Бесперспективная. Планета Земля - бесперспективная. Точнее сказать, не сама планета, а человеческая цивилизация, а еще точнее - ее пятая, современная раса. Таково было решение Совета Галактики. На этом Совете присутствовали представители всех цивилизаций участвовавших в создании пятой расы землян: зелы, дереки, голы. Конечно же, как полноправные участники эксперимента здесь были и представители цивилизаций темных сил - терены. Явного присутствия Сверхсоздателя не было, как обычно, но все знали, что он рядом, что все проходит под его незримым контролем.
Особых разногласий по вопросу будущего землян не было. Все понимали, что их самоуничтожение неотвратимо. Слишком высок был в их сознании уровень эгоизма, слишком велико стремление к технократическому пути развития, и, соответственно, слишком мало альтруизма и духовных ценностей. А такие цивилизации не жизнеспособны. Со временем, рано или поздно, чтобы выжить, один разум убивает другого. Отдавать свою жизнь за других они не хотят. В результате погибают все.
Конечно же, возможность предотвратить ядерную войну на Земле у цивилизаций-создателей была. Можно было еще что-то сделать, чтобы сгладить, чтобы не дать. Но это все временно, а чем дальше, тем пришлось бы грубей и глубже вмешиваться в жизнь землян, постоянно что-то корректировать, исправлять во все больших масштабах. А это была бы уже не полноценная цивилизация, а какая-то очень большая марионетка. Кроме того, тем самым нарушался бы Закон вселенной, его положение об устойчивости и самосохранении цивилизаций.
Исходя изо всего этого, Совет решил не вмешиваться в грядущий конфликт. Эксперимент когда-то начинается и когда-то кончается. Даже такой, не совсем ожидаемый, результат принесет свои плоды в чашу всемирного опыта. Уже при создании шестой расы он будет учтен и, скорее всего, в мозжечковые программы будущих людей будут внесены соответствующие изменения, а в результате чего жизненные ценности человека будут немного другие, и этого, возможно уже будет вполне достаточно для бесконечной самостоятельной жизни и развития.
В мозг людей цивилизации Древнего Рима в момент ее создания была заложена слишком большая зависимость от адреналина. В начале это дало положительный результат. Цивилизация стала развиваться быстро, динамично, опережая своих соседей по всем параметрам, но в конце - распад моральных устоев и гибель всего государства. Такой итог был неожиданным и для самих создателей, в следующих корректировках он был учтен.
Что будет дальше с Землей? Готового решения пока не было. Скорее всего, после гибели физического тела все души землян будут собраны и законсервированы в Хранилище. Такая операция проводилась уже не однократно. Терять ценный биологический материал никто не хотел. С самой планетой пока никто ничего делать не будет. Перед заселением шестой расой необходимо сделать паузу для накопления природных ресурсов. Для этого между расами делается временной промежуток не менее двадцати миллионов земных лет. Таким образом, времени для более конкретного планирования дальнейших шагов у создателей будет вполне достаточно.
Какую форму, интересно, имеет наша Вселенная, при всей ее беспредельности и безграничности? Вопрос почти риторический, не имеющий логичного ответа, правильность которого можно было бы проверить, но все же? Какая-то форма должна же быть? Ведь есть пространство, его протяженность, размеры, хоть и близкие к бесконечности? Быть может, треугольная, вернее пирамидальная? Или четырехугольная или, соответственно в пространстве, кубическая или производные и искаженные от нее: параллелепипедная, октаэдрная, тетраэдрная и прочие, прочие... А, может быть, у Вселенной нашей простейшая форма, для описания которой надо знать всего один параметр - радиус и форма эта - шар, огромный безграничный шар. Эта форма наиболее гармонично соответствует природе Большого космоса. Шары, круги, окружности, эллипсы, диски, спирали заполнили весь вакуум вселенной. Диски и спирали галактик... шары огромных звезд... круги планетарных систем... окружности и эллипсы орбит... маленькие шарики планет... кольца вокруг некоторых из них... круглые точки спутников и астероидов...
В одной спиральной системе вокруг шарика побольше вращался шарик поменьше. Маленький красивый шарик - белый с голубым. Все было красиво, хорошо. Но вот в один несчастный миг на шарике поменьше вспыхнул яркий кругляшок, потом еще один, еще... Через минуту всю поверхность покрыли огненные кругляшки и вскоре шарик из белого с голубым стал грязно-серым, мутным. Так, быстро, на Земле вспыхнула и кончилась война убившая миллиарды...
1. Олег
Олег, наконец, добрел до центрального поста, тяжело опустился на лежак возле левого борта тоннеля метро.
- Михалыч, как обстановка? - в порядке приветствия и стандартной фразы в знак начала очередного дежурства спросил у своего напарника, жужжанул еще разок динамкой фонарика, чтобы того лучше было видно, стал ждать ответа.
Михалыч, лежащий на таком же лежаке по правому борту, в ответ красноречиво промолчал. А что говорить? Все было как обычно. Уже не первый год. Все та же пустота и темнота, те же рельсы, тот же холод и голод. Жизнь постепенно покидала и этот мирок - последнее пристанище оставшихся в живых, - движение разумной материи замирало, не в силах найти себе достаточно питания. Главная причина - темнота, отсутствие солнечного света. Именно он на Земле основной поставщик энергии для всех форм и видов жизни. Попытка заменить его чем-либо другим ни к чему не привела. Подземные люди хотели было выращивать грибы, им же света не надо, но оказалось, что тогда вместо света им надо целую уйму питания из почвы... А где его взять в метро-то? Конечно, пытались что-то изыскать: подбирали почвы, влажность, температуру, производили, как обычно, и пытались использовать собственное удобрение. Но его было мало, слишком мало, чтобы на что-то весомо повлиять. Все бесполезно. Поэтому главным источником протеина для людей, как в начале времен, стали охота и собирательство во всех его видах и формах. На некоторых станциях каннибализм стал в порядке вещей. На других - в порядке исключения. Поэтому забредать на чужие станции было делом рискованным. Об этом знали все.
Олег, привычным движением достал из кармана большую ценность - дозиметр - подключил его через самодельный разъем к динамке фонарика, пожужжал секунд пять, запитывая схему прибора. Загорелись цифры на индикаторе. Олег посмотрел на них. Все было нормально, радиационный фон на обычном уровне.
Радиация была еще одним фактором, медленно убивающим подземных людей. Местами она напрямую пробилась в метро с зараженной поверхности всей своей ужасающей мощью, за секунды убивая все живое. Правда, таких мест было мало. В основном она медленно, тихим сапом, ручейками, тайными ходами, кусками грязи на подошвах ботинок расползалась по тоннелям, постепенно тесня людей, сгоняя их с насиженных мест, заставляя уходить все глубже и глубже под землю. Кроме этого она была незримой преградой, не дающей людям выйти на свет, на долгожданную поверхность, к Солнцу, к свежему воздуху, чистой воде, запаху зелени... Дозиметр был большой ценностью.
- Жора ушел к Центру, - после молчания об общей обстановке Михалыч приступил к описанию конкретных событий, - с час назад. - На этом описание конкретных событий кончилось и Михалыч окончательно замолчал. Всю сопутствующую информацию Олег знал и так. Жора, он же Димка Скворечников, опять ушел на поиски съестного. Жора - это не имя - это крест, доставшийся ему от каких-то высших сил, решивших заложить именно эту основную черту в характер этого неплохого, в остальных отношениях, парня. От обычных людей Жора отличался неуемным аппетитом и отсутствием чувства насыщения. При виде любой пищи на него нападал плохо контролируемый жор, который и был его клеймом, его печалью, его неиссякаемым источником энергии движения. А цель постоянного движения была одна - найти что-нибудь поесть. Поэтому новость о том, что Жора ушел к Центру на поиски съестного, новостью не была.
Этот пост, на расстоянии крика от самой станции, был почти пустой формальностью. Защищать станцию было не от кого. Никаких особых неожиданностей под землей уже не было давно, никаких врагов и опасностей. Просто оставлять станцию совсем без никакого, пусть даже формального, пограничного поста было негоже. Вот и ходили сюда парами мужики по графику, чтобы соблюсти порядок, полежать на новом месте, подальше от тяжкой станционной атмосферы.
Олег натянул на себя что-то вроде одеяла, поворочался, устраиваясь поудобней, закрыл глаза, расслабился. Сразу же внутри себя удалось поймать волну. Ероша и будоража кровь, она гуляла по всему телу: из одной руки в другую, потом через грудь в ноги, в голову, опять в руку. Через некоторое время она захватывала тело целиком, вся кровь при этом пузырилась, играла, насыщалась какими-то мельчайшими иголочками. Это было приятно, очень приятно. Олег погрузился в состояние легкого блаженства.
История с волной началась года два назад, Олегу шел в то время двадцать восьмой годок. Тогда к нему, может от скуки, а может, из других, более серьезных соображений, пришло желание испытать на себе адреналиновое воздействие. Захотелось испытать то же состояние нервной системы, всего организма, когда приходит страх от падения с высоты или от какой-нибудь угрозы жизни, когда "волосы дыбом" и колени дрожат. И хотелось, чтобы это не наяву все происходило, чтобы не искать реальных приключений, бегая по пустым тоннелям, рискуя нарваться на необратимые последствия, а добиться адреналина только силой воображения, чтобы научиться управлять этим процессом. Захотел, допустим, в какой-то момент возбудиться, немного кайфануть - без проблем! - лег в тихом укромном месте, чтоб никто не мешал, задумался, сосредоточился, настроился - и пошло-поехало, побежал адреналин по венам. Вот бы было хорошо!
Оказалось, что это совсем несложно, вполне достижимо. В округе станции было одно нехорошее место, вызывавшее в Олеге тревожные ассоциации. Это место станичники между собой называли прорубью. Прорубь представляла собой обычный колодец для дренажа или водоотлива, метра три глубиной с гладкими осклизлыми стенками без никаких выступов и ступеней. Горловина проруби была такая же неприятная, покатая и скользкая. На дне колодца бежал бесконечный мутный поток, приносивший свои воды неизвестно откуда и уносивший их неизвестно куда. И от этого места Олегу было немного жутковато. Он чувствовал, что если один раз неловко шагнуть, поскользнуться в опасной близи от этой черной дыры, то сразу же порубь охотно проглотит несчастное тело и уже не отпустит его никогда. Олег представлял, как он почему то, так и делает: неловко ступает, нога скользит по мокрым камням и он падает в черный зев колодца. Ужас наполняет сознания, ужас неотвратимости. Потом барахтанье в ледяной, тянущей вниз, воде, бесполезное шаренье руками по скользким стенкам в поисках опоры, хоть какой-нибудь зацепки, и осознание того, что это все безнадежно, что уже ничего не исправить, не спастись, что это конец...
Вот и стал Олег в поисках источника адреналина работать в этом направлении. Стал вспоминать эту прорубь, зловещий ее край, стал представлять себя стоящим на этом краю, толчок в спину неведомой силы и самое главное - короткий и страшный полет навстречу бурлящему потоку. А потом еще и еще раз воспроизводил, вчувствовался в ощущения надвигающегося конца. От этого мурашки бежали по всему телу. Долгожданные мурашки. Особенно в груди, под ложечкой. Но это были приятные мурашки, мурашки понарошку. Ведь Олег прекрасно понимал, что это все игра, как в фильме ужасов. Вроде страшно, но безопасно, боишься, но не всерьез, а только нервы щекочешь.
Вот так, с хорошим результатом прошли первые опыты. Олег научился вызывать в груди нервное напряжение, хоть не такое сильное и яркое как от настоящего испуга, но все равно очень его напоминавшего. Потом пошло развитие. Олегу это состояние понравилось, и он стал вызывать его при каждом удобном случае. Со временем эта операция стала даваться все легче и легче. Стало ненужным представлять прорубь, ужас падения, барахтанья в воде, а достаточно просто сосредоточиться, перенести точку внимания внутрь груди и сразу же приходили желанные ощущения возбуждения нервов и игры крови. Вскоре эта игра стала чувствоваться не только в груди, а приятной волной каталась по всему телу, легко подчиняясь любому желанию.
Закончилось все тем, что Олег стал чувствовать волну возбуждения, это брожение крови, постоянно. Стоило остановиться, на миг замереть, прислушаться к внутреннему состоянию и сразу же чувствовались те самые иголочки, те нервные сполохи в всем организме. На первых порах Олег еще возвращался иногда в обычное состояние, когда нет этой волны. Ему сразу становилось как-то тускло, бесцветно, уходил легкий электрический ток из нервных окончаний по всему телу, приходил серый бесформенный неуютный покой. "Неужели это обычное состояние обычного человека? И я раньше чувствовал себя так же?" - удивлялся он.
Кроме простого получения удовольствия от этого состояния Олег чувствовал, что оно влияет и на здоровье. Кровь бродила и играла, а это значит, что изменялось общее кровообращение и, причем, в лучшую сторону. Эффект от этого был на лицо, или, вернее на лице. От долгого пребывания под землей без солнечного света у людей цвет кожи менялся. Вначале из обычного здорового розового он становился болезненным желтым, затем же вовсе переходил в зеленый цвет. При тусклом свете фонарей это было не очень заметно, если же удавалось оглядеть себя и других при ярком свете, то картина представала очень безрадостная. По прошествии полугода регулярного пребывания в новом состоянии Олег заметил, что цвет лица от болезненного зеленого перешел в здоровый желтый, а иногда кровь начинала играть так, что и румянец проступал на щеках.
Окружающие люди вроде замечали это, Олег даже пытался растолковать свою теорию и упражнения, но тем было не до этих пустяков - жизнь тяжелая штука и сейчас не до всякой ерунды. Зерно падало в давно иссушенную почву, ростков не давало.
Иногда после погружения в волну легкого адреналина Олег продолжал погружение, но уже в страну фантазий и грез. Как и всех его тяготил подземный мир, все время хотелось туда, куда нельзя - наверх, на свежий воздух, к свободе, к солнцу. Вот и представлял он себя гуляющим по лесу или сидящим у костра на берегу реки. Хорошо! Лес кругом, трава колышется на легком ветру, у берега на волнах речная пена качается вверх-вниз, мальки в воде плавают...
Временами Олег уходил в воображаемую реальность так глубоко, что менялось все его самоощущение, он казался себе другим - почти тем же обычным парнем, но другим. Передвигался он по земле не так, как обычно, шагая ногами, а плыл плавно, не ощущая отдельных движений своего тела. И обстановка вокруг менялась непредсказуемым образом. Олег перемещался по незнакомой местности, совершенно не предполагая, что увидит за ближайшим деревом или за следующим углом. Это очень походило на сон, но, как понимал Олег, таковым не являлось. А в последнее время несколько раз бывало, что вид красивой природы в определенный момент куда-то уходил, растворялся, на его место приходили совсем не радостные картины безжизненного города: разрушенные дома, пустые улицы, заваленные обломками зданий, разным бытовым мусором, множество брошенных машин. И повсюду скелеты в истлевших одеждах. Ни малейших признаков жизни, все вокруг было мертвым: мертвые люди, мертвые здания, нет ни деревьев, ни птиц. Живым был только ветер и тусклое солнце.
Олег возвращался из таких путешествий с тяжелым сердцем, понимая, что воображение нарисовало реальность - город после ядерной войны. Именно эту картину увидел бы он своими глазами, если выбрался на поверхность. Нет больше выхода, нету надежды, остается только жить как братья наши меньшие, жить сегодняшним днем, стараясь не думать о том, что завтра - совсем уже близко - конец...