Окажемся на полпути куда-нибудь.
Отойдя на небольшое расстояние, она наблюдала, как птицы несмело спускаются ниже. И как загораются пониманием лица людей, наблюдавших странную сцену "Я, дерево и батон" парой минут раньше. Они тоже понимали теперь. Тоже знали. Вытирая подсыхающие слезы, девушка побежала на автобус, работу все-таки никто не отменял. А где-то в душе поселился теплый, трепещущий красным огоньком комочек счастья. Небольшой такой. Размером с кулак.