Сюжет из истории Азии 12 века. Еврейский царь-лжемессия Давид Алрой вознамерился вернуть своему народу утраченную славу, потерпел сокрушительное поражение и трагически окончил свой жизненный путь.
Литературная критика упоминает рядом "Кедровую долину" и "Айвенго" Вальтера Скотта. Возможно, читателю покажется небезынтересным сравнение персонажей этих романов - Мари и Ревекки.
Повесть "Былые времена" Иегуды Штейнберга (1863 - 1908) посвящена жизни кантонистов - еврейских детей, насильно взятых у родителей для подготовки к службе в армии императора Николая I.
Настоящая повесть является свободной интерпретацией Библейского предания. Автор произведения на сюжет из древности имеет известные преимущества как перед историком, так и перед толкователем Священного Писания. В отличие от первого, сочинитель не обязан искать истину - смело и не смущаясь он создает ее сам. Не в пример второму, связанному догматами своего религиозного братства, беллетрист не опутан цепями лояльности.
Кружится ветер, все возвращается, все повторяется. Звенят песни в селах, и сабли точатся. Ненависть пестуется, и для любви место есть. Богатые алчут наживы, землепашцы орошают землю потом, ремесленники гнут спину. Сильные куражатся, слабые копят злобу. А Днепр - все тот же Днепр, а степь - все та же степь.
Жил когда-то в городе Барселоне человек иудейской веры по имени Иосиф ибн Забара. Жил достойно и праведно, скромно и тихо. Врачевание - ремесло и искусство его. Равной мерой прилагал умение свое ко всем недужным, целил и юношу и старика, и богача и бедняка, и господина и раба. Люди тянулись к нему, восхваляли, почитали, искали благорасположения его. А он отвечал верностью, дружбой и любовью.
В главе 19 Библейской Книги Судей изложено предание, которое принято кратко называть "Наложница в Гиве" и относить приблизительно к XIII веку до н. э. Христианские и еврейские комментаторы Святого Писания уделяли и уделяют немало внимания этой истории. Настоящая повесть добавляет к внушительному перечню толкований еще одну попытку этого рода. Толкователей Библии интересовали прежде всего моральные аспекты событий. Автора этого беллетристического произведения привлекла криминальная сторона сюжета. Им были призваны профессиональные мастера сыска, каждый из которых вел собственное независимое расследование. Даны Библейские имена героям, и добавлены новые персонажи. Когда читатель своим зорким оком узрит в дознавателях их прообразы, а чуткое его ухо услышит нотки пародии, автор будет вознагражден вполне.
События, описанные в предлагаемом читателю опусе, документально точны. Их достоверность опирается на упомянутое в интродукции к "Жизни в раю" универсальное литературное правило презумпции правдивости. Автор с нетерпеним ожидает экспедиций на соседнюю планету, которые развеют недоверие скептиков.
Повесть "Шимшон" является достаточно свободной и не привязанной жестко к Библейскому тексту его литературной интерпретацией. Автор выражает надежду, что брошенная им в бочку с пряным питьём древности щепотка современных представлений не повредит исконному аромату напитка.
Должные дни траура по усопшему истекли, и Маргалит, новоиспеченная молодая вдова, осушила кружевным платком последние слезы. Минула неминуемая скорбь, и в душах Авигдора и Дворы, отца и матери Маргалит, поселилась родительская боль. Три года тянулся холодный неуспешный брак, и слава богу, не остались сироты.
Всяк, одолевший настоящую повесть и нацеленный на будущее пребывание в раю, попав на небеса, сможет легко встретиться с персонажами и из первых уст услышать подтверждение истинности рассказа. Более того, если в предварительной беседе с ангелом Михаэлем кандидат сообщит старшему над раем, что потратил несколько часов на прочтение сей повести, то это признание послужит ему доброй рекомендацией.
Сказки Штейнберга замечательно подходят для современной семьи, желающей дать детям в доступной форме начатки знаний об истории и культуре народа, привить любовь к традициям.
- Начну с общеизвестного факта, - продолжил раби Яков, - люди совершают деяния. Скажем, каменщик и плотник строят дом, цадик вдохновляет свою паству, писатель, не будь рядом помянут, сочиняет легкомысленные романы, и так далее, и так далее и так далее. Человек умирает, а деяния не торопятся ему вслед: в доме продолжают жить, хасиды славят покойного цадика, вертопрахи, опять же не будь рядом помянуты, неуемно читают богопротивные книги.
Пьеса "Плавильный котел" снискала Израилю Зангвиллу непреходящую популярность за океаном. Взяв названием пьесы известное прежде выражение, Зангвилл ввел его в широкий оборот и превратил в яркую метафору, метко выражающую квинтэссенцию превращения разноязычных толп иммигрантов в единую американскую нацию. Ради удобства чтения в интернете переводчик осущестил жанровую переработку пьесы в цикл рассказов.