Аннотация: Продолжение "Дракон и Принцесса" - главы с 13 по 14.
Глава 13.
Как всегда, стремительно и шумно, она поднялась по лестнице и влетела в свои покои. Прямо у дверей, едва отдышавшись, на ходу начала раздеваться - нетерпеливо раздёргивая тесёмки, развязывая шнурки, выдирая крючки - так хотелось побыстрее избавится от влажной и пропитавшейся потом одежды. Её путь в ванную выстилала дорожка из брошенных на полу вещей... "Воды! Много воды... И чай!". Следом, в дверь влетела перепуганная и запыхавшаяся Бланка, с вытаращенными от испуга глазами.
- Госпожа, позвольте... - подлетела, изо всех сил пытаясь помочь. - Я не успела...
- Всё готово, моя госпожа. Всё, как вы любите... - перебила на полуслове и виновато улыбнулась.
- О, благодарю... - облегчённо выдохнула маркиза.
- Ну, что вы, госпожа! За это не благодарят... - смущённо опустила глаза, светящиеся благодарностью и счастьем.
- Вот и напрасно... - нежно коснулась плеча и устало улыбнулась в ответ. - Ступай, я сама справлюсь. Ступай, ступай!
Блаженно развалившись в безупречно белой ванне, вдыхая пряный аромат благовоний и с наслаждением попивая чай из трав, собранных специально для неё заботливыми руками Марисы Торрес, Лера понимала, что быть любимой, балованной и капризной, иногда приятно и полезно. Иногда. Главное к этому сильно не привыкать и не делать смыслом жизни, превращаясь в знойную гаремную одалиску с пристрастием к сладостям и ничегонеделанью. Иначе быстренько наступит разжижение мозгов, деградация личности и потеря стройности. Но, вот иногда...Ммм...Блаженство!
- Долго тебя ещё ждать? - неожиданно громко и раздражённо рявкнул в самое ухо Гаэтано. - Просто удивительно! Что, это всегда так? Чтобы принять ванную надо валяться в ней часами и мурлыкать от удовольствия? У женщин по-другому, видимо не получается. Да?
От испуга и неожиданности Лера вздрогнула всем телом, закашлялась, поперхнувшись чаем и уронила чашку прямо в воду.
- Ты совсем с ума сошёл, Гаэто? Что ты себе позволяешь? Ты напугал меня до смерти! - гневно вскинула на него глаза и натолкнувшись на горящий взгляд, запоздало охнув, прикрылась руками, и ушла под воду с пеной до самого подбородка. - Выйди отсюда, Гаэтано. Твоё присутствие здесь неприлично. Я - голая! Я в ванной! И прекрати смотреть на меня. Ты меня ещё больше смущаешь своим бесстыдством.
- Успокойся! И не смущайся. Всё, что надо я уже разглядел во всех подробностях. Я, кстати, давно здесь. Скажу даже больше. Уже и ощупал всю эту красоту неоднократно. А, что такого неприличного, скажи мне, пожалуйста, я сделал? Я битых полчаса стучал в двери - мне не изволили открыть, я слонялся по коридору, потом снова стучал и снова слонялся. Потом не вытерпел и зашёл. А ты здесь, детка. Ну, я и не удержался - остался с тобой. Здесь гораздо лучше, чем в коридоре. Кстати, осторожнее с чашкой. По звуку, вроде не разбилась, но прошу тебя аккуратнее. Или, давай я закрою глаза и выну тебя из ванны.
- Я иногда просто в шоке от тебя, Гаэтано Торрес. Пошёл вон отсюда! Немедленно!
- Я уйду, конечно. Но, пока я здесь, могу потереть спинку или сделать общий расслабляющий массаж. У тебя, кстати, очень напряжены трапециевидные и ромбовые. Госпожа желает? - гаденько пропел он.
- Гаэто, не беси меня!
- Хорошо. Не буду. Я жду тебя в гардеробной. Халат подать?
- Да, подай, пожалуйста.
- Помочь надеть?
- Гаэтано!!! Ты уйдёшь или нет отсюда?
- Уже ушел. Поторапливайся, детка.
Мокрая мочалка полетела за ним следом. Лера шумно вдохнула и также шумно выдохнула. Облегчение от этого не наступило.
Она одевалась за ширмой. Гаэто развалился на диване и занудным голосом объяснял, собственно отчего такая спешка. Валерия слушала его и ещё больше торопилась. Одеваться самой было непросто. Нижнюю часть тела она, с грехом пополам, одела. С верхней - были проблемы. Она нервничала и путалась в многочисленных завязках, шнурках, крючках и пуговицах. Когда она в очередной раз не отозвалась на вопрос, заданный Тенью, Гаэто не выдержал.
- Хочешь, я Бланку позову? Или давай я тебе помогу. Правда, без дураков. Одевать и раздевать женщин я умею отменно. Лучше любой служанки.
- Нисколько в этом не сомневаюсь, Гаэтано!
- Последние полчаса ты меня постоянно называешь - Гаэтано. Я не люблю, когда ты меня зовёшь Гаэтано. Это значит, что ты на меня рассержена и готова придушить.
- Я на тебя рассержена и готова придушить Гаэтано. Ты меня торопишь и сам же отвлекаешь. И, да! Мне одной не справиться. У меня мокрые волосы, сушить мне их некогда. У меня всё тело болит, каждая мышца. Я сильно потянула плечо, так что руку не могу поднять. У меня все ноги в синяках. Я дико хочу есть. Я - беременна. И я сейчас расплачусь, если ты через секунду не станешь нормальным. У тебя ко мне совсем нет жалости? Я не могу так больше. У меня нет сил на такого мерзкого тебя.
Налетел мощным порывом ветра, смял, сжал, притянул к себе, уткнулся в висок и виновато задышал в ухо.
- Прости меня...Прости. Я - придурок. Не могу по-другому. По-другому не умею...Прости меня, слышишь? Дай плечо посмотрю... Я очень осторожно. Очень. Сильно болит, малышка?
От его внезапной силы и нежности, Лера не выдержала и расплакалась, доверчиво отдавшись его рукам. Гаэтано молча проклинал себя самыми страшными проклятиями, обругал себя самыми гнусными ругательствами, потому что почувствовал себя бездушной скотиной и тварью, доведя женщину, за которую был готов умереть безоглядно, до слёз. Её горькие слёзы, её беспомощность и обида внезапным откатом ударили по нему - вот его слабое место; вот то, ради чего он пойдёт на всё и ничто не сможет его остановить... Ну, и пусть. Пусть. Без неё и жить не стОит. Без неё и жизнь - не жизнь. Он дрожащими губами пил горечь с её щек и был готов умереть в эту же секунду, если бы кто-то посмел прервать его сейчас. Сейчас она была только него... Только с ним... Он её чувствовал каждой клеточкой своего тела, каждым нервом. Она успокаивалась и начала отстранятся от него. Такие краткие минуты счастья...Так хотелось их продлить. Он аккуратно, но властно развернул её к себе спиной. Нежно оголил плечи и спину, и судорожно сглотнув, приподнял рукой тяжёлую гриву влажных волос. Её шея всегда сводила его с ума. Безупречная, нежная, такая манящая... Скрутил волосы в тугой жгут и закрепил шпилькой. Его сильные, но трепетные на её теле пальцы, пробежали, прочувствовали, сжали, сдавили, причинили боль, но туту же загладили, и влили теплоту, энергию и силу. Для неё не жалко. Для неё и бережёт.
- Лучше тебе, детка? - притянул к себе. Не удержался - припал губами к сладкой впадинке под волосами и замер, вдыхая аромат и млея от счастья. Вспомнил её в ванной. Её груди с торчащими сосками, которые до без ума хотелось прикусить губами...Её длинные, стройные ноги... Её лоно... В которое хотелось... Лера пропустила вдох и часто задышала. Отстранилась. Справилась.
- Мне лучше, Гаэто. Ты меня воскресил... - и лицом к нему повернулась, поспешно натягивая на плечи сорочку. Глаза сияли. Лицом посветлела. Значит, всё как надо. Всё, как всегда...
- Я и так всё видел. Не суетись, Аурэлис, детка. Чего я только не видел... Давай я тебе помогу...
- Гаэто, я понимаю, но я не настолько бесстыдна, чтобы не смущаться. Как бы там не было, но ты - мужчина.
- Я - Тень. Твоя. Персональная. И меня не надо смущаться. Запомни это. А то, что я мужчина, в этом есть свои плюсы. Минусы тоже есть. Но, плюсов, поверь мне, гораздо больше. Давай я помогу тебе затянуть корсет и надеть платье. Я умею, детка. Не бойся, не перетяну.
- Сколько в тебе спрятано талантов и достоинств, Гаэто - не счесть... - лукаво улыбнулась.
- А ты думала? - самодовольно хмыкнул, разворачивая её спиной и аккуратно надевая корсет.
- Как ты считаешь, Гаэто, это будет большим свинством, если я прикажу подать сюда обед и мы с тобой быстро перекусим? Ты ведь тоже голоден?
- Скажу, что это великолепная идея, детка. Я бы пообедал. Ничего - подождут! Пошли все к дьяволу. Столько ждали, и лишние полчаса их не убьют. Мне нужно было самому, идиоту, догадаться это сделать. Прости меня. Впредь я буду больше о тебе думать. Тем более, когда Бласа нет рядом. Он такого просто бы не допустил. Я всё время забываю насколько ты слаба и уязвима. Ты всего лишь женщина, хоть и пытаешься всеми силами доказать обратное...И знаешь, я только сегодня это понял, чем больше ты пытаешься быть сильнее, малышка, тем слабее ты становишься. Для меня. Для Бласа. Для Мигеля. Остальным этого не понять и не увидеть.
- И, слава Богам, что это никому не понять и не увидеть, кроме Бласа и тебя с Мигелем. Свою слабость и уязвимость я прячу глубоко. Иногда даже от себя.
- Глупышка! От меня ничего не спрячешь. Если бы я ещё не был таким болваном..., то был бы просто бесценен. Эх! Давай, ухватись за стойку и глубоко вдохни...
Шелестя шёлковыми юбками, с прямой спиной и гордо вскинутым подбородком, с едва заметной улыбкой уверенной в себе любимой женщины, она вплыла в гостиную. Тени и Зак шли следом. Визитёры поспешно вскочили с низких диванов и галантно раскланялись. Едва взглянув на дожидавшихся её мужчин, Валерия широко и по-детски улыбнулась: судьба ли, рок ли или чья-то саркастичная шутка, но метаморфозы в её жизни продолжались. И они стоили улыбки! Она едва сдерживала себя, чтобы не расхохотаться в голос и не закричать: "Бинго!". Позади себя она ощутила напряжение и едва слышное возмущённое сопение - Тени были недовольны. Ну, ещё бы - вскоре в её близком окружении можно будет задохнуться от столь явного мужского начала и невыносимого обилия тестостерона. Тени, Зак, теперь вот эти... Её визави приняли её сияющие глаза и открытую улыбку за видоизменённые извинения - они устали её ждать! Но, видимо их ожидания всё таки оправдались, и мощные хищники соизволили ответить плотоядными дикими оскалами, что должно было означать восхищение и прощение. Теперь у неё появились новые модернизированные - апгрейд - глаза, уши и длинные руки... Она изящно присела на мягкий диванчик, жестом приглашая последовать ей. Тени и сокольничий замерли в дверях. Глаза, уши и руки - уселись на диваны. Лера ещё раз окинула свой цветник взглядом собственницы, выбирая тактику и стратегию в гладиаторских боях, ибо, да! - обожаемые ею когда-то в прошлой, забытой уже местами жизни, были перед нею и приводили её в восторг. Любимые гладиаторы - Крикс, Спартак и Ганник - это по фильму, а по жизни соответственно - Ману Беннет, Энди Уитфилд и Дастин Клер - были перед нею. Почему именно в этом составе и именно в этой физической форме, и внешнем виде? Валерия знала - самую большую усладу эти мальчики приносили ей именно такими в "Спартаке: кровь и песок", а Ганник - в приквеле. Лера помнила, что кроме Энди Уитфилда её душа так и не приняла другого Спартака, а Крикса - бородатым и бомжеватым, а Ганника - с упоротой Саксой. Только с Мелитой, только так... Тоже самое у неё произошло и с Невией. Не смогла она принять другую актрису, кроме Лесли-Энн Брандт. После всех этих замен, Валерия помнится и утратила интерес с следующим сезонам сериала, и смотрела его, чтобы быть с Егором на одной волне... Господи, как же давно это было! А было ли вообще? А с ней ли? Теперь она уже сомневалась в этом...Но, тем не менее - вот они. Её любимые гладиаторы. Получите и распишитесь. Владейте ими донна. "Идущие на смерть приветствуют тебя!" - ещё помню? Ещё помню.
- Благородные донны примите мои извинения... - сиреной пропела она, пристально заглядывая в глаза Крикса. Что за демоны плясали в её глазах она не знала, но то, что они там были и выделывали какой-то совершенно укуренный танец, она догадалась - у Крикса всегда были красноречивые взгляды и мимика. Мурашки пробрали насквозь от всполоха его глаз. Спиной она физически ощущала тяжесть взгляда Гаэтано, но отказать себе любимой не могла - у неё всегда был рептильный восторг от Ману Бенетта - стильного красавца, с короткой стрижкой. Нехорошие предчувствия на мягких лапках опасной рыси медленно подкрадывались к ней... Ну, уж нет! С меня довольно!
- О, моя донна, не стОит извиняться... - своим неподражаемым с хрипотцой голосом ответил ей Крикс, плавя воздух чёрными глазами. "Мама моя... Я сейчас в оргазме забьюсь, честное слово! Это просто невыносимо... Совершенно!" - Наши ожидания полностью оправдались, только вас и нужно ждать, маркиза Аурэлия Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар. Мы полностью к вашим услугам. Но, я вынужден огорчить вас, миледи, в отличие от вас, все мы не имеем титулов и не можем называться доннами. Хотя, в глубине души, все очень-очень благородны. Уж поверьте.
- Где-то очень-очень глубоко? - не удержалась Лера. - Не страшно, господа. Все мы, как правило, двулики и каждому есть, что скрывать. Я вас понимаю и не смею настаивать. Тем более я желаю нанять вас и платить вам деньги за преданность, расторопность и верную информацию, а не копаться в вашем внутреннем мире. Но, имена, если не фамилии и звания у вас есть? Как-то я должна к вам обращаться. Как же?
- Как пожелаете, госпожа. Назовите нас сами. Мы не многим отличаемся от ваших Теней. У них своё Братство и Кодекс, у нас - своё. Мы - Охотники. Не более. Наши имена забирают у нас при вступлении в Братство. О нашем Братстве знают немногие, и только к единицам мы приходим. К вам пришли...
- А я заставила вас ждать... - глухо выдохнула и вскинула полыхнувшую лазурь на Охотника. - Простите меня, братья. - Трое взрослых, сильных и бесстрашных мужчин, сидевших напротив, мгновенно по-змеиному пристально уставились ей глаза и несколько секунд, словно сканировали её тяжёлыми, изучающими взглядами.
- Да не страшно, сестра... - хрипло ответил за всех Крикс. - Тебе можно. Назови нас, познакомь со всеми, и дай имя себе.
- Извольте. Но, как мне обращаться к вам - на ты или на вы?
- А как, миледи, вы обращаетесь с Тенями, и вон с той бандитской рожей, что называется сокольничий?
- С Тенями и бандитской рожей мы на ты, до тех пор, пока не выбесим друг друга окончательно и бесповоротно. Тогда мы становимся вежливыми и обращаемся на "вы". Вот так у нас.
- У вас отлично. Значит и с нами также. Ни к чему вносить разнообразие и диссонанс в отношения с мужчинами. Своими мужчинами, миледи.
- Меня так тоже устроит. Значит, ты будешь - Крикс, он - Спартак, а вон тот бабник и пропойца - Ганник.
- Интересно! У меня, что на лбу письмена выступают всякий раз, как только заходит речь о моём внутреннем человеческом определении? Чуть что, так Ганник - бабник и пропойца.
- Потому что ты - бабник и пропойца, Ганник. Не бузи. Девочка права... - подал голос Спартак. - Отлично сказано, миледи. А дальше?
- Дальше? Вот этот - Гаэто, когда бесит Гаэтано, вон тот - Мигель, он не бесит никогда, а вот эта рожа - это Зак, если культурно и вежливо, то Захарий. Меня зовите Аурэлис, а также - детка, малышка и в общем, как Боги на душу положат, только не сюсюкайте - я это ненавижу.
- Отлично, детка! Нас всё устраивает. Значит с братьями мы - партнёры, друзья и братья. А ты нам кто? Как тебя определить, малышка? Ты наша хозяйка? Работодатель? Кто?
- Я? - удивлённо выгнула бровь и на Крикса в упор. В глубине души и каким-то десятым чувством Лера понимала, что это не просто вопрос, и не однозначный ответ хотят получить Охотники от неё. Здесь всё гораздо глубже, интуитивно и не так прямолинейно...Господи, угораздило же её связаться с такими замудрёными и замороченными во всех отношениях мужиками - у всех свои Братства, свои Кодексы, свои правила, свои определения и отношения ко всему, и к ней, в том числе. Надо к каждому со своими подходами, с поклонами, с расшаркиваниями и вылизываниями... Господи! А стОят они этих усилий? СтОит вот так корячится и мозги ломать? Вот из-за неё никто даже пальцем не пошевелил и даже напрягаться не стал! Стоп, Лера! Никто? Совсем-совсем? Ой, не греши и не обманывай себя, девочка! А за твоей спиной кто? Думаешь, они тоже только ради денег? Возможно, именно все эти замороченные мужики и есть твой ответ на просьбу к Богу? Думай, Лера, думай! Твой ответ решит всё.
- А кем я должна быть для вас, чтобы не только деньги решили вопрос? Почему вы пришли ко мне, хотя очень избирательны? Почему ждали меня столько времени, пока я слабая женщина, приходила в себя после жёсткой тренировки с оружием? Почему вам важно быть со мной на ты? Почему вам нужно получить имена от меня? Почему я должна давать определения нашим отношениям, если я уже назвала вас братьями, а вы меня в ответ - сестрой? Почему? Я знаю, что для Гаэто и Мигеля, я - часть их самих, их продолжение. Для Зака, до недавнего времени, я была ведьмой и нечистью. Кто я ему сейчас, не знаю.
- А сейчас, маленькая бестолочь с кривыми руками, которую к ястребам вообще лучше не подпускать... - сиплым обиженным голосом из-за спины.
- Ну, вот! Вы слышали. Спасибо, милый, за бестолочь - это всё таки приятнее, чем ведьма и нечисть. Расту на глазах!
- Да не за что, детка. Обращайся, если что.
- Непременно, Захарий.
- И не называй меня Захарий, сколько раз мне это надо повторять, бестолочь.
- Да, Захарий. Не буду.
Как-то странно закашлял на диване Ганник, очень неудачно пряча приступ начинающегося смеха. Лера строго посмотрела на него. Крикс, Ганник и Спартак многозначительно переглянулись между собой. Оглушительный взрыв настоящего неподдельного мужского заразительного хохота взлетел с дивана. Мальчики переглянулись с другими мальчиками. Валерию внезапно подкинуло взрывной волной в спину - там тоже дико и невыносимо весело ржали в голос. Она закатила глаза и сложила руки калачиком на груди: "Господи! Как мало им надо для счастья!"
Она торопливо пыталась переодеться за ширмой в гардеробной. Гаэто молча ходил из угла в угол с гордо поднятой головой. Он был злобен и мрачен. Как никогда.
- И ты долго будешь изводить меня своим молчанием, Гаэто? Что я снова сделала не так? Это неприлично, когда женщина с тобой разговаривает, а ты молчишь и прикидываешься глухонемым, Гаэто. Очень неприлично.
- Неприлично? - вдруг взвился он, как укушенный. - Опомнись, детка! Тебе ли говорить о приличиях!
- Не поняла... - глухо выдохнула от неожиданности. - Ты что-то такое гадкое пытаешься мне сказать? Я правильно поняла? Типа, куда уж мне такой неприличной толковать о приличиях, так что ли, Гаэтано?
- Не смей называть меня - Гаэтано! И не беси меня, Аурэлия, детка! Я тебя вообще не узнаю в последнее время, ты словно с цепи сорвалась. Что это? Что это такое, я спрашиваю? Куда ты собралась идти? С ними? Ты их вообще первый раз видишь в своей жизни и хочешь тащится с ними куда-то в ночь? Втихушку? Через чёрный ход? И Бланку не зовёшь, чтобы не знала о твоих похождениях? Бедный Блас! Он вообще ничего не знает! Как его жёнушка развлекается без него с чужими мужиками по ночам!
- Что-о-о-о? Что ты такое несёшь, Гаэтано? Ты... Ты... Ты вообще понимаешь, что после этих слов я тебя больше никогда не прощу? - шепотом, с горечью и обидой. Она вдруг вышла из-за ширмы с бледным лицом и круглыми глазами. Пышную юбку, чтобы та не мешала задрала на плечо и замерла, уставившись на него молча. Он также молча смотрел на неё. Ничего вообще не видел кроме этих бледных щёк, дрожащих губ и огромных глаз. Секунда, две... Сколько их там пробежало? На мгновение прикрыл глаза, закусил губу и решительно шагнул к ней, хватая за юбку.
- Давай помогу. Ты не умеешь не одеться, не раздеться без меня. Бестолочь.
Она часто-часто задышала, не отводя от него глаз, её ноздри начали раздуваться, а грудь высоко подниматься под тканью. Она была просто безумно хороша в этот момент... Гаэто выдохнул и резко развернул её к себе спиной, очень быстро и умело начал расшнуровывать корсет, не обращая никакого внимания на её брыкание, шипение и судорожные гневные вдохи-выдохи. Кусал себе губы в кровь. Молча. Хватит. Наговорился уже.
- Я сама рассчитаю тебя, Гаэтано Торрес. Я не буду ждать Бласа. Не обижу по деньгам, не переживай. В Братство ничего сообщать не стану. Скажешь, что выгоднее получил предложение. Дай мне пару дней, я найду кого-нибудь из высшей знати, многие знатные дамы на тебя точили зуб. Без работы ты не останешься...
Он судорожно сглотнул. Молча. Ловко работая руками, избавляя её от многочисленных нижних юбок. Ещё несколько развязанных шнурков и тесёмок, и Лера осталась только в нижнем белье. Она ухватилась дрожащими руками за ширму.
- Ты - свободен. Уходи. Спасибо за услугу. Она будет оплачена отдельно.
Рывком, со всей силы, развернул к себе. Осторожно взял в ладони её лицо. Несколько бесконечно долгих мгновений - глаза в глаза... Его искусанные до крови дрожащие бледные губы...
- ...Гаэто... - охрипший шёпот и мучительный, тягучий выдох. - Поможешь мне одеться подобающим образом? Мы все вместе идём в таверну праздновать образование своего собственного братства - ниндзя -гладиаторско - пиратско -принцессьего. Пойдёшь со мной? Мне без тебя никак... - горький выдох. -... без такого придурка, как ты, Гаэто, жизнь скучна и неинтересна. Наверное. А потом, кто кроме тебя, сможет так опекать меня и контролировать? Только Блас. Но его нет.
Глава 14.
- Почему ты меня вчера весь вечер называла Вейном? Кто это такой, дьявол его побери? Я с рождения был Захарием, пока с лёгкой руки его светлости не стал однажды Заком. Заком быть мне нравится. Вейном нет. Не называй меня так больше.
- Не буду, Зак. Не обращай внимания. Просто появление моих гладиаторов спровоцировало ассоциативный ряд, а тут ты попался, вот так и вышло. Я тебя успокою, в общем и целом этот Вейн, скажем так, совсем неплохой человека, хоть и пират.
- Какие-то ты всё слова непонятные говоришь. А пират, это кто? Он хоть богатый или бедный? - хитро прищурился узким глазом.
- Ну, по всякому бывает. А Вейн, он не просто пират, а капитан корабля.
- Мудрёно говоришь, малышка. Но, звучит красиво. Капитан корабля почти также сладко, как начальник гарнизона крепости. Так мне нравится... - и гаденько хрюкнул, как умел только он. Ну, копия Вейн из "Чёрных парусов". То есть Зак Макгоуэн. Опасный, непредсказуемый, пиратский капитан. И внешностью, и манерами, и даже голосом Захарий был вылитый Зак, только Макгоуэн.
- Вот видишь! У тебя тоже ассоциативный ряд. А знаешь, как коротко называют всех капитанов?
- Ну-ка, озвучь. Авось не стошнит.
- Кэп.
- Детка, а вот это вещь! - криво ухмыльнулся. - Так мне нравится. Это как донн, только круче! Я правильно сказал, да?
-Да. Всё верно. Круче! Значит будешь - кэп. Только, умоляю тебя, никому ничего не объясняй, а то как всегда всё напутаешь и получится неловко самому же. Я всё объясню. Ок, кэп?
- Ок, беби. Договорились. А сейчас хватит мне зубы заговаривать, пошли к Шико.
- Ну, кэп, может не надо сегодня? Не любит меня Шико. Совсем. Он клюётся и царапается. Я его боюсь...
- Это ты его не любишь. Он всё чувствует и тебе тем же отвечает. Полюби его, детка, и вот увидишь, как всё изменится. Тут же. Птицы, что люди. Им немного надо. Любовь, свобода, сытое брюхо и золота побольше, чтобы жить было весело и кучеряво. Птицам больше повезло - им не нужно золото. Людям сложнее. Вот смогла же ты меня полюбить, а его почему не можешь?
- Что-о-о-о-о? Ты считаешь, что я люблю тебя? Ну-ка, объяснись кэп. Мне иногда так забавно тебя выслушивать. И, знаешь, ты часто оказываешься прав. Так значит, я тебя полюбила? А, как ты это понял? Скажи?
- Ну, детка. Это так просто. Это не такая любовь, как между любовниками, нет. Она другая. Это, когда ты смотришь в глаза необразованному хипповому пацану и терпеливо втолковываешь ему всю ту лабуду, которая важна тебе и тебе почему-то хочется, чтобы и он её знал. И восхищался ей, что ли. Причём, не выносишь мозг, а именно толкуешь, а ему интересно, и не стрёмно. Это, когда у тебя куча всяких важных дел, и ты крутишься, как вошь на гребешке, но на него находишь время и объясняешь ему всякую херню, какую он спрашивает, а его от этого прёт. По-крупному так. Вот так, как-то, бро. Найди время на Шико, полюби его и влюби в себя, малышка. Неважно, как ты его влюбишь, главное, чтобы он чувствовал, что его вот такого любят, и он кому-то нужен именно такой вот, укуренный весь. Ведь ты же клёвая. И всё получится, это я тебе, как кэп говорю, потому что знаю. Вот меня же ты полюбила...
- О, Боги, Зак! - Лера искренне, по-детски и совершенно не стесняясь своих чувств засмеялась. Не смогла сдержаться - бросилась ему на шею, всё ещё хохоча и утирая слёзы на глазах. Так смешить её мог только Захарий, окончательно и бесповоротно ею испорченный. Он, такой обычно суровый и сумрачный, не сдержался и в ответ заржал, потому что по-другому с ней не умел, и другого слова его смеху было не найти и не подобрать. - Кэп! Ну, ты объяснил, так объяснил. Я теперь буду долго улыбаться, как идиотка. Ну, слушай, а как правильно-то! Мне нравится, Зак. Я и правда тебя люблю. Я и Шико полюблю, только дай срок. Ладно?
- А, то? - ухмыльнулся. - А теперь - иди. Иди, беби. У тебя дел - немеряно. Но, на долго нас не кидай. Как ты говорила, там перец какой-то сказал, типа мы в ответе за тех, кого приручили. Так вот, ты попала.
- По-крупному, кэп. Но, я даже и не пытаюсь увиливать. Жди. Только очень жди.
- Жди, когда наводят грусть жёлтые дожди...
- Зак! Блин, ну во что я тебя превратила, а? Меня же Драгомир убьёт при встрече за такое безобразие.
- Вздор говоришь. Разруха, она в умах. Короче, не парься. Драгомир будет доволен. По-крайней мере, я стал не настолько туп и быдловат, каким был раньше. А это уже прогресс. Иди, иди. Иди, уже! Собираться тебе пора для визитов. Вчера же всё порешали с пацанами. План общий, действуем совместно, каждый на своём фланге. Иди уже, малыш! Время!
Она очень изящно и по-королевски достойно поднималась по лестнице. В одном из своих лучших светских нарядов, с причёской для выездов, в умопомрачительных драгоценностях, подаренных Бласом, в сопровождении досточтимой донны Каталины, одетой весьма богато и изыскано, смущённой Бланки, одетой под стать, не менее смущённого от чёрных глаз служанки, Зака и своих Теней, естественно, одетых в униформу дома маркиза и первого паладина Объединённых Королевств. Они прибыли в дом молодого герцога Фернандес-Очоа де Альмодовар, в гости к Одилии. С визитом вежливости, так сказать. Перед отъездом Гаэто провёл краткий инструктаж молодого шпиона со всеми сопровождающими лицами. Суть его, если кратко, сводилась к одному - смотреть во все глаза, слушать во все уши, каждый в своём круге, в своей нише - по приезду обратно домой, всех выслушают и проведут сравнительный анализ обстановки в целом. Надо отдать должное её домочадцам - все прониклись пониманием и как-то сплотились что ли единым фронтом. Значит чуть-чуть-то любят и переживают...
Одилия приняла маркизу Аурэлию Блас Фернандес-Очоа де Альмодовар гостеприимно и радушно, или тщательно делала такой вид, что не исключалось. Почему-то после разговоров с Пилар и её наставлений, Лера совершенно утратила доверие к Одилии. Гаэтано строго-настрого запретил ей прикасаться в доме молодого герцога к какой-либо еде и напиткам. Велел разыгрывать из себя беременную дуру и идиотку с ранним токсикозом, но ничего не трогать. Валерия была с ним согласна. Одилия и раньше была мастерицей на гадости и подлость, а сейчас отточила своё мастерство до глубочайшего совершенства.
- ... вот такое вот объяснение, дорогая! Поэтому никаких приёмов, раутов, суарэ, журфиксов и прочих приятностей. Военного положения нет, но обстановка крайне напряжённая, просто крайне. Сезон, которого все так ждали и готовились, увы и ах - не открыт. Представляешь, каково дебютанткам - они не будут представлены ко двору и широкой публике, и достойным кавалерам, а потом бац! - и война... Всех женихов поубивают, и они остаются старыми и никому ненужными девами-перестарками. Вот ужас!
- Да уж! - поёжилась Лера от бездумных и глупых речей Одилии. Ну, как так можно говорить о чье-то смерти, с такой лёгкостью и непринуждённостью, словно не о людях говорила, а об улитках. В этом вся Одилия. - Надо полагать, что и Первый Наместник никого не будет принимать?
- А вот и нет! Как раз у Наместника дом открыт для высочайших аудиенций, но это означает, что попасть туда смогут единицы, только самые важные и особо приближённые. Кстати, вы с Бласом входите в это число, и насколько я помню, вас Наместник лично приглашал. Так, что не лукавь, Аурэлис!
- Ах, Одилия! Какое лукавство? Блас в лагерях, на ученьях и сборах. Ему ли до высочайших аудиенций сейчас? Сама подумай? Да и потом, я почему-то думаю, что маркиз уже был и неоднократно на приватных беседах у Первого Наместника, он же его Первый Палладин.
- Твоя правда, Аурэлис, детка. Хотя, знаешь, есть у меня такое ощущение, что тебя всё таки лично пригласят к Наместнику. В ближайшее время. Готовься.
- С чего это вдруг такая уверенность?
- Ну, скажем... Одна приближённая к нему донна поделилась со мной информацией, ну ты понимаешь о ком и о чём речь? Смекаешь?
- Одилия, прости. Ни капли не смекаю. Я даже не представляю о ком и чём ты мне пытаешься сказать. Правда, дорогая. Я ведь никого практически не знаю при дворе и сплетен не слушаю. Не представилось такой возможности пока ещё. Ну, будь душкой, расскажи мне. Я буду тебе очень обязана, и если меня действительно пригласят к Наместнику, я возьму тебя с собой, как подругу и ближайшую родственницу. Ну, же! Одилия!
- Обещаешь? Поклянись, что возьмёшь, ну?
- Да мне и клясться не надо, Одилия. У меня, кроме тебя нет никого ближе. Конечно же, вместе поедем. Здесь и вопросов быть не может. Ну, говори. Пожалуйста.
- Ой, ну, слушай тогда. Я не буду называть имена и звания, тебе это всё равно ни о чём не скажет. Лучше я тебе их всех на месте покажу и расскажу много интересного. Так вот. Любовница Наместника, а это значит - каждое слово - правда, сказала, что в столицу со дня на день, инкогнито, ожидается неофициально делегация от кочевников.
- Что-о-о-о-о?
- Смекаешь? То есть - переговоры, детка. Закрытые. И результаты этих переговоров решат судьбу империи - быть войне или не быть. Из этого же источника стало известно, что некая особа, принадлежащая к правящему дому династии Бейнира Халлотта Хродгейра, одного из вождей кочевых племён, некая принцесса Фрейя, находится под юрисдикцией Первого Наместника. Более того. Она является законной супругой, наследницей и ожидает потомства от первого имперского легионера, и видного аркадийского вельможи. Дальше говорить или сама догадаешься?
- Я догадаюсь, Одилия. Но, говори дальше... - еле выдохнула Лера, понимая, что её объяснения уже бесполезны. Всё решено. И не ей, к сожалению.
- Изволь. Эту некую принцессу Фрейю, в числе прочих знатных вельмож, пригласят на закрытую высочайшую аудиенцию к Первому Наместнику, чтобы сам конунг Бейнир убедился - его это дочь или не его. Далее, думай сама.
- Ха! Тогда я уже спокойна! - облегчённо воскликнула Валерия. - Войны не будет! Я не просто уверена - я гарантирую это, Одилия. Сезон будет открыт и начнутся увеселения по всей Империи.
- С чего вдруг такие гарантии, детка?
- У меня свои источники, детка.
- Насколько они надёжны, детка? Потому что есть другие сведения из более надёжного источника.
- Что-о-о-о-о? Куда ещё-то надёжнее, Одилия? Мой - стопроцентная гарантия.
- Разве? Слушай тогда и запоминай, Аурэлис. Некий раб Канова, который сбежал от своих хозяев и смог добраться до родных мест, более известный, как оказалось, в определённых кругах, как конунг Эйнар Хродвальд Бьёрг, по прозвищу Дракон, утверждает обратное. Он убедил конунга Бейнира, что та принцесса Фрейя, что прибудет на закрытую высочайшую аудиенцию к Первому Наместнику и есть именно та принцесса Фрейя, что была обещана ему в жёны. То есть, она и есть единственная дочь конунга варваров. У кочевников какие-то свои законы и понятия, варвары и дикари, что с них взять? Так вот, он утверждает, что якобы законный брак некой особы с другой некой особой является незаконным, и во избежание всяких неловких моментов военного плана, ты понимаешь о чём я? - эту злосчастную девицу необходимо просто отдать её разгневанным родственникам. Ну, и сочетать законным браком с конунгом Эйнаром.
- Я всё равно спокойна, Одилия. Войны не будет. Мой источник надёжнее. Уверяю тебя. Что бы там не утверждал конунг Эйнар Хродвальд Бьёрг, по прозвищу Дракон, в силу разных причин и желаний, последнее слово всё равно за конунгом Бейниром Халлоттом Хродгейром. А я в нём уверена. Ему лгать не за чем, детка.
- Да? Ты так спокойна и уверена, что мне даже интересно, Аурэлис. Я просто жду - не дождусь этой дьявольской закрытой высочайшей аудиенции у Первого Наместника. Потому что слушать тебя, такую смешную и наивную - несказанное веселье!
- Веселье? Одилия, я чего-то не поняла? Объясни мне тогда. Я, возможно, действительно наивна в некоторых вопросах, так просвети меня на этот счёт, детка.
- Изволь, дорогая. Ты настолько неискушённое создание во всём, что касается дворцовых интриг, интересов Империи и высочайшей политики, что мне становится весело. Пораскинь своими мозгами, детка. Ведь они же у тебя есть. Ну?
- Ну? И, что? Что ты хочешь сказать? Что конунг Бейнир может солгать? Зачем ему это? Сама-то подумай?
- Подумала, глупышка. Ему это, как раз очень и очень выгодно.
- Ты смеешься, Одилия?
- Отнюдь. У конунга Эйнара Хродвальда Бьёрга, по прозвищу Дракон - своя империя. Дикая, варварская, но сильная и могущественная. Гораздо мощнее, моложе, нахрапистее и наглее, чем у старого конунга. Говорят, что конунг Бейнир враждовал и соперничал ещё с отцом Дракона, и объединить эти две империи в единое целое, прижать к ногтю зарвавшихся Имперцев, то бишь - нас, и диктовать нам свои правила, а потом уйти на покой - его самая заветная мечта. А ради мечты любой человек пойдёт на что угодно, не так ли?
- Да... Пойдёт на что угодно. И обман - это мелочи...
- Вот. Ты всё и поняла, моя дорогая. Что делать будешь?
- Сколько у меня времени, Одилия?
- Аурэлис, если бы я знала! В высокой политике сроки "со дня на день", могут значить всё, что угодно. Я сожалею, детка. Можешь прощаться с Бласом. И с ребёнком тоже, кстати. На таком сроке, как у тебя всё решается несколькими прицельными ударами в живот. Всё мужчины так умеют. Иногда, это единственный выход. Прости, за то, что расстроила тебя. Но, ты должна знать... Пусть уж лучше от меня... Прости, детка. Я была честна с тобой.
- Спасибо за честность, Одилия. Я, смотрю, здесь всё решается очень просто. Моё мнение, естественно, ничего не значит.
- Абсолютно. Ты - женщина, Аурэлис или как там тебя. Ты - никто.
- Хорошо, я - женщина, то есть пустое место. Но, Блас! Его мнение и желание что-то значат?
- Я не хочу тебя ещё больше расстраивать, детка, но боюсь, что ответ ты и сама знаешь. Когда дело касается высокой политики, даже Блас ничего не значит. Его просто уберут, чтобы не мешал и не рефлексировал. Считай, что его уже нет.... Он не вернётся со сборов. Его семье, то есть всем, кроме тебя, компенсируют моральный ущерб. Это обычная практика. Я сожалею...
Она молча стояла у окна, со стеклянным взглядом сухих глаз, замерев в своей любимой позе - обхватив себя руками. Солнце медленно садилось за горизонт, освещая всё вокруг кроваво-красными сполохами. Как предзнаменование... В этих зловещих лучах, с ожесточённым и пугающим своим спокойствием лицом, в одном из своих лучших светских нарядов, с причёской для выездов, в умопомрачительных драгоценностях, подаренных Бласом, она была восхитительна! "Как там говорил Гаэто... Женщины - кометы, ломающие судьбы в пыль...Что ж! Значит так тому и быть. Но, видит Бог, я этого не хотела... Не этого я хотела..."
- Кэп? Готовь Шико. Через четверть часа будет письмо Владу.
- Ок, беби... - бесшумно вышел и даже дверь не скрипнула.
- Гаэто? Мне нужен Крикс и гладиаторы. Срочно. Они уже что-то должны накопать. Ты сумеешь?
- Я - сумею, детка... - спиной чувствовала его горящие глаза. Всего несколько секунд и также бесшумно растворился.
- Мигель, прошу тебя, иди к полковнику Армандо дель Кастель-Коронадо. Проверьте скрытно переходы и катакомбы. Остальное - ты сам знаешь...
- Знаю, малышка. К утру всё будет готово. Когда едем?
- На восходе... Мигель... - резко повернулась, зашелестев подолом. - Я никого не принуждаю. У вас у всех есть выбор. Выбирайте. До восхода ещё есть время...
- Боюсь, что выбор уже сделан, детка. И без сожаления.
- Прошу, говори только за себя, Мигель.
- Ты полагаешь, что люди вокруг тебя - идиоты?
- Разумеется, нет.
- Тогда, ладно. Потому что они уже давным-давно сделали свой выбор, малышка. И каждый готов пойти с тобой до конца. Это разве неочевидно?
- Но, это же война, Мигель. Это только моя война. Вам-то это всё зачем?
- Поверь мне, детка, каждый из нас уже не раз задавал себе этот вопрос, и если мы до сих пор с тобой и здесь, значит ответ нашёлся у каждого. Война так война. Нельзя доводить женщину до такого состояния, когда её единственный выход - воевать. Поверь мне, когда женщина начинает воевать - ничего страшнее и быть не может. Она не знает жалости, её жестокость превосходит мужскую своей изощрённостью. Это - безумие и любовная тоска. Ты готова сейчас грызть железо, только потому, что любимого нет рядом с тобой и не известно, жив ли он или уже умер. Ты готова всё утопить в реках крови, потому что твоё сердце не успокоится меньшим. Твоя рана будет ныть и болеть, и чтобы насытить её тебе нужна эта месть...
- Ты осуждаешь меня за это, Мигель? - хрипло выдохнула она.
- Нет. Я проклинаю тех людей, что заставили тебя пойти на это. Видят Боги, они заслужили это в полной мере. Видимо твоя чаща переполнилась... Да будет проклят это мир! Я знаю на что ты способна, я ужасаюсь последствиям, но я остаюсь с тобой. Никогда и никакого осуждения, малышка. Они не Боги, чтобы играть человеческими судьбами, но твоей наигрались вдосталь.
- Они ответят за это. Все. Но, пока... Пока у меня есть надежда, ей я и буду жить. Выступаем на восходе. И пусть все Боги этого грёбанного мира закроют глаза и не мешают мне! О помощи не прошу...